12. Лемминкяйнен оставляет Кюлликки и едет в Похьолу
Год прошел, как привез Лемминкяйнен из саарской земли юную деву, год жили они вместе – и забыл Ахти про войны, а Кюлликки не ходила на игры. Но однажды случилось так, что отправился Лемминкяйнен на дальний нерест ловить рыбу, а к вечеру не вернулся, – и не утерпела красотка Кюлликки: как спустились на землю сумерки, пошла она в деревню – туда, где собирались ночами на танцы молодицы. Сестра же Лемминкяйнена Айникки рассказала о том брату, как вернулся он на другой день с добычей. Омрачился Ахти, вскипел злостью Кауко и, не говоря жене ни слова, стал собираться на битву.
– Пойду я сражаться с сынами Похьолы, – сказал Лемминкяйнен матери, – ничто меня теперь не удержит, раз ушла Кюлликки на село к чужим калиткам.
Заплакала, устыдившись, Кюлликки, хотя и без того каялась, полная дурных предчувствий.
– Милый Ахти, – запричитала она, – не ходи на войну! Видела я вчера сон, будто хлынул в наш дом огонь
со двора – ворвался в двери и окна, затопил покои, и не было нигде спасения от смертельного пламени!
– Не верю я женским снам, – сказал удалой Лемминкяйнен, – как не верю больше женским клятвам. Готовь, мать, кольчугу: душа моя стремится на битву – истосковалась она по пьяному пиву рати, по сладкому меду сражения!
– Не ходи, сынок, на войну! – стала уговаривать его мать. – Есть у нас и дома пиво в еловых бочках за дубовыми пробками. Только тебя и дожидается – пей его хоть с утра до ночи!
– Не хочу я домашнего пива, – ответил Лемминкяйнен. – Милее мне вода со смоленого весла, чем вся брага в этом доме. Готовь кольчугу, мать, добуду я себе в селах Похьолы вдоволь серебра и золота!
Конец ознакомительного фрагмента.