Вы здесь

Как России победить Америку?. Часть II. О том, как лопатой бороться против самолета. Тактика наземно-подземной обороны пехоты (А. В. Маркин, 2014)

Часть II. О том, как лопатой бороться против самолета. Тактика наземно-подземной обороны пехоты

Как правило, создание окопов [дудаевцами] было «галерейного» типа, что повышало живучесть боевиков.

Из доклада генерал-лейтенанта В. Потапова о ходе операции по восстановлению конституционного строя на территории Чеченской республики. Раздел «Ведение боевых действий авиацией СВ»

Оборона Грозного [во вторую чеченскую войну] со стороны боевиков была очень грамотна как в тактическом, так и в инженерном отношении. Очень много было взято из опыта вьетнамцев в их войне с американцами. Так, например, подземные ходы и тоннели, отрытые в земле, … были подготовлены будто по вьетнамскому уставу «Подземная война».

Аслан Джабаев, Сергей Козлов. «Чеченский и казачий спецназ ГРУ»[75]


Пехотное противоядие против господства противника в воздухе и в артиллерии

Насколько достоверны вынесенные в начало статьи высказывания – предмет отдельного рассмотрения. Несомненно одно: в ходе войн последнего столетия несколько раз складывались ситуации, когда пехоте приходилось переходить к обороне при безоговорочном господстве атакующего противника в воздухе и при наличии у него значительного количественного преимущества в артиллерии. Как пехоте оборонятся в таких условиях? Рассмотрим один из возможных вариантов.

При таких обстоятельствах, мощь обрушиваемого на обороняющихся огня, делала малорезультативной оборону в «классических» открытых траншеях. В некоторых случаях пехота отвечала тем, что зарывалась под землю в подземные траншеи так называемого туннельного или галерейного типа. Из «обычных» войн следует привести примеры обороны японцев на островах Тихого океана, обороны армии Северной Кореи и китайских добровольцев в ходе Корейской войны, из опыта «партизанских войн» следует упомянуть использование подземных туннелей партизанами в ходе Вьетнамской войны, использование душманами подземных оросительных каналов в ходе Афганской войны, а также упоминания про использование “Хезболла” подземных туннелей в недавней войне против Израиля.

В данной статье будет рассмотрена тактика туннельной обороны применительно к общевойсковому бою, без её использования для ведения партизанской войны.

Такой способ повышения устойчивости обороны к огневому воздействию противника давно известен среди военных специалистов.

Можно привести в пример книгу Н. Коханова «Фортификационные постройки пещерного типа», вышедшей в России еще до революции 1917 года. Дореволюционные авторы указывали: «[совершенным видом закрытий являются <…> тщательно оборудованные пещеры, применение которых, как охранительных построек] с боевой точки зрения … не только желательно, но и обязательно, [так как оне обладают] гораздо большей мощностью, чем любая бетонная постройка. Боевая <…> готовность пещеры в любой момент постройки и возможность продолжать работы под огнем неприятеля говорят сами за себя. …[Пещерные закрытия – просты, дешевы и возводятся быстро. Вот почему к ним следует прибегать…во всех тех случаях, когда борьба принимает неподвижный, затяжной характер. Постройки пещерного и минного типа (здесь мина означает подземный ход. – Прим. авт.) широко применяются как нашими союзниками – французами и англичанами, так и нашими врагами – немцами и австрийцами]»[76].

Постоянное возрастание эффективности авиации делает все более вероятным использование стороной вооруженного конфликта, имеющей более слабую авиацию и ПВО, тактики использования галерейных траншей как одного из главных средств парирования господства противника в воздухе. Это утверждение справедливо как для «больших» так и для «малых» войн.

Инженерные вопросы устройства туннельных траншей

С инженерной точки зрения, идея туннельной траншеи очень проста: помимо отрывания окопов и котлованов под блиндажи и убежища открытым способом, то есть снятием грунта сверху (в том числе, с последующим сооружением над ними козырьков/крыш из дерева, земли или камней), роют подземный ход-нору, так, чтобы над головой находился слой земли в несколько метров. При артобстреле или бомбардировке солдаты укрываются не в подбрустверной нише, укрывающей солдата лишь полуметром земли, а в подземных туннелях, имеющих над головой земляную подушку не в один метр толщиной.

Вопросы устройства галерейных траншей с инженерной точки зрения достаточно подробно освещены в литературе. Например, достаточно подробное описание имеется в Военно-историческом очерке войны в Корее 1950–1953 гг., разработанном коллективом авторов под руководством С.С. Потоцкого, недавно переизданном, и размещенном в Интернете, например, на сайте http://militera.lib.ru/h/korea_50_53/. Достаточно много такой информации в различных справочниках и пособиях, описывающих устройство полевых подземных убежищ, например, – в справочнике «Полевые сооружения и заграждения для войсковых позиций», Москва, Военное издательство МО СССР, 1956.

Поэтому в настоящей статье эти вопросы будут рассматриваться лишь в той степени, в которой это необходимо для описания тактики обороны надземно-подземного типа. Остановимся только на некоторых из них: глубина заложения с учетом уровня грунтовых вод и затраты времени на устройство туннельных траншей.

Защитная глубина

Отечественные пособия по гражданской обороне рекомендовали для «надежной защиты от попадания фугасной авиабомбы» прорывать галереи на глубине 20–30 метров[77].

Менее глубокие галереи не будут защищать от бомбардировок с воздуха. Даже небольшая по нынешним временам 50 килограммовая бомба времен Второй мировой войны могла войти в обычный грунт на глубину до 4,5 метров и взорваться в нем. Она имела радиус опасного сотрясения, представляющий угрозу для подземных убежищ и ходов до 4,7 метров. То есть в наиболее благоприятных условиях такая бомба могла разрушить подземную галерею на глубине 9,2 метра[78].

Причем, это без учета того, что при повторных бомбардировках возможны попадания в воронки от разрывов ранее сброшенных бомб, что позволяет воздействовать на подземные сооружения на еще большей глубине.

В настоящее время наиболее распространенными калибрами бомб можно назвать 250 кг, 500 кг, весьма доступным является также калибр 1500 кг. Хотя глубина проникновения растет не прямо пропорционально возрастанию калибра, но, тем не менее, глубины менее 20 метров не дают практически никакой защиты от современных авиабомб наиболее распространенных калибров, взрывающихся с замедлением, а не сразу в момент удара о землю.

Не должны вводить в заблуждение относительно необходимой глубины залегания чертежи траншей галерейного типа, приведенные в вышеуказанном военно-историческом очерке о войне в Корее, указывающие на глубину в 5—10 метров. Дело в том, что местность в Корее гористая и галереи прокладывались в скальной породе, которая существенно снижает глубину проникновения бомбы и радиус опасного сотрясения.

Не следует также ориентироваться на рекомендации, вышедшие до второй мировой войны. Например, в довоенном руководстве по фортификации рекомендовалась глубина залегания таких убежищ – «лисьих нор» – не мене 6 метров[79].

Д.М. Карбышев указывал на расположение убежищ на глубине 8,5 метров[80].

Карманная книжка войскового артиллериста, изданная в 1928 году (третье издание, Государственное издательство Отдела военной литературы, Москва – Ленинград) на стр. 403 указывает, что «лисьи норы» глубиной 3,5 метра обеспечивают защиту от 76 мм снарядов, глубиной 8 м – от 152 мм.

Все эти цифры исходят из опыта Первой мировой войны, когда основным средством поражения была артиллерия, а авиация только начинала применяться в боевых действиях. И если не брать в расчеты снаряды 300-х и 400-х калибров, то глубина 8 метров, хорошо защищала от огня артиллерии.

