История менеджмента. Тенденция гуманизации. Глава 1. Возникновение теории менеджмента (К. И. Голубев, 2003)

1.1. Особенности классификации подходов к теории менеджмента

В современной литературе существуют различные толкования термина «менеджмент». В книге Р. Дафта, выдержавшей с США шесть изданий, менеджментом называется «эффективное и производительное достижение целей организации посредством планирования, организации, лидерства (руководства) и контроля над организационными ресурсами»[8]. Похожее понятие этого термина содержится в одном из наиболее известных в России учебнике западных авторов М. Х. Мескона, М. Альберта, Ф. Хедоури: «Управление – это процесс планирования, организации, мотивации и контроля, необходимый для того чтобы сформулировать и достичь целей организации»[9]. По словам одного из современных гуру менеджмента Р. Акоффа «менеджмент, управление есть контроль над целенаправленной системой со стороны одной из ее частей»[10]. По мнению одного из влиятельнейших в мире теоретиков менеджмента П. Друкера, «управление – это особый вид деятельности, превращающий неорганизованную толпу в эффективную целенаправленную и производительную группу»[11]. Аналогичное определение предлагается Р. Кохом, отмечающим, что само слово происходит от итальянского «искусство верховой езды» и означает управление людьми, нацеленное на решение стоящих перед компанией задач[12]. Подчеркивая отличие японского и западного понимания, известный японский предприниматель К. Мацушита заявил: «Для вас сущность менеджмента заключается в том, чтобы донести идеи, возникшие в головах боссов, до рук рабочих. Для нас менеджмент заключается в мобилизации интеллектуальных ресурсов всех сотрудников фирмы»[13]. При этом думается, К. Мацушита критикует преобладающую практику, но не лучшие образцы западного менеджмента. По крайней мере авторы бестселлера «В поисках эффективного управления» Т. Питерс и Р. Уотерман[14] утверждают, что американские компании могли бы мотивировать рабочих и обслуживать клиентов не хуже японцев.

Подводя некоторый итог, следует обратить внимание на толкование этого термина известным отечественным специалистом проф. Л. И. Евенко, изложенном во вступительной статье к книге М. Х. Мескона, М. Альберта, Ф. Хедоури «Основы менеджмента». По его мнению «менеджмент – по-русски „управление“ – функция, вид деятельности по руководству людьми в самых разнообразных организациях». Кроме того под менеджментом понимается также «область человеческого знания, помогающего осуществить эту функцию». Также можно рассмотреть менеджмент как собирательное от менеджеров, т. е. как определенную категорию людей, «социальный слой тех, кто осуществляет работу по управлению». Л. И. Евенко говорит и об упрощенном понимании менеджмента как умения «добиваться поставленных целей, используя труд, интеллект, мотивы поведения других людей»[15]. Особого внимания заслуживает выделение Л. И. Евенко различий понятия «менеджмент» и русского «управление» и, соответственно, «менеджер» и «руководитель». Прежде всего, говоря о «менеджменте» американцы почти всегда подразумевают, действующего в организации человека. В более общем смысле они применяют точнее отражающий обезличенную систему управления термин «administration» (администрирование). Кроме того под менеджером американцы подразумевают профессионального управляющего, осознающего себя представителем особой профессии, а не просто инженера или экономиста, занимающегося управлением[16].

Необходимо также отметить особенности перевода термина «Scientific Management» («научное управление»), появившегося в 1910 г. в ходе «дела Истерн Рейтс», подтвердившего экономическую эффективность предложений Ф. У. Тейлора. По мнению крупнейшего польского ученого К. Адамецки, проф. де Шателье перевел его на французский язык как «научная организация труда», что, по-видимому, явилось одной из причин для отождествления терминов «научное управление» и «НОТ»[17]. На эту неточность перевода обратил внимание и советский ученый Н. А. Витке[18]. При этом Ю. А. Лавриков и Э. Б. Корицкий подчеркивают, что Ф. У. Тейлор рассматривал научное управление прежде всего как искусство. Причем вслед за Ф. У. Тейлором его единомышленники и современные западные ученые при всем многообразии концептуальных оттенков в содержание теории научного управления вкладывают один и тот же смысл, сводя ее к набору эмпирических правил обеспечивающего процветание бизнеса руководства организацией[19].

В связи с тем, что «Родиной» современных теорий менеджмента является Европа и США, капиталистическая форма организации определила такие задачи как максимизация прибыли и роль и властные отношения между теми, кто вовлечен в производственный процесс. Именно она установила пределы для тех целей, которые можно преследовать, и того, какие организационные формы были бы приемлемы при условии сохранения фундаментальной системы. Соответствующее основополагающее соглашение может быть названо «капиталистическим императивом»[20].

Современное понимание менеджмента обычно связывается с именем «отца „организации производства“» Ф. У. Тейлора[21], но многие идеи менеджмента использовались в человеческом обществе с древнейших времен. Так К. Ст. Джордж-мл. в книге «История управленческой мысли» представил управленческий континуум, начиная с 5000 г. до н. э. когда шумеры изобрели клинопись, открыв возможность регистрации событий, вплоть до 1950-х гг. нашего века, когда на первый план в управлении выходят психология и наука о поведении человека. Б. Карлоф приводит управленческий континуум, начинающийся с шумеров 5000 г. до н. э. до 1980-х гг., заканчивая известным гуру менеджмента Т. Питерсом. Б. Карлоф отмечает роль древних египтян, признававших необходимость планирования, организации, контроля, «честной игры», доверительных бесед, децентрализации и централизации, письменных запросов, использования «штаба». Всего же Б. Карлоф перечисляет 43 пункта, в которых представлены индивидуумы и этнические группы, внесшие вклад в развитие менеджмента до Ф. У. Тейлора[22]. Результаты анализа практического применения и толкование имевших место до Ф. У. Тейлора идей менеджмента предлагали не только авторы учебников по менеджменту. Широкую известность получили в частности идеи о специализации и разделении труда А. Смита, практическая и теоретическая деятельность Р. Оуэна по использованию человеческого фактора, особенности организационного построения евреев при исходе из Египта при пророке Моисее.

Соответственно можно рассмотреть историческую периодизацию эволюции менеджмента. Согласно Р. Фалмеру ее можно представить в следующем виде:

– начало эпохи практицизма 6000–3000 г. до н. э.;

– годы до н. э. (до капитализма) 3000–500 г. до н. э.;

– классическая эпоха (500 г. н. э. – 1400 г. н. э.);

– капитализм до появления бизнеса (500–1100 гг.);

– мелкособственнический капитализм (1100–1400 гг.);

– протестантский капитализм и меркантилизм (1400–1776 гг.);

– промышленный капитализм в Новом Свете (1776–1890 гг.);

– финансовый капитализм (1890–1933 гг.);

– национальный капитализм (1933–1950 гг.);

– управленческий капитализм (1950–1990 гг.);

– предпринимательский капитализм (1990-е гг.).

Таким образом Р. Фалмер предложил разделить исторические подходы к менеджменту на три основные школы: научное управление, подчеркивающее важность эффективности; человеческие отношения, учитывающие человеческие аспекты эффективности; административное управление, делающее упор на координационный аспект управления[23].

Ю. В. Кузнецов упоминает три основных направления развития теории и практики менеджмента: товарная концепция (конец XIX – начало XX вв.), сбытовая (1930–1950-е гг.) и маркетинговая (с конца 1950-х, начала 1960-х гг.). Автор вполне справедливо замечает, что данное деление достаточно условно, ибо в настоящее время даже в развитых странах можно встретить отдельные отрасли, строящие свою деятельность на всех перечисленных концепциях. При этом считается, что при господстве товарной концепции менеджмент был направлен на производственные проблемы. Когда предложение товаров стало превышать спрос, произошел переход к сбытовой концепции, ставящей основную задачу повысить объем продаж (предполагая что в этом случае прибыль также увеличится). Маркетинговая же концепция связывается кроме повышения объема продаж с конкретизацией целей повышения прибыли и отдачи капитала[24]. Соответственно Ю. В. Кузнецов выделяет четыре основные сложившиеся школы:

– школа научного управления;

– административная или классическая школа;

– школа человеческих отношений;

– математическая школа управления[25].

Оригинальный подход предлагают М. Х. Мескон, М. Альберт, Ф. Хедоури в одной из наиболее распространенных в России (тираж 550 тыс.) и фундаментальных книг по менеджменту[26]. Согласно их мнению можно выделить четыре подхода к управлению: подход на основе выделения различных школ, процессный подход, системный и ситуационный. Причем подход на основе выделения различных школ, рассматривая управление с различных точек зрения, заключает в себе четыре школы: 1) научного управления, 2) административного управления, 3) человеческих отношений и науки о поведении, 4) количественный подход.

Что касается процессного, системного и ситуационного подходов, то здесь, по словам, Ю. В. Кузнецова, имеет место «искусственное и неоправданное разделение, с одной стороны – методов исследования управления и, с другой, рассмотрение менеджмента с выделением школ, подмена понятия „метод исследования управления“ понятием „подход к управлению“». Тогда как «последние являются методами исследования менеджмента в рамках школ управления»[27]. Причем если учесть что подход на основе выделения различных школ подобен классификации Ю. В. Кузнецова, то школы процессного, системного и ситуационного подходов придется разносить по четырем оставшимся группам.

Подобной классификации придерживается и Р. Дафт[28], выделяющий классическое направление менеджмента (научный менеджмент, бюрократические организации, административные принципы), гуманистическое направление (движение человеческих отношений, концепция человеческих ресурсов, бихевиористский подход), менеджмент как наука и ряд современных дополнений (теория систем, концепции сопряженных обстоятельств, тотальное управление качеством).

Один из ведущих отечественных специалистов Д. М. Гвишиани[29] отметил существование следующих школ: «научного менеджмента» («классическая» школа), школа «человеческих отношений», «эмпирическая» школа, школа «социальных систем», «новая школа науки управления» (в том числе «исследование операций», «системный анализ», «общая теория систем», эконометрика и т. д.). В основном об этих школах речь идет и в последней значительно переработанной книге Д. М. Гвишиани[30].

Один из наиболее полных и заслуживающих внимания подходов предложен А. Хажински. Преимущество этого подхода заключается в подходе автора, который составил классификацию не только от себя, на основе лично им выдвинутых критериев, но опирался на несколько достаточно авторитетных источников[31]. Для этого он использовал результаты опросов специалистов по менеджменту и контентный анализ профессиональных изданий. В том числе опрос М. Мартенсоном 2123 членов Американской академии менеджмента. Другим источником явились работы Дж. Майнера, который использовал теории предложенные 35 признанными учеными. И наконец, были использованы некоторые современные учебники. Интересен перечень лидеров списка: А. Файоль, Д. Макгрегор, П. Друкер, Ф. Герцберг, Т. Питерс, Ф. Тайлор, Р. Лайкерт, К. Аржирис.

