Глава 2
СЭР ДЖОН ХОКИНС, РАБОТОРГОВЕЦ
Первым англичанином, занявшимся торговлей рабами между гвинейским побережьем и Америкой, был капитан Джон Хокинс, младший сын капитана Уильяма Хокинса из Плимута, который в 1530 году торговал на побережье Бразилии «на собственном высоком и красивом корабле». Хокинс-младший родился в 1532 году и последовал за отцом в море. Он совершил несколько поездок на Канарские острова, где основал торговое предприятие с испанским купцом Педро де Понте из Тенерифе. Тот предложил англичанину заняться торговлей рабами-неграми, которых следовало добыть на побережье Гвинейского залива и продать владельцам сахарных плантаций в Испанской Вест-Индии. Между морскими ходками Хокинс узнал от отца и других людей об условиях такой торговли, но главным источником информации для него стали купцы на Канарах. Он убедился, что негры пользовались большим спросом в Эспаньоле (Гаити) и их легко можно было достать на побережье Африки. И как только Педро де Понте согласился обеспечить лоцмана, знакомого с Испанской Америкой и состоянием ее торговли, Хокинс наконец решился на предприятие.
Летом 1562 года он вернулся в Лондон после своей последней поездки на Канары и сразу изложил свой проект тестю Бенджамину Гонсону, казначею адмиралтейства. Тот счел проект настолько хорошим, что заинтересовал им Томаса Лоджа, хозяина Русской компании и члена руководства Бакалейной компании, олдермена Лионеля Дакета, предприимчивого купца, который впоследствии стал лорд-мэром Лондона, а также сэра Уильяма Винтера и других, ставших «щедрыми вкладчиками и смелыми предпринимателями»[9]. Эти люди были предпринимателями в прямом смысле этого слова, ибо ни одно английское судно еще не совершало коммерческих рейсов в Новый Свет, где царила Испания. Каждый благоразумный англичанин понимал опасность, исходившую от этой могущественной державы в случае осуществления такого вояжа.
За сорок пять лет до этой даты испанский король Карл V официально выдал лицензию на импорт чернокожих рабов в Вест-Индию. В 1551 году испанские власти предложили 17 тысяч лицензий на такой вывоз из Африки. Двумя годами позже была установлена монополия на торговлю африканскими рабами на семь лет, предусматривавшая импорт 23 тысяч негров. Именно эту монополию предложил разрушить капитан Хокинс, поэтому участниками его предприятия могли стать только отважные люди.
Осенью 1562 года были оснащены три «частных» корабля – «Соломон» водоизмещением 120 тонн, «Сваллоу» («Ласточка») – 100 тонн и «Йонас» – барк, имеющий всего 40 тонн водоизмещения. Экипажи судов состояли из менее ста человек «из-за опасений» болезней и других «неудобств, которым люди обычно подвергаются во время длительного плавания». С грузом английских товаров на борту маленький флот отбыл в октябре 1562 года и взял курс на остров Тенерифе, где капитан Хокинс «встретил теплый прием» сеньора де Понте и его друзей. Далее известно:
«Оттуда он совершил переход к Сьерра-Леоне на побережье Гвинейского залива. Это место зовется местными жителями Татарин. Здесь он оставался довольно продолжительное время и приобрел, частью мечом, а частью другими средствами, негров числом по крайней мере в 300 человек, кроме других товаров, которые производит эта страна. Помолившись, он отправился через океан к острову Эспаньола и сначала зашел в порт Изабелла. Там он реализовал по разумной цене свои английские товары, как и некоторую часть негров, доверяя испанцам не больше, чем собственной силе, которой он мог держать их в подчинении. Из порта Изабелла он совершил переход в Порте-де-Плата, где осуществил аналогичные торговые сделки, не теряя бдительности. Оттуда он отбыл в Монте-Кристи[10], другой порт на северном побережье Эспаньолы, и последнее место его посещения, где он торговал в мирной обстановке и продал всех негров. За них он приобрел в этих трех портах посредством обмена такое количество товаров, что не только загрузил три своих корабля шкурами, имбирем, сахаром и некоторым количеством жемчуга, но также зафрахтовал два других блокшива со шкурами и иными подобными товарами, которые он отправил в Испанию. Покинув таким образом остров, он вернулся в открытый океан, пройдя мимо островов Кайкос (к северу от Санта-Доминго), не заходя в Мексиканский залив. В сентябре 1563 года он вернулся домой, закончив свой первый вояж в Вест-Индию с большим успехом и добычей для себя и вышеупомянутых смелых предпринимателей[11].
