Вы здесь

Исцеление в жизни и смерти. *** (Стивен Левин, 1987)

3

Как впустить в себя исцеление

Большинство пациентов, которые обращались к нам, чтобы подготовиться к смерти, ушли из жизни в течение одного года – двух лет. Хотя каждому предстояло совершить одинаковую работу над собой, некоторые исцелились в смерти, в то время как другие люди, которые страдали от рака на поздних стадиях или имели иные смертельные диагнозы, отпуская боль прошлого, освобождаясь от неразрешённых проблем с прощением и любящей добротой, открываясь навстречу смерти, вновь обрели достаточно крепкое здоровье. Именно эти «исцелившиеся» люди первоначально привлекли наше внимание к исследованию природы исцеления. Некоторые полностью выздоровели, в то время как другие, начиная более ясно видеть свою жизнь, остановили развитие заболевания, хотя их организм и не выздоровел полностью. Также было замечено, что, хотя в ходе практики исцеляющих медитаций многие люди сосредоточивались, к примеру, на раке, они исцелялись от меньших, вторичных недугов и болей, скажем, от камней в почках, ангины, запора, неопасных инфекций, ожогов, переломов костей и т. д.

Хотя первоначально наше внимание привлекло телесное исцеление, всё же наш интерес к этой теме не угасал в связи с более глубокими, чем телесные, процессами исцеления. Мы наблюдали нескольких людей, которые, готовясь к смерти, завершали незавершённые дела – как свои собственные, так и других людей, и испытывали чувство реализованности, которое выводило исцеление на уровень, прежде казавшийся невообразимым. Те, кто спокойно проходил через смерть, проявляли не меньше целительной гармонии, чем те, чей организм до определённой степени восстанавливался. Мы видели, как очень многие люди, очистив своё сердце и решив нерешённые проблемы, обнаруживали, что чувствуют себя «более живыми, чем когда-либо прежде», что иногда сопровождалось существенным ослаблением боли и различных симптомов мучившего их заболевания. Хотя это чрезвычайное «благополучие» и не отразилось на их телесном здоровье, в каком-то отношении эти люди столь глубоко исцелились для жизни, что смерть перестала представлять для них трудность.

Стало очевидно, что люди, пережившие телесное исцеление, и те, кто перед смертью достиг целостности жизни, проходили через один и тот же процесс: их отличала открытость к своей болезни, восприимчивость, готовность напрямую работать с болезнью. Все они будто бы входили – каждый по-своему и как можно полнее – в чувства, страхи и надежды, планы и сомнения, любовь и прощение, возникающие в процессе исцеления.

Это отношение к жизни, эта готовность впустить в себя исцеление, сделать исследование природы болезни инструментом для исследования жизни, по всей видимости, является основой исцеления. Так человек приближается к ограничениям своей жизни. Один такой человек, которого мы ласково называли Шумным Ларри, страдал от неизлечимого заболевания крови неясной этимологии, от которого не существовало лекарства. С начала болезни в раннем юношеском возрасте он всё больше и больше слабел физически, что, по всей видимости, компенсировалось всё более громкими и длинными обильными речами. К тому времени, когда мы познакомились с ним, ему было под тридцать, и в разговоре с ним собеседник едва ли мог вставить хотя бы слово. В середине второго ретрита, посвященного осознанной жизни/умиранию, Шумный Ларри влюбился. Вскоре после этого он обнаружил, что перед ним открылся иной путь. Это был путь сердца. Впервые что-то или кто-то заботил его больше, чем его распадающийся организм. Установление сердечной связи с возлюбленной повлияло на его болезнь. Поскольку в ходе продолжительной практики медитации на прощении его сердце и тело объединились, его организм стал исцеляться, а голос становился всё более мягким. «Мне больше не нужно пытаться выглядеть кем-то большим, чем я есть. Я привык думать, что выжить можно, только демонстрируя свою значимость. Теперь мне кажется, что чем меня меньше, тем лучше. Теперь почти ничего не удерживает меня от любви». Врачи спрашивали его: «И как же вам удалось исцелиться?» Он отвечал: «Я стал принимать лучшее лекарство, которое удалось найти. И я сам был единственным медиком, способным его изготовить. Я принял себя целиком и полностью».

