История зарубежной и отечественной социологии. Раздел I. История развития зарубежной социологии (В. А. Смирнов, 2015)

1.1. О. Конт – основоположник науки социологии. Социология О. Конта

Основателем социологии считается французский философ Огюст Конт (1798–1857). Он ввел в научный оборот сам термин «социология» в 1839 г. в 47 лекции IV тома «Курса позитивной философии» (1830–1842). Его основными произведениями являются «Курс позитивной философии» (1830–1842) и «Система позитивной политики», или социологический трактат об основах религии человечества» (1851–1854).

Введение в лексический обиход термина «социология» было продиктовано рядом причин, по большей части внешнего свойства: Конт хотел отмежеваться от иных (более специальных, также имевших хождение в его время) трактовок термина «социальная физика». Он не хотел, что бы его сравнивали ни с Сен-Симоном, ни с Кетле, ни с кем-либо еще из авторов. Он желал быть во всем сам по себе, хотел утверждать свою позицию как уникальную, оригинальную и новаторскую. Для этого ему понадобилось новое слово, никем не занятое, свободное от какого-либо специфического имиджа и каких-либо побочных ассоциаций. Таким, словом для О. Конта стало слово социология. Однако отказ от использования термина «социальная физика» в качестве титульного понятия не сопровождается у О. Конта отказом от общей линии теоретических рассуждений.

Методологической основой зарождения западноевропейской социологии стал разработанный Контом позитивизм – социально-философское направление, характеризующееся стремлением исходить из «позитивного», т. е. данного, фактического устойчивого, несомненного, чтобы создать «позитивную социальную теорию», свободную от умозрительных метафизических объяснений, доказательную и общезначимую, основанную на методологии, свойственной естественным наукам.

Понятие «позитивного» (или «положительного») употребляется в произведениях О. Конта в разных значениях: методологическом, мировоззренческом, идеологическом, практически-политическом, этическом и т. д. Нам представляется, что речь должна идти в первую очередь об определении таких словосочетаний как «позитивное знание», «позитивное мышление», «позитивная наука». Позитивное знание есть знание научное.

Предметом рассуждения для науки могут и должны становиться лишь «феномены», т. е. область, строго ограниченная рамками нашего объективного опыта, включающая всю совокупность данных эмпирических фактов. Наблюдение за этими фактами показывает, что они образуют в пространственном и временном измерениях определенные типовые сочетания. Именно эти сочетания (или связи) во всем их многообразии и должны описываться наукой.

Представление эмпирических соотношений как отношений между переменными приводит, в конечном счете, к формулировке научных законов. Знание этих законов является единственной надежной основой для объяснения процессов и состояний, фиксируемых нами в окружающей нас действительности. Такое «реальное» эмпирическое знание помогает человеку осваивать мир, причем не, только в интеллектуальном, но и в практическом смысле. Человек, овладевающий позитивным знанием, приобретает огромную силу – как духовную, так и материальную, ибо он получает возможность использовать свою информированность в качестве ценного инструмента собственной миропреобразующей активности.

Закон трех стадий умственного развития человечества

В своем понимании закономерностей развития природы и общества О. Конт сформулировал закон трех состояний (стадий) нашего знания. «Закон трех стадий», выдвинутый О. Контом, гласит, что развитие общества представляет собой переход от одной стадии общественного сознания к другой: от теологической к метафизической и позитивной. По утверждению О. Конта, наше знание последовательно проходит через три разных теоретических состояния:

1. Теологическое, или фиктивное.

2. Метафизическое, или абстрактное.

3. Научное, или позитивное.

На первой стадии человеческий ум объясняет мир и совершающиеся вокруг него процессы прямым и постоянным действием сверхъестественных сил. Первая (теологическая) фаза этого процесса описывается в содержательном плане как эпоха господства религиозного типа мировосприятия. Иначе говоря, на этой стадии во всех подлежащих объяснению событиях и фактах люди усматривают проявление действия таинственных сил.

О. Конт выделяет три подэтапа в рассматриваемой стадии: фетишизм, политеизм и монотеизм. Фетишизм как мировоззрение, которое базируется на комплексе верований, обожествляющих и олицетворяющих космические силы, отдельные объекты живой и неживой природы. С течением времени такие воззрения, усложнились, преобразуются в иерархически упорядоченную, структурно организованную модель политеистической «картины мира». С появлением идеи единого, истинно сущего Бога (монотеизм) теологическое миропонимание восходит на высшую ступень интеллектуального самовоплощения, за которой уже следует новая стадия духовного развития человечества – метафизическая. Идея Бога постепенно приобретает черты отвлеченной философской категории, умопостигаемой абстракции.

Теологическое (фиктивное) мышление как способ познания нацелено на понимание внутренней природы вещей, первопричин и конечных целей, т. е. на абсолютное познание божественного порядка. Теологическое сознание олицетворяет сверхъестественные силы в виде власти племенных вождей, военных, аристократов. Иерархическая социальная организация направлена на закрепление существующего порядка. Высший этап теологической стадии – католическое общество. Монотеизм способствовал созданию гармонического социального порядка, созданию эффективных, но консервативных институтов. Однако совершенствование человеческого ума рано или поздно должно было столкнуться с догматической системой теологических представлений, пронизывающих все структуры социальной системы, здесь порядок становится тормозом прогресса. Эта стадия в развитии человеческого ума и общества продолжалась до 1300 года.

Метафизическая стадия – стадия распада прежнего общественного порядка – охватывает период с 1300 по 1800 год. Идеологической основой этого периода становится метафизический способ объяснения, суть которого заключается в абстрактно-олицетворенном истолковании сущности вещей и явлений без какой-либо опоры на эмпирически наблюдаемые данные. В форме метафизического мышления обращение к сверхъестественным силам заменяется силой абстракции, место Бога занимает разум; метафизика, подобно теологии, пытается объяснить внутреннюю природу существ, начало и назначение всех вещей, основной способ образования всех явлений, но умозрительная часть оказывается чрезвычайно преувеличенной вследствие упорного стремления аргументировать вместо того, чтобы наблюдать.

На метафизической стадии происходит разрушение старых устоев. И хотя в этом разрушении есть свои положительные моменты (эмансипируется личность, утверждаются новые экономические и политические идеалы), все же «метафизический дух» есть проявление сомнения, эгоизма, моральной испорченности и политического беспорядка. Для достижения порядка и дисциплины, нормализации социальной целостности обществу нужна новая интегрирующая идеология, формирующаяся по мере развития научного (позитивного) знания.

Научная (позитивная) стадия начинается с 1800 года. Ее суть заключается в коренном преобразовании мыслительных ориентиров. Позитивное мышление направлено на познание законов с помощью разума и наблюдения. Человеческая мысль акцентирует свое внимание не на сверхъестественном и не на объяснении с помощью абстрактных сущностей, а только на законах, представляющих собой наблюдаемые связи явлений. Следует стремиться не к абсолютному познанию, а к познанию отношений между отдельными явлениями, общими фактами (законами), число которых становится все меньше благодаря прогрессирующему позитивному исследованию. Сведение всех явлений к одному единственному закону – это идеал позитивной науки.

После того как человечество в основном пройдет две первые стадии, станет возможным перейти к позитивной философии, которая должна сменить критическую философию XIX в. Задачей позитивной философии является объяснение порядка, которое затем может помочь в принятии решений. По закону смены состояний общественного развития человечества вместе с теологическим мышлением исчезает феодальная структура (жрецы и воины) и монархическая организация, а их место в современном обществе будут занимать ученые и промышленники.

Это современное общество О. Конт назвал индустриальным. В новом обществе есть и отрицательные моменты, поэтому задача науки состоит в том, чтобы максимально содействовать очищению этого общества от отрицательных сторон. Решающее значение О. Конт придавал научной организации труда, непрерывному росту богатства и концентрации рабочих на фабриках. Противоречия между рабочими и предпринимателями имели для него второстепенное значение. Конфликт и противоречия он рассматривал как результат плохой организации индустриального общества, которая может быть улучшена путем реформ. Кризисы О. Конт рассматривал как явления эпизодические и поверхностные.

Преобладающим принципом человеческого развития является умственное развитие. Закон трех стадий умственного развития становится у О. Конта главным, самым общим и основным законом всей эволюции человечества. Конт верил в возможность изменения социальных процессов путем человеческой деятельности. Управление он рассматривал как искусство реализации научной теории для практических целей.

О. Конт о классификации наук

Естественный прогресс научного познания всегда ориентирован в направлении от простого к сложному, с одной стороны, и от абстрактного к конкретному, с другой. Поэтому в первую очередь предметом интереса для позитивного научного мышления будут становиться явления физического мира, и лишь затем ориентированный подобным образом исследовательский взгляд переключится на изучение иных областей эмпирической действительности, в частности, сфер жизни и духа. Теперь, когда человеческий дух создал небесную физику и физику земную, механическую и химическую, а также физику органическую, растительную и животную, ему остается только закончить систему наблюдательных наук созданием социальной физики. На фундаменте таких представлений О. Конт выстраивает здание своей знаменитой классификации наук. В свою классификацию он включает только обобщающие науки – т. е. только те, которые имеют своей основной целью открытие и последующую формулировку научных законов.

Наукам, являющимися по большей части описательными, таким как география, ботаника, зоология, история и т. п., О. Конт приписывает статус «второстепенных» дисциплин: их задача сводится к выполнению сугубо вспомогательных, «подсобных» операций, сбор и первичная систематизирующая обработка фактических материалов по той или иной теме. Правом на генерирование авторитетных выводов относительно собранных в ходе такой предварительной, черновой интеллектуальной работы сведений обладают лишь обобщающие науки. В список таких особо привилегированных дисциплин попадает шесть наук: математика, астрономия, физика, химия, биология и социальная физика (или социология). Пять из них (со второй по шестую) являются собственно эмпирическими или предметно ориентированными, изучающими конкретные области универсума наблюдаемого опыта, одна же (первая по счету) выступает в качестве универсальной формально-инструментальной, логико-методологической основы всех остальных, как бы надстраивающихся над ней.

Каждая из указанных наук (кроме математики) изучает свой особый круг явлений со своими специфическими законами. Науки эти связаны между собой так же, как связаны между собой их предметы. Законы каждой следующей в указанном ряду науки основываются на законах всех предыдущих, но не сводятся к ним. Каждая следующая наука в приведенной классификации по сравнению с предшествующими является более сложной и более конкретной, так сказать, более приближенной к самой жизни.

Вышестоящие научные области в данной классификационной иерархии определяются как более сложные в той мере и постольку, в какой и поскольку они уже включают знания, почерпнутые из интеллектуального багажа всех нижестоящих наук. Биология немыслима без химии, как и химия немыслима без физики; иначе говоря, науки, исследующие комплексы эмпирических феноменов более высокого порядка, оказываются производными от наук более низкого онтологического ранга.

Если же говорить уже собственно о социологии, то место ее в обозначенной иерархической системе можно определить так: социология в данной классификации предстает перед нами как «вершина научного знания», как самая сложная и одновременно самая конкретная наука, как наука, предполагающая в качестве необходимой предпосылки для собственного актуального существования наличие высочайшего уровня развития всех прочих предшествующих ей в логическом и хронологическом отношении областей научного знания

Как указывает О. Конт, все перечисленные науки за исключением последней уже находятся на позитивной стадии развития. Теперь очередь за социологией. В ранних версиях изложения собственных методологических взглядов для обозначения новой области знания, призванной исследовать закономерности общественных явлений и процессов, О. Конт использовал термин «социальная физика». Следует признать, что данный термин в своей глубинной смысловой нагруженности очень точно характеризовал общий строй мысли самого О. Конта, – наверное, даже лучше, чем понятие «социология». Новая общественная наука может и должна стать именно «физикой социальных тел».

О. Конт разделил всю сферу знаний на науки теоретические, к которым он отнес социологию, и практические. Науки в собственном смысле слова он разделил на абстрактные и конкретные. Абстрактные науки имеют целью открытие законов, которые управляют разными классами явлений. Науки конкретные, или частные, состоят в приложении этих законов к действительной истории различных существующих предметов.

Абстрактные науки являются основными, а конкретные – второстепенными. Социология как абстрактная наука получает свое непосредственное обоснование в биологии. Социальная физика – это подотдел органической физики, занимающейся «феноменами организованных тел». Развитие общества подчиняется тем же законам, что и природа.

Наиболее важным и специфическим методом социологии является исторический метод, т. е. историческое сравнение различных последовательных состояний человечества. Большое значение имеет и сравнительный метод – сопоставление жизни народов, живущих одновременно в разных местах земного шара, но не зависящих друг от друга.

О. Конт о структуре социологического знания (социальная статика и социальная динамика)

О. Конт выделяет в структуре социологического знания два основных раздела – социальную статику и социальную динамику. Социологию О. Конт разделил на две части: социальную статику и социальную динамику. Социальная статика и социальная динамика – это, прежде всего, области знания, научные сферы, имеющие свой особый предмет исследования. Статический и динамический аспекты в изучении общества суть «две стороны одной медали»: логически и эмпирически полноценное исследование реалий социальной жизни, претендующее на комплексность и единство подхода, должно непременно содержать познавательные устремления, ориентированные в обоих указанных направлениях. С одной стороны, как организационная устойчивая целостность, как своего рода «постоянная величина». С другой же, – как нечто подвижное, «текучее», изменяющееся во времени, трансформирующееся, порождающее все новые и новые жизненные формы. Исключительная концентрация внимания на каком-нибудь одном из выделенных аспектов и, соответственно, недооценка значимости другого неизбежно приводят к искажению мыслительной перспективы исследования.

Социальная статика – это раздел социологии, изучающий условия существования и законы функционирования общественной системы; теорию общественного порядка, организации, гармоническое взаимодействие всех частей общества как целостного организма. Социальная статика изучает условия социальной стабильности. Статическому состоянию общества соответствует понятие «порядок». Задача статической социологии – изучение взаимодействий, которые постоянно происходят между различными частями общественной системы. Отдельные социальные элементы не имеют безусловного и независимого существования, а тесно связаны между собой. В этом отношении принцип солидарности и гармонии общественных явлений, взятых одновременно, составляет основной закон социальной статики.

Социальная динамика означает всякое изменение в обществе, характеризующееся вступлением социальных субъектов в определенные отношения, направленные на преобразование существующих структур. Социальная динамика взирает на реальность человеческого общества с иной точки зрения. Ее интересуют, прежде всего, причины и закономерности общественных изменений. В системе воззрений Конта социальной динамике приписывается особая по своей значимости и важности роль: она должна стать позитивистской теорией истории, новой версией концепции общественного развития.

Порядок и прогресс в социологии О. Конта

Общество можно рассматривать и как систему (состояние), и как процесс (смену состояний). Общество есть двуединая реальность, «двуликое существо», закон жизни которого определяется принципом «порядка и прогресса». Статическому состоянию общества соответствует понятие «порядок». Динамическому состоянию общества соответствует понятие «прогресс». Порядок становится неизменным условием прогресса, между тем как прогресс составляет беспрерывную цепь порядка. Только разумное и гармоничное сочетание этих начал способно, в конечном счете, сформировать искомый комплекс условий, необходимых для организации и поддержания нормальной жизнедеятельности всякой эмпирически конкретной ассоциации человеческих индивидуумов. Порядок без прогресса означает застой, прогресс без порядка означает хаос. Если ретрограды хотят законсервировать общество, взятое в наличном его состоянии, то революционеры стремятся это общество разрушить (во имя какой-то иной, новой модели социальной реальности). И тот, и другой путь О. Конт признает не приемлемым и пагубным для судеб цивилизации. Единственно конструктивной, по его мнению, является следующая позиция: изменения должны воспроизводить и медленно преобразовывать порядок; порядок, в свою очередь, должен предрасполагать к такого рода позитивным трансформациям. Вместе с тем, проблема социальной статики и динамики не сводится к одной лишь мировоззренческой смысловой составляющей.

Таким образом, О. Конт стал основателем не только новой науки, но и подлинно социологического подхода к анализу социальных явлений и процессов. Он впервые поставил проблему и собственно понятийного аппарата социологии, полагая, что описание и анализ структуры общества должны производиться в социальных терминах. С точки зрения этого подхода О. Конт дает описание разнообразным социальным системам, социальным институтам, институциональным взаимоотношениям и стратификации – социального неравенства, т. е. основным аспектам общей социологии. С появлением О. Конта социальная теория обретает институциональный статус, получает права гражданства в научном мире. Таким образом, позитивизм в лице одного из своих передовых представителей – О. Конта – заложил основы нового прогрессивного научного направления, дал обществу инструмент познания самого себя, создал предпосылки институциализации социологии как науки.

1.2. Эволюционистская социология Герберта Спенсера

Спенсер Герберт (1820–1903) – основоположник эволюционизма, эволюционистской социологии, английский философ и социолог. Социология может стать наукой только тогда, когда она основывается на идее природного, эволюционного закона. «Не может быть полного принятия социологии как науки, пока сохраняется убеждение, что социальный порядок не следует закону природы». По Г. Спенсеру все аспекты вселенной, органические или неорганические, социальные или несоциальные, являются субъектами (продуктами) законов эволюции.

Социология Герберта Спенсера – это эволюция, т. е. «переход от состояния относительной неопределенности, несвязности, однородности к состоянию относительной определенности, связности, многогранности», была для Г. Спенсера универсальным процессом, объясняющим как «самые ранние изменения, которые, как предполагается, испытала вселенная в целом… так и те последние изменения, которые прослеживаются в обществе и в продуктах социальной жизни».

Во всех социологических размышлениях Г. Спенсера лидируют биологические аналогии, хотя он и был вынужден учитывать ограниченность таких аналогий. Наиболее плодотворными органические аналогии оказались для разработки Г. Спенсером тезиса о том, что при эволюционном росте в структуре и функциях любой единицы происходят изменения и что увеличение в размерах приводит к большей дифференциации. Г. Спенсер имеет в виду в данном случае – если использовать простой пример, – что если бы люди вдруг выросли до размеров слона, то только значительные изменения конструкций тела позволили бы им продолжать существование как жизнеспособных организмов.

Рост, структура и дифференциация общества может идти двумя путями, «которые иногда развиваются отдельно, иногда совместно»: это либо рост населения «за счет простого умножения единиц», либо объединение ранее не связанных единиц «в союзы групп и союзы групп групп». Разрастание единиц в размерах неизменно сопровождается возрастанием сложности их структуры. Процесс роста, по определению Г. Спенсера, является процессом интеграции. А интеграция, в свою очередь, должна сопровождаться прогрессирующей дифференциацией структур и функций, если организм или общество стремится остаться жизнеспособным, т. е. если оно хочет выжить в борьбе за существование.

Социальные совокупности, так же как и органические, развиваются от состояния относительной неразделенности, к состоянию дифференциации, когда эти части становятся различными. Более того, как только части становятся непохожими друг на друга, они начинают взаимозависеть друг от друга; таким образом, при увеличении дифференциации возрастает взаимозависимость и, следовательно, интеграция социальных компонентов. При развитии (общества) его части становятся непохожими: в этом проявляется рост структуры, несхожие части принимают на себя неодинаковые виды деятельности. Эти виды деятельности не просто различны: различия так взаимосвязаны, что каждый из них обусловливает существование других. Таким образом, взаимная обратная связь вызывает взаимную зависимость частей. А взаимозависимые части, существующие отдельно и друг для друга, образуют сообщество, существующее на основании того же общего принципа, что и отдельный организм.

На раннем этапе социальной эволюции регулирующие центры в основном были нужны для осуществления действий, касающихся внешней среды, «противников и добычи». В дальнейшем, когда усложнение функций уже не допускает спонтанного приспособления составляющих частей друг к другу, такие системы управления берут на себя груз внутренней регуляции и социального контроля.

При дальнейшем увеличении в размерах «дифференциация, аналогичная той, которая приводит к первоначальному появлению вождя, теперь создает вождя вождей». По мере того как части социального целого становятся все более несхожими и роли, которые играют индивиды, оказываются вследствие этого более дифференцированными, их взаимная зависимость увеличивается. «Консенсус функций в процессе эволюции становится прочнее. В сообществах низкого уровня, как индивидуумов, так и социальных, действия составных частей мало зависят друг от друга, в то время как в развитых сообществах обоих видов действия жизненно важных компонентов этих частей становятся возможными только в рамках комбинаций действий, составляющих жизнь целого».

Таким образом, сложные общества более уязвимы и более хрупки в своей структуре, чем их более ранние и менее совершенные предшественники. Возрастающая взаимозависимость несхожих составных частей в сложных обществах и уязвимость, привносимая ею в общество, порождает необходимость создания «регулирующей системы», которая контролировала бы действия составляющих частей и обеспечивала их координацию. «В государстве, как и в живом теле, неизбежно возникает регулирующая система….При формировании более прочного сообщества… появляются высшие центры регулирования и подчиненные центры, высшие центры начинают расширяться и усложняться».

Строгость и масштабы внутреннего управления и контроля являлись для Г. Спенсера основным признаком различения между типами обществ. В своей классификации этих типов он также использовал другой критерий – уровень эволюционной сложности. Эти два способа определения социальных типов были связаны и все же в значительной степени независимы друг от друга, что создавало определенные трудности для составления общей схемы.

Пытаясь классифицировать типы обществ с точки зрения стадий развития, Г. Спенсер расположил их в следующем порядке: простые, сложные, двойной сложности и тройной сложности. Простые общества Г. Спенсер разделил на имеющие руководителя, с эпизодически появляющимся руководством, с нестабильным руководством и со стабильным руководством. Общества сложные и двойной сложности также классифицируются с точки зрения сложности их политической организации. Аналогичным образом различные типы обществ были расставлены в зависимости от эволюции характера оседлости – кочевое, полуоседлое и оседлое. Общества в целом были представлены как структуры, развивающиеся от простого к сложному, а затем к двойной сложности, проходя при этом через необходимые этапы.