Пытаясь разместить часть своих товаров в Испании, Хокинс проявил почти невероятную самоуверенность. Он полагался на старые коммерческие соглашения между двумя странами, но, когда его помощник прибыл в Кадис, грузы немедленно конфисковали, и половина прибыли была, таким образом, потеряна. Более того, испанские власти направили в Вест-Индию приказ, запрещавший всякую будущую торговлю с британскими судами.
Успех первого вояжа капитана Хокинса за рабами оказался столь значительным, что он не встретил никаких затруднений в приобретении мощной поддержки своему второму контрабандному предприятию. Акционером последнего стала даже королева Англии Елизавета. Она кредитовала экспедицию «Иисуса Любека», корабля водоизмещением 700 тонн, закупленного для британского флота Генрихом VIII у ганзейских купцов города Любека. О вкладе Елизаветы в предприятие можно судить по тому, что стоимость «Иисуса» оценивалась в 4000 фунтов стерлингов (сегодня это примерно 40 тысяч фунтов стерлингов).
Невольничий флот состоял из четырех кораблей: «Иисуса» водоизмещением 700 тонн, «Соломона» – 140 тонн, барки «Тайгер» – 50 тонн и пинаса «Сваллоу» – 30 тонн. Суда оснастили вооружением и провизией, их общий экипаж составил 170 человек. 18 октября 1564 года корабли отбыли из Плимута курсом на Тенерифе за ценными сведениями, которые мог предоставить только сеньор де Понте.
Экспедиция руководствовалась следующими приказами:
«Малым кораблям следует идти впереди и с наветренной стороны от «Иисуса», связываться с «Иисусом» по меньшей мере дважды в день.
Если днем на корме «Иисуса» поднят флаг или ночью горят два огня, тогда все остальные суда сносятся с ним.
Если на борту «Иисуса» горят три огня, это означает, что корабль меняет курс.
В штормовую погоду, когда малые корабли не в состоянии сопровождать «Иисуса», тогда всем следует сопровождать «Соломона» и немедленно отправляться к острову Тенерифе, севернее дороги на Сирроэс.
Если случится беда, следует зажечь два огня и сделать пушечный выстрел.
Если какой-нибудь корабль потерялся и снова обнаружил эскадру, необходимо трижды изменить курс и спустить три раза бизань-парус.
Трижды совершать молитвы, любить друг друга, экономить продукты, заботиться о противопожарной безопасности, держаться в составе эскадры».
Через три дня в море поднялся сильный шторм, продолжавшийся день и ночь, так что маленькая эскадра распалась и ей потребовался ремонт. Хокинс взял курс на порт Феррол на испанском побережье. Во время нахождения эскадры в порту туда прибыла бригантина «Миньон», принадлежавшая королеве Елизавете, с известием о несчастье, постигшем несколько дней ранее корабль сопровождения «Мерлин» из Лондона: «Из-за недосмотра одного из артиллеристов в пороховом погребе судна возник пожар. Первый же взрыв снес его корму, погибли три матроса, многие получили сильные ожоги. Их спасла бригантина, шедшая в кильватере. И вскоре судно потонуло на глазах очевидцев, наблюдавших ужасное зрелище, к великому огорчению его владельцев».