Глубина же в 30 метров, требующаяся для защиты от современных бомб, на первый взгляд, кажется чрезвычайно большой, если вспомнить, что высота одного этажа среднего дома равна примерно трем метрам, то получается, что прежде чем начать прокладывать траншею галерейного типа нужно выкопать колодец глубиной около 10 (!) этажей. Это кажется абсолютно нереальной задачей.

Однако это не так. Дело в том, что основной способ создания глубоких подземных убежищ в полевых условиях, применимый и для устройства галерейных траншей – прорывание ходов в крутых скатах оврагов, холмов, лощин, берегов рек и других складках местности. Примером такого способа, могут служить укрытия, вырытые в овражистый берег речки Царицы во время обороны Сталинграда.

Нередко возвышенности прокапывают насквозь от подошвы с одной стороны до подошвы с другой. То есть уже в самом начале работы, группа прокопки галереи находится на нужном уровне и если для ее работы и нужно заложить вертикальный колодец, то не глубже 2–3 метров, что является вполне посильной задачей.

При недостаточной высоте возвышенности можно также углубиться в землю по наклонной шахте на глубину 8—10 метров, что по опыту Первой мировой войны также по силам обычной пехоте.

На равниной местности устроить подземные траншеи галерейного типа трудно. Тем не менее, говорить о том, что туннельные траншеи на равниной местности глубинной ок.8 метров бесполезны – нельзя. С их помощью можно в значительной степени (хотя и не полностью) нейтрализовать превосходство противника в артиллерии. А за счет того, что они практически идеально «замаскированы», снижается прицельность бомбометания и значительно падает количество попаданий. Летчику крайне трудно определить, куда нацеливать бомбы.

Следует подчеркнуть, что существуют противобункерные бомбы, которые могут нанести разрушения на глубине большей чем 30 метров. Но такие бомбы – слишком специализированное оружие. Например, американская бомба GBU-28 состоит из 5 метрового куска артиллерийского ствола (!) диаметром 37 см, внутренности которого наполнены почти тремя центнерами взрывчатого вещества, общий вес бомбы равен почти 2 тоннам. Такая бомба в момент падения способна пробиться на глубину 30,5 метров[81].

Понятно, что подобные бомбы созданы для разрушения наиболее важных центров управления и закидывать артиллерийскими стволами каждую траншею на отделение полевой обороны пехоты (с потенциально невысокой эффективностью из-за невозможности точно прицелиться) никто не планирует.

Но даже если это произойдет – то одну из своих целей средства обороны уже достигнут: вынудят противника обрабатывать полевую оборону средствами, массо-габаритные и стоимостные характеристики которых затруднят их широкое массированное применение, то есть заставят решать тактические задачи стратегическими средствами.

Нельзя упускать из внимания вопрос об уровне залегания грунтовых вод. Любое подземное сооружение ниже уровня грунтовых вод рано или поздно будет затоплено водой. Уровень грунтовых вод подвержен колебаниям, например, после периода дождей или весенних паводков, он поднимается. Для того, чтобы получить представление об уровне грунтовых вод, достаточно вспомнить насколько глубоко в знакомом деревенском колодце стоит вода. Инженерные справочники рекомендуют, чтобы отметка пола подземного полевого сооружения была выше уровня грунтовых вод не менее чем на 0,5–0,6 метра[82].

Следует, однако, отметить, что возможность расположения укрытия ниже уровня грунтовых вод, зависит от обводненности грунта – насколько быстро будет пребывать вода в сооружение, отрытое ниже этого уровня. Если скорость относительно невелика, грунт в целом сухой, то можно устраивать внутри укрытия водосборные колодцы, а оттуда воду вычерпывать обычными ведрами или, по возможности, помпами (насосами), установив дежурство[83].

Приход воды должен быть таким, чтобы перерыв в откачивании воды в один-два дня (условная максимальная продолжительность непрерывных атак, влекущих полную невозможность выливать воду) не приводил к полному затоплению подземных полевых сооружений. Надо также учитывать, что дождевая вода также может просачиваться в подземные туннели через толщу грунта, в дождливые периоды этот фактор может также повлиять на скорость затопления галерей – поэтому желательно устраивать поверхностный дренаж.

В Первую мировую войну устройство окопов в местах, требующих постоянного принудительного отвода воды, было не редким. Например, во Фландрии (в районе Ипра) английскими войсками был построен целый подземный «город» – система подземных туннелей и убежищ, который функционировал в течение многих месяцев благодаря постоянной откачке воды. После окончания войны в течение всего лишь нескольких недель он был полностью затоплен грунтовыми водами[84].

В некоторых случаях для устройства подземных туннелей можно пробить колодцем насквозь водоносный слой (отгородившись от него водонепроницаемой стенкой, например из металлических бочек без дна) и обустраивать убежища в более низких слоях, не пропускающих воду. Но это возможно только при привлечении к работе инженерных подразделений, поскольку организация работы по прохождению водоносного слоя сама по себе сложна, а, кроме того, нужно оценить, не могут ли последующие обстрелы и бомбардировки привести к пробиванию слоя, удерживающего воду, и затоплению подземных сооружений. В некоторых случаях можно понизить общий уровень грунтовых вод на обороняемом участке местности устройством дренажа.

Затраты времени

Скорость отрывания туннельных траншей крайне низка. Приведем некоторые данные, которые могут дать представление о возможной скорости отрывки подземных галерей.

Любые работы по инженерному оборудованию местности очень трудоемки. Например, на оборудование обычного опорного пункта мотострелкового взвода на БМП требуется 860 человеко-часов[85].

То есть взвод оборудует опорный пункт в полном объеме примерно за четверо суток (с учетом перерывов в работе)[86].

Что само по себе достаточно долго. А для того, чтобы создать всего лишь одно убежище подземного типа с величиной земляной прослойки более 4 метров, требуется 1500 человеко-часов[87].

Почти в два раза больше. А таких убежищ на взвод потребуется как минимум три. Только оборудование трех убежищ подземного типа потребует от взвода примерно 20 дней. А для организации галерейной обороны они должны быть соединены вместе друг с другом, с соседями и с тылом подземными ходами-туннелями.

Оборудование одного глубокого подземного убежища для полувзвода американской армии в ходе Первой мировой войны занимало 15 дней, если к строительству было привлечено 60 человек[88].

Приведем ряд цифр позволяющих сориентироваться в отношении реальных скоростей отрывки подземных туннелей.

В июле 1916 года при подготовке наступления на Сомме за 28 дней специальные туннельные роты прошли галереями около 183 метра, для закладки подземных зарядов под вражеские окопы с целью их подрыва. В данном примере скорость отрывки подземной галереи была 6,5 метров в день[89].

В ходе обороны Порт-Артура русскими войсками для парирования подземных минных атак японцев велось активное прокладывание подземных галерей, для их последующего подрыва, и завала тем самым подкопов японцев. Работали в три смены по 8 часов, смена производилась в 4, 12, 20 часов. В каждой галерее одновременно работало 8 человек: 4 человека прокладывали галерею, 4 человека выносили грунт. Средняя скорость прокладки такой галереи составляла 8 футов (2,4 м) в сутки. Здесь скорость прокладки снижало чередование красной глины со скалистым грунтом[90].

