Как кормить растения, а не почву. Раздел 1. Плодородие: территория поля (Н. И. Курдюмов, 2018)

Оскудение почвы еще в старину обозначалось очень точным словом – «выпаханность». Суть этого слова понимал каждый крестьянин. Послевоенная наука, воспевшая пахоту, объявила дедов-хлеборобов «тёмным прошлым». И только сейчас, когда ведущие аграрные страны доказали тотальный вред пахоты с отвалом, это слово обрело новый смысл.

Уже около сотни лет «плодородие» определяется агрохимическим анализом. Он стандартный: NPK + кальций, магний, общий гумус и pH. Всё! На самом деле, эти цифры показывают лишь одну из составляющих производственного потенциала почвы на сегодня. О плодородии они не дают никакого представления.

Плодородие – комплекс естественных процессов самой почвы, а цифры анализа показывают в основном моментные количества главных элементов, причём в виде искусственных добавок. Естественный плодородный процесс – это стабильность и дешевизна урожаев, а количества NPK – их дороговизна и зависимость от погоды, экономики и всех человеческих факторов.

Родившись из теории минерального питания Либиха, производственный агрохиманализ видит в основном поверхностные следствия, мало вникая в причины. Это то же, что анализ крови: видя цифры, мы даём лекарства и абсолютно не задумываемся о причинах самого здоровья – о том, как сделать организм самодостаточным.

Зерно – не помидоры. Почва – не раствор для аэропоники, а естественный продукт биосферы. Плодородие почвы – вовсе не сумма показателей. Это живой динамический процесс, способный создавать все нужные показатели. Корни, микробы, грибы и фауна почвы свершают колоссальный труд: строят структуру, перераспределяют и смешивают, переводят органику и породы в растворимые питательные формы, фиксируют азот воздуха. Почвенная живность снабжает растения почти ВСЕМ НЕОБХОДИМЫМ – условиями, влагой, питанием, стимуляцией, защитой (рис. 2).

Во всех подробностях об этом – «Правда нашего земледелия» в сети. Это мой подарок всем вникающим и особенно фермерам, обдумывающим житьё. © Единственная поправка: в том издании я ещё опираюсь на нормальную почвенную микрофлору, либо даю пять-семь лет на её самовосстановление. Здесь же расскажу о том, как ускорить этот процесс до двух-трёх лет, получив прибавку уже в первый сезон.

Сейчас в науке формируется современное понимание плодородия почв, учитывающее его причины. Например, в теории профессора СПБГУ А.И. Попова, плодородие определяется а) круговоротом биогенных питательных веществ в почве – всех, прежде всего включая углерод, т. е. органику, б) симбиозом высших растений и почвенных микроорганизмов, в) взаимоотношением микробов и грибов друг с другом.

Иначе говоря, плодородие есть результат круговорота элементов, из которых строятся и которые используют живые организмы. В точку! Именно БИОГЕННЫЕ элементы в природе используются растениями. Именно живность, по большей части микроорганизмы, растворяют, усваивают, связывают, преобразуют и вовлекают в почвенный обмен все питательные элементы, из которых состоит вода, воздух, минеральные породы и сама мёртвая органика.

Но питание – лишь треть всего труда почвенной жизни. Ещё почвенная живность строит всю эффективную почвенную структуру, а растения создают мульчу и микроклимат. И этому содружеству – десятки и сотни миллионов лет. Оно откатано, отшлифовано и вшито в геномы всех участников.

А как же искусственные питательные растворы?

На самом деле, наглядные доказательства роста растений на минеральных солях, кажущиеся очевидными, – подмена и ошибка. В отличие от керамзита, почва – существо живое и цельное, она сама и регулирует, и активно стабилизирует свой состав, чем её не пичкай. Кроме того, Либих не знал: даже в керамзите и песке с минеральным раствором корни продолжают сотрудничать с микробами.

РИС. 2

Не знал он и о почвенных кислотах, и об азотофиксаторах, и о мобилизаторах фосфора, калия, кальция, серы.

Но его наглядные опыты помогли убедить всех в том, что растениям нужны ИСКУССТВЕННО ВНОСИМЫЕ минеральные соли. Не естественные, коих в почве тьма и мобилизация коих описана гениальным Овсинским, а именно искусственные. Зачем?

Затем, что это продаваемый товар и, значит, способ управления земледелием мира. С тех пор мир послушно тратит миллиарды на минералку, хотя доказано-передоказано: те же питательные элементы могут давать растениям микробы и грибы. Учитесь строить перспективный бизнес, господа!

Что такое здоровая почва

Здоровье почвы – не просто слова. Это научный термин, принятый в мире еще в 2000-м. В трактовке академика РАСХН Михаила Соколова здоровая почва объединяет три конкретных качества.

1) Сбалансированное биоразнообразие, создающее устойчивую, самодостаточную экосистему. 2) Способность самоочищаться от загрязняющих веществ, в том числе от пестицидов. 3) Супрессивность, то есть способность почвенного микробного сообщества сопротивляться патогенным организмам, занесенным извне. Все три качества создаёт нормальная почвенная микрофлора – та, что занимается почвообразованием, утилизируя остатки растений.

Доказано многолетней практикой: рентабельное земледелие возможно только на здоровой почве. Доказано той же практикой: слава Богу, здоровье почвы создаётся и восстанавливается.

Потеря почвенного здоровья – это переворот в почвенной экосистеме из-за резкой деградации микробного сообщества. Революция – смена ролей, и бывшие сапрофиты становятся новыми патогенами. А куда им деваться? Они делают то, что обязаны делать – выживают, меняясь и занимая опустевшие экологические ниши. Никто не противостоит, не сопротивляется – поневоле станешь мутировать и расширяться.

