Как «Звездные войны» покорили Вселенную. История создания легендарной киносаги. 1. Марсианские войны (Крис Тейлор, 2015)

Очевидно, «Звездные войны» – это мифологический эпос галактического масштаба. Но нет, подождите, это семейная сказка о далекой-далекой стране. Если это не самурайская сага или, возможно, военно-приключенческое кино.

С момента выхода первой картины в 1977 году фанаты и критики как только не изворачивались, объясняя популярность «Звездных войн» и относя фильм к десятку разных жанров. Никто в этом не преуспел больше, чем сам Джордж Лукас, сравнивавший картину со спагетти-вестернами, историями меча и магии, фильмами «2001: Космическая одиссея», «Лоуренс Аравийский», «Капитан Блад», циклом о Джеймсе Бонде – и это еще до того, как оригинальный фильм был закончен. Обогните поле астероидов различных влияний, и в центре «Звездных войн» вы найдете явный, хоть и причудливый поджанр: космическое фэнтези.

Космическое фэнтези похоже на породивший его жанр научной фантастики примерно как Люк Скайуокер на Дарта Вейдера. Ближе всего к научной фантастике Джордж Лукас подошел со своим первым фильмом «Галактика ТНХ-1138», и затем бросил этот жанр как слишком реалистичный, слишком мрачный, слишком непопулярный у зрителей. Научная фантастика смотрит на будущее через призму настоящего. Основная тема – развитие технологий и их последствия. При работе в этом жанре необходимо считаться с законами физики. Это истории о науке, в то время как космическое фэнтези – это фэнтези, где действие происходит в космосе.[5] Научная фантастика – это отголосок нашего мира; космическое фэнтези – выходит далеко за пределы нашего мира. Оно ностальгично и романтично, в нем больше чистого духа приключений, а технологии в нем – лишь отправная точка. Законы физики отбрасываются в пользу ярких событий. «Я боялся, что любители НФ будут говорить вещи типа: «Вы же знаете, что звук в космосе не распространяется», – сказал Лукас в 1977-м. – Я просто хотел забыть науку». В космосе все услышат твое пиу-пиу.[6]

Это великое противостояние в фантастической литературе – вероятное против интересного, ведет свой отсчет с соперничества между французским пионером научной фантастики Жюлем Верном и его английским современником Гербертом Уэллсом на рубеже XIX и XX веков. Хоть Верн и не был ученым, он пытался быть научно обоснованным в своих книгах. В романе «С Земли на Луну» (1865) Верн отправляет своих героев в космос в капсуле, которой стреляют из гигантской пушки; он включает в роман несколько страниц расчетов в отважной попытке доказать возможность подобного путешествия.[7] Уэллс, как Лукас, всегда был больше заинтересован в поведении общества и индивидуума, чем в научных выкладках. Когда он писал о лунном приключении собственного героя – в романе «Первые люди на Луне» (1901), его персонаж заявляет, что никогда не слышал о книге Верна. После чего он изобретает антигравитационное вещество «кейворит», с помощью которого капсула с ним и его спутником просто плывет в пространстве в сторону Луны. Верн так много внимания уделял деталям, что его герои добрались до Луны только в следующем романе; Уэллс же хотел доставить своих героев на Луну как можно быстрее, чтобы они могли исследовать придуманную им цивилизацию. (Это настолько разозлило Верна, что он с издевкой потребовал у Уэллса: я могу показать вам порох – покажите мне кейворит!) Когда Лукас решил, что его космос будет полон звуков лазерных выстрелов и свиста пролетающих кораблей, он стал последователем уэллсовской традиции.[8]

У них были разные подходы, но объединяла их огромная жажда расширить горизонты человеческого воображения. Мифы, как сказал однажды Лукас, неизменно происходят «там, за холмом» – на новой границе, достаточно реальной, чтобы пробуждать интерес, при этом достаточно неисследованной, чтобы быть таинственной: в эпоху Древней Греции это были далекие острова, в средневековых сказках – темный лес, а после открытия Колумба – Америка. К XX веку, когда бо́льшая часть планеты была исследована, космос остался единственным местом за холмом. И больше всего внимание авторов и читателей привлекал один уголок космоса в начале пути, приведшем к «Звездным войнам», – Марс.

