Глава 3
– Миссис Брукс, вам действительно не нужно помогать мне одеваться, – со вздохом пробормотала София. – Поверьте, я делаю это сама с шести лет.
– Его светлость сказал, что у вас должна быть горничная, – возразила экономка. – Прекратите вертеться, мисс, – добавила она, нахмурившись.
София снова вздохнула и замерла, глядя на свое отражение в высоком зеркале. Темно-зеленое шелковое платье казалось совершенно не подходящим для холодной йоркширской зимы. Но все же платье было прекрасное… Темно-зеленое нежнейшее кружево обрамляло ее шею и спускалось к груди v-образным вырезом. Широкие рукава также были украшены великолепным кружевом.
– Чувствую себя Джульеттой Капулетти в этом платье, – сказала София. – Я понятия не имела, что здесь живут такие модницы.
– Это немного слишком для жены адвоката, – согласилась миссис Брукс. – Но платье и впрямь как будто сшито для вас. Даже леди Уоллес не сможет сказать ничего плохого о вашей одежде, уж поверьте.
Презрительное отношение окружающих прежде не очень беспокоило Софию. Не беспокоило до тех пор, пока две недели назад герцог Хеннеси не прибыл в «Тантал», чтобы поставить перед ней свои условия. И София приняла требования отца, так как у нее просто не было выбора. Но до пятнадцатого января она хотела делать только то, что ей нравилось. Например, развлекаться на великолепном празднике в Йоркшире.
– Я, знаете ли, и сама служанка, поэтому прекрасно понимаю, что если хозяин дома чего-то захочет, то никто не посмеет ему отказать, – продолжала миссис Брукс. – Но боже мой, как же младенец может быть в чем-то виноват?
София внимательно посмотрела на экономку. Очевидно, история о ее рождении дошла и до Йоркшира. Обняв пожилую женщину, она сказала:
– Спасибо вам, миссис Брукс. Я не ожидала встретить здесь такое понимание.
– Я очень рада, что единственной гостьей в Гривз-Парке оказалась такая приятная девушка, как вы, мисс, а не одна из тех надменных девиц, которые, как сказал Юджелл, возможно, скоро нагрянут. И нам, слугам, нужно быть с ними очень обходительными, ведь одну из них его светлость выберет себе в герцогини.
Это прозвучало как начало очень интересной истории, и София тут же спросила:
– Что вы имеете в виду?
– О, мне не следует говорить об этом, но если уж начала… – Понизив голос, миссис Брукс продолжала: – Видите ли, его светлость должен жениться, иначе потеряет бо́льшую часть своего состояния. Он составил список женщин, которые, по его мнению, достойны стать герцогинями, и пригласил их всех на праздник в Гривз-Парк. Именно одна из этих молодых женщин и станет его женой.
София мысленно вздохнула. Она прекрасно понимала, что ее-то герцог пригласил в Гривз-Парк вовсе не для этого. Она никак не могла стать женой герцога, и никакими проклятиями или мольбами этого обстоятельства не изменить.
Софии очень хотелось еще кое о чем расспросить экономку, но она понимала, что даже это прекрасное платье не смягчит гнев сестры его светлости, если такая девушка, как она, опоздает к обеду.
– Пожелайте мне удачи, – сказала София, уже выходя из комнаты.
– Боюсь, она вам понадобится, моя дорогая, – тихо ответила миссис Брукс.
София спустилась по главной лестнице и направилась к так называемой «малой столовой». Герцог сказал, что обед будет в семь, и она вошла в открытую дверь за минуту до назначенного часа.
Оказалось, что в столовой находился лишь один лакей; склонившись над столом, он по линейке выравнивал расположение серебряных приборов.
– Кто-нибудь хоть раз перепроверял ваши замеры? – с улыбкой спросила девушка.
Худощавый молодой человек резко выпрямился и, явно смутившись, пробормотал:
– О, прошу прощения, мисс…
– Это вы меня извините. Я вовсе не хотела вас напугать. Знаете, я понятия не имела, что в расстановке посуды нужна такая точность.
