Йоги Рамсураткумар – Божественный нищий. Часть I. История жизни. На основе биографии Йоги Рамсураткумара, составленной Ма Деваки ( Рамсураткумар, 2008)

Рамсураткумар родился 1 декабря 1918 года в Нарадхаре, деревне на реке Ганга в округе Балия штата Уттар-Прадеш, в семье благочестивых родителей. Однажды отец привел трехлетнего Рамсу ратку мара на берег Ганги и, указав на нее, спросил: «Ты знаешь, что это?» «Река», – ответил ребенок. «Ты думаешь, это просто река? Знай, что это богиня – сама Мать! Ганга – Мать, Пунья тиртха», – сказал отец и на его глазах выступили слезы.

Мальчик рос под воздействием ритма, волшебства и настроений божественной реки. В легендах о священной Ганге говорится об ее уникальной способности очищать даже самого отъявленного грешника, если он с великой верой омоется в ее священных водах. Помимо историй из «Рамаяны» и «Махабхараты», которые мальчик с огромным интересом слушал, сидя на коленях у отца, на него оказали большое влияние и множество садху, бродивших по берегам реки. Ночь за ночью он просиживал у их дхуни (священного огня), завороженно слушая их рецитации мантр и истории из пуран о подвижничестве. Семена, посеянные таким образом, попадали в плодотворную почву, побуждая его детское сердце трепетать от радости. Детская зачарованность божественным была явным указателем туда, куда вскоре должна была повернуть его жизнь.

Активный, смышленый и очень чувствительный, с врожденной страстью к Богу, Рамсураткумар также проявлял такие редкие качества, как бескорыстная любовь и великодушие. Он так любил странствующих садху, что не мог видеть их голодными. Мальчик всегда стремился их накормить, зачастую отдавая им свою еду, приводил их домой к родителям или к сердобольным соседям. Его мать, видя его редкую сострадательность и прочие добродетели, любя называла его «мой садви бета» («мой благочестивый сын»). Эта великодушная привычка кормить людей, в особенности садху, часто находила выражение и позже, на протяжении всей его достаточно богатой событиями жизни, и достигла апогея в организации «Садху Боджан» и кормлении всех посетителей его ашрама в Тируваннамалае.

Еще когда он учился в школе, к нему стали приходить духовные озарения, значимость и масштаб которых он тогда еще не был способен понять. Поворотный момент в его жизни наступил, когда ему было 12 лет. Однажды вечером мать послала его за водой – ему нравилось выполнять эту работу, – и там в сумерках он увидел маленькую птичку, сидевшую на краю колодца. Играя, он дернул за веревку, не желая сделать ничего дурного, и обнаружил, к собственному ужасу, что птичка упала замертво! Все его отчаянные попытки ее оживить оказались тщетными, и он залился слезами невыносимого раскаяния и горечи. В тот раз с птичкой ушло и его невинное, озорное детство.

Это событие заставило его по-новому осознать жизнь и смерть и, прежде всего, агонию страдания. Он стал сочувствовать всему живому. Это событие посеяло семена его будущей миссии – облегчения страданий всех живых существ, наивысшее выражение универсальной любви, рожденной единством со всем существованием. Этот эпизод вынудил Рамсураткумара отправиться в мистическое путешествие, из которого уже не было пути назад. В 16 лет он ощутил непреодолимое желание покинуть родной дом и отправиться в Варанаси, не задумываясь ни о деньгах, ни о пропитании. Оказавшись в святая святых Вишванатх мандира[6], он сразу же увидел, что все пространство охвачено ярким сиянием, которое, к его величайшему удивлению, исходило от него самого! Опьяненный блаженным Присутствием, он пошел дальше, в Сарнатх. У большой ступы, где Будда читал свою первую проповедь близким ученикам, Рамсураткумар опять впал в транс. Спустя какое-то время спонтанное побуждение привело его в Бодхгайю, где он ощутил блаженное благословение Будды.