Эту работу, в ходе которой человек открывается навстречу себе, нужно выполнять шаг за шагом. Она начинается с сердечной открытости и любознательного внимания, с помощью которого человек изучает физическую/душевную боль и цепляния, которые становятся особенно явными в связи с болезнью. Это непрерывный процесс, в котором мы встречаем свой страх с прощением и исцеляющим вниманием, встречаем своё сомнение с новой уверенностью, становящейся крепче с каждым шагом в неизведанное, и под ногами возникает почва, принимающая и поддерживающая наше развитие. Тогда следующий шаг происходит сам собой. Это изменчивое переживание ума/тела внутри открытого внимания, которое, ничего не выделяя, созерцает и изучает состояния ума, чувства, эмоции и настроения по мере их возникновения и растворения в просторе бытия.

Как только боль вскрывает внутри нас глубинные привязанности – старые страхи, подсознательные импринты, стремление к контролю, которое долго оставалось незамеченным, мы начинаем исцеляться от этих скрытых склонностей за счёт исследования болезни. Так, мы видели, что для многих работа с болезнью тела означает работу с напряжениями ума – исцеление от самых глубоких цепляний и страхов, благодаря чему эти люди обнаруживали невообразимую радость и простор, о которых раньше и не мечтали. Болезнь заставляет нас лицом к лицу встретиться со своими самыми упрямыми сомнениями относительно природы вселенной и существования Бога. Она целиком раскрывает нас. Она учит нас сохранять открытость сердца в аду.

Все люди, которых мы знали и которые исцелились, участвовали в своей травме или болезни по-разному и на разном уровне. Кто-то погружается в себя каждый раз, когда исчезает открытость. Многие основательно исследовали природу своей боли, высвобождая глубинную эмоциональную энергию, связанную с заблуждениями и сопутствующими страхами.

Некоторые исследовали природу своего духа. Таким человеком был Марти, которому, благодаря многолетней практике медитации, что способствовала обретению открытости, удалось остановить развитие генетически унаследованного рака костей. Его глубокий интерес к вопросу о том, «кто же на самом деле обитает в этом больном теле», позволяя его сердцу до конца открываться навстречу страхам и вселенским тайнам, к примеру, тайне природы существования, приблизил его к исцелению. Сестра Марти, у которой было такое же генетическое отклонение (что выражалось в деформации костей и постоянной возможности дальнейших ампутаций), боролась с этой болезнью, как она боролась и с самой жизнью. Борьба была для неё слишком тяжёлой. Она больше не могла выносить усиливавшегося давления неисследованных страхов и стала бояться каждой тени. Теперь она находится в государственной психиатрической лечебнице.

Марти искал исцеления в сердце и обнаружил, что поиск – это непрерывный внутренний процесс. Однако его сестра, искавшая защиты в уме, заблудилась во тьме непонимания.

Каждый ищет для себя исцеления там, где его можно обнаружить. Каждый обращается к сердцу, чтобы услышать тихий голос, говорящий, что нужно делать. Каждый снимает покровы явлений, заслоняющих доступ к сердцу – источнику исцеления.

Одна наша подруга, серьёзно болевшая раком на поздней стадии, встретилась с одним чрезвычайно уважаемым учителем дзен, надеясь получить некоторые ответы на свои вопросы об исцелении. Рассказав о своей ситуации, она спросила: «Есть ли необходимость следовать по какому-то духовному пути, чтобы исцелиться?» Дзен-мастер улыбнулся, наклонился вперёд, указывая прямо на её сердце, и тихо произнёс: «Вы и есть этот путь!»

Осознав, что некуда идти, кроме как вглубь себя, что она сама и есть путь, который необходимо пройти всем сердцем, она узнала ответы на свои вопросы.