– Еще раз прошу прощения. – Зажав в руке линейку, слуга выбежал из комнаты.
Наверное, он поступил не очень-то вежливо, но, с другой стороны, слугам в этом доме не так уж часто доводилось беседовать с гостями.
А вот у них в клубе для всех работников накрывали четыре больших стола в мансарде. Поскольку у всех были разные графики, еда просто стояла на столах и каждый мог поесть, когда было удобно. Крупье, официантки, охранники, которые следили за тем, чтобы гости не позволяли себе вольностей, – должность и зарплата не имели значения в «Тантале». У каждого была своя печальная история, что делало их пусть и очень странной, но семьей.
А вот здесь, в этом особняке… Даже если бы она не встретила слугу, измеряющего расстояние от каждой ложки до края стола, она все равно бы чувствовала, что сегодня в этой столовой не будет такой уж непринужденной атмосферы, как у них в мансарде. Все в этой комнате и во всем этом доме, который она изучала почти четыре часа, выглядело крайне неуютно.
София привыкла находить плюсы в любой ситуации, в какой бы ни оказалась, но сейчас, когда она увидела идеально расставленные серебряные приборы, безукоризненную супницу и расшитую золотом скатерть, ей вдруг захотелось побыстрее вернуться в Лондон.
Она приняла приглашение герцога только потому, что скучала по подруге, но Камиллы-то здесь не было… А после Рождества ей, Софии, все равно придется покинуть «Тантал» – так решил ее глупый и высокомерный отец!
Тяжко вздохнув, София чуть сдвинула нож кончиком пальца. Вот так-то лучше!
– Так вы – из тех женщин, которые любят разрушать то, что сделано чужими руками? Что ж, я не удивлена.
София чуть не подпрыгнула от неожиданности. Проклятье! Резко развернувшись к двери, девушка спросила:
– А вы – леди Уоллес, не так ли?
Она бы не сказала, что маркиза сильно походила на брата, но сходство определенно было. Очень темные волосы, серые глаза и, конечно же, самоуверенность… Без сомнения, леди Уоллес была не из тех, кому приходилось просить о чем-либо дважды. Лицо у нее было более округло, чем у Адама, а фигура – гораздо более изящная. Но она была так же прекрасна, как и брат. Хотя, возможно, не столь привлекательна. Что ж, ничего удивительного – ведь герцог-то мужчина! Мужчина с чувственными губами и трепетными пальцами…
– Я не хотела садиться с вами за один стол, – продолжала леди Уоллес, проходя в комнату. Ее светло-голубое шелковое платье переливалось в свете свечей. – Да, не хотела, но мой брат настоял, чтобы я была вежлива с вами. Полагаю, мне будет проще выполнить его просьбу, если мы будем держать дистанцию.
София поправила нож, который только что сдвинула. «Наверное, этой даме лучше узнать, что со мной шутки плохи», – подумала девушка и тут же спросила:
– Но вы решили, что сначала необходимо выразить мне свое презрение, не так ли?
– Вы слишком дерзкая для своего положения, – заметила маркиза.
Как только леди Уоллес заняла место во главе стола, София тоже села, причем выбрала ближайший к двери стул.
– Жаль огорчать вас, миледи, но вы далеко не первая попрекаете меня происхождением. Меня даже оскорбляли люди, чье положение в обществе гораздо весомее, чем ваше.
– Ваше рождение, мисс Уайт, было досадной ошибкой. И для меня оскорбительно сидеть за одним столом с девкой из скандального клуба. С девкой, которая приняла приглашение, сделанное или в шутку, или из жалости.
– Я редко шучу, и я пригласил сюда мисс Уайт вовсе не из жалости.
В комнату вошел герцог Гривз, а следом за ним – Юджелл и два лакея. И какой бы значительной ни казалась его сестра, София знала, кому принадлежал этот дом.
– Добрый вечер, Адам, – сказала девушка.