Однако, как и многие его сверстники, молодой Рамсураткумар продолжил свое образование в Университете Аллахабада, который впоследствии успешно окончил. В течение какого-то времени он даже работал директором школы и пытался жить жизнью домохозяина. Но даже тогда он продолжал посещать места встреч садху у реки. Один престарелый мудрый садху, видимо, сыграл немалую роль в формировании духовной жизни юного Рамсураткумара. Его ищущее сердце, еще более распаленное общением с садху и его собственными мистическими переживаниями, теперь впало в отчаяние. Комфортная жизнь и известность не представляли никакой ценности для молодого человека! Он предался аскезе в еде и образе жизни ради обретения Божественного. На протяжении девяти лет он ел только сырые овощи и фрукты и слышать не хотел о пище, приготовленной на огне!

Именно в этот период произошли два важных события, «подливших масло» в его уже и так полыхающий внутренний огонь и заставивших отправиться в судьбоносное путешествие на юг. Во-первых, он дважды услышал голос Свами Вивекананды, звавший его. Второй раз это случилось по пути домой из школы после работы. Он явно услышал слова: «Это тебя зовет Вивекананда. То, чем ты сейчас занимаешься, – не твоя работа». Пораженный, он остановился как вкопанный. Во-вторых, книга «Прояснение йоги» Шри Ауробиндо сильно подвигнула его к дальнейшему. Ему, охваченному страстью к Богу, старый садху уже мало чем мог помочь. Наставник направил его к духовным гигантам Юга. Сгорающий в божественной лихорадке, не в состоянии делать ничего иного, кроме как продвигаться к своей высшей цели, Рамсураткумар встал на путь поиска своего духовного Отца. Ему предстояло жить жизнью, сильно отличавшейся от жизни обычных людей, которая уже претерпевала трансформацию благодаря его садхане.

В 1947 году, после нелегкого путешествия, Рамсураткумар добрался до ашрама Шри Ауробиндо. Он впервые вкусил жизнь странника. С деньгами и билетом в кармане он сел в поезд, но вскоре оказался в весьма неловком положении, когда кондуктор потребовал билет: вместо денег и билета он обнаружил зияющую дыру и с ужасом понял, что его обокрали! Однако когда он вошел в ашрам Шри Ауробиндо, все тяготы того путешествия окупились: он тут же впал в состояние невыразимого покоя, интуитивно ощутив, что этим покоем был сам Шри Ауробиндо. С тех пор он научился путешествовать без денег и билетов и мужественно терпел все трудности такого образа жизни.

Потом он поехал в Тируваннамалай и провел два месяца с Шри Раманой Махарши. Под пронизывающим взглядом Махарши отпадала завеса за завесой, обнажая глубины осознания, и он полностью потерялся в безвременном чуде пульсирующего безмолвия. Однако вскоре желания возвратились – чувства постоянного удовлетворения у него еще не было.

Дважды он посещал Папу Рамдаса из Канхангада. Однако при первой встрече в мудреце из Кералы он не смог узнать своего «духовного Отца» – в отличие от того, как это произошло с Шри Ауробиндо и Бхагаваном Раманой. «Папа Рамдас в то время жил в роскошных условиях и преданные служили ему, как королю», – таково было впечатление Рамсураткумара, вызвавшее у него отторжение.

Четыре года обучения у Шри Ауробиндо и Раманы Махарши были периодом продолжающейся трансформации человеческого в Божественное. Это было временем отпадения всего ненужного и сублимации остающегося в состояние все большего пробуждения. Он постоянно впадал то в экстаз, то в отчаяние.

В 1950 году, вернувшись в Гималаи, Рамсураткумар узнал о махасамадхи[7] и Раманы Махарши, и Шри Ауробиндо, что ввергло его в состояние полнейшего отчаяния. В 1952 году он потянулся к Свами Рамдасу, духовному гиганту Кералы, многочисленные преданные которого любя называли его «Папа». По словам Йоги Рамсураткумара, «на этот раз Свами Рамдас предстал совершенно иначе. С самого первого взгляда Свами поведал такие нюансы о жизни и предназначении этого нищего, которые не знал никто, кроме самого нищего! И к тому же Учитель начал обращать на этого нищего особое внимание».