Привлечённая искренностью и открытостью этого превосходного учителя, она стала каждое утро ходить на медитативную практику в дзен-буддийский центр и по возможности участвовать в семинарах выходного дня. В течение некоторого времени она практиковала медитацию, исследуя природу «гостя в этом теле и яйца, из которого всё возникло», – так она называла это явление. Теперь, шесть лет спустя, прогноз болезни, гласящий, что ей осталось жить шесть месяцев, кажется, скорее, инициацией, чем трагедией. Недавно, вспоминая медитативные практики, которыми она занималась, стремясь к исцелению организма, она заметила: «Да, эти техники повлияли на меня так, как я и предположить не могла. Я поняла, что могу заново творить своё тело с каждым вдохом и с каждой мыслью открывать свой ум».

Она всем сердцем посвятила себя тому, чтобы освободиться от старого, чтобы начинать каждое мгновение с чистого листа – она посвятила себя пути удивления и открытий.

Эта женщина превратилась, по её словам, в «совершенного новичка». Внутренне обнажившись, она приблизилась к истине. Доверившись своему «новому неведению», она, подобно ребёнку, вступила на широкий, волнующий путь, что лежал впереди. С готовностью отпустить прежний образ мысли и привычку скрываться, находясь перед лицом огромных трудностей – болезни и возможной смерти, она признала, что «совершенно не знает жизни». Именно её полное погружение в процесс с самого первого шага позволило ей ощутить удовлетворяющее чувство целостности. Она сказала, что постепенно стала ощущать лёгкость, хотя на её достижение ушло три месяца. По её словам, чтобы решить проблему, ей не требовалось знать ответы на все вопросы. Она увидела, что полноценное погружение в проблему и есть решение. Она не таскала за собой понятия из прошлого, но каждый миг узнавала мир заново, будучи «совершенным новичком», который ничего не упускает и вступает в каждый миг, как будто впервые. Она доверяла каждому шагу, ведущему к завершённости, прислушиваясь к тихим словам сердца, развивая исцеляющее внимание, в котором каждый миг принимается с милосердием, и впускала в себя перемены, а не добивалась их силой.

Впрочем, медитативная практика мужчины, страдавшего от генетического рака костей, который потратил немало времени на исследование отношений ума/ тела с сердцем, подходит не каждому; так же и путь нашей подруги, по её ощущениям, уникальным образом резонировал с её процессом. Ко многим отказ от борьбы и готовность исследовать природу болезни приходит поэтапно. Шаг за шагом. Характер озарений и осознаний углубляется по мере того, как человек приближается к сути бытия.

Поначалу изучение внутреннего опыта может занимать пятнадцать-двадцать минут, да и то не каждый день, но постепенно, по мере того, как ум входит в сердце, желая обрести простор, устанавливается ежедневная медитативная практика. Если человек один-два раза в день спокойно медитирует полчаса-час, исцеление, заключённое в этих мгновениях покоя, распространяется и наполняет целый день. Тогда наше исцеление превращается в непрерывную практику восприятия старого совершенно новым образом. Каждый миг, когда мы непосредственно участвуем в происходящем, ясно видим движение ума/тела в просторе сердца, каждое мгновение понимания – это момент исцеления.

Момент исцеления – это момент, в котором ум не цепляется за преходящую видимость, не теряется в личных мелодрамах, порождаемых содержимым ума, но настраивается на непрерывное развитие процесса в моменте полноценного переживания жизни, в моменте исцеления. Переживание просторности, в которой всё пребывает, пусть оно длится даже долю секунды, способно наполнять равновесием и гармонией ум/тело. С каждым мигом вступления и пребывания в просторе бытия сфера исцеления расширяется. Каждый миг, который переживается непосредственно, освобождает нас от привязанности к страданию. Озарения возрастают как мудрость. Милосердие возрастает как сострадание. Когда неприятные ощущения воспринимаются с мягкостью, с открытым сердцем, в настоящем, где есть всё, чего мы ищем, с каждым мигом исцеление усиливается.