Улыбка коснулась его губ, но тут же исчезла.
– И вам, София, – ответил герцог.
Он обошел вокруг стола и сел напротив гостьи. Взглянув на сестру, проговорил:
– Раз ты сегодня во главе стола, Юстас, попроси побыстрее подать суп. Я ужасно голоден.
На лице маркизы отразилось недовольство, но она все же подала знак слуге, после чего заявила:
– Ты требуешь вежливости от меня, но, очевидно, твоим гостям не обязательно обращаться вежливо с твоей сестрой.
– Я слышал ваш разговор, когда подходил к двери. Подумай о своих манерах, Юстас. Полагаю, мисс Уайт сделает то же самое.
София молча кивнула и тут же заметила, как герцог взглянул на ее грудь. Она вспыхнула, а он спросил:
– От Сьюзен Симмонс, верно?
София не сразу поняла, что он имел в виду платье.
– А… да-да, это платье стоило ей целого состояния. Она очень щедрая, раз согласилась одолжить его мне. Спасибо, что подсказали обратиться к ней.
– Подсказал, потому что увидел, что у вас с ней один и тот же размер.
«Интересно, помнит ли он размеры всех молодых женщин в округе?» – подумала София, но решила, что сейчас не следовало об этом спрашивать.
– Я постараюсь его не испортить, – сказала она.
– Уверен, что миссис Симмонс будет очень вам признательна, – ответил Адам, усмехнувшись.
– Так вы носите чужие платья? – вклинилась в разговор леди Уоллес. – Как вам не стыдно?
Ха! Как жаль, что маркиза не увидела ее в желтом утреннем наряде.
– Все мои вещи утонули, – сказала София. – Поэтому пришлось выкручиваться.
– Обидно, что вы сами не утонули, – проворчала маркиза.
– Юстас, ты можешь обедать в своих комнатах, если хочешь, – заметил ее брат.
Взглянув на него, прищурившись, леди Уоллес встала и, бросив на стол салфетку, воскликнула:
– Продолжай в том же духе, Адам! Уверена, отец был бы рад узнать, что ты идешь по его стопам. Даже цвет волос тот же!
– Все, достаточно, – процедил его светлость.
Маркиза молча направилась к выходу. У порога обернулась и, окинув гостью презрительным взглядом, покинула столовую.
Слова маркизы, адресованные брату, вовсе не казались оскорблением, но София, помнившая, какими глазами герцог смотрел на портрет своего отца, прекрасно понимала: в эти мгновения он с трудом сдерживал гнев.
Через минуту-другую в столовой появились два лакея, и София почувствовала чудесный аромат лука и теплого хлеба. Девушка невольно улыбнулась. Оказывается, у миссис Бизель была не только щедрая дочь, прекрасно разбиравшаяся в платьях. Было совершенно ясно, что эта пожилая женщина обладала еще и немалым поварским талантом.
– Как вкусно пахнет… – мечтательно пробормотала девушка, надеясь, что герцог не услышал, как заурчало у нее в желудке. Через несколько секунд перед Софией поставили тарелку супа с говядиной и луком, и она, осторожно попробовав горячее блюдо, с улыбкой добавила: – И на вкус изумительно.
– Юджелл проследит, чтобы ваши комплименты передали миссис Бизель. – Взяв кусок хлеба, герцог намазал его маслом.
– Пожалуйста, сделайте это, Юджелл, – сказала София.
– Хорошо, мисс, – кивнул дворецкий.
– Я уже отдал приказ, – проворчал герцог. – Так что вам нет необходимости его повторять.
– Значит, теперь вы будете угрюмым и злым? – осведомилась девушка.
Серые глаза герцога пристально взглянули на нее.
– Не надо сердиться на меня только из-за того, что моя сестра была груба с вами, София.
– Мы с вашей сестрой стоили друг друга, – со вздохом заметила гостья.
Едва заметно улыбнувшись, его светлость проговорил:
– Не беспокойтесь, я это исправлю.