Марсианское безумие началось после того, как итальянский астроном Джованни Скиапарелли обнаружил на красной планете линии, которые назвал каналами (canali), в 1877 году. Итальянское слово canali может означать каналы как естественного происхождения, так и искусственного. Британские и американские газеты, не понимая или не обращая внимания на возможные разночтения, избрали при переводе слово canals, означающее искусственные постройки, и с удовольствием печатали большие иллюстрированные статьи о марсианской цивилизации. Особенно после того, как астроном-любитель Питер Лоуэлл написал трилогию «научных» книг о том, как могла бы выглядеть подобная цивилизация. Писатели, не обладающие научными знаниями, стали писать романы об исследовании Марса. В их книгах герои добирались до красной планеты совершенно разными способами. В книге «Через зодиак» (1880) английский журналист Перси Грег отправляет своих исследователей в путь на антигравитационной ракете под именем «Астронавт» (именно он придумал этот термин). Густавус Поуп, врач из США, предыдущая книга которого была посвящена Шекспиру, в 1894 году написал «Путешествие на Марс». В этой книге лейтенант американского флота встречает марсиан на небольшом острове близ южного полюса; потом они отвозят его на свою планету в антигравитационной «эфировольтной машине». (Уэллс тем временем поставил жанр с ног на голову в своей «Войне миров» (1897), где марсианские завоеватели прилетают на Землю, выстреленные из марсианских пушек, – Верн наоборот.)

Но с космическим фэнтези Марс впервые встретился в книге, которую можно назвать прадедушкой «Звездных войн». Британский писатель и сын газетного магната Эдвин Лестер Арнольд решил обойтись без космических кораблей. В книге «Лейтенант Гулливар Джонс: его отпуск» (1905) он берет еще одного вымышленного лейтенанта американского флота и отправляет его на Марс на волшебном ковре-самолете. Марс Арнольда удивительно средневековый. Представители народа хитер, ленивые и насквозь пропитанные крепким вином, осаждены варварскими полчищами фитеров. У хитеров есть класс рабов, король и красивая принцесса. Когда принцесса попадает в плен к фитерам, Джонс отправляется в путь, чтобы спасти ее. Он неожиданно непривлекательный персонаж, склонный к длинным монологам: слишком самовлюбленный, чтобы быть героем, слишком правильный, чтобы быть антигероем. Арнольд, казалось, разрывался между приключенческим романом и антиамериканской сатирой, и роман не имел успеха. Огорченный, он бросил писать (в США книга была опубликована лишь в 1964 году).

КОСМИЧЕСКОЕ ФЭНТЕЗИ ПОХОЖЕ НА ПОРОДИВШИЙ ЕГО ЖАНР НАУЧНОЙ ФАНТАСТИКИ ПРИМЕРНО КАК ЛЮК СКАЙУОКЕР НА ДАРТА ВЕЙДЕРА.

Идею Арнольда о фэнтезийном Марсе неожиданно спас тридцатипятилетний менеджер продавца точилок для карандашей из Чикаго пять лет спустя. У него было много свободного времени, канцтовары под рукой и вечное желание прославиться. Он читал бульварные журналы и, решив, что большинство историй в них слабенькие, сам попробовал написать одну. Как и в истории Арнольда, она рассказывается от лица американского офицера, магическим образом перенесенного на Марс – на этот раз в мгновение ока, одной лишь силой воли. Ни кейворита, ни волшебных ковров, просто человек «внезапностью мысли перенесенный через бесконечность космоса». Как Джонс, герой карандашного писателя встречается с невероятными человекоподобными существами и чудовищами и героически борется за руку принцессы. Карандашный писатель считал свою историю детской и глупой. Он попросил опубликовать ее под псевдонимом, который должен был доказать его вменяемость: Нормал Бин.[9] Свое настоящее имя он считал неподходящим для писателя. Было оно Эдгар Райс Берроуз.