При атаках на Севастополь в 1854 г. французы, работая в слое глины, на глубине более 5,5 метров в сутки проходили в среднем 2 метра. Подземные работы велись в три смены, по 12 часов каждая. В смену входило 12 человек. По мере удлинения галерей в них укладывались деревянные рельсы для минных тележек и водопроводные трубы для подачи свежего воздуха, нагнетаемого вентиляторами[91].

Немецкое руководство по подземной (минной) войне 1916 года указывало, что скорость прокладки подземной галереи составляет от 2,5 до 6 метров в день. Причем на скорость отрывки влияет не только грунт и размеры галереи, но и меры по вентиляции подземной галереи[92].

Из-за отсутствия какого-либо естественного движения воздуха под землей, в подземной галерее очень быстро после начала работ становиться тяжело дышать и, соответственно, работать.

Во время подготовки подкопов под немецкие позиции во Фландрии (Первая мировая война) для их подрыва англичане, прокладывали туннели для ходьбы «согнувшись» размером 130 см на 69 см (для обычных соединительных туннелей они использовали размер 183 см на 91 см)[93], в глинистом грунте со скоростью 8 метров в день. Для этого использовалась метод откапывания туннеля из положения полу-лежа ногами вперед. Толкая ногами штыковую лопату, один отбивал куски грунта, другой – поднимал их и передавал третьему – заполнявшему земленосные мешки или тележки для выноса.

В то же время, их противники, используя обычный метод – откапывая кирками и совковыми лопатами, продвигались со скоростью 2 метра в день. Англичане работали в 4 смены по 6 часов: четыре человека прокладывали галерею, четыре выносили грунт до основания шахты, двое поднимали грунт на поверхность, двое закачивали воздух в туннель.

И хотя вышеуказанные примеры относятся не к тактике туннельных траншей, а к осуществлению подкопов под позиции противника с целью их подрыва, но они дают некоторое представление о возможной скорости прокладки галереи под землей. Тем не менее, некоторые поправки сделать необходимо. С одной стороны, необходимость соблюдения тишины для полной скрытности работ снижала скорость прокапывания, с другой возможность делать галереи менее просторными – увеличивала.

В ходе Корейской войны, когда работы по проходке подземных галерей выполнялись командами из 6 человек (копатели, выносчики грунта, крепильщики, подносчики материалов), средняя скорость проходки за 8 часов работы составляла: в скале – 0,3–0,5 м; в выветрившемся камне – 0,7–1,2 м, в грунте – до 2,0 м. То есть при сменной работе, обеспечивающей круглосуточную проходку галереи, скорость её прокладывания в грунте могла достигнуть 6 метров в сутки. Имеются сведения, что для ускорения прокладки галерей в скальной породе в небольших количествах использовалась также взрывчатка[94].

Во Вьетнаме сельское население по требованию партизан прокапывало туннели в глинистом грунте (2 человека откапывали и 2–3 выносили грунт) с примерной нормой 1 кубометр грунта на 1 откапывающего в день (с учетом малых размеров тоннелей, примерно 1,2–1.5 метров в день на 1 откапывающего)[95].

Правда, необходимо сделать поправку на невозможность для вьетнамских крестьян организовать непрерывную работу по прокладке туннелей – требовалось еще вести сельхозработы и заниматься другими хозяйственными делами.

Много времени занимает подготовка крепежа стен и потолка туннелей (как правило, туннели обшивают деревянными досками). В неустойчивых грунтах он обязателен. Нередко его установка сопряжена с рядом проблем – так, например, глина после того, как через нее проложен туннель, начинает впитывать влагу и увеличиваться в объеме, вызывая, иногда, обвалы туннелей[96].

Исходя из приведённых цифр, для прокладки одной только галереи по фронту обороны одного мотострелкового взвода (ок. 400 м), при скорости прокладки 6 метров в сутки и прокладывании галереи с двух сторон навстречу друг другу, потребуется 33 дня. В тех же условиях проложить галерею по фронту обороны одного мотострелкового отделения (ок. 100 м) потребует 8 дней.

Следует обратить внимание, что в отличие от устройства окопов открытым способом количество солдат ведущих отрывку туннеля всегда ограничено. Работу по непосредственному откапыванию грунта в туннеле могут вести только один-два солдата. В туннеле просто больше нет места. Увеличив количество солдат, работающих над устройством подземного туннеля, можно добиться только увеличения скорости проведения вспомогательных работ – выноса грунта и перемещения его подальше от выходов (для маскировки), крепления сводов, маскировки, обустройства внутренних ниш и боковых ответвлений – убежищ и т. п. При устройстве же окопов открытым способом, может одновременно работать все подразделение. В принципе, объем вынимаемого грунта при прокладке туннельных траншей может быть даже меньшим, чем при устройстве открытых безбрустверных окопов (также предполагающих относ всего вынутого грунта в сторону от окопов) ручным способом. Дело в том, что туннели можно прокладывать по прямой, тогда как наземные окопы делают зигзагообразными, чтобы затруднить пристрелку артиллерии и прострел окопов фланговым огнем. Но даже в этом случае скорость прокладывания подземных траншей будет намного ниже из-за ограничений по количеству одновременно используемых рабочих рук. Единственный способ несколько ускорить количество рабочих рук, одновременно прокладывающих туннель – это деление на группы: первая из которых прокладывает туннель минимально высокий и широкий, лишь бы в нём можно было вести работы по дальнейшей отрывке туннеля, а вторая занимается расширением его до запланированной высоты и ширины.

Прокладывание галерейных траншей может быть менее затратно по времени, чем прокладывание ходов сообщения открытым способом, только в той ситуации, когда поверхностные ходы сообщения из-за необходимости применить их к местности необходимо прокладывать сильно отступая от прямой. Например, прокладывая подземную галерею, можно существенно сократить расстояние с одной стороны холма (сопки) до другой, отрытый наземный ход сообщения в той же ситуации вынужден будет копировать рельеф вершины холма (сопки).

Следует признать, что в общем случае затраты времени на прокапывание подземных траншей-туннелей действительно очень велики. Устройство галерейной обороны силами самого подразделения переходящего к обороне, возможно только при наличии очень большого запаса времени. Если время ограничено, то старшие командиры выбирают рубеж, который должен быть оборудован туннельной системой. В помощь подразделениям, переходящим к обороне на этом рубеже, направляются военнослужащие из других подразделений.

Для определенных видов работ можно привлекать также гражданское население, помня, однако, о необходимости сохранения ряда сведений о подземных галереях в секрете. Немного забавно, но для облегчения работ по удалению грунта иногда использовали животных – собак, овец и ослов. В идеале, конечно, для облегчения таких работ должна использоваться переносная инженерная техника, специально для них разработанная. Но пока ее нет, приходится рассчитывать только на ручной труд.

А нужно ли?

Часто говорят, что в условиях «современной» войны у обороняющихся просто не будет достаточно времени, чтобы так зарываться в землю. Аргумент сколь очевидный, столь и неправильный. Примеров войн, в которой обороняющаяся сторона никогда не имела возможности основательно окопаться немного. Сидение войск на одних и тех же позициях, их заблаговременное создание – отнюдь не исключение. Если рассматривать опыт последних конфликтов, то у армии Ирака было несколько месяцев, чтобы подготовиться, а у «Хезболла» – около 6 лет. Отказ от использования туннельных траншей, ссылаясь на отсутствие необходимого времени, – один из примеров распространенной ошибки, связанной с подгонкой изучаемых тактических приемов под некую «усредненную боевую ситуацию» в отрыве от реальных обстоятельств того или иного конфликта.

