Глава 7
Как итальянцы ввязались в войну с Францией
В 1789 г. во Франции началась революция. Казалось бы, дело чисто внутреннее, но монархи всей Европы полезли во французские дела. И тут главную роль сыграла не классовая солидарность, а просто нашелся повод, чтобы присвоить себе какие-то «плохо лежащие» территории. Вспомним, что в XVIII веке смерть чуть не каждого короля приводила к возникновению общеевропейской войны – «за испанское наследство», «за австрийское наследство», «за польское наследство», «за баварское наследство» и т. д.
И вот Англия кидается спасать королевскую власть Бурбонов, с которыми она почти непрерывно воевала в течение трех веков.
Лондон в январе – марте 1793 г. создает против Франции так называемую первую коалицию, в которую вошли политики самой Англии, Сардинии, Нидерландов, Испании, герцогства Тосканского, Неаполитанского королевства, Священной Римской империи, германских княжеств и России.
Матушка Екатерина пользовалась любым поводом, дабы метать громы и молнии на голову проклятых «извергов якобинцев», но воевать принципиально не желала.
4 декабря 1791 г. Екатерина сказала своему секретарю Храповицкому: «Я ломаю себе голову, чтобы подвинуть венский и берлинский дворы в дела французские… ввести их в дела, чтобы самой иметь свободные руки. У меня много предприятий неоконченных, и надобно, чтобы эти дворы были заняты и мне не мешали».
В августе 1792 г. прусские и австрийские войска вторгаются на территорию Франции. Европа вступает в 23-летний период «революционных войн».
Тем временем матушка-государыня занимается польскими делами и готовится к войне с Турцией.
Пьемонтский (Сардинский) король Виктор-Амадей III начал войну с Францией как тесть графа д’Артуа – вождя роялистов. Кроме того, Виктор-Амадей надеялся отхватить кусок Франции.
Однако в пограничной с Францией области королевства Савойе население говорило на французском языке, ненавидело чужое ему правительство, власть дворянства и духовенства.
Скопление сардинской армии у границы и толпы французских эмигрантов, подстрекавших к войне, еще больше усиливали раздражение крестьянских и ремесленных масс. Сардинский король решил скоординировать свои действия с наступлением герцога Брауншвейгского. Но французский генерал Монтескью его предупредил. 25 сентября он перешел границу Савойи, и сардинская армия в количестве 12 тысяч человек бросилась в панике бежать, оставив всю Савойю в руках французов. Население приняло французов с неподдельной радостью.
Русский посол в Сардинии князь Белосельский-Белозерский описал эти события в Савойе в своих донесениях в Петербург. Он сообщил, что накануне французского наступления на Савойю найдена была у одной церкви следующая «пасквинада», рисующая настроение савойского народа: «Помолимся Богу, да избавит он нас от ига мерзких попов, проклятого дворянства и негодного нашего правительства». А когда в Савойю вступили французские войска, то она, по словам посла, «отдалась на своеволие неприятелей, которые суть двоякие: французские демагоги и самый савойский народ». Далее посол сообщал, что «французы, как стремительный поток, наводнили всю Савойю; в Шамбери расставили множество дерев вольности, с красною наверху шапкою, и заставили кричать граждан и мужиков, совершенно мысливших заодно с ними: да здравствует равенство! Потом они плясали вокруг этих шестов и пели карманьолу». «Сказывают, – как бы с удивлением добавляет русский князь, – что до сих пор они еще не делали никакого разорения и жестокости в Савойе».
Через три дня после сдачи Савойи сардинские войска также поспешно покинули графство Ниццу под натиском французской эскадры из пяти кораблей и шести фрегатов, направлявшейся на восток.
Патриотические чувства савойцев и преданность их революционной Франции были так велики, что две тысячи молодых савойцев вызвались добровольно служить в рядах национальной гвардии. Но Монтескью не использовал этого настроения и не уничтожил Пьемонтской армии, а дал ей уйти на север. Это вызвало возмущение Национального конвента, у которого генерал Монтескью был и так на подозрении. Когда же Монтескью подошел к Женеве и, не желая нарушать нейтралитет швейцарского кантона, согласился подписать с Женевой особый договор, Национальный конвент снял его с поста командующего и вызвал в Париж для объяснения.
15 февраля 1793 г. Конвент вручил командование Итальянской армии генералу Бирау. Он провел несколько боев с пьемонтцами с переменным успехом, а затем был отправлен в Вандею. Командование Итальянской армией принял генерал Брюю.