Помимо данной классификации обществ по степени сложности Г. Спенсер предложил другую основу для проведения различий между типами обществ. Здесь в фокусе рассмотрения находится тип внутренней регуляции обществ. Так, для проведения различий между воинствующим и индустриальным обществами Г. Спенсер использовал в качестве критерия различия социальной организации, возникшие в результате различий в формах социальной регуляции. Эта классификация в отличие от основывающейся на стадиях развития исходит из утверждения зависимости типов социальной структуры от отношения данного общества к обществам, окружающим его.

При мирных отношениях существует относительно слабая и расплывчатая система внутренней регуляции; при воинствующих отношениях возникает принудительный и централизованный контроль. Внутренняя структура больше зависит не от уровня развития, как в первой схеме, а от наличия или отсутствия конфликта с соседними обществами. «Характерной чертой военных обществ является принуждение. Чертой, характеризующей всю воинствующую структуру, является то, что его подразделения принудительно соединяются для различных совместных действий. Как воля солдата подавляется настолько, что он полностью превращается в проводника воли офицера, так и воля граждан во всех делах, личных и общественных, управляется сверху правительством. Сотрудничество, за счет которого поддерживается жизнь в военном обществе, является принудительным сотрудничеством так же как и в организме человека внешние органы полностью зависят от центральной нервной системы.

Общество индустриального типа, наоборот, основывается на добровольном сотрудничестве и индивидуальном самоограничении. Оно «характеризуется во всем той же индивидуальной свободой, которую подразумевает любая коммерческая сделка. Сотрудничество, за счет которого существует многообразная активность общества, становится добровольным сотрудничеством. И поскольку развитая стабильная система, склоняющаяся к социальному организму индустриального типа, создает себе регулирующий аппарат рассеянного и нецентрализованного вида, она стремится также децентрализовать первичный регулирующий аппарат за счет привлечения от различных классов их оспариваемой власти». Г. Спенсер подчеркивал, что степень сложности общества не зависит от воинственно-индустриальной дихотомии. Относительно недифференцированные общества могут быть «индустриальными», по Г. Спенсеру (не в сегодняшнем понимании «индустриального общества»), а современные сложные общества могут быть военными.

Определяющим общество как воинственное или индустриальное является не уровень сложности, а, скорее, наличие или отсутствие конфликта с окружением. Если классификация общества по возрастанию сложности развития придала системе Г. Спенсера вполне оптимистическое изображение, то воинственно-индустриальная классификация привела его к менее радостным взглядам на будущее человечества. Г. Спенсер ни в коей мере не был, как он часто отмечал, неизменным последователем идеи непрерывного однолинейного прогресса. Это становится еще более очевидным, когда мы рассматриваем его общую схему эволюции.

Спенсер выдвигает концепцию однолинейного развития человечества, в соответствии с которой этапы человеческого прогресса жестко предопределены, так же как эволюция индивида от детства к зрелости. Г. Спенсер, особенно в ранних своих работах, изображает процесс эволюции неослабевающим, неизменным и постоянно присутствующим. «Изменение от однородности к разнородности проявляется в прогрессе цивилизации в целом, а также в прогрессе каждой нации; оно до сих пор продолжается с возрастающей скоростью». Но в своих зрелых произведениях Г. Спенсер, возможно, под влиянием разочарований в связи с «коллективистским» курсом, который приняло английское общество к концу XIX в., признает, что, хотя эволюция человечества в целом остается уверенной, определенные общества могут не только прогрессировать, но и отступать вспять.

«Социальный организм, – отмечал Г. Спенсер, – как и индивидуальный организм, претерпевает изменения, пока он не достигнет равновесия с окружающими условиями; только после этого он продолжает свое существование без дальнейших структурных изменений». Если такое равновесие достигается, эволюция продолжает «проявлять себя только в прогрессирующей интеграции, которая заканчивается жестокостью и практически прекращается».

Г. Спенсер в целом не настаивал на необратимости развития общества по предопределенным этапам. Г. Спенсер, подчеркивая отличие своей концепции от концепций сторонников теорий однолинейных этапов, таких, как, например, Конт, писал: «Таким образом, среди других ошибочных концепций возникает еще одна серьезная ошибка, что различные формы общества, представленные у дикарей и в цивилизованных расах в мире, являются не чем иным, как различными этапами эволюции одной формы; истина же заключается в том, что социальные типы, так же как и индивидуальные организмы, не образуют единого ряда, а классифицируются по расходящимся и распространяющимся группам». Эволюционная теория Г. Спенсера благодаря включению в нее факторов застоя и регресса становится несомненно более гибкой, хотя и теряет свою цельность.

Г. Спенсер анализирует социальные институты и подчеркивает непредвиденность последствий деятельности человека, показывая, что они являются не результатом преднамеренных стремлений и мотиваций субъекта, а возникают вследствие функциональных и структурных потребностей. Г. Спенсер призывает нас рассматривать институты с учетом двойного аспекта их эволюционного этапа и функций, которые они поддерживают на этой стадии.

Спенсер был вынужден найти способ примирить свой индивидуализм с органицистским подходом. По Г. Спенсеру, люди первоначально связали свои жизни друг с другом потому, что им это было выгодно. Соответственно он рассматривает качество общества как зависящее в значительной степени от качества образующих его индивидов. После описания сходства между социальным и биологическим организмами он обращается к описанию их несходства. Биологический организм заключен в кожу, а социальный связан изнутри посредством языка. По Г. Спенсеру части животного образуют конкретное целое, а части общества образуют целое, которое дискретно. В то время как живые единицы, образующие первое, связаны между собой тесным контактом, живые организмы, образующие второе, свободны, не находятся в контакте и более или менее широко рассредоточены. Хотя и связь между его частями является предпосылкой к тому сотрудничеству, посредством которого возможна жизнь отдельно взятого организма, и хотя члены социального организма, не составляя конкретное целое, не могут поддерживать сотрудничество с помощью непосредственного физического воздействия одной части на другую, все же они могут поддерживать и поддерживают сотрудничество с помощью какого-то иного органа… через промежуточные пространства, как с помощью эмоционального языка, так и с помощью устного и письменного интеллекта, т. е. связующая функция, которую невозможно достичь с помощью физически передаваемых импульсов, тем не менее, обеспечивается с помощью языка.

Язык позволяет обществам, состоящим из раздельных единиц обеспечивать постоянство отношений между компонентами. Но все же есть и еще более важное различие. В социальном организме оно рассредоточено по этому совокупному целому: все единицы обладают способностью к счастью и страданию если и не в равной степени, то хотя бы в приближенной друг к другу степени. Поскольку в таком случае нет социальной чувственности, то и благополучие совокупности целого, рассматриваемого отдельно от благополучия единиц не является той целью, к которой следует стремиться. Общество существует для блага его членов, а не его члены – для блага общества. Г. Спенсер указывал, что ни одно социальное образование не обладает коллективной чувственностью. Таким образом, несмотря на функциональную дифференциацию между людьми, они все стремятся к определенной мере «счастья» и удовлетворения.

Г. Спенсер с равной убежденностью отстаивал необходимость изучения законов общества для того, чтобы не действовать сообща. В противоположность Конту, который хотел направить общество через посредство духовной силы своих жрецов-социологов, Г. Спенсер страстно утверждал, что социологи обязаны убедить людей, что общество должно быть свободно от вмешательства правительств и реформаторов. «Один известный ученый, – писал Г. Спенсер, – утверждал, что если Вы начинаете вмешиваться в порядок, установленный Природой, невозможно предположить, каковы будут результаты».

Единственной властью, которую Г. Спенсер был готов предоставить государству, была защита прав индивида и коллективная защита от внешних противников. Государство обязано не только охранять каждого гражданина от посягательств его соседей, но и защищать его, наряду с обществом в целом, от иностранной агрессии. Все остальное должно быть предоставлено свободной инициативе индивидов, вступающих друг с другом в соглашения. Для здоровой деятельности и надлежащей пропорциональности тех отраслей промышленности, видов занятий и профессий, которые обеспечивают жизнь общества и способствуют ей, не должно, прежде всего, быть больших ограничений свободы людей в заключении соглашений друг с другом; во-вторых, должно обеспечиваться соблюдение соглашений, которые они заключают. Естественно возникающие препятствия действиям отдельного человека, в человеческом объединении, – это только такие препятствия, которые вызваны взаимными ограничениями; и соответственно не может быть результирующего препятствия тем соглашениям, которые они заключают добровольно.

По мнению Г. Спенсера, хорошее общество основывается на соглашениях между индивидами, преследующими свои соответствующие интересы. Там, где государство вмешивается в эти согласительные договоренности как в целях повышения социального благосостояния, так и в любых других, – это либо нарушает социальный порядок, либо приводит к отбрасыванию достижений индустриального общества и возвращению к ранним формам тиранического и воинствующего социального порядка.

Он утверждал, что чрезмерная плодовитость стимулирует большую активность, потому что, чем больше становится людей, тем большая изобретательность необходима для того, чтобы выжить. Наименее развитые группы и индивиды вымирают, поэтому общий уровень развития и интеллекта должен постепенно возрастать. «Те, кого эти возрастающие трудности добывания средств к существованию, вытекающие из повышенной рождаемости, не побуждают к улучшению производства, т. е. к более высокой умственной деятельности, находятся на пути к вымиранию; они должны в конечном итоге быть вытеснены тем, кого такое давление побуждает к такому действию».

Г. Спенсер утверждал, что общий уровень интеллекта поднимется до такой степени, что в борьбе за существование выживут лишь те, интеллект которых превосходит интеллект других. Но этот прогрессивный эволюционный механизм будет полностью разрушен, заявлял он, если в форме слабых законов или других мер социального благосостояния будет допущено государственное вмешательство в благотворные процессы естественного отбора. Вмешательство государства в социальные вопросы, считал Г. Спенсер, неминуемо исказит необходимую адаптацию общества к своей среде. Как только вмешивается государство, благотворные процессы, которые естественным образец привели бы к более эффективному и более разумному контролю человека над природой, будут нарушены и дадут начало обратному пагубному процессу, который может привести лишь к прогрессирующему упадку человечества.

Г. Спенсер много размышлял об объективности в общественных науках. Г. Спенсеру были хорошо известны специальные проблемы объективности, возникающие при исследовании социального мира, в котором живут сами исследователи, и он видел в этом сложность, не присущую изучению явлений природы. Он считал, что ученый, занимающийся социальной наукой, должен сделать сознательное усилие и освободить себя от предубеждений и ощущений, объяснимых и неизбежных для не ученых, но которые пагубно отразятся на деле ученого, если он поддастся искушению привнести их в науку. Не менее половины «Исследования социологии» Г. Спенсера посвящено тщательному анализу источников пристрастий и «интеллектуальных и эмоциональных трудностей», с которыми приходится сталкиваться социологу при выполнении своей задачи. Это главы со следующими названиями: «Предвзятость патриотизма», «Классовая предвзятость», «Политическая предвзятость», «Теологическая предвзятость». Здесь Г. Спенсер развивает в первом приближенных социологию познания, пытаясь показать, как защита идеальных или материальных интересов приводит к формированию искаженных восприятий социальной реальности.

Темы и вопросы для повторения

1. В чем состояла объективная необходимость возникновения социологии как самостоятельной научной дисциплины?

2. Теория А. Сен-Симона и ее влияние на основателя социологии О. Конта.

3. Теоретические источники и общефилософские, положения концепции О. Конта.

4. Идея социологии («Социальной физики») как позитивной науки об обществе. Натурализм О. Конта, его эволюционизм как методологический принцип построения социологической теории.

5. Закон трех стадий. «Социальная статика и идея порядка». «Социальная динамика и идея общественного прогресса».

6. Предмет и задачи социологии по О. Конту. Контовская классификация наук. Методы позитивной социологии. Основные принципы позитивизма О. Конта.

7. Социология, ее предмет по Г. Спенсеру. Эволюционное учение Г. Спенсера. Идея всеобщего закона эволюции (формулировка). Эволюция и революция. Социальная интеграция и социальная дифференциация.

8. Учение Г. Спенсера об обществе. Общество как социальный организм. Типы обществ. Социальные институты и их типология.

9. Сравнительная характеристика контовской и спенсеровской классификации наук.

2.1. Социология К. Маркса и Ф. Энгельса

Основоположниками марксистской социологии являются К. Маркс (1818–1883) и Ф. Энгельс (1820–1895). Мировоззренческой и методологической основой марксистской социологии выступает диалектический материализм. Это, в частности, предопределило глубокую органичную связь социологической теории марксизма с эмпирическим материалом, которая нашла свое воплощение в таких трудах К. Маркса и Энгельса, как «Капитал», «Положение рабочего класса в Англии» и др.

Другой важной особенностью марксистской социологии является ее принципиальная политическая и идеологическая направленность. К. Маркс и Ф. Энгельс всегда открыто признавали, что их учение выражает мироотношение рабочего класса, они последовательно отстаивали принцип партийности общественных наук.

Отличительной чертой марксистской теоретической социологии, как и вообще марксизма-ленинизма, является также тесная связь с революционной практикой. Марксистская социология собственно перерастает рамки науки в общепринятом смысле, она становится целым, самостоятельным идейно-практическим движением масс, формой общественного сознания в целом ряде стран, придерживавшихся и придерживающихся социалистической ориентации.

Социологическая концепция марксизма сводится к следующему:

1. Общественное бытие определяет общественное сознание.

2. Материальные общественные отношения являются первичными, идеологические отношения – вторичны.

3. Определяющую роль во всем укладе общественной жизни играет, в конечном счете, способ производства материальных благ.

4. Экономический базис определяет политическую, правовую, религиозную и прочие надстройки; вместе с тем надстрочные отношения и учреждения, в частности государство, активно воздействуют со своей стороны на экономический уклад (базис).

5. Развитие общества есть естественно-исторический процесс.

6. Источником общественного развития являются противоречия, в частности, между классами, соответственно движущей силой в классово-антагонистическом обществе является классовая борьба.

7. Общественный прогресс представляет собой процесс движения от одной, низшей, общественно-экономической формации к другой, высшей, общественно-экономической формации; в его основе лежит прогресс производительных сил общества.

8. Переход от одной общественно-экономической формации к другой означает социальную революцию, она не совершается, пока, не созреют в обществе необходимые социальные, прежде всего материальные, предпосылки.

9. Капитализм есть последняя классово-эксплуататорская, основанная на частной собственности общественно-экономическая формация. Захватив в ходе пролетарской революции политическую власть и установив свою диктатуру, пролетариат последовательно ликвидирует себя как класс, а – вместе с тем и вообще классовое деление общества и устанавливает бесклассовую, безгосударственную, основанную на общественной собственности цивилизацию – коммунизм, где утвердится общественное самоуправление и свободное развитие каждого станет условием свободного развития всех.

10. Человеческая личность есть воплощение социальных качеств, совокупность (ансамбль) общественных отношений.

11. Социология партийна, так же как и все остальные общественные науки; только базирующаяся на диалектико-материалистической философии и опирающаяся на неопровержимый эмпирический материал, а также выражающая идеологию самого передового класса – пролетариата – социология может рассматриваться как подлинно научная. В этом плане марксистская социология непримирима со всеми буржуазными учениями об обществе.

К. Маркс и Ф. Энгельс разработали основные понятия социологической науки: «собственность», «класс», «государство», «общественное сознание», «личность» и т. д., блестяще применили исключительно важный системный анализ общества, подвергли обстоятельному теоретическому и эмпирическому исследованию современное им общество, получившее впоследствии название «классического капитализма». Важной заслугой их является также разработка и широкое использование конкретно-социологических методов исследования. Вместе с тем они не избежали и ошибок, главным образом в области социального прогнозирования.

В дальнейшем марксистскую социологию более или менее последовательно и успешно развивали многочисленные ученики и последователи Маркса и Энгельса: в Германии – Ф. Меринг, К. Каутский и др., в России – Г. В. Плеханов, В. И. Ленин и др., в Италии – А. Лабриола, А. Грамши и др. Теоретическое и методологическое значение марксистской социологии сохраняется по сей день.

Учение К. Маркса об общественно-экономической формации

Теоретическое учение Карла Маркса, выдвинувшего и обосновавшего формационную концепцию общества, занимает особое место в ряду социологической мысли. Одним из первых в истории социологии К. Маркс разрабатывает весьма развернутое представление об обществе как системе.

Это представление воплощено прежде всего в его понятии общественно-экономической формации.

Термин «формация» (от лат. formatio – образование) первоначально использовался в геологии (главным образом) и в ботанике. Он был введен в науку во второй половине XVIII в. немецким геологом Г. К. Фюкселем и затем, на рубеже XVIII–XIX вв., широко использовался его соотечественником, геологом А. Г. Бернером. Взаимодействие и смена экономических формаций были рассмотрены К. Марксом в приложении к докапиталистическим формациям в отдельном рабочем материале, который лежал в стороне от исследования западного капитализма.

Общественно-экономическая формация – исторический тип общества, характеризуемый определенным состоянием производительных сил, производственных отношений и определяемых последними надстроечных форм. Формация – это развивающийся социально-производственный организм, имеющий особые законы возникновения, функционирования, развития и превращения в другой, более сложный социальный организм. Каждая из них имеет особый способ производства, свой тип производственных отношений, особый характер общественной организации труда, исторически обусловленные, устойчивые формы общности людей и отношений между ними, специфичные формы общественного управления, особые формы организации семьи и семейных отношений, особую идеологию и свод духовных ценностей.

Понятие общественной формации К. Маркса является абстрактной конструкцией, которую еще можно именовать как идеальный тип. В связи с этим М. Вебер совершенно справедливо считал марксистские категории, в том числе категорию общественной формации, «мысленными конструкциями». Он и сам умело пользовался этим мощным познавательным инструментом. Это такой прием теоретического мышления, который позволяет на понятийном уровне создать емкий и обобщенный образ какого-либо явления или группы явлений, не прибегая к статистике. К. Маркс называл такие конструкции «чистым» типом, М. Вебер – идеальным типом. Суть их в одном – выделить в эмпирической реальности главное, повторяющееся, а затем это главное объединить в непротиворечивую логическую модель.

Общественно-экономическая формация – общество, находящееся на определенной ступени исторического развития. В основе формации лежит известный способ производства, представляющий собой единство базиса (экономики) и надстройки (политики, идеологии, науки и др.). История человечества выглядит как последовательность пяти формаций, следующих друг за другом: первобытнообщинной, рабовладельческой, феодальной, капиталистической и коммунистической формаций.

В данном определении зафиксированы следующие структурные и динамические элементы:

1. Никакая отдельно взятая страна, культура или общество не может составлять общественную формацию, но только совокупность многих стран.

2. Тип формации определяется не религией, искусством, идеологией и даже не политическим режимом, а ее фундаментом – экономикой.

3. Надстройка всегда вторична, а базис первичен, поэтому политика всегда будет только продолжением экономических интересов страны (а внутри нее – экономических интересов господствующего класса).

4. Все общественные формации, выстроенные в последовательную цепочку, выражают прогрессивное восхождение человечества от низших ступеней развития к высшим.

Согласно социальной статике К. Маркса, базис общества целиком и полностью экономический. Он представляет собой диалектическое единство производительных сил и производственных отношений. Надстройка включает идеологию, культуру, искусство, образование, науку, политику, религию, семью.

Марксизм исходит из утверждения, что характер надстройки определяется характером базиса. Это значит, что экономические отношения в значительной степени определяют возвышающуюся над ними надстройку, то есть совокупность политических, моральных, правовых, художественных, философских, религиозных взглядов общества и соответствующих этим взглядам отношений и учреждений. Поскольку сменяется природа базиса, постольку меняется и природа надстройки.

Базис обладает абсолютной автономией и независимостью от надстройки. Надстройка по отношению к базису обладает лишь относительной автономией. Отсюда следует, что подлинной реальностью обладает прежде всего экономика, отчасти – политика. То есть она реальна – с точки зрения влияния на общественную формацию – лишь во вторую очередь. Что касается идеологии, то она реальна уже как бы в третью очередь.

Под производительными силами марксизм понимал:

1. Людей, занятых изготовлением товаром и оказанием услуг, обладающих определенной квалификацией и способностью к труду.

2. Землю, недра и полезные ископаемые.

3. Здания и помещения, где осуществляется процесс производства.

4. Орудия труда и производства от ручного молотка до высокоточных станков.

5. Технологию и оборудование.

6. Конечную продукцию и сырье. Все они подразделяются на две категории – личные и вещественные факторы производства.

Производительные силы формируют, выражаясь современным языком, социотехническую систему производства, а производственные отношения – социально-экономическую. Производительные силы являются той внешней средой для производственных отношений, изменение которых приводит либо к их модификации (частичному изменению), либо к полному уничтожению (замене старых на новые, что всегда сопровождается социальной революцией).

Производственные отношения – отношения между людьми, складывающиеся в процессе производства, распределения, обмена и потребления материальных благ под воздействием характера и уровня развития производительных сил. Они возникают между большими группами людей, занятыми в общественном производстве. Производственные отношения, образующие экономическую структуру общества, определяют поведение и действия людей, как мирное сосуществование, так и конфликты между классами, возникновение социальных движений и революции.

В «Капитале» К. Маркс доказывает, что производственные отношения определяются в конечном счете уровнем и характером развития производительных сил.

Общественно-экономическая формация – это совокупность стран на планете, которые в данный момент находятся на одной и той же ступени исторического развития, имеют сходные механизмы, институты и учреждения, определяющие базис и надстройку общества.