Существует также непонимание того, зачем нужно прокладывать подземные траншеи, если можно ограничиться лишь подземными убежищами, которые так же оберегают личный состав от огня артиллерии и авиации при бомбардировках авиации и артобстрелах. Тем более, что непосредственная оборона все равно ведется на поверхности – из открытых траншей и ДЗОТов.

Объяснение очень простое: подземные траншеи дают свободу маневра. Нужно не забывать, что подземные убежища, защищают от артогня и бомбардировк авиации, но не от атак вражеской пехоты. Подземные галереи оказывают существенную помощь в противодействии атакам вражеской пехоты. Соединение позиций подземными траншеями делает практически бесполезным для атакующих огневое окаймление отдельных участков атакуемой позиции, то есть их изоляцию путем обстрела подходящих к ним траншей сообщения и путей повода резервов. При соединении позиций подземными траншеями обороняющиеся всегда могут безопасно и быстро подводить резервы на угрожаемые участки, в том числе и для локальных контратак, подносить боеприпасы и осуществлять вынос раненых.

Важен и моральный фактор. Находящиеся под землей солдаты не чувствуют себя оторванными от своих подразделений, сражающимися в одиночку против массы врагов, а командиры сохраняют возможность действенного контроля над действиями подчиненных. Кроме того, практически полностью исключается возможность контроля с воздуха за перемещениями обороняющихся.

Имеется пример, когда туннели использовались исключительно для связи передовых оборонительных позиций с тылом. Во время компании в Галлиполи (Первая мировая война, Турция, 1915) передовые окопы австрало-новозеландских войск находились очень близко к окопам противника, на дистанции броска гранаты. Это существенно затрудняло артобстрел, так как артиллеристы каждой из сторон боялись задеть своих. Передовые окопы оставались, преимущественно, открытыми. Однако из-за того, что весь остальной плацдарм австрало-новозеладских войск, помимо переднего края, хорошо простреливался турецкой артиллерией, прокладка подземных ходов сообщения к передовым позициям от подземных же убежищ для солдат и хранилищ боеприпасов получила широкое распространение[97].

Попробуем предположить, что главный «недостаток» подземных траншей, заключается в том, что они крайне неудобны для учений мирного времени. Практически полное отсутствие средств механизации работ по прокладке подземных траншей, а значит большие затраты ручного труда, делают туннельные траншеи непривлекательными для военнослужащих в мирное время, и вызывают понятное нежелание заниматься их постройкой лишь затем, чтобы через несколько дней учений их забросить.

«Туннельные траншеи – это не чудо-средство»

Не стоит впадать в крайность и преувеличивать эффективность подземных галерей как тактического средства борьбы.


«Образцово-показательная китайская победа»

В качестве примера такого преувеличения, можно привести встречающееся в отечественных источниках описания боев в районе Шанганьлина (ShangGanLing) – или Самгамрена по-корейски – за высоты 597,9 (Trianlge Hill) и 537,7 (Sniper Ridge) осенью 1952 года в Корее, где якобы две роты китайских добровольцев с помощью наземно-подземной системы обороны в течение 43 дней успешно отражали атаки около 6 американских дивизий[98]. Интересно, это описание приведено в детской книжке[99]

В связи с героизацией этих боев обеими сторонами конфликта, особенно китайской, для которой это была «образцово-показательная» победа (кстати, практически сразу после войны в 1956 г. по этим боям в Китае был снят художественный фильм), сейчас не просто установить, как проходили бои на самом деле. Несомненно одно – американцам удавалось захватывать наземные позиции китайцев, загонять их под землю, обрекая запертые под землей подразделения на бездействие, и основную роль в удержании высот китайцами играли многолюдные наземные ночные контратаки китайских резервов, находившихся во втором эшелоне. И именно они, а не загнанные под землю китайские подразделения, сыграли основную роль в удержании высот. Американцы не отмечают, что находившееся под землей китайцы доставляли им много хлопот, зато указывают на постоянные китайские контратаки[100].

Возможно, что преувеличение роли туннельной обороны с китайской стороны, связано с тем, что этот тактический прием использовался китайскими партизанами для борьбы против японцев в годы второй мировой войны и рассматривался ими как «народный и национальный» тактический прием. Отметим, что в обороне высот китайцам помогали ошибки американцев в планировании операции под названием «Решающий поединок» (Showdown) по их захвату. Она изначально планировалась как операция с ограниченными целями и поэтому сил для ее проведения было выделено недостаточно, ввод их в действие осуществлялся по частям, что не позволяло добиться перевеса над противником.

Бои за Шанганьлин могут служить хорошей иллюстрацией к основной проблеме тактики надземно-подземной обороны – туннели из укрытий быстро превращаются в ловушки для обреченных на бездействие солдат.


История использования подземных галерей в боевых действиях содержит большое количество крайне неудачных примеров их использования, которые, в конечном счете, привели к тому, что европейские армии отказались от использования подземных траншей.

Первая мировая война

В годы Первой мировой войны, когда зарывание глубоко под землю, казалось, стало естественным ответом на крайне высокие концентрации артиллерийского огня по оборонительным позициям, такие неудачные примеры также имели место.

В частности, для обороны на одном из участков фронта (в районе горы Корниле – Mont Cornillet) немцы на глубине примерно в 17 метров в возвышенности, состоящей в основном из меловой породы, оборудовали подземное убежище, вмещавшее около трех батальонов пехоты. В наземных траншеях, точнее в том, что от них оставалось после многодневных французских артобстрелов, находилось относительно небольшое число солдат, основной задачей которых было несколько задержать наступления французов, следовавшие за артиллерийской подготовкой[101].

Основу же обороны создавали те подразделения, которые, переждав французский артобстрел под землей, контратаковали наступавшие части противника. Так немцам удавалось отбивать французские атаки, несмотря на подавляющее превосходство французов в артиллерии.

Убежище имело три выхода.

Узнав о местоположении убежища, французы смогли обстрелом из орудий завалить выходы из подземного убежища, причем не полностью: вылезти из него было можно. К тому же французы обстреляли выходы снарядами с ядовитым газом. Поскольку очень много людей одновременно попытались покинуть туннель, то на выходе образовалась давка, которая закупорила туннель. Выйти для контратаки гарнизон подземного убежища не смог, выбраться из подземной ловушки удалось лишь нескольким солдатам. Большая часть гарнизона погибла от удушения. В результате немецкая позиция была захвачена. Некоторая время немецкая артиллерия вела огонь по горе, где находился туннель, пытаясь не допустить французов к выходам из туннеля. Однако это было бесполезно[102].

В результате анализа этого боя[103] использование больших подземных убежищ было признано нецелесообразным, даже при наличии нескольких выходов. Войска следовало располагать в большом количестве относительно небольших убежищ.

Уязвимым местом подземных убежищ была наклонная галерея, ведущая с поверхности вниз. При выходе на поверхность защитная толща земли составляла всего пару метров, поэтому близкий разрыв снаряда заваливал вход в убежище.

Так до 50 % глубоких (до 8 м.) немецких убежищ было разрушено артогнем при наступлении союзников на Сомме[104].

При той концентрации артиллерии, которая была у союзников, близкие разрывы получались достаточно часто.

Сначала небольшие подземные убежища имели по одному выходу. По указанной причине этого оказалось явно недостаточно.

