ЛЕКЦИЯ № 2. Ранние формы религиозного сознания
Первым этапом собственно человеческой истории является, как известно, первобытно-общинная эпоха. В этот период заканчивается формирование человека как особого биологического вида. На границе раннего и позднего палеолита зоологическая, стадная организация плавно перетекает в родовую структуру, представляет собой уже исходный человеческий коллектив. Последующее развитие ведет к возникновению общинно-родового уклада и вырабатыванию всевозможных методов социальной жизнедеятельности. Согласно имеющимся в исторической науке представлениям, хронологически этот период начинается в позднем палеолите и захватывает отрезок времени вплоть до начала неолита. В «социальном пространстве» ему соответствует движение человечества от ранних форм социальной организации (род) до первобытной соседской общины.
Для первобытности особенно присуща высокая степень соединения человеческого бытия со всем, что протекает в окружающей природе. Отношения к земле и небу, климатическим изменениям, воде и огню, растительному и животному миру в условиях присваивающего (собирательно-охотничьего) хозяйства являлись не только объективно необходимыми факторами человеческого существования, но и составляли непосредственную сущность жизненного процесса. Единство бытия человека и природы, очевидно, должно было выразиться в отождествлении того и другого уже на уровне «живого созерцания». Зарождающиеся на основе полученных ощущений представления связывали и хранили впечатление от чувственного восприятия, причем мысль и чувство являлись как нечто единое, неотрывное друг от друга. Можно допустить, что результатом могло стать наделение умственного образа свойствами воспринятого через чувства природного явления. Подобное «слияние» природы и ее чувственно-образного отражения выражает качественное своеобразие первобытного сознания. Для первобытности становятся характерными такие особенности архаического мировосприятия, как отождествление человеческого бытия с природным и подавляющее преобладание коллективных представлений в индивидуальном мышлении. В единстве они образуют специфическое состояние психики, которое обозначается понятием первобытный синкретизм. Содержание этого типа психической деятельности заключено в недифференцированном восприятии природы, человеческой жизни (в ее общинно-родовом качестве) и чувственно-образной картины мира. Древние люди были настолько включены в окружающую их среду, что мыслили себя сопричастными решительно всему, не выделяясь из мира, тем более не противопоставляя себя ему. Первобытной целостности бытия соответствует не расчлененное на особые формы примитивно-целостное сознание, для которого, упрощенно говоря, «все является всем».
1. Формы поведения и ориентации архаического сознания – анимизм, фетишизм, тотемизм, магия
Подобная трактовка архаической ступени сознания способна послужить методологическим ключом к осмыслению истоков, содержания и роли ранних верований и обрядов в первобытном обществе. Можно предположить, что наиболее распространенным вариантом первобытных верований был перенос человеческих, внутриродовых отношений, представлений и переживаний на процессы и элементы природы. В то же время и вместе с этим происходил «обратный» процесс переноса: природных свойств в область жизнедеятельности человеческого сообщества. Таким образом, мир представал в первобытном сознании не только целостным, когда любое явление и сами люди «вплетены» в ткань обобщенного существования, но и обладающим жизненными качествами, очеловеченным. Поскольку человеческое в этом случае – общинно-родовое, постольку и все, охваченное восприятием древнего человека, отождествляется со знакомым и привычным родовым укладом. В ряду архаических верований главным по значению выступает отношение к природе как живому созданию, имеющему те же свойства, что и человек. В религиоведении имеется такая точка зрения, согласно которой ранняя стадия подобных верований, аниматизм (отлат. animatus– «одушевленный»), предполагала пронизанность окружающего мира всеобщей, повсеместно присутствующей, но безличной, животворящей силой. Впоследствии, с расширением предметно-практической деятельности, образ животворящего начала дифференцировался. Оно стало соотноситься уже с определенными явлениями природы и человеческой жизни, с теми их сторонами, реальное освоение которых было за гранью доступного. Каждое существо или чувственно воспринимаемый предмет при необходимости дуализировались, наделялись своего рода двойником. Они могли быть представлены в телесном или же каком-то ином материальном облике (дыхание, кровь, тень, отражение в воде и др.). В то же время субстанционально они были лишены материальности и мыслились как безупречные сущности. Дисгармония идеальности и предметности превозмогалось благодаря синкретизму первородного мышления: любой объект предметного мира мог в одно и то же время выступать как в действительном, так и в бестелесном, своего рода спиритуалистическом виде. В итоге близнец мог вести и самостоятельную жизнь, бросая человека, например, во время сна или в случае его смерти.
