Глава третья
Лошадь остановилась и бросила на Анну полный упрека взгляд.
– Прости, Фиалка. – Девушка ослабила натянутые поводья.
Фиалка вскинула голову, заставив удила зазвенеть, и снова потянула кабриолет.
Боже, что произошло в саду Одинокого дома?
Нет, Анна, конечно же, знала, что там произошло. Она лишь не могла разобраться в собственных чувствах. Девушка злилась, была испугана и… и кое-что еще, и все это одновременно.
Пожалуй, ей следует воспринимать это как жизненный урок. Анна знала, что мужчины сильнее женщин и что есть множество причин вести себя с ними осторожнее, но никогда еще реальность так ярко и настойчиво не проникала в ее мысли. Если бы лорд Хамвуд был намерен изнасиловать ее или убить, он мог бы это сделать. И она никак не сумела бы его остановить.
Но он не желал причинять ей вред. Наоборот, он хотел спасти ее – и себя – от скандала. Боже! Если бы сестры Болтвуд застали их в такой позе на земле…
Анна содрогнулась. Стоило бы зааплодировать быстроте его реакции, да она и оценила бы это по достоинству, ограничься все лишь его быстрой реакцией. Девушка прикусила губу.
Он поцеловал меня. Кто бы мог подумать, что мужской поцелуй может быть таким приятным?
Жар затопил ее лицо – и другие части тела.
Фу! Этот мужчина – определенно опытный ловелас.
Я что, действительно прижималась к его… к его… мужскому органу?
Фиалка остановилась и мрачно покосилась на хозяйку.
– Ой, Фиалка, прости, прости. Обещаю не тянуть так сильно. – Анна ослабила хватку и несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь, а лошадь вновь зашагала вперед.
Девушка решила избегать лорда Хэйвуда отныне и впредь – идея обретала особую привлекательность в свете того, что слухи о герцоге, Кэт и кустах все же могли возникнуть. В чем маркиз наверняка немедленно обвинит ее.
Но я же не обещала ему молчать…
Бога ради, да что с ней такое? Она не могла сплетничать о Кэт. Кэт для нее как сестра, которой у Анны никогда не было. Но ведь даже сестры ссорятся. А ей необходимо поселиться в Одиноком доме.
Анна отрывисто, раздраженно фыркнула. Вот незадача. И непонятно, что теперь делать.
Кроме как надеяться на то, что она нервничает сейчас совершенно напрасно. Если герцог действительно честный человек, он сделает Кэт предложение, которое та явно готова принять. Возможно, совсем неплохо, что они удалились в кусты. Возможно, стоит всего лишь пожелать Кэт счастья…
Так или иначе, слухи Анна распускать не станет, потому что хочет оказать лорду Хэйвуду услугу.
Фиалка вскинула голову и слегка взбрыкнула, чтобы привлечь к себе внимание хозяйки.
– Да, ты совершенно права. Я постараюсь не думать о лорде Хамвуде, пока мы с тобой не доберемся домой. – Они были уже у подъездной дорожки, ведущей к Дэвенпорт-холлу, так что обещание, пожалуй, ей удастся сдержать.
Фиалка ускорила шаг, надеясь, скорее всего, достичь конюшни прежде, чем Анна снова оскорбит ее рот своим жутким неумением управляться с поводьями. Несколько минут, и Дэвенпорт-холл оказался в поле зрения.
Анна улыбнулась и почувствовала, как расслабляются ее плечи. Расположенный в сельской местности особняк был всего лишь коробкой из красного кирпича. Кто-то из предков, наверное надеясь придать зданию хоть каплю величия, пристроил портик. Но это был ее родной дом, и Анна считала, что он намного уютнее – и красивее – множества загородных особняков, в которых ей пришлось побывать.
Вот только если папа женится на миссис Итон, все изменится. Я больше не буду управлять домом – это будет делать она. И два ее жутких отпрыска наверняка превратят Дэвенпорт-холл в шумную площадку для игр.
К счастью, Анна уже добралась до конюшен, поэтому бедной Фиалке удалось избежать очередного рывка.
