3
Три Белые розы, весёлые и довольные, не спеша направлялись домой. Ночь была насыщенной, и случившееся с Андерсом не вывело их из равновесия. Они обладали завидной способностью юности жить сегодняшним днём. Когда Андерс висел на кусте и ему грозила опасность, сердце у них разрывалось от ужаса, но зачем же волноваться и переживать после? Ведь всё обошлось, не так ли? И Андерс был в норме, словно ничего и не было. Он вовсе не собирался видеть страшные сны, он шёл домой, чтобы хорошенько выспаться и встретить новый день в полной готовности к новым приключениям и опасностям.
Но судьба распорядилась иначе – никому из Белых роз спать в эту ночь так и не довелось.
Они шли обратно в город гуськом по узкой тропке. Особой усталости Белые розы не чувствовали, но Калле, сладко зевнув, вслух заметил, что кое-где стало модным спать по ночам, и хорошо бы проверить, так ли это.
– Вот Расмус, я уверена, любит поспать, – с нежностью в голосе произнесла Ева-Лотта и остановилась, когда они подошли к Эклюндской вилле. – Он, наверное, такой хорошенький, когда спит!
– Ну нет! – взмолился Андерс. – Перестань! Ты опять за своё, Ева-Лотта?
Конечно же Расмус и его папа преспокойненько спали сейчас в своём одиноко стоящем жилище. На верхнем этаже дома окно было открыто, и белая занавеска колыхалась, приветливо помахивая идущим по тропке трём ночным путникам. Кругом было так тихо, так спокойно, что Андерс невольно понизил голос, чтобы не разбудить спящих за занавеской.
Но кто-то, куда менее деликатный и внимательный, ехал сейчас в автомобиле, не боясь нарушить тишину города шумом своего мотора. Было слышно, как кто-то, переключая скорость, въезжал на холм, как потом неприятно заскрипели тормоза, и опять стало тихо и спокойно.
– И кому это в такое время вздумалось прикатить на машине? – недоумевал Калле.
– А тебе-то что? – строго сказал Андерс. – Пошли домой! Чего мы, собственно, ждём?
Но тут в душе у Калле что-то шевельнулось, словно приподнял голову дремавший в нём сыщик. Прошло то время, когда Калле был не просто Калле, а почти всегда господин Блюмквист, знаменитый сыщик, проницательный и несгибаемый. Он стоял на страже безопасности общества и делил всех людей на две категории – «арестованных» и «ещё не арестованных». Со временем Калле поумнел, и теперь он становился знаменитым сыщиком лишь изредка, в отдельных, «специальных», случаях. Сейчас был именно такой случай. Несомненно, именно такой.
К кому же приехал этот гость? Здесь, на холме, всего лишь один дом – вилла Эклюндов. Дом стоит выше всех городских зданий и довольно далеко от них. Не похоже, чтобы профессор, живущий в этом доме, ждал гостей. Весь дом спит. Может, это влюблённая парочка приехала, чтобы поворковать? В таком случае они очень плохо знают окрестности. Место для свиданий находится на другом конце города. И вообще – надо совсем рехнуться от любви, чтобы выбрать такой запутанный и холмистый путь для ночных прогулок. Так кто же это приехал? Ни один уважающий себя знаменитый сыщик не оставит подобное дело не расследованным. Такого просто быть не может!
– Послушайте, давайте подождём немного, посмотрим, кто же это? – попросил Калле друзей.
– Да зачем? – удивилась Ева-Лотта. – Ты небось уже вообразил, что тут убийца-лунатик бродит?
Не успела она договорить, как возле калитки появились двое мужчин, не далее чем в двадцати пяти метрах от них. Было слышно, как тихо скрипнула калитка, когда те двое вошли в сад. Они действительно вошли!
– Быстро вниз, в кювет, – взволнованно прошептал Калле, и через секунду все трое залегли в кювете, высунув лишь головы, чтобы видеть происходящее в профессорском саду.