Наш старый друг Карл, мануальный терапевт, посещал многие наши семинары по сознательной жизни/ умиранию, чтобы, как он выразился, «отточить свою целительную практику и более полноценно служить людям». Затем Карл заболел. «Оказалось, что, когда врач сказал мне, что у меня рак, он ни капли не шутил. Здесь было не до кривляния, нельзя было терять время. Мне нужно было изучить науку исцеления от А до Я». Именно так он и поступил. Превратив своё тело в лабораторию, где углублённо исследовались исцеляющие процессы, он экспериментировал с различными целительными методами. Он применял лихорадочную терапию, уринотерапию, различные травы и диетологические методики, а также производил всевозможные манипуляции с телом и костями, пока не стало ясно, что опухоль продолжает расти. Многочисленные медики говорили ему, что единственная его надежда – это хирургическое вмешательство, хотя даже после операции рак может возобновиться. «Поначалу я сопротивлялся этому. Я совершенно не принимал мысли о хирургическом вмешательстве. Я боролся против болезни, и когда речь зашла об операции, я совершенно закрылся. Я всегда так активно выступал за целостный подход, а теперь я должен был позволить врачам совершить такое вмешательство, которого я многим моим пациентам не рекомендовал допускать. Но медики убедили меня, что эта была самая современная хирургическая операция и что мне не о чем беспокоиться. Однако операция оказалась неудачной, и опухоль не исчезла. Когда я узнал об этом, то по-настоящему пал духом, но затем произошёл некий прорыв. Я не знал, как добиться „выздоровления“, к которому я стремился, но знал, что ищу исцеления на недостаточно глубоком уровне. Поэтому я обратился к этой женщине – сильному духовному учителю, о которой я до этого слышал много хорошего. Я был совершенно лишён сил, изнурён и растерян, и прямо спросил её, как избавить своё тело от рака. И знаете, что она мне сказала? „Просто любите себя“. Это меня ошеломило. Я был шокирован и просто не знал, что сказать. Она попала в самое яблочко, и это „яблочко“ находилось прямо в моём сердце. Я думал, что она даст мне какую-нибудь мантру, визуальный образ или нечто подобное, что может повлиять на болезнь, но она, напротив, настаивала, что я сам должен измениться. Это были самые неприятные слова из всех, что я слышал, но ведь я пришёл за исцелением. Когда я стал относиться к себе с любовью, то увидел, что очень многое в себе подавлял, и это не на шутку меня испугало. Я понял, что, лишь изучая страх перед любовью и освобождаясь от него, я смогу снова обрести здоровье».

Прошло около двух с половиной лет с тех пор, как Карлу посоветовали «разобраться со всеми незавершёнными юридическими вопросами». Как-то раз он сказал мне: «Чем больше я себе нравлюсь, тем лучше я себя чувствую. Теперь, когда я смотрю в глаза своему сыну (ему один год и два месяца), то понимаю, что его зачатие произошло почти точно в то время, когда, как мне говорили, я должен умереть. Жизнь меняется, если впустить в неё перемены». Следуя по пути исцеления, посвящая час или два в день безмолвному созерцанию, делясь опытом с доверенным советчиком и глубоко вглядываясь, как в зеркало, в сердце своей жены, Карлу удалось сделать собственное сердце своеобразным компасом, позволяющим ему двигаться в направлении порой туманных берегов жизни. Он открывал для себя всё более и более глубокие уровни целостности. Теперь он понимает исцеление не как цель, в направлении которой мы движемся, но как вечный процесс, развивающийся каждый миг. Однажды он сказал, что первый этап исцеления состоит в том, чтобы полноценно родиться. Он пояснил, что если мы не позволим себе родиться, обрести полноту сознавания, вовлечённости в свою жизнь, то никогда не сможем пережить полноту жизни или смерти.