Общим понятием, которое вошло в научный оборот для обозначения подобного верования, стал термин анимизм. Содержание его весьма обширно. Прежде всего оно связано с верой в существование душ, т. е. сверхчувственных образований, присущих предметам и явлениям природы, а также человеку. Могло происходить выведение душ за пределы замкнутого предметного состояния. Это – так называемые духи. В таком случае возможности идеальных сущностей резко возрастали: они могли легко перемещаться в предметном мире, помещаться в любой объект и получать способность действовать на различные предметы, растения, животных, климат и даже на самих людей. Множественность духов предполагает и многообразие мест их обитания. Ими наполнен практически весь окружающий человека мир. Поэтому большая часть актов ежедневного бытия родовой общины совершалось, вероятно, с учетом имевшихся воззрений на отношения с духами, причем последствия, связываемые с влиянием духов, не всегда благоприятны. Тяжесть и неудачи, индивидуальные и коллективные, понимаются как проявление коварства злых духов. Выходом из этого положения становится поиск надежных механизмов противодействия злокозненным проискам. Распространенным было использование оберегов, т. е. предметов, чье присутствие рассматривалось как защита от вредоносного влияния злых духов. Как правило, это куски дерева, камни, кости, зубы, шкуры животных и т. п. Аналогичного типа предметы могли применяться и в целях позитивного взаимодействия в качестве посредников. Во всех случаях предмет-посредник служил проводником человеческих потребностей, с его помощью люди фактически восполняли скудный арсенал средств освоения естественного мира. Свойство хранить, оберегать от бед или приносить удачу объяснялось присутствием в предмете волшебной, чудодейственной силы либо пребыванием в ней какого-нибудь духа. Подобные верования именуются понятием «фетишизм» (фетиш – зачарованная вещь; термин предложил голландский путешественник В. Босман в XVIII в.). Известно, что фетиши нередко были воплощением личных покровителей человека. Однако более важными и почитаемыми считались те, что несли общественную нагрузку – защитников всего родового коллектива, обеспечивающих выживание и продолжение рода. Иногда фетишизм связывался с культом предков-родоначальников, своеобразно закрепляя идею преемственности поколений.
Закономерным следствием фетишистской установки сознания должно было стать перенесение волшебно-чудодейственных свойств не только на природные или специально произведенные предметы, но и на самих людей. Близость к фетишу усиливала реальное значение человека (колдуна, старейшины или вождя), который своим опытом обеспечивал единство и благополучие рода. Со временем происходила сакрализация родовой верхушки, особенно вождей, становившихся живыми фетишами, когда их наделяли чудесными способностями. Воспринимая природу в понятных ему образах родовой общины, первобытный человек относился к любому природному явлению как в большей или меньшей степени «родственному».
Включение родовых связей в процесс взаимодействия со сферами животного и растительного мира создает предпосылки для развития веры в общность происхождения человеческих существ с какими-либо животными или, что встречалось гораздо реже, растениями. Эти верования, получившие название тотемизм, коренятся в сложившихся на стадии первобытности кровнородственных отношениях и условиях жизни ранних человеческих коллективов. Недостаточная надежность и довольно частая сменяемость фетишей порождала стремление к более устойчивому основанию, стабилизирующему жизнедеятельность родовых структур. Общность происхождения и кровное родство с тотемом понимались самым непосредственным образом. Люди стремились уподобиться в своем поведении повадкам «тотемных родственников», обрести их свойства и черты обличья. В то же время жизнь избранных тотемами животных и отношение к ним рассматривались с позиции человеческого общинно-родового бытия. Кроме родственного статуса, тотем обладал функцией покровителя, защитника. Обычной для тотемистических верований является фетишизация тотема.