Согласно формационной теории К. Маркса, в каждый исторический период, если сделать моментальный портрет человечества, на планете сосуществуют самые разные формации – одни в своем классическом виде, другие – в своей пережиточной форме (переходные общества, где наслоились остатки самых разных формаций).

Всю историю общества можно разделить на этапы в зависимости от того, каким образом осуществляется производство товаров. Маркс называл их способами производства. Всего исторических способов производства (они называется также общественно-экономическими формациями) пять.

История начинается с первобытнообщинной формации, при которой люди трудились сообща, не было частной собственности, эксплуатации, неравенства и социальных классов. Вторым этапом является рабовладельческая формация, или способ производства.

На смену рабовладению пришел феодализм – способ производства, основанный на эксплуатации лично и поземельно зависимых непосредственных производителей земельными собственниками. Он возник в конце V в. в результате разложения рабовладельческого, а в некоторых странах (в том числе у восточных славян) первобытно-общинного строя

Сущность основного экономического закона феодализма – производство прибавочного продукта в форме феодальной ренты в виде отработочной, продуктовой и денежной. Главным богатством и средством производства является земля, которая находится в частной собственности у помещика и сдается крестьянину на временное использование (в аренду). Тот платит феодалу ренту, продуктами или деньгами, позволяя ему жить ему безбедно и в праздной роскоши.

Крестьянин более свободен, чем раб, но менее свободен, чем наемный рабочий, который становится, наряду с собственником-предпринимателем, главной фигурой на следующем – капиталистическом – этапе развития. Основным способом производства становится добывающая и обрабатывающая промышленность. Феодализм серьезно подорвал основу своего экономического благополучия – крестьянское население, значительную часть которого разорил и превратил в пролетариев, людей без собственности и статуса. Они заполнили города, где в это Рабочие заключают с работодателем контракт, или договор, который ограничивает эксплуатацию определенными нормами, согласованными с юридическими законами. Собственник предприятия не складывает деньги в сундук, и пускает свой капитал в оборот. Размеры получаемой им прибыли определяются ситуацией на рынке, искусством управления и рациональностью организации труда.

Завершает историю коммунистическая формация, которая возвращает людей к равенству на более высокой материальной основе. В планомерно организованном коммунистическом обществе не будет частной собственности, неравенства, социальных классов и государства как машины подавления.

Функционирование и смена формаций подчиняется общим законам, связывающим их в единый процесс поступательного движения человечества. В то же время каждая формация имеет свои особые законы возникновения и развития. Единство исторического процесса не означает, что каждый социальный организм проходит все формации. Их проходит человечество в целом, «подтягиваясь» к тем странам и регионам, где победил наиболее прогрессивный в данную историческую эпоху способ производства и развились соответствующие ему надстроечные формы.

Переход от одной формации к другой, способной создать более высокие производственные мощности, более совершенную систему экономических, политических и духовных отношений, составляет содержание исторического прогресса.

Материалистической теория истории К. Маркса является потому, что определяющая роль в развитии общества принадлежит не сознанию, а бытию людей. Бытие определяет сознание, взаимоотношения людей, их поведение и взгляды. Фундаментом общественного бытия выступает общественное производство. Оно представляет одновременно процесс и результат взаимодействия производственных сил (орудия труда и люди) и производственных отношений. Совокупность не зависящих от сознания людей производственных отношений составляет экономическую структуру общества. Она называется базисом. Над базисом возвышается юридическая и политическая надстройка. Сюда относятся различные формы общественного сознания, в том числе религия и наука. Базис первичен, а надстройка вторична.

2.2. Школы одного фактора в социологии XIX века

Расово-антропологическое направление в социологии. Расово-антропологическое направление, бывшее популярным в социологии во второй половине XIX – начале XX в., является разновидностью натурализма. Наиболее известные представители этого направления – Ж. – А. де Гобино, Ш. Летурно, Ж. Ляпуж (Франция), X. С. Чемберлен (Англия), О. Аммон (Германия). Суть этого направления – в определении влияния биологической природы человека, его расовых черт и генотипа на жизнь общества.

Основными положениями расово-антропологического направления являются следующие:

• социальное поведение людей и культура целиком обусловливаются их биологической наследственностью;

• социальная жизнь выступает следствием и результатом расовых и антропологических факторов;

• расы не равны между собой, что определяет не только социальное, но и культурное неравенство между группами людей;

• смешения рас вредны для обществ в целом и для отдельных людей в особенности.

Расово-антропологическое направление оказалось представленным и в других европейских странах, в частности в Германии. К концу XIX в. в этой стране возникла так называемая антропосоциология, одним из самых ярких представителей которой был Отто Аммон. Так, одним из основных антропометрических параметров была величина так называемого головного показателя – процентного отношения наибольшей ширины головы к ее наибольшей длине. В соответствии с такими измерениями самой аристократической, «высшей» расой оказалась нордическая (арийская). В главной из них – «Общественный порядок и его естественные основы» (1895) – немецкий антропосоциолог пытался анализировать общественные институты в Германии сквозь призму соединения принципов расизма и социального дарвинизма. Не случайно, А. Гитлер широко использовал работы О. Аммона. Расово-антропологическое направление в социологии нельзя определить как подлинно научное, поскольку в нем абсолютизируются расовые и этнические предрассудки, пропагандируются социальные мифы, имеющие явно выраженный тенденциозно-идеологический характер.

Социал-дарвинистское направление в социологии. Взгляды Л. Гумпловича и Г. Ратценхофера

Под социал-дарвинизмом чаще всего понимают направление (иногда пишут «школа» или даже «парадигма») в социологии, провозгласившее в качестве определяющих факторов общественной жизни принципы естественного отбора и биологической эволюции и рассматривающее их как принципы социального отбора и социальной эволюции. Представители этого направления исходят из посылки, согласно которой все социологические выводы должны соответствовать естественнонаучным законам, а в основе общественных структур лежат природные особенности человека.

Для социал-дарвинизма характерно применение дарвиновской теории борьбы за существование, т. е. определение последней как арены непрерывной и повсеместной борьбы, столкновений, конфликтов между индивидами, социальными общностями (группами) людей, целыми обществами. Наиболее яркими выразителями идей социал-дарвинизма стали польско-австрийский социолог Л. Гумплович и его австрийский последователь Г. Ратценхофер, американские социологи А. Смолл и У. Самнер. Рассмотрим коротко существо их взглядов и позиций.

Людвиг Гумплович (1838 – 1909) один из известнейших европейских социологов XIX в., написал ряд крупных работ по общим проблемам социологии. Гумплович рассматривал социологию как науку, занимающуюся изучением социальных групп и отношений между ними. В гармоническом взаимодействии социальных групп лежит единственно возможное решение социальных вопросов, насколько оно вообще возможно.

Основное состояние отношений между группами, согласно Л. Гумпловичу, – непрерывная и беспощадная борьба, которая является главным фактором их социальной жизни. В основе межгрупповых конфликтов лежат, по мнению социолога, стремления людей к удовлетворению материальных потребностей. Следовательно, борьба – групповая, а интересы – индивидуальные.

Он делил все группы на простые и сложные. К простым социальным группам относились примитивные человеческие сообщества с ярко выраженными антропологическими и этническими характеристиками (орды, племена, роды и т. д.). Сложные группы, или группы второго порядка, отличались своей многомерностью и структурой, наличием целого ряда социальных характеристик и выполнением многочисленных функций. К сложным группам Л. Гумплович относил сословия, государства, классы.

Австрийский социолог Густав Ратценхофер был сторонником социал-дарвинизма. Он (подобно Л. Гумпловичу) считал, что в обществе действуют такие же закономерности, какие имеют место в органической природе. Основной социологической категорией для австрийского социолога выступал интерес, который движет поведением групп и индивидов. Поэтому конфликты между группами и людьми – это, прежде всего, конфликты интересов. Г. Ратценхофер предложил классификацию интересов, включающую пять типов: прокреативные интересы, стимулирующие деятельность по продолжению рода; физиологические интересы, реализующиеся в питании; индивидуальные интересы, в которых воплощается стремление к самоутверждению; социальные интересы, выражающиеся в стремлении к родственным и групповым связям; трансцендентные интересы, означающие связь с религией и стремление к ней.

Некоторые из этих узловых понятий, в первую очередь категории конфликта, интереса и желания, оказались центральными для творчества американского социолога Альбиона Смолла (1854–1926). А. Смолл выделял шесть классов интересов, связанных со сферами здоровья, благосостояния, общения, познания, красоты, справедливости. Первый класс интересов касается пищи и сексуальных отношений, второй – богатства и владения вещами, третий – связи между людьми, четвертый – знания и наука, пятый – наслаждение эстетическим, шестой – правоты.

Американский социолог Уильям Самнер (1840–1910) считал, что обычаи являются продуктом четырех главных мотивов человеческих действий и поступков: голода, сексуальной страсти, честолюбия и страха. В основе этих мотивов лежат многообразные человеческие интересы.

Самнер находился под сильным влиянием идей Г. Спенсера и Ч. Дарвина, поэтому считал основными принципами социологии социальный эволюционизм, естественный социальный отбор и борьбу за существование, которую социальные группы ведут между собой.

Социал-дарвинизм как направление социологической науки оказал определенное влияние на ее развитие. Это было сделано за счет постановки и анализа таких проблем как социальный отбор, социальная эволюция, социокультурная адаптация, межгрупповые отношения, конфликты в них, борьба социальных групп за существование и др.

Географическое направление в социологии. Под географическим (иногда его называют социогеографическим) направлением в социологии принято понимать натуралистические концепции и теории, в которых факторы географической среды рассматриваются как определяющие по отношению к ходу экономических, социальных и политических процессов. При этом понятие географических факторов включает в себя самые разные аспекты: климат, и ландшафт, и длина береговой линии, и реки, и флора, и фауна, и урожайность, и земля с ее разнообразными особенностями, и минеральные богатства, и продукты питания, и водные ресурсы, и горы.

Это направление получило распространение и развитие в ряде европейских стран: Англии, Германии, Франции, Швеции. Его наиболее известные основатели и представители – Г. Бокль (Англия), К. Риттер, Ф. Ратцель, К. Хаусхофер (Германия), Ю. Челлен (Швеция), Ж. Реклю, П. Видаль (Франция).

Генри Бокль (1821–1862) английский историк и социолог, представитель позитивизма, находился под сильным влиянием О. Конта. В работе «История цивилизации в Англии» (переведена на русский язык и издана в Санкт-Петербурге (1895) Г.Бокль доказывал, что развитие человеческого общества зависит в значительной мере от действия физических причин, к которым он относил в первую очередь климат, ландшафт, почву и пищу.

Пожалуй, наиболее активно географическое направление развивалось в Германии. Здесь заметную роль играл первоначально Карл Риттер (1779–1859). Значение К. Риттера, который всегда подчеркивал особую роль географии в деятельности, воспитании и самовоспитании человека, определялось, прежде всего, его попытками органически соединить географию и социологию.

Ф. Ратцель (1844–1904) доказывал определяющее воздействие пространственно-природных факторов на ход истории и процессы принятия политических решений правящими кругами. Так, он пытался выстроить причинные связи, их цепочки между характером природной среды, типом местности и деятельностью государства. При этом Ф. Ратцель абсолютизировал влияние природно-географической среды на особенности политического устройства, характер международных отношений и внутреннюю и внешнюю государственную политику, доказывая, что для ее усиления, равно как и для увеличения могущества страны, нужны новые территории, которые, в свою очередь, для их освоения потребуют роста народонаселения. Обоснованию этого положения были посвящены сформулированные Ратцелем законы «пространственного роста государств».

Немецкий исследователь различал понятия границ государства, его пространства и местоположения. Развитие наций и их культур связано с необходимостью изменения и расширения названных параметров. Эти идеи имели явно выраженный геополитический характер и пали на хорошо удобренную для них в Германии почву.

Ряд положений географического направления в социологии нашел свое отражение во взглядах Карла Хаусхофера (1869–1946), которого характеризуют как основателя реакционной немецкой геополитики. Его считают идеологом, стратегом и теоретиком экспансионистской политики фашистской Германии. Некоторые идеи географического направления он довел до крайности, использовав понятие жизненного пространства в целях обоснования его дефицита в Германии и неестественности ее границ. Особенностью позиции К. Хаусхофера было стремление соединить наиболее консервативные положения расово-антропологического (в том числе обоснование расизма) и географического направлений.

Французская социогеографическая школа представлена взглядами Ж. Реклю и П. Видаля.

Жан Жак-Элизе Реклю (1830–1905) заимствовал ряд идей у К. Риттера, у которого учился в Берлине. Главная его работа, принесшая ему мировую славу и известность, – девятнадцатитомная энциклопедия «Новая всеобщая география. Земля и люди», которую он писал и издавал 20 лет (1875–1894 гг.). За эту работу он был награжден золотой медалью Парижского географического общества. В фокусе внимания Ж. Реклю влияние внешней, в основном географической, среды на общество. Однако он рассматривал это влияние не только в «одностороннем» порядке, но и обращал внимание на взаимодействие двух сред – социальной и географической. По мнению Ж.

Реклю, чтобы оно было плодотворным, необходимо содействовать реализации принципов гуманизма и братства народов. В целом вся социальная география Реклю была пронизана его прогрессивными общественно-политическими устремлениями. Он воспевал свободу личности (иногда понимаемую анархистски), идею общественного прогресса как развития и оптимального использования обществом лучших качеств людей.

Поль Видаль де Ла Блаш (1845–1918) справедливо считается одним из основателей французской географической школы в социологии. Он уделял большое внимание процессам изменения географической среды под воздействием деятельности социальных групп. Сам ландшафт это не только продукт природных изменений, но и трудов человека, социальных групп. Задача социологов и социогеографов, по мнению П. Видаля, состоит не только в том, чтобы определить, что данная географическая природная среда предполагает тот или иной образ жизни, но и в том, чтобы выявить воздействие на нее этого образа жизни и изменения в самой среде в результате такого процесса. Натурализм сыграл в целом позитивную роль, поскольку стремился прибегать к научному объяснению социальных явлений и привлек внимание исследователей-обществоведов к достижениям естественнонаучного знания.

Органическая школа в социологии. Представителями этой школы являются Лилиенфельд-Тоаль Павел Фёдорович (1829–1903), Альберт Шеффле (Германия), Рене Вормс (Франция). Исходной точкой развития своих взглядов П. Лилиенфельд видит разграничение источников знания, из которых человек черпает его на протяжении всей своей жизни. «Для духа человеческого существуют только два источника познания. Он может вникать в самого себя, делая собственное «я» предметом своих наблюдений и исследований… или же дух человеческий обращает исследования свои на окружающую природу». Тем самым он подразделяет и науки на два типа: «умозрительные» – математика, метафизика, психология и естественные – естественная история, химия, физика, медицина, геология. С другой стороны, П. Лилиенфельд говорит о том, что никакое исследование окружающей, естественной среды не возможно без «умозрения», а каждое умозрение обязательно основывается на чём-то реальном. Здесь, начиная говорить уже о человеческом обществе и социологии, П. Лилиенфельд предлагает «решить вопрос: к какой области человеческого знания принадлежит социология.

П. Лилиенфельд замечает, что социология не занимается изучением внутренней сущности человека и не пытается познать тайну души человека, социология изучает лишь внешнюю деятельность человека, т. е. проявление наружу его духовных и физических сил в общественной среде.

Общество приводится к единству посредством подчинения, путём власти одних индивидов, одних общественных органов, над другими, так же, как организмы слагаются в одно целое посредством подчинения действия одних клеточек действию других. Это политическая сторона развития. Политическая свобода определяет условия взаимодействия и напряжения отдельных клеточек в виду органического единства.

П. Лилиенфельд формулирует цели прогресса общества: в политической сфере прогресс заключается в усилении власти, в экономической сфере – в увеличении собственности и расширении экономических свобод, в правовой – в упрочении права и правовых свобод.

Не надо только проводить аналогии с какими-то конкретными организмами или, наоборот, вдаваться в метафизическую демагогию о сверхъестественности природы человека.

Темы и вопросы для повторения

1. Социально-исторические и философско-теоретические предпосылки возникновения в Европе марксистской социологии.

2. Основные составные части теории К. Маркса и Ф. Энгельса. Связь экономической и социологической теории К. Маркса.

3. Социологические идеи в «Капитале» и экономических рукописях К. Маркса.

4. Способ производства и общественная формация. Проблемы стадий всемирной истории в марксизме (концепция общественных формаций).

5. Социально-политическое учение К. Маркса и Ф. Энгельса: вызревание в капитализме экономических, социальных и политических революции и диктатура пролетариата.

6. Проблемы древнейшей истории человечества: работы Ф. Энгельса «К вопросу о роли труда в процессе превращения обезьяны в человека» и «Происхождение семьи, частной собственности и государства»

7. Эволюционная теория Ч. Дарвина как один из теоретических источников натуралистических школ. Единство законов истории природы и истории человечества. Классификация натуралистических школ.

8. Географическая школа и ее характеристика.

9. Основные положения расово-антропологической школы.

10. Социал-дарвинистская школа – Л. Гумплович, Г. Ратценхофер.

3.1. Социология Э. Дюркгейма

Предметом социологии Э. Дюркгейма (1856–1918) является социальная реальность, имеющая особые, присущие только ей одной качества, элементами этой социальной реальности являются социальные факты, совокупность которых составляет общество.

Цель социологии есть исследование главным образом социальных фактов, а также их научное объяснение, т. е. ученый стремился доказать, что социология может и должна существовать как наука объективная.

Правила социологического метода Э. Дюркгейма:

1. Социальные факты нужно рассматривать как вещи, что на самом деле означало признание в первую очередь их независимое от субъекта существование и обеспечивало объективный подход к социальной действительности.

2. Социолог должен изучать не отдельные и разрозненные социальные факты, а целые их классы.

3. Описание и упорядочение социальных фактов – это только начало социологического исследования. Главное – установить между ними более глубокие причинные связи и законы.

4. Социология, описывая и объясняя социальные факты, должна стремиться к их сравнительному, сопоставительному анализу.

Социология выступает у Э. Дюркгейма как сложное структурное образование, включающее три основные части: социальную морфологию, социальную физиологию и общую социологию.

Социальная морфология изучает структуру общества и его материальные формы (социальные организации народов, географические основы их жизни, народонаселение, распределение его по территориям и т. д.).

Социальная физиология изучает конкретные проявления общественной жизни (религию, мораль, нравы, экономику и др.). Социальная физиология исследует «жизненные проявления обществ» и охватывает ряд частных социальных наук. Она включает в себя:

1) социологию религии;

2) социологию морали;

3) юридическую социологию;

4) экономическую социологию;

5) лингвистическую социологию;

6) эстетическую социологию.

Общая социология – по замыслу Э. Дюркгейма, должна устанавливать, раскрывать наиболее общие законы жизни общества и синтезировать их в единое целое, это философская сторона науки. Задача социологии состоит в том, считает Дюркгейм, чтобы объединить представителей различных социально-гуманитарных дисциплин на основе общей точки зрения на характер социальных фактов, совпадающих критериев их оценки, единого метода исследования.

Центральное методологическое место в его творчестве занимает теория общества, получившая название «социологизма. «Социологизм» Э. Дюркгейма характеризуется:

Во-первых, это преимущество общественного над индивидуальным. Общество рассматривается как более богатая и значимая реальность, чем индивид. Оно выступает как определяющий деятельность человека фактор.

Во-вторых, он формулирует принцип объективного научного подхода к социальным фактам, связанный с требованием объяснять одни из них другими, но не сводить к биологическим либо психологическим явлениям и процессам.

Для понимания дюркгеймовского «социологизма» необходимо выделить и различать в нем два аспекта: онтологический и методологический. Онтологическая сторона «социологизма», т. е. концепция социальной реальности выражена в следующих базовых положениях:

1. Общество – это реальность особого рода, не сводимая к другим ее видам. Общество – не простая сумма индивидов, но система, образованная их ассоциацией и представляющая собой реальность, наделенную своими особыми свойствами. Конечно, коллективная жизнь предполагает существование индивидуальных сознаний, но этого необходимого условия недостаточно. Нужно еще, чтобы эти сознания были ассоциированы, скомбинированы, причем скомбинированы определенным образом.

2. Онтологическая сторона «социологии» не сводится, однако, к признанию основательности и автономии социальной реальности. Утверждается главенство социальной реальности по отношению к индивидуальной.

3. Общество в его интерпретации выступает как независимая от индивидов, вне- и надиндивидуальная реальность. Оно – «реальный» объект всех религиозных и гражданских культов. Оно представляет собой более богатую и более «реальную» реальность, чем индивид, оно доминирует над ним и создает его, являясь источником всех высших ценностей.

Таким образом, характерная онтологическая черта «социологизма» – это «социальный реализм». Э. Дюркгейм признает, что генетически общество возникает в результате взаимодействия индивидов; но, раз возникнув, оно начинает жить по своим собственным законам.

Методологический аспект «социологизма» тесно связан с его онтологическим аспектом и симметричен ему. Поскольку общество – часть природы, постольку наука об обществе – социология – подобна наукам о природе в отношении методологии.

Методологический аспект «социологизма» включает:

1. Познавательная цель социологии – исследование устойчивых причинно-следственных связей и закономерностей. Дюркгейм настаивает на применении в социологии объективных методов, аналогичных методам естественных наук.

2. Исследованию должны подвергаться в первую очередь не понятия о социальной реальности, а она сама непосредственно; из социологии необходимо устранить все предпонятия, т. е. понятия, образовавшиеся вне науки.