Весь полученный список был сгруппирован в шесть «семейств» управленческих идей: 1) бюрократия (П. Блау, Т. Скотт, У. Браун, М. Крозье, Э. Жаке, Р. Мишель, Ф. Селзник, Дж. Томпсон, М. Вебер), 2) научный менеджмент (Ф. Тейлор, Г. Гант, Ф. Гилбрет и Л. Гилбрет), 3) административный менеджмент (Ч. Барнард, А. Файоль, М. Фоллет, Дж. Муни, А. Слоан), 4) человеческие отношения (Э. Мэйо, Дж. Браун, Ф. Ротлисбергер, У. Диксон), 5) новые человеческие отношения (К. Аржирис, У. Беннис, Р. Блейк, Дж. Моутон, Ф. Герцберг, Р. Лайкерт, Д. Макгрегор, А. Маслоу, Э. Шейн), 6) теория гуру (П. Друкер, Т. Питерс, М. Портер, Р. Кантер, Л. Якокка, К. Бланчард). Окончательный перечень показал, что помимо твердого ядра авторов, существуют большие разногласия в отношении того, кто действительно внес важный вклад в управленческую мысль.

Различия в научных подходах к классификации управленческих концепций неудивительны, ибо во многом они отражают субъективное восприятие их авторами истории менеджмента на основе избранных ими критериев. Основные проблема в этом отношение, пожалуй, заключается в достаточной ясности заявленных критериев для реализации возможности отнесения концепции к определенному классу, действительном выполнении авторами провозглашенных требований к теориям менеджмента, полном представлении каждой выбранной группы теорий.

Таким образом в наиболее агрегированном виде можно рассматривать два основных направления в теории менеджмента: механистическое и гуманистическое. Механистическое направление объединяет теории, в которых подход к наемному работнику, не предполагает по своей сути внимания к его личному развитию и не отличается от подхода к прочим средствам производства (хотя представители данного направления обращали внимание на роль человеческого фактора).

В гуманистическое направление входят концепции, рассматривающие задачу развития работника, как составную часть развития производства, предполагая зависимость повышения эффективности производства от совершенствования работника.

Причем одной их характерных черт многих гуманистических теорий является стремление их авторов к трансформации своих подходов в религиозные концепции в духе весьма известной и широко рекламируемой современной религии «New Age»[32] («Нью Эйдж», «Новое время», «Новый век», «Новая Эра»). М. Витт и Р. Айрленд в отношении знаменитых гуру менеджмента Т. Питерса и Р. Уотермана, отмечают, что подобно своим предшественникам, школе новых человеческих отношений, их идеи оставили науку далеко позади себя и быстро завоевали статус социальной философии или квази-религии. Аналогично Дж. Харви считал, что концепция организационного развития представляет собой религиозное движение, которое обращается к «глубоким чувствам неудовлетворенности, отчуждения и одиночества»[33]. По мнению А. Хажински современный подход к бизнесу старается смешать основанный на внутренних убеждениях взгляд с точки зрения идей новых человеческих отношений годов с жестко ориентированной на получение прибыли тематикой. Уже стал привычным прикрепившийся к подобной деятельности ярлык, звучащий как «подготовка к наступлению новой эры» (ПНЭ) («new age training», NAT)[34].

Во многом данная проблема связана с такими характерными чертами американцев, отмечаемые рядом исследователей, как религиозное сознание и вера в возможность человека изменить мир ради гуманистических целей[35]. Соответственно в США мозговой центр новой эры, Глобальная деловая сеть (Global Business Network), поддерживается такими компаниями как AT&T, Volvo, Nissan и Inland Steel. Семинары компании IBM «Готовьтесь к будущему» вводят слушателей в мир «Книги перемен» (прорицания и гадания), в расчете на достижение связи внутренней интуиции и внешних событий. В корпорации Boeing менеджеры высшего звена должны были рассказать, как им жилось до прихода в компанию, записать негативные моменты на бумаге и сжечь ее (как ритуальный акт корпоративного перерождения). Профессор бизнес-школы Джорджтаунского университета обязует своих студентов средь бела дня выходить в центр кампуса и кричать что есть мочи, притворяться тарелкой с пиццей или лаять как собака.

Ежегодно американские компании тратят на обучение персонала 15 млрд долларов. Причем быстрее всего растет сегмент называемый «Трансформация личности и самосовершенствование», включающий столь оригинальные программы, что рабочие ряда американских компаний возражают против подобной практики и подают в суд на своих работодателей. В результате Американская федеральная комиссия по вопросам равных возможностей занятости в соответствии с Законом о гражданских правах вынесла решение, что работники вправе не принимать участия в мотивационной подготовке, если она приходит в конфликт с их религиозными убеждениями[36].

В то же время если рассмотреть все множество отечественных школ управленческой науки, наиболее активный период развития которых пришелся на 1920-е гг., то можно отметить два принципиально различавшихся направления исследований. Часть ученых, даже отмечая различия управления людьми и машинами, методологически все сводили к управлению вещами. Соответственно их теории можно назвать механистическими (А. К. Гастев, Е. Ф. Розмирович и др.). Ученые другого направления советской науки упор делали на управление трудовыми коллективами. Таким образом их можно назвать социальными школами (П. М. Керженцев, И. М. Бурдянский и др.). При этом в качестве основного отличия советских управленческих школ следует отметить, существование класса социальных школ как таковых. Как будет показано далее, лишь некоторые из этого класса теорий можно отнести к гуманистическому направлению. Оставшиеся же школы представляют абсолютно уникальное направление. Наиболее характерные взгляды их представителей можно видеть в предложениях сформировавшейся в начале 1920-х гг. «группы коммунистов». Среди идей, которые объединяли ее участников можно выделить: первоочередное развитие теоретической базы управленческой науки, борьбу с ошибочными (т. е. иными) взглядами, привлечения всех работников к управлению производством и его совершенствованию, усиление некоего общепланового начала в народном хозяйстве.

Таким образом вряд ли можно сказать, что отечественная и западная наука находились последние десятилетия в пределах одного дискурса. В настоящее время появилась возможность для отечественных специалистов действительно принять участие в развитии управленческой науки, в том виде как она существует на Западе. Можно заметить, что в настоящее время отечественная наука приближается к тому, чтобы оказаться в пределах одного дискурса с западной теорией менеджмента. В общем случае понятие «дискурс», введенное Ю. Хабермасом в 1970-х гг. означает вид речевой коммуникации, ориентированной на обсуждение и обоснование любых значимых аспектов действий, мнений и высказываний ее участников[37], затем это понятие использовал в частности М. Фуко. Применяя понятие «дискурс» в отношении теории менеджмента следует обратить внимание на использование понятия «дискурс» в отношении экономической науки. Дискурс в данном случае понимается, говоря словами В. М. Цветаева, «как язык научного общения с большим объемом так называемой затекстовой информации, посредством которой понятиям и терминам присваиваются общие смыслы и оценки»[38]. Он же справедливо отмечает близость к определению дискурса и полезность для его понимания концепции «неявного знания» М. Полани[39], которая позволяет объяснить, как индивиды включаются в тот или иной культурный контекст, принятый научным сообществом. Концепция «неявного знания» основывается на признании специфической активности субъекта в познавательном процессе, для которой особое значение имеют два фактора: 1) культурно-исторический контекст познающего субъекта и 2) формируемое с помощью этого контекста «неявное» знание, которое существует и работает одновременно с явным. Соответственно познавательный процесс отражается в терминах, которые наряду с явным содержанием несут огромный груз неявных знаний. Как отмечает В. М. Цветаев «любой термин, высказывание идея или теоретическое направление обретают свой полный смысл только в контексте, в рамках принятого дискурса. Естественно, что в контексте собственной, „родной“ системы знаний происходит отчуждение „чужой системы“»[40].

1.2. Возникновение менеджмента как науки

Появление нового научного направления свидетельствует о значительных проблемах в некоторой области, которые не могут быть разрешены при помощи имеющегося набора методов[41]. Очевидно, что во все времена управленческая деятельность предполагала решение разнообразных текущих и перспективных задач. Сложность этих задач значительно выросла в XIX в., в период ускоренного внедрения машин в производство. Формирование машинного производства открыло дополнительные пути усиления степени эксплуатации рабочих с целью повышения прибылей. Ко второй половине XIX столетия стало очевидно, что машинный способ производства имеет существенные отличия от ремесленного и мануфактурного. Все большее распространение получали крупные предприятия, на которых работали все больше рабочих.

Углублялось разделение труда как внутри одного предприятия, так и между различными производствами. В то же время значение такого способа повышения эксплуатации как абсолютное увеличение рабочего дня постепенно уменьшалось. Это было связано как с усилением рабочего движения, так и просто с невозможностью использования рабочего в течение продолжительного времени с требуемой технологией степенью интенсивности.

Теория менеджмента возникла в США, экономические преимущества и проблемы которых инициировали наиболее активные исследования в данной области. Во многом это объясняется тем, что именно в США, которые в начале XX в. были одной из самых динамично развивающихся держав мира, в наиболее полной мере сложились такие объективные причины возникновения новой науки как концентрация и централизация производства и управления, усложнение технологии производства, рост акционерного капитала и отделение управления от владения. Уже в 1860 г. США занимали третье место в мире по объему промышленного производства вслед за Англией и Францией, а после победы северных штатов в гражданской войне темпы примышленного роста резко увеличились. В 1881–1890-х гг. по сравнению с периодом с 1871–1880 гг. капиталовложения в промышленность увеличились более чем в 3 раза, а прирост числа занятых составил 1,5 млн. человек[42]. В целом с 1860 по 1900 г. рост стоимости произведенной продукции составил 590 %, а рост капиталовложений – 874 %.[43]

В 1900 г. в США насчитывалось 1500 компаний с числом занятых более 500 человек (из них около 500 компаний с числом занятых более 1000 человек)[44]. К числу субъективных предпосылок возникновения науки управления в США относились такие факторы как существование значительной прослойки энергичных и компетентных людей, решившихся покинуть родину и переплыть океан для реализации своих целей; свойственное представителям западной христианской культуры стремления к прагматизму и рационализму; государственная политики расширения системы образования. В то же время потребность развития новых методов организации производства была обусловлена недостатком общего уровня технологической и технической культуры, в результате чего деятельность инженерных кадров представляла собой некий род искусства, когда даже дипломированный специалист организовывал работу трудового коллектива, не имея технической документации, руководствуясь лишь общей схемой проекта. Кроме того характер экономического развития США во многом определялся действием такого исключительного фактора, как недостаток рабочей силы, особенно квалифицированных работников. Периодически количество рабочих рук увеличивалось благодаря иммигрантам из Европы, но они в основном оставались на востоке страны. В период 1907–1908 годов иммигранты они составляли от 35 до 85 % рабочих, хотя население иностранного происхождения в Соединенных Штатах никогда не составляло более 15 % валовой численности населения. Это вело к образованию социальной пропасти между работодателем и наемным работником, обращению с рабочими как с товаром. Соответственно при первой возможности люди переходили на работу с более высокой заработной платой. В период 1900–1920-х годов на многих предприятиях текучесть рабочей силы составляла порядка 100 % в год[45].

