Глава вторая
Восточная граница Земли скорпионов, лагерь Объединенной армии. Накануне открытия Арисской ярмарки.
Нелепо думать, будто война касается только людей. Ее можно увидеть, услышать, почувствовать где угодно, стоит лишь не оставаться слепым, глухим и бесчувственным.
И пусть здесь, на еще недавно мирной границе, пока не горели города, не поднимались в воздух тучи стрел и не смешивались в безумной песне стоны людей и предсмертные хрипы лошадей, сама тишина дышала войной. Война просочилась в землю, растворилась в воздухе, наложила печать смерти на небо.
Даже горы, бессмертные как боги и мудрые как вечность, не остались безучастными, поддались, впитали в себя напряжение, страх и, утратив вековое спокойствие, злобно скалили свои ущелья.
У западного подножья гор раскинулся лагерь объединенной армии. Отсюда, сверху это было внушительное зрелище. На север и на юг, насколько хватало глаз – людское море. Солдаты у костров, обозы с продовольствием, палатки военачальников. Грозная сила, великая мощь.
Однако стоило спуститься и посмотреть на армию изнутри, сомнения непременно закрадывались в душу. Когда у одного из костров звучала грубоватая, сальная шутка, ее, как и положено, встречали смехом – но смех затихал очень быстро, шутку не подхватывали и не разносили по лагерю. То там, то здесь вспыхивали ссоры, по любому поводу, а то и вовсе без всякого повода. Офицеры сбивались с ног, стремясь не допустить превращения таких искр в многочисленные очаги пожара, способного уничтожить эту странную, собранную наспех армию. Их свирепые окрики звучали над лагерем тем чаще, чем ближе был час решающей битвы. А ждать оставалось совсем недолго…
Даже сторонний наблюдатель, случайно оказавшийся на месте событий и не знающий ничего об идущей войне, сразу определил бы, что эта армия отнюдь не вела победоносное наступление. Похоже, большая часть солдат находилась в ожидании неминуемого конца. Дезертирство не превратилось в массовое явление только ценой неимоверных усилий офицеров. Были известны – хотя и тщательно скрывались – случаи перехода на сторону неприятеля.
Большая часть армии представляла собой остатки отрядов, не так давно наголову разбитых Глазом. Их сумел объединить Рикатс, глава Стражи столицы Земли скорпионов, но особой признательности среди подчиненных за это не снискал. Скорее можно было сказать, что большая часть солдат успела его возненавидеть. Похоже, и он платил своей армии той же монетой. Впрочем, он был скорпионом, а этим все сказано.
Помощник Рикатса Михашир всегда отличался честолюбием, и бывало, мечтал когда-нибудь командовать армией. Но не сейчас и уж точно не такой. Хвала Скорпиону, его командование носило почти символический характер и должно продлиться не более двух дней – Рикатс уехал в столицу вчера на рассвете и должен вернуться этим вечером. Оставить на время своего отсутствия во главе армии не одного из одиннадцати генералов, а своего помощника – такое решение показалось Рикатсу вполне естественным. Но далеко не все разделяли это мнение.
Иногда Михаширу казалось, что Рикатс умышленно вызывает раздражение своими приказами, стараясь сплотить военачальников хотя бы против себя, раз уж не получается по-настоящему объединиться против врага. Врага, чья свирепая мощь сковала волю людей, которых никто не посмел бы назвать трусами. Или… Или же Рикатсу было попросту наплевать, какое впечатление он производит на подчиненных. Второе, пожалуй, ближе к истине.
Сейчас Михашир задумчиво стоял в самом узком месте ущелья, проходящего сквозь горную гряду и соединяющего Земли скорпионов и водолеев. Были иные места, чтобы перебраться через горы, но для переброски целой армии – нет; либо Глаз пройдет здесь, либо вовсе не сумеет пересечь границу. И в этом была единственная надежда обороняющихся.
С обеих сторон отвесные скалы, за которые Михашир не уставал возносить благодарности всем двенадцати богам. По левую руку текла река. Превращаясь засушливым летом в жалкий ручеек, а весной заполняя бурлящим потоком все ущелье, сейчас она была просто полоской воды в пять-шесть локтей шириной и не глубже чем по пояс.