Это, братцы, совершенно новый расклад сил. Что можно противопоставить новым патогенам, которые не просто лидируют, но ещё и становятся всеядными? Искусственного – уже ничего. При таком раскладе и пестициды нервно курят, и новые гибриды не спасают, и севооборот бесполезен. Спасает только одно: реально восстановленное и усиленное ЗДОРОВЬЕ ПОЧВЫ. Увы, нашим почвоведам это понятие показалось не нужным.

Ризосфера – почвенный сервис растений

Всасывающие корешки растений, как «чулками», окружены ризосферой – содружеством разных микросимбионтов. Ризосферные бактерии множатся и движутся вместе с растущими корешками. Те же корешки срастаются с грибами, образуя микоризу – «грибо-корень».

Численность и видовой состав ризосферы управляется корневыми выделениями – растение постоянно кормит своих микробов. Насколько они важны для растения? Им отдаётся до 40 % всех продуктов фотосинтеза, вот насколько. Корни просто сочатся сахарами, аминокислотами и сигнальными веществами! Кроме того, они выделяют огромную массу слизистых веществ. А природа ничего не тратит просто так.

Ризосфера – посредник между почвой и растением. Грибы, в обмен на сахар, поставляют корням много воды, фосфаты, микроэлементы, некоторые витамины и гормоны. Микробы растворяют почвенные породы, снабжая корни калием, фосфором, кальцием, магнием, железом, серой. Они же превращают азот воздуха и органики в нитраты и аммоний. Наш известный микробиолог Н.А. Красильников считал, что ризосферные микробы – аналог пищеварительной микрофлоры животных. Это не натяжка: ворсинки нашего кишечника точно так же не могут усваивать питание без микробов «гастросферы», как и корневые волоски. Микробы готовят – мы всасываем готовое.

Всё это – в здоровой почве. В выпаханной нужных микробов дефицит – и ризосфера дефицитная. Растение лишается главного: возможности управлять своим питанием. Попав под «капельницу» агронома, оно становится его заложником. А что агрономы знают о питании растений? Кроме банального «осмоса растворимых солей» – ничего.

Как питается растение

В природной агротехнике мы опираемся на подтверждённое практикой прозрение И.Е. Овсинского: растения обладают ДЕЯТЕЛЬНОЙ САМОБЫТНОСТЬЮ. Как всё живое, они тонко сканируют среду и сами решают, когда, чего и сколько им надо. Более того: они не просто добывают питание – они воздействуют на среду и управляют симбионтами, получая от них всё необходимое.

1. Растение – организм с универсальным питанием. При возможности оно усваивает не только минеральные, но и разные органические вещества, от сахаров и аминокислот до пептидов и гуматов. Для усвоения разного питания растения образуют физиологически разные типы корней.

2. Растения питаются как прямо, так и симбиотично – с помощью микробов и грибов. В живой почве растение само регулирует своё питание, кормя и стимулируя корневыми выделениями разных микробов ризосферы – поставщиков тех или иных веществ. Половина всех бактерий и многие грибы поставляют и гормоны роста, стимулируя ростовые процессы. Также растение контролирует и микрофлору на листьях.

Эндофитные (внутри живущие) бактерии, обитая внутри растения, защищают его от инфекций – почти как наши лейкоциты. И ещё в растении живут эндофитные грибы, столь тесно вплетённые в его физиологию и биохимию, что вне растений уже не существуют. Они отвечают за выработку многих гормонов и стимуляторов, пигментов, витаминов и многих других веществ (открыты и описаны Ф.Ю. Гельцер ещё в 1950-70-х годах).

3. Растение – это, по сути, организм с единым содержимым всех клеток: все они связаны каналами (плазмодесмами). Поэтому оно может поглощать питание не только корнями, но и всеми надземными органами. При определённых условиях – листьями даже больше.

4. Как фотосинтез, так и урожай зависят от скорости движения растворов в обоих направлениях: питания из корней в листья и продуктов фотосинтеза из листьев в корень. Эти направления равнозначны и регулируются самим растением.

О растениях заботится биология почвы. Значит, все агроприёмы должны поддерживать биологические процессы и устойчивость почвенной экосистемы. Исходя из этого и выстроена агротехника в биоземледелии.

Почвенная жизнь: терра инкогнита

Зная что-то про ризосферу и про микоризу, мы думаем, что знаем о почве почти всё. На самом деле – почти ничего.

Это стало ясно лет десять назад, когда появились методики изучения микробиоты путем анализа ДНК и РНК. Оказалось, на наших питательных средах прорастают лишь немногие виды-универсалы – процентов пять. Большинство микробов мы просто не видим в лабораториях – они не оживают без сигнальных и стимулирующих веществ, производимых партнёрами по экосистеме. Собственно, и грибы-эндофиты были открыты Ф.Ю Гельцер именно благодаря тому, что она сумела подобрать эти стимуляторы. В общем, и о роли большинства видов, и об их связях с растениями мы можем только гадать.

Другой пример – горизонтальный, т. е. неполовой перенос генов. Известно уже около сотни способов передачи ДНК между растениями, бактериями, грибами, червями и насекомыми. Это ускоряет эволюцию и адаптацию. В частности, адаптацию сорняков, патогенов и вредителей к пестицидам. Но для агрономов это пока абстракция.