Недавно один друг спросил меня: «Какую роль в таких спонтанных исцелениях играет карма, а какую – благодать?» Я редко нахожу полезными такие представления, поскольку они перегружены неправильными значениями. Тем не менее полагаю, что уместно будет проанализировать эти термины, раз они снова и снова возникают на периферии различных дискуссий об исцелении. Однако благодать и карма – ненадёжные понятия, если использовать их, не имея полноценного опытного представления о самых тонких их моментах. Впрочем, если отвечать на вопрос моего друга, то я не уверен, что подходящим прилагательным для описания этих исцелений будет «спонтанный». Большинство людей вкладывают все силы в то, чтобы телесно открыться и очистить сердце. Необходима серьёзная мотивация, чтобы взяться за труд исцеления, необходимый для завершения работы своей жизни. Хотя можно сказать, что каждый миг исцеления является благодатью, поскольку приближает нас к нашей истинной природе, замечательные плоды таких глубоких путешествий в духе – не дар свыше, но осуществление нашего врождённого права. Многие воспринимают карму как наказание, а благодать – как награду. Но я понимаю их в другом смысле. Карма – это очень сложная, многоплановая идея, нацеленная на объяснение удивительного, простого, благодатного процесса обучения, в ходе которого наше внимание снова и снова обращается на те качества, которые являются препятствием к нашему сердцу и ограничивают опыт полноты бытия. Карма – это не наказание, но возможность, возникающая на каждом уровне опыта, возможность снова обрести равновесие. Это самый милосердный и внимательный учитель. Когда причину болезни относят к необратимому прошлому, называя это кармой, а её исцеление – к недостижимому будущему, как некой ожидаемой благодати, возникает чувство беспомощности и фатализм.

В одной группе неизлечимо больных пациентов я задал вопрос о том, как можно понимать карму в контексте их заболеваний. Один парень, который вскоре должен был умереть от рака мозга, робко поднял руку и сказал: «Карма – это непрестанный ветер. Всё зависит от того, куда вы направите паруса». Это лучшее определение кармы из всех, которые мы слышали. Благодать обычно определяют как дар или вмешательство свыше, но, очевидно, это понятие обладает куда большей глубиной. Благодать – это переживание переливающегося через край покоя безграничного бытия. И хотя нельзя вызвать благодать щелчком пальцев, она потенциально присутствует в каждом мгновении. Хотя благодать нельзя сотворить, для неё всегда можно открыть дверь, готовясь к настоящему. Карма – это благодать. Благодать имеет природу кармы.

Исцеление, как и благодать, на первых этапах может несколько сбивать с толку. В исцелении мы прорываемся сквозь старое ради раскрытия вечно нового. Исцеление, как и благодать, всегда приводит нас к нашей истинной природе. Действительно, исцеление – не цель, к которой мы стремимся, но обнаружение места, где мы уже находимся, – участие в том, что происходит каждое мгновение. Многие из нас молятся о чуде, когда ничто больше не помогает. Мы жаждем, чтобы на нас снизошла благодать. Но благодать возникает изнутри. Благодать появляется, когда происходит работа по исцелению. Это благодатное исцеление в духе, выходящее за пределы необходимости как-то его определять и даже за пределы слов, таких как «благодать», «карма» или «дух». Хотя многие люди, с которыми мы работали, поначалу не имели интереса к духовности, многие из них открылись исцелению, когда занялись так называемыми духовными практиками, ведущими к обнаружению глубинной самости. Однако, как мы заметили, даже те, кто избегал, как они выражались, «духовных тем», в ходе ежедневного наблюдения за недолговечностью тела в определённой мере развили сердечность и миролюбие.

Впрочем, не так важно, как мы зовём своё вступление в жизнь или откуда оно исходит, гораздо важнее, что мы в итоге начинаем вовлекаться в процесс, начинаем погружать свои болезни и скрытые раны в благодать и целостность, обретённые благодаря тяжкому труду. Чтобы наконец полноценно родиться и слиться с глубинным внутренним движением навстречу завершённости и более полному чувству исцеления.

Хотя эти люди могли и не называть себя «духовными», в них пребывал сам дух исцеления. Одна наша подруга, которая ощущала тонкость процесса обретения открытости к исцелению, рассказала нам, как она излечилась от искривления сустава правой руки, вызванного артритом. «Я излечилась благодаря тому, что каждое утро принимала немного сидра с мёдом». Когда я спросил её, было ли это единственной причиной исцеления, подруга ответила: «Ещё помогает, если вы иногда напеваете что-нибудь про себя».