Роман «Принцесса Марса» был опубликован в нескольких частях в журнале All-Story, начиная с февраля 1912 года. Он имел огромный успех. Капитан Джон Картер, герой (и вымышленный дядя) Берроуза, обрел количество поклонников, о котором Гулливар Джонс мог только мечтать. Никаких попыток сатиры, в книге Берроуза граница между добром и злом четко очерчена. Картер немногословен – в первой трети книги нет ни строчки диалога – и куда чаще оказывается в опасности, чем Джонс. С первой главы, когда его атаковали (вот так совпадение) индейцы в Аризоне, Картеру угрожают копья, мечи, ружья и клыки. Более низкая гравитация Марса (который Берроуз называет «Барсум») дает Картеру превосходство в силе, которое помогает справиться с опасностями. Он может одним прыжком перепрыгнуть здание. Кроме звания популяризатора космического фэнтези, Картер может претендовать и на звание первого супергероя: он предшественник и Супермена, и Люка Скайуокера.

Берроуз уволился с работы, накатал на скорую руку три продолжения, переехал в Лос-Анджелес, написал «Тарзана из племени обезьян» и продал права на экранизацию Тарзана до того, как «Принцесса Марса» вышла в книжном формате. В оставшееся время своей весьма продуктивной писательской жизни Берроуз вернется к Барсуму еще в одиннадцати книгах. Барсум – захватывающая планета, беспрецедентная в своей смеси исторических и футуристических концепций. Это умирающий и во многом варварский мир, который дышит благодаря атмосферным фабрикам. На нем есть летающие военные машины, радиумные пистолеты, телепатия, города, покрытые куполами, и медицина, способная продлить жизнь до нескольких тысяч лет; а также множество поединков на мечах, рыцарский код чести, многочисленные монстры и целая процессия вождей с копьями, верхом на скакунах. Декорации экзотической пустыни взяты прямиком из «Тысячи и одной ночи».

Барсумские приключения следуют проверенной формуле. Побеги, спасения, дуэли и войны являются основными аттракционами, но между ними Берроуз открывает и другие стороны своего мира с уверенностью хорошего автора путеводителей. Территории четко разделены. Зеленые тарки в большинстве своем варвары-кочевники; краснокожие обитатели Гелиума – рациональные аристократы. Во второй книге, «Боги Марса», мы встречаем светловолосых белокожих барсумцев – безжалостных убийц, охотящихся на остальных обитателей планеты ради фальшивого обещания рая.

Берроуз скромно говорил, что писал только ради денег. Но это не так. Прочтите его сегодня, и вы легко заразитесь тем же сильным, чистым, почти детским наслаждением, которое окутывало автора во время написания книг. Барсум предлагает морально безупречных героев, полных мифологической глубины. Захватывающие исследования и чудеса мира, заставляющие нас поверить в него, пропитаны тем же духом, который Лукас в своих фильмах позднее назовет «искрометное головокружение». Этот дух можно найти в работах творцов столь непохожих, как Дж. Р. Р. Толкиен и Стэн Ли: он идеален для подростковых умов, да, но доступен для всех и способен на величие. Эпиграф Артура Конан Дойла к «Затерянному миру» (1912) так хорошо объяснил этот принцип, что позднее использовался в материалах для прессы перед выходом оригинальных «Звездных войн»:

Это заявление неверно только в одном: оказалось, что женщинам и девочкам тоже нравятся подобные истории. Дея Торис, барсумская жена Джона Картера, снесшая от него яйца (не спрашивайте нас, как такое возможно, мы не знаем, можем только повторить: это космическое фэнтези), может, и не сильная героиня по стандартам XXI века (на протяжении одиннадцати книг Картер спасает ее от подразумевающегося изнасилования не меньше дюжины раз). Но принцесса при этом ученая, исследовательница и дипломат; ее знаменитые полногрудые изображения за авторством Фрэнка Фразетты сделали ее секс-символом в 60-х годах прошлого века, но они далеки от подлинного персонажа. По стандартам своего времени, Дея Торис была суфражисткой. У принцессы Леи много предшественниц, но первая среди них – Дея.

Последнюю книгу о Барсуме Берроуз издал в 1943 году, а последнюю книгу из схожего венерианского цикла – в 1942-м, за восемь лет до смерти. К тому времени жанр уже имел несколько названий: космическое фэнтези, космическая опера, планетарный роман, меч-и-планета, и в нем работали многочисленные последователи Берроуза. Наиболее заметной была другая жительница Лос-Анджелеса – Ли Брэкетт, позже известная как королева космической оперы. Она появилась из ниоткуда в 1940 году – ей было тогда 25 лет, – и за четыре года из-под ее пера вышли 26 повестей и романов, опубликованных в бульварных журналах. Действие всех этих произведений разворачивалось в мире, позднее названном солнечной системой Брэкетт. Концепции самих планет в ее произведениях были весьма вторичны – Марс и Венера весьма похожи на описанные Берроузом, – но Брэкетт не было равных в описании межпланетных конфликтов между ними. Масштаб вырос – от марсианских войн к межпланетным войнам. Масштаб Брэкетт как автора также вырос, и она стала работать над сценариями голливудских фильмов, таких как «Большой сон». Совместить эти две карьеры ей не удавалось до 1978 года, когда она написала первый вариант сценария фильма «Империя наносит ответный удар».

Муж Брэкетт, Эдмонд Гамильтон, тоже внес свою лепту в «Звездные войны», хотя и не столь прямо. В 1933 году в журнале Weird Tales был опубликован его рассказ «Калдар, планета Антареса», содержащий поразительное описание оружия главного героя:

«На первый взгляд меч казался обыкновенной металлической рапирой. Но он обнаружил, что когда рука его сжимала рукоять, то нажималась кнопка, направлявшая огромную силу, скрытую в рукояти, в лезвие, заставляя его сиять светом. Он выяснил, что, когда что-либо касалось сияющего лезвия, сила клинка сразу же это уничтожала.

Он узнал, что оружие называется светомеч»

Рассказ Гамильтона был переиздан в книге в 1965 году, за восемь лет до того, как молодой кинематографист Джордж Лукас начал поглощать всю бульварную научную фантастику, что попадалась ему под руку.

Вместе с Берроузом, бульварные журналы, публиковавшие Гамильтона, Брэкетт и им подобных, во многом тоже были дедушками «Звездных войн». Два из наиболее важных произведений в доисторический период франшизы были опубликованы в августе 1928 года в журнале Amazing Stories. На обложке был изображен человек с ракетным ранцем. Это был главный герой «Жаворонка космоса» – романа, написанного Э. Э. «Доком» Смитом, пищевым химиком, для которого писательство было хобби, которым он занимался во время, свободное от изобретения идеального пончика. У Смита был энтузиазм Берроуза плюс желание отправиться дальше в космос. Его герои пилотируют корабль на горючем из «Элемента Х» – этаком кейворите на стероидах, – который впервые в истории литературы выводит их из Солнечной системы на межзвездные просторы. Они летают с планеты на планету галопом; планетарная война вызывает у них меньше беспокойства, чем последовавшая за ней двойная свадьба и церемония награждения. Вся скорость, романтика и юмор «Звездных войн» есть в «Жаворонке». Позднее Смит написал цикл о линзменах – истории о мистических межзвездных рыцарях, которые стали основой для концепции Джедаев. Смит увеличил масштаб конфликта до размеров галактики.