Третий пример вообще из области «фантастики». В конце 90-х было доказано: микробы, и вообще живые организмы, осуществляют холодный ядерный синтез. Это показали в точных опытах учёные-ядерщики МГУ им. Ломоносова. А ещё раньше – французский исследователь Луи Кервран. Микробным ассоциатам создавали условия «либо создай необходимый для выживания химический элемент, либо умри». Оказалось – создают, и ещё как! – с разницей до 20 %. К примеру, изотоп марганца-55 и ядро дейтерия Н² в живой системе объединялись в ядро железа-57. Показан синтез всех главных макроэлементов: калия, магния, кальция, фосфора, железа, кобальта, никеля, цинка. И даже возможность трансмутации молекулы азота N₂ в окись углерода СО.

Эксперименты уже многократно воспроизведены, и результаты подтверждаются. Более того, наработана биотехнология обезвреживания ядерных отходов: к примеру, радиоактивный стронций переходит в стабильный барий за 260 дней – ВМЕСТО 30 ЛЕТ.

Что из этого следует? Что в здоровых почвах, где микрофлора колоссально разнообразна и связана в консорциумы, может происходить холодный ядерный синтез элементов, необходимых и микробам, и растениям.

Выходит, живая почва самодостаточна и экологически, и физически, и генетически, и химически. Вона как! Теперь представляете, насколько беспомощна и зависима почва неживая?

Видеть почву как единый организм, понимать его поведение – вот путь к изобилию. Была ли у нас наука, изучавшая почву так цельно? Да, такие учёные были и есть. Вот лишь один пример.

Почвенная ценология

До конца 80-х в нашем ВНИИ фундаментальной биологии работала лаборатория почвенной ценологии. Эти ребята смотрели на почву совершенно иначе – как на сверхорганизм. Они понимали: в почвах нет ничего, кроме неделимого, цельного, сообщающегося и генетически взаимосвязанного МИКРОБИОЦЕНОЗА, и его расщепление на отдельные части мало что даст для практики. Они не изучали отдельные виды – они искали способы управлять ценозом, как целым. И они точно знали: этот ценоз управляем, причём очень простыми воздействиями.

Вот одно из их открытий: микробиоценоз взрывообразно размножается именно на границе почвы и органики (рис. 3 и 4). Там, где есть пороговая разница по органическому углероду. Дёрн, лесная подстилка, лепёшка, трупик. Оказалось, что и тут работает общий закон экологии: любая живность в разы активнее на границе разных сред. От сгустков органики волна активности и растущей биомассы микробов расходится радиально. От мульчи – волна вниз. При этом, в определённых условиях, численность азото-фиксаторов временно растёт в сотни, даже в тысячу раз.

РИС. 3

Ещё одно открытие ценологов: не всегда богатый видами микробный ценоз проявляет активность – включается. Его включают простейшие: амёбы, инфузории, жгутиковые. Хищники, волки среди зайцев. Гоняя и лопая бактерий, они кардинально стимулируют их размножение. Вот почему многие проблемы почвы решаются не просто массой растительных остатков, но грамотно приготовленным компостом: в нём ещё достаточно органики, но уже сформирован готовый, активный микробный биоценоз с простейшими.

РИС. 4

Третье открытие: чем «правильнее» микробиоценоз, тем он экономинее и эффективнее. «Правильный» – значит слаженный и давно устаканившийся. В нём выстроена пищевая цепь: каждый доедает за кем-то предыдущим, и любой корм «выжимается досуха». Такой ценоз остаётся стабильным и работает, используя минимум корма. Именно такие ценозы поддерживают плодородие даже при небольшом притоке органики.

И таких открытий было немало. Увы, в конце 80-х лабораторию закрыли. Но ребята работали не зря. В России появились новые многовидовые биопрепараты – по сути, модели микробных ценозов. И мы теперь знаем, почему и как они работают. Я о них ещё расскажу. Но они – для полей. А как нам, соточникам, быстро восстановить почвенные ценозы?

АКЧ

Это истинный подарок огородникам: простейший метод домашнего производства комплексных ценологических «супербиопрепаратов» для любимых грядок и теплиц.

Сейчас в Австралии, США и Европе активно, часто фабрично готовятся и используются АКЧ – аэрируемые компостные чаи. Компост нужного состава в 20–50 раз разводят водой, добавляют патоку или любую дешёвую сладость – стакан на ведро, и интенсивно пропускают воздух. Нам годится большое ведро, обычный аквариумный аэратор и любой зрелый перегной из-под кучи сорняков (рис. 5). В аэробном режиме в подслащённом растворе взрывообразно разводится весь полезный ценоз – всё аэробно-сапрофитное, вплоть до грибов и простейших. За сутки концентрация микробов растёт в 200–300 тысяч раз. Цеди, разводи в 20–40 раз и применяй. Только в тот же день: живое микросообщество не хранится. Можно лить в почву, а лучше ещё и по листьям раз в две недели давать.

РИС. 5

Перед самым применением я предлагаю добавлять в ведёрко ещё стакан сладости: это и быстрый старт для микробов, и гостинец для корней. И снова О.А. Телепов уточняет: если давать разлагателям «тяжёлой» целлюлозы «лёгкие» сахара, они с удовольствием становятся сладкоежками и прекращают трудиться над грубыми кормами, пока не кончатся сладости. Называется это явление катаболической репрессией. Но бояться её не стоит: съев сахара и изрядно на них размножившись, микробы снова берутся за клетчатку – был бы азот, а в АКЧ и прочих компостных вытяжках его достаточно, да и азотофиксаторов тоже тьма. Так в природе и происходит: упал гнилой плод или какашка – микробы спешат усвоить самое легкоусвояемое, «сжечь бензин». Кончилась лафа – вгрызаются в клетчатку, лигнин и хитин, тратя больше энергии. Для этого у всех сапрофитов есть разные типы обмена веществ.