– Ох, перестаньте! Наверное, вы надеялись, что мы с ней подеремся.
Адам замер с ложкой у рта. Эта рыжеволосая девушка не переставала его удивлять. Очень немногие из его знакомых противоречили ему и уж совсем мало было тех, кто осмеливался с ним спорить да еще и язвить при этом.
– Да, отчасти вы правы. Мне действительно было интересно, как пройдет ваше знакомство, – признался Адам. Доев суп, он откинулся на спинку стула и добавил: – Интересно, но не более того.
– Значит, вы не жаждали кулачных боев?
– Нет, конечно.
– И вы, наверное, считаете, что я не поддамся вам в игре на бильярде.
– Если бы вы, София, решили мне проиграть, то так бы и сказали.
Она с улыбкой пожала плечами, а герцог добавил:
– Как бы то ни было, я приложу все усилия, чтобы выиграть.
– Очень на это надеюсь, – отозвалась девушка. – Но имейте в виду, я очень серьезный соперник. И знаете… – Ее зеленые глаза искрились. – Меня крайне заинтересовала ваша ставка, милорд.
Адам же не сводил с нее глаз. София Уайт была очаровательна, хотя, как ему казалось, совершенно этого не осознавала.
Отложив ложку и взявшись за нож и вилку, герцог проговорил:
– Посмотрим, что вы скажете после того, как я получу свой приз. Но вам, без сомнения, интересно узнать, что означали слова моей сестры. Кроме того, кое-что вы могли уже услышать от слуг. Видите ли, я пригласил сюда нескольких женщин, так как по завещанию отца мне следует жениться до своего тридцатилетия. И еще я должен обзавестись наследником к тридцать первому дню рождения.
– Парад невест – не слишком хитроумный план, – заметила девушка. – А ведь вы довольно умны, милорд…
– Увы, время для хитростей, похоже, прошло. – Адам попытался весело улыбнуться, чтобы собеседница не поняла, насколько он раздосадован сложившейся ситуацией.
София внимательно посмотрела на него и сказала:
– Полагаю, вы выбрали женщин самого безупречного происхождения, подходящего возраста и, безусловно, красивых, потому что… Ну, почему бы и нет? Ведь любая одинокая женщина отдала бы обе ноги за брак с вами, милорд.
– О, в таком случае она бы не смогла от меня сбежать, – с усмешкой заметил Адам, внезапно подумав о том, что вполне мог бы вести такой разговор со своим другом Китингом Блэквудом, а не с молодой привлекательной женщиной, с которой очень желал бы согрешить. – Но если серьезно, то я понял, о чем вы говорите. И поверьте, я тщательно выбирал тех, кого пригласил.
– И опять же вопрос: почему я-то здесь? Ведь вы наверняка не считаете меня подходящей кандидатурой для участия в вашем параде невест.
София говорила довольно непринужденно, но Адам, пристально взглянув на нее, понял, что гордость гостьи задета. Черт побери! Он ведь не собирался оскорблять ее! Но и лгать не хотелось…
Стараясь собраться с мыслями, Адам снова принялся за еду. Минуту спустя проговорил:
– Я пригласил вас потому, что вы подруга миссис Блэквуд, жены одного из моих друзей. Кроме того, мне просто нравится разговаривать с умной и образованной девушкой, которая не рассматривает все мною сказанное как обещание жениться.
– Но вы же этого не знали, когда я только приехала сюда. Вы считали меня… шокирующей и относительно безвредной, верно?
Адам невольно рассмеялся.
– Да, верно, мисс Уайт. Вы удивили меня своим остроумием и сарказмом, – он поднял бокал вина в ее честь, – но это был приятный сюрприз.