– Ваш отец ищет вас, мисс Анна, – сказал Райли, старший конюх, забирая у нее поводья.
– Спасибо, Райли.
Ох, проклятье! Анна не хотела видеть отца. Ее эмоции все еще пребывали в беспорядке, и измученный рот Фиалки был тому свидетельством. Возможно, удастся незаметно пройти в дом по черной лестнице…
Девушка заторопилась вверх по склону. С отцом у нее всегда были доверительные отношения, даже лучше, чем с мамой. У нее и лорда Дэвенпорта было много общего: оба любили читать и были домоседами.
Анна была единственным ребенком, и именно ей безраздельно принадлежало папино внимание. Он читал ей, играл с ней, вместе они отправлялись на долгие прогулки. А бедная мама страдала от многочисленных выкидышей до и после рождения Анны.
Позже, когда мамы не стало, отец и дочь сблизились еще больше.
Но теперь я избегаю папы. И все по вине этой проклятой миссис Итон!
Анна подошла к задней двери и открыла ее, но лишь для того, чтобы обнаружить на пороге отца.
– Папа! – Девушка попятилась и чуть не упала, наступив на подол платья. – Что ты здесь делаешь?
Он потянулся, чтобы подхватить ее, но опустил руки, заметив, что Анна сама восстановила равновесие.
– Я увидел, как ты идешь от конюшен. – Лорд Дэвенпорт нахмурился, но в его взгляде Анна различила скорее заботу, чем недовольство. – И ты пропустила ужин. Где ты была?
Девушка прошла мимо него в дом.
– Я ездила в деревню.
– Зачем?
– А почему бы нет? Мне двадцать шесть, о чем ты не устаешь повторять с моего последнего дня рождения. Я взрослая женщина, а это Ловз Бридж. Здесь не нужно волноваться, что кто-то меня из… изнасилует.
Отец вздрогнул, как от удара.
О господи! Не следовало этого говорить. Анна уже сожалела о сказанном – виной всему были ее расстроенные чувства.
Которые, впрочем, не стоило выплескивать на отца.
Девушка вздохнула и сняла шляпку.
– Прости. Меня немного занесло.
Отец изумленно вскинул брови.
– У тебя листья в волосах, – резко сказал он. – И бо́льшая часть шпилек отсутствует.
Анна вновь ощутила злость. Какая ему разница, что она делала? Его ведь теперь заботит лишь эта проклятая миссис Итон.
– Они выпали, когда я упала в кусты, страстно целуя мужчину. Полагаю, листья прицепились ко мне тогда же.
– Энни! Зачем ты говоришь подобные вещи? – Отец обеими руками взъерошил свои волосы, вцепившись в них. – Ты просто дразнишь меня или какой-то мужчина действительно позволил себе лишнее? – Его тон стал строже. – Если так, он может быть уверен: я заставлю его поплатиться за это.
– Как? Принудив его жениться на мне?
О боже! На миг мысль о свадьбе с лордом Хамвудом показалась Анне привлекательной.
Наверное, она сходит с ума. Маркиз заносчив, высокомерен, деспотичен – и, если верить слухам, много лет исполнен решимости не жениться вообще.
– Это стало бы наказанием, вот только не для него, а для меня.
Отец ведь не пробормотал в ответ «не будь так уверена», правда?
– Ты же знаешь, что я не стал бы заставлять негодяя жениться на тебе, Анна. – Он положил руки ей на плечи, разворачивая лицом к себе. – Но есть ли негодяй, с которым мне нужно поговорить?
Девушка попыталась отвернуться, но отец поймал ее за подбородок и удержал.
– Анна…
– Конечно же нет. – Лорд Хамвуд не был негодяем в том смысле, который вкладывал в это слово ее папа. Она способна сама с ним управиться. Папиного вмешательства она не хотела, оно было ни к чему. – Я никогда не поставила бы себя в положение, которым мог бы воспользоваться мужчина.
В конце концов, она и не ставила себя в такое положение. Лорд Хамвуд затащил ее в кусты – а разросшийся плющ заставил ее упасть в его объятия.
