Глава 1
Спасение «Газпрома». Наследник СССР
Правительства многих республик откровенно саботировали решения союзного кабинета министров, объявляя их вмешательством в свои внутренние дела. Только «Газпром» пока еще надежно контролировал все свои трубы и месторождения на территории всего СССР.
Спасать Россию Виктор Степанович Черномырдин начал еще в 1989 году. Будучи министром газовой промышленности СССР, Черномырдин добился преобразования министерства в Государственный газовый концерн (ГГК) «Газпром», который монополизировал 95% добычи природного газа и 100% серы страны. На тот момент Советский Союз еще держался, но стремительно терял всех своих сателлитов в Восточной Европе. Варшавский договор рушился, советские войска покидали подконтрольные территории, и только газпромовские трубы оставались агентами большевистского влияния за рубежом.
Виктор Черномырдин был практиком, крепким хозяйственником – и обладал невероятным, каким-то звериным чутьем на перемены. Вот как об этом вспоминал бывший и. о. председателя правительства России Егор Гайдар в книге М. Зыгаря и В. Панюшкина «Газпром: новое русское оружие» (отрывок из которой был опубликован в журнале «Власть»):
«Егор Гайдар, бывший и. о. премьер-министра, если спросить его, как и зачем Черномырдин создал “Газпром” из советского газового министерства, отвечает: “Черномырдин не глупый. Он понимал, что старая министерская система управления разваливается. Советское министерство – это была система, жестко привязанная к авторитарной власти. Министерство жило, пока выполнялись команды. Для того чтобы выполнялись команды, нужна вооруженная власть. Каждый человек должен был понимать, что, если он не станет выполнять команд, вооруженная власть посадит его в тюрьму или убьет. Как только вооруженная власть ослабла, управлять командными методами стало невозможно. А она ослабла к середине 80-х годов. И Черномырдин придумал, что ради сохранения газовой отрасли заставлять людей работать можно не силой, а из интереса. Он придумал, что человек будет работать не потому, что его иначе посадят в тюрьму, а потому, что ему кажется, будто ему самому выгодно выполнять указания, полученные от начальства”».
На самом деле словом «придумал» Гайдар описывает сложнейшую реорганизацию огромной структуры, которая и сейчас-то насчитывает полмиллиона человек, а в советское время включала в себя на треть больше. Прежде чем начать реформы, Черномырдин стал возить своих подчиненных на Запад, в Германию и Италию.
«Я в то время говорил, – вспоминал Черномырдин, – что мы должны систему такую сделать, чтобы, даже если дурак придет, и он не смог бы ее разрушить. Мы изучали все системы мира и брали все лучшее: и по технологиям, и по оборудованию. Чтобы невозможно было ее сломать, система должна быть дуракообразной!»
За образец для подражания он взял ENI – итальянскую государственную газовую компанию.
«Главным препятствием, – замечал Черномырдин, – был Рыжков».
Николай Иванович Рыжков. Предпоследний председатель Совета министров СССР. В историю этот главный экономист перестройки вошел в том числе благодаря своему публичному заявлению, будто он плачет по ночам, когда думает о том, как растут цены. Газеты потом долго выходили с карикатурами на плачущего Рыжкова. Рыжков плакал, а цены его не слушались, и Рыжков не понимал, что цены не будут слушаться уже никогда. Однако в 1989 году, когда Черномырдин превращал свое министерство в концерн, решение зависело от Рыжкова.
Черномырдин рассказывает, что приходил к Рыжкову со своей идеей газового концерна несколько раз. Рисовал схемы, объяснял, говорил, говорил, говорил до позднего вечера. В конце одного из таких разговоров Рыжков спросил:
« – То есть я понял, что ты министром не хочешь быть? – он все еще верил, что нет лучше занятия, чем быть в Советском Союзе министром.
– Нет, не хочу, – отвечал Черномырдин.
– И не будешь членом правительства? – недоумевал Рыжков. – И понимаешь, что лишаешься всего? Дачи, привилегий?
– Да, понимаю.
– Сам?
– Сам. Пойми, Николай Иваныч, не надо сейчас уже быть министром. Мы сделаем компанию.
Рыжков сомневался.
– У тебя сейчас сколько замов? – спрашивал он.
– Три первых и восемь простых, – отвечал Черномырдин.
– Ну вот, если я тебя отпущу сейчас, ты завтра возьмешь себе двадцать заместителей!
– Почему? Не надо мне двадцать. Два – и хватит».
Черномырдин уехал от Рыжкова за полночь, оставив председателя Совета министров в полной уверенности, что министр газовой промышленности сошел с ума. Черномырдин ехал в министерство, где его ждали два зама, посвященных в замысел: Рем Вяхирев и Вячеслав Шеремет. Уже в машине раздался звонок: «Завтра вопрос о преобразовании Министерства газовой промышленности в госконцерн будет обсуждаться на президиуме Совета министров». Остаток ночи… Черномырдин, Вяхирев и Шеремет думали как представить свою авантюру президиуму. Черномырдину удалось заранее договориться только с зампредом Совета министров Батаниным. Тот пообещал: «Я и помогать не буду, потому что я против, но и возражать не стану».