В начале ноября эскадра капитана Хокинса достигла Тенерифе и стала на якорь в порту Адесия. Капитан спустил корабельную шлюпку и отправился на берег, предложив оповестить о своем прибытии сеньора де Понте, который жил в 200 лигах дальше, в Санта-Крусе. С приближением шлюпки к берегу там неожиданно появился отряд численностью около восьмидесяти человек, вооруженных аркебузами, алебардами, копьями, мечами и щитами, чтобы воспрепятствовать высадке Хокинса. Капитан крикнул, что является другом сеньора де Понте, которому хочет послать письмо, и командир отряда «велел солдатам отойти в сторону». Через два дня прибыл сам сеньор и «так тепло его принял, будто капитан был его собственным братом».
В начале декабря корабли эскадры после ряда приключений достигли острова Алькатрас у африканского побережья к югу от реки Гамбии. Однажды во время следования вдоль побережья при сильном ветре проходившая рядом с «Иисусом» шлюпка с двумя матросами из-за небрежности гребцов перевернулась и очень быстро исчезла из вида. Надежды на спасение уже не было. Но капитан Хокинс, «определив положение шлюпки по отношению к солнцу, посадил двадцать четыре самых сильных гребца в большую лодку, чтобы те гребли по ветру. Они спасли матросов, сидевших на киле перевернутой лодки, вопреки ожиданиям всех».
Пока стояли на якорной стоянке на острове Алькатрас, две барки отошли к другому острову и высадили восемьдесят вооруженных человек для захвата рабов. Но негры были начеку и бежали в джунгли, «прыгая и размахивая хвостами, что было странно и уморительно видеть», писал Джон Спарк, джентльмен-предприниматель, который сопровождал Хокинса в вояже.
Поскольку люди Хокинса не смогли обнаружить поселения, где проживали эти негры, капитан продолжил следовать в южном направлении и через три дня, 12 декабря 1564 года, подошел к якорной стоянке на острове Самбула. Там проживали негры племени сапи. Тремя годами ранее их покорили замбо (современные самбо), племя, жившее за пределами Сьерра-Леоне. Матросы эскадры каждый день сходили на берег для поимки негров, сжигая и грабя их поселения. Было захвачено много чернокожих, хотя среди них не оказалось представителей племени самбо – при первых признаках опасности они бежали в глубь континента.
На пляже обнаружили около пятидесяти каноэ – челноков, выдолбленных из бревен, длиной в двадцать четыре фута и три фута шириной, с бикхедом и вырезанными бортами, выкрашенными в красный и голубой цвета. Челноки могли перевозить двадцать – тридцать человек, гребцы стояли в полный рост. Спарк утверждает, что четыре гребца и рулевой в одном из каноэ были способны совершать ту же работу, что и два весла ялика в лондонской Темзе.
К 21 декабря рейдерские отряды выловили всех негров, которых смогли найти, а также доставили на суда столько фруктов, риса и другого продовольствия, сколько помещалось. В тот же день эскадра взяла курс на реку Калловса, там, примерно в 20 лигах от моря, проживали португальцы. Хокинс оставил два судна у устья реки и, поднявшись на остальных вверх по реке, торговал с португальцами. Через три дня он двинулся в обратный путь с двумя каравеллами, груженными неграми.
Однако во время движения вниз по реке его подстерегла неудача. Португальцы рассказали ему о негритянском поселении Бимба, расположенном близ берега реки, где имелось много золота и проживали всего лишь сорок мужчин и сотня женщин и детей. Капитан Хокинс и его люди, бывшие в эйфории от достигнутых успехов, предвкушали легкую добычу в виде дополнительной сотни рабов, не говоря уже о золоте. В указанном месте в сопровождении португальских проводников высадились сорок вооруженных матросов. Участникам рейда было приказано держаться вместе для взаимной защиты и совместного нападения, но, достигнув негритянской деревни, каждый из них неистово бросился искать золото. Во время разграбления домов на них напали около двух сотен негров. Многие из людей Хокинса были ранены, их в полном смятении отбросили к лодкам в реке, где несколько человек утонули, а других поглотил глубокий вязкий ил.
