6
– Капитан, у нас проблема.
Черныш открыл глаза. Около кровати стоял обозленный гном, сердито потрясая бородой.
– Что случилось? – Петр спустил ноги на пол, нашарил глазами одежду, начал одеваться. Эту ночь, осваивая новое жилище, он провел в каюте капитана.
– Юнга надрался.
– Что?!!
– Запасы мои нашел.
– Он что, по твоей свалке ночью шарился?
– Нет, в грузовом отсеке.
– Ты ж говорил, что они где-то здесь на базе прикопаны.
– Я что, больной, так гномьей водкой рисковать? На крейсере они прикопаны.
– Тьфу! Где он?
– В кают-компании сидит, сопли по щекам размазывает.
– Дорвался до пойла мальчик. А ведь здесь везде сухой закон. Ладно, мой заказ готов?
– Готов.
– Грузи его на дроидов.
– Уже загрузил. Держи пульт управления. – Гиви протянул Петру невзрачный серенький комочек размером с горошину. – Нажмешь на него – и процесс пошел.
– Добро. – Черныш убрал горошину в карман.
– Так что нам с юнгой делать? Может, я вместо него пойду?
– У тебя не тот типаж. Если такая рожа дурака начнет включать, пиши пропало. Вот тогда точно нам без бластеров не обойтись. Нет. Мой гениальный план рассчитан на этого паршивца, и я заставлю его работать! Пошли.
Джим, как Гиви и сказал, сидел в гордом одиночестве в кают-компании с блаженной улыбкой идиота на устах. Увидев капитана с боцманом, он расплылся еще шире, сложил пальцы во что-то отдаленно напоминающее бластер, прицелился в начальство, надул щеки.
– Пуф-ф-ф… и мозги по стенкам…
– И кишки наружу, – согласился Петр, подходя ближе. – Гиви, да ему и дурака включать не надо. Он уже дурак. Мальчик, как это понимать? Кто тебе позволил надираться перед делом?
– Нола, – шмыгнул носом Джим.
– Ну, все! – взбесился гном. – Держите меня семеро, ща я ее перепрограммирую.
– Гиви, не сейчас, – поморщился Черныш. – У нас есть дела важнее. Так что она тебе сказала? – повернулся к Джиму Петр.
– Сказала: примешь дозу, и все будет нипочем! Ну чё, пошли мочить охрану? Где мой бластер?
– У-у-у… процесс пошел. Нет, парень, пулемет я тебе не дам.
– Пулемет? – пьяно захлопал глазками парнишка. – Какой пулемет?
– У которого гранаты не той системы. А знаешь, чуток агрессии убрать, и ты вполне сканаешь за придурка. Даже сценарий править не придется. Только вот запашок… Гиви, у тебя есть антиполицай?
– А это что за хрень? – заинтересовался гном.
– Это такая хрень, которая дух алкоголя напрочь отбивает.
– У него этого добра полно, – хихикнула, проявившись в воздухе, гнома. – Как только внеплановая проверка или…
– Брысь, стукачка! – рявкнул гном. – А то и впрямь уволю!
– Гиви, хватит дурью маяться. Тащи сюда эту хрень, ну и чего-нибудь опохмелиться. Сейчас мы юнгу быстро в форму приведем. И пошустрее. К музею мы должны приехать до открытия.
Они подоспели вовремя. К музею космонавтики на окраине Москвы флаер с Джимом и Петром прибыл минут за десять до начала работы и мягко приземлился на парковочной стоянке неподалеку от центрального входа. Рядом опустились дроиды дикой раскраски, обвешанные датчиками и манипуляторами непонятного назначения. Гиви этой ночью пришлось попыхтеть, чтобы замаскировать их истинное назначение и сразу привлечь внимание охраны, что изначально входило в планы Черныша. Охрана не заставила себя ждать. Из административного корпуса здания музея тут же выскочил сердитый мужичок лет сорока в черной униформе и помчался к вылезающим из флаера Джиму и Петру.
– Это что за безобразие? Немедленно убрать дроидов с парковки! – воинственно рявкнул охранник.
– Какая экспрессия! – усмехнулся артист. – Будьте так добры, представьтесь для начала.
– Начальник смены Франческо Конти.
– Запахло солнечной Италией.