АКЧ – отличная, прорывная идея для частников. Огородную почву можно «улучшать в целом» с помощью разных АКЧ – вреда точно не будет, как и от прочих разных водных фильтратов компоста или биогумуса. Но полевая почва, особенно деградированная и заражённая, требует очень конкретных и точных воздействий. У нас же пока нет в продаже нужных компостных заквасок на разные случаи жизни. На Западе они производятся и продаются, а мы будем разводить то, что есть, и побочные эффекты непредсказуемы. К примеру, некоторые новые инфекции обычными почвенными микробами не обезвредить. Были случаи, когда подавление грибка вызывало вспышку бактериоза – он кидался в освободившуюся нишу. Для тысяч га произвольный состав препарата – большой риск. Но нужные биопрепараты уже есть, о них речь впереди.

Три главным условия плодородия

Итак, для плодородия почвы – в поле, огороде, теплице – где угодно! – нужно:

а) Много свежих органических остатков – корма для почвенного ценоза: соломы, веточной трухи, травы, листвы, компостов, навозов и пр.

б) ПРАВИЛЬНАЯ микробная экосистема – чтобы всё это съедать, готовить и доносить до корней. Правильная – значит естественная: разнообразная, устойчивая, активная. Сейчас её приходится восстанавливать с помощью сложных многовидовых биопрепаратов и настоев – своей микрофлоры во многих почвах уже почти нет.

в) Нужно, чтобы всё это не уничтожалось, а усиливалось способом почвообработки. Он должен создавать сверху покровную мульчу, не разрушая структуру каналов и капиллярность корнеобитаемого слоя. Тогда в почву поступает влага воздуха, круговорот питания и энергии наращивает обороты, и урожай растёт вместе с рентабельностью и качеством, а не наоборот.

Повесьте это на стенку. Хотя бы в садовом домике. Ещё лучше – в конторах агрофирм. Совсем хорошо – в кабинетах всех управленцев и министров сельского хозяйства. Капля камень точит. А вдруг прочтут!

Ну, грешен – люблю поумничать. Простите великодушно! Эта глава – просто хулиганская публицистика о том, что происходит. Подсказки о том, что делать, – в следующих главах. А пафос о том, кто виноват, нам без пользы.

Зелёная революция

Первый рассвет химико-удобрительные корпорации пережили в начале и первой трети двадцатого века. Но учёные не стояли на месте – однобокость «либиховской» минеральной теории пищала из всех щелей. В США мощно включил мозги фермеров Эдвард Фолкнер. Европа начала въезжать в работы Грандо и Дегерена, в результаты опытов англичан на Ротамстедской станции. У нас первым взорвал кретьянские умы И.Е. Овсинский, а умы учёных – гениальный В.В. Докучаев. Затем мощно развивал травополье и ландшафтное земледелие В.Р. Вильямс с сотоварищами, нарабатывали ценный опыт стахановцы. В 1948-м с подачи школы Вильямса Сталин запустил грандиозный «план преобразования природы» – создание устойчивых ландшафтов в степной зоне. Страна уверенно шла к беспрецедентному продовольственному процветанию. Рокфеллеры всерьёз зачесали репу. И в середине 50-х миру явилась «зелёная революция» – «прорывной, передовой, спасительный, глобальный, единственный» метод «накормить всех голодных».

Главная идея проекта – предельный урожай любой ценой. Способ – полная индустриализация земледелия. То есть: самые продуктивные гибриды, активная почвообработка и мощная техника, максимум удобрений, максимум пестицидов, в идеале – полив. Что ж, тогда это казалось реально единственным способом «накормить миллионы голодающих».

Роль вдохновителя и пропагандиста взял на себя американский энтузиаст, известный селекционер и агроном, доктор Норман Борлауг. Лауреат Нобелевской премии (1970), «человек, спасший миллиард жизней». Его сорта пшеницы, устойчивые к полеганию, в 50-60-е годы позволили удвоить урожаи в Бразилии, Мексике, Индии, Пакистане и некоторых странах Африки – эти страны перестали голодать. Борлауг верил, что мир спасёт интенсивная агрономия и что нести её людям – великая миссия США. И он продвигал её, не покладая рук. Конечно, скоро он прозрел, чем всё закончится. В своей нобелевской речи он сказал: «Зелёная революция была временным успехом в борьбе против голода и лишений, но она дала людям передышку».

Первые годы мир радостно пахал и удобрял, соревнуясь в строительстве химических заводов. Но уже через 10–15 лет выяснилось: такая энергозатратная агротехника окупается только на самых плодородных почвах – а таких в мире всего 20 %. Остальные почвы неминуемо деградируют. Фермеры разоряются и попадают под власть банковского капитала. Мой вывод: замысел банкиров в этом и состоял.

Руководство СССР в лице Хрущёва отбросило задней ногой все достижения нашей науки, включая травополье Вильямса и агроэкологию Докучаева, купилось и повелось – догнать и перегнать США! Созидание плодородия заменилось распашкой целинных степей и их деградацией. Науку жёстко поставили на рельсы «механизации и химизации», перестроили промышленность и выстроили образование. Вот с тех пор мы и верим в агрохиманализы, как в бабушкины блины.