Многочисленные исследования первобытной культуры свидетельствуют, что все названные формы поведения и ориентации архаического сознания (анимизм, фетишизм, тотемизм) носят стадиально-глобальный характер. Выстраивать их в некую последовательность по степени «развитости» было бы неправомерно. Как необходимые моменты освоения мира, они возникают, развертываются в контексте единого, целостного миропонимания, каким отличается первобытный синкретизм. Общекультурное значение этих явлений – в их направленности на удовлетворение жизненно важных потребностей человеческого существования, они отражают реальные, практические интересы общинно-родовой организации.
На первобытной стадии культуры возникли комбинированные формы обрядов и верований, именуемые общим понятием магия (от греческих и латинских слов mageia и magia, переводимых как «колдовство, волшебство, чародейство»). Магическое восприятие мира основано на представлении о всеобщем подобии и взаимосвязи, что делает возможным воздействие ощущающего «сопричастность всему» человека на любые предметы и явления. Магические действия распространены у всех народов мира и чрезвычайно разнообразны. В этнографии и исследованиях по истории религии есть немало классификаций и типологических схем магических поверий и приемов. Самым общим является разделение магии на благонамеренную, спасительную, совершаемую открыто и на пользу – «белую», и вредоносную, наводящую порчу и несчастья – «черную». Похожий характер имеет и типология, различающая наступательно-агрессивную и оборонительно-предохраняющую магию. В последнем случае большую роль играют табу – запреты на действия, предметы и слова, которые наделяются способностью автоматически вызывать для человека всякие неприятности. Устранение табу выражает инстинктивное стремление всего общинно-родового коллектива оградить себя от контакта с факторами, угрожающими выживанию. Нередко виды магии классифицируются по сферам человеческой деятельности, где они так или иначе оказываются необходимы (аграрная, рыболовная, охотничья, лечебная, метеорологическая, любовная, военная разновидности магии). Они нацелены на совершенно реальные повседневные стороны бытия. Различаются масштабы магических действий, которые могут быть индивидуальными, групповыми, массовыми. Магия становится основным профессиональным занятием колдунов, шаманов, жрецов и т. п. (институализация магии).
2. Возникновение мифа и мифосознания
Итак, особенностью бытия и сознания людей первобытной эпохи является своеобразная целостность, объединяющая в комплексе природное и человеческое, чувственное и умозрительное, вещественное и образное, объективное и субъективное. Прямая зависимость от непосредственных условий существования стимулировала такой склад психики, при котором адаптация к миру должна была состоять, вероятно, в максимальной самоидентификации с окружающей средой. Коллективная организация жизни распространяла тождество человека и природы на все родовое сообщество. В результате утверждается доминирующее положение надындивидуальных установок сознания, имеющих обязательное и неоспоримое значение для каждого. Наилучшим способом закрепить их в подобном статусе могла бы быть, прежде всего, ссылка на не подлежащий сомнению абсолютный авторитет. Им и становятся символы рода – тотемы либо иные фетишизируемые объекты, вплоть до сакрализации родовой верхушки. Есть немало оснований полагать, что определяющими для содержания первобытных верований были именно практические потребности. В древних поверьях фиксировались необходимые для организации и сохранения общинно-родового уклада моменты жизнедеятельности (в труде и быте, брачных отношениях, охоте, борьбе с враждебными коллективами). Синкретизм сознания обусловливает сочетание этих реальных отношений с иррационалистическими взглядами, доводя их до взаимопроникновения и полного слияния. Слово становится тождественно делу, знак – предмету, идеи получают персонифицированный облик. Возникающие представления и образы переживались и «проживались» человеком прежде всего как сама действительность. Можно предположить, что общественное сознание первобытно-родовой формации не знало противопоставления земного неземному. В нем не было персонажей или явлений, стоявших за пределами посюстороннего, в области трансцендентных сущностей. Это сознание не допускало удвоения мира. Окружающее воспринималось в его сопричастности человеку, не распадаясь на поддающееся освоению и неподвластное. К тому же жизненные потребности не давали устояться пассивно-созерцательному отношению к миру, направляя его в деятельное русло и усиливая средствами магии. Таким образом, в первобытную эпоху складывается особый тип сознания. В нем нет четкого различения реального и идеального, фантазия неотделима от подлинных событий, обобщение действительности выражается в чувственно-конкретных образах и подразумевает их непосредственное взаимодействие с человеком, коллективное преобладает над индивидуальным и почти полностью его замещает.
