Лиза вошла в офис одной из первых. В приемной хлопотала Надя, она всегда приходила на час раньше других. Зайдя в кабинет менеджеров, женщина сняла верхнюю одежду и включила компьютер. В офисе стояла непривычная тишина. Двери кабинетов были открыты, и до Лизы отлично доносились все неловкие передвижения Нади. Еще не совсем проснувшаяся секретарша зло ворчала на нерадивую техничку и неохотно отвечала на телефонные звонки. Очередная трель пронзила томительную тишину, заставив одновременно вздрогнуть обеих женщин.
– Да! Николай Иванович? Здравствуйте! – проговорила секретарша, тщательно пытаясь скрыть одышку. – Хорошо, я забронирую… Ага-ага, проплачу! Какая турфирма? «Смайл тур»? Хорошо! Две путевки на вашу фамилию с двадцатого марта, десять дней, Доминикана. Сегодня не придете? А завтра? – Возникла недолгая пауза, девушка явно слушала указания босса. – На завтра… две встречи отменить? Поняла, Николай Иванович! Лыжи – дело хорошее, берегите себя, Николай Иванович! Хорошего отдыха вам, до свидания!
Надя отключила связь и вслух недовольно проворчала: – Знаем мы эти лыжи и лыжниц с ногами как у кузнечиков! Очередная тупая белобрысая овца! Вечно найдет себе каракатицу – одни мощи! – сказала она и нервно задвинула стул, который нагло выбился из общего ряда собратьев, стоящих в приемной. – Надолго ли этой собаке блин?! – вслух продолжала она. – Сколько их на моем веку было-перебыло?! А я их всех пе-ре-жи-ву! – секретарша произнесла последнюю фразу нараспев противным тоненьким голосом. Она подошла к большому зеркалу, придирчиво оглядела свое отражение и любовно погладила себя по крутым, упругим бокам. – А здесь такая красота пропадает! – девушка сказала это с такой неподдельной симпатией, что не осталось никаких сомнений в том, что она искренне считает себя неотразимой. Только секретарша нашла себе дело по душе, как в ее руке снова назойливо задребезжал телефон. – Твою мать! Как же вы достали меня! Сами убраться в своих халупах не можете? Криворучки! – выругалась секретарша, при этом нажав кнопку соединения. – Алло, компания «Чистая жизнь», секретарь Надежда. Чем могу вам помочь? – елейным голосом фальшиво пропела она.
Лиза, словно парализованная, несколько секунд не могла двинуться с места. Ей хотелось встать, собрать свои вещи и уйти навсегда, не оглядываясь и не думая о последствиях.
Ее хрупкий счастливый мир рухнул! Ощущение было таким… Таким, будто Лиза, забыв обо всем на свете, веселая и счастливая ехала на шикарной машине на беспечно бешеной скорости! Она, увлеченная своим приключением, совершенно не придавала значения тому, что лобовое стекло забрызгано грязью и через него ничего невозможно разглядеть. И тут – внезапный удар! Стекло с треском лопается и градом острых струящихся осколков высыпается в салон!.. Кругом кровь! Страшно! Больно! Зато какой теперь обзор!
Внезапно все встало на свои места. Женщина в один миг поняла все…
В горле ком, слезы хлынули из глаз. «Надо успеть уйти, пока никто не пришел!» – эта мысль навязчиво сидела в подсознании. Она с трудом встала, оделась, зашла к Наде и, сославшись на плохое самочувствие, поспешно ушла с работы. До дома было восемь остановок. Лиза пошла пешком, чтобы немного успокоиться, покопаться в себе и разобраться в ситуации. Ей надо было побыть одной, чтобы все расставить по своим местам и принять какое-нибудь решение.
На улице бесчинствовал не мартовский буран. Девушка не чувствовала ни холода, ни ветра со снегом, который красивой спиралью взвивался вверх, а потом с силой, исподтишка бил в лицо.