– А если это профессор их пригласил? – предположил Андерс.
– Как бы не так, – отмёл сразу Калле эту мысль.
Если это его гости, то ведут они себя в высшей степени странно. И зачем это дорогим долгожданным гостям понадобилось красться, словно опасаясь, что их застукают с поличным? Зачем шнырять вокруг дома, что-то высматривая и вынюхивая? Зачем проверять двери и окна? А если дом оказался заперт, зачем долгожданным гостям подставлять лестницу? Чтобы залезть в открытое окно на втором этаже?
Но двое ночных визитёров именно этим и занимались.
– Ой, мамочки! – выдохнула Ева-Лотта. – Смотрите, они же лезут в дом!
Они и правда лезли в дом, если верить своим глазам.
Ребята лежали в кювете, не отрывая глаз от открытого окна с весело танцующей занавеской. Прошла целая вечность в ожидании – вечность без единого звука, кроме их беспокойного дыхания и слабого шелеста утреннего ветерка в вишнёвых деревьях.
Наконец один из тех двоих появился на приставленной лестнице. В руках он что-то осторожно держал. Что это, во имя всех святых, он несёт?
– Расмус… – пролепетала Ева-Лотта, побелев, как полотно. – Они похищают Расмуса…
Да нет, это невозможно, подумал Калле. Такого не бывает! У нас не бывает. Может быть, в Америке (в газетах писали), но не здесь же…
Но, очевидно, такое может случиться везде. Мужчина нёс Расмуса. Он нёс его осторожно, лишь поэтому Расмус не проснулся.
Когда мужчина со своей ношей вышел из сада и исчез, Ева-Лотта горько расплакалась. Обратив своё бледное лицо к Калле, она точно так же, как тогда, когда Андерс висел на кусте, запричитала:
– Что же нам делать, Калле, что делать?
Но Калле был так потрясён, что не сразу нашёлся. Он нервно провёл рукой по волосам и сказал, заикаясь:
– Н-не знаю… Н-надо… н-надо бежать за дядей Бьёрком… Н-надо…
Он старался изо всех сил побороть это мерзкое оцепенение, мешавшее ему думать. Действовать надо быстро, а он не в состоянии что-либо придумать. Он понимал одно: привести сюда полицию они не успеют. До её прихода эти типы смогут выкрасть дюжину детей, и к тому же…
Мужчина вернулся, но без Расмуса.
– Положил его в машину, ясное дело, – прошептал Андерс.
Ева-Лотта ответила сдавленным всхлипом.
Они смотрели на киднеппера, похитителя детей, круглыми от ужаса глазами. Неужели, неужели существуют такие отвратительные люди?.. Такие исчадия ада?..
Дверь на веранду открылась, и оттуда показался второй преступник.
– Пошевеливайся, Никке! – сказал он низким голосом. – Здесь почти всё готово.
Тот, кого звали Никке, в два прыжка оказался на веранде, и они оба опять исчезли в доме.
И тут Калле пришёл в себя.
– Мы должны выкрасть Расмуса обратно! – нервно прошептал он.
– Если успеем, – сказал Андерс.
– Да-да, если успеем. Где у них стоит машина? – спросил Калле.
Машина стояла на вершине холма. Белые розы ринулись туда. Быстро и бесшумно бежали они вдоль кювета, ликуя при мысли, что сейчас вырвут Расмуса из лап бандитов. Дикое ликование, правда, сменилось столь же диким страхом.
В самый последний момент они обнаружили, что машину кто-то сторожит: на противоположной стороне дороги стоял человек. К счастью, стоял он к ним спиной и был занят сугубо личным делом, иначе бы непременно их заметил. Они едва успели спрятаться за кустами. Человек, по-видимому, что-то услышал – он спешно повернулся и перешёл на другую сторону дороги. Он стоял там и пристально смотрел прямо на кусты, в которых они спрятались. Неужели он не слышал, как колотятся их сердца и как прерывисто они дышат?
