Глава 7
Эви бежала по вестибюлю, натягивая на ходу перчатки. Она сильно опаздывала, поскольку слишком долго размышляла: ехать ей на прогулку или остаться в своей комнате. Она набралась смелости, чтобы манкировать приказание матери, но вошедшая к ней Аделин сообщила, что если Эви откажется от прогулки, то она тоже не поедет. Эви пришлось в спешке собираться. «Я знаю, что ты не хочешь видеть Уилла, – сказала сестра, – но ты не можешь прятаться вечно. Война закончена, и мы будем часто встречать его, так что тебе лучше изменить свое отношение к его присутствию. К тому же мама устроит очередной скандал, а это никому не пойдет на пользу, особенно Майклу». Доводы Аделин пробили брешь в сопротивлении Эви. Действительно, попадет и Майклу, а ведь он так старался отвести удар, направленный на них, в сторону.
Мимолетно улыбнувшись лакею, придержавшему ей дверь, Эви вылетела из дома, но на мгновение остановилась, чтобы глаза привыкли к яркому утреннему солнцу. Солнечный свет преломлялся сквозь стекла ее очков, и ей понадобилось некоторое время, пока пятнышки, танцующие перед ее взором, не начали исчезать.
– Слава богу, ты явилась, – Аделин улыбнулась сестре. Она сидела верхом на Касторе, своем гнедом жеребце. – Я уж подумала, что придется послать за тобой поисковую группу.
– Не думаю, что это было бы трудное задание, не так ли? – резким тоном ответила Эви, спускаясь по мраморным ступеням на лужайку.
Кастор замотал головой – ему явно не терпелось пуститься вскачь. Аделин успокоила его одним прикосновением, так как прекрасно умела ладить со своим любимцем. Она, как всегда, выглядела великолепно в костюме для верховой езды цвета осенней листвы и в потрясающей шляпке с перьями.
Эви всегда удивлялась, как уверенно сестра держится в седле, учитывая, что она отказывалась носить очки. Ее сердце колотилось в груди всякий раз, когда Аделин на коне перескакивала живую изгородь или перелетала через канаву, но при этом, кажется, ни разу не ошиблась. За много лет она разработала собственную стратегию верховой езды без очков. Она отлично выучила Кастора, и тот прекрасно сам разбирался во всех сложностях маршрута. Аделин бесстрашно носилась галопом на преданном коне, не боясь упасть.
Эви обвела взглядом небольшую группу людей на посыпанной гравием подъездной аллее. Все уже были в седлах и ждали начала похода. Майкл сидел на одной из самых спокойных лошадок из конюшни Мейвуда, а капитан Джилбрайд позволил своему гигантскому жеребцу встать на дыбы. Лорд Дирлинг и сэр Реджиналд Баскертон, два наиболее настойчивых соперника из поклонников сестры-близняшки Эви, тоже присоединились к их группе и сейчас гарцевали рядом с Аделин, добиваясь ее внимания.
А вот Уилла нигде не было видно.
– Где Поллукс? – спросила Эви, имея в виду своего жеребца. Эви не стала интересоваться Уиллом, потому что решила не проявлять к нему никакого интереса.
– Леди Риз сообщила, что вам будет удобнее ехать в экипаже Уилла, – ответил Джилбрайд. – Это отличная мысль, сказал я вашей дорогой матушке. Так вы сможете прихватить с собой вот эту корзину для пикника. Должен признаться, я уже испытываю голод, несмотря на вкусный и обильный завтрак.
Поймав на себе скептический взгляд Аделин, Джилбрайд ответил ей обезоруживающей улыбкой. Улыбка шотландца могла покорить любую женщину, но сейчас Эви едва сдерживала желание, чтобы не запустить в него чем-нибудь. Здравый смысл подсказывал, что вины Джилбрайда в том, что ей придется ехать с Уиллом, нет – это все дело рук ее матери. Хотя, с другой стороны, именно Джилбрайд за завтраком предложил отправиться на эту унылую прогулку, так что, вероятно, ей не следует переживать из-за желания треснуть его по голове.