– Благодарю вас, милорд. – София улыбнулась. – Но когда остальные ваши гостьи приедут… Я прошу вас помнить о том, что у меня есть гордость и сердце, которое жаждет любви точно так же, как и сердца благородных леди. Пожалуйста, постарайтесь не слишком огорчать меня, когда начнете сравнивать…
Ему ужасно хотелось сказать, что она, София, скорее всего, будет самой интересной из всех приглашенных женщин и что ей не о чем беспокоиться. Но он тут же понял, что это было бы не только неуместно, но и довольно жестоко. Да, София Уайт была самой интересной, умной и красивой, однако она была дочерью горничной, и от этого факта им обоим не отмахнуться – даже если бы очень захотелось.
– Я сделаю все возможное, – сказал Адам, – если вы, в свою очередь, не проболтаетесь о наших бильярдных ставках.
– Согласна, – тут же кивнула девушка.
Обед продолжился прекрасной жареной олениной. София и Адам вели непринужденную беседу об опасностях их пари в сочетании с горячительными напитками, когда двери в столовую внезапно распахнулись. И в тот же миг в комнату вбежали два темно-коричневых пса.
– Проклятье! – Герцог вскочил на ноги. – Брут, Цезарь, назад!
Два огромных мастифа остановились по обеим сторонам от Софии, и их головы оказались на несколько дюймов выше ее локтей. Адам направился к собакам, надеясь, что они не слишком испугали гостью.
– Прошу прощения, – пробормотал он, мысленно проклиная того, кто их выпустил. И он прекрасно знал, кто был этим человеком.
– А кто из них кто? – спросила София, протягивая руку к зверю слева от нее.
– Этот пес – Цезарь. У него белое пятно над глазом, – ответил Адам. «Может ли хоть что-то напугать эту девушку?» – добавил он мысленно.
– На портрете рядом с вашим отцом действительно изображены собаки, а эти… – София улыбнулась. – Они скорее похожи на лошадей.
Цезарь обнюхал руку девушки, и она погладила пса по лобастой голове. Мастиф в ответ завилял хвостом.
– Ну, какие лошади?.. – Адам тоже улыбнулся. – Максимум пони. На самом деле это мастифы. Одна моя знакомая купила их для меня еще щенками два года назад. Не думаю, что она знала, что это за порода. – Констанция Бьери вообще редко о чем-либо думала. Подобная особенность делала ее отличной любовницей и ужасной собеседницей, так что их отношения продлились недолго. – Полагаю, она их купила только потому, что видела похожих на этом проклятом портрете.
– Какие они милые! – воскликнула София. – Если, конечно, не съедят меня, как только я повернусь к ним спиной.
– Если не умрете от умиления, то вы в полной безопасности, – заверил гостью герцог.
София встала со стула и опустилась на колени рядом с собаками. Адам наблюдал, как она ласкала двух псов размерами чуть ли не с пони.
– Я должен был догадаться, что ваш характер соответствует вашим волосам, – пробормотал он себе под нос.
– Что вы сказали? Простите, я не расслышала, – проговорила девушка.
– Я сказал, что вы – настоящая укротительница хищников. Видите ли, я забыл, как вы гладили львят в зверинце Тауэра. Но эта парочка, должно быть, не такая впечатляющая, как детеныши льва.
– Нет-нет, они замечательные… – проворковала София. – Ведь они такие красивые мальчики!..
– В таком случае они смогут присоединиться к нам во время нашей утренней прогулки верхом.
Через несколько минут София выпрямилась; причем Адам, помогая гостье подняться, предложил ей руку. Пальцы девушки были теплыми, а ее присутствие, казалось, согревало и освещало всю комнату.
Это поместье всегда было очень холодным и довольно мрачным местом, и Адам считал, что Гривз-Парк являлся отражением его холодной расчетливости, до сих пор служившей лишь во благо и ему самому, и его кошельку. Но теплота – ее теплота – оказалась очень даже привлекательной.
– А эти большие парни путешествуют вместе с вами? – спросила София, осторожно высвобождая свою руку из его ладони. – Я что-то не припомню, чтобы Китинг говорил о них, когда гостил у вас в Лондоне. А ведь они кажутся довольно запоминающимися…
– Они великоваты для дома в Лондоне и пугают моих гостей. – Даже Констанция вскрикнула и выбежала из комнаты, когда впервые увидела подросших собак.