– Так я и думал. – Отец улыбнулся. – Пойдем, посидишь со мной в кабинете, хорошо? В последние дни мне начало казаться, что мы слишком мало времени проводим вместе.
Ему не казалось, так оно и было – с тех самых пор, как миссис Итон вонзила в него свои когти.
– Я прикажу принести легкий ужин.
– Спасибо, но я заберу поднос в свою комнату. – Анна убрала волосы с лица. – Как ты и говорил, я не гожусь для хорошей компании.
Отец снова нахмурил брови.
– Я имел в виду совсем другое, Анна. К тому же я не «компания», я твой отец.
Вот и хорошо, она снова его разозлила. Злость безопаснее, чем… любые другие эмоции.
И все же Анне не хотелось снова и снова его отталкивать.
– Ох, ну хорошо.
Отец не стал комментировать ее бестактность. Он улыбнулся, но его глаза оставались настороженными. Лорд Дэвенпорт знал, что это не настоящее перемирие.
– Желаете чего-нибудь, милорд, мисс Анна?
Отец и дочь вздрогнули и оглянулись на Бигли, дворецкого, застывшего у двери в кухню. Скорее всего, их разговор подслушала миссис Виллет, кухарка, которая и велела миссис Бигли, домоправительнице, позвать мужа на случай возможной ссоры.
В последнее время Анна с отцом часто ссорились.
– Да, Бигли. Мисс Анна пропустила ужин. Не мог бы ты принести холодные закуски в мой кабинет?
– Конечно, милорд. Я немедленно все устрою.
И, прежде чем поклониться и исчезнуть на кухне, Бигли бросил на девушку встревоженный взгляд. Отец жестом пригласил ее идти первой.
– Викарий сообщил мне, что в Ловз Бридж приехал герцог Харт, – сказал он, следуя за ней в кабинет.
– Да.
Раньше Анна любила эту комнату, пропитанную запахом кожи и старых книг. Это было ее убежище. Здесь ей не нужно было думать о моде, вышивании, переезде или браке.
Она могла сбросить тапочки, свернуться клубочком в одном из удобных старых кресел и читать, растворяясь в историях о магии, приключениях и любви, пока ее отец работал над документами. Время от времени мама заглядывала к ним, тревожась из-за того, что Анна может испортить себе зрение или обзавестись морщинками вокруг глаз, но папа смеялся и советовал ей не волноваться.
Бедная мама! Они с папой были такими же разными, как мел и сыр. Анна не сознавала, что у матери подрезаны крылья, пока не поехала в Лондон в свой первый сезон и не увидела, как мама сияет от счастья и радости.
Анна не сияла. Да, кое-что понравилось ей больше, чем она ожидала, но постоянный шум и движение утомляли ее. А еще правила! Их было слишком много. Она не могла покидать дом без лакея, следовавшего за ней по пятам, как дрессированная собака.
Анна была больше похожа на папу. И тоже предпочитала тихую загородную жизнь шумному и зловонному Лондону. А хорошие книги – толпам людей. Встречи с таким количеством незнакомцев, которые – в особенности титулованные особы – сияли высокомерием и самолюбием… Фу. Каждый вечер – или даже рано утром – Анна отправлялась в постель опустошенной, словно ее душу выпили досуха. Несколько дней в Лондоне – и ей невыносимо хотелось обратно в Ловз Бридж.
Если бы я встретила маркиза там…
Нет. Лорд Хамвуд был таким же поверхностным и напыщенным, как и остальные титулованные дурни. И даже хуже. Стоило вспомнить его поведение в саду Одинокого дома…
Нет, лучше не вспоминать.
Анна устроилась на краешке кушетки, а ее отец опустился в кресло напротив.
– Я знала, что герцог в Ловз Бридже, – сказала девушка. – На днях я видела его на постоялом дворе.
Лорд Дэвенпорт нахмурился.
– И не сказала об этом мне?
– Я не думала, что тебе это интересно.
Он поджал губы. На миг Анне показалось, что она снова сумела его спровоцировать, но тут открылась дверь и Джеймс, лакей, внес на подносе ее ужин.
– Спасибо, Джеймс, – сказал лорд Дэвенпорт. – Больше нам ничего не нужно.
