Калейдоскоп. Стихи и немного прозы. В начале было… (Татиана Северинова)

По захолустьям времён и судеб

С вопросом к року в своей котомке,

Страстями образ свой испаскудив,

Гуляла часто по самой кромке.

По мраку ночи виляли мысли,

И не хватало глотка озона,

И струны-нервы уже обвисли,

И мне казалось, ничто не ново.

Но что вначале? Тем путь окончен

По бездорожью, и там, где вакуум…

Вмещает Небо души фургончик

И не пугает какой-то фатум.

Как дерево не может без корней,

Душа зачахнет, коль ей одиноко.

И ищет каждая, что ближе ей,

Но путает, где – Небо, где – болото.

Хочу лишь единенья одного:

Когда душа, соединяясь с Богом,

Не жаждет больше в мире ничего

И алчет только Отчего порога.

И мне бы… Исцеления души.

Грех хуже раскалённого железа,

Живёт во мне, оставить не спешит,

И оставляет шрамы да порезы…

А нас, как прежде, гонят и прессуют,

Ведь Истину приемлет только Дух.

В сосуде скверны лживо «Аллилуйа!»

Один лишь выбор должен быть из двух.

Я буду фарисейкой, фанатичкой,

Я буду бесом в юбке для иных,

Что в храм заходят, чтобы по привычке

Поставить свечку иль отпеть родных.

Я буду психбольною и убогой,

Сектанткой, ортодоксом, бунтарём

В вопросах веры, коль затронут Бога,

Коль станут перекраивать канон.

Коль тронут православия догматы…

И пусть затравят, смачно обплюют…

Но кроме веры может быть утраты?

Пусть губы только «Верую» поют…

Сколько же нас по Руси, Татиан!

Пушкиным даже мы стали воспеты.

Душ наших пусть не коснётся изъян,

Будем хранимы Божественным светом.

Найди меня, Господь… Заполни всё Собой…

Я так устала в мире под луной скитаться,

За счастьем призрачным в безумии гоняться…

Хочу лишь одного… Хочу к Тебе, домой…

Найди меня, Господь… И тьму мою рассей…

Нет сил, желаний многословить при молитве,

В крови да шрамах всё ристалище для битвы.

Все обретения – прелюдии потерь…

Найди меня Господь… Заполни всё Собой.

Пусть с губ уйдёт вся горечь от плода познанья,

Душа моя с Тобой лишь жаждет целованья…

Найди меня, Господь!!! Заполни всё СОБОЙ!!!

Бог даст, и будет – не задумаюсь о том,

Отдать ли душу за последнего мерзавца,

И будет некого назвать своим врагом,

И разум перестанет с кем-то пререкаться.

Тогда, даст Бог, скажу: «Познала я любовь…»

И будет всё равно, где я: в раю ли, вне ли…

Ну, а пока… Люблю себя лишь еле-еле…

К условию задачи возвращаясь вновь.

Мы смотрим в мир через своё стекло,

Коль грязное, то видим всё неправо…

Но это полбеды… Не видим ничего,

Себя лишь видим, и твердим упрямо,

Что мир есть «Я»… А надо бы промыть окно…

Мы ищем всё любви, такой, как у Христа…

В иллюзии бежим от своего креста.

Мы носим в сердце гвозди и копьё

Для ближнего… Себе – не комильфо…

Бог ведает вне сроков нашу суть…

На что, увы, способны наши души.

Даёт подчас нам горюшка хлебнуть,

И планы попускает наши рушить

Предательству, продажности и лжи,

Коварству, лицемерию и злобе…

А мы толкуем: «Что за виражи?…

Ведь за собой не замечали вроде…»

Но жизнь – как «в перевёртыши» игра…

И вот перелистнулась лист-картинка…

Но нам нет дела вовсе до бревна,

Мы ищем оправдания в былинках…

Господь давал в любви нам испытать,

Ту боль… которой станем мы виною…

Давая шанс сетей нам избежать,

Омыть себя раскаянья волною.

Но мы толкуем: «Что за виражи?»

Не признавая, что виновны сами,

И волны не раскаянья, а лжи,

Над нашими бушуют головами…

Слава Тебе, Господи! Злословят…

Значит, я пока ещё живу…

Дурой, фанатичкой, ведьмой кроют…

И пророчат страшную беду…

Бога в чародействе уперкали,

Ждать чего мне? Господи, прости!

Тех, кто за добро меня пинали,

Как-нибудь по мягче вразуми…

Слава Тебе, Господи, болею…

Значит, есть пока чему болеть…

Снова через страшную потерю

Ты вошёл в зашарпаную клеть.

Слава Тебе, Господи, нет силы…

Значит, Ты всесилен надо мной.

Слава Тебе… люди заклеймили,

Будет пусть Твоё клеймо со мной.

Прими, Господь, мои страданья,

Как жертву за грехи родных,

Роптать не буду я в стоянье,

Лишь только даруй покаянье,

Взыщи погибших средь живых!