ВМЕСТЕ С БЕРРОУЗОМ БУЛЬВАРНЫЕ ЖУРНАЛЫ, ПУБЛИКОВАВШИЕ ГАМИЛЬТОНА, БРЭКЕТТ И ИМ ПОДОБНЫХ, ВО МНОГОМ ТОЖЕ БЫЛИ ДЕДУШКАМИ «ЗВЕЗДНЫХ ВОЙН».

Но еще более важен этот выпуск журнала стал благодаря другой истории – «Армагеддон 2419 года». Героя, который случайно заснул под воздействием газа в XX веке, а проснулся в XXV, звали Энтони Роджерс. Свое легендарное прозвище он не получил, пока его создатель, журналист Филип Нолан, не обратился к синдикату газетных комиксов[11] с идеей делать регулярные комиксы с этим героем. «Ну, – сказали в синдикате, – «Энтони Роджерс» слишком скучное имя для комиксов. Как насчет чего-нибудь более ковбойского – например, Бак?»

Бак Роджерс в целом это Джон Картер в будущем: отважный герой не в своей тарелке. Но пятисотлетний возраст не дает ему сверхспособностей. И здесь на сцену выходит его версия Деи Торис – Уилма Диринг. Уилма – солдат. Как все американские женщины XXV века, в котором в Америку вторглись монгольские орды. Она умнее и способнее Бака. В одном из первых комиксов она собирает радио из кучи деталей, к восхищению Бака. Когда монголы захватили ее в плен и заставили надеть платье, она восклицает: «Это что, мюзикл?»

Бак меняется и эволюционирует. Через несколько лет монголов в роли врагов сменил предатель Убийца Кейн. Бак и Уилма получили ракету и отправились в космос – первый случай, когда космос был изображен в комиксах. Истории обрели новый размах с марсианскими пиратами, сатурнианскими королевскими особами и межзвездными чудовищами. В 1932 году «Бак Роджерс» становится еженедельным радиосериалом. На этот раз монголов вовсе выбросили, и Бака от пятисот лет сна сразу оживил Космический Корпус.

Очарование далеких миров, смешанное с ностальгией по временам рыцарства на рекламной фотографии к сериалу «Флэш Гордон покоряет вселенную». В рубке космического корабля в традиционных костюмах страны Арбории слева направо: Доктор Зарков (Фрэнк Шэннон), Флэш Гордон (Бастер Краббе), Дэйл Арден (Кэрол Хьюз) и принц Барин (Роланд Дрю).

ФОТО: «Universal Pictures»

Другие синдикаты комиксов не могли не заметить успех «Бака Роджерса». В King Features, принадлежавшем ведущему газетному магнату мира Уильяму Рэндольфу Херсту, художникам объявили, что компания хочет создать соперника «Бака Роджерса». На вызов ответил молодой художник Алекс Рэймонд. Его вклад в жанр космического фэнтези со временем приведет прямо к «Звездным войнам». Как позднее Лукасу, Рэймонду пришлось несколько раз переработать свою идею, но, когда она была готова, популярность пришла незамедлительно. Снова вторичная идея в жанре космического фэнтези пойдет дальше и быстрее оригинально.

Баку Роджерсу предстояло встретить достойного соперника в лице Флэша Гордона.

Флэш Гордон был настолько важен для «Звездных войн» и так популярен у поколения Лукаса, что удивительно, насколько забыт персонаж сегодня. Комикс и порожденные им киносериалы проложили мост между литературной и визуальной сторонами космического фэнтези, но современные фанаты «Звездных войн» знают Флэша только по глупой экранизации 1980 года. Флэш непопулярен, и тому есть причины, но он заслуживает большей известности. В конце концов, он был человеком, покорившим Вселенную.