На долю дороги оставалось здесь не больше дюжины локтей. Это уже создавало немалую проблему для наступающей армии, но Рикатс этим не удовлетворился. Михашир одобрительно всматривался в рукотворный завал из камней, перекрывающий дорогу от правой скалы до самой кромки воды. Завал был сделан на совесть, высотой в три человеческих роста; с запада, со стороны обороняющихся он имел пологий склон, а с востока – крутой, едва не отвесный. Взобраться на него бандитам Глаза будет не под силу, а просачиваться узкой колонной по каменистому дну речки… что ж, при таком раскладе несколько дюжин хороших лучников вполне в состоянии остановить здесь целую армию. А хорошие лучники в армии были, ведь говорят, стрельцы рождаются с луком в руках. Не удовлетворившись обилием естественных укрытий в скалах, для них соорудили и несколько баррикад из камней.
Да, все это вселяло оптимизм, но не особо бурный. Михашир искал за врага возможности форсирования ущелья и, увы, находил их.
К завалу можно пристроить некое подобие помоста. Несколько бревен в качестве опор, несколько досок… Конечно, строить придется под дождем из вражеских стрел, и большие потери будут неизбежны, но своим числом орда Глаза по меньшей мере не уступает армии Рикатса. А боевым духом намного превосходит, и этот дух только вырастет, когда преграда будет взята.
Можно попробовать разобрать завал. С теми же возражениями и, к сожалению, контраргументами. Если действовать под прикрытием больших деревянных щитов, потери, пожалуй, не будут такими уж неисчислимыми.
И, наконец, – этот вариант пришел в голову Михаширу только что – можно не разбирать завал, а напротив, довести его до противоположного края ущелья. В таком случае завал превратится в плотину, и тогда… Что будет тогда, Михашир и пытался себе представить. Любопытно, думал ли о таком возможном плане врага Рикатс?
В двух сотнях шагов, на неестественно ровной, словно срезанной исполинским ножом площадке у самой вершины горы расположились двое солдат. Раньше это было лишь удобным местом для привалов тех путников, что избрали более короткую, хотя и более сложную дорогу через горы. Подъем закончен, впереди спуск, и нет ничего естественнее остановиться, расслабить напряженные мышцы, вытянуть ноги, перекусить, а то и вовсе устроиться на ночлег.
Теперь же площадка стала стратегической высотой, ни больше, ни меньше. Великолепный вид открывается с востока – и дело вовсе не в прелестях пейзажей Земли водолеев. Не сегодня, завтра пустынная степь заполнится бесчисленными ордами банды Глаза. И этот момент нельзя пропустить, кто предупрежден, тот вооружен.
Дозорные были плоть от плоти своей армии, и напряжение висело между ними, готовое в любой момент взорваться грозовым разрядом.
Ситуация усугублялась тем, что один из них – постарше, более высокий и жилистый – носил на лбу татуировку скорпиона, а второй был стрельцом. Странная пара воплощала в жизнь странный приказ Рикатса – любая группа дозорных должна набираться из разных Земель. Большая часть солдат и даже офицеров этот приказ считали простым самодурством; те, что поумнее, о причине догадывались, и эта причина им не нравилась.
Об этом сейчас и шел разговор между солдатами. Основную часть на себя взял рожденный в Земле стрельцов. Не то от природы любил поговорить, не то страх, неизбежный в любой войне, расцвел в нем чересчур пышно и выплескивался наружу щедрыми порциями.
– Нет, ты мне скажи, почему я не могу пойти в дозор со стрельцом? – бубнил он, даже не глядя на собеседника. – Скажи, а? Ты не подумай чего, я против скорпионов ничего не имею. Я не про то говорю, что ты плохой напарник. Но ведь тебе, наверное, тоже больше понравилось бы, если бы на моем месте был скорпион. Ведь так?
– Так, – легко согласился напарник. Какое-то время казалось, что он скажет что-то еще, но этого не произошло.
Стрелец почувствовал поддержку. Он ошибался, но в этом ему придется убедиться чуть позже. Сейчас же, воодушевленный, он продолжил словоизлияние.
– Ну вот! И зачем такой приказ? Только вред один и больше ничего. Не приведи боги случись сейчас чего, что тогда? Мы же с тобой никогда в паре не работали. Будем не как команда действовать, а каждый за себя. А каждый за себя – это…
Мысль продолжить стрелец не смог, поэтому только глубокомысленно прицокнул языком и покачал головой. Судя по всему, он относился к той категории молодых солдат, что мнили себя непризнанными стратегами.
Скорпион промолчал. Он занимался тем, для чего и был послан на эту высоту – пристально всматривался в степь, лежащую на востоке. Пока все спокойно. До узкой полосы леса, за которым и раскинулся лагерь врага, не меньше парасанга. А это значит, есть гарантированный час мирной жизни… Не самая богатая гарантия, что ни говори.