– Подумаешь! – говорила она сама себе. – Одним разом больше, одним меньше! – Сердце от обиды разрывалось на части. Хотелось убежать куда-нибудь далеко, где тихо и никого нет. И кричать, кричать, кричать! Выпустить наружу всю свою боль, всю обиду, до хрипоты, до срыва голоса, до полного бессилия… Она шла словно пьяная, изо всех сил стараясь взять себя в руки и успокоиться. Ей было нужно, во что бы то ни стало, погасить в себе эту невыносимую, рвущую на части сердце боль. Она должна достойно пережить и это предательство, чтобы не погаснуть, чтобы просто не сойти с ума…
– Что за истерика?! Как будто первый раз! Еще скажи, что тебя никогда не предавали?! – спросила сама у себя Лиза и беспорядочно вытерла мокрое лицо ладонью. – Поиграл мужик в любовь, в чем криминал? Сама все усложняю! Я – взрослая девочка и прекрасно знаю, как мужики врать и унижать умеют! – проговорила Лиза, и по ее лицу сами собой покатились слезы. Мимо шли прохожие, но ей было все равно, она никого не видела, никого не замечала. – Наивная… Учат меня, учат, а толку – ноль! Последний раз попыталась поверить, думала, что он лучший, особенный! – сказала она, глотая соленые слезы. – Черта с два особенный, как все – обычный!
– Не я первая, не я последняя, в конце концов! Да и сколько мне лет? Рынок невест давно заполнили двадцатилетние нимфетки, и я вообще должна радоваться хоть какому-то мужскому вниманию! Меня на работу-то никуда не брали, а я в невесты намылилась – маразматичка старая! – размышляла Лиза, ладонью вытирая слезы.
Через два часа она пришла домой – замерзшая, умытая бураном, с размазанной тушью на лице. В прихожую на звук открывающей двери из комнаты вышел заспанный Влад.
– Привет, а ты что дома? Заболела, что ли? – скорее из вежливости, чем с сыновей заботой спросил Влад.
– Нет, у меня, оказывается, сегодня выходной! – стоя у зеркала и вытирая тушь, как можно спокойнее соврала Лиза.
– А я уж подумал, что тебя уволили! – Сын повернулся и ушел к себе в комнату, плотно закрыв за собой дверь.
– Надо же, какое живое участие и интерес к жизни матери! Любящий сын ночи не спит, беспокоится, где я, с кем я? – с обидой и горьким сарказмом произнесла Лиза.
Только Мирка, страдая от хозяйского безразличия, грустно поскуливая, крутилась у Лизиных ног. Женщина виновато погладила собаку, чем вызвала неподдельный собачий восторг.
Эмоционально опустошенная, она взяла псину на руки, прилегла на диван в гостиной и тут же уснула. Проспав до обеда, Лиза с трудом открыла глаза, и тут же тягостное ощущение непоправимой утраты снова вернулось.
«Не могу сейчас быть одна, тоска гложет. Девчонок, что ли позвать?» – размышляла она, уже протягивая руку к мобильному телефону.
– Может, хоть они мне мозги вправят, сама я уже ничего не соображаю! Недаром же говорят: «Большое видится на расстоянии!» – сказала Лиза, набирая первый телефонный номер. Она сейчас остро нуждалась в теплоте и дружеском участии, одиночество тяготило ее. Лиза была в отчаянии, она была в беде!
– Привет, Оль! Приезжай сегодня ко мне, а?! – услышав на другом конце провода знакомый голос, Лиза почти взмолилась: – Оль, я тебя очень прошу! Во сколько? Ладно, я тебя жду! – Отключив абонента, женщина набрала следующий номер.
– Алло, Тонь, у меня тут небольшая проблемка образовалась! Может, приедешь ко мне?! Ага, давай до вечера! – Лиза вздохнула с облегчением и положила трубку.