В дальнейшем убежища стали делать с двумя выходами, чтобы сохранить возможность их покинуть в случае завала одного из выходов. В качестве примера таких подземных убежищ, можно привести немецкие позиции в районе леса Ле-Претр (Le Pretre) летом 1918 года. Эти подземные убежища вмещали 16 человек (если они размещались лежа на деревянных нарах) или 80 человек стоя. От убежищ начала войны их также отличало наличие 50 сантиметровой бетонной перегородки примерно посредине наклонной галереи для спуска, перегородка имела бойницу для защиты от проникновения противника вовнутрь. Коридор, огибающий перегородку, оборудовался обитой 5мм железными пластинами деревянной дверью. Дверь защищала гарнизон от гранат и отравляющих газов[105].

Однако в ходе войны немцы стали отказываться от использования и таких, усовершенствованных убежищ на передовых оборонительных позициях.

Их рассматривали как ловушки для собственных солдат[106].

Уже в декабре 1916 года, обобщая опыт боев в районе Вердена, в немецких документах отмечалось, что глубокие подземные убежища в траншеях первой линии обороны не должны применяться. С уже существующими надлежало поступить весьма решительно: их по обстановке следовало разбирать, забивать их входы досками, уменьшать их глубину, взрывать (!), или даже откапывать новые линии передовых траншей, не имевших глубоких убежищ (!)[107].

Откуда такая ненависть к достаточно совершенным в инженерном плане сооружениям?

Официально это объяснялось тем, что в момент вражеской атаки, после переноса противником артогня вглубь обороны, пехотинцы из подземных убежищ не успевают добежать до своей огневой позиции вовремя и атакующий противник захватывает наземные позиции раньше, чем те открывают огонь. Как отмечали немцы, часть пехоты «не выбегала из подземных убежищ достаточно быстро»[108].

Действительно, находящимся на большой глубине солдатам труднее уловить перенос артогня вглубь обороны и переход пехоты противника в атаку. Как следствие, решение о выходе на поверхность может быть принято слишком поздно, и гарнизон подземного убежища окажется запертым под землей противником, успевшим окружить выходы из убежищ. Впрочем, имеется гораздо более прозаичное объяснение отказа от устройства глубоких подземных убежищ. Командование опасалось, что солдаты не захотят выходить из безопасного убежища для отражения атаки, и будут дожидаться, пока убежище будет заблокировано противником, а затем сдадутся в плен[109].

Неглубокие блиндажи не дают ощущения безопасности, и у солдат не возникает соблазна попытаться пересидеть в укрытии, пока наверху идёт бой.

Отметим, что попытки запретить окапываться глубже, чем позволяет храбрость солдат (опасаясь, что солдат просто не будет высовываться для ведения огня), периодически случаются в разных армиях, и зачастую ведут к излишним потерям[110].

Представляется, что оба объяснения имеют право на существование. Трусость части личного состава исключить нельзя.

Следует указать, что для второй и последующей оборонительной позиции глубокие подземные убежища, нередко соединяемые подземными туннелями с передовыми позициями, продолжали активно применяться вплоть до конца войны. Например, в районе Мессин англичане проложили подземный ход сообщения длинной в 4,5 километра.

Первая мировая война выявила некоторые отрицательные стороны использования глубоких подземных убежищ. После войны эти убежища сохранились в руководящих документах по инженерному делу, в основном, для использования под узлы связи, госпитали, командные пункты и т. п., то есть не для инженерного оборудования оборонительных позиций, принимающих непосредственное участие в бою.

«Линия Мажино»

Беспомощность прочных убежищ против обычных наземных атак была подтверждена боями на Западном фронте в 1940 году. Примером тому может служить захват французского укрепления Ферте (ouvrage de la Ferté) на Линии Мажино немецкими войсками 18–19 мая 1940 года. Форт состоял из нескольких мощных бетонных укреплений, соединенных 270 метровой подземной галереей, находившейся на глубине примерно 24 метра.

На расстоянии 70 метров от укреплений находились несколько рядов колючей проволоки. Гарнизон форта состоял из 107 человек. Форт был подвернут артобстрелу в течение 40 минут из 259 орудий калибров 88, 100, 105, 150, 210 мм, который хотя и нанес некоторые повреждения форту, но не существенные. Однако, местность перед фортом была превращена в лунный пейзаж, с огромным количеством воронок.

После этого последовал 10 минутный обстрел амбразур и башен форта из 88 мм орудий прямой наводкой, одной из целей которого было выбить углубления в бетоне для последующей закладки в них взрывчатых веществ. Под прикрытием дымов, передвигаясь от воронки к воронке, немецкие саперы добрались до амбразур форта и приступили к их уничтожению. В образовавшиеся отверстия были закинуты дымовые шашки. Гарнизон форта задохнулся в подземной галерее[111].

Инженерные сооружения, великолепно защищающие от артобстрела, пали жертвой достаточно стандартной пехотной тактики.

Кстати, немцы сами станут жертвой подобной тактики при высадке союзников в Нормандии в 1944 г. при захвате позиций в районе Пон-дю-Хок (Pont du Hoc). Союзники «окопают» немецкие укрепления воронками от бомб и снарядов, что позволит американским солдатам, передвигаясь от воронки к воронке, минимизировать потери от огня немецких пулеметов. К тому же немецкие пулеметы были установлены практически на уровне земли, и выброшенный разрывами грунт во многом закрыл их сектора обстрела.

Отметим небольшой нюанс в применении этой тактики – при атаке с использованием воронок от разрывов следует учитывать, что в них некоторое время может оставаться угарный газ, образовавшейся после разрыва. Требуется немного подождать, пока газ не будет унесен ветром.

Конечно, можно сказать, что французов подвело отсутствие пехоты, находившейся на поверхности, которая по планам должна была быть (force d’intervalle). Впрочем, вряд ли ее наличие изменило бы результат боя. Концентрированным огнем находившаяся на поверхности пехота была бы выбита или отсечена и подавлена. Вопросы с укрытием пехоты от концентрированного огня противника и с быстрым выводом ее в окопы для отражения наземной атаки, после прекращения вражеского обстрела, французами решен не был. Это относительно типичная ошибка для стороны, использовавшей ДОТы: защищая гарнизон огневой точки метрами бетона, земли, бревен, почему-то полагают, что для пехоты, которая должна защищать огневое сооружение из открытых окопов, обычных блиндажей и подбрустверных ниш будет достаточно.

Немецкий опыт во Вторую мировую войну

Прежде чем переместиться в нашем описании с Европейского театра военных действий на Азиатско-тихоокеанский, отметим, что имеются материалы, показывающие эпизодическое применение туннелей (подземных укрытий) немцами при устройстве обороны во время второй мировой войны. Так, под Ленинградом, немцы при низком уровне грунтовых вод устраивали ходы сообщения с земляной подушкой над ними толщиной в 3–4 метра. Такая подушка, должна была защищать подземные ходы сообщения от попадания 105 мм снарядов. Несущей конструкцией в сооружениях служили стандартные секции в форме арки из гофрированного железа, так называемые секции «Зигфрид». Секция из такого железа имеет ширину около 25 см и толщину листа 1,2—1

«Окинава»

Несмотря на плохие результаты применения подземных убежищ в Европе, японцам в войне на тихоокеанском театре военных действий с американцами пришлось прибегнуть к их использованию. В боях за острова им нечем было парировать превосходство американцев в воздухе и в артиллерии (в том числе корабельной) – пришлось зарываться под землю.