Анна внутренне собралась, когда дверь снова затворилась. Она избегала отца – ей не хотелось говорить о мисс Франклин и мистере Уэттлсе, которые поженились пять дней назад. Тогда и обнаружилось, что оба жили в их деревушке под чужими именами – мисс Франклин прожила так целых двадцать лет. У Анны не было желания обсуждать, что означает то обстоятельство, что Одинокий дом вновь опустел.
Я не стану говорить папе о том, что надеюсь поселиться в этом доме. Нет смысла говорить об этом, пока все не решено.
– Я знал отца герцога. – Лорд Дэвенпорт пожал плечами. – Точнее, слышал о нем. Он был старше меня, но я помню, как он женился на матери нынешнего герцога. В нашей деревушке разразился настоящий скандал.
– О? – Несмотря ни на что, Анна была заинтригована.
Ее отец кивнул.
– Клара О’Рейлли была бедной ирландкой, племянницей нашей местной швеи. Милая девочка. Все говорили, что она, наверное, любит герцога – но в жены ему не годится. Это было все равно что… маленького щенка выдать замуж за волка.
– Но если герцог тоже любил ее…
Лорд Дэвенпорт фыркнул.
– Герцог вожделел ее, а брак был единственным способом заполучить желаемое. Но любовь… – Он покачал головой. – Нет. И даже проклятия было не нужно, чтобы понять: вовсе не сердце вело его тогда к алтарю.
Анна подалась вперед.
– Папа, ты правда веришь в проклятие? Мы ведь живем в девятнадцатом веке!
И маркиз Хамвуд, похоже, считал проклятие реальным, но, с другой стороны, маркиз был нахальным, невыносимым болваном…
Отец пожал плечами.
– Не знаю. Я понимаю, это кажется тебе глупым суеверием, место которому в далеком прошлом, а не в нашем просвещенном наукой столетии, но факт остается фактом: после того как прозвучало проклятие Изабеллы Дорринг, ни один герцог Харт не дожил до рождения своего наследника.
Он снова нахмурился.
– Человека, который владеет этим титулом сейчас, лондонские остряки прозвали герцогом Бессердечным[1], Анна. До мрачной репутации отца ему далеко, но он не тот мужчина, которого я счел бы хорошей партией для тебя, несмотря на его знатное происхождение.
Рот Анны невольно приоткрылся. Что это еще за намеки?
– Герцог меня совершенно не интересует, папа.
Но отец продолжал, словно не слыша ее:
– По слухам, он заманил юную девушку в кусты, испортил ее репутацию, а затем отказался на ней жениться.
– Я знаю. Сестры Болтвуд упоминали об этом на собрании, посвященном организации ярмарки.
А еще не стоит забывать о недавней прогулке Кэт в густые заросли, хоть герцог, по всей видимости, и не был инициатором случившегося. Впрочем, эта прогулка в кусты наверняка закончится свадьбой, – и одной кандидаткой на жизнь в Одиноком доме станет меньше.
Лорд Дэвенпорт откинулся на спинку кресла и нахмурился.
– Викарий сказал, что считает этого герцога честным человеком, но мне не хотелось бы, чтобы ты…
О, да бога ради!
– Папа! Я же сказала, что меня не интересует герцог!
Отец нахмурился.
– Анна, не нужно кричать. – Он постучал пальцами по колену. – Хотя его друзья… Граф Эванс недавно объявил о помолвке, а вот маркиз Хэйвуд вполне может оказаться подходящей кандидатурой…
Отец не мог иметь в виду то, что ей послышалось.
– Кандидатурой?
Лорд Дэвенпорт уловил гнев в ее голосе. Его глаза расширились, и он еще сильнее вжался в кресло.
– Всего лишь… э… а… – Его подбородок затвердел. – Подходящей кандидатурой тебе в женихи, Анна. Тебе двадцать шесть, знаешь ли…
Девушка вскочила на ноги.
– Я чертовски хорошо знаю, сколько мне лет!
Как смеет ее отец считать лорда Хамвуда… да кем угодно для нее?