Флэш дебютировал 7 января 1934 года, ровно пять лет спустя после Бака Роджерса, и он собирался во всем превзойти соперника. Бак был черно-белым комиксом по будням, Флэш был цветным воскресным комиксом. У Бака сюжет начинался медленно; у Рэймонда ставки росли с первого кадра. Астрономы обнаружили странную планету, летящую к Земле (точно так же, как и в популярном романе 1933 года «Когда миры столкнулись», – это был жанр, который любил повторно использовать сюжеты). Мы встречаем Флэша на борту самолета, в который попадает метеор со странной планеты; он спасает пассажирку, Дэйл Арден, спрыгнув с ней с парашютом. Они приземляются рядом с лабораторией доктора Ганса Заркова. Угрожая оружием, Зарков заставляет их взойти на ракету, на которой он намерен полететь на приближающуюся планету. Там их берет в плен Минг Безжалостный, Император Вселенной, который и не собирался сталкивать планету с Землей (или Рэймонд просто забыл об этой сюжетной линии, в ранних историях про Флэша сюжет часто обладает весьма смутной логикой сна, в стиле «Малыша Немо»). Так начались десятилетия приключений на планете Монго, с небольшой остановкой на Земле во время Второй мировой войны.

С его дебюта прошло восемь десятилетий, и Флэш не очень хорошо сохранился. Второй кадр первого комикса показывает африканские джунгли, где «стучат тамтамы» и «воющие черные ждут своей участи». Флэш представлен как «выпускник Йельского университета и всемирно известный игрок в поло» – что на языке 30-х означает, как отмечал Рой Киннард, соавтор книги «Киносериалы о Флэше Гордоне», что Флэш – «белый мужчина из приличного общества». Минг Безжалостный – слегка замаскированный азиатский злодей, с усами Фу Манчи и желтой кожей (Минг привлек к комиксу Херста, большого любителя рассказов о «желтой угрозе»). Дэйл Арден, в свою очередь, далека от Деи Торис и уж точно не Уилма Диринг. Мы так и не узнали ее профессии. Ее единственная мотивация – быть рядом с Флэшем. «Мужчины должны уходить на поиски приключений, – пишет Рэймонд в одном из ранних комиксов, перефразируя поэму XIX века, – а женщины должны плакать».

ФЛЭШ ГОРДОН БЫЛ НАСТОЛЬКО ВАЖЕН ДЛЯ «ЗВЕЗДНЫХ ВОЙН» И ТАК ПОПУЛЯРЕН У ПОКОЛЕНИЯ ЛУКАСА, ЧТО УДИВИТЕЛЬНО, НАСКОЛЬКО ЗАБЫТ ПЕРСОНАЖ СЕГОДНЯ.

Несмотря на эти устаревшие аспекты, «Флэш Гордон» является золотым стандартом визуальной стороны космического фэнтези. Если вы осилите первые годы комикса, во время которых бо́льшую часть времени Флэш проводит в одних трусах, борясь с многочисленными чудовищами, которых на него насылает Минг, вашей наградой станет изображаемый с растущей уверенностью Рэймондом мир Монго и его обитатели. Он начинает рисовать героев крупным планом, и их лица напоминают картины Нормана Роквелла. Он все больше внимания уделяет построению мира, его технологиям и пейзажам: подводные лодки, подобные ракетным кораблям, и города, предвещающие Всемирную выставку 1939 года, чередуются со средневековыми замками и башнями. На Монго, как и на Барсуме, наука и рыцарство, прошлое и будущее, сказка и научная фантастика сплетены воедино.