Как и многие страны, СССР, а затем и Россия, вписался в «зелёную революцию» по самое не хочу. Пока экономика позволяла, нерентабельный интенсив нас кормил. Но уже к концу 80-х он стал нам окончательно не по карману. На сегодня половина наших почв деградирована и потеряна для рентабельного полеводства. Земледелие в целом убыточно, урожаи – вдвое ниже нормальных. Животноводство восстанавливаем только сейчас и с огромными затратами. Главная беда: сельским хозяйством правят не крестьяне, а банки с помощью кредитов. А академики продолжают давать советы по Борлоугу и требовать дотаций.

Почему мы верим в то. во что верим

Налицо, братцы мои, факт: мы, цивилизованные и образованные люди, живём в состоянии глубокой замороченности. Аграрии мира уже сотню лет в дураках: их заставили разрушать свои земли и их постоянно грабят – а они этого не видят! Более того – дружно помогают грабителям.

Уже лет десять мой популяризаторский ум ломает мою голову над вопросом: ну почему, почему никто не берёт пример с биоземледельцев? Почему плодородные почвы и высокая рентабельность никому не нужны? Почему соседи процветающего биофермера даже не интересуются, как он это делает?!

Чтобы добиться такого эффекта, надо было впарить нам что-то особенное. Какие-то особые установки, особые состояния ума, и буквально с молоком матери. Что ж, теперь они мне понятны. Вижу их и в науке, и в хитро запутанной экономике земледелия.

Эх, ну не могу не поумничать на любимую тему!

Кому неинтересно – прошу сразу к третьей главе.

Нутриципнизм и агрпнимизм

В чём смысл науки? Для чего она вообще нужна?

Для счастья, здоровья и процветания каждого человека и всего человечества. Больше ни для чего.

Но как тогда быть с тем, что люди были счастливы и до науки, а африканские бушмены и амазонские пигмени счастливы без неё и сегодня? И как быть с тем, что с развитием науки и техники счастья и безопасности отнюдь не прибавляется, а здоровье просто испаряется на глазах? Что-то в науке идёт глобально не в ту степь.

Думаю, всё дело в подчинённости мировой науки хозяевам экономики. Они ведь нобелевки не за даром раздают.

И один из главных инструментов таковой зависимости – аналитический метод научного познания. Точнее – его приоритет.

Мы изучаем мир, как блоха – слона. Миллионы учёных заняты «изучением» чего-то конкретного: разобрать на части, расщепить – из чего состоит? О, найден новый компонент! И лишь единичные умы – гении типа Вернадского, Докучаева, Чижевского – пытаются синтезировать данные, осознать общую картину, понять мир как целое. Сотни научных институтов многие годы героически расшифровывали геном человека. Потратили миллиарды долларов. Интересно, а на кой ляд?.. Ведь это не прибавило ни здоровья, ни мира – прибавило лишь проблем.

С некоторых пор науку не интересует здравомыслие. Расщепляющее мышление уверено: не поймёшь отдельностей – не поймёшь целого. Тот факт, что отдельностей бесконечно много и что в отрыве от целого они не работают, никого не смущает. О том, как усваиваются клетками нитраты или парацетамол, защищены тысячи диссертаций. О том, как обойтись без того и другого, – даже рассматривать не станут. Все ищут что-то новое и доказывают его особую ценность, чтобы с его помощью что-то улучшить. Ещё не усекаете, к чему я веду?..

Мы с вами – продукт этой науки. Наша реальность – вещества, компоненты, ингредиенты. Нам интересны составляющие лекарств, удобрений, косметики – и неинтересно, как счастливо жить без них. Мы хотим знать, из чего состряпан хлоропласт, а Ефим Грачёв, который выращивал капусту по 40 кг и сахарные дыни под Питером, для нас неуч: не знал он о хлоропластах. Островитянин из Гвинеи вообще дикарь: он не знает даже про омега-3! А то, что при этом он здоровее и счастливее нас, мы признать уже не в состоянии.

Что это за всеобщая утеря смысла? Что за шторы на глазах? Что за глобальный сдвиг крыши? Откуда он взялся? Для чего и кому он нужен?

Глазищи мне на это растаращила гениальная, просветляющая книга Майкла Поллана «Философия еды. Правда о питании». Рекомендую, ставьте мозги на место!

Бурный рост торговых корпораций и прогресс науки – одна сцепка. Мне всегда казалось, что паровоз тут – наука. Она же новое открывает! Эх, кабы так бы. Но я забыл задать вопрос, запрещённый детям: а на чьи деньги наука работает?.. Нобелевские премии – это чьи деньги, и за что их дают?

Прогресс земной научной мысли – эх, мечты! – мог бы пойти иным путём: признать главенство законов биосферы, её цельность и совершенство, не особо вдаваясь в ингредиенты и молекулы. Мы познавали бы планету и галактику, как дитя познаёт мать – с помощью любви, наблюдения и понимания. Мы стали бы симбионтами планеты – как те синекожие аборигены из «Аватара». Гармонично вписавшись в биосферу, мы были бы здоровы и счастливы. Да. Но как тогда прикажете продавать нам сотни тысяч разных продуктов и лекарств? Как превратить нас в рынок и заработать миллиарды?

Очень просто: надо, чтобы мы верили науке, как маме родной. И тогда вещество, ингредиент, компонент – ну просто золотой ключик от дверцы нашего ума. Он а) раскрывает тайну, б) манит полезностью, в) делает тебя «научно грамотным». Три в одном! А вы знаете, что именно полезно в помидорах? Недавно учёные открыли – ЛИКОПИН. Антиоксидант! Беспрецедентно лечит то-то и уникально способствует тому-то. Просто панацея! О, вы даже знаете, что ликопин – каратиноид?! Вы такой умный!..