Помилуй тех, кто под могильным

Уже покоятся крестом

Или холмом… О! Боже Сильный!

Прости всю немощь и бессилье,

Очисти падших от грехов!

Прости за дерзость и поэта,

И в грех сих строк Ты не вмени,

Не шли мне грозного ответа,

Не прерывай нежданно лета

И в Царстве Света помяни.

Как разгадать ещё одну загадку?

Что мудрость для одних, – безумье для других.

Десятый век… И воровские хватки

У варваров, у русских, диких сарацин.

Опять в осаде град Константинополь,

А во Влахернах молится честной народ.

И всенощная служба на исходе…

Узрел блаженный: Дева от Святых Ворот

Идёт… И грозная ступает стража:

Предтеча, Сыны Грома в белых облаках…

И сколько времени прошло – не важно…

Изведал тут блаженный Божий страх.

А Божья Матушка за всех молилась

Пречистые Свои колени преклонив.

И Божья милость тут на всех излилась.

Господь победу Своим верным вновь явил.

Главу затем Пречистая раскрыла,

Простёрла в храме над людьми Свой Омофор.

Хранит её молитвенная сила

В скорбях и бедах притекающих с тех пор.

Забыли факт сей как-то византийцы…

Зато прижился Праздник на Святой Руси.

И в храмы люд опять спешит молиться,

Чтоб были силы крест свой понести.

И как тут разгадать опять загадку?

В багрянце с золотом мы видим Чудный Лик.

Из Материнских глаз – слеза украдкой…

Что мудрость для одних, – безумье для других.

К кому мне со своей бедой

Прийти в любое время суток?

Пусть на дворе мороз иль зной,

Или в душе какая мука.

Мне старица совет дала,

Тебе без страха беды ведать.

Ты слышишь скоро, но дела

Не каждому от Бога ведать.

И потому, пусть будет так,

Как ты считаешь мне полезней.

Развей мой ропот, сердца мрак…

Дай каплю Радости Небесной.

Утоли мою скорбь, утоли…

И подаждь тишину и прощенье,

Заступи от обид, заступи…

Будь Пристанищем и Утешеньем.

Будь Покровом и Жезлом моим,

На дорогах, во всех злоключеньях,

Напои, обогрей, накорми

Благодатью, избавь от мучений.

Буди радостью жизни моей,

Буди радостью в смерти и после…

Мати Бога… И павших людей,

Не отрини… Сподоби быть возле.

Я редко ангелу молюсь…

Бесплотный друг, прости ошибку,

Я недостоинства боюсь…

Быть может, моя вера зыбка.

Но нет, наверно, перебить

Боюсь твой голос своим словом,

Ведь путеводной вьётся нить

Наития под небосводом.

Архангел грозный Михаил…

К тебе я часто прибегаю,

Когда терпеть уж нету сил

Тех, кто тобой изгнАн из рая.

Я жду от Гавриила весть,

О том, что будет избавленье,

А Рафаил подаст с Небес,

Коль нужно, чашу исцеленья.

Мне Уриил откроет Свет,

Селафиил – молитв дыханье,

А Бога славящий сонет —

Иегудиилово посланье.

Варахиил благословит,

Подаст, что нужно на потребу.

Вокруг бесплотный сонм парит,

Неся потребы наши Небу.

Немногословя, поклонюсь…

Мой разум не постигнул тайны.

Наверно, вами лишь хранюсь…

Как целый мир многострадальный.

Мы все бомжи, без рода и без племени,

Несёмся во Вселенной наугад,

Нас лупят грабли в лоб, да и по темени,

Но каждый вновь обманываться рад.

Мы все забыли, кто мы по отечеству,

Какой ценой нам Царство всем дано,

Себя причислив гордо к человечеству.

Мы лишь для Люцифера казино…

Как «неудобно» помнить о распятье…

Как хочется воскреснуть без креста.

Но шар земной наш держится в объятьях

Людьми к нему прибитого Христа.

Нам хочется побед и исцелений…

Да только распинать бы не себя.

И Церкви красота, и верных утвежденье…

Вот только одесную иль ошую я?

Кресты у всех… Различье лишь в одном:

Ты одесную, или ты ошую…

Так что судить неправого судом?

Что ступу бить пестОм совсем пустую?

Ефрема Сирина припомни приговор…

Вначале ропот тоже возносился…

Потом отец вдруг вспомнил о былом,

И понял всё, хвалу воздав, смирился…

У человека сердце от закалки каменеет…

Слезит слюда… Песчинки кварца опыт лет хранят,

Надежды мягкие породы лишь лелеют…

Бессильно внешнее и чувств незрелых яд.

И Божией Рукой иссечено в моём граните,

Огнём опалено, два слова: «РАДОСТЬ БЫТИЯ».