3. Основной принцип его методологии выражен в знаменитой формуле, согласно которой асоциальные факты нужно рассматривать как вещи. Это значит приступать к их изучению, исходя из принципа, что мы ничего не знаем о том, что они собой представляют, а их характерные свойства, как и неизвестные причины, от которых они зависят; не могут быть обнаружены даже самой внимательной интроспекцией. Это обстоятельство нередко игнорировали интерпретаторы и критики Э. Дюркгейма.

4. Из признания специфики социальной реальности вытекает самостоятельность социологии как науки, ее несводимость ни к какой другой из наук, специфика ее методологии и понятийного аппарата. Отсюда и методологический принцип, согласно которому социальные факты должны объясняться другими социальными фактами.

5. Социология в результате выступает не только как специфическая наука о социальных фактах, но и как своего рода наука наук, призванная обновить и социологизировать самые различные отрасли знания: философию, гносеологию, логику, этику, историю, экономику и др.

6. Социология мыслилась Э. Дюркгеймом не просто как самостоятельная социальная наука в ряду других, но и как «система, корпус социальных наук». В результате «социологизм» предстает не только как базовая социологическая концепция, но и как философское учение.

Проблема социальной солидарности занимала центральное место не только в научном творчестве Эмиля Дюркгейма (1856–1918), но и всей французской социологической школы. Социальная солидарность – главная сила, цементирующая и сплачивающая общество, создающая общественное целое. Она возникает как логическое следствие общественного разделения труда, т. е. специализации и распределения людей по профессиям. Индивиды, связанные трудовыми функциями в единую систему общественных отношений, становятся уже не просто носителями профессиональных ролей, но и социально зрелыми личностями.

Э. Дюркгейм пишет о двух формах социальной солидарности – механической и органической. Солидарность основана на коллективном сознании – совокупности общих верований и чувств, которые разделяют члены одной группы или общества. Коллективное сознание отражает характер народа, его идеалы и традиции. Э. Дюркгейм подразумевал под коллективным, или общим сознанием «совокупность верований и чувств, общих, в среднем, членам одного и того же общества», которая и образует определенную систему, имеющую свою собственную жизнь. Коллективное сознание имеет особую, «отдельную реальность», существует объективно, независимо от нашей воли и сознания, хотя такую реальность нельзя ни сфотографировать, ни измерить каким-либо физическим прибором.

Коллективное сознание обладает реальной силой, воздействующей на поведение отдельных людей. Группа и коллектив действуют и чувствуют совершенно иначе, учил Э. Дюркгейм, чем сделали бы это отдельные, разрозненные индивиды. Индивиды притягиваются друг к другу благодаря общим верованиям и сходным чувствам. Последние и составляют условия существования коллектива, важнейшую предпосылку их духовного бытия.

Коллективное сознание представляет для общества особую и предпочтительную ценность. Коллектив защищает себя от посягательств агрессивной личности, не считающейся с законами и обычаями, обретая в этой борьбе еще большее единство. Коллективное сознание как своеобразный голос общественной совести регламентирует социальную жизнь общества, тем теснее и крепче связь индивида с группой. Ткань социальных отношений уплотняется благодаря коллективному сознанию, т. е. наличию общих интересов и убеждений, верований и стремлений.

Разделение труда и специализация индивидов на выполнении какой-то конкретной функции вносят разнообразие в общество. Но чем больше в нем разнообразие, тем сильнее в людях стремление к единству и обмену деятельностью. Развитая форма кооперации скрепляется (оформляется) договором. Символом обмена, его юридической формой выступает у Э. Дюркгейма договор. Обмен предполагает взятие на себя взаимных обязательств. Договоры между покупателем и продавцом, предпринимателем и рабочими, ссужающими и занимающими, доверителем и поверенным представляют собой известную форму взаимодействия, кооперации. Из этого проистекают сотрудничество и кооперация. Кооперировать – значит разделить между собой общее занятие. Если это последнее разделено на занятия качественно подобные, хотя и связанные друг с другом, то мы имеем разделение труда первой степени или простое. Если они разной природы, то мы имеем сложное разделение труда или собственно кооперацию.

Малые части общества, организованные внутри себя, также стремятся к целостности и солидарности, как и общество в целом. У них тоже развивается коллективное, а точнее, групповое сознание. Соотношение между групповым и общеколлективным сознанием такое же сложное, как между общественным и индивидуальным.

Полагаясь на понятие социальной солидарности, Э. Дюркгейм построил одну из самых плодотворных теорий развития общества в мировой социологии. От степени солидарности зависит состояние общества – нормальное или патологическое.

Патология общества получила у Э. Дюркгейма название аномии – ощущение отсутствия норм, возникающее в обществе, членов которого не только убедили, но и воспитали быть законопослушными, однако не позаботились создать для этого необходимые условия, прежде всего законодательные. В книге «О разделении общественного труда» Э. Дюркгейм анализировал также и «ненормальные» формы: аномию (отсутствие законности и порядка), социальное неравенство, рутинизацию труда, деградацию рабочей силы, классовые конфликты.

В сочинении «О разделении общественного труда» Э. Дюркгейм изложил также теорию строения и эволюции общества. Согласно Э. Дюркгейму, развитие человеческого общества проходит две фазы:

1. Механическая солидарность (доиндустриальное общество), согласно его терминологии, – это «солидарность по сходствам», т. е. вследствие сходства между людьми. Механическая солидарность возможна за счет поглощения и даже подавления индивидуальности коллективом, общиной, существует деспотическое управление, господство обычаев над правом, подчинение личности требованиям коллектива, высокий уровень принуждения, насилия. Эту фазу проходят государства рабовладельческие, феодальные и капиталистические в начальной стадии развития, государства с тоталитарным политическим режимом.

2. Органическая солидарность (часть доиндустриального и все индустриальное общество) возникает и существует в условиях развивающегося разделения труда, усиления дифференциации и различий между людьми. Эта фаза характеризуется сокращением влияния коллективного сознания, ростом суверенитета отдельной личности, признанием самостоятельной сферы действия за индивидом. В трудовой организации формируется микроклимат, способствующий развитию личности, создаются различные, в зависимости от форм собственности, виды трудовых организаций, а отношения внутри организаций становятся все более демократическими, появляется новая культура отношений (корпоративная культура сейчас). В период органической солидарности растет разделение труда, специализация, появляется административный и судебный аппарат, по-новому организуется коллективная жизнь людей (профсоюзы, коллективные договоры), карьера работника строится на основе способностей, таланта.

На современном этапе, в мире имеются государства, достигшие высшей степени органической солидарности: у них развитое гражданское общество, высокая степень социальной защиты работников и граждан, демократический политический режим; широкая сеть жизненно необходимых социальных институтов.

Институты, по мнению Э. Дюркгейма, возникают потому, что они выполняют полезную функцию. Функция – это и есть вклад социального института в стабильное функционирование общества. Поэтому социологию Э. Дюркгейма именуют функционализмом.

Э. Дюркгейм внес важнейший вклад в понимание общества как ценностно-нормативной системы. Он подчеркивал, что социальное поведение всегда регулируется некоторым набором правил, которые являются одновременно обязательными и привлекательными, должными и желательными.

Плодотворность теории Э. Дюркгейма состоит в том, что пользуясь ею, можно более глубоко понять социально-политические процессы, происходящие в современном обществе. К примеру, совершенно ясно, что чем органичнее является общество (чем выше его органическая солидарность), тем выше его склонность к демократии потому, что последняя основана на свободе выбора, уважении к личности, защите прав человека. И, напротив, чем более механистичным является общество, тем более оно, следуя логике Э. Дюркгейма, должно склоняться к тоталитаризму. В этом плане утверждение в России сталинского тоталитаризма означает возврат нашего общества к принципам механической солидарности.

Демократия – вершина общественного развития и вместе с тем самая сложная форма социальной организации общества. Сложность происходит от того, что индивиду предоставлен гораздо более широкий выбор моделей поведения, чем в авторитарном обществе. Его поведение становится многовариативным. В демократическом обществе граждане соблюдают нормы не автоматически, а осмысленно. Здесь допускается множество вариантов поведения, наказываются не ошибки, а преступления, т. е. умышленные попрания важных норм. Приветствуется свобода действий и инициатива.

Тоталитарное общество не является многовариативным, поскольку не только сужает диапазон свободы действий, но применяет к нарушителям чрезмерно узкий набор санкций. Большинство из них смещается в сторону репрессивных мер. При сталинизме даже за мелкую провинность мог последовать расстрел. Напротив, демократическое общество вооружено гораздо более широким набором санкций, что позволяет более гибко регулировать поведение людей. При этом подавляющая их часть располагается ближе к полюсу мягких и косвенных санкций.

Тоталитарное общество держится только на том, что все люди, не зависимо от их желании, жестко выполняют одни и те же нормы. Для каждой нормы предписан только один вариант ее соблюдения. В таком обществе нет ошибок, отклонений, нескольких вариантов выполнения одного и того же действия. Человек должен знать нормы и автоматически им следовать.

Сравнивая оба типа общества, можно сделать вывод, что тоталитарный строй – простейшая и исторически более древняя модель общественного строя, а демократия – сложноорганизованная современная модель.

Помимо теоретических концепций и исследований, посвященных различным формам общественного сознания, широкую известность приобрел анализ Э. Дюркгеймом такого явления как самоубийство. Самоубийство исследуется социологом, прежде всего как неиндивидуальное, а социальное явление. Э. Дюркгейм отмечает, что «процент самоубийств зависит только от социологических причин и что контингент добровольных смертей определяется моральной организацией общества. Прежде всего, следует отметить, что в соответствии с общей концепцией Э. Дюркгейма самоубийство рассматривается в качестве социального факта. Главной его причиной как одного из наиболее ярких примеров разрушения социальных связей является негативное воздействие социальной среды на поведение личности и целых общественных групп. Вместе с тем Э. Дюркгейм писал о факторах несоциального порядка, которые влияют па совершение самоубийств. Это психопатические состояния человека, а также различного рода физические факторы: климат, время года, возраст и т. д. По мнению социолога, они оказывают на процент самоубийств только косвенное влияние, «проходя» через состояние социальной среды.

Э. Дюркгейм выделяет три основных вида самоубийств: эгоистическое, альтруистическое и аномическое.

Эгоистическое самоубийство возникает на почве социальной разобщенности, одиночества, безысходности, пустоты, социальной тоски.

Альтруистическое самоубийство типичное, прежде всего, для древних обществ, связано с выполнением определенных ритуалов, обычаев, когда человек приносит себя в жертву (в древности это были самосожжения жен после смерти мужей, самоубийства рабов после смерти хозяина и т. д.). С этим видом самоубийств связаны и так называемые фаталистические самоубийства, вызванные необходимостью выполнять требования жесткой дисциплины, регламентации поведения. Это действие в условиях отсутствия выбора его варианта.

Аномические самоубийства связаны с периодами крупных общественных потрясений, кризисов, когда человек не может адаптироваться к новым социальным условиям жизни.

В институционально – организационном аспекте вклад Э. Дюркгейма в социологию был также необычайно велик. Именно благодаря ему социология во Франции стала университетской дисциплиной. Он одним из первых в мире, если не первым, стал читать лекционные курсы по социологии. В университетах Бордо и Парижа он создал первые в стране социологические кафедры.

3.2. Общность и общество в учении Ф. Тенниса

Тённис Фердинанд (1855–1936) – основоположник немецкой и классик мировой социологии. Ф. Теннис разделил социологию на общую и специальную.

Общая социология у Ф. Тенниса изучает социальные формы жизни везде, где они встречаются не только (и не столько) у людей, но и у животных. Он приписывал социальности универсально-историческое значение, полагая, что она зарождается у так называемых общественных животных (прежде всего насекомых).

Специальная социология подразделяется у Ф. Тенниса на чистую (теоретическую), прикладную и эмпирическую (социографию). Они изучают только социальную жизнь людей.

Ф. Теннис раскрывает понятие идеальные типы, которые призваны были служить масштабом для познания и описания реалий. Они никак не привязаны к эпохе, культуре или конкретной стране, но выражают некую трансисторическую сущность или социальную универсалию как таковую. Идеальный тип придумывается ученым как мыслительная конструкция, накладываемая на реальность, это абстрактная модель, при помощи которой описываются не реальные события, а чистые формы социальных явлений.

Первая же работа Ф. Тённиса «Gemeinschaft und Gesellschaft» (1887) принесла ему мировую известность. Опубликованная в 1998 г. статья «Общность и общество» продолжала рассматривать идеи предыдущей.

Теннис вводит понятие «Гемайншафт» – община. Согласно Ф. Теннису, в общине господствуют непосредственно личные и родственные отношения, а в обществе преобладают формальные институты.

Другое важнейшее для социологии Ф. Тенниса понятие – «Gesellschaft»«(Гезельшафт») – единодушно переводится как общество в значении крупномасштабной и сложно организованной ассоциации людей, объединенных социальными институтами, общественным разделением труда и профессиональной специализацией, системой экономического обмена, бюрократической иерархией и классовой стратификацией.

Общество типа «Гемайншафт» придает решающее значение традиционным обычаям, верованиям и неписаным законам, а «Гезельшафт» – юридическим законам. Если первое отличается ограниченной специализацией, складывающейся главным образом на основе родственных связей, то для второго характерны специализация профессиональных ролей и отделение последних от семейных ролей.

В обществе типа «Гемайншафт» культура формируется на основе религиозных ценностей, а в «Гезельшафт» – на светских. Главными социальными институтами в «Гемайншафт» являются семья, соседи и община; в «Гезельшафт» складываются крупные объединения и ассоциации (деловые круги, правительство, политические партии, добровольные ассоциации).

Основные различия между ними состоят в следующем:

1) Gemeinschaft предполагает, что люди живут в соответствии с общинным принципом и мирскими ценностями, а общество типа Gesellschaft основано на стремлении к личной выгоде;

2) Gemeinschaft придает основное значение обычаям, в то время, как Gesellschaft основано на формальных законах;

3) Gemeinschaft предполагает ограниченную и неразвитую специализацию, в то время, как в Gesellschaft проявляют специализированные профессиноальные роли;

4) Gemeinschaft опирается на религионые, а Gesellschaft – на светские ценности;

5) в основе Gemeinschaft лежит семья и община, а в основе Gesellschaft – крупные корпоративные и ассоциативные формы объединения людей.

Ф. Теннис использует термины Gemeinschaft и Gesellschaft, чтобы провести разграничения между традиционным и современным обществом. Понятие Gemeinschaft (община) применяется к крестьянской деревенской общине, а понятие Gesellschaft (общество) – к индустриальному городскому обществу.

Общность может строиться по следующим основаниям:

1) на географической близости (село, коммуна, приход, нация);

2) на психологической близости;

3) на кровнородственной близости (семья);

4) на духовной близости (круг друзей и единомышленников).

Термин «Gemeinschaft» применяется у Ф. Тенниса по отношению к таким разным социальным единствам, какими выступают семья, корпорация, церковь, сельское товарищество, родовая, деревенская, политическая, христианская и городская общины. Все они – сплоченные совокупности, социальные солидарности, образованные на основе естественных человеческих отношений. В общность, строго говоря, не вступают – в ней оказываются автоматически, хотят того или нет. С общностью люди связаны родовыми узами, избегнуть которых они не могут. Индивид естественно принадлежит к своей семье, своей деревне, своей родине, своей расе – и принадлежность эта природная, непроизвольная.

Общество представляет собой сознательное социальное объединение, основанное на договоре и вступлении членов. В него входят свободно, по собственной воле – но могут и не входить. Общество – продукт целиком и полностью искусственный. Его намеренно создают, затем часто изменяют.

Общество основано не на соседстве, близости или кровном родстве – оно базируется на интересе. Людей сближают интересы, стремление к выгоде, рациональный расчет, общая профессия или место работы. В обществе должны быть официальные, деловые отношения. Здесь нет и не должно быть никакой интимности, искренности, неподдельного интереса к близкому тебе человеку, с которым ты готов разделить пищу и кров. Ничего подобного коллегам по работе, сослуживцам, членам одной политической партии или профсоюзной организации не требуется. А самое главное – оно им претит. Как только личные отношения проникают в область служебных, начинаются такие негативные явления, как кумовство, блат, протекция. Две сферы – дружески-личные и служебно-деловые отношения – два разных мира, две вселенные, которые не должны пересекаться, вмешиваться, сталкиваться, вытеснять друг друга. Интересы служат основой объединения общества и он выделяет следующие группы интересов:

1. Материальные и денежные интересы служат основанием торговых товариществ, профсоюзов, страховых обществ, паевых, пенсионных и инвестиционных фондов.

2. Интеллектуальные интересы объединяют людей в творческие союзы, литературные и философские кружки, научные ассоциации и ученые советы, содружества, академии, художественные объединения.

3. Образовательные интересы людей приводят к созданию школ, институтов, университетов, курсов повышения квалификации.

4. Нравственные интересы выступают источником появления религиозных объединений и сект, вызывают к жизни благотворительные объединения, общества трезвости, ассоциации взаимной помощи. К их числу можно добавить такие ассоциации и движения, которые сплачивают людей на идеологической основе, помогая отстаивать свои идейные принципы, выступать против кого-то: политические партии, движение за гражданские права, экологические движения, феминистские общества.

5. Досуговые интересы объединяют людей в клубы по интересам (клубы болельщиков или коллекционеров), молодежные дискотеки и бары, кружки для игры в бридж, общества игры в мяч, любителей рыбной ловли, ассоциации туристов, любительские театры, союзы биллиардистов, скаутов, т. е. порождают различные сообщества, помогающие индивидам развлечься и разнообразно провести свое свободное время.

Развитие общества имеет следующие основания:

1. В обществе коллективную волю рода и семьи заменяет корпоративная воля государства.

2. На смену неформальному контролю родственников и соседей, которые были присущи кровно-родственной общности и общине, приходит формальный контроль со стороны полиции, судебных властей.

3. Вместо обычного права и неписаных законов появляются юридические законы и писаные правила, регулирующие поведение больших групп людей.

4. Функцию арбитра в решении нравственных вопросов берет на себя государство и уполномоченные им органы власти.

5. В конечном счете, именно государство, выступающее причиной появления Gesellschaft, разрушает либо необратимо изменяет Gemeinschaft. Со временем оно начинает восприниматься людьми как недружественная или враждебная сила, возвышающаяся над ними и требующая беспрекословного подчинения. В противоположность общине для общества характерна «механическая» связь отношений индивидов, построенных на рациональном расчете.

Согласно Ф. Теннису, в обществе царит целерациональная воля и, соответственно, произвол. Общество уже самим своим фактом появления на свет до основания смывает кровно-родственные узы и старинные идеалы, религиозные культы и кодексы чести.

На развитие общества (государства) влияют:

• информационные потоки, равно как денежное и товарное обращение не знает государственных границ, а мультинациональные корпорации качают живительную кровь экономики по всему миру, не спрашивая ни прописки, ни классового происхождения;

• интернациональность и глобализация – это лишь доведенные на наивысшей степени обнаруженные еще Ф. Теннисом тенденции «обобществления» социальной жизни.

Ликвидация общины как социального института началась давно, но усилилась в связи с появлением крупных городов и мегаполисов. Сегодня этот процесс зашел так далеко, что возвратного пути уже нет, а сохранившиеся кое-где островки истинной общности могут вот-вот погибнуть. В новом мире все в диковинку: магия уступает место науке, религия – политике, нравы – юридическим документам, священники – чиновникам, друзья – коллегам и сотрудникам, народное творчество – массовой культуре, идеалы – идолам, естественные продукты – консервированной пище, чтение – телепросмотрам, личное общение – телефонным переговорам.

Ф. Тённис эволюцию общества представляет как переход от первого типа ко второму в результате нарастания рациональности. Теннис полагал, что «общинная» социальность в ходе истории все больше вытесняется «общественной» социальностью. Отсюда открывался путь для анализа нравов, права, семьи, хозяйствования, деревенской и городской жизни, религии, государства, политики, общественного мнения, присущих современному обществу.

Ф. Теннис не только теоретически разграничил, но и противопоставил два типа социальных отношений: «общность», основанную на непосредственной эмоциональной близости людей, и «общество», построенное на холодном рациональном расчете, анонимных связях и разделении труда. Классическим примером «общественных» отношений Ф. Теннис считал капиталистический товарообмен, пренебрегающий индивидуальными различиями, а воплощением «общности» – родство, соседство и дружбу.

Ф. Теннис анализирует понятие гражданское общество и считает, что «гражданское общество («bürgerliche Gesellschaft») формируется как верхушечный феномен, который постепенно распространяется на весь народ и все человечество. В современном понимании «гражданское общество» (по преимуществу) трактуется как совокупность неполитических отношений, не обязательно экономического характера. Гражданское общество указывает какой должна быть реальность, к которой устремлены прогрессивно мыслящие люди, гражданское общество – идеальное общество, суверенных свободных личностей, наделенных широкими гражданскими правами. В экономическом плане этот идеал означает многообразие форм собственности, свободный рынок, свободное предпринимательство, в идеологическом – плюрализм мнений, свободу слова и печати. Таким образом, во втором случае «гражданское общество» выражает идеал демократического общества, реализуемый в правовом государстве.

У Ф. Тенниса «гражданское общество» скорее форма общественного сознания, выросшая на экономических взаимоотношениях и дорастающая до такой формы сознания, когда государство мыслится как «средство улучшения жизни общества, удовлетворяя все разумные потребности». И, если мыслить терминами Ф. Тенниса, гражданское общество – высший этап развития корпорации, или, уже в нашей терминологии, – высший этап развития социальной организации.

Ф. Теннис создал типологию социальных отношений. Общностные и общественные отношения делятся на товарищеские, по типу господства (отношение отца к сыну) и смешанные. Простейшим представителем товарищества выступает пара, живущая в братских, приятельских, дружеских отношениях, которые легче складываются, если людей сближают возраст, пол, деятельность, образ мыслей, устремления и особенно если их объединяет общая идея.