12 июня того же года Брюю перешел в наступление, но понес большие потери. В августе часть Итальянской армии пришлось отправить на подавление восстания роялистов в Тулоне.
Соответственно, французы перешли к обороне, а пьемонтцы безуспешно пытались наступать. Тем не менее Брюю был обвинен в измене и отправлен в Париж, где и попал под нож гильотины.
Очередным командующим Итальянской армией стал шестидесятилетний генерал Дюморбион. Он решил ввести войска на территорию Генуэзской республики. Формально Генуя соблюдала нейтралитет в войне. Однако у французов оказалось два повода для вторжения… Во-первых, две тысячи пьемонтских солдат прошли через территорию Генуи, где в порту Онелья (сейчас Империя) погрузились на английские суда и отправились в Тулон. Во-вторых, 5 октября 1793 г. английская эскадра взяла на абордаж французский фрегат «Ла-Модест», стоявший в генуэзском порту Онелья.
6 апреля 1794 г. пять французских бригад общей численностью 14 тыс. человек вторглись в генуэзские владения. Порт Онелья был взят бригадой генерала Буонапарте. Французские войска овладели всем главным хребтом приморских Альп.
После взятия Онелья французский контр-адмирал Трюге стал на якоре в Генуэзском порту, где и пробыл долгое время, и оттуда направил к Неаполю контр-адмирала Латцш-Тревиля с десятью кораблями. Командир порта вышел ему навстречу и предложил пропуск для шести кораблей, заявив, что король Фердинанд IV не может принять большего числа кораблей, не нарушив своего нейтралитета. Адмирал обошелся без разрешения, бросил якорь перед окнами дворца и отправил на берег гражданина Бельвилля, который в мундире национальной гвардии был представлен королю кавалером Актоном. Он передал письмо контр-адмирала, в котором содержались следующие требования: 1) король должен заявить о своем нейтралитете; 2) он должен дезавуировать ноту своего посланника в Константинополе, в которой предлагалось Порте не принимать господина Семонвилля в качестве французского посла.
Он добился всего, что требовал: неаполитанский двор счел для себя за большое счастье, что так дешево отделался от этого неприятного визита.
19 мая 1795 г. генерал Келлерман принял командование 28-тысячной Итальянской армией. По мнению Венского кабинета, эта армия угрожала Генуе, потеря которой дала бы ей возможность пройти в Миланскую область. Вена отправила на помощь пьемонтской армии 30 тысяч австрийцев под командованием генерала Девенса. Их должна была поддержать британская эскадра, крейсировавшая между портами Савона и Вадо.
23 июля 1795 г. Девенс перешел в наступление. После двух недель встречных боев Келлерман отступил.
В сентябре Директория вновь сменила командование Итальянской армии и послала туда генерала Шерера с двумя свежими дивизиями. После этого у французов стало 36 тысяч солдат, а у их противника – 45 тысяч.
В ноябре 1795 г. французы перешли в наступление и отбросили австрийские и сардинские части, взяв около 4 тысяч пленных. В декабре противники разошлись по зимним квартирам.
Итак, три года на границе Франции и Пьемонта шла локальная война с переменным успехом. В следующем, 1796 г. ситуация резко изменилась. Чтобы понять дальнейшее, попробуем оценить ситуацию в Италии на 1 января 1796 г. А в этом нам лучше всех поможет генерал Бонапарт:
«Сардинский король владел Савойей, графством Ницца, Пьемонтом и Монферратом. Савойя и графство Ницца были у него отняты в кампании 1792, 1793, 1794 и 1795 гг., и французская армия заняла главный хребет Альп. Пьемонт и Монферрат, лежащие между р. Тичино, пармскими владениями, Генуэзской республикой и Альпами, были населены 2 миллионами человек, так что число подданных сардинского короля достигало 3 миллионов, включая сюда 500 000 сардинцев, 400 000 савойцев и жителей Ниццского графства. В мирное время армия сардинского короля насчитывала 25 000 человек. Его доходы были равны 25 миллионам. Во время кампании 1796 г. его армия с помощью английских субсидий и при чрезвычайном напряжении всех сил достигла 60 000 человек. Это были национальные войска, закаленные в долгой войне. Крепости Брунетто, Суза, Фенестрелла, Бар, Тортона, Кераско, Алессандрия и Турин были в отличном состоянии, хорошо вооружены и полностью снабжены припасами. Эти крепости, расположенные у всех горных перевалов, позволяли считать данную границу неприступной.