Им казалось это чудом. Человек постоял ещё немного, прислушиваясь, потом вернулся к машине и заглянул в салон через боковое стекло. Нервно походил по дороге взад-вперёд. Время от времени он останавливался и не отрываясь смотрел на дом. Наверное, беспокоился, почему его дружки задерживаются.
А за кустами царило полное отчаяние. Как можно помочь Расмусу, пока этот тип там маячит? Ева-Лотта плакала, и Калле пришлось толкнуть её в бок, чтобы она замолчала и чтобы хоть немного успокоиться самому.
– Это же кошмар! Что-то ведь надо делать! – выдохнул Андерс.
Ева-Лотта вдруг решительно проглотила слёзы и заявила:
– Я должна пробраться в машину к Расмусу. Если его и похитят, то только вместе со мной. Его нельзя оставлять одного с кучей бандитов, когда он проснётся.
– Да, но… – начал было Калле.
– Ни слова больше! – отрезала Ева-Лотта. – Бегите в те кусты и пошуршите там, чтобы как-то отвлечь этого бандюгу.
Андерс и Калле испуганно вытаращились на неё, но поняли, что она полна решимости и отговаривать её без толку. Они по опыту знали: если Ева-Лотта что и задумала, то уж не отступится.
– Давай лучше я проберусь в машину, – стал умолять её Калле, зная наперёд, что ничего из этого не выйдет.
– Бегите, да поскорее! – скомандовала Ева-Лотта. – Время не ждёт!
Они повиновались, но, прежде чем исчезнуть, услышали её шёпот:
– Я буду для Расмуса вместо матери. И, если получится, постараюсь оставлять за собой следы. Ну, как Гензель и Грета, вы знаете…
– Молодчина! – похвалил её Калле. – Мы будем следовать за вами по пятам. Как две ищейки.
И, ободряюще помахав Еве-Лотте рукой, Калле с Андерсом исчезли.
Как хорошо, что они умеют бесшумно подкрадываться, когда нужно! Не зря они так долго ведут войну Роз! Вот и часового, этого придурка на дороге, обмануть не составило труда. Ему приказано стеречь Расмуса – он и ходит взад-вперёд между домом и машиной. Туда и обратно. Туда и обратно. Но вот он слышит подозрительный скрип в кустах неподалёку. Значит, нужно сбегать и посмотреть, в чём дело. И он решительно перепрыгивает через кювет и ныряет в орешник. Он начеку, он весь внимание, он очень бдителен! Но ведь ему приказано стеречь машину, этому дураку! Всякое ведь может случиться возле машины, пока он неизвестно что ищет в орешнике. И ищет-то он понапрасну, потому что ничегошеньки там не найдёт. Конечно, двое мальчишек залегли за кустами, но он же их не видит! Он по глупости своей думает, что ему просто померещилось. Да мало ли какой зверёк проскользнул за кустами! Он очень бдительный сторож и доказал это на деле. Весьма довольный собой, он возвращается к машине.
Но вот наконец и дружки. Мальчики, осторожно высунувшись из-за кустов, их тоже увидели.
– Смотри, да это же профессор! Они и профессора похищают! – шепчет Калле. – Невероятно! Это нам, наверное, снится!
Профессор?! Да, это его силой подталкивают они впереди себя к машине. Он отчаянно сопротивляется, он зол, руки у него за спиной связаны, во рту – кляп.
Всё это похоже на очень страшный сон, но это вовсе не сон. Уже светает, и всё отчетливо видно. Пыль, клубящаяся вокруг упирающихся ног профессора, – отнюдь не мираж. Звук захлопывающейся дверцы – реальность.
Машина промчалась вниз по склону и исчезла из виду. Дорога пуста. Возможно, это могло быть и сном, если бы в воздухе не остался запах гари. И ещё: если бы на обочине дороги не лежал маленький мокрый носовой платочек Евы-Лотты.
Конец ознакомительного фрагмента.