Лорд Дэвенпорт тоже поднялся.
– Ты слишком рано списываешь себя со счетов. Разве ты не хочешь распоряжаться собственным домом?
Да, хочу – Одиноким домом!
– Я с удовольствием жила бы в собственном доме. Я только не хочу выходить замуж. – Анна сцепила руки, сурово изгоняя из мыслей образ некоего маркиза. Высокомерный, раздражающий ее идиот. – И предпочту быть списанной со счетов, лишь бы не быть прикованной к какому-то мужчине, его капризам и желаниям, лишь бы не делить с ним по… – Нет, она не могла это произнести. – Вынужденной делить с ним свою жизнь и подчиняться ему до самой смерти.
Отец, похоже, хотел что-то сказать, – скорее всего, указать на количество денег и времени, потраченных на то, чтобы возить ее на званые вечера в поисках подходящего мужа, – но, к счастью, сдержался.
– Большинство мужчин не такие уж тираны, Анна. Вот я, например, разве тиран?
– Нет. Но и идеальным мужем тебя нельзя назвать, папа.
Он покраснел.
– Мы с твоей матерью неплохо притерлись друг к другу. Брак ведь не состоит из бесконечных признаний в любви и цветочков, как утверждают поэты. – Лорд Дэвенпорт нахмурился. – Ты же не хочешь до конца своих дней прожить в Дэвенпорт-холле? Что ты будешь делать, когда я… – Он замолчал. Эмоции явно завели его дальше, чем он хотел.
– Когда ты женишься на миссис Итон?
– Дело вовсе не в Эл… миссис Итон.
Нет, дело было именно в ней. Боже, теперь Анна знала это наверняка. Отец отвернулся, а это – явный признак уклончивости.
Девушка снова сцепила пальцы, чтобы ненароком не потянуться к его шее.
– Все было хорошо, пока ты не познакомился с ней. С тех самых пор ты начал предпринимать отчаянные попытки избавиться от меня.
Проклятье, она же сейчас расплачется!
– Анна… – Отец потянулся к ней, но она попятилась, избегая его объятий. – Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива. Чтобы ты нашла свою любовь…
– Я не собираюсь выходить замуж лишь для того, чтобы убраться с пути миссис Итон.
Лорд Дэвенпорт потер подбородок.
– Анна…
– Я пойду в свою комнату.
– Но ты даже не прикоснулась к ужину.
– Я не голодна.
Пусть это и было по-детски, но грохнуть дверью кабинета было очень, очень приятно.
– Маркус, черт тебя дери, чем ты думал? – Нэйт шагнул в кабинет замка, где его кузен сидел вместе с Алексом.
Маркизу очень хотелось громко хлопнуть дверью. Ему нужно было хоть как-то выразить свою ярость, лишь бы не сомкнуть руки на горле Маркуса.
На всякий случай Нэйт крепко сцепил пальцы за спиной.
– И тебе добрый вечер, Нэйт, – сказал Алекс, поднимая бокал и вскидывая брови. – Почему бы тебе не налить себе бренди? Тебе следует успокоить взбесившуюся селезенку.
А затем и он уставился на Маркуса.
Тот хмурился.
– Проклятье, Нэйт, ты снова за мной шпионил?
По крайней мере, он не притворялся, будто не знает, что его кузен имеет в виду.
– Нет. Шпионить не было необходимости. Любой идущий по улице мог вас увидеть.
И увидел.
Мисс Дэвенпорт наверняка будет держать язык за зубами… то есть будет молчать.
Ему не следовало думать сейчас о языке мисс Дэвенпорт, о том, каким сладким он оказался, каким робким было первое движение и как (после его ободряющего ответа) ее язычок набрался смелости…
Хватит. Насколько понял Нэйт, эта женщина его ненавидит.
Но ей нравится мисс Хаттинг. Они дружны. Наверняка мисс Дэвенпорт не станет делать ничего такого, что могло бы испортить репутацию ее подруги.
Хотел бы он испытывать больше уверенности по этому поводу…
– Нэйт, бога ради, я взрослый человек. И мои действия не твоя забота.
