Шезлонг
Итак, чемпионат Кубка Конфедераций. Я смотрю все это по телевизору. Сборная Португалии по футболу проиграла в игре с командой Мексики. Я был так сильно расстроен таким исходом, что всю ночь не мог заснуть. Любители футбола меня поймут. В конце концов, не дождавшись рассвета, я решил выйти на улицу и немного пройтись. Где-то вдалеке виднелись первые лучи солнца, нежно скользившие по морской глади. Вместе со своим щенком Бароном, ну тот песик, про которого я писал ранее, так вот, с этим годовалым туркменским волкодавом, а в простонародье – алабаем, брели к пляжу. Неподалёку от территории, где днём обычно купается народ, стоит сторожка Михалыча – пожилого мужчины, который по ночам охраняет шезлонги и инвентарь для купания. Временами, когда мне хочется полежать на берегу моря и послушать шелест волн, я прихожу к нему, и он мне выдаёт шезлонг. Мужик он простой, но уж очень любит фразу: «Дай сто рублей!».
Подойдя поближе к домику, я крикнул:
– Михалыч! Ми-и-ха-а-лы-ч!
– Чего тебе? – тут же из сторожки послышался ответ. – Не мешай, у меня гостья!
– Ого! Помощь не нужна? – смеясь, спросил я.
– Как-нибудь без тебя управлюсь! Чего тебе?
– Михалыч, ну чего мне от тебя может быть нужно? Ещё и в такую рань! Шезлонг дай! Португалия проиграла. Хочу погрустить в тишине у моря, – ответил я, всё так же улыбаясь.
– Вот чудак-человек! Говорю ж тебе, занят я! Иди к будке с мороженым. Там два шезлонга остались. Я их на ночь не успел обратно занести. Никитична пришла и не до шезлонгов мне! – все также из будки раздавался голос.
– Ну ладно, – ответил я, пожимая плечами. – Прости, что помешал, – едва сдерживая смех, вместе с Бароном я побрёл к будке с мороженым.
Подойдя поближе, я увидел, что на одном из шезлонгов лежал парень, а рядом с ним на самом краешке сидела девушка. Лет им было может по двадцать три, а может и по двадцать пять. Ребята о чём-то мило общались. Я не хотел им мешать и решил выдать себя за иностранного туриста. Подойдя поближе к шезлонгам, я, широко улыбаясь и помахивая ладошкой, произнёс: «Good morning!», а после лёг на свободный лежак. «Всё, – подумал я, – теперь можно спокойно полежать, не думая ни о чём!». Барон устроился рядом с шезлонгом на песке. Я спустил кепку пониже на глаза, чтобы вздремнуть. Время было около четырех часов утра. До семи ещё три часа, а, значит, можно было спокойно покемарить под шум прибоя.
Мои соседи несколько минут сидели молча, а потом я стал невольным свидетелем их очень личного разговора:
– Иностранец, по-моему? – первым нарушил тишину парень.
– Наверное, раз на английском поздоровался. Значит турист. А пёс у него нехилый, – ответила девушка.
– Угу, – произнёс парень, – Ну чего мы тут торчим? Пошли уже в номер, я пощекочу твои «вишенки», – вдруг быстро перескочив с темы, сказал парень.
– Ты только посмотри, как классно! Как тихо! Ведь днём такого не бывает. И потом, хватит щекотать мои «вишенки»! Мы сюда приехали отдыхать, а не заниматься любовью дни напролёт.
Я улыбнулся и продолжал лежать молча, чтобы не потерять сладкое состояние полудремоты. Но мои соседи не унимались.
– Как тебе вчерашние заячьи ушки? – спросила девушка.
– Отлично! Только вот хвостик на ниточке мне не идёт.
– Ой, ну это лучше, чем твой новый метод – «удар воробья»!
«Удар воробья? Что-то я такого в свои тридцать семь лет не слышал!» – усмехнулся я про себя.
– Правда? – сник молодой человек, явно ожидавший восторженных воплей своей подруги. – А давай сегодня мы целый день будем по номеру ходить голыми?
– М-м-м, давай, – согласилась девушка. Ей явно понравилась эта идея.
«Ух, повезло парню! Молодежь, эх…», – подумал я и мысленно порадовался за него. Шум моря стал уже еле слышен…
– Я сделаю тебе массажик, как в тот раз, помнишь? – сказала девушка.
– Да-а-а, массажик! Хочу! Хочу! Хочу! – восторженно произнёс парень.
У меня, как у сценариста и писателя, воображение работает оперативно, и перед моими глазами сразу же промелькнули несколько эпизодов с разными видами массажа. Море в конец уже не было слышно. Но я старался не придавать их беседе особенного значения и уже собирался повернуться на бочок, чтобы продолжить дремать. Но, не тут-то было! В следующую минуту я уже окончательно пожалел о том, что пришёл на пляж под утро.
– Миш, а вчера смешно, да получилось? Когда с обезьянкой фоткались. Она меня за груди так схватила! Это хорошо, что чашечки плотные в купальнике, а то бы поцарапала бы мои «яблочки», – игриво заговорила девушка.
«О, боже! – подумал я. – Опять тема про „вишенки-яблочки“. Замечательно. Да, тут и вздремнуть-то не дадут!».
– Слушай, а давай прямо здесь! Турист спит всё равно. Давай а, – сказал парень.
– Миша, ну ты чего? А вдруг он проснётся?
– Не проснётся. Мы по-тихому и быстро…
– Хорошо, только я могу стонать. Ты же знаешь, меня не остановить потом.
Тут моё терпение лопнуло. Я развернулся, приподнял кепку с глаз, встал с шезлонга и пробурчал:
– Не, ну вы что, молодёжь?! С головой совсем не дружите? Идите к себе в номер и кувыркайтесь там, сколько влезет! Тут Португалия проиграла! А вы здесь развезли «вишенки-яблочки»! – сказал я и пошёл от них подальше. Барон, мирно дремавший всё это время, вскочил, от неожиданности гавкнул и побежал следом за мной.
Молодые люди вздрогнули и, прижавшись друг к другу, остались молча сидеть и смотреть мне в след. Настроение моё было испорчено окончательно. Проходя мимо сторожки, я снова крикнул:
– Михалыч!
– Вот неугомонный! Чего тебе?
– Сволочь ты, Михалыч!
Через минуту дверь домика открылась и на пороге в семейных трусах красного цвета с огромными ромашками, появился сам Михалыч. На худощавом теле мужичка трусы смотрелись весьма оригинально.
– О, какой ты модный, Михалыч! Трусы-то от какого-нибудь толстого итальянца тебе достались? – улыбаясь, сказал я.
– Так и есть! Чего ты вернулся-то? Что там такое случилось?
– Да ничего не случилось! – ответил я, махнув рукой. – Я говорю, ушки заячьи тебе подарю в следующий раз, как приду. Будешь радовать Никитичну свою.
– Это как это? – удивлённо спросил Михалыч. Тут послышался женский голос из сторожки:
– Константин Михайлович, у меня дома есть такие. Я сама в следующий раз принесу. Заходите уже, а то дует.
– Во! – сказал Михалыч, поднимая к верху указательный палец. – А ты говоришь…
Я усмехнулся, поправил воротник ветровки, достал из кармана теннисный мячик и кинул его далеко перед собой. Пёс тут же умчался за ним вдоль берега, а я пошёл навстречу новому дню.