«Так мы вернулись назад, – пишет Спарк, – несколько обескураженные. Хотя капитан в единственно мудрой манере, с весьма приветливым внешне видом, вел себя так, словно придавал мало значения как гибели своих людей, так и увечьям других, несмотря на то что его сердце в это время разрывалось от горя. Он пришел к выводу, что португальцы, сопровождавшие его, не должны ему противиться или пользоваться случаем доставлять ему новые неприятности и чинить препятствия из-за гибели наших людей. Мы расстались, получив десять негров и потеряв семь лучших членов нашего экипажа, одним из которых был господин Филд, капитан «Соломона». Двадцать семь человек экипажей были ранены».
Барки и каравеллы встретились с кораблями у устья реки 28 декабря, а через два дня эскадра направилась в Татарин, расположенный на другом берегу реки, где сейчас стоит Фритаун, столица Сьерра-Леоне. Там в 1791 году англичанами была основана колония рабов, получивших свободу. Отсюда две барки и лодки вошли в реку под названием Кассероэс и забрали негров. «Сваллоу» также поднялся вверх по реке «для торговли, где экипаж увидел большие поселения негров и каноэ, по три человека в каждом. Там матросы много узнали о португальских неграх, о крупных сражениях между неграми Сьерра-Леоне и Татарина. Те, из Сьерра-Леоне, изготовили 300 каноэ, чтобы совершить нападение на других. Время нападения было назначено за шесть дней до нашего отбытия оттуда. Мы могли бы по своему усмотрению поддержать одну из сторон, если бы не болезни и гибель наших людей из-за нездорового характера местности. Это заставило нас поспешить ее покинуть».
Пребывая здесь, корабли испытывали большие затруднения со снабжением водой. Вскоре после того, как они стали на якорь, на берег вынесли пустые бочки для воды и наполнили их для отстоя, намереваясь впоследствии заполнить свежей водой. Пока матросы находились на берегу, некоторые в лодках, они подверглись нападению негров, и несколько человек получили ранения. Кроме того, черные сбили обручи с двенадцати бочек, что стало для англичан большой потерей, учитывая большую потребность экипажей в воде во время перехода в Вест-Индию. Опять же, как раз перед отбытием, несколько матросов «Соломона» отправились ночью на берег наполнить водой бочки. Когда они приготовились спрыгнуть на землю, то заметили негра, стоящего на скале, а за ним – еще девять-десять, которые быстро исчезли среди скал. Это напугало матросов, и они сразу вернулись на корабль. На следующий день англичане узнали от португальцев, что король Сьерра-Леоне задумал схватить несколько матросов. «Но Господь, устраивающий все к лучшему, не допустил этого, и по Его милости мы избегли опасности, да будет помянуто Его имя в молитве», – писал впоследствии Джон Спарк.
19 января 1565 года невольничья эскадра взяла курс на Вест-Индию. Во время перехода штиль продолжался двадцать восемь дней, не говоря уже о встречных ветрах и одного-двух торнадо. Так как запасы свежей воды были невелики, англичане и негры получали ее в недостаточном количестве, «и это более всего вселило в нас такой страх, что мы не надеялись добраться до Индии без больших потерь среди негров и нас самих. Но Всемогущий Бог, который никогда не уклоняется от помощи обреченным на гибель, послал нам 16 февраля нормальный бриз, северо-западный ветер, не покидавший нас до острова каннибалов, называемого Санта-Доминика, куда мы прибыли 9 марта». Они добрались до незаселенной части острова, где не могли найти свежей воды, кроме скопившейся лужей в долине дождевой воды, «которой мы запаслись для наших негров».