Подземные сооружения японцев принципиально отличались от европейских убежищ Первой мировой войны тем, что первые предназначались исключительно для укрытия личного состава от артобстрела и были лишь дополнением к обычной наземной полевой обороне, а последние – для непосредственного ведения огня по противнику через амбразуры и составляли основу обороны. Многие позиции на отделение или даже на два-три солдата была своего рода ДОТом, где вместо бетона от бомб и снарядов защищал известняк, из которого сложены холмы и горы Окинавы. Многие (хотя далеко не все) подземные позиции на уровне до батальона были соединены между собой подземными туннелями, что позволяло перемещать боеприпасы, выносить раненых, передавать команды не выходя из-под земли. Командование японцев решило, что наземная оборона бесперспективна, так как американцы все равно все сооружения полевой обороны разрушат с воздуха или артиллерией. Наземные окопы, конечно, были, но основу обороны составляли не они, а подземные сооружения.

Первые атаки американцев на японскую оборону, проводившиеся по обычной схеме – пехотные цепи поднимались в атаку после массированного артобстрела позиций противника – потерпели неудачу. Однако американцы вскоре перестроили тактику атак на японские позиции. Их новый порядок действий можно условно разбить на несколько этапов:

1) Сближение

После артобстрела, который отгонял японцев от амбразур, загоняя их поглубже под землю, небольшие группы американских солдат броском сближались с японскими подземными позициями на близкое расстояние от их амбразур и выходов. К тому времени, когда японцы понимали, что артобстрел закончился, и возвращались к амбразурам, группы американских солдат находились уже недалеко от амбразур и выходов, в зоне недоступной для обстрела из японских укрытий.

Другим способом сближения для американцев было скрытное просачивание через участки местности, закрытые от обстрела из амбразур японских подземных сооружений. В том числе, использовалось ночное просачивание.

2) Подход к амбразуре

После того как удавалось приблизиться к японским позициям, схема действий американцев становилась такой: пока одни солдаты с близкого расстояния вели огонь по амбразурам и выходам из подземных укрытий, не давая японцам ни стрелять, ни выйти на поверхность для контратаки, другие солдаты пробирались в непосредственную близость к атакуемой амбразуре, то есть пока до неё не оставалось всего несколько метров.

Любимым приемом американцев было забраться чуть выше по склону и приближаться к амбразуре сверху вниз, будучи гарантированно защищенным от фронтального и косоприцельного огня из амбразуры.

3) Уничтожение

Потом к амбразуре бросалась ручная граната, чтобы заставить японских солдат отшатнутся от амбразуры. Вслед за разрывом американский солдат броском сближался с отверстием подземного сооружения и забрасывал внутрь как можно дальше подрывной заряд. При наличии ранцевого огнемета в амбразуру проводилось огнеметание. Иногда, в качестве импровизации, использовались бутылки с зажигательной смесью.

Так американцы стали довольно успешно уничтожать японские подземные позиции. Будучи практически неуязвимыми от американской артиллерии и авиации, подземные сооружения японцев уничтожались наземными атаками накоротке. Японцам во что бы то ни стало нужно было уничтожать американских пехотинцев, атакующих подземные сооружения. Для этого на поверхности (в одиночных окопах) стали оставлять небольшие группы солдат, которые не имели права укрыться в подземных сооружениях даже во время жесточайших обстрелов. Их цель – замедлить приближение американских пехотинцев и дать время укрывшимся под землей занять огневые позиции у амбразур и выйти на поверхность для контратаки.

В конечном счете, бои превратились в ожесточенные стычки между группами американской и японской пехоты за те клочки земли, которые были или стали в ходе обстрелов укрыты от огня из амбразур японских подземных сооружений и которые американцы могли использовать для сближения с японскими укрытиями. И здесь начали сказываться ошибки, допущенные японцами при планировании оборонительных действий и устройстве позиций.

Во-первых, намереваясь вести оборону в основном из-под земли, японцы не планировали выделять больше количество пехотинцев для наземных боев. В среднем, только 1/3 солдат участвовала в наземном противоборстве. Остальные 2/3 должны были занимать свои огневые позиции у амбразур подземных сооружений, чтобы поддерживать единую систему огня обороны. За рядом исключений, в подземных сооружениях не было сделано никаких приготовлений для выхода контратакующих на поверхность: не были готовы помещения, где солдаты могли накапливаться для контратаки – они вынуждены были запруживать туннели, затрудняя поднос боеприпасов, вынос раненых и т. п. Не были также подготовлены безопасные и удобные выходы на поверхность. Вылезать зачастую приходилось по веревочным лестницам через вертикальные шахты, что не позволяло быстро ввести в бой большое количество солдат и быстро спрятаться в укрытие при отходе американской пехоты и возобновлении американского артобстрела.

Во-вторых, отсутствовали подземные соединительные ходы в тыл и для связи с соседними подразделениями. Это позволяло американцем изолировать артогнем атакуемую позицию, не позволяя японцам подводить к ней резервы.

В результате на атакуемом участке американских пехотинцев всегда было значительно больше, чем японских солдат, что вело к постоянным проигрышам японцами боев на поверхности.

В-третьих, японцы не наладили систему связи пехоты с артиллерией. В передовых пехотных подразделениях не было не только радиосвязи с артиллерией, но и даже более примитивные способы связи (посыльные, условные световые сигналы и т. п.) не планировались к применению. Все, что могла сделать довольно многочисленная японская артиллерия для защиты передовых подземных сооружений японцев – открыть огонь по заранее запланированному рубежу безотносительно к тому, где находятся атакующие американцы. Защитить атакуемые американской пехотой подземные сооружения, обстреляв район их расположения, японская артиллерия не могла, и это несмотря на то, что такая тактика применялась японцами еще в 1943 году в боях на Новой Гвинее[112].

Справедливости ради стоит признать, что организовать скоординированный огонь более или менее крупных групп артиллерии для японцев было крайне сложно. Нужно принимать во внимание, что японские артиллерийские орудия вынужденно находились в укрытиях на значительном удалении друг от друга. В таких условиях, орудия, зачастую, могли вести огонь только по одному, а не в составе батарей. Организовать взаимодействие артиллерийских орудий между собой и с отдельными оборонительными сооружениями пехоты – действительно в таких обстоятельствах не просто[113].

Наконец, отсутствие развитой системы наземных окопов приводило к тому, что стрелять приходилось из одной и той же точки. Это приводило к обнаружению амбразуры и способствовало уничтожению подземного сооружения. Впоследствии японцы сами отмечали, что в условиях полного превосходства противника в огневых средствах не желательно вести огонь из одной точки в течение более чем 20 секунд. Требуется всё время перемещаться между заранее подготовленными альтернативными позициями[114].

Для уничтожения американских танков, которые сильно облегчали атакующим задачу по разгрому обороны, японцам было необходимо обеспечить подход пехотинцев-истребителей танков в непосредственную близость к бронированным машинам. Однако, для этого требуется отсечь танки от сопровождающей их пехоты. Японцы отмечали, что обстрел американских танков из минометов, безвредный для самих танков, как правило, заставлял их отступить – американские танкисты не хотели оставаться без пехотного прикрытия. Однако отсечь сопровождающую танки пехоту японцам не удавалось из-за обозначенных выше ошибок при планировании ими обороны.

Отметим, что еще один способ уничтожения амбразур подземных сооружений – стрельба прямой наводкой артиллерийскими орудиями с близкого расстояния – не получил на Окинаве большого распространения, хотя упоминания о применении этого способа американцами в боях за другие острова Тихого океана имеются[115].

Судьба подземных сооружений решалась в боях на поверхности. Как только американцам удавалось оседлать входы в подземные сооружения, судьба гарнизона была решена. Весьма не хитрыми методами: огнеметанием, закидыванием дымовых шашек, взрывных зарядов, заливанием бензина в воздуховоды и его поджиганием, заваливанием входов навесным бульдозерным оборудованием – подземный гарнизон обрекался на смерть[116].