Однажды Рамсураткумар пришел к великому Учителю и довольно застенчиво выразил свое желание получить у него посвящение. Свами Рамдас улыбнулся и сказал без всякой церемонии: «Хочешь получить посвящение? Садись». Рамсураткумар сел на землю и повторил за Учителем, слог за слогом, древнюю священную мантру «Ом Шри Рам Джей Рам Джей Джей Рам». Свами Рамдас объяснил, что она означает:

«Ом – безличная Истина.

Шри – Божественная Сила.

Рам – Господь, который есть и Истина и Сила, и безличное и личностное.

Джей Рам – победа Господу!

Джей Джей Рам – победа, победа Господу!

Свами Рамдас дал ему только одно наставление – которое он наверняка давал и многим другим: «Иди и повторяй ее дни и ночи, все 24 часа в сутки». Наказ Гуру был внезапным и резким – как Бана (смертоносная стрела) лука Рамы, и сразу же начал оказывать свое алхимическое воздействие.

Рамсураткумар был уже спелым плодом, который нуждался лишь в легком толчке со стороны мудреца из Кералы, чтобы окончательно соединиться с Богом. День и ночь семь дней подряд Рамсураткумар непрестанно повторял мантру, глубоко его затронувшую и ввергнувшую в состояние экстаза. Его окатывали волны восторженной любви к Богу, пока наконец даже едва уловимые, но назойливые следы отделенности не были смыты потоком наивысшего Я-осознавания. Кейлер Уодлингтон, первый биограф Йоги Рамсураткумара, пишет: «За семь дней и семь ночей Рамсураткумар совершил великий переход из Царства человека в Царство Божие». Это было мистическое рождение – в беспричинное, безграничное, неизменное, бескачественное Сознание. Рамсураткумар стал Йоги Рамсураткумаром.

Бхагаван так описал окончательное растворение чувства отдельности: «Этот нищий умер у Лотосных Стоп Свами Рамдаса в 1952 году. Папа Рамдас убил этого нищего. Все, что осталось, – лишь единственно Отец, и ничего иного, никого иного. Нет ни ума, ни мышления, ни планов, ни сознания этого нищего. Нет чувства „правильного” или „ложного”, нет чувства „благого” или „неблагого”. Все начисто стерто. Миллионы и миллионы славословий моему Учителю!»

Теперь Йоги Рамсураткумар пребывал в опьяненности Богом, иногда граничащей с безумием. Он то смеялся и плакал, пел и танцевал, то сидел неподвижно как камень или катался по земле в экстазе божественного сознания. Его обожание Папы Рамдаса и Матаджи Кришнабаи проявлялось бесконечным множеством способов и принимало формы, которые не всегда были приемлемыми для окружающих. Со временем Йоги Рамсураткумару пришлось оставить Анандаашрам – по настоянию Свами Рамдаса, который считал, что собственная природа Рамсураткумара и его духовная миссия требовали от него войти в самую гущу бурной мирской жизни. Свами Рамдас сказал ему: «Лесные деревья вырастают высокими и сильными и постепенно становятся пристанищем для многочисленных форм жизни, ищущих убежище от хищников. Садовые деревья никогда не вырастают такими могучими». Когда Учитель спросил, куда он теперь собирается идти, Рамсураткумар спонтанно ответил: «К Аруначале».

Однако потребовалось семь долгих лет испытаний и невзгод, чтобы добраться до пункта назначения, места космической работы Отца, до горы священного огня, Аруначалы!

Опьяненный Богом, ведомый неумолимой Волей Отца, Рамсураткумар не мог позаботиться даже о своих самых насущных потребностях. Босой, растрепанный, грязный, в лохмотьях, он исходил вдоль и поперек всю Индию – от священного сангама (слияния) трех великих океанов у Лотосных Стоп Бхагавати Каньякумари, через равнины вверх до величественных Гималаев. Вспоминается прекрасная «Песнь санньясина» Свами Вивекананды:

На этой стадии пребывания авадхутой[8] Йоги Рамсураткумар прошел пешком всю Индию, погруженный в блаженное сияние Я, свободный от всех пар противоположностей, не связанный социальными нормами и приличиями. Его глаза горели огнем наивысшего Знания. Полностью предавшись Воле Бога, Йоги принимал все происходящее как Милость Отца. Никогда не думая о прошлом и не беспокоясь о будущем, он пребывал безмолвным невыбирающим Свидетелем того, что есть. Бывали дни, когда у него не было ни кусочка еды, ни чашки чая, и дни, когда ему в руки небрежно бросали черствые лепешки. Годы спустя Бхагаван говорил со свойственной ему прямотой, что только в Пенджабе и Гуджарате – особенно в Гуджарате, на родине Махатмы Ганди – люди подавали милостыню с теплотой и добротой! Бывали случаи, когда презиравшие попрошаек даже спускали на этого нищего мудреца своих собак. Гораздо позже, поясняя это печальное положение дел в Индии, Бхагаван говорил своим преданным: «Бродяжничество не считается в Индии преступлением. Веды допускают существование нищенствующих. Великие Учителя принимают форму нищих. Конечно, очень трудно отличить Учителей от обычных попрошаек. Домохозяева иногда дают им еду. Но они не разрешают таким нищим, как я, спать в их доме. Храмы – наше единственное пристанище. Если вы захотите уподобить Индию Европе, великие Учителя перестанут приходить сюда (говорил он со слезами).

Если же заботиться о них, они продолжат здесь свои лили (божественные игры). Если вы один раз накормите нищего, это не сделает его миллионером! Да и вы не потеряете свое состояние».

Во время этих странствий без гроша в кармане бывали случаи, когда за безбилетный проезд его вышвыривали из поезда прямо в поле, где водились змеи, в кромешную ночную тьму. Были случаи, когда его за это арестовывали и сажали в тюрьму. Какими бы путями ни шел Отец (Бог), этого нищего мудреца все устраивало. Он жил, полностью подчинившись Божественной Воле Отца, какой бы причудливой она ни казалась. Зачастую его эксцентричность и чудачества сурово осуждались невежами, что создавало ему большие проблемы. Поскольку махатмы необычайно чувствительны, их страдания зачастую намного сильнее, чем страдания простых смертных. Но этот «безумный нищий» не жаловался и не желал освобождения от кажущейся несправедливой Воли Отца. Он также не жаждал комфортного проживания в собственном доме и сносил тяготы своей беззащитной жизни смиренно, стойко и невозмутимо.

В эти годы этот ати-ашрами[9] наблюдал за бедственным положением подавляющего большинства своих соотечественников, позабывших богатое духовное и культурное наследие своих ведических предков и ставших рабами импортированного грубого материализма Запада. Испытывая безграничное сострадание, он понимал, что для блага мира не должен от него отчуждаться, а чтобы служить миру, нужно настроиться с ним на одну волну Так в свете работы Отца он узнал о сильных и слабых сторонах людей, разные их культуры и страны. Он осознал, насколько в наше темное время, кали-югу, сильна потребность в Рама-раджье (век справедливого правления Рамы); осознал необходимость зарождения всемирной семьи – Васудайва Кутумбакам.

Итак, он начал космическое дело Отца – с большим рвением, но незаметно для других. Позже он иногда говорил близким преданным: «Этому нищему поручена великая миссия. И этот нищий выполняет свою работу каждым своим шагом». В «Аштавакра-гите» сказано: «Дживанмукта всегда в абсолютном недеянии, его приводит в действие ветер Тотальности. Но он не затрагивается природой этого действия – будь то „греховной” или „благодетельной”». Некоторым из нас он рассказывал, как иногда Отец приводил его к какому-нибудь знаменитому храму, но не позволял войти внутрь! Он сидел снаружи в стороне и выполнял работу Отца! Один случай особенно показателен в том, как непоколебимая Воля Отца буквально таскала его туда-сюда, по самым разным местам и ситуациям. В Эроде, переходя железнодорожные пути, он поскользнулся, и его левая нога застряла под рельсом. Поезд переехал его ногу, расплющив два пальца, и Рамсураткумар потерял сознание! Какой-то человек из Гуджарата отвез его в больницу. Но, не успев оправиться, он, испытывая сильную неприязнь к больницам, сбежал оттуда через окно. До самого конца своей жизни Йоги Рамсураткумар чувствовал слабость в этой стопе, а в последние несколько месяцев его земного существования она полностью отказала и перемещаться ему пришлось в коляске. И такова была степень его подчинения на первый взгляд немилосердной Воле Отца, что он только повторял: «Все это – благословение Отца. Отец знает, что делать, когда и как. Этот нищий не может сомневаться в действиях Отца, как это делаете вы!»