Через неделю достигли острова Маргарита у побережья Венесуэлы, где добились от алькальда поставок мяса и других продуктов. Но испанский губернатор не захотел иметь с англичанами дело и послал к вице-королю каравеллу с известием об их прибытии. В ответном послании предписывался запрет на всякую торговлю, и вскоре все жители города, включая губернатора, покинули свои дома и бежали в горы. Эскадра пополнила запасы и с грузом черных рабов на борту и взяла курс на Куману в испанских владениях. Здесь мореплаватели обнаружили вновь прибывших солдат и поняли, что негров продать невозможно. «Чудное, благодатное место с обилием воды» было обнаружено в двух лигах от Куманы, где в море впадала пресная вода и где черноволосые безбородые индейцы прибыли на корабли с пирогами, испеченными из «своеобразного зерна, называемого маис, величиной с горошину. Початок его очень похож на ворсянку, но гораздо более длинный, и на нем много зерен». Индейцы принесли также кур, картофель и ананасы, за которые выторговывали бусы, оловянную посуду, свистки, очки, ножи и прочие мелочи.
28 марта 1565 года эскадра снова отправилась в путь и прошла на следующий день мимо острова Тортуга. Через два дня капитан Хокинс, проходя близ побережья на шлюпке с «Иисуса», заметил на берегу много карибов. Приблизившись, чтобы поторговать с ними, он едва избежал плена, «так было угодно Богу». 3 апреля капитан достиг Бурбороаты, близ нынешнего города Лa-Гуайры в Венесуэле. Здесь благодаря демонстрации силы и ловкому обману ему позволили завести корабли в бухту, а также получить от испанских властей лицензию на продажу тридцати «худых и больных негров, которых он скорее убил бы на корабле собственными руками, не имея возможности привести их в здоровое состояние».
Торговля неграми проходила медленно. Испанцы утверждали, что запрашиваемая цена слишком высока. Хокинс «показал свои записи о том, сколько заплатил за негров, сказал, что понес большие расходы на транспортировке и оплате экипажей». Другая неприятность состояла в пошлине за каждого раба, доходившей до тридцати дукатов (около 66 фунтов стерлингов на современные деньги). Губернатор не уменьшал этой суммы, поэтому Хокинс выпустил коготки. С «сотней матросов, хорошо вооруженных луками, стрелами, аркебузами и копьями, он прошествовал по городу. Узнав об этом, губернатор спешно прислал курьеров, чтобы выяснить требования капитана». Когда ему сообщили, что 7 процентов пошлины будет достаточно и, если условия не будут приняты, Хокинс и его люди «будут недовольны», губернатор вскоре дал ответ, что «все будет сделано к удовлетворению капитана».
Во время стоянки английской эскадры сюда прибыл с побережья Гвинейского залива французский невольничий корабль «Зеленый дракон» с портом приписки в Гавре под командованием капитана Бонтама. Французы сообщили о своем изгнании португальскими галерами до того, как завершили погрузку рабов. Они рассказали также, что в плен попали капитан Давид Карле вместе со своим суперкарго и десятком матросов, а также о других несчастьях, гибели людей, острой нехватке пресной воды, «что было особенно горестно для нас осознавать», – пишет господин Спарк.
6 мая добрались до Кюрасао, где возникли затруднения с поисками якорной стоянки. Здесь англичане выторговывали шкуры «и лакомились говядиной, бараниной и телятиной». Мяса было так много, что, когда продавцы приносили шкуры, плоть им отдавали обратно, так как «на корабле презирали не только баранину, но и сырую телятину, потребление которых без обжарки считалось недостойным».