Здоровье и свободу не продашь, а вот ингредиенты – самый продаваемый товар. Золотая жила для пищевой промышленности, фармакологии и косметологии! Ничто не продаётся так успешно, как «ценные вещества». Именно поэтому мы приучены мыслить веществами, именно поэтому потеряли непосредственность, цельность и здравость восприятия. Это осознаётся с трудом, но вы попробуйте. У меня уже иногда получается. ☺

В лабораторных опытах легко доказать ценность ЛЮБОГО вещества: всё зависит от кочки зрения. Не намного труднее нужные результаты просто купить. Немного науки и много прессы, лозунги и слоганы о полезности, красивые упаковки – и мы, «начитанные», покупаем что угодно «с ликопином и омегой-3». Только в США ежегодно варганится около 20 000 новых малосъедобных суррогатов с разными «полезностями». Чтобы мы всё это радостно лопали, нужна серьёзная наука. И она появилась: НУТРИЦЕВТИКА. Лет семь назад я и сам гордился, что изучил эту толстую книгу!

И вот ирония судьбы: нутрицевтику, как и агрохимию, зачал и родил Иоганн Юстус фон Либих. Вот ведь карма! Любил человек «троицу»: устойчиво, надёжно, раз прочёл – не забудешь. В агрохимии Либих выделил «священные» NPK, в питании – незыблемые ЖБУ. Жиры, белки, углеводы. На дворе была эпоха физического труда, и целый век мир верил только в энергию калорий. Главными продуктовыми лозунгами были «питательно» и «энергетически ценно». Сейчас – «не содержит калорий», «обезжиренное». Тот же коленкор, только наизнанку.

Затем были открыты витамины – то, без чего, оказывается, не сгорают эти ЖБУ. Мы стали грамотно покупать и до сих пор покупаем всевозможные «обогащено витамином С» и «с витаминами группы В». А потом на пищевиков снизошёл истинный рай – вошла в силу молекулярная биохимия. Батюшки светы! Оказывается, нам необходимы сотни биологически активных веществ! Каждый год открывают новые, целебнее старых. И открывать их будут до морковкина заговенья.

Теперь мы все очень умные! Знаем о терпенах и флавоноидах, каратиноидах и антоцианах, альдегидах и омеге-3. Обожаем ресвератрол и даже выучили его название. Компетентно беспокоимся о нехватке микроэлементов. И успокаиваемся, видя всё это на ярких этикетках. Скушать очередной «микрогидрин» для нас – то же, что принять целебное лекарство. И заметьте: при этом нам неважно, в какую несъедобную гадость он упакован. Мы чахнем и дохнем, а у пищевиков с фармакологами сплошной совместный праздник, и диетология, сияющая на трибуне, поёт про «идеальный рацион человека».

Налицо особая зашоренность ума – научная религия, или нутриционизм. Нутрицевтика – наш бог, а мы – рабы божьи.

Диетологи лихорадочно ищут «элементы жизни» в рационе долгожителей. Фармакологи массово исследуют «влияние токоферола на здоровье курящих» и «связь рибофлавина с излишним весом». И все старательно закрывают глаза на известнейший факт: разные народности мира, включая районы долгожителей (!), тысячи лет живут на абсолютно разных рационах. Эскимосы едят только рыбу с мясом, кавказцы – много овощей и фруктов, индейцы Анд – в основном кукурузу с бобами, китайцы – рис и сою. И все они равно здоровы – до тех пор, пока не переходят на рафинированные и химизированные продукты пищевой промышленности, т. е. на «западную диету».

Вот правда о питании, братцы: человеку, как и любому живому существу, вредна только СТЕПЕНЬ

ПРОМЫШЛЕННОЙ ПЕРЕРАБОТКИ пищи. Чем она выше, тем продукт опаснее. Почему? Потому что только цельный, природный продукт прописан в нашем геноме и отражён биохимией пищеварения. Натуральный продукт – намного больше, чем сумма его составляющих. Все его вещества помогают друг другу – они синергичны. Он незаменим и нерасчленим на части. И здоровье даёт только целиком.

«И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя: вам сие будет в пищу <…> и всё движущееся, что живет, будет вам в пищу; как зелень травную даю вам всё». Буквально так и есть. Арбуз, картошка, щука, заяц, каракатица – вписаны в геном целиком. Белая мука, сахар, рафинированное масло – не вписаны: они не усваиваются без всего, что есть в зерне, корнях и стеблях. Отдельные витамины – не вписаны: они по отдельности не существуют и не работают. Очистка, шлифовка, рафинирование, дезодорирование, концентрация, стабилизация, ароматизация, консервация – с этим наш организм просто не знает, что делать.

Оглянемся. Куда привёл нас нутриционизм?

К полному пищевому маразму.

Поверив диетологии, мы утеряли основу здорового питания: способность радоваться вкусной и простой еде без чувства вины и угрызений совести. Мы уже не в состоянии делать то, что легко делает любой зверь и даже инфузория: с удовольствием и аппетитом съесть посланное Богом. «История ещё не знала столь научно образованного поколения, которое настолько не понимало бы, что ему есть» (М. Поллан).