И слово свое сдержал. Речь Черномырдина в Совмине выслушали молча. Реакция остальных членов правительства была недоуменной. И вдруг слово взяла Александра Бирюкова, зампред Совмина, курировавшая легкую промышленность.
«Я выслушала все, что сейчас докладывал министр, – так запомнил ее слова Черномырдин, – и я ничего не поняла из того, что он говорил. Но хочу сказать: а почему бы нам не попробовать? Чего мы боимся? Мы его хорошо знаем, к нему никогда никаких претензий не было. Если у него не получится – мы ему голову оторвем и вернем все на свои места».
Совету министров СССР, как и Советскому Союзу, оставалось существовать менее двух лет. А члены президиума верили, будто могут еще кому-то оторвать голову и что-то вернуть. На самом деле они не могли уже ничего. Вскоре после того как «Газпром» перестал быть министерством, председатель Совета министров СССР Рыжков выступил на заседании Верховного совета и заявил с трибуны, что все цены в СССР искусственно занижены и их нужно повысить минимум в два раза, а на хлеб – и вовсе в три. В считаные часы по всей стране товары пропали с прилавков. Была введена карточная система. А 26 декабря 1990 года 61-летний Рыжков ушел на пенсию. На посту советского премьера его сменил Валентин Павлов. Павлов в надежде справиться с экономическим кризисом попытался было провести денежную реформу, но выйти из кризиса реформа не помогла, а только озлобила людей, потерявших на этой реформе деньги.
СССР быстро распадался. Правительства многих республик откровенно саботировали решения союзного кабинета министров, объявляя их вмешательством в свои внутренние дела. Только «Газпром» пока еще надежно контролировал все свои трубы и месторождения на территории всего Советского Союза. А возглавлявший его Черномырдин был последним наследником СССР.
Дело спасения России Черномырдин в ранге председателя правления ГГК «Газпром» продолжил, разработав план по сохранению контроля над наиболее важной частью своего хозяйства в разваливавшемся Советском Союзе. В первую очередь речь шла о газотранспортных системах России, Украины и Белоруссии. Однако объединение сорвалось, и «Газпром» остался исключительно российским предприятием.
В конце весны 1991 года «Газпром» предпринял попытку внедриться на европейский газовый рынок, куда экспортировалось около 100 млрд кубометров газа в год. Скооперировавшись с немецкой химической компанией BASF, «Газпром» собрался принять участие в приватизации берлинской фирмы Verbundnetz Gas AG. До объединения Германии ей принадлежали все газораспределительные сети ГДР. «Газпром» рассчитывал купить 25,1% акций Verbundnetz Gas и тем самым снизить свою зависимость от Ruhrgas, который диктовал «Газпрому» цены при заключении экспортных контрактов. Идея покупки акций Verbundnetz Gas горячо поддерживалась правительством СССР, и председатель Государственной внешнеэкономической комиссии Степан Ситарян обратился к министру экономики ФРГ Хельмуту Хаусману с просьбой об оказании необходимого содействия российской компании. Но немцы отказали «Газпрому» даже в праве участвовать в тендере. Акции Verbundnetz Gas AG купил Ruhrgas.
19 августа 1991 года советская власть предприняла последнюю попытку сохранить себя. Вице-президент СССР Янаев, председатель КГБ Крючков и министр обороны Язов попытались совершить переворот и отстранить от власти президента СССР Михаила Горбачева. Их поддержал и премьер Павлов. Попытка провалилась, причем противостоял заговорщикам не президент Горбачев, взятый под домашний арест на своей крымской даче, а будущий президент России Борис Ельцин, сумевший организовать сопротивление на улицах Москвы и получивший поддержку народа, а потом и армии.
Фактически с этого момента Советский Союз перестал существовать вместе со всеми своими министерствами. Но роль «Газпрома» не только не ослабла, но, напротив того, усилилась: лишь он и ядерная кнопка оставались реальными факторами могущества Кремля.
В сентябре 1991 года «Газпром» создал с немецкой компанией Wintershall два совместных предприятия: WIEH (по продаже газа) и Wingas (по его транспортировке). Они до сих пор покупают российский газ дешевле, чем Ruhrgas.
В ноябре при участии «Газпрома», его дочернего предприятия «Астраханьгазпром» и «Агропромхима» возникло одно из первых в России СП – советско-американская фирма «Газ-Агро-Фрипорт». В СП, которое ориентировано на переработку и экспорт серы («Астраханьгазпром» занимал второе место в мире по добыче серы. – Ред.), инвестирована из бюджета огромная по тем временам сумма – 1,8 млн руб. Со стороны США в СП участвовали малоизвестные фирмы Freeport и McMoran. Спустя некоторое время американцы открыли у себя большое месторождение серы, и СП приказало долго жить.
Юридически Советский Союз перестал существовать в декабре 1991 года, когда президенты России и Украины Борис Ельцин и Леонид Кравчук и председатель Верховного совета Белоруссии Станислав Шушкевич подписали Беловежское соглашение.
