Глава VII
Резко моргнув, погас единственный фонарик в кабине пилотов.
– Командир! Падаем! – вдруг резанул слух голос второго пилота.
– Вижу, Алексей, – спокойно произнес командир. Пилоты, конечно же, догадались о причинах той легкости и почти невесомости, создавшихся внутри лайнера.
Экипаж корабля был собран из опытнейших пилотов. По-другому и быть не могло, ведь не каждому выпадает честь пилотировать «Борт № 1» – личный самолет Президента России. В прошлом им всем не раз приходилось, особенно работая с «отрядом космонавтов» или различными «спец, группами особого назначения», создавать искусственную невесомость для их тренировок. Это когда самолет набирает высоту под определенным углом и, выключив двигатели, падает вниз… При таком «падении» внутри самолета все начинает парить в воздухе. Потом включаются двигатели. Снова «горка». И все повторяется снова и снова. Сейчас же это нельзя было назвать невесомостью. Но то состояние, возникшее в полете, когда самолет «проваливается» в воздушные ямы, испытывали теперь все.
– Командир, двигатели отказывают. Тяга катастрофически падает. Работают как бы по инерции.
– Да, чувствуется, – ответил командир и скомандовал:
– Всем постам! Доложить обстановку.
Начались доклады:
– Без изменений, командир.
– У меня тоже. Плохо…
– Чудеса! Смотрите! Не светятся даже фосфорные шкалы и стрелки приборов! Ни фига себе!
– Нашел о чем…
– Извините, Геннадий Сергеевич, – виновато произнес молодой радист.
Командир придвинулся к стеклам кабины и начал всматриваться наружу. За бортом была жуткая темень. Усевшись снова в свое кресло, уперся затылком о подголовник и просидел так пару минут. Потом весь собрался, крепко взялся обеими руками за штурвал и спокойно, но четко, скомандовал:
– Всем постам! Приготовиться к аварийной посадке! Доложите о готовности! Саша! Срочно вызвать ко мне старшую стюардессу.
Посыпались доклады о готовности.
Наташа на ощупь вошла в кабину пилотов. Самолет уже летел, чуть клюнув носом, и передвигаться в нем было уже не так-то просто. Подойдя к креслу командира, она взялась за его спинку и произнесла: «Геннадий Сергеевич… Гена… Я сделала все как надо… Девочки на местах. Люди пристегнуты. Посторонние предметы убраны и зафиксированы… Я… Я хотела сказать…» Ее руки сползли на его плечи, а через миг обвились вокруг его шеи. Она прижалась к нему и поцеловала куда-то в шею. Он молча стал гладить ее руки левой рукой, правой держа штурвал. Потом обернулся к ней и поцеловал… Было темно, и никто ничего не видел. А если и видел…
Все присутствовавшие здесь знали, что Геннадий Сергеевич и Наташа давно нежно относятся друг к другу.
Он был женат и имел двух прекрасных близняшек. Она не выходила замуж, как будто бы надеялась на какое-то чудо. Он любил и уважал свою жену, которая за пятнадцать лет супружеской жизни перенесла вместе с ним многое. Жизнь военного летчика в прошлом, командира «Борта № 1» в настоящем – не сахар. Перешагнуть через все это, отбросить от себя он не мог. А думать сейчас обо всем этом…
– Алексей! Штурвал на себя! – вдруг нарушил минутную тишину голос командира.
– Есть!
– Экипажу покинуть кабину! Всем в «хвост»!
Никто даже не шелохнулся. Экипаж только крепче схватился за подлокотники своих кресел, вжавшись в них.
– Выполнять! Я приказываю!
Наташа крепче прижалась к нему. И он понял, что ни она, и никто другой из экипажа не оставят его одного здесь. Здесь – пока еще на неведомом рубеже с неизвестностью, а может быть, и с вечностью?