Воспроизводство такого типа психической деятельности должно было привести к возникновению «конструкций», позволявших передавать коллективный опыт древних людей в форме, адекватной первобытному мировосприятию. Этой формой, соединившей в себе чувственность и эмоциональность с дидактичностью, а понятность и доступность усвоения – с побудительно-волевой мотивацией к действию, становится миф (от греч. mythos – «предание, сказание»). В наше время этим словом и производными от него («мифическое», «мифотворчество», «мифологема» и т. п.) обозначается, подчас неоправданно, широкий класс явлений: от индивидуального вымысла в какой-нибудь житейской ситуации до идеологических концепций и политических доктрин. Но в некоторых областях понятия «миф», «мифология» необходимы. Например, в науке понятие «мифология» обозначает формы общественного сознания первобытной эпохи и области научного знания, относящегося к мифам и способам их изучения. Впервые феномен мифа возникает на архаической стадии истории. Для общинно-родового коллектива миф не только повествование о каких-то природно-человеческих взаимоотношениях, но и не подлежащая сомнению реальность. В этом смысле миф и мир тождественны. Вполне уместно поэтому определить осознание мира в первобытно-общинную эпоху как мифосознание. Через миф усваивались некоторые аспекты взаимодействия людей внутри рода и отношение к окружающей среде. Однако отсутствие основного условия процесса познания – различение субъекта и объекта познавательной деятельности – ставит под сомнение гносеологическую функцию архаического мифа. Ни материальное производство, ни природа не воспринимаются мифосознанием в данный период как противостоящие человеку, поэтому не являются объектом познания. В архаическом мифе объяснить – значит описать в каких-то вызывающих абсолютное доверие образах (этиологическое значение мифа). Это описание не требует рассудочной деятельности. Достаточно чувственно-конкретного представления о действительности, которое одним фактом своего существования возводится в статус самой действительности. Представления об окружающем для мифологического сознания тождественны тому, что они отражают. Миф способен объяснить происхождение, устройство, свойства вещей или явлений, но он делает это вне логики причинно-следственных связей, заменяя их либо рассказом о возникновении интересующего предмета в некое «изначальное» время путем «перводействия», либо просто ссьшаясь на прецедент. Безусловная истинность мифа для «обладателя» мифосознания снимает проблему разделения знания и веры. В архаическом мифе обобщающий образ всегда наделен чувственными свойствами и уже потому есть неотъемлемая часть, очевидная и достоверная, воспринимаемой человеком действительности. В своем первоначальном состоянии анимизм, фетишизм, тотемизм, магия и различные их комбинации отражают это общее свойство архаического мифосознания и являются, по существу, его конкретными воплощениями.