– Я, конечно, рада быть полевой кухней, капитан Джилбрайд, – сказала Эви. – Я думала, что отправлюсь на прогулку верхом, но, видит бог, я не хочу, чтобы вы пропустили обед. Вдруг лишитесь от голода чувств и грохнетесь со своего жеребца.
В глазах Джилбрайда мелькнула усмешка, когда он услышал ответ Эви. Ее реакция на учтивые слова капитана была верхом неприличия, но в ближайшее же воскресенье на церковной службе она непременно вознесет Господу дополнительную молитву за находчивый ответ.
– Извини, моя дорогая, – произнесла Аделин, еле сдерживая смех. – Я пыталась разубедить маму, но она была непреклонна и заверила меня, что тебе понравится прогулка в экипаже.
– Надо не забыть поблагодарить ее, – сухо ответила Эви.
Ну хорошо, по крайней мере, у нее появится возможность извиниться перед Уиллом. И поскольку они поедут в открытой коляске, да еще в окружении всадников, то обстановка будет не очень располагающей к беседе. Аделин постарается держаться поблизости, да и Майкл поедет рядом с экипажем, ширина дороги это позволит. В самом деле, не существует причины, заставляющей ее сердце биться столь неистово, а ладони увлажняться от пота в туго натянутых перчатках.
Спустя всего лишь мгновение парный двухколесный экипаж, которым управлял Уилл, выехал из каменной арки, за которой находилась конюшня. Эви поняла, что у нее есть нешуточная причина для тревоги.
Уилл был великолепен. Он управлял парой прекрасных серых коней, уверенно провел их аккуратным кругом к парадному крыльцу. Благодаря теплому сентябрьскому дню, он не надел кучерский плащ с капюшоном. Синий сюртук выгодно подчеркивал его широкие плечи, а бриджи цвета печенья облегали сильные мускулистые ноги. Поставив ногу в сапоге на закругленное крыло коляски, Уилл улыбнулся Эви.
– Ваш экипаж подан, миледи, – сказал Уилл, приветственным жестом снимая перед ней шляпу, что было совсем на него не похоже. Он широко улыбался и чем-то напоминал шутника капитана Джилбрайда. Хотя Эви безучастно отмела попытку шотландца очаровать ее, Уилл все-таки заставил ее сердце быстрее застучать в груди. Эви с тревогой поняла, что улыбка никого другого, даже Майкла, не имела такой власти над ней, как улыбка Уилла Эндикотта. Эта мысль огорчила и обеспокоила ее, и она нахмурилась.
Уилл сразу отметил перемену ее настроения.
– Эви, с тобой все в порядке?
– М-м-м, да, наверное, – неопределенно ответила она.
Пытаясь скрыть охватившее ее волнение, Эви подобрала юбки и протянула руку Уиллу. Но тут Майкл соскочил с коня и бросился помогать ей сесть в экипаж.
– Пожалуйста, обопрись на мою руку, Эвелин, – предложил Майкл участливым тоном, который никак не вязался с мрачным взглядом, которым он одарил Уилла.
Эндикотт посмотрел на Майкла так, словно увидел перед собой таракана или сороконожку. Эви подумала, что отец Уилла, герцог Йоркский, не взирает на окружающих с таким омерзением, как его сын. Можно было подумать, что эти двое… делят спорную территорию, другого определения Эви подобрать не могла, и этой территорией, безусловно, была она сама.
Взглянув на протянутую ей руку Уилла, Эви приняла помощь Майкла. А потом благовоспитанно наградила Уилла теплой улыбкой – отчасти для того, чтобы отплатить себе самой за то волнение в крови, которое с такой легкостью вызвал в ней Уилл.
– Прошу тебя держаться рядом с нашим экипажем, – попросила она Майкла, игнорируя явно раздосадованного Уилла, который сидел рядом с ней. – Возможно, нам удастся обсудить кое-какие деловые вопросы, ведь на этой прогулке мы только даром теряем время.
– Ты заслужила отдых и в прогулке нет ничего предосудительного, – ответил Майкл. – И я рад составить тебе компанию. Надеюсь, капитан Эндикотт не возражает? – Он с иронией посмотрел на Уилла.