Величественная гора Аруначала обладает магнетической аурой и необычайной притягательностью, очаровывая серьезных искателей Истины. Ее считают воплощением самого Господа Шивы и божественным маяком, испускающим свет. Эта несравненная драгоценность, гора Аруначала, с незапамятных времен была обиталищем великих гигантов Духа – среди которых, из современных, Гухаи Намашивая, Шри Шешадри Свамигал и Шри Рамана Махарши. В дни больших праздников люди обходят гору (путь длиной в 13 км, гирипрадакшина) с непоколебимой верой в действенность ее благодати. Наивысшей заслугой считается получение даршана священного огня, который каждый год зажигают на вершине горы в месяце Картикай (декабрь-январь), в новолуние.

В 1959 году, согласно божественной Воле Отца, этот одержимый Богом нищий – растрепанный, с безумным взором, одетый в лохмотья, но при этом излучающий божественную красоту, чистоту и радость – оказался у подножия священной горы, ставшей его пристанищем до конца жизни. Здесь никто не предлагал ему пищу или крышу над головой. Кладбища, храмы, навесы посудных лавок и гора с ее пещерами, освященными другими махатмами, стали его излюбленными пристанищами. Здесь он занимался божественной работой – исцелением больных и страдающих от психических проблем, спасением жизней тех, кто оказался в опасности и, самое главное, распространением божественного света там, где царила тьма.

В первое время его часто видели под баньяном рядом с автобусной остановкой, но по большей части он принимал посетителей под деревом александрийского лавра около железнодорожной станции. В конце 60-х – начале 70-х к нему стали приезжать молодые люди с Запада. Одним из них был Труман Кейлор Уоддлингтон. После многочасового сидения в состоянии глубокой концентрации в Раманашраме его голова стала раскалываться от боли, с каждым днем все сильнее. Не в состоянии больше сносить боль, он обратился за помощью к Йоги Рамсураткумару. Когда же он ее получил, преданность Кейлора Йоги Рамсураткумару стала столь сильной, что этот святой, сторонящийся в общем-то людей и избегающий всяческого внимания, позволил Кейлору написать самую первую свою биографию. Опубликованная, она оказалась как нельзя кстати и положила конец мытарствам, которые Йоги претерпевал в качестве безумного на вид северянина, говорящего на хинди.

Часто эксцентричность Рамсураткумара делала его мишенью для разных политических преследований, переносимых им с невероятной выдержкой. На его жизнь было совершено много жестоких покушений. На тех тропинках, по которым он, ни о чем не подозревая, каждый день ходил в город и обратно, часто разбрасывали битое стекло. Случалось, что ему даже сыпали в глаза горячую пыль, пока он спал. Бывало, что его забрасывали камнями и избивали до потери сознания. О двух подобных поистине шокирующих случаях рассказывал сам Бхагаван.

Однажды, когда он шел по улице к баньяну (рядом с автобусной станцией), его вдруг обступили три или четыре хулигана. Они отобрали и выбросили его скорлупу от кокоса, веер и бумажный сверток и стали жестоко избивать, тогда как еще двадцать зевак просто стояли поодаль и наслаждались «зрелищем». Никто не помог ему – из-за страха или по каким-то другим причинам, несмотря на то что некоторых из этих людей он знал лично! Это варварство прекратилось только когда прибежал его помощник с тремя друзьями.

В другой раз Бхагаван зашел в чайную, где часто пил чай с ее владельцем, мусульманином. Тот был дружелюбным и говорил на хинди – в те времена это было роскошью для Бхагавана, так как почти никто из здешних не говорил на его языке. И там три или четыре человека – среди которых был и его бывший друг, ставший врагом, – набросились на Йоги Рамсураткумара и избили его. Они сбросили его в ближайшую водосточную канаву и пытались заставить сказать «Долой хинди, да здравствует тамильский!» Но Бхагаван отказался, ответив: «Я бы сказал „да здравствует тамильский!” Но не „долой хинди”». И они стали бить его палкой по губам, пока он не потерял сознание! Даже в момент написания этих строк меня трясет, когда я представляю себе те зверства, которые злая человеческая природа способна обрушить на головы невинных и добродетельных. Я упоминаю этот инцидент для того, чтобы люди, особенно те, кто считает, что их жизнь полна неописуемых страданий (большинство из которых, скорее всего, капризы нашего эго), увидели, что их страдания – ничто в сравнении с тем, что терпят великие – молча, не жалуясь.