– Черта с два не моя! – Если он сцепит пальцы еще сильнее, они сломаются.
Возможно, выпить стакан бренди и вправду хорошая идея.
Нэйт направился к графину и выдернул пробку.
Маркус вздохнул.
– Не твоя, Нэйт. Я знаю, матушка вбила тебе в голову идею о том, что ты мой ангел-хранитель, но я освобождаю тебя от этой обязанности.
– Ты не можешь меня от нее освободить. Я присматривал за тобой с тех пор, как мы оба были детьми. И не оставлю этого занятия и сейчас, во время величайшей опасности.
Нэйт плеснул себе немного бренди и залпом осушил стакан. Его горло обожгло, на глаза навернулись слезы, но это было даже приятно.
– Кто-нибудь просветит меня по поводу темы вашей беседы? – спросил Алекс.
– Нет. Нэйт делает из мухи слона.
Нэйт как раз наливал себе еще бренди, и в этот момент графин звякнул о стекло, расплескивая капли. Как Маркус мог это сказать?
– Эта муха может привести к твоей смерти, если слух о твоем безумном поведении достигнет кое-чьих ушей и тебя заставят жениться на этой девчонке. – Нэйт посмотрел на Алекса. – Маркус затащил в кусты дочь викария, после того как проделал это с мисс Рэсбон.
Маркус грохнул стаканом о стол.
– Черт подери, Нэйт, я же сказал тебе, что тот инцидент в Лондоне был делом рук самой мисс Рэсбон!
Он вскочил и зашагал по комнате, всякий раз проходя мимо большого портрета третьего герцога, того самого, чье жестокое обращение с Изабеллой Дорринг навлекло проклятие на их род.
– Конечно, – ответил Нэйт. Как он мог забыть? Маркус и в этот раз не был зачинщиком. – Если я правильно понял, то и на этот раз не ты тащил за собой мисс Хаттинг. Это она волокла тебя. – Нэйт покачал головой. – Распутная интриганка! Она заранее все это продумала.
Маркус уставился на кузена. Если бы взглядом можно было убивать, тело Нэйта уже остывало бы на ковре.
– Кхм, Нэйт, – сказал Алекс, ерзая в своем неудобном кресле. – Тебе бы сесть и расслабиться… – Он фыркнул. – Если, конечно, хоть кто-то может расслабиться на этой чертовой мебели. Ей непостижимым образом удается быть жесткой и комковатой одновременно. Похоже, она рассчитана на гиганта с карликовыми ногами.
– Не смей так говорить о мисс Хаттинг, – сказал Маркус кузену, сузив глаза и сжимая зубы и кулаки.
Он хочет драться? Отлично. Они уже много лет не решали проблем с помощью кулаков, но в данный момент Нэйт был рад возможности отмутузить кузена.
– Так она не затаскивала тебя в кусты?
– Слушайте, разве не пора ужинать? – улыбнулся Алекс.
Но его слова проигнорировали.
– Конечно же, она не затаскивала меня в кусты.
– Тогда какого черта ты пошел туда с ней?
Маркус отвел взгляд.
– Она всего лишь хотела без посторонних ушей обсудить со мной освободившееся место в Одиноком доме.
Женщина не могла исчезнуть в кустах с мужчиной для того, чтобы обсудить с ним жилищный вопрос. Разве что упомянутый вопрос включал в себя регулярные визиты этого мужчины в ее спальню – а Нэйт не мог поверить в то, что у Маркуса хватит ума сделать дочь викария своей любовницей. Даже для испорченного проклятием мозга подобный план был чересчур странным.
Нет, походы в кусты были далеко не невинным занятием. Взять хотя бы его и мисс Дэвенпорт…
Нэйт тут же прогнал мысли о мисс Дэвенпорт.
– И больше ничего не случилось? – спросил он. Просто не мог удержаться. Ему нужно было, чтобы его кузен признался в содеянном.
Маркус заморгал, затем снова посмотрел на Нэйта, и его взгляд стал непроницаемым.
– Нет. А что должно было случиться? Я же сказал: мисс Хаттинг желает стать следующей старой девой из Одинокого дома.