Она подошла к окну и, пристально вглядываясь в окна противоположного дома, с горечью подумала: «Плохо, как же все плохо! И самое страшное, что лучше уже не будет! Часики мои тикают, а ничего не меняется. Я опять одна! – Лиза физически почувствовала, как озноб одиночества мурашками пробежал по рукам и плечами. – Почему так получилось и кто в этом виноват? Вот рядом, в соседней комнате, живет самый близкий и родной человек, которого она любит и ради которого могла бы отдать все на свете, включая жизнь! Но ему совершенно наплевать на нее! В суете дней, в бесконечной беготне и работе она не заметила, что тот, кто раньше не мог без нее жить и дышать, вдруг стал чужим! Где она совершила ошибку, когда проглядела сына, почему утратила его любовь?» – так и не найдя ответа на мучившие ее вопросы, женщина в отчаянии закрыла лицо руками и горько заплакала…
Каждому человеку в тяжелые минуты его жизни очень важно знать, что он не один! Что на свете есть люди, которым ты дорог, которым не безразлична твоя судьба. Люди, готовые разделить с тобой не только праздничный стол, беды и промахи, но и светлую радость победы, не запятнав себя при этом грязной завистью. И когда такие люди есть, становится радостнее и проще жить. Снова всходит погасшее солнце, и ты идешь по жизни легким, уверенным шагом!
Подруги не задавали лишних вопросов. Когда такие звонки случались с чьей-нибудь стороны, все знали – это сигнал SOS. Женщины откладывали все свои дела и спешили к потерпевшей. В этот раз это была Лиза. Девушка не плакала и не билась в истерике. Она, как заочно приговоренная к высшей мере наказания, достойно ждала своей участи. Наконец раздался долгожданный звонок. Лиза открыла дверь и впустила подруг.
– Чип и Дейл спешат на помощь! – неуместно-радостно с порога прокричала Ольга.
– Мы с этой неадекватной у твоего подъезда встретились! – сказала Тоня и протянула Лизе ее любимый торт «Дамские пальчики», неуместно перевязанный розовой лентой. К торту присоединилась бутылка шампанского, которую Ольга, словно фокусник, достала из маленькой дамской сумочки.
– Сейчас мы беспощадно расправимся с этими кулинарными извращением! А шампусик не по поводу, а исключительно для настроения. Нет, ну вот вы мне скажите, надо же додуматься так торт назвать – «Дамские пальчики»! Это все равно, что пирожное «Джентельменские ноги», – громко возмущалась подруга, разрезая тонкую ленточку. Тоня достала фужеры из посудного шкафчика и расставила их на столе. Она несколько раз пристально взглянула на хозяйку дома, пытаясь угадать причину скоропостижного сбора.
Лиза вскипятила чайник, и через несколько минут все трое уже сидели за столом и раскладывали торт по тарелкам. Настроение Лизы с появлением подруг резко пошло вверх. Еще недавно отчаявшаяся женщина сейчас ела торт с белковым кремом, запивала его шампанским, и жизнь уже не казалась такой отвратительной.
Выслушав повествования хозяйки дома в деталях, подруги по очереди высказывали свою точку зрения. Они громко спорили, иногда бестактно и грубо перебивая друг друга. Женщины в пух и прах раскритиковали ее внезапную любовь, между делом досталось и Лизе за ее детскую, на их взгляд, наивную доверчивость!
– Зря ты так убиваешься, хабиби! Ну повстречались, поигрались, порадовались друг другу… В вечной любви тебе никто не клялся, верность хранить не обещал! В паспорт посмотри и угомонись! Он на тебе никогда в жизни бы не женился! – разглагольствовала Ольга, постепенно входя в раж. – Сколько, ты говоришь, его бывшей жене было – двадцать два? А ты куда лезешь, ты ее почти вдвое старше?! Матерью могла бы ей быть! Вот дружки-бизнесмены поржали бы: молодую кобылку на старую клячу поменял! Очнись, старушка, у нас впереди уже не свадьба, а дом престарелых!