– О! Да вы знаток истории, – удивился Конти, невольно сбавив обороты. – Да, есть семейное предание, что мои предки – выходцы оттуда. С кем имею честь?
Артист вместо ответа мысленно активировал свой Итор.
– С вами говорит Петр Алексеевич Черныш – генеральный ревизор КОФЕ по безопасности движения наземных, воздушных и космических судов, – отрекомендовал афериста идентификатор.
– Прошу прощения, – вытянулся перед «ревизором» Конти.
– Все нормально, – вальяжно кивнул авантюрист. – Константин Васильевич на месте?
– Да. Он у себя в кабинете.
– Вызови его сюда и можешь быть свободен, – распорядился Петр.
Охранник ринулся выполнять распоряжение, на бегу связываясь через свой Итор с директором музея. Джим восторженно смотрел на своего капитана. Ему очень нравилось, как лихо тот вертел людьми. Черныш одобрительно подмигнул юнге. Именно такое выражение лица не совсем адекватного после попойки Джима ему и было нужно. Через несколько минут из здания вышел директор. Плотный мужчина лет пятидесяти с темными волосами, тронутыми первой сединой. Он был явно ошарашен и растерян.
– Прошу прощения, товарищи, но я не совсем понимаю, чем вызван интерес вашей конторы к нашему музею?
– Содержанием нашей работы, – безапелляционно заявил Черныш. – Вы что, не поняли? Мы занимаемся проблемами безопасности движения наземных, воздушных и космических судов.
– Но наши экспонаты уже давно не движутся! Они стоят! – опешил директор.
– То, что ваши экспонаты не движутся, еще не снимает с них статуса космических судов, – нахмурил брови Петр, – и моя задача – проверить, насколько безопасны ваши экспонаты для экскурсантов. По ним каждый день детишки лазают, везде свои шаловливые ручонки суют. А вдруг ненароком включится какой-нибудь агрегат?
– Ну что вы, – с ноткой снисходительности улыбнулся Константин Васильевич. – У нас все под контролем. Здесь столько защит от случайного включения, что это просто невозможно. Кроме лифтового хозяйства кораблей все силовые агрегаты обесточены, баки пустые. Даже автоматика люков межсекционных переборок отключена, чтобы детишек случайно не прихлопнуло. Там все двери нараспашку.
– Вот это мы и будем проверять, – ответно улыбнулся Петр. – Да вы не волнуйтесь, это много времени не займет. Я захватил с собой замечательного эксперта, – покровительственно хлопнул по плечу Джима аферист. – Уж если он бреши в ваших защитных блокировках не найдет, то наша служба может спать спокойно.
От дружеского хлопка по плечу Джима повело в сторону, но Петр не дал ему упасть, поймав за шкирку.
– Что это с ним? – озаботился директор.
– Волнуется, – пояснил Черныш. – Он всегда на взводе перед проверкой оборудования на защиту от дурака.
– От дурака? – захлопал глазами ошарашенный директор.
– Скоро сами все увидите. Предупредите своих сотрудников, чтоб до особого распоряжения в зону звездных лайнеров экскурсии не водили. Мы начнем с них.
– Но ради них сюда все и идут, – расстроился директор. – На межпланетных кораблях до Марса или там Луны почти что все летали.
– К тому времени, как они межпланетные суда осмотрят, мы уже закончим. Да, Константин Васильевич, и предупредите охрану, чтоб она не дергалась. Для быстрого осмотра и проверки всех систем я взял с собой дроидов. Их датчики все зафиксируют и запротоколируют нам для отчета.
– Как скажете, – удрученно вздохнул директор, активировал свой идентификатор и отдал распоряжение сотрудникам. – Ну, с какого корабля начнем?
Над Итором директора развернулась голограмма, сформировав территорию музея в миниатюре.
– Пожалуй, вот с этого боевого крейсера начнем, – ткнул пальцем в голограмму Петр. – Прошу, – жестом предложил Черныш забираться в флаер Джима, – вы хозяин, вам и показывать дорогу.
Выбранный артистом звездолет впечатлял. Сразу было видно – этот корабль на своем веку повидал немало. Корпус громадины был иссечен шрамами метеоритных атак, кое-где виднелись солидные вмятины со следами лучевого удара.
– Специально косметический ремонт не делали, – пояснил директор. – Детишки смотрят на него с открытым ртом.