Господи! Его слова показались Нэйту ударом в живот.
Что-то в голосе Маркуса явно давало понять: его кузен лжет.
Никогда прежде он не лгал Нэйту.
Маркус покраснел и быстро отвел взгляд, делая вид, будто проверяет, не испачканы ли его руки золой.
Нэйта же внезапно ослепила злость. Маркус знал, что играет с огнем. Любой здравомыслящий мужчина опознаёт опасность и предпринимает определенные шаги, чтобы избежать ее. Такое сочетание – женщина и кусты – было смертоносным. Стоит лишь вспомнить о том, что случилось с ним самим, когда он очутился в саду Одинокого дома в компании мисс Дэвенпорт. То, что началось с попытки избежать скандала, завершилось на земле. Его руки оказались на попке мисс Дэвенпорт, а язык – у нее во рту. Не приди он в себя, ее юбки были бы задраны до ушей, его бриджи спущены до лодыжек, а его…
О Зевс! И ведь на него-то не действует проклятие Изабеллы Дорринг. Правила благопристойности гласили: юная девственница не должна оставаться наедине с мужчиной, но защищали они при этом мужчину. Девицы на выданье были искусительницами, подталкивающими бедняг к полной потере благоразумия и – тем самым – в пасторскую мышеловку. Которая для Маркуса была дверью в склеп.
– Господи боже, Маркус, мне что, на поводок тебя посадить?
Алекс издал негромкий протяжный свист, заставив Нэйта взглянуть на кузена. Губы Маркуса сжались, глаза превратились в щелки. Он был в ярости.
Нэйт испытал потрясение, и его злость отступила.
Возможно, он и вправду зашел слишком далеко, произнеся последнюю фразу.
– Прости. Просто я беспокоюсь за тебя.
Маркус вздохнул и расслабился. Он подошел к кузену, чтобы взять его за плечо.
– Нэйт, я знаю, что ты обо мне беспокоишься. Мне тоже не по себе. Я не забыл о проклятии. Поверь мне, я не могу о нем забыть. Оно давит на меня каждый миг каждого дня. Но ты должен позволить мне жить собственной жизнью.
Хотел бы Нэйт это сделать!
Когда они были младше, забота о безопасности Маркуса казалась такой простой. Если другие мальчишки перешептывались или дразнились, Нэйт давал им резкий отпор, иногда даже разбивал пару носов, чем все и заканчивалось. Даже когда они с кузеном впервые поехали в Лондон, проблем у него почти не возникло. В те времена Нэйт еще верил в то, что Маркус будет избегать опасных ситуаций. Но с тех пор, как его кузену исполнилось тридцать, защищать его стало гораздо труднее, в особенности сейчас, когда Маркус начал прогуливаться по кустам с особами, которые носят юбки.
– Чертово проклятие тебе этого не позволит, разве нет? – сказал Нэйт.
– Полагаю, это так. Вот и не нужно давить на меня с другой стороны. – Маркус улыбался, но его глаза оставались настороженными. – Поверь, тебе незачем беспокоиться о мисс Хаттинг. Я уже несколько раз повторил: она страстно желает стать следующей старой девой из Одинокого дома, а вовсе не следующей герцогиней Харт. И она будет счастлива, если завтра вытянет счастливый жребий и сможет поселиться в доме.
У Нэйта, однако, создалось весьма отчетливое впечатление, что Маркус этому не обрадуется. Проклятье!
– Тогда я буду молиться – страстно и искренне – за ее успех.
Маркус вздрогнул, но реакция была слишком мимолетной: Нэйт не был уверен, что ему не показалось.
– Так что садись на эту ужасную мебель и допивай свой бренди, Нэйт, – сказал Маркус. – У меня к тебе есть настоятельная просьба.
Нэйт поморщился и позволил увлечь себя к кушетке.
– Просьба?
Проклятье! Алекс усмехался. Что не сулило ничего хорошего.
Маркус кивнул.