– Наши офицеры тоже хороши, – не унимался стрелец. – Пока Рикатс укатил непонятно куда, могли бы на этот дурацкий приказ наплевать.
Скорпион посмотрел на напарника с насмешкой.
– Когда в армии начинают плевать на приказы, можешь считать, что армии больше нет.
– А сейчас она есть? – ехидно спросил стрелец.
Этот вопрос вызвал у скорпиона чувство досады. Ибо пустозвон совершенно случайно попал в точку, в самое больное место. Нет армии. Есть много солдат, есть вдоволь оружия. Армии нет. Разве пойдет телец умирать за скорпиона, а водолей за овна? Они могут сражаться бок обок – хотя и это уже само по себе плохо укладывается в голове – но единым целым им не стать.
Хотя у Глаза – те же скорпионы, тельцы, водолеи. И вот они – вместе, по-настоящему вместе. Потому что у них есть общая цель – подчинить себе все Земли Зодиака. И тогда от этого огромного пирога каждый получит свой кусочек. О да, после этого дрязги неизбежны, ибо, как бы ни был велик пирог, кусок соседа всегда выглядит и больше, и вкуснее. Но пока победа следует за победой, кого заботят эти вопросы?
А в армии Рикатса? Стрельцам нужна Земля стрельцов, им нет никакого дела до остальных одиннадцати Земель. Скорпионам? Да то же самое. Если бы вдруг Глаз решил оставить свою родную Землю в покое, все скорпионы просто-напросто разошлись бы по домам. Необходимость держит армию вместе, но это очень плохой клей. Одно неудачное сражение – и армия затрещит по всем швам, второе – и начнет разваливаться на куски.
Впрочем, у этой медали есть и оборотная сторона. Одна-две победоносные акции – и совместно пролитая кровь врага сплавит разрозненные отряды в единый организм.
Вот только с трудом верится в такой исход.
От раздражения скорпион стал более разговорчивым и вылил изрядную долю желчи и злости на голову стрельца.
– Ты хочешь знать, почему в дозор не отправили двух стрельцов? Я тебе объясню. Представь себе, что так все и случилось. Ты здесь вместе со своим братом-стрельцом. Сидите, наблюдаете… и вот видите приближающуюся армию врага. Что вы сделаете?
– Как что? – фыркнул стрелец. – Что и положено. Один из нас побежит в лагерь с донесением, а второй продолжит наблюдение. Столько, сколько это возможно. В том случае, если…
– Стой! Ты мне рассказываешь, что положено делать. А я спрашиваю, что бы вы сделали на самом деле.
И тон скорпиона, и произнесенные им слова были оскорбительны. Стрелец драки не хотел. В его планы входила беседа, позволяющая хоть частично избавиться от напряжения, взаимные жалобы на солдатскую долю, промывание косточек начальству… Возможно, легкая пикировка, не более.
– Почему бы нам не сделать то, что положено делать? – подчеркнуто дружелюбно спросил он, надеясь, что именно к легкой пикировке все и сведется.
– А откуда Рикатсу знать, что стрельцы на его стороне? Возможно, вы в союзе с Глазом и только и ждете подходящего случая, чтобы оказать своему господину хорошую услугу? А тут всего и делов-то – часок-другой ничего не делать, пока его войска не подойдут вплотную, чтобы застать нас врасплох.
Побелевший от гнева стрелец судорожно обхватил ладонью плечо лука. Отличное оружие, совершенней которого не придумано в мире… и такое бесполезное в данной ситуации. Что проку с того, что он на счет пять может уложить пять человек с расстояния в дюжину дюжин шагов? До оскорбившего его негодяя всего три шага, но тот вытащит один из своих жалких метательных ножей гораздо раньше, чем стрела успеет лечь на тетиву.
Что остается? Прыгнуть в его сторону, врезать кулаком по морде, стереть с губ эту гадкую ухмылку? Это будет по-мужски. И пусть тот зарежет его своим ножом, Двенадцать Теней будут рады приветствовать в своей обители столь храброго воина. При этой мысли по спине пробежал неприятный холодок.
Нет, мужчина – это не сопливый юнец, вспыхивающий подобно просмоленному факелу. Он сумеет сдержать свой гнев и ответит этому презренному скорпиону. Словами, которые, как всем известно, ранят сильнее любого оружия.
– Двум скорпионам я бы тоже не стал доверять! – гордо сказал стрелец. Достойный ответ! А что голос дрожит… так это от сдерживаемой ярости.