Таким образом возможность и необходимость повышения эффективности использования имеющихся ресурсов создавали предпосылки к исследованиям в области совершенствования организации труда на производстве. Особенность США в этом отношении состояла в возникновении институциональных предпосылок для создания науки управления. И в этом смысле значительную роль сыграло образованное в 1880 г. Американское общество инженеров-механиков (ASME). Одной из основных его отличных от других профессиональных сообществ целей был обмен опытом в производственной и управленческой деятельности[46]. Именно в ASME были сделаны доклады положившие начало современной теории менеджмента. Как уже отмечалось, в формирование теории менеджмента внесли вклад многие люди.

Среди наиболее известных предшественников Фредерика Уинслоу Тейлора (Taylor) необходимо назвать Генри Тауна (Towne), известного бизнесмена, бывшего одно время председателем ASME. В мае 1886 г. Г. Таун выступил на собрании общества с докладом «Инженер, как экономист», который привлек значительное внимание для американских предпринимателей, искавших новые пути более эффективного использования рабочей силы, в условиях когда такой способ повышения эксплуатации как абсолютное увеличение рабочего дня все более терял свое значение. Г. Таун заявил о необходимости расширения традиционной сферы деятельности инженеров и использования научных методов. По его словам «конечный результат работы инженера в большинстве случаев, несомненно, сводится к вопросу долларов и центов»[47]. Доклад Г. Тауна, значительную роль которого в создании основ менеджмента отмечают многие ученые[48] (Д. М. Беркович, Ю. В. Кузнецов, Дж. Дункан, Дж. Шелдрейк и др.), вызвал большой интерес к обозначенной проблеме. Таким образом интересно, что именно Г. Таун, которого Ф. Тейлор считал основоположником «новой науки»,[49] высоко оценил исследования Ф. Тейлора, отметив, что они «закладывают фундамент новой науки – науки организации промышленности»[50].

В развитие поднятых Г. Тауном вопросов со своим первым официальным выступлением в ASME в 1895 г. выступил и Ф. Тейлор. Его доклад «Система сдельной оплаты: шаг к частному решению проблемы труда» («A piece-rate system: a step toward partial solution of the labor problem») был посвящен принципам формирования заработной платы[51]. В нем Ф. Тейлор выступил с рядом оригинальных предложений по совершенствованию системы сдельной оплаты труда. В качестве ее основы рекомендовались однозначные, научно обоснованные расценки, что по мнению автора позволило бы увеличить заработную плату, добиться снижения себестоимости, повышения эффективности производства, достичь социального мира в обществе. Однако реакция членов общества на основные положения доклада была весьма прохладной.

В последующие годы Ф. Тейлор предпринял значительные и весьма успешные шаги по внедрению своих предложений на ряде фирм, что позволило ему накопить солидный практический опыт и усовершенствовать свои рекомендации. Результаты предпринимавшихся Ф. Тейлором усилий были обобщены в новом докладе «Управление фабрикой» («Shop Management») (1903 г.) для все того же Американского общества инженеров-механиков[52]. Первая часть доклада, была посвящена совершенствованию системы сдельной оплаты труда. Через все выступление Ф. Тейлора проходила идея о сочетании высоких ставок с дешевизной рабочей силы. Для реализации указанной цели предлагалось выделить «первоклассных» работников, которые могут работать в 2–4 раза больше «рядовых» при условии увеличения им заработной платы на 30–100 %. Кроме того следовало строго следить за разделением труда, не прибегая к помощи высокооплачиваемого специалиста в деле, которое мог бы выполнить менее ценный работник. Таким образом по мнению Ф. Тейлора основные задачи менеджмента предприятия состояли в том, чтобы 1) поручать каждому человеку доступный ему высший тип работы, 2) поощрять его к максимальной производительности, 3) работающим в наивысшем темпе выплачивать надбавку от 30 до 100 %.[53]

По мнению Ф. Тейлора, его предложения должны были обеспечить рабочему высокий заработок, а предпринимателю дешевую рабочую силу. Конечный результат наилучшим образом призван был разъяснить обоим, что «их интересы взаимны». Кроме того Ф. Тейлор учитывал и существование гуманистической составляющей, предполагая поднять каждого рабочего до высшего уровня, который он может достигнуть, заставляя его использовать лучшие свои способности, давая ему зарплату, достаточную, чтобы жить лучше. Основной проблемой при реализации этой модели, по мнению автора, является усваиваемый рабочими медленный темп работы, саботаж или перевод времени. Таким образом особое внимание в докладе уделялось необходимости определения для каждого работника ежедневного урока, который должен быть разъяснен, описан и созданы условия для его выполнения.

Как одну из важнейших проблем, Ф. Тейлор выделял непонимание многими предпринимателями ценности хорошей организации предприятия, которая как бы дорого не стоила, зачастую гораздо важнее оборудования. Во второй части докладчик выдвинул ряд предложений по совершенствованию организационной структуры производства. В частности, речь шла о необходимости использования функциональной структуры. Один из разделов доклада был посвящен исследованию рабочего времени. При исследовании операций предлагалось разделение их на простейшие элементы. Эти элементы должны быть непродолжительными (не более 5–6 секунд), чтобы изучая мелкие элементы установить точное время для выполнения полных операций. Нельзя не согласиться, что чем больше продолжительность каждого исследуемого движения, тем больше вероятность перерыв, которые делают полученные результаты неточными. Однако и это выступление Ф. Тейлора не получило ожидаемого докладчиком резонанса, и его идеи в продолжении ряда лет не имели широкого распространения.

Но автор не оставлял усилий, и к концу первого десятилетия XX в. его концепция получила признание практиков производства. Рекомендации Ф. Тейлора использовались на многих американских предприятиях. В условиях рыночной экономики повышения эффективности производства на них было наилучшей рекламой идей ученого.

Так, применение рекомендаций Ф. Тейлора на заводах сталелитейной компании Bethleham в 1911 г. дало возможность сократить количество рабочих с 500 до 140, при росте объема выпуска в расчете на человека с 16 до 59 тонн в день. В результате экономия, достигнутая за счет применения идей Ф. Тейлора, составляла от $75000 до $80000 (в ценах 1911 г.)[54]. Благодаря положительным результатам практического использования своих предложений, Ф. Тейлор не только убедился в достоверности ряда положений, заложенных в концепцию, но и смог уточнить и усовершенствовать ее. Результатом активной деятельности ученого в эти годы явилась книга «Принципы научного менеджмента» («Principles of scientific management»), вышедшая в 1911 г.

А уже в 1912 г. в издательстве Л. А. Левенстерна вышел в свет ее перевод на русский язык. Думается, сам по себе этот факт демонстрирует интерес и, очевидно, уровень русских специалистов начала века. Также как скорость издания на русском языке современных классиков менеджмента свидетельствует о состоянии науки и особенно практики управления в современной России. Правда некоторую сложность может создать попытка последующих переводчиков изменить название, запутывая читателя. Ибо в 1912 году книга называлась «Научные основы организации промышленных предприятий»[55]. Тогда как в 1924 году она вошла как часть 1 «Основы научного управления предприятием» в книгу «Научная организация труда»[56].

Книга появилась после «дела Истерн Рейтс», в период триумфа тейлоризма, признанного предпринимательским сообществом. Вывод экспертов, рассматривавших конфликт грузоотправителей и железнодорожной компании «Истерн Рейтс», озвученный Х. Эмерсоном[57], о возможности ежегодной экономии 1 млн долларов железными дорогами при условии введения научного управления[58], действительно продемонстрировал высокую эффективность тейлоризма.

Подводя определенный итог своим исследованиям, Ф. Тейлор в самом начале книги представил свое понимание интересов основных социальных групп, участвующих в производстве, отметив, на его взгляд, заблуждение большинства людей о противоположности интересов предпринимателей и рабочих. Причем, большинство предпринимателей априорно нацелено на войну, и в принципе не верит (как и рабочие) в возможность урегулирования отношений. По мнению Ф. Тейлора, научная организация управления должна исходить из предпосылки о совпадении интересов. Таким образом, возникает вопрос о каких собственно интересах идет речь. По Ф. Тейлору это высокая заработная плата рабочим и низкая стоимость рабочей силы для предпринимателя. Соответственно в самом начале поставлено условие эффективного применения тейлоризма, как целостной системы, исключающее предпринимателей, желающих получить максимально возможное количество труда за минимальную оплату, и рабочих, завидующих хозяевам и считающих плоды своего труда своей собственностью[59].

Представляется, что данные условия являлись не просто декларацией, но призваны были действительно поднять эффективность производства и социального сотрудничества. Учитывая их, более понятной является и вся предлагаемая система. В частности, одно из основных ее положений – «работа с прохладцей». Последняя, однажды появившись, начинает углублять противоречия в обществе, ибо негативно отражается на моральном состоянии рабочих, обманывающих администрацию, заставляет хороших рабочих следовать за худшими и, наконец, неизбежно ставит рабочих в оппозицию руководству. Это явление действительно будет существовать при выше описанных условиях. Более конкретно Ф. Тейлор отметил три причины «работы с прохладцей»: предположение о неизбежном увольнении части рабочих при увеличении выработки, ненадлежащая система организации труда (в частности ошибки бригадной оплаты), использование традиционных грубо-практических методов производства (когда применяется до 100 способов производства одной работы)[60].

Таким образом однозначно отвергалась эффективность коллективной формы организации и оплаты труда, ибо Ф. Тейлор, признавая эффективность лишь одиночного работника, практически сводил его модель к «человеку экономическому» А. Смита. Соответственно групповая работа и особенно институциональные рабочие объединения (прежде всего профсоюзы) не могли приветствоваться. Ф. Тейлор считал, что профсоюзы стремились «создать правила, имеющие целью сокращение выработки», а рабочие вожди, говорящие о «потогонной системе», «ежедневно распространяют это заблуждение и уговаривают рабочих в том, что они переобременены работой»[61]. Очевидно множество проблем с профсоюзами не позволили Ф. Тейлору осознать возможность не только отрицательного, но и положительного влияния группы, что в дальнейшем было сделано школой человеческих отношений. Интересно что, отмечая стремление человека к эффективному участию в групповой деятельности при занятии спортом, ученый, переходя к производству, делал совершенно противоположные выводы.

Будучи неоднократно критикуемым, дважды не найдя поддержки своих предложений в ASME, постоянно сталкиваясь с проблемами традиционной системы управления, Ф. Тейлор однозначно отвергал все ее составляющие. Отметив, что традиционное управление основывается на поощрении инициативы работника, совершенствовавшего личные грубо-практические методы (что не может быть эффективным при массовом производстве, требующем всеобщей научной организации), он отверг и систему «инициатива и поощрение» целиком. Это создало предпосылки для последующей критики тейлоризма, как ведущего к отчуждению рабочего, становящегося придатком машины.