Бхагавану нередко приходилось выносить подобные варварские зверства, притом что он был ни в чем не повинен! К тому же он постоянно подвергался и психологическому давлению – на него сыпались словесные оскорбления. Однако даже покрытый синяками и ссадинами, он проповедовал только терпимость и безмятежность, повторяя: «Мы должны это терпеть. Пусть Отец делает свою работу». В «Аштавакра-гите» сказано: «Наивысшее испытание для дживанмукты – в том, чтобы не вестись ни на какие события или известия, какими бы провокационными они ни были. Он видит только собственное Я даже в своих мучителях». Некоторые из этих случаев произошли в присутствии Кейлора, и он записал в своем дневнике: «Бесконечные козни и происки! Никто, кроме Свами, не смог бы это выдержать! Любой другой сошел бы с ума уже через неделю!»

Об этом периоде Бхагаван говорил: «Этот нищий странствовал, но затем устал от этого. Однако крыши над головой у него не было. Аруначалешвара, в форме горы, сжалился над этим ничтожным грешником, поэтому этот нищий тысячу раз благодарит святую гору и святой храм. Они спасли этого нищего. О! Как великодушен Господь!»

В этот критический период вышедшая книга Кейлора «Йоги Рамсураткумар, Божественное Дитя» сделала его известным, и издеваться над ним стали меньше. Как упоминал Бхагаван, «эта книга появилась, когда этому нищему уже было невозможно жить и выполнять работу Отца незамеченным. Он даже не мог бы оставаться далее в Тируваннамалае! Благодаря этой книге ситуация стала улучшаться».

Вслед за Кейлором к Свами стало приходить множество людей с Запада. Благодаря общению с Бхагаваном они избавлялись от ошибочного в своих духовных практиках и все больше открывались Божественному. Со временем Бхагаван стал больше времени проводить под деревом александрийского лавра рядом с железнодорожной станцией. Иногда он проводил там весь день, а ночевать шел к посудным лавкам. Сидя под лавром, полностью отдавая себя служению миру, Божественный Нищий молился – но не о еде или комфорте. Он молил Отца о подлинном благе для всего живого и молил людей, чтобы они повторяли Имена Отца для своего же наивысшего блага.

Духовная помощь Бхагавана людям включала в себя курение – ритуал, которому он придавал большое значение в работе Отца. Он выкуривал нашу плохую карму и нечистоты наших умов – насколько, конечно, это было возможно в данных обстоятельствах. Как только человек оказывался в его присутствии, Бхагаван, казалось, уже знал все о его прошлом, настоящем и будущем! Несмотря на это, иногда он хотел подробно знать о проблеме посетителя, как будто его действия зависели только от того, что тот скажет! В остальных случаях не было вообще никакого вербального общения. Однако работа по оказанию помощи посетителям продолжалась даже и без их ведома.

Иногда дар помощи заключался в выкуривании одной сигареты за другой, а иногда он делал всего пару затяжек. Однако при этом не было ни запаха сигареты, ни колец дыма! Посетитель же начинал ощущать расслабление тела и ума и раскрытие сердца. Он начинал ощущать покой и безмятежность и обнаруживал в Бхагаване новые глубины сострадания, Силы и мудрости.