Искоса посмотрев на герцога, София с улыбкой сказала:
– Возможно, вам стоит использовать их в качестве теста для своей потенциальной невесты. Знаете, я очень рада, что познакомилась с вашими верными спутниками. К сожалению, собаки не приветствуются в школах-интернатах. Да и у нас в клубе – тоже.
– Обычно я закрываю их в гостиной на верхнем этаже, когда в доме гости. Но если вам захочется, то я позволю им свободно бегать по дому. Конечно, лишь до тех пор, пока мои потенциальные невесты не прибудут.
Юджелл, стоявший в углу, тяжко вздохнул, а София, еще шире улыбнувшись, воскликнула:
– О, я бы очень этого хотела!
На мгновение герцогу показалось, что время остановилось и все вокруг исчезло – остались только он и девушка в изумрудном платье, чарующе улыбавшаяся ему. И Адам твердо решил, что поцелует ее – независимо от исхода их пари.
Сообразив, что слишком уж долго и слишком пристально смотрит на девушку, Адам отвел глаза и проговорил:
– У меня в кабинете еще несколько писем, которые нужно отправить сегодня же. Если вам понадобится что-нибудь или если захотите избавиться от этих монстров, – герцог взглянул на псов, – Юджелл об этом позаботится. Доброго вам вечера, София.
– Доброго вечера, Адам.
Через несколько минут герцог зашел в гостиную, соединенную со спальней его сестры. Постучав, тотчас же распахнул дверь и громко спросил:
– Юстас, ты выпустила собак?!
Сестра посмотрела на него поверх чашки чая.
– Адам, ты о чем?..
Если бы Адам не знал ее так хорошо, то поверил бы, что она понятия не имела, о чем шла речь.
– Это подлое ребячество, Юстас!
– Я не стану терпеть дерзости этой рыжей девки!
– Не важно. Я заглянул только для того, чтобы поблагодарить тебя, дорогая сестра.
– Поблагодарить?.. – Юстас поставила на стол чашку. – Ее не испугали твои зверюги, не так ли?
– Вот именно. Софии очень понравились Брут и Цезарь, так что я позволил им немного побродить по дому. Не удивляйся, если встретишь их. И знаешь, я подумываю использовать их для проверки потенциальных невест. Для проверки на храбрость. Моя жена не должна бояться собак. Спокойной ночи.
Выйдя из комнаты, герцог прикрыл за собой дверь, но неплотно. Если какой-нибудь из мастифов вдруг найдет способ попасть в комнату… Что ж, его сестрица это заслужила.
Через несколько мгновений Адам услышал звон фарфора, разбившегося о стену. И, усмехнувшись, продолжил свой путь. Хм… замечательно! Это Рождество могло стать по-настоящему веселым. Несмотря на приближавшийся парад невест.
Софию разбудил шорох штор.
– Люси, еще слишком рано… – простонала она, поворачиваясь на другой бок и накрываясь одеялом с головой. – И закрой проклятое окно. Холодно же…
– Прекрасная йоркширская зима приветствует новое утро!.. – пропела миссис Брукс.
Окончательно проснувшись, София открыла глаза и приподнялась.
– Ох, миссис Брукс, простите… Мне снилось, что я в своей комнате в «Тантале». Я делю комнату с Люси Хэмптон, и она всегда слишком уж веселая по утрам.
Во сне все ее подруги были в полной безопасности, и никто не собирался уничтожить из-за нее клуб. Более того, герцог Гривз играл за ее столом в «Фараон», и почему-то никто не замечал, как он флиртовал с ней, прикасаясь к ее плечу. Невольно улыбнувшись, София провела пальцами по плечу в том месте, где Адам прикасался к ней во сне.
Экономка улыбнулась и продолжила раздвигать занавески.