Таким образом были выделены основные черты научной организации управления, отличающие ее от традиционного управления. В отличие от традиционной системы управления тейлоризм значительно изменил разделение труда на производстве, расширив круг деятельности администрации. В результате в функции администрации были включено:

1) выработка научных (вместо грубо-традиционных) методов работы, 2) отбор и обучение (вместо самостоятельной деятельности) рабочих, 3) сердечное сотрудничество с рабочими во внедрении научных методов, 4) строгое распределение видов труда и ответственности между рабочими и администрацией.

Соответственно силами администрации в отношении труда рабочего предлагалось однозначное определение на каждый день подробно описанного задания или урока, для чего выбирались 10–15 лучших рабочих со своим инструментом (1). При помощи хронометража проводилось детальное изучение каждого рабочего движения при выполнении определенной операции и используемых при этом инструментов (2). Затем, выбрав наиболее эффективные элементарные движения (3), устранив неправильные движения (4). Полученный оптимальный метод работы оставалось соединить с наилучшим комплектом инструментов (5). Следующей задачей было обучение оптимальному методу инструктора, который должен был научить рабочих.

Не менее важная роль отводилась и подбору персонала на каждое место с тем, чтобы всякому работнику поручалась наиболее сложная работа, которую он только мог выполнить. Оплата труда основывалась на однозначно определенных расценках за выполненную работу и доплате от 30 до 100 % при перевыполнения норм выработки. В итоге на аппарат управления возлагались дополнительные обязанности по изучению и анализу видов работ и оборудования, выявлению наилучшего метода работ и унификации оборудования, определению норм выработки для ежедневного задания и системы оплаты труда, а также установлению оптимальной последовательности операций. Следовательно, система Ф. Тейлора добавила новых проблем и без того усложнявшемуся управлению производством. Решение всех этих проблем ученый видел на пути перехода к функциональной структуре управления, с тем чтобы на каждого руководителя возлагалось бы наименьшее число функций. Для этого вместо одного мастера предлагалось ввести должности нескольких функциональных исполнителей. В дальнейшем необходимость единоначалия[62] привела к реорганизации чисто функциональной структуры, в результате чего все узкие специалисты были все же подчинены одному руководителю.

Действительно, как можно видеть, рекомендации Ф. Тейлора требовали значительных затрат, ибо для их использования была бы необходима полная реорганизация системы управления и расширение управленческого аппарата. Причем, предпринимателю пришлось бы организовать целую службу по их внедрению. Все это, очевидно, требовало солидных дополнительных материальных вложений и коренной перестройки производства и управления, тогда как эффективность данных мероприятия в первые годы вызывала сомнения со стороны деловых людей. А кроме того система Ф. Тейлора ставила под вопрос один из основополагающих принципов всей жизни гражданина США, провозглашающий свободу личности и, соответственно, право предпринимателя делать на своем предприятии все, что он считает нужным, а не руководствоваться чужими советами. Еще в докладе «Shop Management» («Управление фабрикой»)[63] в качестве одной из важнейших проблем, Ф. Тейлор выделял непонимание многими предпринимателями ценности хорошей организации предприятия. Соответственно предприниматели не были готовы платить за помощь в организации предприятия, не разделяя мнение Ф. Тейлора, расценивавшего роль организации гораздо выше оборудования.

Имея опыт защиты своего подхода, Ф. Тейлор в книге «Principles of scientific management» один из параграфов назвал «Необходимые предостережения в отношении надлежащей постепенности в переходе к системе научного управления», в котором он ответил на многие вопросы, вызываемые его предложениями. Прежде всего автор указал на необходимость сочетания элементов механизма управления с ее философией, состоящей из «четырех великих основных принципов управления». Интересно, что эти принципы все же несколько отличались от названных ранее (что показывает проблемы в методологической проработке книги): 1) выработка научных основ производства, 2) научный подбор рабочих, 3) их научное обучение и тренировка, 4) дружественное сотрудничество между администрацией и рабочими[64].

Более половины параграфа посвящено неудачным попыткам искренних сторонников тейлоризма внедрить его без необходимой подготовки, без осознания необходимых затрат времени и денежных средств. Следует особо выделить предостережение Ф. Тейлора в адрес директоров предприятий от внедрения принципов научного управления, пока владельцы предприятия в полной мере не усвоят и «не уверуют в них», что практически приближает восприятие его системы к религии.

В заключение был сделан вывод, что научное управление удовлетворяет справедливые интересы как рабочих, так и предпринимателей, обеспечивает классовый мир и приносит выгоду всей нации в целом. Ф. Тейлор понимал неизбежность появления лиц, которые укажут на увеличение производительности труда рабочих в 2 раза при увеличении зарплаты менее, чем в 2 раза и захотят изменить ситуацию в одну либо другую сторону. Для таковых приводится свидетельство автора, уверяющего, что во все годы его деятельности обе стороны были довольны таким соотношением. Основную же надежду он возлагает на нацию, которая считается должна получить наибольшую выгоду от его предложений благодаря приросту национального продукта. Таким образом она не станет терпеть предпринимателей, заботящихся лишь о дивидендах, и рабочих, требующих повышения зарплаты, уменьшения рабочего дня и снижающих производительность.

Соответственно именно нация, «силою просвещенного общественного мнения», принудит к установлению «нового порядка вещей». В тоже время автор не раскрывает содержание понятия «нация», хотя очевидно по контексту в нее не входят рабочие и предприниматели. Таким образом последние заявления Ф. Тейлора носят чисто декларативный характер, что опять-таки напоминает попытку создания нового религиозного движения, закрыв глаза на неизбежность использования элементов тейлоризма исключительно для увеличения производительности труда. Что в свою очередь столь же неизбежно приведет к сопротивлению трудящихся.

Ф. Тейлор не ограничился проблемами совершенствования системы оплаты труда и исследованием отдельного рабочего места, но сформулировал общие принципы управления, рассматривая производство как систему. Он подчеркивал и существование гуманистической составляющей в его системе, предполагающей поднять каждого рабочего до высшего уровня, который он может достигнуть, заставляя его использовать лучшие свои способности, давая ему зарплату, обеспечивавшую повышение уровня жизни.

Таким образом нельзя сказать о полным пренебрежении человеческим фактором в системе Ф. Тейлора, обращавшего внимание на многие моменты, которые позднее стали относиться к сфере человеческих отношений. В первую очередь здесь необходимо отметить такие мотивационные факторы как перспективы карьерного роста, осуществление контроля над рабочими в доброжелательной форме, задание удобного ритма труда и четкая постановка производственных задач, применяемые и современным менеджментом[65].

Заслуживает внимание выступление перед специальной комиссией Конгресса США, созданной в связи с трудовыми конфликтами, вызванными попытками применения тейлоризма, самого Ф. Тейлора с изложением основных положений своей теории[66]. В данном выступлении особый упор докладчик сделал на необходимости «полной революции в умах» обеих сторон, как рабочих, так и администрации, без которой «немыслимо научное управление». По его мнению, этот «великий переворот в умонастроении обеих сторон… состоит в том, что обе они отвращают свои взоры от раздела прибавочного продукта, как важнейшего момента, и обе направляют свое внимание на увеличение объема прибавочного продукта до тех пор, пока он не достигнет таких размеров, что окажется ненужным препираться о том, как его делить». Причем Ф. Тейлор считал, что научное управление «не существует до тех пор, пока эта точка зрения не станет господствующей у обеих сторон», пока не взято направление на замену «конфликтов братским сотрудничеством»[67].

Все это выглядит достаточно проблематичным, учитываю пассивную роль в тейлоризме человека, идеальная модель которого состоит в том, что он «похож на вола»[68]. В значительной степени этому способствовало разделение функций администрации и рабочих, которые рассматривались как классический образ «человека экономического». Хотя нельзя не признать и неизбежную заинтересованность предпринимателей в использовании ее элементов исключительно в целях повышения производительности труда.

Представителем профсоюзов в упоминаемой выше комиссии был Дж. Фрей, который сделал вывод о склонности предпринимателей использовать систему Ф. Тейлора исключительно для увеличения прибыли. В книге, выпущенной по результатам работы, Дж. Фрей продемонстрировал негативное влияние тейлоризма и представил попытки противодействия его внедрения со стороны рабочих[69].

Критическому разбору принципы Ф. Тейлора подверг американский марксист Гарри Браверман (Braverman), показав ряд противоречий в них заложенных. В системе Ф. Тейлора управленцы берут на себя накопление знаний, которыми в прошлом обладали рабочие, а также сведение их к законам и формулам. Этот принцип Г. Браверман назвал отделением процесса труда (зависящего теперь от деятельности управленцев) от умений рабочих[70]. В тоже время данная критика скорее направлена на реальное применение тейлоризма, чем на авторскую систему, в которой как раз предполагалась возможность совершенствования рабочих.

В соответствии с предложениями Ф. Тейлора весь возможный умственный труд следует убрать из мастерской и поместить в отдел планирования. Рассматривая этот принцип, Г. Браверман подчеркивает, что сочетание исполнения с представлением о результате деятельности делает способность человека к труду выше способности к труду животного. При превращении труда человека из индивидуального в общественное явление, становится возможным отделить представление от исполнения, что невозможно в случае с животными. Когда же это происходит, разрушается целостность процесса труда. Следствием данного процесса, по мнению Г. Бравермана, является дегуманизация процесса труда, когда труд рабочих сводится почти до животного уровня. Эта дегуманизация, становится центральной при управлении наемным трудом, являясь бессмысленной и невозможной при самоорганизованном и самомотивируемом общественном труде, выполняемом общиной производителей. Таким образом, указанный принцип у Г. Бравермана получил название отделения представления от исполнения, в отличие от более распространенного отделения умственного труда от ручного[71] (хотя они и схожи, а на практике часто идентичны).

Третий принцип, на который обратил внимание Г. Браверман – это обеспечение рабочего полными письменными инструкциями, подробно описывающие задание и средства необходимые для его реализации. Таким образом обдумывание и планирование всех элементов процесса труда существует как процесс в воображении специального управленческого персонала, а не в воображении рабочего. Следовательно, если первый принцип заключается в накоплении и развитии знаний о процессе труда, второй – в передаче этого знания в сферу управления, то третий принцип – это использование этой монополии на знание в целях контролирования каждого шага в процессе труда и способе его исполнения[72].