До того, как Рамсураткумара охватило божественное безумие, от курения его тошнило. Но после того, как ему была поручена особая миссия, все изменилось. Когда какой-то человек с Запада прямо спросил его о курении, Бхагаван кратко ответил: «После того как Свами Рамдас одарил его этим безумием, этот нищий не мог находиться среди людей, так как их вибрации были слишком грубыми. Курение помогало». Оно помогало ему «заземлиться» и концентрироваться на мирских проблемах. Чтобы смягчить вредные последствия непрестанного курения, он держал за щекой кусочек амлы[10]. Д-р Т. П. Минакшисундарам, бывший проректор Университета Мадурая, тамильский ученый и блестящий лингвист, прекрасно описывает Йоги Рамсураткумара в одном из своих стихотворений:

Но этот постоянный ритуал с сигаретами и амлой дорого ему стоил – это не только подорвало его здоровье, но также привело к почти полной потере чувства вкуса! Однако он оставался большим любителем амлы и рекомендовал ее всем: «Она не только улучшает память и концентрацию, но также укрепляет иммунитет. Это тоник и панацея от всех болезней». Он делал акцент на наме (повторении Имени) от всех болезней ума и на амле от всех болезней тела.

Б самом начале своего пребывания в Тируваннамалае этот король-нищий иногда омывался в потоках воды на рисовых полях – роскошь, учитывая то, что он жил на пыльных улицах. Но со временем, с течением лет, от этого осталось всего лишь окропление водой лица. Позже и это прекратилось, так как оказалось слишком хлопотным делом! И хотя Йоги Рамсураткумар не мылся многие годы, он благоухал как роза!

Он не менял одежду до тех пор, пока она окончательно не снашивалась и не начинала в буквальном смысле распадаться на нем. Однако небрежно намотанный тюрбан (сначала цвет не имел значения, а позже – по большей части зеленый) сидел на его святой голове как изумрудная диадема! Он носил посох, несколько длинных палок с павлиньими перьями, привязанными тряпками, и болтающийся джутовый шнур. Вся эта конструкция напоминала лук и стрелы. Йоги Рамсураткумар шутливо называл ее «луком Рамы». Однако это была вовсе не шутка! Много лет спустя, в 1993 году, я наблюдала следующую сцену. Однажды фанатичная толпа простолюдинов, шедшая с политического сборища, окружила его и прижала к закрытым воротам дома одного садхака в Рамана Нагаре – тот не открывал дверь, боясь толпы. Бхагавана и его друга-садху практически пригвоздили к воротам. В ужасе я стояла в отдалении, так как Свами приказал мне не вмешиваться, и я не могла ничем помочь. Сердце мое сжалось от ужаса при мысли о том, что может с ним случиться, когда Бхагаван вдруг выхватил из рук своего друга-садху палку и высоко поднял ее – так, как Рама держал бы свой лук. Затем последовала удивительная сцена. Взбешенная толпа потихоньку успокоилась и разошлась!

Еще одной удивительной особенностью этого Божественного Нищего было то, что его указательный и большой палец постоянно быстро двигались, указывая на его непрестанную Рама-джапу на невидимой джапа-мале. Это напоминало мне Мать Гангу, постоянно текущую, даже в то время как она сливается с океаном в Ганга-сагаре в Бенгальском заливе.

Смех Иогиджи, чистый и блаженный, мог растопить даже каменные сердца негодяев. В его божественном присутствии каждое движение становилось священнодействием – как торжественный ритуал непрестанной пуджи. Простые действия – такие, как подача чая, кофе или прасада – выполнялись точно согласно его указаниям, ведь это была передача благословения Отца! Если он заказывал определенное количество чашек чая или кофе, то впоследствии всегда оказывалось, что присутствующих именно столько. Раздача чашек с молоком также была учтенным, уже предрешенным действием, обладающим высшим смыслом и значением. Не всегда того, кто сидел первым в ряду, первым и обслуживали. Это совершалось с неизбежностью «предначертанного» космического порядка! Он был «космическим» существом, и окружающая его обстановка обладала ярко выраженным неземным очарованием – полем Силы высококонцентрированной энергии Его божественного присутствия. Он выполнял работу Отца каждым своим шагом, каждым словом, каждым жестом, каждым прожитым мгновением. До самого конца своего земного пребывания он говорил, что Отец доволен его работой. Интересно отметить, что однажды он сказал кому-то, что чувствовал, когда над ним пролетал спутник, и что спутники мешают его работе. Он также добавил: «Все Писания находятся в воздухе. И все эти радиоволны им мешают».

Конец ознакомительного фрагмента.