Безусловно, случаи, когда отдельные участки японской обороны работали как часы имели место. Огнем из подземных убежищ американская пехота сковывалась и отсекалась от путей отхода. Интенсивным обстрелом из минометов зона в непосредственной близости от амбразур и выходов из подземных сооружений очищалась от американской пехоты. Большое количество японской пехоты выходило (в основном, через выходы на обратном скате) из подземных убежищ и контратакой с близкого расстояния уничтожало американцев, после чего сразу укрывалось под землей[117].

Однако в целом система подземной обороны на Окинаве не смогла остановить американцев. Бои показали, что подземные сооружения выключают из боя большое количество солдат и сравнительно легко превращаются в смертельные ловушки для укрывшихся в них людей.

«И все таки она работает – война в Корее»

Почему же подземная оборона, имеющая многочисленные недостатки, выявленные в ходе двух мировых войн «вдруг» стала удачно работать в Корее? Причем против американской армии, которая довела до совершенства приемы уничтожения подземной обороны японцев в ходе боев за острова на Тихом океане?

Сначала укажем, что по большому счету никаких принципиальных новшеств в устройство подземных галерей в Корее по сравнению с японскими подземными галереями не произошло.

Скрытая огневая точка

Из интересным моментов можно разве что отметить использование выносных (скрытых) огневых точек. В сторону от основных траншеи и галерей (в том числе вперед от траншей первой линии) делался подземный ход, который заканчивался амбразурой. За счет того, что позиция находилась в стороне и была незаметна, она прицельно не обстреливалась артогнем и не подвергалась бомбардировке атакующих. Это позволяло вести сдерживающий огонь по приближающейся американской пехоте, в то время как на основных оборонительных позициях еще рвались американские бомбы и снаряды. Вынесенная вперед скрытая огневая точка могла открывать огонь неожиданно, нередко во фланг или даже в тыл атакующим, успевшим перейти ее и сблизиться с основными оборонительными позициями. В любом случае информация о приближении пехоты противника своевременно передавалась основным силам обороняющихся, что не позволяло противнику захватить позиции врасплох, не давая выйти на поверхность. Вынесенная огневая точка, выполняла функцию перископа, который зачастую устанавливался на сооружениях долговременной фортификации, позволяя вести наблюдение за вражеской пехотой, несмотря на артподготовку противника.

Главное – северным корейцам и китайцам удалось соединить подземный тип оборонительных сооружений с правильной тактикой их использования, избежав многих ранее допущенных ошибок.

Первоначально ни северные корейцы, ни китайцы, зная негативный опыт двух мировых войн, не планировали использовать подземные галереи в обороне. Оборону они планировалась обычную, наземную. Однако господство противника в воздухе и превосходство в артиллерии вынудило начать закапываться в землю и прокладывать подземные туннели. Как следствие того, что первоначально оборона строилась как исключительно наземная, подземные туннели рассматривались лишь средством усиления наземной обороны, а не ее заменители. Сами туннели сначала возникли для того, чтобы соединить оборонительные позиции на переднем скате с обратным скатом, где войска могли переждать артподготовку противника, вместо того, чтобы для той же цели вести ход сообщения через гребень возвышенности[118].

Читая американские источники можно сделать вывод, что во многих случаях, дальше подземных ходов сообщения туннельная система развития вообще не получала[119].

Кстати, такая разновидность обороны на обратном скате возвышенности (для ведения оборонительного боя пехота после артподготовки противника переходит на передний скат, а не остается на обратном) применялась в Европе, с той разницей, что позиции соединялись не туннелями, а наземными траншеями, пусть даже перекрытыми.

Имеются данные, что в Корее в некоторых случаях применялась также оборона на обратном скате в чистом виде, то есть на переднем скате оборонительные позиции отсутствовали, на гребне располагались наблюдатели и корректировщики. Туннели же прокапывались до переднего ската то же исключительно для скрытого наблюдения и корректировки огня, а гребень удерживался контратаками[120].

Впоследствии, когда китайские и северо-корейские войска смогли массировать артогонь по американским позициям на передних скатах, американцы сами стали рекомендовать своим войскам использовать туннели для контроля переднего ската при обороне на обратном скате в чистом виде[121].

А также прятать артиллерийские орудия под крышу в дерево-земляные укрепления[122].

Впрочем, сведений о широком использовании туннелей и подземных позиций для артиллерии американцами не имеется.

К концу войны, обычно, наземная оборона китайцев и северо-корейцев включала в себя две-три линии (ярусов) наземных траншей на скатах высот, усиливавшаяся оборонительными сооружениями, располагавшимися непосредственно на их вершинах.

Наземные траншеи, по возможности укреплялись, многие ходы сообщения делались с перекрытиями из крупного хвороста, засыпанного сверху землей, что вместе с нагорными канавами защищало от напалма, между участками перекрытий оставлялись промежутки в 35–40 метров[123].

Устраивалось большое количество ДЗОТов, с перекрытиями из связанных бревен, земли и камней 1,5–2 метров толщиной. Причем ДЗОТы устраивались в складках местности, укрывавших их от фронтального обстрела, для ведения флангового и косоприцельного огня. Американцы признавались, что артиллерия могла уничтожить такой ДЗОТ только прямым попаданием 8 дюймовой гаубицы (203 мм), причем вероятность прямого попадания была крайне мала: 1 к 1000[124].

В любом варианте ведения обороны, и это нужно подчеркнуть особо, северными корейцами и китайцам основная масса солдат выводилась для ведения боя с пехотой противника в траншеи на поверхность, находясь под землей в перерывах между пехотными атаками для укрытия от бомбардировок и артобстрелов.

Главная роль туннелей – даже не укрытие солдат, а сообщение внутри позиции и с тылом, несмотря на артобстрел, ведущийся противником. Рыть для этого приходилось очень много, но у войск появлялась «подземная мобильность» и, что может быть даже более важно, устойчивая связь с поддерживающими подразделениями. Нитка телефонного провода, проложенная в туннеле, не прерывалась от бомбардировок и артобстрелов. Но даже в ее отсутствие посыльные могли свободно перемещаться по туннелям или можно было передавать сообщения свистками (горнами) или просто криком от одного солдата к другому. Возможность подводить резервы – очень важный фактор выживания любой обороны, в том числе туннельной. Японские укреплённые районы с развитой сетью подземных тоннелей вдоль советской границы в ряде мест были построены в расчёте на правильную тактику использования туннелей в обороне. Подземные помещения и туннели служили убежищем на время обстрелов и опорой оборонительной позиции, состоящей в значительной степени из обычных наземных сооружений. На поверхности было устроено много окопов и площадок под огневые средства, то есть само ведение оборонительного боя планировалось осуществлять на поверхности. Однако, невозможность подвода резервов из вне приводила в ходе боев к быстрому ослаблению сил обороны и к захвату укреплённых районов советскими войсками.

Важным в корейской и китайской тактике туннельной обороны было также то, что выходы из туннелей вели в перекрытые сверху участки траншей, поэтому определить местоположение выходов для их обстрела американцам было сложно.

Американские бомбардировки и артобстрелы безусловно наносили многочисленные повреждения наземным инженерным сооружениям, но для отражения наземных атак того что от них оставалось хватало. По возможности эти сооружения восстанавливали в перерывах между боями. Объем работ был колоссальным, но это неизбежная плата за превосходство противника в огневых средствах.