– Нет, совсем не возражаю, – раздраженно, недовольным тоном ответил Уилл. – Вы можете ехать рядом с нами.
Внезапно он подстегнул коней, и они рванули вперед. Майкла окутало облако пыли. Ухватившись за край экипажа, Эви оглянулась и увидела, что ее поклонник чихает в носовой платок и вытирает глаза. Аделин и ее эскорт уже направили своих лошадей следом за экипажем, а капитан Джилбрайд вежливо остановился и ждал, пока Майкл придет в себя.
– Ты поступил грубо, – нервно сказала Эви Уиллу. – Посмотри, что ты сделал с бедным Майклом.
Уилл дернул плечом.
– Боумонт раздражает меня, – бросил он.
– А меня раздражаешь ты.
Уилл озорно усмехнулся.
– Нет, не раздражаю, – уверенно заявил он. – Я всегда могу сказать, когда ты на самом деле сердишься, а когда только делаешь вид.
Эви предпочла промолчать и устремила взор вперед, на ходу поправляя шляпку, которая съехала набок, когда экипаж неожиданно прибавил скорость. Конечно, Уилл непростительно грубо себя вел, Эви почувствовала себя польщенной. Мужчины никогда еще не ссорились из-за нее, и она вынуждена была признать, что это весьма забавно.
Солнце выбрало именно это мгновение и спряталось за облаками, Эви поежилась от внезапной прохлады. Ей пришло на ум, что ее знобит не только от свежего встречного ветерка, но и от присутствия Уилла. Она не понимала как должна к нему относиться.
Уилл посмотрел на нее.
– Ты замерзла? Под сиденьем есть плед. Хочешь, я достану его для тебя?
– Нет, конечно, – ответила Эви. – День теплый и чудесный, да и солнце через минуту снова выглянет из-за облаков. – Она оглянулась на всадников. – Я думаю, что тебе надо ехать помедленнее. Остальные несколько отстали.
Он пожал плечами.
– Как хочешь. – Он сделал движение, как бы призывающее лошадей сбавить ход, но на самом деле оно не произвело на них никакого действия.
Эви с досадой покачала головой, так как прекрасно знала, что Уилл поступает всегда так, как ему нравится. С ним было бессмысленно спорить, поэтому Эви переключила внимание на изумительный пейзаж, открывающийся ее взору. Экипаж катил по извилистой тропе от Мейвуд-Мэнор к большому тракту. Они проезжали фермы арендаторов, их плодородные поля золотились спелыми колосьями. Мимо проносились перелески, и вскоре широкий поворот привел коляску к великолепной дубовой роще. Дальше кони понеслись по тенистой аллее.
Все это было так же радостно и знакомо, как и присутствие рядом с ней Уилла, вынуждена была признаться себе Эви. Мысли легко вернулись к тем дням, когда они с Уиллом часами катались в его маленькой двуколке счастливые и довольные друг другом.
Уилл любил тогда рассказывать истории, сочинять сказки о мальчике по имени Этелред Брейсгердл, который убежал из дома и путешествовал по восточным странам в поисках удачи. По-детски нелепые, эти сказки были такими забавными, что под конец Эви буквально рыдала от смеха. Лишь позднее, когда Уилл ушел в армию и сказки остались в прошлом, Эви поняла, что эти истории отражали его собственное горячее желание и тоску по приключениям.
Эви незаметно вздохнула по былым временам, вспоминая, как ей было хорошо проводить с Уиллом время, несмотря на то жестокое разочарование, которое она испытала позднее.
