Как я все узнала. Гавана. 27.06.11
Накануне я довольно рано уснула, и рано проснулась, позавтракала блинчиками с жареными бананами и фруктами от кудесницы-Мириам.
Отправилась пешком на площадь революции, чтобы забраться на смотровую площадку, а заодно погулять по улицам, где еще не была. Не переставая удивляться красоте и запущенности гаванских построек. Сделала несколько улыбчивых фото юных стражей порядка около Капитолия, миновала китайский квартал, красивый костел. Проходя мимо закрытого для посещений парка и могил основателей, задумалась о том, что в понедельник и смотровая может быть закрыта. Начинал накрапывать дождь, я оглянулась в поисках укрытия, быстро пересекла бульвар и заняла столик на веранде кафе. Попивая кофе с пирожным, наблюдала за тем, как мое убежище наполняется прохожими, спасающимися от дождя. Ко мне обратилась девушка, отлично говорившая по-английски.
– Привет, можно присесть.
– Конечно, садись.
Она тоже заказала кофе и мороженное.
– Меня зовут Ислейдис.
– Очень приятно, Наталья.
– О, неужели ты – русская?
– Да, все верно.
– Ты не представляешь, но мои родители познакомились, учась в одном университете в Одессе.
– О, серьезно?
– Да, они отлично говорят по-русски. А я вот только «добрый день» и «спасибо» помню. Что ты делаешь в Гаване?
– Я на каникулах. А Ты?
– У меня сейчас в университете практика, но можно тоже считать, что каникулы.
– Что ты изучаешь?
– Информационные технологии в атомной энергетике.
– Обалдеть! А по виду ты искусствовед или филолог.
Она засмеялась.
– Как же можно изучать информационные технологии без интернета?
– Интернет есть в университете. У меня есть фейсбук, а у тебя?
– Да, можем зафрендиться.
Она записала мой фейсбук и почту.
– На Кубе хорошее образование. Жаль, что применять знания потом особо негде. Все стараются уехать, а потом не могут жить без Кубы и возвращаются, как мои родители, или приезжают сюда так часто, как могут, живя в других странах.
– И куда же отсюда можно уехать?
– Легче всего в Россию и Эквадор, а оттуда потом куда угодно. Или выйти замуж, жениться на иностранце, многие так и делают.
Дождь потихоньку заканчивался.
– А ты не знаешь, я правильно иду на смотровую?
– Имеешь ввиду монумент Хосе Марти на площади революции?
– Точно.
– Да, я могу тебя немного проводить, мне в ту же сторону, только он, наверное, сегодня не работает.
– Тогда пойдем.
Мы дошли до конца бульвара, свернули на другой, прошли стадион и автовокзал, фотографируясь по дороге.
Ислейдис сказала, что на Кубе дела были очень плохо, когда распался Советский Союз, они едва концы с концами сводили. Потом поняли, что помощи больше не будет, и как-то начали сами справляться. Но были очень сердиты на Россию. Открылись для туризма, приложили усилия в сельском хозяйстве, наладили импорт рома и сигар. А сейчас им, по большому счету все равно, из какой страны турист, главное, чтобы деньги платил. А молодежь думает совсем не так, как их родители и уж тем более старшее поколение, совершившее революцию. Все понимают, что нужно менять страну и порядки.
Я еще хорошо помню, как у нас совершался переход к капитализму, и прониклась искренним сочувствием к кубинцам. Мы немного помолчали, думая каждая о своем.
– Кстати, а ты не знаешь, где продаются авиабилеты? Ну, или, как мне с Кубы уехать, может быть, на корабле можно?
Ислейдис засмеялась.
– На корабле никак нельзя, у нас же эмбарго. Даже на Ямайку не уплывешь. Разве только вплавь нелегально. Авиакомпании тут неподалеку, – Она взяла мою карту, посмотрела и указала на уже обведенный Мириам кружок.
– Даже если там не продают, они знают где, ты еще можешь успеть туда. А вот и монумент, – она показала рукой, – Счастливо, мне дальше. Увидимся в фейсбуке.
– Спасибо за компанию! Отправлю тебе фотографии на почту, как только доберусь до интернета. Впрочем, это не так уж и плохо, отдохнуть от него.
На том мы и расстались. Через полгода я получила от Ислейдис письмо с просьбой сделать ей приглашение в Россию. Потом она написала, что учится в Новосибирске и хочет перебраться в Москву и пожить у меня пару месяцев. Сейчас она живет в США, поближе к дому. Невероятная целеустремленность.
Я дошла до высоченного монумента, выяснила, что сегодня действительно выходной, запомнила их график работы и поспешила в сторону кружочка на карте под возобновившимся дождем. Поймала жигуленок неожиданного цвета морской волны. Водитель в военной форме знал только испанский, я показала ему карту, он энергично закивал и довез меня пол дороги. Развел руками, показывая, что ему дальше не по пути и отказался от денег.
Стараясь идти под кронами деревьев, а потом уже как получится, я дошла до места. Над входом в офис значилось название со словом air, я зашла внутрь, но охранник жестом показал, что они уже закрылись. Выпроводил меня и остался курить. Из соседнего офиса вышла женщина, поздоровалась с ним и тоже закурила. Я стояла, не понимая, что делать дальше. Обратилась к ним по-английски, они оба не понимали. Я жестом показала самолет и произнесла «Эквадор». Каждый из них показал на свой офис, и оба покачали головами, что означало «нет».
Видимо, у меня сделался удрученный вид, они хотели как-то помочь. Женщина спросила, откуда я.
– Руса, Моску, – ответила я уже запомненные испанские слова.
И тут ситуация приняла неожиданный поворот – оба заговорили на хорошем русском языке. Они учились в СССР, женщина – в Москве, а мужчина – в Ленинграде.
Не веря своей удаче, я спросила, где же купить билет до Эквадора. И они мне нарисовали новый кружочек на карте, в совсем другом районе, подписав «Copa Airlines». Сказали, что сегодня уже поздно, нужно ехать завтра. Лучше всего на такси.
Мы все были так рады, что еще минут 20 болтали о Москве, Питере и вообще, о России сейчас и раньше. Потом все трое спохватились, взглянув на часы, и разошлись. Я отправилась на Малекон. Он был мокрый от дождя и пустой. Лишь пара рыбаков с удочками сидели на блоках набережной, да редкие машины разбрызгивали лужи.
Я прошлась вдоль моря, свернула в жилые кварталы, наблюдая, как собираются за столами во дворах и на балконах семьи на ужин, оживленно обсуждая свои дела. Добрела до Старой Гаваны и, находившись за день, уселась за столик у витрины в пиццерии на площади, которая больше всего напоминала мне советскую стекляшку с мороженным. Заказала поесть и отдалась созерцанию вечерней уличной жизни. Потом зашла в банк, сняла еще денег с карты.
Вернувшись домой, обнаружила Мириам, стирающую руками одежду хозяйственным мылом. Про стиральные машинки и другие блага капитализма им еще предстоит узнать. Она предложила постирать и мои вещи, показав 3 пальца, стоимость этой услуги. Я отдала ей пакет и деньги за стирку, завтраки и еще за пару дней аренды комнаты. Мириам занесла в прошитый журнал с печатями информацию о продлении моего пребывания, а остальные деньги убрала в свой кошелек, улыбаясь, поблагодарила.
Я послонялась еще немного, почитала, сходила выпить коктейль, и уснула.