В Рио-Хач, расположенный сейчас на побережье Колумбии, зашли 19 мая. И на запрет испанских властей торговать Хокинс дал такой ответ: «Учитывая, что это решение подали ему на ужин, утром он приготовит для них такой же завтрак». Утром он произвел выстрел из всех кулеврин, чтобы взбудоражить город, и направился туда с сотней вооруженных людей. В его большой лодке установили два медных фалькона (легкие пушки), а на носу остальных лодок – маленькие пушки, которые называют двухосновными. Испанцы вывели на берег тридцать всадников и около полторы сотни пеших солдат, «издававших воинственные крики», но залп двух фальконов «навел на них немалый страх», так что «они нарушили боевой порядок и попадали плашмя на землю», а затем «рассеялись». Хокинс высадил отряд и начал марш на город. Это сильно напугало испанского казначея, который удовлетворил все требования, и «мы, таким образом, спокойно торговали», – продолжает рассказчик.
Став на якорь в реке, они заметили много крокодилов, один из которых утащил негра, наполнявшего водой бочки на берегу реки. «Природа крокодила такова, – пояснял Спарк, – что он будет умолять, плакать и рыдать, как христианин, чтобы к нему подошли, а затем схватит обманутого. Поэтому существует пословица, относимая к женщинам, когда они плачут крокодиловыми слезами. Ее смысл заключается в том, что крокодил когда плачет, то главным образом для того, чтобы обмануть. Так обычно поступает женщина, когда плачет».
Реализовав весь свой груз негров, капитан Хокинс отправился 31 мая на остров Ямайка, чтобы предложить там на продажу свой груз шкур, но, спутав остров с Эспаньолой, прошел мимо него с подветренной стороны и не смог вернуться из-за мощного течения. Поэтому маленькая эскадра направилась в Санта-Крус на острове Куба, по достижении которого снова промахнулась и осталась, таким образом, без значительной прибыли, которую сулила продажа большого запаса шкур. Тогда же во время штормов и встречных ветров начало не хватать пресной воды. 16 июня они прибыли на остров Пинес, где «заправились, насколько возможно, водой» из солоноватых дождевых луж, которые нашли близ берега, и поспешили покинуть незащищенную стоянку. Едва выбрали якоря и поставили фоковые паруса, как налетел шторм, и одна из барок была вынуждена обрезать якорный канат у клюза, чтобы спастись.
Пройдя мыс Сан-Антонио на западной оконечности Кубы, они двинулись дальше на запад, чтобы «поймать ветер», а также воспользоваться течением, которое вынесло их 5 июля на траверз острова Драй-Тортугас, где загрузили шлюпку птицей и поймали много черепах. Было найдено также много черепашьих яиц, которые «ели с большим удовольствием». Затем они попытались пройти к Гаванской бухте, но не заметили ее ночью. Запасы воды настолько истощились, что «каждый член экипажа довольствовался минимумом». Взяв курс на побережье Флориды, эскадра, увлекаемая Гольфстримом, быстро дрейфовала на север и после одной-двух поломок вышла к реке Мэй, ныне Сент-Джонс, где тремя годами ранее была основана колония гугенотов. Капитан Хокинс нашел поселение в плачевном состоянии и с продовольствием на исходе. Он продал гугенотам двадцать баррелей еды, четыре бочки бобов и другие необходимые товары, а также барку водоизмещением 50 тонн, за что выручил семьсот крон.
Обратный путь домой начался 28 июля 1565 года. Его так продлили встречные ветры, что продовольствие истощилось до предела. 23 августа эскадра капитана Хокинса подошла к берегам Ньюфаундленда, на сто тридцать саженей. Здесь поймали много трески, что взбодрило команды. Через неделю поговорили с двумя французскими рыбаками и обменяли на испанское золото и серебро большое количество рыбы, «те же, не ожидавшие никакого вознаграждения, были рады встретить в море такой приятный сюрприз, который мы им предоставили. После расставания с рыбаками при сильном попутном ветре мы прибыли 29 сентября в Пэдстоу в Корнуолле. Слава богу, в безопасности, потеряв за все время вояжа 29 человек, с большой выгодой для всех предпринимателей, как и для всего королевства. Мы привезли домой большой запас золота, серебра, алмазов, других драгоценных камней. Его имя будет прославлено навеки. Аминь».