Уилл замедлил бег коней, чтобы проехать мимо будки привратника и повернуть к старым каменным воротам, а Эви живо вспомнила день, когда он учил ее управлять лошадьми на этой самой аллее. Они сидели в небольшой повозке, запряженной пони, стоял такой же тихий сентябрьский день, как сегодня. Эви было всего двенадцать лет, но именно тогда она влюбилась в Уилла. Эви вспомнила как его ладони накрыли ее руки, помогая ей управлять пони, и она испытала какой-то внутренний толчок, который помнила и по сей день. Уилл смотрел на нее, его голубые глаза были полны любовью и смехом, а Эви пропала. С тех пор она не встречала мужчин, которые разбудили бы в ней то же чувство – яркую радость, которой, казалось, были наполнены великолепные, беспечные летние дни, и им не было конца. Конечно, тогда Уилл был всего лишь мальчиком, а теперь он стал невероятно привлекательным мужчиной, да к тому же имеющим определенное влияние. Его крупное, горячее тело теснило ее на сиденье экипажа, и, несмотря на то что они ехали под открытым небом, от его близости ей становилось трудно дышать.
Эви глубоко вдохнула, чтобы унять колотившееся сердце. Одному Богу известно, как еще может распорядиться Уилл с ее чувствами и жизнью, если сейчас она позволит своим чувствам возобладать над разумом. Если она позволит своему влечению вырваться наружу – это станет ужасным предательством по отношению к Майклу – человеку, подарившему ей цель в жизни. А что она может на самом деле ждать от Уилла, кроме головной боли и разочарования?
– Что не так, Эви? – спросил он, словно подслушав ее мысли.
Эви удивилась.
– Нет, все в порядке, – ответила она. – А почему ты спрашиваешь?
– Я помню твой вздох, – пояснил Эндикотт. – Он означает, что ты чем-то огорчена.
Эви выпрямилась, пытаясь чуть отодвинуться от него. Этот чертов тип был невероятно большим, а ведь, видит бог, она и сама далеко не малютка. Это просто чудо, что они вдвоем, к тому же она в платье для верховой езды, поместились рядом на сиденье экипажа.
– Со мной все прекрасно. – Она посмотрела на него с беззаботной – так, по крайней мере, надеялась Эви – улыбкой. – Не думаю, что ты очень хорошо меня изучил, учитывая, что с нашей последней встречи я выросла, Уилл.
Эндикотт бросил на Эви взгляд, который сначала задержался на ее лице, а затем спустился ниже, на ее бюст.
– Да уж, выросла, – хмыкнул он.
Эви лихорадочно попыталась подобрать нужные слова, чтобы достойно ответить ему. Но, похоже, таких слов не существовало.
Она осторожно взглянула на него. Как она раньше не понимала! Абсолютно ясно, что Уилл с ней флиртует! Конечно, она не привыкла к флирту, чтобы вот так сразу распознать его. Сказать по правде, с этим у нее вообще было плохо. Однако сейчас она безошибочно разглядела жар в глазах Уилла, от которого они потемнели, как дым, поднимающийся от голубого пламени. Он повернулся к ней и улыбнулся. Эви вздрогнула, пытаясь прогнать наваждение, и кивком головы указала вперед.
– Лучше бы тебе смотреть на своих лошадей, – сказала она. – Дорогу сильно развезло после недавних дождей.
Его низкий смех заставил ее покраснеть и опустить голову, свое состояние она не смогла бы описать. Эви начала понимать, что ее детским чувствам к Уиллу не хватало ощущения его мощной физической привлекательности, которой он теперь обладал.
– Конечно, мадам Брань, как скажете, – поддразнил он ее.
– И когда же это я бранила вас, Уильям Эндикотт? – поинтересовалась Эви с легкой ноткой раздражения. – Насколько я помню, вы всегда водили меня за нос. Признаться, мне теперь даже стыдно за то, что я тогда была такой слабовольной.
– Если кто кого и водил за нос, так это твоя сестра, – сухо отрезал он. – И если память мне не изменяет, то именно ты устроила мне нагоняй вчера вечером.
Эти слова Эндикотта заставили Эви прийти в себя и отогнать наваждение.
– Послушай, я хочу тебе сказать… – Эви быстро оглянулась назад.
Майкл с Джилбрайдом уже приближались к экипажу, но все же были слишком далеко, чтобы ее услышать.
Можно сейчас покончить с муками совести.