3. Становление религии
С расширением спектра человеческой деятельности в ее орбиту вовлекается все более разнообразный природный и социальный материал, причем именно социум выходит в разряд главной сферы приложения усилий. Зарождается институт частной собственности. Возникают структурно сложные образования (ремесла, военное дело, системы землепользования и скотоводства), которые уже невозможно отождествить с каким-то единственным основанием (духом, фетишем, тотемом) в пределах земного бытия. На уровне мифологических представлений указанные процессы также вызывают ряд эволюции. Повсеместная одушевленность предметов и явлений трансформируется в многогранные обобщающие образы определенных областей жизни. Будучи предельно общим выражением действительности, эти образы тождественны ей, т. е. сами и являются действительностью, но в восприятие людей они входят индивидуализированными, с конкретными чертами внешности, характера, собственными именами.
Олицетворенные персонажи все чаще приобретают антропоморфный облик, наделяются вполне понятными человеческими качествами. В развитых мифологиях они превращаются в различные божества, которые вытесняют и заменяют духов, тотемных предков, разнообразные фетиши. Такое состояние обозначается термином политеизм («многобожие»). Обычно переход к политеистическим верованиям сопутствовал распаду родоплеменных структур и формированию ранней государственности. Каждому божеству отводилась определенная сфера управления в природе и обществе, складывались пантеон (собрание богов) и иерархия богов. Возникают мифы, объясняющие происхождение богов, их родословную и взаимоотношения внутри пантеона (теогония). Политеизм предполагает довольно сложную систему культовых действий, адресованных конкретным богам и пантеону в целом. Это существенно повышает значение жречества, профессионально владеющего знанием ритуала.
С развитием государств богам все чаще отводится роль высшей санкции устанавливаемых людьми социально-политических порядков. Организация земной власти находит отражение в пантеоне. Выделяется, в частности, культ главного, верховного бога. Остальные утрачивают былое положение вплоть до преобразования их функций и свойств в качества единственного бога. Возникает монотеизм (единобожие). Следует подчеркнуть, что прежние ориентации сознания на волшебные и чудодейственные способы решения человеческих проблем и при многобожии, и при единобожии сохраняются.
Большинство верований и ритуалов по-прежнему входят в жизнь людей посредством «механизмов» мифосознания. Однако в целом роль мифов, их удельный вес в общественном сознании претерпевают значительные изменения. Меняются социальные отношения в обществе, меняется и сам человек. Овладевая природой, он вырабатывает такие способы удовлетворения своих потребностей, которые не нуждаются в дополнении магической операцией. Но самое принципиальное изменение состоит в том, что люди начинают по-иному воспринимать окружающий мир. Мало-помалу он лишается таинственности и недоступности. Овладевая миром, человек относится к нему уже как внешняя сила. В какой-то степени это стало подтверждением растущих возможностей, могущества и относительной свободы человеческого сообщества от природной стихии. Однако, выделившись из природы и сделав ее объектом своей деятельности, люди утратили прежнюю целостность бытия. На место ощущению единства со всем мирозданием приходит осознание себя как чего-то отличного от природы и противопоставленного ей.
Разрыв возникает не только с природой. При новом типе социальной организации (соседская община, раннеклассовые отношения) уходит в прошлое уклад жизни, который культивировался из поколения в поколение и определял содержание первобытного сознания. Обрывается связь с родом. Жизнь индивидуализируется, возникает различение собственного «я» в среде других человеческих существ. То, что архаическим мифосознанием понималось непосредственно и «очеловечено», оказывается уже чем-то внешним для людей. Буквально воспринимать миф как подлинное содержание жизненного процесса становится все труднее. Не случайно зарождается и усиливается аллегорическая традиция – истолкование древнего мифа как оболочки, удобной для передачи знаний о природе, этических, философских и других идей. Сама мифология переходит в новое качество. Она утрачивает универсальность и перестает быть доминирующей формой общественного сознания. Происходит постепенная дифференциация «духовной» сферы. Идут накопление и обработка естественно-научных знаний, развивается философское и художественное осмысление мира, образуются политические и правовые институты. Одновременно наблюдается становление такой ориентации в верованиях и культе, которая разграничивает области мирского (природного и человеческого) и сакрального. Так устанавливается идея особой, мистической связи земного и неземного, воспринимавшаяся как сверхъестественное, т. е. религия.