– Вот так? – кивнул на Джима Петр.
Юноша стоял перед кораблем с открытым ртом, с восторгом глядя на железную махину.
– Странная реакция, – осторожно сказал директор.
– Большой ребенок. Наивный до предела. Этим в нашем деле он и ценен, – пояснил Черныш, краем глаза наблюдая за работой дроидов.
Часть из них уже заняла свои позиции вокруг корабля, растопырив в разные стороны свои многочисленные манипуляторы, остальные продолжали висеть в воздухе рядом с флаером в ожидании команды.
– А что это они делают? – насторожился директор, к досаде Черныша заметив их перемещения. У него внезапно возникло ощущение, что они заняли вокруг корабля круговую оборону.
– Датчиками ощетинились, – успокоил его Петр. – Вибрации всех энергетических полей будут фиксировать во время теста.
– А-а-а… – глубокомысленно протянул директор. – Ну, не будем затягивать процедуру. Этот крейсер для экскурсантов самый лакомый кусок. Прошу за мной.
Антигравитационная платформа подняла их прямо к люку. Четыре дроида пристроились к ним в кильватер, поднявшись вверх на собственной тяге. Константин Васильевич покосился на них, но промолчал.
– Какой отсек желаете исследовать сначала?
– Давайте прямо в рубку на капитанский мостик, к пульту управления, – распорядился Петр. – Туда, где кнопочек побольше.
– Как скажете.
Дорога к рубке заняла бы много времени, если б не антигравитационные лифты, которые не отключали для удобства посетителей.
Просторная рубка с множеством мерцающих экранов, кнопок и переключателей привела эксперта по защите от дурака в экстаз.
– Ух ты! Да они не виртуальные! – чуть не захлебнулся от восторга Джим.
– Совершенно верно, – кивнул директор. – Тут надо вживую кнопки нажимать.
– А можно? – робко спросил «эксперт».
– Вперед, мой мальчик. Для того тебя сюда и пригласили, – хмыкнул Петр.
Джим, радостно заверещав, запрыгнул в кресло то ли штурмана, то ли пилота, пару раз крутанулся в нем вокруг своей оси и начал щелкать тумблерами и стучать по кнопкам. Имитирующие работу корабля экраны задергались, пытаясь разобраться в хаосе команд. Директор, глядя на его потуги, только фыркнул и махнул рукой.
– Я думал: тут серьезная проверка, а это просто детский сад. Впустую время тратим.
– На это и расчет, – пожал плечами Петр, нащупывая в кармане кнопку пуска. – Пять минут детства нашего эксперта гарантируют стопроцентную проверку надежности систем защиты экспоната от случайных действий дурака. Если за это время не случится ничего неординарного, то… – Черныш сжал горошину.
Противный, отдающий в зубах вой заставил всех подпрыгнуть, и корабль содрогнулся.
– Это еще что такое? – перекрывая вой, заорал Черныш, вперив гневный взгляд в струхнувшего директора.
– Скачковый двигатель включился, – пролепетал Константин Васильевич.
– Ты там на что нажал, придурок? – рявкнул на Джима Петр.
– А я откуда знаю? – пожал плечами парень, продолжая бить по кнопкам.
Корабль тряхнуло еще пару раз.
– С Земли в подпространство выходить нельзя!!! – завопил директор. – Это катастрофа!
– Дроиды, заглушить движок! Любой ценой! – гаркнул на дроидов Черныш.
Дроиды сорвались с места и со свистом вылетели из рубки.
– Девять… восемь… – отсчитывал побелевшими губами последние секунды до прыжка в подпространство директор.
Впрочем, это было лишнее. Предстартовый отсчет и без него вела аппаратура. Цифры на дисплее мерно щелкали, неумолимо приближая момент старта.
– Три… два… оди…
Петр умел накалять страсти. Директор уже готов был рухнуть в обморок, когда отсчет остановился и вой плавно затих.
– Фу-у-у… пронесло, – с облегчением выдохнул Черныш. – А вас?
– А? Что? – встрепенулся Константин Васильевич.
Сообразив, что в данный момент его пошлый юмор не оценят, Петр поспешил приступить к делу, раздавая указания через свой Итор.
– Дроидам – с пятого по восьмой. Немедленно приступить к демонтажу скачкового двигателя крейсера. По готовности доложить.