Доверившись промышленности и подсев на дешёвые калории, мы стремительно теряем ЕДУ – как дар Природы и Божью милость, как культуру и социальный институт, как семейную традицию, как трапезу. Мы забыли, когда поступали по-людски – смотрели в глаза фермеру и «пожимали руку, кормящую нас». На обеденном столе теперь царствуют не мама с бабушкой, а «Проктор с Гэмблом». Пищевая индустрия в паре с нутрицевтикой успешно выгнали нас с наших кухонь, лишив при этом и радости, и здоровья. Веря ярким упаковкам, химическому аромату и сладкому вкусу, мы реально превращаемся в откормочных животных. Нам тупо скармливают корм. Спрашивается: кому служат нутрицевтика и диетология?

Точно так же наш надрессированный ум покорен всем прочим «церквям нутриционизма»: продавцам бытовой химии, косметики, парфюмерии и лекарств, производителям БАДов. Точно так же почти вся их продукция – то, без чего люди всегда прекрасно обходились и чего лучше не знать и не использовать.

И точно так же ум агронома послушен химическим корпорациям. Не одну тысячу лет крестьяне всего мира возвращали почве органику просто из здравого смысла: так почва была мягче, чернее, тучнее, впитывала больше воды и лучше родила. Природный круговорот органики, как основа плодородия, всегда был очевиден. Но так у фермера деньги не выманишь. А вот «чудодейственные» вещества он купит! Нитраты, фосфаты, даже гуматы – охотно купит! А на фоне убитой почвы – купит стопудово и вдвое дороже. И у аграриев появляется своя научная религия. Назовём её по аналогии – агрохимизм. Патологическое отторжение природных процессов плодородия и вера в искусственные «аптекарские средства».

Инокулированный нам со школы, агрохимизм прочно держит позиции в агрономической науке. Но у него есть враг – органическое, биологизированное земледелие. Как победить его в борьбе за умы? Прежде всего – нужна цель, оправдывающая все средства.

Эта цель – максимальная урожайность.

Идол урожайности

Как убедить фермера, попавшего в долговую яму, что он сам виноват? Какой выход надо ему показать, чтобы заставить работать ещё усерднее? Надо убедить его, что с его поля можно собрать вдвое, втрое больше и что работать стоит именно ради этого. Надо, чтобы он верил: урожайность и прибыль – одно и то же. И вот вам красивая научная идея о «раскрытии потенциала растений» и замануха о небывалых урожаях новых супергибридов в суперинтенсивной агротехнике.

Разумеется, урожай будет тем выше, чем выше химизация земледелия – так гласит закон агрохимизма. И доказательства у него железные: минералка реально усиливает рост и повышает физический урожай. Правда, параллельно растёт заболеваемость, деградируют почвы, ухудшается качество. И эффект удобрений всё ниже, и рентабельность падает, как подкошенная. Но это неинтересно, спорно, и вообще об этом надо молчать. А урожайность – вот она, наглядная, в натруженных ладонях, в бункерах и хранилищах!

Дальше дело техники. Пишут только об урожайности, селекция – на урожайность, соревнуются в урожаях, награждают за урожай, бьют за неурожай… «Стране нужен миллион тонн!» И вот уже все послушно отдают свою прибыль, чтобы выжать из гектара несколько лишних центнеров. Ребята, ау! Вы ради чего вкалываете: ради рекордов – или ради прибыли? В пахотно-химической агрономии чем выше урожай, тем меньше прибыль. Посчитайте, что выгоднее: собрать 40 ц/га, затратив по рублю на кило, или собрать 60 ц/га, затратив по 4 рубля? А мы тратим по 6 рублей и больше!

Кое-кто, слава Богу, считал. И делом доказал: восстановленной почве почти не нужна химизация. Потому что урожайность – не искусственный продукт, а естественная функция плодородия. Усиливай плодородие – выйдешь на свой максимум. Это и есть твой оптимум. А выжимать больше – значит терять деньги.

Такие ребята урожаем вообще не озабочены – они держат в руках ПРИБЫЛЬ. Их не интересуют ц/га – им интересно отношение затрат к доходу. «Нам не нужны предельные урожаи. Нам нужны дешёвые и качественные 40 ц/га, и мы накормим весь мир» – сказал мне знаток органики и сидерации, профессор ВНИИОУ М.Н. Новиков. «Мы уже не пьём за урожай – пьём за ПРИБЫЛЬ. А за неё и пить неохота – и так душа радуется», – сказал главный агроном «Топаза», яркий биоземледелец А.В. Мальцев.

Предельный урожай – дурилка для тех, кто уже махнул рукой на рентабельность, не верит в плодородие и в свою прибыль. На деле выгоден только ОПТИМАЛЬНЫЙ УРОЖАЙ – тот, что вырастает силами восстановленной почвы, почти без вмешательства и затрат. В биоземледелии он и так достаточно высок. А если почва ожила, этот урожай можно ещё увеличить точными и дешёвыми средствами: биопрепаратами, управляющими листовыми подкормками, стимуляторами, грамотными защитными средствами. Об этом разговор впереди.

Плодородие по ГОСТу

Если бы банкиры сильно захотели продавать фермерам лампы, агрономия верила бы, что солнечный свет вреден.

Думаете, шучу? Отнюдь. То, что под лампами специального спектра при длительной досветке растения растут вдвое

быстрее и сильнее, доказано давно и наглядно. Просто на это не сделали ставку. А если бы сделали? Какие-то два поколения – и мы верили бы, что солнце не даёт культурным растениям ничего хорошего. Невозможно?.. Но мы же поверили в ещё большую чушь: что почва ничего не даёт!

«Экономика» сельского хозяйства, как любая наука, начинается с соответствующих научных аксиом. На поверку многие из них – «частные случаи», т. е. хитрая чушь. Начнём с собственно плодородия.