Сюжеты снова следуют проверенной формуле, цель которой – эффектный еженедельный финал. Флэш, Дэйл и Зарков постоянно терпят кораблекрушения. Флэш и Дэйл постоянно говорят о своей любви, но никогда ей не предаются. Они спешат, чтоб спасти друг друга из беды. Флэш по голове получает чаще, чем игрок в американский футбол (он им сделался задним числом, когда поло стало звучать излишне элитарно). Он говорит Дэйл остаться позади, чтобы избежать опасности. Дэйл говорит, что ее место рядом с ним. Королевы и принцессы влюбляются в Флэша, куда бы он ни шел. Дэйл всегда входит в самый неподходящий момент и «естественно не понимает» их. При каждом королевском дворе есть предатели. Флэш каждый раз попадается на их уловки, побеждает их, а потом прощает их преступления, после чего предатели опять сбегают. Это космическое фэнтези – как мыльная опера.[12]

Флэш еще более картонный персонаж, чем Джон Картер или Бак Роджерс. Он ни разу не поддается искушению. (Лишь однажды, когда Фрия, королева замерзшего севера Монго, убедила его в ненависти Дэйл, он позволил себе поцелуй.) Его можно сравнить с Суперменом, появившимся спустя несколько лет, и ранние художники, работавшие над Суперменом, несомненно, попали под влияние Рэймонда. Но, по крайней мере, Супермен половину своей жизни проводит в облике обычного журналиста Кларка Кента. Флэша мы видим уязвимым, только когда он без сознания. Но все же беспрестанный героизм Флэша, от которого взрослым зрителям становится скучно, очень нравится детям – и так же сильно он нравился взрослым в конце 30-х годов XX века, когда беспрестанный героизм и эскапизм были очень нужны.

Флэш Гордон быстро затмил Бака Роджерса по скорости перехода в другие медиа. Радиопостановка о Флэше Гордоне появилась через год после старта комикса и продлилась 36 эпизодов, точно следуя истории Рэймонда. На следующий год вышел журнал – «Странные приключения Флэша Гордона». Кинокомпания Universal Pictures поспешила приобрести права на киносериал за 10 тысяч долларов и в 1936 году запустила в производство первый сериал о Флэше Гордоне – 13 двадцатиминутных эпизодов с бюджетом в 350 тысяч долларов (на сегодня эта сумма составила бы 6 миллионов долларов). По тем временам это был рекордный бюджет для сериала и больше, чем бюджет дорогого полнометражного фильма. Съемки, проводимые с потрясающей скоростью 85 сцен в день, завершились через два месяца.

Звезда сериалов о Флэше Гордоне Ларри «Бастер» Краббе, бывший олимпийский пловец, сам был большим поклонником комикса, прежде чем снялся в этой роли. «По дороге домой я всегда покупал газету, чтобы узнать, какие новые козни строит Минг старине Флэшу», – вспоминал Краббе спустя годы. Узнав, что кастинг проходит на студии Universal, где у него были знакомые, он решил сходить туда, чтобы посмотреть: кто может изобразить на экране этого героя? Как выяснилось, сам Краббе, после того как его убедили перекраситься в блондина. На костюмы для фильма не жалели денег, они соответствовали цветам в комиксе Рэймонда, при том что сериал был черно-белым. (Просто подумайте об этом секунду. Это была другая эпоха.)

Когда «Флэш Гордон» вышел на экраны, он – как и комикс прежде – мгновенно стал сенсацией. Даже в более фешенебельных кинотеатрах, обычно не показывавших сериалы, шел «Флэш Гордон». Сериал демонстрировал последние достижения спецэффектов: деревянные миниатюры кораблей с медными антеннами, картины, изображавшие пейзаж на заднем фоне, и даже совмещение кадров, позволившее Флэшу драться с огромной ящерицей. Город Людей-соколов парил в облаках белого дыма. В сериале также были одни из самых откровенных костюмов того времени, особенно костюм похотливой дочери Минга – а позже союзницы Флэша – принцессы Ауры. Бюрократы, ответственные за моральные стандарты в кино, сообщили киностудии о своем недовольстве. В следующих сериалах Аура и Дэйл одеваются весьма скромно, а Флэш перестает раздеваться до трусов.