Продолжая изучать природу исцеления, мы стали во многих отношениях ощущать, что тело является просто затвердевшим умом, и стали ещё полнее осознавать, какого огромного милосердия требует наша физическая и душевная боль. Мы увидели, что исцеление является весьма сложным процессом, если не пытаться подавлять свой ум или вписывать тело в некую воображаемую целительную структуру. Действительно, казалось, что людям, которые излечились от своих болезней лишь с помощью сильных лекарств, не участвуя в них сердцем, необычайно повезло. Очевидно, чтобы исцелиться, нет необходимости браться за эти практики. Они не «единственный путь» и даже не «лучший путь», ведущий к выздоровлению. Это просто путь, который на поверку оказался эффективным и удобным. Да, и многие люди, не имея внутреннего, тайного стремления освободиться от прежних привычек, каким-то образом одерживают верх в борьбе с физической болезнью, пусть одна их рука и остаётся приязанной за спиной.

Несколько лет назад один человек, пришедший к нам на консультацию, ушёл от нас в ярости, поскольку наша работа по исцелению начиналась с сердца. Он сказал, что у него нет времени на подобную чепуху, ему нужно серьёзное средство, а вся эта болтовня о «миге исцеления» слишком иррациональна для него. Когда этот мужчина стал непрерывно проходить курсы химио- и радиотерапии, симптомы рака исчезли. Однако он был «исцелившимся со связанной рукой»; в его жизни всё ещё не было спокойствия. Через три месяца он позвонил, излишне пространно извиняясь, и стал задавать множество вопросов о том, как с помощью прощения научиться отпускать неразрешённые ситуации и применять медитацию осознанности для решения глубоких проблем с проявлением гнева.

Он сказал, что, болея раком, воображал, будто вся его жизнь изменится, стоит ему только поправиться. Но ничего не изменилось. Его жизнь не приносила ему удовлетворения. Забавно, что хотя его тело уже было здоровым, он попросил, чтобы мы начали практику с исцеляющей медитации. Он сказал, что хочет начать всё заново, с нуля, наполняя любовью области, где раньше был страх. «Теперь, когда телесно я поправился, возможно, мне удастся прожить достаточно долго, чтобы исцелиться».

Эта история напоминает мне об одном парне, который как-то ночью позвонил, чтобы сообщить, что следующим утром собирается отправиться на радиотерапию, но чувствует при этом огромное отвращение к данному виду лечения. «У меня совершенно не лежит к этому душа, – сказал он. – Большую часть жизни я питался органическими продуктами и старался держать свой организм в относительной чистоте. Неужели теперь я дам им убить меня этой отравляющей радиацией? Это совершенно противоестественно. Что-то во мне восстаёт против этой процедуры – как отравление организма поможет мне выздороветь? До здоровья здесь как до Луны».

Мы стали вместе размышлять об излучении, которое представляет собой радиация, и говорили о том, что это излучение обнаруживается в природе, оно свободно пронизывает собой космос. Он начал видеть естественность этих лучей. Этот мужчина стал осознавать, что, хотя эти лучи механическим образом фокусируются с помощью техники, тем не менее они присутствуют повсюду и определённо не возникают из пустоты. Когда ему отчасти удалось ощутить естественность такой терапии, в его сознании возник образ, который он стал использовать во время процедур, – он представил, что эти лучи являются светом, исходящим из ладони любимого им Иисуса. Он ощущал, что теперь, когда он стал участвовать в лечении сердцем, у него появилась возможность использовать сочетание техник, способных невероятно усилить воздействие этой терапии и не имеющих или почти не имеющих побочных эффектов.

Следует отметить, что многие методы, которыми мы делимся в этой книге, могут быть достаточно эффективными в сочетании с другими методами. Предполагается, что ни один из них не заменяет собой и не исключает никаких других. Эти методы предназначены для того, чтобы раскрыть тело и открыть дорогу исцелению. Чтобы раскрыть изначальную исцеляющую природу ума и позволить сердцу во всей полноте проявить себя. Чтобы ощутить в себе всеобщее начало, установить связь с самим источником исцеления, с тем, что вечно остаётся исцелённым и невредимым.