– Мой покойный муж Чарлз был такой же – всегда просыпался с песней на устах. Бывало, мне хотелось стукнуть его за это чем-нибудь тяжелым. – Пожилая женщина наклонилась, чтобы придвинуть к кровати скамеечку, – и громко вскрикнула, когда «скамейка» вдруг зашевелилась.
– Господи помилуй! – воскликнула она.
Спрятав усмешку, София встала с кровати.
– Не бойтесь, миссис Брукс, это всего лишь Цезарь.
Приложив руку к груди, миссис Брукс со вздохом опустилась на стул.
– О боже… – пробормотала она. – Я все никак не могу привыкнуть к этим зверям. Они всегда ночуют в комнатах его светлости.
– Вот как?.. – София улыбнулась. – Знаете, после того как они сбежали вчера вечером, Адам сказал, что позволит им бродить по дому. Правда, я не знаю, где сейчас Бру…
Дверь внезапно распахнулась, и в комнату вошел герцог.
– Что у вас тут случилось? – спросил он, озираясь.
Герцог был без сюртука, а его шейный платок был завязан только наполовину, так что отчетливо виднелась шея – и это выглядело необычайно чувственно и одновременно мужественно.
София внутренне затрепетала. Она давно уже заметила, что Адам Басвич был на редкость привлекательным мужчиной – только слепая могла бы этого не заметить. Но в Лондоне она думала о нем лишь как о герцоге – могущественном и богатом аристократе, который почему-то соизволил помочь Китингу завоевать Камиллу. Однако теперь, когда она оказалась в Гривз-Парке, ей почему-то все чаще хотелось думать об их бильярдном пари…
– София, что случилось? – повторил герцог, пристально взглянув на нее.
– Ничего страшного, мы в полном порядке, – в смущении пробормотала девушка. – Цезарь напугал миссис Брукс, вот и все.
– Я приняла его за скамеечку для ног, ваша светлость, – сказала служанка, вставая и кланяясь. – Извините за беспокойство.
Герцог окинул ее холодным взглядом, затем снова посмотрел на Софию. И она не могла не заметить, как сверкнули при этом его глаза. Как ни странно, но она только сейчас вспомнила, что на ней не было ничего, кроме широченной ночной рубашки, сползавшей с одного плеча. София вернула рукав на место и вдруг подумала: «А ведь он, должно быть, отлично целуется. Только когда же он собирается получить свой приз?..»
– Что ж, очень хорошо, – проговорил его светлость. – Знаете, София, вам нужно позаимствовать у кого-нибудь теплые вещи. Снегопад уже прекратился, и мы отправимся на прогулку, после того как вы позавтракаете.
Слова его прозвучали скорее как приказ, а не приглашение, но девушка безропотно кивнула.
– Да, мне бы очень хотелось увидеть ваше поместье. Только не забывайте, что я никогда не ездила верхом.
– Не волнуйтесь. Даже если вы вывалитесь из седла, снег смягчит падение, а собаки притащат вас обратно в дом.
София невольно рассмеялась.
– Тогда мне лучше сразу же оседлать Цезаря.
Герцог тоже рассмеялся.
– Знаете, София, я бы заплатил любые деньги, чтобы посмотреть на это.
Она улыбнулась и подумала: «Интересно, а что он сделает, если я сейчас подойду к нему и поцелую его?» И действительно, почему бы и нет? В конце концов, что она теряет? Ведь ее жизнь была испорчена с самого рождения, и все остатки респектабельности, если они могли существовать, исчезли в тот момент, когда она нашла работу в клубе «Тантал». А после этого Рождества никто из высшего общества больше не услышит о ней – как будто она умерла. И она действительно как будто умерла, когда смирилась с тем, что ей было уготовано.
Тут взгляды их на мгновение встретились. После чего герцог откашлялся и, шагнув к двери, проговорил:
– Что ж, я пока оставлю вас. Одевайтесь. Увидимся на конюшне.
– Спасибо, что пришли мне на помощь, – с улыбкой сказала девушка.
– Не за что. Ведь помощь, к счастью, не понадобилась.