Современный менеджмент, согласно предположению Г. Бравермана, появился на основе этих принципов, как теоретическая конструкция, а также и как систематический образ действия. Соответственно, как отмечал Г. Браверман, усиление роли управления сопровождается «дроблением» труда на мелкие операции и отделением рабочего от процесса управления, осуществляемого за счет применения более сложных команд и технических знаний о трудовом процессе. Тем более, что сама способность людей контролировать процесс труда с помощью машин, по мнению Г. Бравермана, с момента зарождения капитализма захвачена управленцами. Таким образом Ф. Тейлор предстает в качестве идеолога административного контроля, который процветает в силу того, что он предоставляет капиталу решения и идеи для управления живым трудом[73].

Интересно напомнить специфическое отношение к тейлоризму В. И. Ленина, как человека оказавшего значительное влияние на ход мировой истории. До захвата власти большевиками в статьях «„Научная“ система выжимания пота» и «Система Тейлора – порабощение человека машиной» В. И. Ленин называл ее «утонченным зверством буржуазной эксплуатации», заключая при этом слово научная кавычки. Интересно, что он, отмечал момент, о котором писал и сам Ф. Тейлор, рассматривая причины «работы с прохладцей». «Рабочий сначала получает надбавку. А сотни рабочих рассчитаны. Кто остался, работает вчетверо интенсивнее…»[74]. Как впрочем и все прочие явления, система Ф. Тейлора рассматривается в контексте необходимости смены власти, подготавливая время, «когда пролетариат возьмет в свои руки все общественное производство»[75]. Когда же власть была захвачена, В. И. Лениным была поставлена задача «создать в России изучение и преподавание системы Ф. Тейлора, систематическое испытание и приспособление ее»[76].

Один из наиболее влиятельных современных гуру менеджмента П. Друкер предполагает, что научный менеджмент есть «самый крупный и продуктивный вклад Америки в западную философскую мысль с XVIII века, когда в период подготовки Конституции США были опубликованы работы, ставшие основой западной демократии». Он подчеркивает появление в период с 1890 г. по 1920 г. одного открытия за другим и одного самобытного мыслителя за другим (Ф. Тейлор, А. Файоль, Г. Гант, супруги Ф. и Л. Гилбреты). Однако считает, что с 1920 по 1950 годы научный менеджмент «не дал нам практически ничего» (заметим, что первое издание данной, ставшей классикой книги П. Друкера «The Practice of Management» («Практика менеджмента») вышло в 1954 г.). Причем речь, которую Ф. Тейлор произнес перед Специальным комитетом Палаты представителей Конгресса в 1912 г., по мнению П. Друкера, есть «самое зрелое и убедительное заявление о научном менеджменте»[77].

Таким образом противоречивость системы Ф. Тейлора привела к существованию разнообразных оценок его деятельности. На его могиле имеется надпись «Отец научного менеджмента». В тоже время для многих его имя стало синонимом «врага рабочего человека»[78].

Среди сторонников концепции «научного управления» Ф. Тейлора следует особо отметить Фрэнка и Лилиан Гилбретов (Gilbret), внесших значительный вклад в разработку проблем анализа и совершенствования выполнения рабочих операций. Супруги Гилбреты исходили из возможности представить всякую рабочую операцию как совокупность универсальных элементарных операций. Причем Ф. Гилбрет стал первопроходцем в области, которая получила название «науки о движении». Значительное внимание уделялось проблеме усталости. Для преодоления ее предлагалось использование совершенных методов выполнения рабочих операций и перерывов для отдыха. Получили распространение разработанные Ф. Гилбретом технологические карты, в которых отражалась последовательность всех совершаемых с деталями операций.

С точки зрения гуманизации трудовых отношений исследования супругов Гилбретов выглядят достаточно одиозно, учитывая поиск оптимального способа движения, когда деятельность рабочего практически сводится к ряду необходимых операций, превращая рабочего в робота. Эту проблему справедливо отмечал Г. Браверман в отношении детальной специализации и коротких трудовых операций, приводящих к деквалификации рабочих[79].

В тоже время следует отметить, что Ф. и Л. Гилбреты отказавшись от идеи Ф. Тейлора о «человеке первого класса», сделали упор на производственной среде и условиях труда, призванных обеспечить поддержание высокого уровня производительности. Ф. Тейлор же считал возможным для рабочего преодолеть усталость и работать более интенсивно при соответствующем материальном стимулировании, хотя его система и предусматривала введение перерывов для ослабления проблем связанных с усталостью[80].

Интересно отметить знаковый момент в отношении оценки своих соратников Ф. Тейлором. В уже упоминавшемся параграфе, посвященном проблемам перехода к научному управлению, в перечне докладов раскрывающих механизм его системы, Ф. Тейлор особо отмечает сообщения Г. Ганта, Барта и свои, не называя Ф. Гилбрета.

Действительно одним из более близких последователей Тейлора можно назвать Генри Ганта (Gantt). Особенно в первое время влияние Тейлора было весьма велико, что прежде всего нашло отражение в круге, рассматриваемых проблем (подбор работников, совершенствование материального стимулирования, разработка подробного описания рабочих заданий и др.). В отличие от Ф. Гилбрета (в основном исследовавшего элементы трудового процесса), он анализировал производственный процесс как таковой. Одним из результатов такого подхода стали знаменитые «графики Ганта», получившие широкое распространение в календарном планировании. Продолжив разработку идеи Ф. Тейлора о социальном мире в обществе, как составной части его системы, Г. Гант также подчеркивал необходимость сотрудничества, а не конфликта в трудовых отношениях. При этом, наряду с производственной демократией, выдвигается в качестве основной цели хозяйственной деятельности не получение прибыли[81], а служение, что опять-таки свидетельствует о попытках внесения в менеджмент, наряду с научными элементами, религиозных моментов.

Характерным представителем американских отцов-основателей научного менеджмента является Генри Форд (Ford). Среди основных его идей наибольшей известностью пользуется применение им сборочных линий и налаживание высокоэффективного массового производства. Данный подход может быть признан развитием идей Ф. Тейлора в условиях углубления разделения труда и развития механизации. По этому поводу известный советский ученый О. А. Ерманский восклицал: «Какой жалкой, заплесневелой отсталостью является вся тейлоровская мудрость и хитрость». В то время как у Ф. Тейлора, по словам О. А. Ерманского несколько мастеров «напирали на каждого отдельного рабочего… Форд в этом не нуждается. У него уже вся система механизмов диктует рабочим определенную, тоже чрезмерную скорость»[82].

Причем наряду с широким использованием механизации, которая в скором времени стала одной из типичных черт промышленного производства, Г. Форд осуществил глубокую вертикальную интеграцию[83]. Заслуживает внимания и такое нововведение промышленника как непрерывно перемещающиеся запасы, что практически явилось прообразом системы «точно во время».

Не имея серьезного образования, являясь изобретателем, практиком и энергичным человеком Г. Форд все эти качества перенес и на свою деятельность как инженера и менеджера. Не доверяя специалистам с образованием, он соответствующим образом построил и управление в своей компании, подчеркивая отсутствие на своих предприятиях организации, должностей и административной системы. «Мы никогда не приглашаем сведущих людей – каждый должен начинать с низшей ступени рабочей лестницы, ибо прежний опыт у нас ни во что не ставится»[84].

Особого внимания заслуживает специфическое отношение Г. Форда к социально-трудовым отношениям. В соответствии со своими представлениями о структуре и методах управления Г. Форд считал, например, что задача высшей администрации состоит в отслеживании того, чтобы все отделения работали в направлении общей цели, когда одному из них нет необходимости знать о деятельности другого. Возможность личного общения рабочих на производстве совершенно отвергалась, ибо «фабрика… не клуб». Поразительным для современного представления о характере трудовой деятельности является то, что Г. Форд отвергал вредное влияние однообразной работы, которое по его мнению, не смогли обнаружить «самые тщательные исследования», подчеркивая при этом факт отсутствия физического принуждения к работе («кто не любит однообразной работы, тот не обязан оставаться при ней»)[85].

Г. Форд отмечал наличие в составе своих работников 9563 человек, стоящих в физическом отношении ниже среднего уровня. По его мнению, калека, поставленный на подходящее место, может совершать работу на уровне здорового человека; за счет благотворительности признавалось необходимым содержать лишь психически больных[86]. Интересна близость данной позиции идеям современного либерализма, признающего необходимость государственной помощи именно тем, кто не может отвечать за свои поступки, то есть детям и психически больным[87].

Достаточно широко известен факт установки Г. Фордом в 1914 г. заработной платы 5 долларов в день (что приблизительно в 2 раза превышало среднюю зарплату в автомобилестроении США). Причем через некоторое время зарплата выросла до 6 долларов однако вряд ли этот факт свидетельствует о стремлении предпринимателя к благотворительности как таковой. Более вероятной представляется версия, что при росте зарплаты и снижении цен на автомобили (которые относились к предметам роскоши) вырастет их потребление, а в вопросе прибыли, по утверждению самого Г. Форда, он полагался на «размеры сбыта»[88]. Соответственно, это обеспечило бы наряду с ростом прибыли и реализацию идеи о доступности автомобиля. Таким образом Г. Форд был одним из основоположников современного представления о рабочем как потребителе и, соответственно, развитии рынка через массовое производство и высокие зарплаты. В тоже время и сам по себе факт увеличения зарплаты весьма напоминает PR-акцию как раз в духе поступков Г. Форда.

Заслуживает внимания, что объявленные 6 долларов платили далеко не всем простым работникам. Часть из них составляли премию, для получения которой рабочий должен был удовлетворять ряду требований. Так, женатый человек должен был жить со своей семьей и заботиться о ней, холостой – вести здоровый образ жизни, молодой – содержать родителей. Для социальной работы в компании был создан институт «социальных инженеров», имевших в своем распоряжении «сестер милосердия», которые ходили по домам рабочих, выясняли круг их интересов и настроений. Имеются свидетельства того, что в компании была создана целая шпионская сеть, целью которой было установление контроля за поведением рабочих, включая их религиозные взгляды и посещение церкви[89]. В значительной мере данные мероприятия являются прообразом попыток установления тоталитарного контроля над обществом в коммунистических, фашистских или глобалистских моделях управления.

Несмотря на применение Г. Фордом ряда использующихся и в современном управлении персоналом методов, у нас нет оснований говорить о демократизме промышленного магната. Скорее его концепция управления свидетельствует об уверенности в правильности личного подхода, при помощи которого он добился успеха. И, создавая среду, в которой сам чувствовал себя лучше, он предполагал обрести наиболее эффективных сотрудников, принимающих его личные ценности.

Таким образом, несмотря на все заслуги перед развитием промышленности, учитывая социальные идеи Г. Форда, достаточно точно его охарактеризовал упоминавшийся выше О. А. Ерманский, как «индустриального феодала, т. е. промышленного крепостника», который за высокую плату «стремится купить не только рабочую силу своих наемных рабов, но и их душу, мысли и чувства»[90]. Фактически данные мероприятия были составной частью его мировоззрения, предполагавшего, что нравственное развитие может последовать за прогрессом в материальной сфере.