Примером господства и основанного на нем государства является охранительно-защитное отношение отца к ребенку. Защита в качестве условия своего существования предполагает господство, ибо осуществлять защиту можно лишь на регулярной основе. Отцовское достоинство – прототип всякого, в том числе имеющего иные основания, общностного авторитета, в особенности авторитета священника.

Отношения смешанного типа формируются в общностях в тех ситуациях, когда сливаются господство и товарищество, например в половой потребности и продолжения рода.

Ф. Теннис называет классы и общества в смысле страны, государства. Хотя общество или страна – это самая большая из групп, проживающих на ее территории, именовать страну общностью в строгом смысле было бы неправильно.

То же самое относится к социальным классам. Но класс в одном обществе может выступать реальной группой, а в другом – статистической категорией. Так, американцы считают, что для них класс – всего лишь формальный признак, а в Англии сословное и классовое деление общества закреплено институтами (разделение парламента на две палаты) и обычаями (обращение по званию, привилегированные клубы и т. д.). Со статистическими категориями страну и класс сближает их многочисленность.

Общностные отношения, основанные на доверии, знакомстве, симпатии и дружбе, в современную эпоху уступают место совсем другим, общественным отношениям, основа которых – рациональный обмен, т. е. обмен находящимися в частном владении вещей. Подобные отношения имеют вещную природу и лишь отчасти строятся на общностных отношениях. Но различия между ними в том, что общественные отношения могут существовать даже между врагами, если индивиды готовы сознательно участвовать в них. Сущность общественных отношений заключается в осознании их полезности и ценности для участников, следовательно, они имеют рациональную структуру.

К первичным формам общности Ф. Тённис относит родство, соседство и дружбу. Он полагал, наличие общности можно констатировать там, «где люди через свою волю органично связаны друг с другом и положительно относятся друг к другу». Положительные отношения – это эмоциональные, добросердечные и дружественные связи между людьми. Без них невозможно существование общности в целом и семьи в частности. Ф. Теннис придавал огромное значение роли чувств в социальной жизни, а особенно симпатии, считая ее уникальной силой, способной сплачивать людей в единое целое. Особенность ее в том, что она естественна и социальна одновременно. Симпатия между людьми возникает при наличии общих интересов. Традиционное общество основано на коллективизме, авторитете старших, уважении к предкам, передаче традиций, разветвленной системе родства, натуральном хозяйстве.

Разрушителем семейной общности выступает индивидуализм. В городской среде он развит гораздо больше, чем в сельской. Современное общество все меняет на деньги, которые отныне становятся измерителем степени близости людей и меры прочности их отношений. В крупном городе человек приобретает свободу действий, его интересуют такие вещи, которых не было или которые не ценились в архаичной среде, а именно величина заработной платы, пенсионное обеспечение, престижная работа, выгодные связи. А во главе всего стоят деньги – основной механизм городской жизни. На них человек может купить все, что захочет. Удовлетворяя любые желания индивида, деньги делают его свободным и эгоистичным.

Субъектом общественных отношений является «лицо» – объект формально-юридических связей. Когда мы говорим о физическом или юридическом лице, которое должно вовремя платить налоги, заключать какие-то договоры, вступать в контрактные и административно-правовые отношения, то представляем себе нечто отчужденное и абстрактное. Лицо – собирательный и отчасти пугающий образ, под которым скрываются вполне земные люди и конкретные учреждения. Но как только их назвали лицом, вся теплота и конкретность куда-то исчезают. Перед нами только социальные маски, обобщенные лица, категории и т. п.

Государство или учреждение есть коллективное искусственное лицо, наделенное полномочиями и законной силой влиять, воздействовать, ограничивать, принуждать, направлять, организовывать. В распоряжении такого лица находятся вполне достаточные материальные, финансовые, людские ресурсы, а если надо, то и военные.

Учреждение или государство как обобщенное лицо может быть представлено первым лицом (президентом, монархом), либо правомочной корпорацией, функцию которой способно выполнять общее собрание, совет директоров, парламент и др. «Лицо» есть внешнее механическое единство, определяемое внешним, случайным образом. Множество лиц способно составить систему и конституировать «фиктивное лицо», представленное собранием или отдельным индивидом. Если «общинные» отношения предполагают «высшую самость», то «общественные» – «искусственное лицо». Отсюда следует и различие главных экономико-правовых категорий. В первом случае (община) речь идет о «владении», «земле», «территории», «семейном праве», во втором (обществе) – об «имуществе», «деньгах», «обязательственном» (торговом) праве. Сюда же Ф. Теннис добавляет и противоположность статуса и контракта (договора).

В корпорацию людей сплачивает общее отношение к земле, первоначально неотделимое от сознания или мнения кровных родственников. Ярким примером корпорации выступает деревенская община (Dorfgemeinde). Ее сущность заключается в практикуемом сообща искусном возделывании земли и владении маркой.

Корпорацию, например, предприятие или университет, можно считать социальной организацией, толкуя ее как форму упорядоченной деятельности людей, протекающую по четким законам (по Ф. Теннису на основе «избирательной» воли). Искусственной организация называется потому, что организация создана кем-то ради выполнения легитимной цели, например, производства товаров или оказания платных услуг, при помощи институциализированных механизмов подчинения.

Корпорация – это собирательный образ самых разных типов социальной организации. Сюда Ф. Теннис включает деревенскую и родовую общину, политическую и христианскую общину, античный полис, средневековые городские коммуны, университеты и промышленные гиганты.

Все типы объединений могут быть названы социальной организацией. Социальная организация – способ совместной деятельности людей, при котором она принимает форму жестко упорядоченного, регулируемого, скоординированного и направленного на достижение конкретных целей взаимодействия; объединение людей, стремящихся к реализации определенных целей путем упорядоченности. Социальная организация напоминает общество, разница лишь в масштабе.

3.3. Социология Макса Вебера

Макс Вебер – немецкий социолог, социальный философ, культуролог и историк. Идеи М. Вебера пронизывают все здание современной социологии, составляя его фундамент. Он внес вклад в теорию и методологию, заложил основы отраслевых направлений социологии: бюрократии, религии, города и труда.

Позитивизм с самого начала приобрел господствующие позиции в новой науке. Однако, по мере ее развития, все большее число исследователей задумывались о правомерности использования именно этого метода исследований. Дело в том, что общество состоит из индивидов, наделенных сознанием, и само оно – человеческое порождение. Если естественные науки имеют дело с внешним опытом и прибегают главным образом к объяснению наблюдаемых явлений, то науки, изучающие общество, состоящее из людей, должны учитывать понимание чувств, мотивов, интересов этих людей.

Эти идеи оказали серьезное влияние на М. Вебера в его размышлениях о научном методе, который должен применяться в науке о человеческом обществе. И он, в конечном счете, приходит к выводу, что социальные науки в этом смысле должны глубоко отличаться от естественных наук (хотя и имеют с ними общее рациональное начало).

Одной из важнейших отличительных черт науки о человеческом обществе должно быть понимание. Необходимость понимания предмета своего исследования, согласно М. Веберу, отличает социологию от естественных наук, т. е. необходимо обратить внимание на еще одну категорию социологии М. Вебера – категорию понимания. Социология, по М. Веберу, должна быть «понимающей», т. к. действия индивида осмысленны. М. Вебер исходит из того, что социология должна познавать те значения, которые люди придают своим действиям. Для этого и вводится термин Verstehen, который дословно переводится с немецкого как «понимание» и приобретает в социологическом методе М. Вебера довольно автономное значение.

Суть использования Verstehen состоит в том, чтобы поставить себя в положение других людей для того, чтобы увидеть, какое именно значение они придают своим действиям или каким целям, по своему убеждению, служат.

Если социологи намерены, например, проанализировать социальные причины, по которым люди размахивают руками, они должны иметь какие-то основания для того, чтобы решить, что именно является побудительными мотивами взмахов чьей-то руки вверх и вниз (вправо-влево), и почему другие так не поступают в аналогичной ситуации. Если вы оказываетесь неспособны к исследованию такого рода значений, это может стать источником серьезных заблуждений, когда какие-то группы действий будут отнесены к одной и той же категории, в то время как в действительности они принадлежат к различным категориям. Исследование значений человеческих поступков – это в какой-то степени просто развитие наших повседневных попыток понять действия множества различных окружающих нас людей.

С принципом «понимания» связана одна из центральных методологических категорий веберовской социологии – категория социального действия. Вот как определяет его сам М. Вебер: «Действием» мы называем действие человека (независимо от того, носит ли оно внешний или внутренний характер, сводится ли к невмешательству или терпеливому приятию), если и поскольку действующий индивид или индивиды связывают с ним субъективный смысл. «Социальным» мы называем такое действие, которое по предполагаемому действующим лицом или действующими лицами смыслу соотносится с действием других людей и ориентируется на него». Социология изучает обобщенное поведение людей, как если бы оно протекало в идеальных условиях. При этом ее интересует не только ориентированность действий на других людей, но и степень наполненности их определенным смыслом. Понятие же смысла выводится из соотношения цели и средств. Изучение различных вариантов такого соотношения приводит Вебера к построению идеальной типологии социальных действий.

Социальное действие, по М. Веберу, предполагает два момента: субъективную мотивацию индивида или группы, без которой вообще нельзя говорить о действии, и ориентацию на другого (других), которую Вебер называет еще и «ожиданием» и без которой действие не может рассматриваться как социальное.

Обязательной чертой социального действия Вебер считает ориентацию действующего лица на другого индивида (или других индивидов). М. Вебер пишет: «Социальное действие может быть ориентировано на прошлое, настоящее или ожидаемое в будущем поведение других индивидов (месть за нападение в прошлом, оборона при нападении в настоящем, меры защиты против будущего нападения). В качестве «других» могут выступать известный индивид или неопределенно многие и совсем неизвестные (например, «деньги» означают средство обмена, которое действующий индивид принимает при обмене, так как ориентирует свое действие на ожидание того, что в будущем при обмене их в свою очередь примут неизвестные ему и неопределенно многие другие)».

Наличие субъективного смысла и ориентации на других – два необходимых признака социального действия. В соответствии с этим определением не всякое действие, как подчеркивает М. Вебер, может быть названо социальным. Так, если действие индивида ориентировано на ожидание определенного «поведения» не со стороны других индивидов, а со стороны вещественных предметов (машин, явлений природы и т. д.), то оно не может быть названо социальным действием в принятом М. Вебером смысле слова.

Хозяйственная деятельность индивида только тогда становится социальным действием, если при распоряжении определенными экономическими благами во внимание принимается другой (или другие) индивид (ы) и действие протекает с ориентацией на этих других. Нельзя, например, считать социальным действием многих индивидов, если оно определяется по характеру и содержанию ориентацией на какое-либо природное явление. «Если на улице, – пишет М. Вебер, – множество людей одновременно раскрывают зонты, когда начинается дождь, то при этом (как правило) действие одного ориентировано на действие другого, а действие в равной мере вызвано потребностью предохранения от дождя».

М. Вебер не считает социальным и чисто подражательное действие, совершаемое индивидом как атомом массы, толпы; такое действие, М. Вебер считает предметом исследования «психологии масс», а не социологии. Хотя и социология, по М. Веберу, может рассматривать действие многих, а не только одного индивида, но она рассматривает такое коллективное действие по модели индивидуального, раскрывая субъективно подразумеваемый смысл действий составляющих коллектив индивидов и их взаимную установку друг на друга и на «третьего».

М. Вебер настаивает на том, что без учета мотивов действующего индивида социология не в состоянии установить те причинные связи, которые, в конечном счете, позволяют создать объективную картину социального процесса. Понимание мотивации, по М. Веберу, – необходимый момент социологического исследования, а психологическое понимание чужих душевных состояний является лишь подсобным, а не главным средством для историка и социолога.

М. Вебер дает классификацию видов действия и указывает четыре вида действия: целерациональное, ценностно-рациональное, аффективное и традиционное:

1) целерациональное, т. е. через ожидание определенного поведения предметов внешнего мира и других людей и при использовании этого ожидания как «условия» или как «средства» для рационально направленных и регулируемых целей (критерием рациональности является успех);

2) ценностно-рациональное, т. е. через сознательную веру в этическую, эстетическую, религиозную или как-либо иначе понимаемую безусловную собственную ценность (самоценность) определенного поведения, взятого просто как таковое и независимо от успеха;

3) аффективное, особенно эмоционально – через актуальные аффекты и чувства;

4) традиционное, т. е. через привычку.

Наиболее «понятным» является осмысленное действие, т. е. действие, направленное к достижению ясно сознаваемых самим действующим индивидом целей и использующее для достижения этих целей средства, признаваемые за адекватные самим действующим индивидом. Такой тип действия Вебер называет целерациональным.

Целерациональное действие

Этот в максимальной степени рациональный тип действия характеризуется ясностью и осознанием поставленной цели, причем, это соотносится с рационально осмысленными средствами, обеспечивающими достижение именно этой, а не какой-то иной цели. В рациональности цели можно удостовериться двояким образом:

во-первых, с точки зрения ее собственного содержания,

во-вторых, с точки зрения целесообразности (т. е. сообразности с целью) избираемых средств. В качестве именно социального действия (а значит, ориентированного на определенные ожидания со стороны других людей) оно предполагает рациональный расчет действующего субъекта на соответствующую реакцию со стороны окружающих людей, с одной стороны, и на использование их поведения для достижения поставленной цели – с другой. Здесь необходимо помнить о том, что такая модель выступает, прежде всего, идеальным типом, а значит, реальные человеческие поступки могут быть поняты прежде всего через измерение степени отклонения от данной модели. В одних случаях такие отклонения не слишком значительны, и мы можем говорить о реальном поступке как о «почти целерациональном». Если же отклонения более существенны, то они практически выводят нас на иные типы социального поведения.

М. Вебер рассматривает целерациональное действие как идеальный тип, поэтому он вправе заявить, что «рационалистический» характер его метода не предполагает рационалистической трактовки самой социальной реальности. Целерациональность – это, по М. Веберу, лишь методологическая установка социолога, это средство анализа действительности, а не характеристика самой этой действительности.

Ценностно-рациональное действие

Этот идеальный тип социального действия предполагает совершение таких поступков, которые основаны на убежденности в самодостаточной ценности поступка как такового, другими словами, здесь в качестве цели выступает само действие. Ценностно-рациональное действие, по М. Веберу, всегда подчинено определенным требованиям, в следовании которым индивид видит свой долг. Если он поступает сообразно этим требованиям – даже если рациональный расчет предсказывает большую вероятность неблагоприятных последствий такого поступка для него лично, – значит, мы имеем дело с ценностно-рациональным действием. Классический пример ценностнорационального действия: капитан тонущего судна покидает его последним, хотя это угрожает его жизни. Осознанность такой направленности действий, соотнесение их с определенными представлениями о ценностях – о долге, достоинстве, красоте, морали и т. п. – уже говорит об определенной рациональности, осмысленности. Если к тому же мы имеем дело и с последовательностью в реализации такого поведения, а значит, преднамеренностью, то можно говорить об еще большей степени рациональности его, что и отличает ценностно-рациональное действие от аффективного. В то же время по сравнению с целерациональным типом «ценностная рациональность» действия несет в себе нечто иррациональное, поскольку абсолютизирует ценность, на которую ориентируется индивид.

Традиционное действие

Этот тип действия формируется на основе следования традиции, то есть подражания тем или иным образцам поведения, сложившимся в культуре и одобряемым ею, а потому практически не подлежащим рациональному осмыслению и критике. Такое действие совершается во многом чисто автоматически, по сложившимся стереотипам, оно характеризуется стремлением ориентироваться на привычные образцы поведения, сложившиеся на основе собственного опыта и опыта предшествующих поколений. Несмотря на то, что традиционные действия отнюдь не предполагают выработку ориентации на новые возможности (а может быть, как раз поэтому), пожалуй, именно оно составляет львиную долю всех поступков, совершаемых индивидами. В какой-то степени приверженность людей к совершению традиционных действий (проявляемых в огромном числе вариантов) служит основой стабильности существования общества и предсказуемости поведения его членов. Как указывает сам М. Вебер, «…чисто традиционное действие… находится на самой границе, а часто даже за пределами того, что может быть названо «осмысленно» ориентированным действием».

Аффективное действие

Это наименее осмысленное из идеальных типов. Главной его характеристикой является определенное эмоциональное состояние – вспышка страсти, ненависти, гнева, ужаса и т. п. Аффективное действие имеет свой «смысл», главным образом, в скорейшем снятии возникшего эмоционального напряжения, в разрядке. Этим оно прямо противоположно целерациональному действию; однако здесь таится определенное сходство с ценностнорациональным действием, которое, как мы видели, также не стремится к достижению какой-то «внешней» цели и видит определенность в самом совершении действия.

Приведенная типология может служить неплохой иллюстрацией для понимания сущности того, что было определено как «идеальный тип».

Вряд ли какой-то из реальных поступков, совершаемых в этом мире реальными людьми, можно было бы в полной мере охарактеризовать как относящийся к тому или иному идеальному типу социального действия. Они могут лишь в большей или меньшей степени приближаться к какому-то из них, нести в себе черты и того, и другого, и третьего. А каждый из идеальных типов будет выполнять функции эталона.

Реально протекающее поведение индивида, говорит М. Вебер, ориентировано, как правило, в соответствии с двумя и более видами действия: в нем имеют место и целерациональные, и ценностно-рациональные, и аффективные, и традиционные моменты. В разных типах обществ те или иные виды действия могут быть преобладающими: в традиционных обществах преобладают традиционный и аффективный типы ориентации действия, в индустриальном – целе- и ценностно-рациональный с тенденцией вытеснения второго первым.

Два последних типа социальных действий, строго говоря, не являются вполне социальными – во всяком случае, в веберовском значении этого слова. В самом деле, и традиционный, и особенно аффективный типы действия во многом близки к тем типам действия, которые свойственны и животным. Первый из них – традиционный – можно в значительной степени уподобить условному, а второй – аффективный – безусловному рефлексу. Понятно, что они в значительно меньшей степени являются порождением интеллекта, нежели второй и – в особенности – первый типы социального действия.

В качестве одного из важных исследовательских инструментов в своем социальном анализе М. Вебер использует понятие идеального типа. Идеальный тип – это мыслительная конструкция, которая извлекается не из эмпирической реальности, а создается в голове исследователя – в качестве теоретической схемы изучаемого явления – и выступает как своеобразный «эталон», сравнивая с которым интересующий нас объект, мы можем судить о мере удаления или, наоборот, приближения к нему исследуемой эмпирической реальности. М. Вебер подчеркивает, что сам по себе идеальный тип не может дать знания о соответствующих процессах и связях изучаемого социального явления, а представляет собою чисто методический инструмент.

М. Вебер предполагал, что социологи отбирают в качестве характеристик идеального типа определенные аспекты поведения или институтов, которые доступны для наблюдения в реальном мире, и преувеличивают их до форм логически понятной интеллектуальной конструкции. Не все характеристики этой конструкции могут быть представлены в реальном мире. Но любую конкретную ситуацию можно понять глубже, сравнивая ее с идеальным типом. Поэтому идеальные типы представляют собой, скорее, гипотетические конструкции, формируемые из реальных явлений, и имеющие объяснительную ценность. «Идеальный» здесь означает, скорее, «чистый» или «абстрактный», нежели нормативно – желательный. Вообще говоря, точная связь между идеальными типами и реальностью, к которой они относятся, остается не до конца ясной. М. Вебер, с одной стороны, предполагал, что выявляемые расхождения между реальностью и идеальным типом должны вести к переопределению типа, а с другой стороны, он также утверждал, что идеальные типы являются моделями, не подлежащими проверке. Речь идет о том, что любые поступки и действия, совершаемые человеческими существами, могут быть «измерены» с помощью этих своеобразных эталонов, то есть могут с большей или меньшей степенью приближения отнесены к одному из четырех идеальных типов. Давайте попытаемся рассмотреть каждый из них более подробно.

В чем состояло объяснение идеального типа:

1. Идеальный тип не возникает на основе реальности, а конструируется как теоретическая схема и только потом соотносится с реальностью. Поэтому Вебер называет идеальный тип «утопией», подчеркивая тем самым его недействительный характер.

2. М. Вебер неоднократно называет идеальный тип продуктом нашей «фантазии», «созданным нами самими чисто мыслительным образованием», подчеркивая тем самым его неэмпирическое происхождение.

3. Своеобразие веберовской концепции идеального типа и целый ряд трудностей, связанных с ней, определяется тем, что идеальный тип у М. Вебера служит методологическим принципом как социологического, так и исторического познания.

4. Понятие идеального типа в своих методологических работах 1904 г., М. Вебер рассматривает его главным образом как средство исторического познания, как исторический идеальный тип. Именно поэтому он подчеркивает, что идеальный тип есть лишь средство, а не цель познания.

5. В истории идеальный тип служит средством раскрытия генетической связи исторических явлений, потому его называют генетическим идеальным типом.

Противоречия, которые возникли у М. Вебера в связи с образованием идеально-типических понятий, связаны с различными функциями и различным происхождением идеальных типов в истории и социологии. Если в историческую науку идеальный тип вносит элемент общего, то в социологии он, скорее, выполняет функцию замены закономерных связей типическими. Тем самым с помощью идеального типа М. Вебер значительно сближает историю и социологию в методологии.