– Как выяснилось, мистер Уэттлс – или, точнее, новый герцог Бентон – замещал мистера Лантли, сельского учителя музыки, который уехал, чтобы ухаживать за престарелой матерью. Бентон согласился поиграть на свадьбе, до которой осталось чуть больше недели, но теперь в деревне нет ни его, ни мистера Лантли. Миссис Хаттинг, хм… недовольна и спросила меня, не знаю ли я кого-нибудь, кто умеет играть на фортепьяно.
О господи, Нэйт уже понял, к чему клонит его кузен.
– А Нэйт довольно хорошо играет, правда, дружище? – ухмылка Алекса переросла в неприятный широкий оскал.
Нэйт вздохнул.
– Я полагаю, ты предложил меня в качестве добровольца? – спросил он у Маркуса.
– Нет. Я вызвался быть добровольцем, который попросит тебя об услуге. Ты волен отказаться. Я даже сказал, что, возможно, ты поедешь прогуляться по Лэйк Дистрикту, но мисс Хаттинг, конечно, очень на тебя надеется.
– Ты ведь тоже собираешься прогуляться, разве нет? – Нэйт подался вперед, снова ощущая тревогу. – Как только будет выбрана следующая старая дева для Одинокого дома, ты можешь быть свободен.
И я тоже буду свободен от искусительницы мисс Дэвенпорт.
Последняя мысль вызывала скорее разочарование, чем облегчение.
Маркус снова начал очищать бриджи от несуществующего пятнышка.
– Я могу и не уезжать. Вы с Алексом убедили меня в том, что мне стоит лучше заниматься поместьем.
– Ты собираешься остаться в Ловз Бридже?
О Зевс! Нэйт почти прокричал эти слова, поскольку его тревога мгновенно переросла в панику.
Между Маркусом и мисс Хаттинг точно что-то было. Иначе невозможно было объяснить внезапное желание его кузена остаться в особняке, которого он избегал двадцать лет.
Маркус все еще изучал свои бриджи:
– Вполне возможно.
– Ты не можешь. Я хочу сказать, ты только подумай… – Нэйт сжал руки в кулаки и ударил ими по бедрам. – Это наверняка из-за мисс Хаттинг, – пробормотал он, качая головой. – Женщины в Ловз Бридже намного, намного хуже своих лондонских сестер.
Алекс поднялся, чтобы долить себе бренди, да так и застыл со слегка наклоненным графином, вскинув бровь.
– Женщины в Ловз Бридже? Мне казалось, речь идет об одной мисс Хаттинг.
– Мне тоже, – подхватил Маркус, вскинув брови.
– Я и говорил о ней.
Господи, этого еще не хватало! С Маркусом и так достаточно проблем, но если Алекс прознает о его… что бы ни было у него с мисс Дэвенпорт, он не отстанет от Нэйта. Алекс не был жесток, он просто не чувствовал, когда нужно прекратить шутки.
Нэйт мог и это записать на счет мисс Хаттинг. Не замани она Маркуса в кусты, Нэйту не пришлось бы пережить собственное «садовое» приключение. Он был бы все так же равнодушен к мисс Дэвенпорт…
Ладно, нет, он не был равнодушен к ней и раньше, но был бы все так же уверен, что из этих странных чувств ничего не выйдет. Однако, если Маркус останется в Ловз Бридже, Нэйту придется остаться вместе с ним. Что усложнит ему жизнь по всем статьям.
Алекс закончил наливать себе бренди.
– Что, Нэйт, заинтересовался мисс Дэвенпорт? – спросил он, возвращаясь к своему креслу.
К несчастью, вопрос был задан именно в тот момент, когда маркиз отпивал из стакана, и бренди попало ему в нос. Нэйт охнул и закашлялся.
– Ты в порядке? – спросил Маркус.
Нэйт, к которому еще не вернулся дар речи, сумел лишь кивнуть – и прожечь Алекса взглядом.
– Ты же не думаешь, что я не заметил, как ты глазел на нее, открывая ей дверь в «Купидоне», ведь верно? – Мерзавец рассмеялся. – Похоже, Ловз Бридж куда интереснее, чем Лэйк Дистрикт или Лондон.
– Алекс, придержи язык, – сказал Маркус.
Впервые за долгое время Нэйт был совершенно согласен со своим кузеном.