Уилл был абсолютно спокоен, он направлял коней по размытой колее и, казалось, сосредоточился только на этом. Но Эви знала его не хуже, чем он ее. Если ее догадка верна, бо́льшая часть его внимания сосредоточена именно на ней, а не на его лошадях.
– Я должна перед тобой извиниться, Уилл, – тихо вымолвила она.
Он посмотрел на нее, по-прежнему сохраняя вежливое безразличие.
– Прости, пожалуйста, что ты сказала?
Она чуть повысила голос:
– Я вела себя отвратительно по отношению к тебе прошлым вечером, ты этого не заслуживаешь. – Хотя, конечно, это как посмотреть…
– Говори громче, Эви, – полным сожаления голосом попросил Уилл. – Я не слышу тебя за стуком колес и топотом копыт.
Дьявол! Он добивается того, чтобы ей стало еще труднее.
– Я попросила у тебя прощения! – почти крикнула Эви. – И ты услышал это в первый же раз, паршивец.
Уилл рассмеялся.
– Да, я паршивец, и за это я тоже прошу прощения. Но я не смог сдержаться, потому что ты была так поглощена осознанием собственной вины.
– Да, я поглощена осознанием собственной вины, и настоящий джентльмен принял бы мое сердечное извинение, и на этом дело было бы кончено! – проворчала Эви, сложив руки на груди.
Взгляд Уилла опять рассеянно скользнул по ее груди, и Эви невольно покраснела. Но Уилл отвернулся и вновь стал смотреть только на дорогу.
– Извинения ни к чему, моя дорогая девочка. Я заслужил эту брань. И не только за мое поведение вчера вечером, но и за все остальное, – сказал он.
– Я не очень хорошо поняла, что ты имеешь в виду, – пробормотала Эви, сбитая с толку внезапным изменением его поведения.
Уилл замолчал на минуту, направляя коней по ухабистой дороге, которая привела их под чудесный лесной шатер. Но пятнистый солнечный свет и тени не смогли скрыть напряжения в его плечах и подергивания жилки на виске. Когда Уилл, наконец, заговорил, казалось, что он с трудом разлепил губы.
– Тем летом, когда я был дома… Прости меня за это, Эви. Я долго сожалел об этом.
Эви чуть поежилась, словно для того, чтобы защититься от воспоминаний о том далеком лете, которое оставило такую память в их сердцах. Уилл уехал на несколько месяцев, потому что поступил на военную службу в Королевский военный колледж. Эви ужасно скучала по нему, понимая, однако, что военная служба подойдет ему куда больше, чем церковная карьера либо карьера на юридическом поприще. Уилл, само собой, просто горел желанием попасть в армию и доставить удовольствие отцу. Эви лишь попросила его писать ей, когда он сумеет улучить минутку.
Эндикотт написал всего лишь несколько коротких писем, в которых сообщал, как он занят по горло и доволен новой жизнью. Но он не забыл о ласковых словах и утверждал, что ждет не дождется новой встречи с ней. Какой же она была дурочкой, поверив, что Уилл отвечает на ее чувства с таким же жаром!
Летом Уилл вернулся домой, чтобы навестить своих опекунов Эндикоттов. Ему было почти девятнадцать, а Эви шел семнадцатый год, и они с Аделин готовились к своему первому светскому сезону. Эви считала себя достаточно взрослой, а потому решила, что для них с Уиллом настала пора поклясться друг другу в любви.
Первые недели были чудесными, потому что Уилл, казалось, был безумно рад встрече с ней. Он рассказал ей о планах своего отца купить ему патент офицера в военном ведомстве, и Эви слушала его с радостью и гордостью. Она не представляла, почему военная служба может послужить помехой их совместному будущему, поскольку многие отпрыски знатных семей служили в элитных воинских частях и все же вступали в брак. Уилл скоро станет офицером и сможет содержать жену. С его доходом и ее приданым они смогут зажить скромно, но вполне счастливо. Эви никогда не переживала из-за отсутствия денег, к тому же она предпочитала жить вдалеке от лондонского шума и светской суеты. Для счастья Эви нуждалась только в Уилле и Аделин, и они оба у нее были.
Конец ознакомительного фрагмента.