Идея усиления значения рациональности по мере исторического развития того или иного общества проходит красной нитью через научное творчество М. Вебера. Он твердо убежден, что рационализация – это одна из главных тенденций самого исторического процесса. Рационализация находит свое выражение в увеличении доли целерациональных действий в общем объеме всех возможных типов социальных действий и в усилении их значимости с точки зрения структуры общества в целом. Это означает, что рационализируется способ ведения хозяйства, рационализируется управление, образ мышления. И все это, как считает М. Вебер, сопровождается колоссальным усилением социальной роли научного знания – этого наиболее «чистого» воплощения принципа рациональности. Формальная рациональность в веберовском понимании – это, прежде всего, калькулируемость всего, что поддается количественному учету и расчету. Тот тип общества, в котором возникает такого рода доминанта, современные социологи именуют индустриальным (хотя первым его назвал так еще А. Сен-Симон, а потом этот термин довольно активно использовал и О. Конт). Все прежде существовавшие типы обществ М. Вебер (и вслед за ним – большинство современных социологов) называет традиционными. Важнейший признак традиционных обществ – это отсутствие в социальных действиях большинства их членов формально-рационального начала и преобладание поступков, наиболее близких по своему характеру к традиционному типу действия.

Формально-рациональное – это определение, применимое к любому явлению, процессу, действию, которое не просто поддается количественному учету и расчету, но и, более того, в значительной степени исчерпывается своими количественными характеристиками. Движение самого процесса исторического развития характеризуется тенденцией нарастания в жизнедеятельности общества формально-рациональных начал и все большего преобладания целерационального типа социальных действий над всеми остальными. Понятно, что одновременно это должно означать и повышение роли интеллекта в общей системе мотиваций и принятии решений социальными субъектами.

Общество, где господствует формальная рациональность, – это такое общество, где в качестве нормы выступает не столько стремление к наживе, сколько рациональное (т. е. разумно-расчетливое) поведение. Все члены такого общества ведут себя таким образом, чтобы рационально и ко всеобщей пользе применять все – и материальные ресурсы, и технологию, и деньги.

Особенно большое значение приобретает в учении М. Вебера проблема о типах господства. В соответствии со своей методологией М. Вебер выделяет легитимные типы господства:

1. Легальный.

2. Традиционный.

3. Харизматическое господство.

Рассмотрим более подробно типы господства:

1. Легальный тип господства – к такому типу, по его мнению, относятся современные европейские государства: Англия, Франция и США.

В таких государствах подчиняются не личности, а четко установленным законам, которым подчиняются и управляемые и управляющие.

Аппарат управления («штаб управления») состоит из специально образованных чиновников, которым вменяется в обязанность действовать невзирая на лица, т. е. по строго формализованным регламентам и рациональным правилам. Правовое начало – принцип, лежащий в основе легального господства. Именно этот принцип оказался, согласно М. Веберу, одной из необходимых предпосылок развития современного капитализма как системы формальной рациональности.

Легально-рациональное господство подразумевает повиновение формальным правилам, установленным с помощью «правильных» публичных процедур. Отсюда – столь важная роль, которую играет в легальнорациональном господстве бюрократия, как неотъемлемый элемент рационального общества и то огромное внимание, которое уделяет ей в своих исследованиях М. Вебер. Бюрократическая организация характеризуется целым рядом важных черт, среди которых М. Вебер выделяет следующие.

Эффективность, достигаемая, главным образом, благодаря четкому разделению обязанностей между работниками аппарата, что дает возможность использовать на каждой из позиций узкоспециализированных и высококвалифицированных специалистов.

Строгая иерархизация власти, которая позволяет вышестоящему должностному чиновнику осуществлять контроль за деятельностью нижестоящего.

Формально установленная и четко зафиксированная система правил, обеспечивающая единообразие управленческой деятельности и применение общих инструкций к частным случаям, а также не допускающая неопределенности и двусмысленности толкования распоряжений; сотрудники бюрократической организации подчиняются прежде всего этим правилам, а не конкретной личности, которая их выражает.

Безличность административной деятельности и эмоциональная нейтральность отношений: каждый функционер выступает не как особая неповторимая личность, а как формальный носитель социальной власти определенного уровня, представитель занимаемой им должности. К другим характерным чертам бюрократии относятся также: администрирование, основанное на письменных документах; рекрутирование персонала на основе способностей и технических знаний, полученных с помощью специального образования; долгосрочная служба; продвижение на основе старшинства или заслуг; фиксированное жалование; разделение приватного и официального дохода.

2. Традиционное господство. Приверженец традиционной власти принимает правила, которые воплощают обычай и древнюю практику. В рамках этого типа господства право власти чаще всего носит наследственный характер (примерно так: «Я служу этому человеку, потому что его отцу служил мой отец, а его деду – мой дед»). В чистом своем виде это патриархальная власть. Понятие «патриархата» в социологии обычно используется для описания господства мужчин над женщинами, причем оно может проявляться в различных типах обществ. Это понятие употребляется также для описания определенного типа организации домашнего хозяйства, в котором старший по возрасту мужчина господствует над всем семейством, включая более молодых мужчин. Поэтому отношения между властителем и его административным аппаратом при традиционном типе господства можно уподобить взаимоотношениям между домохозяином и слугами, а также зависящими от него родственниками: они носят личностный характер, отчетливо эмоциональную окраску и основаны на личной преданности.

Одной из наиболее распространенных разновидностей традиционного господства, по М. Веберу, является патримониализм. В патримониальных системах административная и политическая сила находятся под прямым личным контролем правителя. Причем, поддержка патримониальной власти обеспечивается не столько теми силами, которые рекрутируются из землевладельческой аристократии (что типично, например, для феодализма), сколько с помощью рабов, регулярных войск или наемников. М. Вебер рассматривал патримониализм как:

1) политически нестабильный, поскольку он является объектом интриг и дворцовых переворотов,

2) препятствие развитию рационального капитализма.

Другими словами, патримониализм выступал в качестве одного из аспектов веберовского объяснения причин отсутствия капиталистического развития в различных восточных обществах, где доминировало личное правление.

3. Харизматическое господство. Оно основано на исключительных качествах, приписываемых лидеру. Сам термин харизма (от греч. harisma – божественный дар, благодать) ввел в социологический концептуальный аппарат немецкий теолог Э. Трёльч. При наличии этого типа господства приказы исполняются потому, что последователи или ученики убеждены в совершенно особом характере своего вождя, власть которого превосходит обычную существующую практику. Харизматическое господство основано на экстраординарной, может быть, даже магической способности, которой обладает господин. При этом неважно, что в действительности этой способностью наделяют его сами приверженцы – те, кто идет за ним и предан ему (хотя они и считают, что его наделяют этим даром некие высшие силы). Здесь не играют роли ни происхождение, ни связанная с ним наследственность, ни сколько-нибудь рациональные соображения – только личные качества лидера. Наличие харизмы означает прямое, непосредственно осуществляемое господство. Харизматиками были большинство прославленных в истории пророков (включая всех основателей мировых религий), полководцев и выдающихся политических вождей.

Следовательно, М. Вебер – один из наиболее крупных социологов начала ХХ века. В своих работах, он стремился понять общество как некоторую целостность, социальная теория М. Вебера исходит из индивида, из его субъективной осмысленности своих действий. Творчество М. Вебера, посвящено типам господства и многим другим проблемам социологии.

Темы и вопросы для повторения

1. Назовите идейно-теоретические предпосылки и философские основания социологии Э. Дюркгейма.

2. Социально-исторические взгляды Э. Дюркгейма. Теория социального развития и эволюционизма.

3. Исследование самоубийства Э. Дюргеймом как социального феномена.

4. Ф. Теннис о предмете и структуре социологии.

5. Ф. Теннис о родовой, соседской и религиозной общине.

6. Социологическая концепция Ф. Тенниса и политика социальных реформ.

7. Теоретические источники социологии М. Вебера. Основные произведения.

8. Социология М. Вебера и ее влияние на эмпирические исследования. Наблюдение, интерпретация, конструирование «идеального типа», «понимание» смысла и мотивов поведения.

9. Концепция господства М. Вебера. Власть и господство. Типы господства.

4.1. Вернер Зомбарт о становлении и развитии капитализма

Вернер Зомбарт является одним из основоположников социологии. Широкую известность В. Зомбарту принесли две работы: «Социализм и общественное движение в XIX веке» (1896) и «Современный капитализм» (1902). Считается, что именно благодаря В. Зомбарту термин «капитализм» получил распространение в научном сообществе. В. Зомбарт остается одним из лучших социологов становления капиталистической экономики, но как истинного историка его интересовали не только структуры и институты, но прежде всего люди, представители того «третьего сословия», которые неожиданно для самих себя «стали всем».

Капитализм, по мнению В. Зомбарта, со времени своего появления и развития оказывает серьезное влияние на людей, общество:

Во-первых, капитализм в процессе становления приводит к смене ментальности ментальности, основных установок людей, которые перестают следовать заданным традицией образцам, порывают с общинами (гильдиями, цехами), действуют на свой страх и риск, стремясь к индивидуальному обогащению. Новая ментальность одновременно заявляет о себе в бухгалтерских книгах, в интересе к математике и экспериментальному естествознанию, в архитектуре и в живописи.

Во-вторых, В. Зомбарт считал, чтобы капитализм мог получить развитие, естественному, следующему влечениям человеку нужно было сначала переломать все кости; он должен был поставить на место первозданной, изначальной жизни особым образом устроенный рациональный душевный механизм, он должен был постепенно перевернуть все жизненные ценности. Homo capitalisticus представляет собой искусственное и искусное образование, являющееся следствием такого переворота. Именно поэтому, утверждал В. Зомбарт, начинали «капиталистическую революцию» маргиналы, не находящие себе места в прежних иерархиях, остававшиеся на краю социальной жизни: как религиозные меньшинства, так и всякого рода хищники в человеческом обличии – работорговцы, пираты, владельцы плантаций в Вест-Индии и им подобные.

В-третьих, переворот в мире ценностей привел к тому, что гордыня и алчность стали не грехами, а достоинствами.

В-четвертых, В. Зомбарт описывает многокрасочную картину становления нового общества и в капитализме он обнаруживает огромную жизненную силу, перспективы общественного развития.

В-пятых, капитализм оказывал влияние на развитие правовой системы и защиту прав собственности, подъем образования, развитие культуры. В. Зомбарта можно считать и одним из тех авторов, которые подготавливали современный институционализм, для которого сами технические изобретения и инновации являются следствиями стимулов, приходящих не от экономики как таковой, а от многообразных социальных подсистем. Без юридической системы контроля за выполнением контрактов, без защиты прав собственности, технические новшества не внедряются; без системы образования, без заботы о культуре и искусстве чахнет и инженерная мысль.

В-шестых, капитализм порождает новое поколение предпринимателей. Никакая «невидимая рука» не работает, пока нет тех людей, которые хотят и умеют действовать как рациональные производители

В-седьмых, в переходный период проще заниматься захватом и переделом, никто не пользуется знаниями, почерпнутыми из самых лучших учебников.

В-восьмых, не все народы восприняли и получили новый импульс в связи с развитием капитализма. Он писал о «специфическом таланте немцев к капитализму»: «Романские народы создали капитализм, германцы же заимствовали его от них и развили его в более высокие формы, значительно обогнав при этом своих учителей». В. Зомбарт связывает это не столько с физической силой, работоспособностью, выдержкой, сколько с такими чертами психологии, которые сложились под влиянием религиозной этики.

В-девятых, что В. Зомбарт негативно высказывается о планах захвата территорий: ничего не нужно захватывать, никого не следует «германизировать»; историческая роль Германии заключается в том, чтобы быть дамбой на пути у грязного потока торгашества, готового захлестнуть весь мир, т. е. развивать капиталистические отношения цивилизованно.

В-десятых, капитализм в книге В. Зомбарта «Немецкий социализм (1934) рассматривается как строительство Вавилонской башни: все большее количество товаров, механизмов, технологий сопровождается ростом власти международного финансового капитала, который эксплуатирует всю Землю и стирает с ее лица народ за народом.

В-одиннадцатых, коренным образом меняется уклад жизни. Происходит разрушение «органических стилей жизни» крестьян и ремесленников, затем национальных государств. Индивид считает себя все более независимым, но в действительности он делается сытым рабом, поскольку он сводится к двум ролям – пассивного потребителя и производительного «винтика» в гигантской машине. Труд утрачивает для человека всякий смысл, поскольку специализация разлагает сложные виды труда на элементарные, заменяет осмысленный труд частными операциями.

Даже умственный труд механизируется и становится частичным. Уничтожение природы, разложение и порча культуры, примитивизация форм жизни, становящихся тождественными по всему миру, – таков итог «капиталистической рационализации».

В-двенадцатых, «Немецкий социализм» В. Зомбарта означает государственное планирование без полной ликвидации частной собственности, уменьшение роли финансового капитала, поддержку мелких производителей. Зомбарт выступает как сторонник постепенного и мирного формирования европейской конфедерации.

Т.о., идеи В. Зомбарта в современной России о развитии капитализма получили практическое подтверждение и реализацию.

4.2. Формальная социология Георга Зиммеля

Из всех теоретиков, работавших на рубеже XIX–XX вв. и считающихся ныне классиками буржуазной социологии Георг Зиммель – самый непоследовательный и противоречивый. Его творчество постоянно подвергается многочисленным, иногда взаимоисключающим друг друга интерпретациям. Оценка социологии Г. Зиммеля историками и теоретиками социологии колеблется от полного отрицания ими ценности его идей до признания их этапными в значительной мере определившими содержание и направление последующего социологического развития.

Неокантианские идеи наложили глубокий отпечаток на разработку Г. Зиммелем категорий «формы» и «содержания» – основополагающих понятий его социологической концепции.

Зиммель испытал глубокое влияние идей К. Маркса. Одна из фундаментальных его работ – «Философия денег» – представляет собой попытку культурологической (в отличие от марксовой социологической) интерпретации понятия отчуждения, во многом повторяющей критику К. Марксом капиталистического строя и буржуазного образа жизни. Последний же этап идейного развития Г. Зиммеля характеризовался нарастанием скептицизма и сближением с антирационалистическими и антинатуралистическими движениями, переходом на позиции «философии жизни». Характерна для этого периода его дружба с поэтом-мистиком Стефаном Георге, которому он посвятил одну из своих последних книг. Однозначная оценка социологического творчества Г. Зиммеля затруднена также по причине многосторонности его интересов. Г. Зиммель был не только (и даже не в первую очередь) социологом, но и влиятельным философом культуры, теоретиком искусства, много писал по проблемам социальной психологии, этики, политэкономии, социологии города, религии, пола и др. И в каждой из этих областей он находил нечто, дополняющее и уточняющее его социологическое видение.

Г. Зиммель редко прибегал к систематизации своих идей, так что его социологическая концепция оказалась как бы «рассыпанной» по различным статьям, книгам, эссе, и почти всегда посвященным важным, но частным проблемам. Эти пестрота и многообразие часто создавали представление об отсутствии за ними сколько-нибудь связного целого.

Формальная социология

Понятие формы и тесно связанное с ним понятие содержания – важнейшие понятия зиммелевской чистой, или формальной социологии. Если мы изолируем последний аспект психического акта, то получим, писал Г. Зиммель, объективное содержание сознания, которое никоим образом не является психологическим. Это содержание – то, что в философии жизни понималось как «переживание» (Erlebnis), – и есть, по Г. Зиммелю, «материя», «тело» социального.

В свою очередь форму лучше всего определить по задачам, которые она выполняет. По Г. Зиммелю, задачи эти следующие:

• форма соотносит друг с другом несколько содержаний таким образом, что содержания эти образуют единство;

• обретая форму, эти содержания отделяются от других содержаний;

• форма структурирует содержание, которые она взаимно соотносит друг с другом.

«То, что мы называем формой, – писал Г. Зиммель, – с точки зрения исполняемых ею функций есть унификация материала: она преодолевает изолированность частей, его составляющих. Целостность как единство этих частей… противостоит всякому другому материалу, не обладающему формой или оформленному иначе». Применительно к социологии противопоставление формы и содержания следовало, таким образом, понимать как противопоставление «материи» социального взаимодействия – культурно-исторически обусловленных продуктов человеческого духа, целей, стремлений, потребностей индивидов – и наиболее часто повторяющихся, характерных для всех и всяческих культурно-исторических событий и явлений структур взаимодействия.

Задача формальной социологии, следовательно, не в том, чтобы разделить целостные социальные образования на две части, а в том, чтобы, говоря современным языком, систематизировать общество как межчеловеческое, межиндивидуальное явление. Г. Зиммель отнюдь не стремился к составлению исчерпывающего «каталога» человеческих взаимосвязей. Наоборот, считал Г. Зиммель, чистые формальные понятия имеют ограниченную ценность и проект формальной социологии лишь тогда будет реализован адекватно, когда выявление чистых форм социации будет сопровождаться выяснением того, «что значат они как чистые формы поведения, при каких обстоятельствах они возникли, как развивались, какие изменения претерпевали благодаря особенностям их объектов, благодаря каким одновременно формальным и материальным характеристикам общества они возникли и сошли». Другими словами, каждая форма социации, будучи отождествлена, должна была стать объектом исторического содержательного описания.

Г. Зиммель не ставил общей классификации социальных форм. Он, однако, сделал предметом своих исследований ряд аспектов и сторон социальной жизни, выделенных им как формы из ее «живой» реальности: господство, подчинение, соперничество, разделение труда, образование партий и т. д. Все эти формы, полагал Г. Зиммель, воспроизводятся, наполняясь соответствующим содержанием, в различного рода группах и социальных организациях, в свою очередь могущих трактоваться как формы: в государстве и религиозном сообществе, в группе заговорщиков и экономическом объединении, в семье и художественной школе и т. п. Образцы исследования этих и других подобных форм Г. Зиммель дал в очерках, составивших его книгу «Социология».

Позднее некоторые исследователи пытались систематизировать выделенные Г. Зиммелем формы. Делались также попытки классифицировать формы социации по трем группам: социальные процессы, социальные типы и модели развития. К социальным процессам при этом относились постоянные, независимые от конкретных обстоятельств их реализации явления (такие, как подчинение, господство, соревнование, примирение т. п.).

Примером зиммелевского анализа социального процесса как формы социации может служить его исследование моды. Мода, пишет Г. Зиммель, одновременно предполагает и подражание, и индивидуализацию. Человек, следующий моде, одновременно и отличает себя от других, и утверждает свою принадлежность к определенному слою или группе. Невозможность моды без стремления к индивидуализации Г. Зиммель доказывает тем, что в примитивных обществах, характеризующихся максимальной социальной однородностью, где отсутствует стремление выделиться из общей массы, отсутствует и мода. Точно так же в любом обществе, управляемом сравнительно небольшой группой людей, представители правящей олигархии носят одинаково строгое платье, не желая демонстрировать свою исключительность перед лицом общей массы граждан. Пример: венецианские дожи, ходившие только в черном. Невозможность моды без стремления к подражанию, к слиянию с коллективом доказывается тем, что в обществах характеризующихся распадом групповых норм, мода отсутствует. Так, во Флоренции в XIV в. каждый следовал собственному стилю одежды: мода отсутствовала, ибо отсутствовало стремление к слиянию с коллективом.

Как только какое-либо явление (одежда, идеи, манеры, вещи и проч.) стало «модным», оно тут же начинает «выходить из моды». В том-то и очарование моды, что она одновременно и нова и преходяща. Мода дает чувство настоящего, ощущение течения времени. Причиной широчайшего распространения моды в современную эпоху, говорит Г. Зиммель, как раз и является процесс разложения старинных, принимавшихся на веру убеждений, привычек, традиций, в результате чего более активными становятся временные, переходные формы. Отсюда засилье моды в искусстве, в науках, даже в морали.

Однако, несмотря на преходящий характер той или иной конкретной моды, она как социальная форма обладает некоторым постоянством: мода в том или ином виде существует всегда.

Вторая категория социальных форм, исследуемая Г. Зиммелем, – социальный тип. Человек, включенный в определенного рода отношение, обретает некоторые характерные качества, которые являются для него сущностными, т. е. проявляющимися постоянно вне зависимости от природы того или иного конкретного взаимодействия. Примеры социальных типов, исследованных Г. Зиммелем, – циник, бедняк, кокетка, аристократ и т. д. Как и в примере с модой, мысль Г. Зиммеля при характеристике социальных типов движется диалектически, через выявление характерного противоречия. Так, бытие такого социального типа, как аристократ, представляет собой единство двух взаимоисключающих характеристик. С одной стороны, он целиком поглощен своей группой, ее фамильной традицией, ибо является ветвью фамильного древа, с другой – он абсолютно отделен и даже противопоставлен ей, ибо сила, независимость и личная ответственность суть этой характерной для аристократии традиции.

Примером социальных форм, относящихся к третьей группе, именуемой моделью развития, может служить универсальный процесс взаимосвязи расширения группы с усилением индивидуальности. По мере увеличения группы, пишет Г. Зиммель, члены ее становятся все менее похожими друг на друга. Усиление индивидуальности сопровождается деградацией группы. И наоборот, чем меньше, т. е. своеобразнее, группа, тем менее индивидуальны ее представители.

Приведенная трехзвенная (социальные процессы – социальные типы – модели развития) классификация социальных форм весьма несовершенна.

Более содержательной может стать классификация социальных форм по степени их удаленности от непосредственного потока жизни. Ближе всего к жизни, считает Г. Зиммель, такие спонтанные формы, как обмен, личная склонность, подражание, формы, связанные с поведением толпы и проч. Несколько далее от потока жизни, т. е. от «материи» социального и общественного содержания, стоят такие более устойчивые и независимые формы, как экономические и прочие формальные (не в зиммелевском, а в привычном ныне социологическом смысле слова) организации. И наконец, наибольшую дистанцию от непосредственности социальной жизни сохраняют формы социации, представляющие собой не мыслительную абстракцию, а реально существующие (точнее, реально встречающиеся) в социальной жизни игровые формы. Примеры игровых форм: политическая форма, пережившая свое время и не удовлетворяющая запросов участвующих в ней индивидов; «наука для науки», т. е. знание, оторванное от потребностей человечества, переставшее быть «оружием в борьбе за существование», «искусство для искусства» и т. д.