Смотрите. Плодородие создаёт почвенная живность. Её корм / топливо – отмершая органика. Всё вместе, живое + неживое – это активный, или лабильный гумус. В нём – энергия, биология и вещество всех почвенных процессов. Основа основ плодородия! Но как раз его агрохиманализы не определяют.

Мало кто знает: автор определения плодородия в советских учебниках агрохимии – Карл Маркс. Не почвовед, не агрохимик – сугубый экономист, писавший свою науку для банкиров и на их деньги.

Определение плодородия по ГОСТу – высшее мерило правильности и смысла термина для любого закона – мало отличается от марксовского. Вот оно: «ПЛОДОРОДИЕ – способность почвы удовлетворять потребность растений в элементах питания, влаге и воздухе, а также обеспечивать условия для их нормальной жизнедеятельности». Как видите, здесь почва ничем не отличается от субстрата гидропоники: он всё это обеспечивает даже лучше, чем почва. И фермеров уже полвека наказывают за то, что они «не заботятся о плодородии – применяют мало минеральных удобрений». Так же всегда били и за отказ от пахоты. Ты что, против науки? Паши и сыпь, тебе говорят!

У тех, кто грамотно биологизирует земледелие, по факту всё просто: чем быстрее идет круговорот биогенных элементов между почвой, микробами и растением, тем выше урожайность, а главное – тем она дешевле. В природе абсолютно бесплатно растут леса – мегатонны органики. Травяная биомасса степей, несмотря на сухость климата, мало им уступает. Пшеница – не исключение. Могу даже назвать цифру урожайности: 40 ц/га. В ТНВ «Пугачёвском» столько даёт сама почва, получающая только стерню и солому, без пахоты. Тридцать лет даёт, с рентабельностью в 300 %.

Традиционная агрономия задумана наоборот: убивать почву. Вспашка в разы усиливает минерализацию и окисление органики. Углерод улетает, почва обедняется. Зачем? Чтобы вносить больше искусственных «аптекарских средств», тьму лишней искусственной энергии и делать производство на порядок дороже. Зачем?.. Чтобы красиво, под видом высоконаучной помощи, забирать у фермера его прибыль. Вот и всё.

Обычная практика земной «науки экономики». Кто не понял – она только для этого и придумана. Ваши честно заработанные деньги просто обязаны вернуться к банкирам и чиновникам! Это, братцы, и есть главный закон мировой экономики – закон всемирного центростремительного тяготения денежных потоков. Проще – закон унитаза. ©

Такова суть банковского бизнеса: все должны покупать ненужное, тратиться, потом просить денег в долг – и снова платить за это. Для этого и многие науки, и бесплатное образование, и ТВ, и глянцевые журналы, и инфляции, и девальвации, и дефолты. Нет проблем – в долг не просят – нет банковской власти и прибыли. А это недопустимо! Не получается мытьём – наукой, делают катанием – войной. На войну просят всегда и все!

Поэтому Либих, поначалу выдвинув однобокую теорию, ошибочность которой сам потом и признал, стал для банкиров просто находкой. Из его теории вырос главный постулат агрохимизма: и органика, и гумус, и червяки с многоножками – всего лишь вместилища минеральных веществ. Их надо скорее распылить, окислить и минерализовать – «освободить питательные компоненты». С этой задачей блестяще справился плуг, изобретённый Саксом. Он был воспет, освящён, канонизирован, поэтизирован и многожды усовершенствован. Разумеется, почвы стали быстро «выпахиваться». И вместе с плугами был налажен многомиллиардный бизнес минеральных удобрений, а затем и пестицидов. И в итоге – супер-мега-бизнес банковских кредитов и власть банкиров над всем сельским хозяйством.

И теперь каждый свободный фермер с высоким доходом – лютый враг финансистов.

Вот почему никто не учит нас работать рентабельно. Вот почему богатых фермеров никто не любит и не понимает, и науке они неинтересны. Вот почему, даже получив высокую доходность, наши фермеры так тщательно её скрывают, боясь озвучить свои цифры. Вот почему Минсельхоз занят чем угодно, но не восстановлением плодородия почв и не рентабельностью сельхозпроизводства.

Вроде бы опять тавтология: биоземледелие – и есть единственно правильное земледелие. Но, увы, мало кто понимает его верно. Фермеры делают тьму базовых ошибок – а ругают само биоземледелие. В итоге все уверены: переходишь на «типа биоземледелие» – рискуешь потерять урожаи. Уверены, что это требует 5–6 лет. Что для этого нет техники, что биопрепараты дороги и не работают…

К счастью, всё это – о неправильном, бездумном, вульгарном переходе на «типа биоземледелие». Его просто пытаются понимать по старым учебникам. В этом и ошибка. Биоземледелие нельзя понять, пользуясь старыми понятиями: «удобрить», «разрыхлить», «запахать сорняки», «убить вредителя», «урожай любой ценой». На вопрос об удобрениях успешный биофермер может с улыбкой ответить: «А что это?.. Не знаю и знать не хочу». И никакая наука ему не указ!

Спасение фермера – дело рук самого фермера. Причём везде: и у нас, и в Аргентине, и в Бразилии, и в Австралии. И знаете что? Это нормально! Кто вытащил эти страны в лидеры по зерну? Именно фермеры – те, кто плюнул на учебники, перестроил агротехнику и добился успеха. Это они сломали привычный уклад. Это они заставили науку поменять устоявшиеся взгляды. На самом деле, никто, кроме фермеров, на это и не способен. Потому что никто, кроме фермера, не отвечает за свой результат.

1. Что мешает нашему фермеру