Генуэзская республика, к югу от Пьемонта, состоявшая из Западной Ривьеры с побережьем в 30 лье и из Восточной с побережьем в 25 лье, насчитывала 500 000 жителей. Она держала под ружьем только 4000 человек, но в случае нужды все генуэзские граждане становились солдатами, а кроме того, призывались 8000–10 000 человек из императорских поместий и долин Фонтана-Буона. Небольшая крепость Гави обороняла Бокеттский перевал.
Республика Лукка, небольшая страна, расположенная вдоль Тосканского моря, имела 140 000 человек населения и 2 миллиона дохода. Герцогства Парма, Пьяченца и Гуасталла имели 500 000 жителей. Они граничили с Генуэзской республикой, рекой По и владениями Модены. Военные силы составляли 3000 человек, и доход был 4 миллиона.
Австрийская Ломбардия, отделенная от владений сардинского короля р. Тичино, от Швейцарии – Альпами, от герцогства Пармского – р. По и граничащая на востоке с владениями Венецианской республики, имела население в 1 200 000 человек. Главным городом ее был Милан; его цитадель была в хорошем состоянии. Эта часть Италии, принадлежащая Австрии, не имела вооруженных сил и даже платила налог за освобождение от рекрутских наборов. В Австрии имелся только один полк из итальянцев – полк Страсольдо. Павия, Милан, Комо, Лоди, Кремона и Мантуя составляли отдельные провинции Ломбардии. Укрепления Пиццигетоне на Адде были в плохом состоянии. Мантуя, хотя и запущенная, была хорошей крепостью.
Венецианская республика имела к западу от себя Австрийскую Ломбардию, к северу – Кадорские Альпы, отделявшие Тироль от Каринтии, к востоку – Каринтию, Карниоль, Истрию и Далмацию. Ее население состояло из 3 миллионов человек. Она могла выставить армию в 50 000 человек. Ее флот господствовал в Адриатическом море. У нее имелось 13 полков из словенцев; это были хорошие солдаты. Бергамо, Брешиа, Кремона, Полезино, Верона, Виченца, Фельтре, Беллуно, Падуя, Бассано, Тревиза, Фриуль были ее владениями на правом берегу Изонцо; Истрия и Далмация составляли ее владения на адриатическом побережье.
Великое герцогство Модена состояло из герцогства Реджио, Модена и Мирандола. Оно граничило с р. По, с герцогством Пармским, легатством Болонским и Тосканскими Апеннинами. Им управлял последний отпрыск дома Эсте. Наследницей была его дочь, жена эрцгерцога Фердинанда Австрийского. Герцог моденский был настоящий австриец. Войск у него имелось 6000 человек, были арсенал, артиллерийский склад и богатая казна. Население его владений превышало 400 000 человек.
Тоскана, ограниченная Средиземным морем, Апеннинами, республиками Генуэзской и Луккской и владениями папы, имела 1 миллион населения. Там царствовал эрцгерцог Фердинанд, брат императора. Войск у него было 6000 человек, доходы равнялись 15 миллионам франков. Важным торговым портом был Ливорно. Великий герцог тосканский признал Французскую республику в 1795 г.; он придерживался нейтралитета и был в мире со всеми. Тоскана и Венецианская республика были единственными итальянскими державами, пребывавшими в мире с Францией.
Папские владения граничили с р. По, Тосканой, Адриатическим и Средиземным морями и Неаполитанским королевством. Их население было равно 2 500 000 человек, из которых в трех легатствах – Болонском, Феррарском и Романьском – было 900 000 человек, в Комарке и вотчине св. Петра, включая сюда и Рим, – 1 600 000 человек. Анкона, порт на Адриатическом море, была плохо укреплена. Чивита-Веккия, порт на Средиземном море, была укреплена как следует. Папа имел армию в 4000 или 5000 человек.
Неаполитанское королевство, граничащее с папскими владениями и с морем, имело население в 6 миллионов человек, из которых 4 500 000 на континенте и 1 500 000 в Сицилии. Неаполитанская армия состояла из 60 000 человек, кавалерия была превосходна. Флот состоял из трех кораблей и нескольких фрегатов…
Таким образом, в войсках итальянских держав было под ружьем 160 000 человек. Это количество можно было легко увеличить до 300 000 человек. Итальянская армия была более сильна пехотой, чем кавалерией. За исключением пьемонтцев и словенцев ее солдаты не представляли большой ценности».[39]