Всё остальное – пылью стало где-то на орбите…

Просыпалось в часах песочных, смыто в времена.

Не просто обуздать нам тело…

Хотя, постом, трудом – дано,

С душой же посложнее дело —

Вопит в претензии «МОЁ»!

«Хочу тепла и пониманья!

Хочу, чтоб друг мой верен был,

Чтоб ободренья и признанья

Слова лишь мне одной дарил!»

Тут зависть, ревность и обида

Мне горло режут без ножа…

В платке да юбке… и не видно,

Как алчет нечести душа…

Хочу любить людей, поэтому бегу.

Не принимая многого по сути.

Не нимб над головой… И рылом я в пуху.

Я просто не хочу купаться в мути.

Унынья нет. Приемлю всё, как есть.

Нас всех лепили из похожей глины.

Несём свои скрижалии и крест.

Какою весть судьбой, Господь, помилуй!

Через года, века, тысячелетье

Владимир смотрит на сынов Руси —

Языческое снова лихолетье,

И кажется, Земля сошла с оси.

Потомки покланяются Валесу,

И новый облик возымел Перун, —

Из Днепра выплыл? Поддался прогрессу?

«Воскрес» в умах из воспалённых дум?

И снова человеческие жертвы…

Костры пылают на Иванов день.

И тризны снова на могилах мертвых.

И бродят суеверия, как тень.

На шеях – не кресты, а амулеты.

И снова «лечат» «бабки», шаманы…

И гороскоп даёт на всё ответы…

А Русь уже в объятиях войны…

Так ждать чего? Надеяться на что нам?

Всё по делам… Так, Господи, прости!

Идут к Владимиру с мольбой колонны,

Но только… русских нет на Киевской Руси?

По паспорту пускают на молебен.

Коль русский – получаешь поворот…

Такая явь… Похожая на бредни…

Владимир князь подумать разве мог?..

А у нас семь пятниц на неделе…

В понедельник, вставши с бодуна,

Проклиная то, что пили-ели,

На работу тащимся с утра.

День второй… Опять мы выясням,

Кто в семье глупей, а кто главней,

Дети много нового узнали.

Что для них какой-то колизей…

В среду дело как-то провернулось…

Лоханулся босс, а я с рублём.

Мне фортуна криво улыбнулась.

Значит, в воскресенье отожгём.

Ну, в четверг… Чуть-чуть свернули «влево»…

Мы ж один раз всё-таки живём…

Ведь своё приелось, надоело.

Мы ж без вдохновенья загниём.

В пятницу… Была разборка с чадом…

В школе матерился и курил…

Поплатился он, конечно, задом…

Ну… Малёк, кажись, переплатил…

Фух… Суббота! Лёжа на диване,

Вспомнил я, что повалился крест…

Что в деревне, на могиле мамы…

Нет ни сил, ни времени, ни средств…

Воскресенье… Не пойму спросонок.

Думал, звонит чей-то телефон.

Колокол средь серых новостроек

С марта где-то прерывает сон.

Надо бы сходить, поставить свечку…

Чтобы жизнь, как у людей была…

Чтобы помнил Бог Свою овечку…

Только вот семь пятниц… да дела.

Окончен вавилонский плен,

И счастлив иудей,

И путь домой благословен,

И край Отчизны вожделен,

Его душою всей.

Но что он видит? Средь степей

Живёт народ иной:

На Гаризиме, как плебей,

Утратив веру средь людей,

Вершит обряд он свой.

И с той поры – в объезд, в обход

Стремится иудей,

Чтоб из Самарии народ —

В глазах еврея сущий сброд —

Не встретить средь путей.

В тот полдень изнемог Господь —

Ушли ученики, —

Дух бодр, но немощная плоть,

(Как трудно естество бороть)

Возжаждала воды…

Колодец вот, и вот жена,

Что в неурочный час,

К воде тайком от толков шла

И боль свою в себе несла,

Вдали от лишних глаз.

Господь забыл, что Человек,

Он Жажду увидал,

Изгой среди изгоев – нет

Печальней участи во век.

И Бог жене сказал:

«Не осуждаю, не кляну…

Вкуси Любовь мою!

Я Жажду Жизни утолю,

Себя тебе Я отдаю,

Отринь ты только тьму!»

И нету грешницы-жены,

Оставлен водонос.

Фотиньи Свет разрушил тьмы

Овраги, тернии, холмы,

Нашёл ответ вопрос.

И с той поры две тыщи лет

Звучат её уста:

«Ступайте Господу во след,

Да будет каждый обогрет

Любовью со креста».

Творенья и Творец навечно в слове БОЛЬ.

ЛЮБОВЬ ещё нам тайну открывает

И ведущим нам Свет собой являет,

Являя в РАДУГЕ нам РАДОСТЬ и покой.

И Свет Добра в Божественных СТРАДАНЬЯХ,

И в РАДОСТИ всё та же, Света суть,

Конец ознакомительного фрагмента.