– Но… но как он мог включиться? – На директоре не было лица.
– Паршивая защита. Дефекты блокировки, – пояснил артист.
– Нет, пусть сигнал включения как-то в двигатель пробрался, хотя я и не могу представить, как, но он же неисправен! – завопил директор. – Я точно знаю! В его двигателе сгорели генераторы полей!
Петра шатнуло.
– И давно сгорели?
– Да лет уж пятьдесят, как раз перед тем, как крейсер сюда на прикол поставили.
– Приличный срок, – с трудом выдавил из себя Черныш, – за это время могли восстановиться. Будем исследовать этот феномен, а на остальных звездолетах тоже движки сдохли?
– Навскидку точно не скажу, но, по-моему, у «Пегаса» отказала система импульсной подачи топлива, а у «Гермеса» барахлит фокусировка энергетических полей.
– В вашем музее что, всего три звездолета?
– Нет, их двадцать три, но на остальных стоят муляжи.
– Не понял! – грозно насупил брови артист.
– Я тут ни при чем, – заволновался директор. – Мне сверху спустили разнарядку. Была задержка с поставкой в Федерацию этих двигателей на завод, и, чтоб не запороть срок сдачи, решили…
– Да чтоб вас всех! – разозлился Черныш, и вновь активировал идентификатор. – Дроидам – с первого по четвертый и с девятого по двенадцатый. Демонтировать скачковые двигатели на звездолетах «Гермес» и «Пегас». По завершении работ доставить их в лабораторию.
– А что мне теперь с этими кораблями делать? – робко спросил директор.
– Повесить табличку: «Закрыто на учет», – сердито рыкнул Петр.
– Чего учет? – опешил директор.
– Учет двигателей. Джим, кончай валять дурака, – приказал Черныш, продолжавшему стучать по кнопкам парню. – Погнали, нам тут больше делать нечего.
Константин Васильевич проводил взглядом вереницу дроидов, скрывшихся с музейными движками в облаках, тяжко вздохнул и поплелся обратно в офис своим ходом. Ему надо было проветриться. Лихой налет свалившегося как снег на голову ревизора выбил директора из колеи. Он все пытался разобраться, как мог включиться двигатель без генераторов полей. О том чтобы они самовосстановились, не могло быть и речи. Тут ревизор явно пошутил.
На руке завибрировал Итор, энергично требуя связи.
– Я слушаю, – вяло принял вызов директор.
– Нет, это я вас слушаю, – прозвучал в ответ суровый голос Ершова, и в воздухе перед ним появилась голограмма начальника КГБ района. – Мне только что доложили, что на территории вверенного вам музея была сделана попытка запуска скачкового двигателя. И как я это должен понимать?
– Я тут ни при чем, – поспешил отбояриться директор. – Это ревизор со своим экспертом тут нахимичили.
– Какой еще ревизор? – нахмурился Ершов.
– Генеральный ревизор по безопасности движения наземных, воздушных и космических транспортных средств Петр Алексеевич Черныш.
– Какой генеральный ревизор?!! – заорал Ершов. – Вы давно последние постановления ЦК изучать перестали? Эта должность упразднена пятнадцать лет назад, а все ревизионные функции переданы в ведение Комитета государственной безопасности! Чем там этот ваш липовый ревизор занимался?
– Ревизией, – слабым голосом прошелестел директор.
– И что его ревизия выявила?
– Что неисправный скачковый двигатель на звездолете самовосстановился, заработал, и он приказал своим дроидам снять все скачковые двигатели с экспонатов и отправить их в лабораторию.
– Идиот!!! Тебя ограбили! Прямо из-под носа коммунистическую собственность увели. В какую лабораторию он их отправил?
– Не знаю, – пролепетал директор, покрываясь холодным потом.
– С вами все ясно. Готовьтесь сдать дела.
Голограмма растворилась в воздухе. Константин Васильевич несколько минут тупо смотрел перед собой пустым, ничего не выражающим взглядом, потом встрепенулся, энергично сплюнул и разразился не менее энергичной тирадой, состоящей преимущественно из междометий и местных идиоматических выражений, которая после цензурной обработки звучала примерно так:
– Да пошел ты в… кагэбист х… со своими долбаными постановлениями… и вообще, я вас всех в гробу видал!
Чувствовалось, что у директора накипело. Давно и очень сильно.