– Оль, так тоже нельзя! По-разному у людей бывает, иногда только в зрелом возрасте люди свое счастье находят! – пыталась спорить с ней Тоня. – Не надо делать скоропалительных выводов! Может, он для вас путевки заказал, сюрприз хочет сделать! – с высоты своей безоблачной жизни и с робкой надеждой в голосе рассуждала подруга.
– Ага, сейчас прям, не с Лизкиным это счастьем! Смотри, затейник какой! Три дня не звонит, на лыжах кого-то укатывает – сюрприз готовит! Да просто нашел ростом повыше, мордой помоложе, ногами подлиннее… Это же мужики – они до старости в куклы играют! Ну, если, конечно, финансы позволяют… – Ольга одним движением руки ложечкой собрала с общего торта все сливки и с удовольствием отправила в рот. – Нынешние Барби, знаешь, на безденежье не ведутся, быстро себе другого Кена находят. Для них главное – деньги, и каждая из них свой ценник имеет, кто тысячу рублей, а кто десять тысяч… долларов! Чистой воды проституция! – спокойно облизывая ложку, продолжала философствовать Ольга. – Вот был у меня случай. Один местный авторитет…
– Так, давай про твои похождения мы как-нибудь в другой раз послушаем.
– В другой, так в другой… – немного обиженно ответила Ольга.
– Кстати, Оль, ну неправа ты! – обратилась к хохлушке Тоня, возобновив почти утраченную тему. – Не все же продаются, любовь тоже со счетов нельзя скидывать! – Подруга отодвинула от нагловатой гостьи остатки торта, с которого та собрала почти все сливки.
– Любовь придумали русские, чтобы деньги не платить! – тоном, не терпящем возражений, произнесла дородная блондинка. – Избитая фраза, но верная! А по мне, были бы деньги, а полюбить человека всегда за что найдется! Люди, между прочим, не без достоинств! – не сдавалась хохлушка, поглаживая себя по высокой груди.
– Лиз, я думаю, вам нужно поговорить и все выяснить! Чтобы ты не гадала, что да как, – разумно посоветовала брюнетка.
– Еще чего, не вздумай даже! Он ей вообще что-то обещал? К чему вообще эти унижения? Еще слезу пустит, не дай бог! Короче, едешь на работу как ни в чем не бывало… приветливо всем улыбаешься… делаешь вид, что ничего не случилось. – Ольга взяла тарелку с тортом и снова пододвинула себе. – Вообще забудь, что у вас с ним что-то там было! Ничего не было, и точка! Веди себя так, чтобы он подумал, что для тебя это тоже ерунда – мимолетное увлечение! – девушка щедро давала советы, не забывая при этом уплетать остатки сливок на «Дамских пальчиках».
– Каких у нее на недели по три! – негодовала Тоня. – Вам надо поговорить, может, он своих чувств испугался? – настаивала она, наливая в чашку чай.
– Да перестань ты! Все это хрень собачья – амуры-тужуры! Знаете, что я подумала! А не исключено, что он всех своих пассий, которые у него до тебя были, тоже так ублажал, а надоели – вон с работы! Тебе же секретарша что-то там про увольнения говорила? Может, как думаешь? Вдруг это как сладкую конфету дать перед горькой пилюлей, – продолжала Ольга, доедая последний кусок уже забытого всеми торта.
– Какая ты все-таки циничная, Оль! – пыталась поставить на место хохлушку Тоня. – Да и схема уж очень витиеватая, опять по себе судишь!
– Ой-ой-ой, я вас умоляю! – надула губки Ольга. – Какие мы все чистенькие да правильные!
Подруги долго спорили, но к единому мнению так и не пришли. Несмотря на все разногласия и отсутствие логики, сошлись они только в одном: «Время покажет!»
Еще несколько часов не утихали споры на кухне, но уже сейчас Лизе стало легче. Боль потери и предательства не прошла, но утихла, трусливо затаившись в кулуарах ее души. На смену ей, словно взяв эстафетную палочку, пришла безысходная, беспросветная тоска. Радовало только одно: стало все гораздо проще, понятней и противней, да и розовых очков на Лизе уже не было…