Однажды вечером, после лекции и небольшой дискуссии по поводу нового материала по процессу исцеления, к нам подошла женщина. Она сказала, что хотела бы поделиться своей историей, которая подтверждает наши догадки в связи с исцелением. Лоретта рассказала нам, как она начала свою двухлетнюю войну с раком. «Я изо всех сил боролась, чтобы сохранить жизнь, но затем врачи сказали мне, что я умру. Я была настолько истощена, что просто не знала, что делать. Я чувствовала, что близится моя смерть, поэтому взялась за чтение вашей книги „Кто умирает?“ и стала прощаться со всеми близкими людьми и друзьями. Но когда я стала прощаться с жизнью, меня поразило, что раньше я практически не жила. И хотя мне прежде казалось, что я пытаюсь сохранить себе жизнь, лишь когда я поняла, что очень многое откладывала на потом, я снова вошла в поток жизни». Она сказала, что, когда приблизилась смерть, она наконец увидела, насколько ценно двигаться вместе с течением жизни. Она рассказала о том, что настолько была увлечена попытками восстановить своё физическое здоровье, что совсем не уделяла внимания тем областям души, в которых всегда было заключено ужасное страдание, несчастье и, возможно, извечная болезненность. Лоретта чувствовала, как ей повезло, что смерть оказалась для неё зеркалом, в котором она увидела, «действительно увидела», как ценна жизнь. Именно в этот момент её организм начал исцеляться. Возможно, она впервые почувствовала, что жизнь не представляет для неё угрозы. Теперь, три года спустя, она благодарна за свою болезнь и последовавшее выздоровление, но в каком-то смысле наибольшую благодарность она испытывает за то, что нечто заставило её подняться над собой. «Я была настолько погружена в сон, что, мне кажется, чтобы разбудить меня, нужна была ни больше, ни меньше как смерть. Но я никогда снова не совершу той ошибки. Я с таким увлечением стремилась поправиться, что совсем не замечала, как мне плохо. В сущности, я никогда не относилась к себе с особенной добротой. Я злилась на своё тело за то, что оно наказывает и предаёт меня. Большую часть времени я испытывала гнев и страх. Но затем что-то во мне, как вы говорите, „отказалось от борьбы и открылось исцелению“. Если когда-нибудь я снова заболею, вряд ли болезнь будет настолько ужасной, как последняя. Моя жизнь была такой ограниченной, а теперь она обширна, как никогда прежде. Слава Богу, что я не умерла в такой ограниченности».

Мы работали с рядом людей, которые перед надвигающейся смертью смогли осознать и изучить природу своей болезни и боли; когда они стали замечать, что боль и болезнь растворяются, это вызвало у них изумление. По всей видимости, так происходит потому, что наши привязанности, наши защиты от жизни зачастую не проникают на уровень нашего повседневного сознания. Они настолько «бессознательны», что только при непосредственном изучении могут проявиться и раствориться в свете большей ясности внимания. Боль вовсе не исчезла, но растворилось сопротивление, в котором могли пребывать эти ощущения. Когда эти люди приступили к очищению сердца, размягчая броню застарелых установок и притворства, разрыв между умом и сердцем стал до боли явным. Именно в такие сложные моменты исцеления мы признаём, что необходимо проделать определённую работу, а также с состраданием понимаем, что открыться исцелению легко в теории, но часто сложно на практике. Тогда нужно расслабить живот, чтобы привнести в ум мягкость. И позволив уму погрузиться в сердце, глубоко вдохнуть и созерцать, как ужасная истина нашей разделённости с самими собой наполняется милосердием и осознанностью, которые в конечном итоге позволяют нам ощутить, что мы целостны. Ведь исцеление, которого все мы ищем, на самом деле гораздо глубже. Оно затрагивает самую сердцевину того, что мы называем «бытием». Бытие – это сознавание как таковое. Здесь мы говорим о «бытии», не противопоставляя его «небытию», и не говорим о жизни в противовес смерти, отсутствуют здесь и другие дуалистические концепции существования. Мы говорим о непосредственном переживании «естьности» той таковости, которая наполняет жизнью всякую форму и выходит за пределы формы.