К этому моменту под руководством Черномырдина концерн, по тогдашним оценкам, как минимум утроил объем контролируемого им капитала и был чемпионом мира по добыче природного газа (более 800 млрд кубометров в год), владел несколькими тысячами скважин и десятками подземных хранилищ, 270 промысловыми установками комплексной подготовки газа и сетью газопроводов в 160 тыс. км, 350 компрессорными станциями.
Беловежское соглашение привело к тому, что «Газпром» в одночасье потерял треть трубопроводов, треть месторождений и четверть мощности компрессорных станций. Но продолжал существовать, чего нельзя сказать о его родине.
В 1992 году правительство Егора Гайдара предприняло попытку ввести в газовую отрасль элементы конкуренции.
В феврале впервые высказывается идея создать независимые добывающие компании, поставляющие газ в контролируемую из центра газотранспортную систему. Министр топлива и энергетики Владимир Лопухин пытается воплотить идею в жизнь и наживает себе врага в лице Виктора Черномырдина, убежденного сторонника сохранения «Газпрома» как единой компании.
В апреле правительство принимает постановление, разрешающее концерну «Газпром» оставлять 38% валютной выручки за рубежом. А в мае Егор Гайдар распоряжается проверить документацию «Газпрома» на предмет состояния валютных счетов и проводок по ним.
В конце мая «Газпром» наглядно демонстрирует свои лоббистские возможности. Сразу после окончания проверки счетов министр-гайдаровец Владимир Лопухин отправлен в отставку, а его место 30 мая занимает Виктор Черномырдин, одновременно возведенный в ранг вице-премьера по ТЭКу. Бразды правления в «Газпроме» он передает своему первому заму и старому оренбургскому приятелю Рему Вяхиреву.
Уже на следующий день президент Борис Ельцин подписывает два указа: № 538 «Об обеспечении деятельности единой системы газоснабжения» и № 539 «По освоению новых газовых месторождений на полуострове Ямал, в Баренцевом море и на шельфе острова Сахалин». Таким образом, весь газовый рынок переходит под полный контроль «Газпрома», а имущественный газовый комплекс страны – в хозяйственное ведение концерна. Указом № 539 «Газпрому» передаются без конкурса лицензии на газовые месторождения в наиболее перспективных районах. К 1995 году «Газпром» владеет лицензиями на 81 месторождение, на которые приходятся 68,5% всех газовых запасов страны.
Еще через день правительство принимает пакет постановлений по развитию нефтегазовой отрасли. «Газпрому» дано эксклюзивное право госзаказа для осуществления поставок газа на экспорт по межправительственным договорам. 45% валюты, полученной от этих поставок, остается в распоряжении концерна, оборот по этим операциям освобожден от пошлин.
В июле правительство берет на себя повышенные обязательства занять на Западе $8,7 млрд на развитие «Газпрома». Для выплаты долга правительство рекомендует Центральному банку разрешить «Газпрому» открывать счета в иностранных банках.
Осенью учрежденный «Газпромом» банк «Империал» выкупает у ЦБ пакет акций East-West United Bank – бывшего совзагранбанка в Люксембурге, через который проходят платежи за весь экспортируемый в Европу газ и значительную часть нефтепродуктов, экспортируемых «Роснефтегазом». Созданная Виктором Черномырдиным империя получает не только конкурентные преимущества. На «Газпром» возлагаются функции большой политической значимости – расплачиваться своей продукцией за содержание российских войск в странах Балтии.
В ноябре создается акционерное общество «Росшельф» с 20-процентной долей «Газпрома» для разработки крупнейших шельфовых месторождений – нефтяного Приразломного в Печорском море и третьего в мире по величине Штокмановского месторождения газа в Баренцевом море (с запасами более 3 трлн кубометров газа). Годовой валютный доход от реализации газа с месторождений запланирован в размере $7 млрд. Оба проекта до сих пор заморожены – ведутся лишь подготовительные работы по их возобновлению.
В ноябре Борис Ельцин подписывает указ № 1333 «О преобразовании государственного газового концерна ”Газпром” в РАО ”Газпром”». Аббревиатуры РАО удостоились только три российские компании – «Единая энергетическая система», «Норильский никель» и «Газпром». Согласно указу, добывающие и транспортные компании газовой отрасли преобразовываются в дочерние предприятия «Газпрома» со стопроцентным контролем. Вспомогательные и сервисные компании обретают статус дочерних акционерных обществ с долей «Газпрома» 51% и более акций. Уставный капитал РАО «Газпром» составлял 236,7 млрд руб. – без учета переоценок основных фондов.
Акционирование «Газпрома», опекаемого Виктором Черномырдиным, утверждено по плану руководства газовой компании. При этом 40% его акций закреплены в федеральной собственности до 1999 года с передачей «Газпрому» права голосовать 35% акций из этого пакета. 28,7% предназначается для продажи за приватизационные чеки на закрытых аукционах, 15% – для трудового коллектива «Газпрома», 10% зарезервировано для последующей продажи «Газпромом» на зарубежных фондовых биржах, 5,2% – для населения Ямало-Ненецкого автономного округа (ЯНАО), 1,1% передается «Росгазификации».