11. Возвращение на Сичь
Армия Запорожцев вышла к Днепру, когда уже перевалило за полдень. Послышались радостные крики казаков, которые первыми увидели, расстилавшиеся перед ними воды великой реки. Могучий Днепр приветствовал людей, шумно хлопая волнами о скалы.
– Начинайте переправлять войско на правый берег. Разбивайте лагерь и выставляйте охрану. Отправьте дозоры в степь. Основные силы расположите на правом берегу, – отдавал распоряжения куренным атаманам Иван Шульга. – Атаман Кулиш с Незайманьковским куренем переправляется со мной на Сичь в крепость. Когда прибудут полковник Череда и Головань, пусть едут ко мне на остров. Всем свободным от службы отдыхать.
Кошевой вместе с Кулишом сели в лодку и поплыли на остров.
Казаки повезли конец каната на другой берег, чтобы привязать его к здоровенному дубу, который рос там с незапамятных времен. Они всегда так делали, когда наводили переправу в этом месте Днепра. Столкнули в воду огромный плот, сооруженный ими еще до похода. Продели канат сквозь скобы, и переправа была готова. Кошевой с атаманом Кулишом еще не успели добраться до острова, как налаженный паром отвалил от берега.
– Быстро хлопцы оборачиваются. Что значит дома! Все выходит само собой, – задорно говорил Кулиш. – А что, Батько кошевой, ты такой грустный, может, случилось что?
Иван Шульга опустил руку в воду и задумчиво смотрел на реку. Услышав, что к нему обращаются, поднял голову, посмотрел на куренного атамана и сказал:
– Да, дома. Только не все ладно у нас в доме. Надо нам, Микола, Раду созывать, а на ней Гетьмана выбирать. Под единую руку надо всех поставить. А то порядок не наведем. Ведь, у нас на Украине, сколько панов, столько и Гетьманов. Не может быть в семье благополучно, когда в ней больше одного хозяина.
– Да, ты Иван, только скажи. Мы вмиг всю погань с Украины выбросим. А тебя Гетьманом поставим, – проговорил Кулиш.
– Не надо никого ставить. Я, что царь Московский? Надо, чтобы люди сами выбрали того, кому они верят. А, если обранный ими доверия того не оправдает, то гнать его к чертовой матери.
– Так ведь людей и обмануть могут. За гетьманскую булаву чего хочешь, обещать народу будут, – засомневался куренной атаман.
– Оно, конечно. Кусок заманчивый. Брехунов и посипак всяких развелось, хоть греблю гати. А мы зачем? Молчать будем? У этих болтунов есть слабое место. Они только на словах бойкие, а на деле – пшик. Вот и заставим их на раде рассказать, что они для Украины и простых казаков сделали. Да, люди и сами не дураки. Прекрасно знают, кто из старшины только за свой интерес думает, а кто за общее дело переживает. Разберется народ, будь спокоен. Надо только дать ему возможность это сделать.
Лодка уткнулась в песчаный берег крепостного острова. Атаманы с казаками попрыгали на берег, на котором выстроилось беспокойное море Запорожцев, ожидавших прибытия кошевого. Сразу же зазвучали приветствия радостные крики:
– Слава кошевому Шульге! Слава Украине!
Оружейная и пистолетная пальба заглушала эти приветствия. Иван Шульга поднялся на камень, лежащий прямо у берега и сказал:
– Здорово, браты! Вот мы и вернулись. Ну, как вы тут? Не заскучали без нас?
– Заскучали, Батько! Уже бока болят лежать. От безделья уже и спать не хочется, – выкрикнул кто-то из толпы.
– Да, много славных Запорожских лыцарей заснуло в Перекопской степи. Они уже не заскучают и не обрадуются никогда. Вечная им память, – сказал кошевой атаман и снял шапку.
Стоявшие вокруг казаки тоже обнажили головы и опустили взгляд в землю. Шульга надел шапку и произнес:
– У каждого своя доля. Погибшим нашим братам лежать и не вставать, а нам, живым – Украину защищать!
Кошевой слез с камня и двинулся вместе с Кулишом и Незайманьковским куренем в крепость. В воротах их встречали: войсковой казначей Андрей Копейка, войсковой писарь Анатолий Хитрун и сотник Черняк. Шульга, обращаясь к ним, сказал:
– Пошли все со мной в головную хату. Совет держать будем.
В курени все расселись вокруг стола. Кошевой заговорил первый:
– Ну, что сотник Черняк, как обстоит дело с формированием полка? Рассказывай.
– А что рассказывать? Людей приходило много, только их всех нужно вооружить и накормить. Казначей денег дал всего на треть от тех, что хотели вступить в войско.
– А остальные?
– Остальные возвернулись домой. А, что им тут делать? Только и остается, что рыбу ловить, – ответил сотник.
– Андрей, в чем дело? Почему не выдал денег сполна? – поинтересовался кошевой.
– Выдал все, что мог. Я же не могу казну без запаса оставить? Ты же знаешь, Иван, сколько средств ушло на подготовку к походу.
– Ладно, об этом потом поговорим. А что еще было на Сичи, пока мы воевали?
– Поймали одного лазутчика. Похоже, лях был. Точно сказать не могу, – доложил сотник Черняк.
– Ты, что не мог у него узнать? – удивился Шульга.
– Не успел, – ответил сотник, – его Хитрун застрелил. Сказал, что тот на него набросился, когда он хотел его допросить.
Кошевой с атаманом Кулишом переглянулись. Шульга, зевая, сказал:
– Если больше новостей нет, все могут идти. А мне отдохнуть надо. Устал я.
Казаки покинули комнату. Остался только атаман Незайманьковского куреня и кошевой.
– Сам видишь, что делается, – возмутился Шульга, обращаясь к Кулишу. – Как только прибудут полковники Череда и Головань, сразу же переправляйте их людей сюда на остров, и в этот же день собирайте Раду.
– Все сделаем, Батьку. Не беспокойся. Я сам позабочусь. А ты, и в правду, отдохнул бы. А то лица на тебе нет.
Кошевой лег на лежак и закрыл глаза. Кулиш, выйдя из хаты, подозвал казака из своего куреня:
– Найди Степана Колоду, пусть срочно идет ко мне. Возьми двадцать человек, и охраняйте головной дом и кошевого. Без его разрешения, никого к нему не пускать.
Конец ознакомительного фрагмента.