– Правильно, – спокойно согласился скорпион. – Вот Рикатс и не доверяет. Никому не доверяет. Поэтому я к тебе спиной не повернусь, и тебе, если ты не полный олух, советую так же поступать.
У стрельца на языке вертелись несколько острых слов относительно этого выскочки Рикатса, но он сказал себе, что сейчас для них не время.
– А если предателями окажутся и стрельцы, и скорпионы? – спросил он, сумев вложить в слова добрую долю сарказма.
– Тогда ничего не поделаешь, – скорпион пожал плечами. – Только, во-первых, шансов на это меньше, а во-вторых… Во-вторых, если в армии столько предателей, то на успех в любом случае рассчитывать не приходится.
– Предатели! – возмущенно фыркнул стрелец. – Да с чего Рикатс вообще придумал каких-то предателей?
Он очень вовремя придержал себя за язык, не дав сорваться словам о людях, привыкших судить по себе. Не из-за трусости, конечно же. Просто Рикатс – командующий всей армией, а значит, является командиром для каждого солдата, независимо от места рождения. Говорить подобные вещи о командире – это вопиющее нарушение субординации.
– А ты, парень, часом не дурак? – издевательски спросил скорпион.
– С чего бы это?! – стрелец вспылил.
– С того, что ты даже не пытаешься подумать. Сделай над собой усилие. Представь, что к вашему главному – как его там зовут? – пришел человек от Глаза.
Посмотрев на стиснутые зубы и побелевшие костяшки пальцев, сжимающих лук, скорпион сжалился.
– Ну ладно. Не к вашему. К командующему отрядами раков, допустим. Вы ведь недолюбливаете раков?
– Стрельцы находятся в дружеских отношениях с детьми всех двенадцати богов! – отчеканил стрелец.
– Ага, видал я такую дружбу… – подтрунил скорпион, впрочем, совсем беззлобно. – Так вот, говорит, значит, этот посланец Глаза главному раку: «А не хочешь ли ты, любезнейший, стать Сыном Рака?».
– Сын Рака мертв! – гневно выкрикнул стрелец, словно человек в сером панцире Стражи скорпионов и был тем самым коварным искусителем. – И не такой падали как Глаз решать, кто будет новым Сыном.
– Молодец! – скорпион одобрительно похлопал парня по плечу. – Красиво излагаешь, мне у тебя учиться и учиться. Не знаю, получилось бы у командира раков подобрать такие же высокие слова, но можно быть уверенным, по сути он ответил бы точно так же.
– Вот видишь…
– Ты подожди. Я ведь не закончил рассказывать, я, можно сказать, только начал. Как ты считаешь, стал бы Глаз посылать на такую важную миссию идиота, способного только задать один вопрос, выслушать единственно возможный ответ и вернуться назад? – скорпион сделал небольшую паузу, будто действительно ожидая ответа на свой вопрос. – Нет, конечно. Я могу примерно предположить и следующие его слова. О том, что сейчас-де на троне Сына Рака вовсе сидит Нерожденный… Еще о том, что Земля раков может фактически вернуть себе прежнее свободное положение. С некоторыми оговорками, конечно. В общем, личную приманку забросить в самом начале, а потом напирать на общее благо всех раков. Прием старый… но действенный!
Стрелец засопел. Обладая по молодости лет живым воображением, он очень натурально представил себе картину подобного разговора.
– Да, но предательство!.. – попробовал еще возразить он.
– Фу, какое некрасивое слово! – скорпион презрительно сморщил горбатый нос. – Зачем им пользоваться, когда его можно успешно заменить другими, гораздо более приятными для уха. Пусть суть дела от этого и не изменится…
– Но тогда… тогда… – казалось, стрелец готов разрыдаться.
– Да перестань! – скорпион шутливо толкнул его в грудь. – Как ребенок, честное слово! Генералы ведь тоже не дураки… надеюсь. Как можно верить Глазу? Да и подлецами быть им, вроде, тоже по статусу не положено. Я лично надеюсь, что предателей среди них нет. Но Рикатса понимаю. Я бы на его месте тоже перестраховывался.
Помолчали.
– А Рикатс… – робко начал стрелец. – Я вот слышал, что он раньше был вором…
– Заткнись! – Таких свирепых интонаций в голосе скорпиона до этого мгновения не было. – Слышал – забудь. Услышишь еще раз – прирежь того, от кого услышал. Или меня позови, я сделаю это за тебя и буду считать себя твоим должником. Понял?