Как только дверь за герцогом закрылась, София осмотрела те три наряда, которые накануне одолжили ей слуги. Увы, ни один из них не подходил для верховой езды, тем более зимой. Повернувшись к миссис Брукс, девушка спросила:
– Может, вы знаете, у кого есть костюм для верховой езды?
– Только у леди Уоллес, – ответила экономка. – Я могу поговорить с ее служанкой Грейс.
– О нет, пожалуйста, не надо! Она только оскорбит нас обеих!
Миссис Брукс с облегчением вздохнула. Улыбнувшись, сказала:
– Можно взять теплую куртку у кого-нибудь из конюхов. В ней вы будете не очень-то нарядны, зато вам будет тепло.
«Что ж, подходит», – решила София. Как бы ни смущала ее необходимость заимствовать одежду, она заметила, что герцог вроде бы оценил ее нетрадиционный гардероб. Мысленно усмехнувшись, девушка проговорила:
– А знаете, ваше предложение навело меня на одну очень интересную мысль…
Стоя у конюшни, Адам ожидал, когда оседлают Зевса. Непогода и долгое ожидание гостей – все это, наверное, сбило его с толку. Ведь иначе не объяснить, почему он, двадцатидевятилетний мужчина, имевший огромный опыт общения с женщинами, думал о каком-то оголенном плече. И ведь не просто думал… Его пальцы прямо-таки подергивались от желания стянуть с нее эту бесформенную ночную рубашку. И почему бы этого не сделать? София же не была чьей-либо женой… а ее репутация особого значения не имела. Они были вполне взрослыми людьми, сведенными на время волею судьбы. К тому же она была чертовски привлекательна. И, между прочим, гораздо умнее, чем он думал вначале. Это последнее обстоятельство уже само по себе возвышало Софию над большинством его прежних любовниц.
– Доброе утро! – прозвучал ее звонкий голос, и Адам поднял глаза.
Увидев стоявшую перед ним девушку, герцог чуть не задохнулся от удивления.
– Что… Что это вы надели? – пробормотал он.
София провела ладонями по бедрам.
– Это костюм лакея, – ответила она с улыбкой.
– Да, я вижу… – буркнул герцог.
На ней были мужская рубашка с шарфом, а также жилет, черные панталоны с белыми чулками до коленей и черные туфли. Кроме того, она перетянула волосы черной лентой и выглядела теперь ужасно нелепо – и одновременно необычайно возбуждающе. Женщина в брюках! Немыслимо!
Судорожно сглотнув, Адам добавил:
– Когда я предложил вам найти наряд потеплее, чем муслиновое платье, я имел в виду женский наряд.
София улыбнулась молодому кучеру, когда тот появился с оседланным Зевсом и маленькой каштановой кобылкой.
– Эванс, могу я одолжить у вас куртку и какие-нибудь сапоги? – спросила она.
Герцог же смотрел на нее во все глаза. Казалось, эта девушка совсем не беспокоилась о том, что нарушала все приличия. И, странно, ее почти непристойное поведение все больше его очаровывало. Но как же он не замечал за ней этого раньше? Конечно, он видел ее непосредственность и красоту, но ее ум и острый язычок…
– Да, мисс, я сейчас схожу за ними, – ответил Эванс. Оставив лошадей, он тут же вернулся в конюшню.
Взглянув на девушку, герцог решительно заявил:
– Пожалуй, мы заедем в Ханлит. Там есть швея, и вы сможете заказать приличную одежду.
– Да, я могу приобрести несколько муслиновых платьев, – согласилась София. – Но сначала нужно позаботиться об обуви. Дома у меня множество платьев, но как доехать до них босиком? – добавила она с усмешкой.
Герцог нахмурился и молча пожал плечами – совсем не это он хотел сейчас услышать от Софии. Она ехала к нему на праздник по его приглашению и в дороге потеряла свои вещи. У него была возможность возместить утрату, но она этого не желала. Что ж, ну и пусть! Он все равно позаботится о том, чтобы у Софии появились новые платья.