В целом достижения Г. Форда безусловно способствовали процессу урбанизации, строительству дорог, росту городских предместий, способствовали прекращению физической изоляции фермеров, развитию сельского хозяйства и промышленности. Подобно Ф. Тейлору и Т. Веблену, Г. Форд надеялся, что индустриализация поможет поставить на лидирующие позиции класс производителей вместо коррумпированных аристократов и финансовых тузов из восточных штатов США[91].

Очевидные способности к саморекламе способствовали популяризации достижений и Г. Форда и его идей. В тоже время о своеобразном представлении об окружающем мире этого успешного американского предпринимателя свидетельствует его известное предложение покупателем приобрести любую из его моделей «пока она остается черной». Устанавливая жесткую дисциплину, вплоть до контроля личной жизни, систему широкой стандартизации[92], неизменно в течение 19 лет выпуская получившую признание, но устаревавшую «Модель Т», Г. Форд, тем не менее заявлял: «Мы не обременены никакими традициями, разве только одной: Все можно делать лучше, чем делалось до сих пор»[93].

Американские основатели научного менеджмента являлись инженерами и соответственно переносили на сферу управления свои знания о деятельности технических механизмов. Безусловно они внесли значительный вклад в формирование теории управления, отдав этому делу свое время и силы. В тоже время за пределами их исследований остался целых ряд факторов, влияющих на эффективность производство, и, что особенно важно, на состояние социально-трудовых отношений.

Имя Макса Вебера (Weber) является одним из наиболее известных специалистов в области теории менеджмента для людей, даже никогда не интересовавшихся менеджментом. В историю управления Макс Вебер в основном вошел благодаря своим исследованиям бюрократии, соответственно этот подход обычно и связывают с идеей бюрократии (А. Хажински, Д. М. Гвишиани). Однако его исследования теории рационализации западного общества, выходят за рамки парадигмы бюрократии. Одним из основополагающих понятий подхода М. Вебера, получившим значительную известность, является понятие идеального типа, широко используемое современной экономической наукой. У М. Вебера идеальный тип, конструируется как теоретическая схема и лишь потом соотносится с эмпирической реальностью. Причем создание абстрактных идеальных типов не рассматривалось как самоцель, но как средство. «Чтобы рассмотреть действительные каузальные связи, мы конструируем недействительные»[94].

По мнению М. Вебера рационализация социального действия является тенденцией непосредственно самого исторического процесса. При этом он считал, что социальное действие, подобно всякому действию, может быть определено: «1) целерационально… (критерием рациональности является успех); 2) ценностно-рационально, то есть через сознательную веру… в самоценность определенного поведения… независимо от успеха; 3) аффективно; 4) традиционно, то есть через привычку»[95]. Фактически исторический процесс, развиваясь по направлению к замене целерациональным поведением ценностно-рационального, приводит к положению, когда уже не верят в ценности.

Подобным образом, что непосредственно актуально для теории менеджмента, была предложена классификация типов власти, которая является наиболее известной и широко используемой по сей день. При этом М. Вебер, разделяя власть и авторитет, считал, что власть включает силу и насилие и является важным фактором только в организациях, подобным лагерям подневольного труда. Авторитет же не приемлет силу и предполагает добровольное согласие, требующее общей системы ценностей. М. Веберу принадлежит известная и широко используемая типология рационально-легального, харизматического и традиционного авторитета[96].

В соответствии со своей методологией, М. Вебер рассматривает легитимные типы господства[97] вместе с возможными (типическими) «мотивами уступчивости». Определяя три мотива, согласно с ними различается и три чистых типа господства. Господство, – по его словам, – «означает шанс встретить повиновение определенному приказу». Он отмечал, что господство «может быть обусловлено интересами, то есть целерациональными соображениями…; „нравами“, привычкой к определенному поведению; наконец, оно может… иметь аффективную базу»[98].

Первый тип господства (называемый М. Вебером легальным) в качестве «мотива уступчивости» имеет соображения интереса, в его основе лежит целерациональное действие. Бюрократия, по мнению М. Вебера, технически является наиболее чистым типом легального господства. Чистый тип рационально-бюрократического управления представляется следующим образом: совокупность штаба управления состоит из чиновников, которые: «1) лично свободны и подчиняются только деловому служебному долгу; 2) имеют устойчивую служебную иерархию; 3) имеют твердо определенную служебную компетенцию; 4) работают… на основе свободного выбора; 5) в соответствии со специальной квалификацией; 6) вознаграждаются постоянными денежными окладами; 7) рассматривают свою службу как единственную или главную профессию; 8) предвидят свою карьеру… независимо от суждения начальника; 9) работают… без присвоения служебных мест; 10) подлежат строгой единой служебной дисциплине и контролю»[99]. Данный «идеальный тип формально-рационального управления» не имея эмпирического существования, представлял собой «человеческую машину» управления, которая не имея никаких побочных интересов, была бы наиболее эффективным и дешевым механизмом.

Следующий тип легитимного господства, традиционный, основан не только на вере в законность, но и в священность существующего порядка. В его основе лежит традиционное действие. Аппарат управления здесь состоит из чиновников, лично зависимых от господина. Наконец, харизматический тип легитимного господства в основе имеет аффективный тип социального действия и опирается в отличие от традиционного на нечто необычное. Штаб управления формируется на основе харизмы и преданности лидеру. В отличие от первых двух типов, здесь отсутствуют правила (рациональные или традиционные), а принятие решения основывается на творчестве или личном примере.

Таким образом бюрократия является организационной формой одного из трех типов власти. Определения этих типов власти используются при анализе деятельности руководителей организаций любого типа. Причем указанные типы власти являются идеальными типами, соответственно руководитель может получить обусловленные ими полномочия на основе любого их сочетания. В тоже время в современных концепциях менеджмента выделяются и другие виды власти. По мнению Р. Дафта могут быть рассмотрены следующие ее виды: основанная на принуждении, основанная на вознаграждении, на личном примере, экспертная власть, референтная власть[100]. Впрочем при детальном рассмотрении и желании они могут быть сведены опять-таки к одному из типов М. Вебера.

Согласно типологии, которую предложили Дж. Френч и Б. Рэйвен, имеется пять основных форм власти: основанная на принуждении, (власть примера), законная (традиционная)[101]. Данная классификация представляется не совсем удачной. Частично пересекаясь с предложением М. Вебера, она, тем не менее, отличается неточностью критериев. Мало того, что авторы считают законную и традиционную власть тождественными, они тем самым объявляют незаконными власть, основанную на вознаграждении, экспертную и эталонную.

Как можно заметить, экономические успехи США связаны с созданием формально рациональных систем (сборочных линий, систем контроля трудовых движений и затрат времени). В настоящее время Япония создала «гиперрациональную» систему. Экономические успехи Японии связаны как с использованием уже существующих формально рациональных систем и с развитием собственных (система точно вовремя), так и дополнением их субстантивным рационализмом (важность коллективной работы), теоретическим рационализмом (опора на научные исследования) и практическим рационализмом (кружки качества).

В настоящее время многие ученые, в том числе и в теории менеджмента, подчеркивают отрицательные моменты в бюрократической системе. Так признанный авторитет в области организационных структур Генри Минцберг (Mintzberg) особо отмечает такую ее характеристику как стандартизация. Соответственно методы «научного менеджмента» оказываются частью бюрократической системы. Но такая структура, как отмечает Г. Минцберг, может быть эффективной лишь в организации решения задач, предполагающих высокую степень стандартизации. То есть бюрократическая структура может быть использована лишь в ограниченном количестве специфических организаций, таких как автомобилестроительные предприятия, почта и некоторых других[102].

В тоже время рациональность обладает многими иррациональными особенностями, наиболее важной из которых является дегуманизация. Современные формально рациональные системы стремятся к тому, чтобы стать структурами, в которых невозможно проявление никаких гуманистических начал. Это приводит к распространению идеального типа бюрократа в реальных социально-экономических отношениях. Согласно М. Веберу между формально рациональными структурами, лишенными ценностей, и отдельными личностями (которые определяют эти ценности и находятся под их влиянием) имеет место базовое противоречие[103]. Один из исследователей М. Вебера, В. Момзен, считает его методологию отголоском принципов классического гуманизма. По его словам: «Социология Вебера отнюдь не была полностью свободной от ценностей; уже ее радикально индивидуалистический исходный пункт… может быть понят только исходя из европейской гуманистической традиции и ее уважения к индивиду».[104]

1.3. Формирование гуманистического направления в менеджменте

Одну из наиболее значительных фигур в теории менеджмента представляет французский горный инженер и менеджер Анри Файоль (Fayol). Наибольшую известность его воззрения получили после перевода на английский язык в 1925 г. знаменитой книги «Administration industrielle et générale» («General and Industrial Management», «Общее и промышленное управление») (впервые вышла в свет в 1916 г. на французском языке)[105].

А. Файоль рассматривал процесс управления в целом, выделив шесть групп операций («существенных функций»), встречающихся на предприятии: технические (производство, выделка и обработка), коммерческие (покупка, продажа и обмен), финансовые (привлечение средств и распоряжение ими), страховые (страхование и оплата имущества и лиц), учетные (бухгалтерия, калькуляция, учет, статистика и т. д.) и административные (предвидение, организация, распорядительство, координирование и контроль).

В тоже время содержание административной функции понималось автором в столь широком смысле, что фактически она поглощала все остальные функции[106]. Кроме того, пониманию его позиции мешал и не всегда точный перевод французского слова «администрирование» словом «управление», в результате чего искажалось само название основного труда А. Файоля «Общее и промышленное администрирование». В соответствии с указанными функциями, автор попытался определить личные качества (установки) необходимые для работы на каждом из уровней производства. Так для рабочего соотношение относительных долей установок предполагалось следующим: 85 (технические), 0 (коммерческие), 0 (финансовые), 5 (страховые), 5 (учетные) и 5 (административные). Для мастера: 60; 5; 0; 10; 10; 15. Для директора: 15; 15; 10; 10; 10; 40. Для главы государства: 8; 8; 8; 8; 8; 60. То есть некоторое количество административных качеств признавалось необходимым и для рабочего.

А. Файоль на собственном опыте знал, что администрирование имеет решающее значение для успеха организации. Одновременно он был уверен, что одни лишь технические знания без опыта управления вряд ли приведут к положительным результатам. Таким образом наличие преимущественно технических знаний признавалось основным требованием к менеджерам нижних уровней. По мере продвижения по ступенькам служебной лестницы, все большее значение должны приобретать административные способности. Хотелось бы особо подчеркнуть, что, в отличие от Ф. У. Тейлора, отводившего рабочему пассивную роль, А. Файоль говорил об универсальности административной функции, существовании ее на всех уровнях иерархии вплоть до рабочего в любой организации, хотя и подчеркивал повышение ее роли с ростом положения руководителя в структуре управления.