– Понял, – смиренно отозвался стрелец, делая про себя отметку, что слух-то, оказывается, не пустой. А он не верил…
В этот момент у разговора было два пути. Он мог либо достичь апогея напряжения и взорваться кровопролитной дракой, либо прерваться, надолго, быть может, до самого конца дежурства. Но судьба неожиданно подбросила третий вариант развития событий.
Негромкий сухой стук катящихся камушков поставил в разговоре точку. Звук раздавался с восточной стороны и был очевидно близким – едва ли дальше двух дюжин шагов. Бывает, что камни сыплются в горах сами по себе, но чаще для этого есть причина. В виде неосторожного шага, например.
Спустя мгновение скорпион стоял у самого края площадки и всматривался вниз. И пусть глазами ничего не увидел, почувствовал, ощутил, понял…
– Туда! – крикнул он напарнику и сам подал пример, начав спускаться настолько стремительно, насколько это позволял крутой склон.
Этот возглас послужил сигналом не только стрельцу. Не видя больше смысла прятаться, из-за большого валуна выскочил человек, одетый в серые неприметные тряпки. Одного быстрого взгляда наверх ему вполне хватило, чтобы оценить ситуацию. Один против двоих, безоружный против вооруженных… Он кинулся бежать.
Либо беглец от природы обладал феноменальной ловкостью, либо просто был жителем гор, но расстояние между ним и погоней отнюдь не сокращалось. Скорпион грязно выругался, помянув тринадцатого бога, и на бегу выхватил с пояса один из ножей.
Бросок сделал бы честь любому мастеру метания, коим, впрочем, солдат и являлся – сверкнув в лучах восходящего солнца, нож прочертил пологую дугу и встретился с бедром беглеца. Увы, расстояние было слишком велико, клинок лишь добавил еще одну прореху на и без того изодранных штанах и обессилено упал, виновато лязгнув по камням.
– Стреляй! – скомандовал скорпион, останавливаясь. Бежать дальше не было резона. Как ни неприятно было признавать, сейчас все зависело от этого сопляка стрельца.
Тот, сделав по инерции еще три или четыре шага, остановился. Не пожалел времени, чтобы тверже встать на ногах. Суете не было места в его движениях, он сейчас делал то, что умел делать лучше всего на свете.
Раз – лук словно бы сам соскользнул с плеча, потянув за собой левую руку.
Два – правая рука с уже зажатой между пальцами стрелой легла на тетиву.
Три – тетива натянулась, лук чуть приподнялся и неспешно опустился, нацелившись на мишень, быстро удаляющуюся, но все равно абсолютно беспомощную.
Четыре – стрела просто исчезла с лука, озвучив свой полет торжествующим выдохом.
Беглец остановился сразу, словно ударившись о невидимую стену. Запрокинул голову, рукой, которая уже отказывалась слушаться, неуклюже попытался дотянуться до торчащей из спины стрелы. Застыл на какое-то время неподвижно, не желая соглашаться с собственной смертью. Но не смог переспорить костлявую и упал лицом вперед.
Скорпион перевел взгляд с убитого на стрельца. Глаза наполнились злостью.
– Ты что натворил, идиот!?
– Я? Стрелял… – пролепетал лучник, спокойная сосредоточенность на лице которого сменилась растерянностью.
– В ноги! В ноги… – только и сказал скорпион.
Махнув рукой, он побежал, было, вниз, но почти сразу же перешел на шаг. Спешить явно было некуда – стрела прошила беглеца почти насквозь.
К мертвецу подошли одновременно.
– Дезертир? – с робкой надеждой спросил стрелец. С дезертирами разговор короток, это всем известно…
Скорпион ногой перевернул труп на спину. В грубом и простом лице убитого не было ничего примечательного – мужик примерно трех дюжин лет от роду, борода без усов по моде восточных Земель… А вот на лбу вместо тотемной татуировки длинный продольный шрам. Даже дети знают, что это означает.
– Ну, если ты видел в нашей армии Нерожденных, можешь считать его дезертиром, – с издевкой сказал скорпион и сплюнул на землю.
– Лазутчик… шпион, – прошептал стрелец то, что и так было понятно. – Интересно, он пробирался в наш лагерь или уже возвращался?
Скорпион, не тратя время на вопросы, присел на корточки и сноровисто пробежался руками по одежде убитого. Что-то, достойное упоминания, обнаружилось за пазухой.
– А вот и ответ на твой вопрос, – хмыкнул скорпион, осторожно разворачивая небольшой сверток папируса. Кроме пары строчек текста на нем имелся довольно толково изображенный план ущелья вместе с искусственно созданной преградой.