Даже мимолётное переживание природы безграничного сознания может ослабить страх смерти и привязанности, которые во многом усиливают боль и укрепляют болезнь. Каждое непосредственное переживание простора бытия является целительным, оно приближает нас к искре жизни, таящейся в центре каждой клетки. Каждый раз, когда мы принимаем свою боль с милосердным сознаванием, это миг исцеления. Каждый раз, когда мы с любовью прикасаемся к страданию, мы исцеляемся.

Насколько это чудесно – наполнять прощением и любовью ту часть себя, которую мы столь часто воспринимали со страхом и ненавистью. Когда мы встречаем свою боль и болезнь с любящей добротой, а не с ненавистью и гневом, мы начинаем с новой силой доверять жизни. Благодаря этому удушающая хватка растерянности, которая часто формируется вокруг болезненных ощущений, ослабляется. Мы видим альтернативы страданию. Каждый раз, когда мы впускаем полное милосердия внимание в свою боль, мы как бы оказываемся на перепутье. Неподалёку справа маячит напряжённость, порождённая непониманием. Однако прямо у себя под ногами мы замечаем нечто совершенно изумительное – состояние ума, предшествующее этому чувству, которое многократно усиливает боль. Мы обнаруживаем в себе недоумение. Сталкиваясь с препятствием, мы осознаём, что в нас есть состояние ума, задающееся вопросом: «Что мне сейчас делать?» – это недоумение, из которого мы прежде нетерпеливо бросались в настойчивое стремление, жаждущее тут же отыскать решение проблемы. Когда мы не реагируем на это состояние, но сознательно откликаемся на него, мы открываемся чувствам, возникающим при ощущении, что ситуация выходит из-под контроля, и пребываем в текущем мгновении дольше, получая возможность изучить истинное положение дел. Мы впускаем в себя недоумение, а не скатываемся по инерции в заблуждение, превращающее нашу жизнь в серию чрезвычайных происшествий. Исследуя это недоумение, как впервые, мы становимся подобны «совершенным новичкам» и замечаем альтернативный путь: другую дорогу, ведущую к просторным пастбищам и открытым горизонтам неведения. Эта дорога ведёт к решимости открываться знакомым вещам совершенно по-новому. Воспринимать любой урок настоящего со всё более глубоким милосердием и осознанностью.

Корейский учитель дзен Сун-Сан часто говорит своим ученикам, чтобы они «доверились этому „не знаю“». Это пространство, в котором возникает всякая мудрость, в котором можно обнаружить иные варианты решения. В незнании отсутствуют всякие предустановки; в нём реальность воспринимается не с привычных позиций; оно открыто ко множеству возможностей, скрытых в настоящем моменте. Оно не провоцирует на выводы, но позволяет впустить исцеление. По возможности я буду опираться на это превосходное учение, делясь этим ощущением простора, о котором в нём говорится. В учениях Судзуки Роси, учителя дзен, тот же простор называется «умом новичка», и говорится, что, когда человек обладает умом новичка, у него появляется возможность заново открывать целый мир.

Различие между заблуждением и позицией «неведения» заключается в том, что при заблуждении человек может видеть только одно решение задачи – решение, которое для него неосуществимо, в то время как неведение открыто для чудес и озарений. Боль часто требует незамедлительных решений. В уме происходит взрыв – и его сила закрывает сердце. В заблуждении мы очень далеки от самих себя; в позиции «неведения» мы пребываем в настоящем, изумлённо наблюдая. Входить в свою боль с милосердием и любовью – значит менять весь мир, всё больше доверяясь даже полной неизведанности.

Быть «совершенным новичком», подобно нашему другу, страдавшему от рака на поздней стадии, – значит довериться этому тотальному неведению. Рождаться каждый миг, открытым и пустым, вмещая в себя всё, с готовностью каждую минуту начинать всё заново. Совершенный новичок не воспринимает ничего как данность, он отказывается от прежнего ума, полностью обновляется, оставаясь непрестанно открытым к исцелению.

Всё зажигается, являясь в совершенной новизне,

Когда глаза внимают бесконечному покою,

Что за пределом боли – посмотрите,

Страдания предлагают за бесценок, под занавес сезонной распродажи,

И спрячьте от греха свои кредитки.