Основное внимание он сконцентрировал на административной функции, состоящей в свою очередь из предвидения, организации, распорядительства, координирования и контроля. Таким образом под административной функции практически подразумевалось целенаправленное воздействие руководителя на трудовой коллектив организации. Причем А. Файоль стал рассматривать менеджмент как процесс, а не набор правил или структур, хотя отмечал необходимости последних.

Функции менеджмента, по мнению А. Файоля, должны выполняться в согласии со следующими четырнадцатью принципами управления (через некоторое время Э. Деминг предложил свои известные именно четырнадцать пунктов):

I) разделение труда;

2) определение для всех уровней иерархии полномочий и ответственности;

3) дисциплина и санкции за ее нарушение;

4) единство командования;

5) единство руководства;

6) подчинение частных интересов общим;

7) вознаграждение персонала за выполненную работу;

8) достаточная степень централизации;

9) иерархическая система управления;

10) порядок;

11) справедливость для всего персонала;

12) стабильность кадров;

13) инициатива персонала;

14) единение персонала, корпоративный дух.

Особо здесь следует выделить пятый и шестой пункты, требующие, соответственно, существование одного начальника для подчиненного и наличие единственного руководителя в каждой программе. Таким образом А. Файоль выступал категорически против идеи Ф. У. Тейлора о получении рабочим инструкций от нескольких функциональных мастеров, хотя и не отрицал функционального разделения обязанностей для сотрудников штаба, который существовал бы при руководителе.

Так же следует отметить принцип единения персонала или корпоративного духа, что опровергает однозначное восприятие А. Файоля как сторонника бюрократического управления. В этом пункте он особо предостерегал от таких опасностей как разъединение персонала и злоупотребление перепиской, вместо вербального общения.

Таким образом, А. Файоль, как и американские основатели научного менеджмента, стремился использовать при управлении производством научные методы. Однако их исходные точки зрения были существенно различными. А. Файоль был руководителем крупных промышленных единиц, в то время как научный менеджмент первоначально разрабатывался для применения на предприятиях с небольшим числом работников. А. Файоль работал в горной и металлургической промышленности, имея дело с производством, в значительной степени зависимым от живого труда. Кроме того, многие работы американских специалистов относились к металлообрабатывающим заводами, где труд был в значительной мере механизирован. Причем в отличие от американских отцов научного менеджмента, обладая дипломом горного инженера, он имел значительный уровень образования.

Отличия в исходных позициях исследователей обусловили разнонаправленность их интересов. Многие изыскания американских ученых касаются выполнения рабочим индивидуальных заданий. Если основатели научного менеджмента, делали упор на организацию машинного производства, то основное внимание А. Файоля было сконцентрировано на административной стороне деятельности руководителя, на проблемах повышения эффективности деятельности высшего руководства, ее влиянии на функционирование организации в целом. Таким образом, и само направление в науке управления производством, лидером которого он являлся, можно назвать «административным». Теорию А. Файоля нельзя отнести к гуманистическому направлению, хотя она явилась значительным шагом в этом направлении.

К концу 1920-х гг. были заложены основы еще одного течения в теории менеджмента, получившего название концепции человеческих отношений. Эта теория возникла как реакция управленческой науки на неспособность реализовать в полной мере главенствующую роль человеческого фактора в современном производстве существовавшими до того школами. До возникновения концепции человеческих отношений человеческий фактор пытались активизировать преимущественно при помощи разработки новых подходов к системе оплаты труда и совершенствования формальных отношений руководства и персонала. Однако с развитием производства и улучшением благосостояния рабочих обнаружилась недостаточность предлагаемых мер. В формирование общественной атмосферы, которая сделала неизбежным появление концепции человеческих отношений, внесли свой вклад многие ученые.

В ряду этих ученых одно из наиболее заметных мест принадлежит Мэри Паркер Фоллетт (Follett). В качестве принципиальных особенностей ее позиции следует отметить попытку комплексного подхода к проблемам управления, учитывающую существование психологических аспектов и критику за их игнорирование научного менеджмента. Отвергая подход с позиции научного менеджмента, она выступила против абсолютизации роли авторитета и предложила разделить понятия «власть» («способность добиваться определенных вещей») и «авторитет» («обладание властью, право создавать и осуществлять власть»). Таким образом предполагается отчуждение именно авторитета, как проистекающего из функции, осуществляемой руководителем[107]. Следовательно с ростом значения узкоспециализированных знаний, происходит изменение роли их обладателей в системе управления. Хотя формального изменения в иерархии может и не наблюдаться, мнение специалистов приобретает все большее значение.

Соответственно управление в концепции М. П. Фоллетт рассматривается как форма власти, которая в принципе не может отчуждаться. Таким образом распределение ответственности представляется как интегрирование власти подразделений организации в единую гармоничную систему, предполагающую участие всего персонала (включая рабочих) в управлении[108]. Причем М. П. Фоллетт обратила внимание на важность коллективной деятельности как таковой. Одна из основных рассматривавшихся ею проблем – это роль группы в жизни общества и индивида, реализующего себя прежде всего в группе. В этой связи она особо подчеркивала возможность повышения эффективности бизнеса, государственной и общественной деятельности именно при использовании коллективного управления и самоуправления групп[109]. Распространяя свои идеи на общественную жизнь в целом, М. П. Фоллетт утверждала возможность бесконфликтного развития общества в условиях гармонии между трудом и капиталом, при условии объединения труда и капитала в одну группу, обеспечения интеграции интересов и мотивов, стандартов и идеалов справедливости[110].

Интересно, что, предостерегая от таких крайностей, как увлечение приказами и их совершенным отсутствием, М. П. Фоллетт пришла к идее, напоминающей бюрократическую систему М. Вебера. По ее мнению, для эффективного управления должна быть создана система обезличенных распоряжений на основе стандартизации оптимальных методов работы. Но в отличие от М. Вебера, М. П… Фоллетт предлагала, учитывая человеческий фактор, придать данной системе управления «гуманистическую форму»[111].

При всей оригинальности ряда идей М. П. Фоллетт, ее позиция не была достаточно четко изложена и, по мнению Р. Коха, не пользуется особой известностью на Западе[112]. В тоже время ряд современных специалистов по менеджменту признают ее вклад в управленческую науку. В ставшей классической книге «Практика менеджмента» (переизданной очередной раз в 1999 г.) такого признанного авторитета как П. Друкер[113] в части V, в которой раскрывается понимание автором вопроса «Что значит быть менеджером», среди пяти книг библиографии одна принадлежит М. П. Фоллетт. Интересно, в библиографии к части IV, посвященной управлению работником и работой, данной книги П. Друкера, среди немногих книг упоминается две Элтона Мэйо.

Элтон Мэйо (Mayo), имя которого принято связывать прежде всего с так называемыми Хоторнскими экспериментам, признается практически всей научной общественностью основателем школы человеческих отношений[114]. Очевидным образом на него оказали влияние работы таких культовых ученых того времени как З. Фрейд и К. Юнг. Соответственно, Э. Мэйо предположил, что политические и экономические конфликты в обществе не являются рациональными попытками добиться неких политических преобразований или увеличения зарплаты, а являются отражением иррациональных проявлений и фантазий индивидов, взаимодействующих с фантазиями других людей. В ходе работы в 1923–1924 гг. на предприятии Continental Mills, администрация которого поставила задачу определить причины текучести кадров, Э. Мэйо попытался найти подтверждения свой гипотезы.

Эксперименты, принесшие Э. Мэйо первую известность, имели цель снизить текучесть кадров на прядильном участке. Для этого были осуществлены следующие мероприятия: введены перерывы, которые стали проводиться одновременно; была сделана перестановка оборудования (если ранее станки стояли друг за другом, то теперь – полукругом). Таким образом работницы могли больше общаться между собой во время работы и в перерывах. В результате реорганизации произошло сокращение текучести кадров, улучшились отношения работников как между собой, так и с руководством, выросла производительность труда[115].

Соответственно, Э. Мэйо сделал вывод об истинности своей гипотезы. Кроме того в духе З. Фрейда и К. Юнга он подчеркнул необходимость принимать во внимание психологию работника, и в том числе некоторую ее «нелогичность», которая может привести к «срыву» его трудовой деятельности, не приводя к «срыву» в самом человеке[116]. В тоже время можно предположить, что проблемы на данном предприятии были связаны в первую очередь с физическим утомлением рабочих. Причем к положительным результатам привели мероприятия, вполне вписываются в рамки научного менеджмента, ибо на необходимость перерывов указывал еще Ф. У. Тейлор, а проблемами усталости серьезно занимались Ф. Гилбрет и Л. Гилбрет.

Таким образом возможность использования результатов данного исследования для пропаганды своих идей Э. Мэйо получил не в связи с безупречностью своих экспериментов. Во многом это было связано появившимся социальным заказом, обусловленным влиянием в обществе социалистической идеологии (особенно выросшем с выходом на международную арену СССР). Кроме того, существенную роль сыграл, поддерживавший ученого начиная с 1923 г., директор Рокфеллеровского фонда Б. Рамл, симпатизировавший социальным исследованиям[117].

Наибольшую известность принесло Э. Мэйо участие в так называемых Хоторнских экспериментах[118], положивших начало школе человеческих отношений. Данные эксперименты, проводились с 1924 г. порядка 10 лет на заводе «Hawtorne Works» компании «Western Electric» филиала известной компании «American Telephon and Telegraph», расположенном в пригороде Чикаго.

На первом этапе цель состояла в определении влияния освещенности рабочего места на производительность труда. После увеличения освещенности помещения, где работала одна из специально выделенных групп, в ней наблюдался рост производительности труда. В другой наблюдаемой группе, где все оставалось по-прежнему, производительности труда тоже выросла. После снижения уровня освещения для первой группы до первоначального уровня, производительность труда снова выросла в обеих группах. В данной ситуации объяснить произошедшее фактором освещенности рабочего места было невозможно.

Следующий этап заключался в исследовании поведения специально отобранной группы сборщиц реле, для которой с началом экспериментов была повышена зарплата. В ходе экспериментов были проведены исследования влияния на производительность труда введения дополнительных перерывов, сокращения рабочего дня и рабочей недели. Например, при введении перерывов производительность выросла. Когда же введенные периоды отдыха отменили, производительность труда не изменилась. На этом этапе в эксперимент включился Э. Мэйо, который на несколько лет стал официальным интерпретатором экспериментов, оказав на их толкование значительное влияние.

В результате проведенных на данном этапе исследований Э. Мэйо объяснил факт увеличения производительности труда «формированием организованной социальной группы, а также особыми взаимоотношениями с руководителем этой группы»[119]. Интерпретируя результаты экспериментов в соответствии со своими воззрениями, Э. Мэйо не придавал серьезного значения факту повышения зарплаты, хотя как признавались в 1980-х гг. сами участницы денежный мотив был определяющим[120].