Огонь из пулеметов и легкого пехотного оружия открывался, в основном, с близкого расстояния, когда близость американской пехоты мешала американской артиллерии и авиации обрабатывать огнем оборонительные позиции; даже артиллерия обороняющихся воздерживалась от открытия огня по противнику до тех пор, пока он не подходил на 400 метров к оборонительной позиции, чтобы избежать раннего обнаружения и контрбатарейного огня. Если американским пехотинцам удавалось приблизиться к ДЗОТам на дистанцию одного рывка (около 20 метров), атака на оборонительные сооружения нередко останавливалась непрекращавшимся ливнем ручных гранат из наземных окопов, примыкавшим к ДЗОТу[125].

Справедливости ради, следует отметить, что обороне сильно способствовал гористый характер местности. Атака американцев шла вверх по склону, что очень замедляло продвижение и мешало атакующей пехоте вести огонь[126].

Обстрел собственных позиций

Если американцем удавалось оседлать выходы или амбразуры подземных сооружений или захватить наземные траншеи, то следовал немедленный обстрел прилежащей местности из заранее пристрелянных орудий[127].

В основном, это был огонь из минометов, чьи позиции были скрыты под землей. Подземная позиция для миномета требует не очень больших затрат времени на ее устройство, она малозаметна, таких позиций можно сделать много (в том числе запасных и ложных), подавить их противнику крайне сложно. Разрывы из миномётных мин причиняют минимальный вред собственным оборонительным сооружениям, которые обстреливаются.

Устройство и расположение артиллерийских позиций

Позднее, в ходе Афганской войны, душманы будут устанавливать минометы в ямы, поливая землю водой, и покрывая позицию мешковиной с продольной прорезью – так избегали поднятия пыли и скрывали сноп пламени при выстреле[128].

Минометы также устанавливались на обычных открытых позициях, и просто разбирались и уносились под землю, после отстрела запланированного количества мин или как только начинался контрбатарейный огонь или бомбардировка противника[129].

Опорную плиту миномета, бывало, оставляли на поверхности, риск ее повреждения от артобстрела минимален – носить в укрытие и из укрытия нужно было только минометный ствол[130].

Отметим, что немцы в ходе осады Ленинграда с аналогичными целями выкапывали ровик на минометной позиции, куда прятали минометный ствол, а сами укрывались в блиндаже.

Под землю также зарывали и большие артиллерийские орудия. Так, известен пример, когда под землю на переднем скате была зарыта 4-орудийная батарея 76мм пушек – размер укрытия на орудие составлял 6,5 м на 10 м, глубина от поверхности – 5,4 метра[131].

Огонь мог вестись как изнутри подземного укрытия, так и путем выкатывания орудий на поверхность на время ведения огня. Американские отчеты показывали, что требовалось порядка 50 прицельных выстрелов артиллерии, чтобы уничтожить такое «подземное» орудие[132].

Сделаем отступление и укажем, что похожая конструкция использовалось нашими войсками в ходе подготовки к оборонительным боям на Курской дуге летом 1943 года. Тогда для каждого орудия противотанковой обороны оборудовался «карман», в который оно закатывалось до боя с танками. Все «карманы» перекрывались двумя-тремя накатами из бревен и были покрыты толстым слоем земли[133].

Впрочем, вернемся в Корею. Часть артиллерийских орудий находилась в убежищах практически на предельных от обороняемых позиций дальностях, так, что сколь-нибудь эффективный обстрел мог вестись только непосредственно перед передним краем собственной обороны. Таким образом, позиции максимально «отодвигались» от американской артиллерии, делая контрбатарейный огонь даже тяжелой американской артиллерии, включая 8 дюймовые (203 мм) гаубицы, неэффективным[134].

Американцы также отмечают, что им было крайне тяжело установить какие артиллерийские позиции были физически заняты орудиями противника, а какие оставались пусты, с учетом постоянного перемещения противником орудий с позиции на позицию[135].

Местность была «перенасыщена» потенциальными целями, каждая из которых требовала для своего уничтожения изрядного расхода боеприпасов. Временно подавлять позиции удавалось, но их уничтожение было крайне затруднительным.

В тех случаях, когда американским пехотинцам удавалось оседлать амбразуры подземных сооружений или американцы начинали прицельно их обстреливать артиллерией, установленное в этих сооружениях вооружение зачастую просто разбиралось и переносилось на другое место через туннели[136].

Заранее подготовленный огонь по собственным позициям, захваченным противником, был одним из ключевых элементов обороны. Он требовал своевременного оповещения пехотой артиллеристов о том, какой участок местности необходимо обстрелять. Пехота же могла получить своевременную информацию о том, когда артогонь прекратится с тем, чтобы сразу после последнего разрыва, пока противник еще прижат к земле, рывком выйти на поверхность и завязать наземный бой.

Контратака пехоты

После артиллерийского обстрела следовала наземная контратака пехоты, причем подвод и накапливание подкреплений для контратаки и развертывание их на поверхности производилось с использованием туннелей. Даже если американцы изолировали артогнем занятный участок, то подземные галереи позволяли завести солдат под рубежами заградительного огня в непосредственную близость от захваченной позиции для контратаки.

Наземные позиции для накапливания подразделений, предназначенных для контратаки, находились в 45–70 метрах от передовой оборонительной позиции, с которой нужно было выбить американцев[137].

В другом варианте действий контратаки на захваченный участок оборонительной позиции немедленно не осуществлялись. В течение всего светового дня продолжался изматывающий атакующих бой за очистку наземных позиций. Обороняющиеся дожидались ночи и только тогда контратаковали, причем атака начиналась практически сразу как устанавливалась темнота. Ночные контратаки осуществлялись большим количеством небольших подразделений – отделениями и взводами, действовавшими самостоятельно. Обычная тактика – скрытно сблизиться с противником на минимально возможную дистанцию, а затем броском достигнуть его позиций. Цель – выбить американцев с только что захваченных позиций до полуночи, чтобы за остаток ночи успеть восстановить инженерное оборудование наземных позиций. С утра американцам нужно было повторно штурмовать те же позиции и так день за днем[138].

После выбивания противника со своих оборонительных позиций, войска отходили обратно в туннели и траншеи.

Из изложенного выше не следует делать вывод, что американцам не удавалось захватывать позиции китайцев и северных корейцев. Туннельная система обороны переводит борьбу на пехотный уровень, во многом снимая проблему технического превосходства противника, но не гарантирует победу пехоты обороняющихся над атакующей пехотой. Далеко не всегда обороняющиеся действовали тактически правильно. Американская пехота неоднократно захватывала оборонительные позиции противника, но, как правило, только после упорных и изматывающих боев, неся значительные потери.

«Тактические требования к использованию подземных оборонительных позиций»

Завершая краткий обзор использования подземной системы обороны в «больших» войнах, попробуем сформулировать требования, которым она должна отвечать, для того, чтобы быть успешной в современных условиях.

Сначала отметим, что при примерном равновесии сил в воздухе туннели вряд ли будут востребованы. Войска могут психологически «прирастать» к позициям, в обустройство которых они вложили много сил. При наличии относительной свободы маневрирования это нежелательно. Лучшая защита от бомб для обороняющихся – эффективное взаимодействие со своей авиацией. Однако, если авиация противника, имеющая достаточный арсенал как обычного, так и высокоточного оружия, полностью господствует в воздухе, то на участке сосредоточения атакующим противником основных усилий, она сделает практически невозможным снабжение и подвод резервов обороняющимся и какой-либо маневр силами и средствами. Предвидя ведение обороны при таком соотношении сил, целесообразно прибегнуть к устройству подземных галерей.

Конец ознакомительного фрагмента.