Встреча в баре
В плинтусах хороших баров покоится неисчисляемое множество потерянных надежд. А у барной стойки их тут же и поминают, отправляя в дорогу по направлению в рай. Быть барменом значит знать, когда надо поддержать разговор, а когда сделать гостю скидку, если он начинает свое повествование в третий раз.
В этот бар я приходил частенько. Как минимум раз в неделю. И каждый раз я заказывал Пина-Коладу без взбитых сливок, усаживался у окна и рассматривал прохожих. За Пина-Коладой шли несколько слоистых шотов, а представление заканчивалось серией из пяти рюмок «Трех мудрецов».
В тот вечер я засиделся с Пина-Коладой слишком долго. Так всегда бывает, если уходишь с головой в свои мысли. А когда я, наконец, очнулся от состояния близкому ко сну, то обнаружил, что вечер сменился ночью, и гостей можно было пересчитать по пальцам. Я подошел к барной стойке:
– Добрый вечер! – произнес парень лет двадцати, – Еще что-то будете? – он стал протягивать карту бара, заученную мною наизусть.
– Налей на твое усмотрение. Главное покрепче, – я плюхнулся на высокий стул.
– Может быть «Гимлет»? – он доброжелательно улыбнулся.
– Слушай, я тут околачиваюсь уже года три, а ты мне предлагаешь эту ерунду! – я тоже состроил улыбку, – Налей пополам золотого и черного рома в стакане.
– Ничего себе. Это будет довольно крепко.
– Первая смена? – спросил я ни с того ни с сего. И спросил резче, чем хотел.
– Да, – недовольно протянул он.
– Макс.
– Сергей.
Так знакомиться умеют только мужчины. Каждый из нас лишь назвал свое имя, но по тому, как человек представляет себя можно многое понять. Одни начинают рассказывать свою биографию с самого зачатия, как его или ее отец спорили по поводу имени, какие были еще варианты. Другие без эмоций продублируют слова из паспорта. А третьи, играя оттенками голоса, небрежно называют имена. Этот парнишка мне понравился. Грубые черты лица, с суровыми морщинами между бровями, свидетельствовали о непоколебимой воле и желании быть всегда и во всем первым.
– Может, выпьешь со мной? – предложил я, – Один черт из гостей только те голубки да байкер. И до закрытия всего-то, – я посмотрел на циферблат японских часов, – Час остался.
– Я не против. Только есть такая примета, что, если ты делаешь коктейли для гостей, то сам не можешь их пить. Так что делай ты.
– Не боишься, что тебя уволят за то, что ты пустил эдакого раздолбая вроде меня за стойку? – я посмеялся.
– Про некоего Макса мне рассказывал каждый из персонала. И в том, что ты именно тот Макс, сомнений не возникает. Поэтому не думаю, что будут проблемы. Давай, смелее. Я пока пойду, переоденусь.
Сергей ушел в подсобное помещение, где размещался кухонный бокс, в котором готовились сочные бургеры и шаверма. Я встал за стойку, думая, чем занять себя в его отсутствии. В этот момент двери бара распахнулись, и, минуя порог, в заведение ввалилась кампания из пяти студентов. Они все, без исключения, были пьяны. Двое парней походили на программистов. Сутулые, хиленькие в плечах, на переносицах очки с диоптриями. Почему-то я их сразу невзлюбил. Бывает такое – видишь человека впервые, но уже понимаешь, что готов будешь ему врезать при первой возможности. Девушки же наоборот были красивы и изящны. В какой-то момент мне стало жаль их. Если вдруг к этой компании пристанут местные гопники, то эти мальчики единственное что смогут – это вывернуть и без того пустые карманы. Они подошли ко мне, попеременно выдыхая пары перегара.
– Эй, ты, холдей! – обратился самый высокий из них ко мне.
– Повежливей! – ответил я.
– Да завали свиное рыло! Я сегодня король, да?! – он ободряюще похлопал своих спутников.
– Бар уже закрыт. Пошли вон.
– ДА КТО ТЫ ТАКОЙ?! – он закричал, спустя несколько минут, – Я ТЕБЕ ПЛАЧУ, А ТЫ МНЕ ПРИСЛУЖИВАЕШЬ.
– Успокойся, дурак, – задиру стукнула девушка с каштановыми волосами и восточными чертами лица.
– Он сегодня сам не свой, – начал объяснять второй парнишка, – Можно, пожалуйста, нам посидеть до закрытия? С нас чаевые!
– Если этот контуженный хоть слово скажет, будет драка. Я сегодня не в лучшем расположении духа, – произнес я, надеясь, что мне выпадет возможность преподать урок этому идиоту. Но он замолчал, понуро свесив голову.
Они уселись за самый большой стол и начали что-то громко обсуждать, выкрикивая пахабные шутки. Я же, прислонившись на стойку, листал Библию Бармена. Тусклый свет медленно заполнял пространство, бросая вызов ночи. Бородатый байкер рассчитался за несколько коктейлей. Парочка тоже скоро ушла, оставив вместо чаевых пол-литра недопитого вина. Я поставил бутылку под стойку – пригодится. Сергея все не было, а делать его работу вместо него не хотелось. Я сел на стул и стал считать количество бутылок. Глупое и бесполезное занятие по своей сути, но довольно занимательно это дело – рассматривать разноцветные этикетки.
– Простите, – я услышал приятный женский голос.
– Да, слушаю вас, – я ухмыльнулся.
– Я не хочу с ними сидеть. Они такие противные, как эта водка, – она показала пальцем на бутылку «АБСОЛЮТА», – Фу! Гадость!
– Зря ты так. Ничего что на ты?
– Я – Блэкки! – она протянула свою тонкую руку с очень грациозным движением.
– Как у Боуи? Черная звезда?
– Как это ты угадал? – она заливисто засмеялась, обнажая белоснежную, точно горный снег, улыбку.
– Внутреннее чутье. Но если честно, то просто высказал первую мысль. Кстати, я Макс. Гораздо проще.
– Мне нравится.
– Слушай, а мы нигде не встречались раньше? Уж до боли знаком мне твой голос, – и вправду у меня складывалось ощущение, что я знал ее. Я знал эту улыбку. Знал этот контур талии, переходящий в бедра. Я знал ее всегда. Я видел ее во сне и рисовал в воображении. Но никогда не встречал.
– Думаешь? – ее пьяный взгляд вдруг сделался очень вдумчивым.
Я смотрел в ее глаза, додумывая мысли в этой прекрасной голове. Карты сошлись и звезды соединились в созвездия. Миллионы галактик и звездная пыль были в этих темных, точно древний колодец, глазах. В них хотелось тонуть раз за разом, не находя дна. Черт, говорят, любви с первого взгляда не существует. Тогда, что же это? Мы всегда знали друг о друге. И вот эта ночь с ее лунным сиянием соединяла нас. А я все еще держал ее ладонь в своей, осознавая, что вот она – любовь всей моей жизни.