Исключительную по своей роли и значимости игровую форму представляет собой так называемое свободное общение (Geselligkeit, sociability). Свободное общение – это общение ради общения, затеянное безо всяких конкретных целей, кроме одной – насладиться общением, побыть с другими. Такого рода общение представляет собой игровую форму социации, или абстрактную модель социального процесса, лишенную всяких содержательных элементов. Индивиды входят в такого рода общение, как «формальные» индивиды, лишенные каких-либо содержательных характеристик (таких, как способности, богатство, статус, власть, убеждения и т. д.); это общение – общение «равных».

Такт служит средством обеспечения этого равенства; он ограничивает любого рода содержательные стремления и импульсы участников: бестактно на вечеринке говорить о делах, обсуждать абстрактные проблемы, демонстрировать свой ум или свое богатство. Такт, следовательно, есть игровая форма социальных норм. Флирт, или кокетство, – игровая форма сексуальных отношений, лишенные реального эротического содержания. Разговор здесь – цель в себе; тема его, разумеется, не безразлична, однако главное – не тема, не содержание его, а удовольствие от разговора, от беседы, воплощающей в себе свободное общение, общение ради общения.

В анализе свободного общения Г. Зиммель наиболее полно и последовательно продемонстрировал идею чистой или формальной социологии. Однако в нем он, можно сказать, и исчерпал эту идею, продемонстрировав ее пределы, ее «нижние» границы.

Довольно распространено мнение о том, что социология Г. Зиммеля представляет собой попытку сведения человеческого общества к такого рода чистым, или игровым, формам и что конечной целью Зиммеля было составление исчерпывающего списка этих форм.

Г. Зиммель и сам отчетливо понимал невозможность сведения социальной жизни к ее формальному моменту – «грамматике» форм социации. Именно поэтому идея чистой, или формальной социологии отнюдь не исчерпывала содержания его социологической концепции, включающей также философскую социологию, задающую чистой социологам теоретико-познавательные и социально-философские мировоззренческие ориентиры.

В трудах Г. Зиммеля обнаруживают также классические образцы исследований в области ролевой теории, динамики социальных групп, социологии власти, социологии конфликта и т. д.

4.3. Социологическая теория Вильфредо Парето

Парето Вильфредо (1848–1923) – итальянский экономист и социолог. Основные работы В. Парето: «Курс политэкономии», «Трактат по общей социологии». Социология должна быть точной наукой, использовать только эмпирически обоснованные суждения, строго соблюдать логические правила при переходе от наблюдений к обобщениям, недопустимо привносить идейные мотивы, которые могут только исказить факты.

Главное в понимании системы В. Парето – концепция социальных действий, которые он делит на логические, где средства и цели связаны объективной логикой и потому ведут к достижению целей, и нелогические, где люди руководствуются субъективной логикой, не основанной на действительно существующих связях. Цель социологии В. Парето – логическое изучение нелогических поступков. Ее задача – описывать факты и формулировать законы, характеризующие функциональные зависимости между этими фактами. В качестве основных фактов, описываемых социологией, выступают действия, поступки людей, отражающие их социальное поведение. Эти действия имеют как логический, так и не логический характер. Большинство имеет нелогический характер, выступают предметом и содержанием социологической науки. Не логическими являются такие действия, которые основаны не на научном методе и принципах рационального мышления, а на чувствах. Поскольку общество представляет собой, с точки зрения В. Парето, систему взаимодействия индивидов, а для последних типичными и характерными являются нелогические действия, постольку социология выступает наукой, прежде всего, об этих действиях. Само же социальное действие трактуется социологом преимущественно на психологическом уровне и уровне чувств. Именно чувства являются движущими силами человеческой истории, основным механизмом ее изменения. Источник движения социальной системы или побудительные силы нелогических поступков В. Парето видит к «остатках» и «производных». Остатки – постоянная величина в системе поведения человека, а производные – переменная, эквивалент идеологии или оправдательной теории, цель которых маскировка нелогического характера действий.

Под социологией он понимал науку, дающую и обеспечиваю эмпирически обоснованное знание об обществе. Общество для В. Парето – это не просто социальная система, включающая соотносимые и взаимодействующие части. Это, прежде всего, система взаимодействия людей. Каждый индивид осуществляет действие наблюдаемое извне. Общественной основной этого действия В. Парето считает психическое состояние человека, поскольку оно дано человеку изначально независимо от его желаний, чувств, эмоций, стремлений, и т. д. По мнению В. Парето, подлинное социологическое исследование должно быть связано с выявлением и изучением психических установок и психического склада людей, определяющих подавляющее большинство их действий и взаимодействий.

Основным состоянием общества, итальянский социолог считал равновесие. Его обеспечение – цель властвующей элиты которая ради этого может и должна использовать любые средства. В. Парето любил повторять афоризм итальянского политического мыслителя Н. Макиавелли: «Цель оправдывает средства».

В отличие от концепции нелогического действия концепция элит оказала большое влияние на последующее развитие социологии. Она дала возможность исследовать механизмы власти с новых теоретических позиций, обращаясь к психологии человека и социальных групп. Популярной была идея социолога о манипулировании сознанием групп людей с помощью идеологий, создаваемых правящими элитами и направленных на маскировку и сокрытие подлинных их намерений. Концепция общества как системы, находящейся в состоянии равновесия, заняла достойное место в структурно-функциональном анализе.

В. Парето сформулировал оригинальную теорию круговорота элит, которая объясняет, по его мнению, динамику социального развития. Суть этой теории: социальная система стремится к равновесию и в случае нарушения этого равновесия впоследствии пытается снова вернуться к нему; процесс колебания систем и постепенной «стабилизации» их образует социальный цикл; продолжительность цикла зависит от циркуляции элит. Элиты возникают из низших слоев общества и в процессе борьбы поднимаются на высшие ступени, там расцветают, а впоследствии вырождаются и исчезают. Этот круговорот элит В. Парето считает «универсальным законом истории».

Ученый предлагает вариант классификации элит. Он разделяет их на два главных типа, которые последовательно сменяют друг друга. Первый тип – «львы», которым присущ крайний консерватизм, грубые «силовые» методы правления. Второй тип – это «лисы», мастера блефа и политических спекуляций. Каждая из этих элит имеет определенные преимущества на том или ином этапе общественного развития, которые с течением времени перестают отвечать потребностям общества. А потому сохранение равновесия социальной системы требует постоянной замены одного вида элит на другой через изменения повторяющихся ситуаций. Общество, где преобладает элита «львов», – застойное, в то же время элита «лис» является динамичной. По В. Парето, механизм социального равновесия функционирует нормально, когда обеспечивается пропорционально приток в элиту людей обеих типов. Приостановление такой циркуляции приводит к вырождению правящей элиты, к революционному разрушению системы, до появления новой элиты, состоящей преимущественно из «лис», которые впоследствии вырождаются во «львов» – сторонников деспотизма. Разделяя элиту согласно теории циркуляции на правящую и не правящую, В. Парето рассматривает революцию лишь как борьбу и замену правящей элиты на потенциальную, которая только маскируется под защитников интересов народа, чтобы получить его поддержку, а на самом деле только обманывает его. Массы от смены элит в основном ничего не выиграют. Более того, новая правящая элита удалось со временем к еще более жестокой и более утонченной эксплуатации масс, чем ее предшественники.

Темы и вопросы для повторения

1. В чем состояла критика В. Зомбартом социологии М. Вебера?

2. Какова трактовка современного капитализма В. Зомбартом?

3. Какую роль отводил В. Зомбарт «героям» и «торговцам».

4. Как представлялось Г. Зиммелю социальное взаимодействие как исходное понятие формальной социологии.

5. Деление Г. Зиммелем социологии на формальную социологию и «социальную метафизику».

6. Каковы социально-политические взгляды В. Парето.

7. «Трактат по общей социологии» как главное произведение В. Парето. Предмет социологии. Позитивистская методология В. Парето.

8. Логичные и нелогичные действия. Типология нелогичных действий.

9. Концепция дериваций, классификация дериваций по В. Парето.

10. Концепция социальной гетерогенности и циркуляции элит. Концепция смены элит.

11. Общество как система. Основные элементы общественной системы. Философия и социология истории В. Парето.

5.1. Развитие социологии в США

Наибольшее развитие социологические исследования получили в США. Исследователи истории социологии считают, что если в XIX веке центром социологической мысли была Западная Европа, то начиная с 20-х годов XX в. США прочно удерживают позиции лидера в мировой социологии. Решающее влияние на бурное развитие социологии в США оказали два взаимосвязанных фактора: быстрое прохождение социологией всех пяти стадий внешней развития и большой объем конкретных, эмпирических социологических исследований.

В США же социология с самого начала начинает складываться как университетская наука. В 1892 году была открыта первая в мире кафедра социологии и социологический факультет в Чикагском университете (декан Дж. Смолл). В 1901 году курс социологии преподавался в 169 университетах и колледжах, а к концу 1980-х годов почти в 250.

Социология в США с самого начала формируется как прикладная эмпирическая наука. Уже в 1910 г. в стране было проведено более 3 тысяч эмпирических исследований. Сейчас их количество возросло на два порядка. Социологические исследования базируются на большой финансовой основе. В настоящее время на проведение социологических исследований ассигнуется до 2 миллиардов долларов. Причем примерно половину этой суммы ассигнует правительство США, а половину – частный бизнес. В стране имеется около 100 тысяч специалистов по социологии, которые объединяются в ряд ассоциаций. Правительство и предприниматели рассматривают социологию, как важный инструмент преодоления социальных конфликтов и обеспечения социальной стабильности, как инструмент социального контроля и управления, повышающий производительность труда и обеспечение благосостояния граждан. Благодаря развитию эмпирических исследований, разработке фундаментальной методологии, использованию математического и статистического аппарата, моделированию и эксперименту социология в США превратилась в точную науку.

Эмпирические социологические исследования диктовались общественными потребностями. Большое место в них занимают проблемы социализации различных социальных групп, адаптация к новым для людей социальным и культурным условиям. В этом плане наибольшее влияние на разработку социологии в США оказало вышедшее в 1918 г. двухтомное исследование Ф. Знанецкого и У. Томаса, где рассматривались проблемы адаптации эмигрантов к условиям США. В этой работе были вычленены основные принципы методологии и методики конкретно-социологических исследований.

С 1920 по 1950 гг. приоритетным направлением в американской социологии становятся эмпирические исследования, начало которым положили представители чикагской школы. Интенсивно разрабатываются методология, статистические методы анализа и техника сбора информации. Большая заслуга в институционализации эмпирической и прикладной социологии принадлежит П. Лазарсфельду. В начальный период своей деятельности он основал в Германии небольшое частное предприятие под названием «Экономико-психологический исследовательский институт», в котором со своими коллегами-студентами бихлеровского семинара проводил коммерческие исследования. Эмигрировав в 1934 г. в США, П. Лазарсфельд перенес на американскую почву принципы организации научного предприятия неуниверситетского типа. В послевоенный период институты прикладной социологии быстро появляются при американских и европейских университетах.

Ныне в США насчитывается большое число организаций (крупных и мелких, государственных и частных), занимающихся исследованиями, результаты которых оформляются в социоинженерные проекты, системы управленческих решений и практические рекомендации. Некоторые крупные учреждения подобного типа содержат в своем штате больше ученых с докторской степенью, чем многие признанные университеты.

В 1980 г. около 14,5 тыс. социологов (69,5 % их общего числа) трудились в университетах и колледжах США, а 6,8 тыс. – в прикладной социологии (частный бизнес, неприбыльные организации, правительство и т. д.). В ближайшее время, как ожидают, количество социологов-прикладников будет быстро возрастать. Все более популярными в стране становятся курсы по прикладной социологии.

Если в 1970 г. из 241 социологических отделений в университетах и колледжах только 11 % имели такие курсы, то в 1979 г. – уже 44 %. Студенты практикуются как в полевых исследованиях, так и по месту будущей работы (например, госпиталь, юридическая фирма).

Бихевиоризм абсолютизирует эмпирические методы исследования. Смысл исследования социологов, с точки зрения его представителей, состоит не в объяснении, а в описании поведения. Поэтому главные усилия исследователя должны быть сосредоточены на собирании фактов и их описании. Всякая попытка объяснения может привести только к искажению, затмению фактов, к идеологическим спекуляциям. Исходя из этой установки бихевиористы рассматривают наблюдение и эксперимент как основные методы исследования. При обработке данных абсолютное предпочтение отдается количественным, математическим и статистическим методам.

Положительным в методологии бихевиоризма является стремление к строгости и точности социологических исследований. Однако абсолютизация поведенческого аспекта, внешних форм исследования и количественных методов анализа ведет к упрощенному взгляду на общественную жизнь в целом и на личностное взаимодействие, в частности, так как наблюдаемые объекты по многим существенным параметрам не могут быть измерены. Для проведения глубоких социологических исследований необходимо создание предварительных рациональных конструкций в виде научных гипотез, понятийного аппарата и т. д. Не менее важное значение имеет разработка методологии проникновения во внутренний интимный мир человеческой личности, познание ее ценностных, психологических и иных мотиваций. Поиски таких методологий в американской социологии привели к разработке функционализма, структурно-функционального анализа и других теорий. Рассмотрение этих теорий будет проведено в последующих темах в связи с анализом тех или иных актуальных проблем социологии.

5.2. Чикагская школа социологии

Американский исследователь Лестер Куртц выделяет три поколения в развитии Чикагской социологической школы.

Первое поколение охватывает период развития с основания школы до первой мировой войны. Его бесспорным лидером был А. Смолл, будучи деканом департамента и главным редактором «Американского журнала социологии». Албион Вудбери Смолл (1854–1926) – был первым в США профессором социологии. Период деятельности А. Смолла характеризовался переходом от первоначального акцента на относительно статичные социальные структуры к динамичному и функциональному анализу социальных процессов. Если в своём учебнике в 1894 году он уделял много места органистическим аналогиям, то в поздних работах он становится одним из наиболее влиятельных в США разработчиков концепции социального процесса.

Базовым сырьевым материалом социального процесса является, по А. Смоллу, деятельность группы. Групповая деятельность основывается на элементарных человеческих интересах, и неизбежный конфликт этих интересов придаёт динамику социальному процессу. Формируя концепцию социального конфликта, А. Смолл опирался на работы К. Маркса, Вагнера, Шеффле, Гумпловича. В то же время он полагал, что конфликты могут быть урегулированы, а анархии можно избежать, если они протекают под авторитетным контролем государства, выносящего третейские решения относительно групповых антагонизмов.

В 1893 году А. Смолл предложил развёрнутую схему человеческих интересов, возникающих в сопоставимых формах групповых проявлений. Разрабатывая эту схему, он использовал в ней и идеи Густава Ратценхофера, австрийского социального дарвиниста. Это влияние заметно также и в работе А. Смолла «Общая социология» (1905).

С ним тесно сотрудничали ведущие профессора других департаментов Чикагского университета Джон Дьюи, Джордж Герберт Мид, Торстайн Веблен. Эти теоретики оказали огромное влияние на своих современников. Именно благодаря им в теории и практике социальной жизни США начала века сформировалась мощная реформаторская традиция, а необходимость преобразований различных сторон жизни стала рассматриваться как один из главных приоритетов в общественном мнении США.

Самой большой заслугой первого поколения является установление тесных связей с городским правлением Чикаго и со всеми его административными службами. Именно эти социологи убедили людей, принимающих решения на разных уровнях городского самоуправления, что компетентное и эффективное решение острейших городских проблем возможно только на основе глубокой профессиональной социологической проработки этих проблем с учетом как возможных альтернатив существующих решений, так и с анализом вероятных долгосрочных и среднесрочных последствий каждого из вариантов решений.

Именно первое поколение Чикагской школы – А. Смолл, Дж. Винсент, У. Томас, Ч. Хендерсон утвердили либерализм в качестве основной социально-философской доктрины социологической школы. Либерализм понимается в США как идеологическая ориентация, основанная на вере в значение свободы и благосостояния индивида, а также на вере в возможность социального прогресса и улучшения качества жизни с помощью изменений и инноваций в социальной организации общества.

Чикагская школа развивала корпоративную разновидность либерализма, суть которой состоит в убеждении, что без политического регулирования экономической жизни капитализм будет разрушен классовыми конфликтами. Чикагская школа выступила против неограниченной экспансии капиталистического господства, за цивилизованность, рациональность форм такого господства.

В мировую социологическую классику вошла пятитомная работа этого периода Чикагской школы «Польский крестьянин в Европе и в Америке» (1918–1920), опубликованная Уильямом Айзеком Томасом (1863–1947) и Флорианом Витольдом Знанецким (1882–1958). Изученные в ней процессы миграции и социальной адаптации впервые строились на основе строгого качественного и количественного анализа личных документов (писем, дневников, автобиографий поляков, как переехавших в США, так и остающихся в Польше).

Одной наиболее значимой инновацией в «Польском крестьянине» является типология личностей с точки зрения преобладающих у них механизмов социальной адаптации. Мещанский тип характерен традиционностью своих установок; богемный отличается нестойкими и мало связанными установками при общей высокой степени адаптации; творческий тип – наиболее значимый, хотя и легкомысленный, для судеб социального прогресса, поскольку лишь этот тип личности способен на генерирование изобретений и инноваций.

Флориан Знанецкий являлся представителем гуманистического направления в социологии, он считал основным предметом социологии социальные системы и выделял следующие их разновидности: социальные действия, социальные отношения, социальные личности и социальные группы. Знанецкий ввёл в социологии понятие человеческого коэффициента, означающее личностно значимый аспект человеческого опыта данного индивида. Его учет, по Ф. Знанецкому, обязателен при анализе деятельности личности и означает ее понимание социальной ситуации. Он занимался наряду с теорией социологии и исследованиями в области социологии знания, урбанистики, социологии образования. Знанецкий внес также важный вклад в развитие польской социологии первой половины XX века.

Второе поколение Чикагской школы охватывает социологов, в полной мере проявивших себя между первой мировой войной и серединой 30х годов XX века. Лидерами этой генерации были Роберт Парк и Эрнест Берджесс, а основной проблематикой – различные аспекты урбанизации, социология семьи, социальная дезорганизация. Большую известность получила написанная Р. Парком и Э. Берджессом книга «Введение в науку социологии» (1921), долгое время бывшая основным учебником студентов-социологов в университетах США. Она считается основополагающей для формирования современной эмпирической социологии.

Роберт Парк (1864–1944) считается, в отличие от организатора А. Смолла, идейным создателем Чикагской школы. Среди важных социологических понятий, впервые введенных Р. Парком, следует особо отметить понятие социальной дистанции как показатель степени близости или отчужденности индивидов или социальных групп, а также концепцию маргинальной личности, характеризующую индивида, находящегося в социальной структуре на стыке социальных групп либо же на их периферии. Работы Р. Парка стали стимулом для проведения многих эмпирических исследований, для углубления и дифференциации методов сбора и анализа конкретных социальных данных. Он считается одним из основателей теории социальной экологии большого города.

Эрнест Берджесс (1886–1966) – ближайший научный соратник Р. Парка, развивавший вместе с ним экологическую концепцию социального развития. В 1934 году он был избран президентом Американской социологической ассоциации. Главными областями его научных интересов были проблемы урбанизации, социальных патологий в городской среде, социализации личности, семьи и общины. Он много занимался разработкой исследовательской процедуры – широко известна, в частности, его методика «концентрических зон», с помощью которой он выявил социальную неоднородность пространства большого города.

В это время активную научную и идеологическую работу в США вели также департаменты социологии университетов Дьюка, Вандербильта, Мичигана, Питтсбурга. Так, в 1933 году курсы социологии читались в 32 вузах США ста тридцатью преподавателями. В аспирантуре готовилось 258 докторских диссертаций по социологии, в том числе в Чикаго – 51, в Колумбийском университете – 49, в Нью-Йоркской школе образования – 22, в Вашингтонском университете – 18. К этому времени только в Чикаго было выпущено 106 докторов социологии и 60 процентов из них были заняты в администрации, бизнесе, на исследовательских должностях и в вузовском преподавании.

Третье поколение Чикагской школы (середина 30-х – начало 50-х годов) связывают с руководством департаментом У. Огборна (1886–1959). Он был деканом с 1936 по 1951 годы, а в университете начал работать в 1927 году. В 1929 году он избирался президентом Американского социологического общества, с 1937 по 1939 года руководил Исследовательским советом социальных наук.

В своей теории социальных изменений У. Огборн проводит мысль о том, что материальная культура развивается в целом относительно быстрее, нежели нематериальная или адаптивная культура. Причины этого он объяснял малым количеством изобретений в адаптивной культуре, наличием серьезных препятствий адаптивным изменениям, значительным сопротивлением адаптации, которые являются следствием оценок и ориентации группы – субъекта социальных действий. В целом эта теория положила начало формированию концепции технологического детерминизма в социологии.

У. Огборн был последовательным сторонником широкого использования статистических методов в социологии, и при нем получило значительное развитие математическое обеспечение проводимых чикагскими учеными социологических исследований.

Третье поколение, помимо У. Огборна, представлено также именами Эверетта Хьюза, Самуэла Стауффера, Луиса Вирта. Уже после второй мировой войны серьезно заявили о себе Франклин Фразье, Пол Кресси, Эдвард Шилз, Говард Бейкер.