На следующем этапе была осуществлена программа собеседований с 20 тыс. сотрудников, в результате которых был сделан вывод о влиянии на поведение человека неформальных групп, существующих в организации. Уточнение этого влияния нашло отражение на этапе, нацеленном на установление влияния программы материального стимулирования, построенной на групповой производительности труда. Как было выявлено, с целью избежания роста планового задания, самой группой определялась норма выработки, на которую она и ориентировалась. При этом лучшие работники снижали свой темп, чтобы не выделяться из ритма группы, а худшие старались повысить эффективность своей деятельности, стремясь к достижению общей усредненной выработки.

Следует отметить, что члены группы не сообщали об индивидуальных отклонениях выработки, балансируя недельные показатели при помощи взаимовыручки и снижения усилий некоторых ее участников. Нити управления процессом внутригруппового контроля и санкций сходились к одному из ее членов, утвердившемуся в качестве неформального лидера. Таким образом исследователи пришли к выводу о существовании внутригрупповой морали и внутригрупповых норм взаимоотношений и поведения, которые диктуют человеку определенные стереотипы поведения. Соответственно перед администрацией была поставлена цель сочетания целей групп и организации в целом[121].

В тоже время этот эксперимент напоминает описанную еще Ф. У. Тейлором ситуацию ограничения выработки при групповой работе. Основную вину за наличие этой проблемы Ф. У. Тейлор возлагал на администрацию, не желающую затратить небольшие усилия и расходы для выработки предварительных планов и предоставления отдельного объекта для работы каждому рабочему с целью индивидуального учета его производительности и оплаты в соответствии с выработкой[122]. Кроме того, очевидно, рабочие вполне рационально предвидели снижение ставки оплаты труда в случае увеличения производительности.

В результате анализа Хоторнских экспериментов Э. Мэйо написал книгу «The Human Problems of an Industrial Civilization» («Человеческие проблемы индустриальной цивилизации»). В ней автор в частности, попытался экстраполировать выводы Хоторнских экспериментов, опираясь на работы Э. Дюркгейма и З. Фрейда на общественную жизнь. Соглашаясь с Э. Дюркгеймом, Э. Мэйо отмечал природное стремление человека ко взаимодействию с другими людьми и к исполнению функции важной для группы. Он доказывал, что социальное сотрудничество, существующее в традиционных обществах и небольших коллективах, обусловлено бессознательной приверженностью людей к соблюдению социальных норм. В то время как современное направление социально-экономической жизни, разрушив традиционные социальные нормы и формы сотрудничества, предполагая опору на индивидуальное саморазвитие, не в состоянии удовлетворить потребности в соответствующей оценке сообщества, производя насилие над психикой[123].

Существование значительного количества неприспособленных к социальным условиям личностей, приобретающих психическую неустойчивость, агрессивность, враждебность, ведет к текучести кадров, забастовкам, падению производительности труда и стабильности в экономике, а в приложении к обществу – к политическим конфликтам. Абсолютно неспособны решить данную проблему политические институты, предполагающие, желание и способность людей к совместной деятельности, в то время как они к ней не стремятся.

Единственный выход Э. Мэйо видел в возможности инициирования стремления к сотрудничеству в пределах трудовой группы. В этой связи особое значение приобретает умение руководителя общаться с людьми, способствуя сотрудничеству. Тем более, что именно проблемы общения и непонимания, по мнению ученого, лежат в основе большинства конфликтов на всех уровнях: на производстве, между социальными группами и, наконец, между государствами. Следовательно, эффективная деятельность менеджеров может сыграть ключевую роль в совершенствовании общества[124]. Интересно, что к аналогичным выводам пришел и Ф. Тейлор, по мнению которого, именно научное управление удовлетворяет справедливые интересы как рабочих, так и предпринимателей, обеспечивает классовый мир и приносит выгоду всей нации в целом.

Таким образом одну из основных задач современности Э. Мэйо видел в формировании административной элиты, которая опиралась бы на методы развития социального сотрудничества. Значительное влияние на развитие идей Э. Мэйо (в частности, в книге «The Social Problem of an Industrial Civilization» («Социальные проблемы промышленной цивилизации», 1945 г.)) оказали работы Ч. Барнарда[125].

По мнению Честера Барнарда (Barnard), формальная организация, являющаяся основополагающим элементом современного общества, представляет собой осознанный вариант человеческой кооперации. В тоже время среди основных характеристик общества можно видеть нежелание кооперироваться и распад организаций. Таким образом эффективность организации зависит от ее способности создать для своих сотрудников систему мотивации по реализации групповых целей. Соответственно Ч. Барнард выделил три вида функций руководителя: создание системы коммуникаций и неформальной организации; привлечение и мотивация человеческих ресурсов; определение системы задач и ценностей организации и доведение их до всех уровней. Фактически данные задачи предполагали признание за высшем менеджментом корпораций ключевой роли в обществе[126].

Идеи Ч. Барнарда оказали влияние на школу человеческих отношений в целом, и том числе на Фрица Ротлисбергера (Roethlisberger). В его, написанной совместно с У. Диксоном в 1939 г., работе Management and the Worker («Менеджмент и рабочий») содержался наиболее подробное описание и отчет о Хоторнских экспериментах[127]. По аналогии с идеями Ч. Барнарда, ученые обращали пристальное внимание на зависимость эффективности формальной организации от сотрудничества персонала.

По мнению Ф. Ротлисбергера (как и Э. Мэйо), реакция на стимул зависит от состояния установок персонала. Таким образом основатели теории «человеческих отношений» считали необходимым отказаться от стимулирования непосредственно в виде: стимул – реакция на него. В эту схему был введен еще один элемент – «позиция, установка» работника. Соответственно возникла задача изучения установок и факторов на них влияющих. В качестве основного фактора представители школы человеческих отношений выделяли влияние группы. Соответственно особый акцент Ф. Ротлисбергер сделал на необходимость научить человека «социальному поведению». В этой связи, утверждая необходимость общего кодекса обычаев и традиций, который «делает социальное поведение „предсказуемым“ и „контролируемым“», основатели теории человеческих отношений оказались предвестниками современной идеологии глобализма.[128]

Результаты Хоторнских экспериментов до сих пор являются дискуссионными. Так среди распространенных мнений, объясняющих поведение сборщиц реле, называют, в частности, уделявшееся работницам повышенное внимание со стороны менеджеров, возможность участвовать в решении производственных вопросов, изменения условий труда, наличие обратной связи и поощрение высоких результатов[129].

В написанной в результате анализа Хоторнских экспериментов книге «The Human Problems of an Industrial Civilization» («Человеческие проблемы индустриальной цивилизации») Э. Мэйо представлял результаты в соответствии со своими воззрениями. В частности, он не придавал серьезного значения факту повышения зарплаты для сборщиц реле. Однако изучение материалов исследований привело современных ученых к выводу, что именно деньги являлись единственным значимым фактором увеличения производительности. Причем в беседе с учеными уже в 1980-х гг. сами участницы признали определяющим именно этот мотив. Тем более, как выяснилось, одно лишь зачисление работника в экспериментальную группу означало существенное повышение его дохода[130].

В ходе эксперимента имел место конфликт с двумя работницами, в результате которого они были уволены. После того как их место заняли другие, производительность труда за 7 недель выросла на 12 %, в то время как за предыдущие 37 недель эксперимента она выросла на 12,3 %. К июню 1929 г. производительность труда выросла на 30 % по сравнению с началом эксперимента в мае 1927 г.

Анализируя причины конфликта, Э. Мэйо в медицинской карте одной из уволенных работниц обнаружил запись о том, что она страдала анемией (малокровием). В результате ученый сделал вывод об определяющем влиянии на ее «параноидальное» и «большевистское» поведения данного медицинского факта (несмотря на отсутствие отклонений в состоянии здоровья другой уволенной)[131]. Следует подчеркнуть, что данные выводы (несмотря на, возможно, наилучшие намерения автора) предвосхитили происходившие во многих странах мира гонения на инакомыслящих с использованием психиатрии, когда человек, воззрения которого не вписываются в официальную идеологию, объявляется психически больным.

Необходимо отметить, что и сам прирост производительности труда вполне мог быть следствием воздействия ряда иных факторов, таких как осознание возможности потери работы другими членами группы и большая производительность новых работниц по сравнению с уволенными.

Рассматривая проблему ограничения выработки при групповой работе, Э. Мэйо отмечал важность роли администрации для сочетания целей групп и организации в целом[132]. При этом он не учитывал рационального предвидения рабочими снижения ставки оплаты труда в случае увеличения производительности и возможности решения проблемы с опорой на индивидуальную систему организации и оплаты труда, как предлагал Ф. У. Тейлор.

В тоже время попытки решения проблем, когда основным критерием деятельности является производительность труда, вызывает сомнение в том, насколько задачи гуманизации социально-трудовых отношений превалируют над иными целями. Ибо в таком случае априорная направленность на реализацию целей корпораций по бесконфликтному увеличению прибыли путем манипуляция малыми группами очевидна. В действительности, Э. Мэйо совершенно игнорирует интересы отдельных работников, подразумевая необходимость манипулирования поведением человека, зависимого от своего места в малой группе.

В тоже время Хоторнские эксперименты явились катализатором многих исследований производственной социальной среды и стали мифическим основанием ряда таких дисциплин, как производственная социология, социальная психология труда, производственная психиатрия, антропология производственной деятельности. Безусловно существенное влияние оказали они и на развитие теории и практики менеджмента.

По словам Р. Дафта, публикация результатов исследований инициировала настоящую революцию в отношениях менеджмента и работников организаций. Таким образом некорректная интерпретация результатов исследований дала толчок развитию движению за человеческие отношения, определившем на десятилетия развитие теории и практики менеджмента, «сторонники которого и по сей день, отстаивают тезис о том, что удовлетворение базисных потребностей работников является ключом к повышению производительности труда»[133]

В этом контексте заслуживает внимания мнение одного из наиболее авторитетных современных гуру менеджмента Питера Друкера. Исследователь признает человеческие отношения, второй «из двух господствующих теорий управления работниками и работой» (после научного менеджмента) покоящейся на глубинном знании о невозможности нанять на работу «только рабочие руки»[134]. Наряду с этим П. Друкер признает неспособность данной концепции предложить ничего, кроме расплывчатых обещаний и лозунгов, а также недостаточное понимание экономической стороны проблемы.

В результате, как замечает П. Друкер, начав с попытки исправить «неправильную настройку» на «реальность», в этой теории с самого начала существует сильная тенденция к манипулированию. Действительно, в теории человеческих отношений значительное внимание уделяется необходимости дать рабочим «чувство ответственности», но не говорится о самой ответственности; подчеркивается роль «ощущения значимости», но не значение рабочих и их работы. Отсюда П. Друкер делает вывод о серьезной опасности вырождения ее в «новый патернализм фрейдистского толка», как средство оправдания любой деятельности руководства. На самом деле, если основа теории предполагает «настройку» и «исправление», то реальной целью является контроль и манипулирование, при априорном утверждении собственной правоты[135].