Второй сериал «Путешествие Флэша Гордона на Марс» последовал в 1938 году и также был основан на сюжете Рэймонда. Исследователи кино часто предполагают, что место действия было перенесено с Монго на Марс, чтобы заработать денег на сенсационной радиопостановке Орсона Уэллса «Война миров». Но время не сходится: сериал вышел в марте, а вызвавшая ужас постановка Уэллса вышла в эфир в Хэллоуин. Марс продолжал будоражить воображение масс независимо от календаря. Кроме того, Бак Роджерс там был, а все, что мог сделать Бак, Флэш должен был сделать лучше.

При этом «Путешествие на Марс», вероятно, самый слабый из сериалов про Флэша. В него добавили комического персонажа в лице Хэппи Хэпгуда, фотожурналиста, увязавшегося за героями. Сериал знаменит марсианскими врагами Минга, глиняными людьми, способными сливаться со стенами пещер.

В 1939 году вышел сериал «Бак Роджерс», который лишь подтвердил относительное положение двух франшиз: на него меньше затратили, и он использовал материалы от «Флэша Гордона». Также выпущенный Universal, также с Краббе в главной роли (на этот раз с естественным цветом волос), он использует марсианские декорации и костюмы Флэша. В наши дни фанаты практически считают его четвертым сериалом о Флэше. Где-то в доме для престарелых героев космического фэнтези Бак и Уилма должны быть в ярости.

Наконец, в 1940 году вышел «Флэш Гордон покоряет Вселенную». Самый медлительный и дешевый из сериалов о Флэше, он был и наиболее сюжетно взрослым. Конечно, «взрослый» – относительное понятие для сюжета, начинающегося с того, что ракетные корабли Минга распыляют в земной атмосфере «пурпурную пыль смерти». Но Минг, теперь одетый в костюм европейского короля, больше не был стереотипом Фу Манчу – он отображал реального тирана, покорявшего Европу в дни съемок. Диссидентов Монго, как мы узнаем, заключали в концлагеря. Опьянев от собственных амбиций, Минг идет дальше, чем называть себя Императором Вселенной, он теперь заявляет, что он сам и есть Вселенная. Отсюда и происходит последняя строчка диалога, давшая название сериалу, когда Зарков сообщает по радио на Землю результат титанического поединка: «Флэш Гордон покоряет Вселенную».

КОГДА «ФЛЭШ ГОРДОН» ВЫШЕЛ НА ЭКРАНЫ, ОН – КАК И КОМИКС ДО ЭТОГО – МГНОВЕННО СТАЛ СЕНСАЦИЕЙ.

Планы на четвертый сериал о Флэше Гордоне были сорваны Второй мировой войной. Производство всех сериалов было остановлено, а к окончанию войны формат уже вышел из моды. Алекс Рэймонд прервал комикс, вступив в ряды морской пехоты; по возвращении он сконцентрировался на других героях комиксов – таких как Джим из джунглей и Рип Кирби. Флэш Гордон, продолженный под управлением художников Остина Бригза и Мэка Рэбоя, пережил их всех – включая своего создателя. Жизнь Рэймонда трагически и преждевременно прервалась из-за его любви к быстрым машинам. Несчастливый в браке – жена отказывала ему в разводе, чтобы он не мог жениться на любовнице, – Рэймонд в течение одного месяца в 1956 году стал участником четырех аварий. Последняя унесла его жизнь. Рэймонду было 47 лет.

Рэймонд и представить себе не мог, что в его последние дни самое известное его творение поглотило воображение двенадцатилетнего мальчика в тихом городке Модесто в Калифорнии. Мальчик тоже любил быстрые машины, и его шесть лет отделяли от судьбоносной встречи в автомобильной аварии. Пылающий факел космического фэнтези переходил от одного поколения к другому – и теперь это пламя охватит весь мир.