Так, Луис Вирт (1897–1952) родился в Германии и в четырнадцатилетнем возрасте вместе с родителями прибыл в США. Образование он получил в Чикаго, где в 1926 году защитил докторскую диссертацию. В своей урбанистической концепции Л. Вирт доказывает, что городской образ жизни характерен ослаблением первичных межличностных связей, становящихся фрагментарными и поверхностными, в нем уменьшается социальная роль семьи и соседской общины, преобладают вторичные формально-ролевые отношения, нарастает его социальное и культурное разнообразие, уменьшается роль традиций и ослабляется социальная солидарность, усиливается анонимность общения.

Четвертое поколение Чикагской школы выделяет Деннис Смит и датирует его от начала 50-х годов до нашего времени. Лидерами этого поколения он называет Герберта Блумера и Морриса Яновица. Г. Дж. Блумер – представитель психологического направления в социологии, сформулированного, в частности, Дж. Г. Мидом. Г. Блумер продолжает традицию У. Томаса, Р. Парка, Э. Хьюза. Он сконцентрирован на изучении «Я», эго. Именно ему принадлежит термин «символический интеракционизм».

Моррис Яновиц (1919) возглавлял чикагский департамент социологии в 1967 – 1972 годах, и главным его делом стало энергичное возрождение теоретической и эмпирической исследовательской традиции в сфере городской социологии. Широкий резонанс в США получила его работа «Последние полстолетия, социетальные изменения и политика в Америке» (1978). В ней он анализирует характерные тенденции социального развития США во второй половине XX века, рассматривает роль социологов в социальных и политических изменениях, происходящих в обществе.

Другими крупными современными представителями Чикагской школы являются Джералд Саттлз, Уильям Корнблум, Альберт Хантер. Центральными проблемами для изучения Чикагской школы на рубеже XXI века являются экологические процессы в большом городе; социальная организация и дезорганизация, формы социального и личностного контроля, символическая интеракция; управление личности собою; расовые и этнические отношения; общественное мнение; средства массовой информации, отклоняющееся поведение и преступность; демографические сдвиги; методика и техника социологических исследований.

Темы и вопросы для повторения

1. Почему в США первоначально получила наибольшее развитие прикладная социология?

2. Назовите четыре периода, четыре поколения Чикагской школы социологии.

3. Как представлял А. Смолл сущность социальных процессов?

4. В чем состояла связь социологов с местным самоуправлением г. Чикаго?

5. Как рассматривали Ф. Знанецкий и У. Томас типологию личностей?

6. В чем состоял предмет социологии по Ф. Знанецкому?

7. Какие социальные системы выделил Ф. Знанецкий?

8. Какова сущность понятия человеческий коэффициент по Ф. Знанецкому?

9. В чем состоит сходство или различие человеческого коэффициента по Ф. Знанецкому с современным понятием человеческого капитала?

10. Покажите, как понимал Р. Парк сущность социальной дистанции.

11. Как развивал Э. Берджес идеи урбанизации в XX веке?

12. Рассмотрите понимание Л. Виртом городского образа жизни.

13. Как происходило изучение представителями Чикагской школы проблем экологии?

6.1. Интегральная социология Питирима Сорокина

Система социологии П. Сорокина

Структуру социологических знаний П. Сорокин описывает в 1 томе своей «Системы социологии» во 2-й главе обширного введения «Архитектоника социологии и ее основные отделы», а также рисует обобщенную схему.

Объектом изучения социологии, по П. Сорокину, является социальное поведение и деятельность людей, социальных групп и структуры общества в целом. Но чтобы это изучение было действительно научным, строго эмпирическим, социолог в первую очередь должен ориентироваться на изучение простейших социальных явлений, каким является взаимодействие двух индивидов. При этом в полной мере должны учитываться как психические переживания, так и внешние поведенческие акты, вызываемые переживаниями и внешними актами другого. Таким образом, если в определении «руководящих принципов социологии» П. Сорокин остается на позиции ортодоксального социологического позитивизма, то в определении объекта и предмета он переходит на позиции неопозитивизма.

Предметом социологии, с точки зрения П. Сорокина, выступает межчеловеческое взаимодействие, отличное от взаимодействия в неорганической и органической природе.

Вся социология делится автором на теоретическую и практическую.

Теоретическая социология распадается на 3 основных отдела:

I. «…на социальную аналитику (или социальную анатомию и морфологию), изучающую строение населения». Она делится на 2 подотдела: социальную аналитику, изучающую строение простейшего социального явления и социальную аналитику, изучающую строение сложных социальных единств, образованных путем той или иной комбинации простейших социальных явлений. «Таким образом, социальная аналитика есть учение о социальных явлениях, рассматриваемых, во-первых, статистически, во-вторых, изучаемых… с точки зрения их строения»;

II. «…на социальную механику, изучающую социальные силы и социальные процессы». Она делится на 3 части:

«1-я часть: учение о раздражителях человеческого поведения и факторах социальных процессов.

2-я часть ставит задачей изучение не сил, а процессов, совершающихся в среде данного населении, здесь изучаются все важнейшие «физиологические процессы, данные в среде любой социальной группы.

3-я часть изучает механику социальных процессов на анализе судеб личности с момента ее появления и до момента ее смерти. Эти три части «Социальной механики» исчерпывают «физиологию общества», т. е. учение о социальных процессах».

III. «…на социальную генетику, или теорию эволюции общественной жизни и отдельных ее сторон, исследующую законы развития последних явлений» «… ее можно иначе назвать теорией социальной эволюции (в отличие от оценочной теории прогресса).

Практическая социология (или «социальная политика»): «Социальная политика, подобно прикладной медицине, должна быть системой рецептуры, указывающей точные средства для борьбы с социально-психическими болезнями, для рациональных реформ во всех областях общественной жизни. для наилучшего использования социально-психической энергии».

Научные концепции П. Сорокина – это «концепция социальных нарушений», «социология революций», «аграрная социология», «теория конвергенции», «теория социокультурной динамики», «теория социальной стратификации и мобильности», «интегрализм», «концепция истории теоретической социологии», «теории цикличности», «концепция смены мировых цивилизаций» и т. д. П. Сорокин создал как минимум четыре совершенно уникальных и эпохальных научных парадигмы: работы по социологии экстремальных ситуаций, интегративный подход, приведший к появлению теории социальной стратификации, к теории мобильности; социальная и культурная динамика; теория социальной любви и творческого альтруизма.

Концепция социальных нарушений и их роли в жизнедеятельности общества. Стержнем созданной им концепции социальных нарушений являются войны и революции.

В первую очередь П. Сорокин приводит классификацию и дифференциацию социальных нарушений. Он выделяет 5 классов нарушений:

• политические нарушения, способные вызвать изменение существующего политического режима или строя;

• социоэкономические нарушения направленные на модификацию социального и экономического порядка;

• национальные и сепаратистские нарушения, направленные на достижение национальной независимости, автономии или каких-либо привилегий на национальной почве;

• религиозные нарушения – дезорганизация, раскол церковной жизни, конфликты разных конфессий и т. п.;

• «смешанный тип» нарушений, без единого лидирующего класса, объединяющий их в самые причудливые комбинации».

Пытаясь определить причину появления процессов социальных нарушений, он приводит «гипотезу транзита». «Гипотеза транзита» раскрывает происхождение флуктуации и пики роста социальных нарушений. Внутренние социальные нарушения есть одна из форм имманентной борьбы «интегральных», «неинтегральных» и «полуинтегральных» элементов за очередное лидерство в обществе и культуре. Центральная причина появления социальных нарушений в неизбежном имманентном изменении любой социокультурной системы, когда ее доминирующие формы, достигнув предела своих потенциальных возможностей, «лимита» начинают клониться к упадку, а идущие им на смену формы еще только складываются.

Исходным условием «извержения» социальных нарушений П. Сорокин считал «неустроенность» социальной или культурной или обеих вместе систем, однако, определяющую роль в его построениях оставалась за значимостью ценностей и их систем, т. е. за культурной системой. Когда какая-либо социокультурная система вырабатывает свой предел прочности, она ясно начинает демонстрировать признаки дезинтеграции и входит в стадию транзита, которая характеризуется бурным ростом социальных нарушений, приближающим пик социальных нарушений, который может быть острым и не очень острым, в зависимости от того, насколько «стихийное протекание «транзита» можно сделать более управляемым и целесообразным.

Проблемы социокультурной динамики и социальной мобильности раскрываются П. Сорокиным также в книге «Социальная и культурная мобильность». Этот труд считается классическим учебником по теории социальной мобильности и стратификации. В нем впервые введены такие термины, как «социальное пространство», «вертикальная и горизонтальная мобильность», ставшие затем общеупотребительными.

П. Сорокин утверждал, что культурные системы организуются вокруг центральной ценности или принципа, которые придают им порядок и единство. Социолог открывает их с помощью логико-смыслового метода.

Исходя из того, что самым главным регулятором любого общества является исповедуемая им система ценностей, П. Сорокин выделяет три типа социокультур (цивилизаций), периодически сменяющих друг друга: идеанциональную (доминируют духовные ценности), чувственную (доминируют материальные ценности) и идеалистическую, представляющую собой более – менее гармонический синтез двух первых. На основе обобщения огромного исторического материала П. Сорокин констатирует, что за последние 2500 лет западная культура следовала этому ритму, пройдя дважды указанную выше очередность, и в настоящее время находится в фазе упадка третьей чувственной эпохи.

Анализируя логику установленной исторической динамики, П. Сорокин приходит к выводу, что идеациональные культуры основаны на интуитивной истине, чувственные – на власти чувств, а идеалистические – на истинах разума. Ни один из этих принципов, ни одна соответствующая им культура не обеспечивают полноты и завершенности понимания жизни. Системы истины меняются, так как каждый тип знания имеет сильные и слабые стороны. Чем дольше доминирует определенная ментальность (тип восприятия мира), тем больше накапливается аномалий.

Выход из этого замкнутого круга чередования «односторонних» цивилизаций П. Сорокин видит в установлении интегральной истины. Это форма знания, соединяющая правду чувств, рациональную правду разума и надрациональную истину веры. В провозглашенной интегральной философии, в концепции интегрализма П. Сорокин сводит воедино религиозные, научные и рациональные аспекты социально-психологичного опыта. В итоге человеческая цивилизация обретает более совершенные интеллектуально-ментальные инструменты постижения жизни, космоса и роли человечества в них. Концепция интегрализма П. Сорокина представляет собой сложную систему, включающую в себя понятие интегральной истины (составляющей основу интегральной науки), человека как интегрального существа, интегрального суперорганического мира и высшей интегральной ценности. Эта философия «… рассматривает всю действительность как бесконечное Х бесконечных качеств и количеств: духовных и материальных, моментальных и вечных, вечно-меняющихся и неизменных, личностных и сверхличностных, временных и безвременных, пространственных и лишенных пространства, единых и многих меньших, чем малое, и больших, чем большое. В этом смысле действительность представляет собой страшную тайну и колдовство совпадений противоположностей».

Человек, по П. Сорокину также постигается как «чудесное интегральное существо»: «Он является не только животным организмом, но также и рационально мыслящим и деятельным…», «.он также является сверхсознательным творцом, который в состоянии контролировать и переступать пределы своих бессознательных и сознательных сил и который фактически делает это в моменты «божественного вдохновения» в наилучшие периоды своего интенсивного творчества». П. Сорокин также намеренно проводит параллель с триадическими концепциями человека, преобладающими в великих религиях.

Общество для П. Сорокина – результат объединенного действия миллионов индивидов, и если общество хочет устранить социальное зло и достичь интегрального равновесия, нужно делать людей лучше, то есть ступить на «путь религиозно-нравственной деятельной любви человека ко всем людям, ко всему живому, ко всему миру, любви безусловной и постоянной».

6.2. Структурно-функциональный анализ Толкотта Парсонса

Т. Парсонс (1902–1979) американский социолог-теоретик, основал и возглавил данное направление. Основные работы: «Структура социального действия» (1937), «Социальная система» (1951), «Социальная система и эволюция теории действия» (1977) и др. Для Т. Парсонса одной из центральных задач социологии является анализ общества как системы функционально взаимосвязанных переменных.

Теория структурно-функционального анализа

Структурно-функциональный анализ – один из способов системного исследования социальных явлений и процессов. Здесь общество выступает как целостная система, изучаемая со стороны базовых структур. Структурнофункциональный анализ базируется на структурном расчленении социальной целостности, каждому элементу которой придается определенное функциональное назначение. Структура (лат. – строение) – совокупность устойчивых связей объекта, обеспечивающих его воспроизводимость в изменяющихся условиях. Структура обозначает относительно неизменную сторону какой – либо системы. Признается, что порядок является «нормальным» средством поддержания социального взаимодействия. Таким образом, социальная структура общества рассматривается как нечто стабильное, главное и определяющее в социальной жизни. А социальные институты оказываются основными элементами социальной реальности.

Социальное исследование сводится к анализу социальных ролей, социальных институтов, позиций, статусов и т. д. Господствует ролевая теория личности, изучаются в основном большие социальные группы. Личность рассматривается со стороны общественных отношений, описывается в терминах социализации. Личность как бы «подгоняется» под комбинации социальных форм, что обеспечивает надежное функционирование социальной системы. Структурно-функциональный анализ как бы знает лишь один тип личности – «конформист-автомат». В структурно – функциональном анализе понятие функции имеет два значения:

1) служебная роль («назначение») одного из элементов социальной системы по отношению к другому или к системе в целом (например, функции государства, права, образования, искусства, семьи и т. д.);

2) зависимость в рамках данной системы, при которой изменения в одной части оказываются производными (функцией) от изменений в другой ее части (например, изменения в соотношении городского и сельского населения рассматривается как функция (последствие) индустриализации). В этом смысле функциональная зависимость может рассматриваться как вид детерминизма.

В рамках структурно-функционального подхода были выработаны два главных правила исследования любых обществ:

1) для того чтобы объяснить суть социального явления, нужно найти его функцию, которую оно выполняет в более широком социальном контексте;

2) для этого нужно искать прямые и побочные последствия, позитивные и негативные проявления, т. е. функции и дисфункции данного явления.

Большое значение в структурно-функциональном анализе имеет понятие системы. Система – это ряд элементов или компонентов, которые в течение определенного периода времени находятся в более или менее стабильной взаимосвязи. При этом часто проводится аналогия между обществом и человеческим организмом. Однако преимущественное внимание в структурно-функциональном анализе уделяется абстрактной теории социальных систем.

С точки зрения концепции действия система для Т. Парсонса есть любой устойчивый комплекс повторяющихся и взаимосвязанных социальных действий. Потребности личности выступают как переменные в социальной системе. Т. Парсонс и другие исследователи стремились не только разработать правила для функционального анализа любой социальной системы, но и определить совокупность необходимых условий для «функциональных предпосылок», для всех социальных систем.

Эти условия, необходимые для работы любой такой системы, относятся не только к социальной системе как таковой, но и к ее членам. Каждая социальная система должна удовлетворять определенные физические потребности своих членов так, чтобы они могли выжить. Она должна располагать также определенными средствами распределения материальных ресурсов. Любая система должна выработать какой-то процесс социализации людей с тем, чтобы они развили либо субъективные мотивации подчинения конкретным нормам, либо некую общую потребность подчинения нормам.

Вместе с тем каждая система должна иметь определенную организацию видов деятельности и институциональные средства, чтобы успешно справляться с нарушениями этой организации теми или иными формами принуждения или побуждения. И наконец, общественные институты должны быть относительно совместимы друг с другом.

Поиски функциональных предпосылок не только социальных систем вообще, но и отдельных типов социальных систем направлены на то, чтобы облегчить их сравнение и повысить точность анализа их жизни. Однако функциональные требования Т. Парсонса как критерий выделения системы и ее элементов слишком абстрактны и не обладают достаточной избирательностью, чтобы эффективно отличать системный объект от несистемного.

Для Т. Парсонса одной из центральных задач социологии является анализ общества как системы функционально взаимосвязанных переменных. На практике это означает, что анализ любого социального процесса проводится как часть исследования некоторой системы с «охраняющимися границами».

Каждое общество в дополнение к специфическим нормам имеет определенные, присущие только ему ценности.

Организация видов деятельности внутри системы складывается в результате структурных реакций системы на эти требования, выражающие ее связь со средой. Поэтому в анализе взаимодействий социальной системы важно исследовать область ее взаимообменов с другими системами.

Т. Парсонс рассматривал социальную подсистему как составную часть более общей системы действительности. Он выделял еще три подсистемы – культурную подсистему, личностную подсистему и подсистему поведенческих организмов. Эти три подсистемы трактуются по отношению к социальной подсистеме как компоненты ее окружающей среды.

Различие четырех указанных подсистем носит функциональный характер. Оно строится на основе четырех первичных функций, присущих любым системам действительности, – это функции интеграции, воспроизводства образца, целедостижения и адаптации.

Интегративная функция приписывается преимущественно социальной подсистеме. Первичная интегративная функция любой системы действительности состоит в координации составляющих ее элементов, прежде всего человеческих индивидов, хотя в определенных целях в качестве субъектов действительности можно рассматривать и коллективы. В социальной подсистеме не первом месте стоят проблемы социального взаимодействия.

За культурной системой закрепляется функция сохранения и воспроизводства образца, равно как и его творческое преобразование. Культурная система складывается вокруг комплекса символических значений – кодов, на основе которых они структурированы, особых сочетаний символов.

Личности индивида отводится главным образом исполнение целедостиженческой функции. Личностная система – исполнитель процесса действительности, воплощающий культурные принципы и предписания. На уровне вознаграждения, в смысле мотивации, главной целью действительности является обеспечение личных потребностей или удовлетворение личности.

Поведенческий организм трактуется как адаптивная подсистема, как сосредоточение основных возможностей человека, на которые опираются остальные системы.

Есть две системы реальности, которые по отношению к системе действительности являются ее средой:

1. Физическая среда, которая включает в себя не только явления, описываемые в терминах физики и химии, но и мир живых организмов, если только они не интегрированы в систему действительности.

2. «Высшая реальность» – вторая система, не зависимая как от физической среды, так и от самих систем действительности. Она связана с системой действительности посредством структурированной в культурную систему смысловой ориентации, которая включает в себя познавательные «ответы», отнюдь не ограничиваясь ими.

При анализе взаимоотношений между четырьмя подсистемами действительности, а также между ними и средой действительности важно не упускать из виду явление взаимопроникновения. Примером является приобретенное путем обучения содержание опыта, который систематизируется и хранится в аппарате памяти индивида. Можно упомянуть также институциализацию нормативных компонентов культурной системы в качестве конституитивных структур социальной системы. Граница между парой систем действительности представляет собой некую «зону» структурных компонентов или образований, которые могут теоретически рассматриваться как принадлежащие к обеим системам, а не просто относимые к одной из них. Так, например, было бы неверно утверждать, что извлеченные из социального опыта нормы поведения должны считаться либо таковой, либо частью социальной системы.

Именно благодаря зонам взаимопроникновения может осуществляться процесс взаимообмена между системами. Это особенно верно в отношении уровней символических значений и обобщенных мотивов. Чтобы быть способными к символической коммуникации, индивиды должны располагать общими для них культурно-организационными кодами (например, языком), которые одновременно интегрированы и в систему, и в социальное взаимодействие. Чтобы личность могла пользоваться хранящейся в центральной нервной системе информацией, поведенческий организм должен иметь механизмы мобилизации и поиска, который посредством интерпретации обслуживает мотивации, организованные на личностном уровне.

Структуру социальной системы можно анализировать, применяя четыре типа независимых переменных: ценности, нормы, коллективы и роли.

Ценности занимают ведущее место в том, что касается исполнения социальной системы функции по сохранению и воспроизводству образца, так как они суть не что иное, как представление о желаемом типе социальной системы, которая регулируется процессом принятия субъектами действительности обязательств. Например, основную систему ценностей современного бюрократизированного общества, которое у Т. Парсонса, как правило, обозначает капиталистическое общество западного типа, он характеризует ориентацией на универсализм, качество исполнения (или достижительность в отличие от аскриптивности), специфичность и эмоциональную нейтральность.

Нормы, основная функция которых интегрировать социальные системы, конкретно и специализировано применительно к отдельным социальным функциям и типам социальных ситуаций. Они не только включают элементы ценностных систем, но и содержат конкретные способы ориентации в действительности в функциональных и ситуационных условиях, специфичных для определенных коллективов и ролей.

Коллективы принадлежат к числу тех структурных компонентов, для которых наиболее важна целедостиженческая функция. Отбрасывая малочисленные случаи, крайне неустойчивых групповых систем, таких, как толпа, Т. Парсонс считает коллективом только такие, которые отвечают двум критериям:

1) они должны иметь определенный статус членства, так что в целом может быть произведено четкое различие членов и не членов данного коллектива;

2) внутри коллектива должна быть дифференциация его членов по статусам и функциям, так что от некоторых членов ожидается, что они будут делать что-то определенное, то – чего не ожидают от других.

Роль – это такой статусный компонент, который в первую очередь выполняет статусную функцию. С ее помощью определяется класс индивида, который посредством взаимных ожиданий включается в тот или иной коллектив. Поэтому роли охватывают основные зоны взаимопроникновения социальных систем и личности индивида. Какая-то отдельно взятая роль, однако, никогда не станет отличительной конкретного индивида. Отец является особенным отцом только для своих детей, а с точки зрения ролевой структуры своего общества он всего лишь один из категории отцов. Одновременно он также участвует во множестве других видов взаимодействий.

Социальная система состоит из комбинации выше перечисленных структурных компонентов. Чтобы достичь стабильности институциализации, коллективы и роль должны руководствоваться конкретными ценностями и нормами, а сами ценности и нормы институциализируются постольку, поскольку они «воплощаются в жизнь» конкретными коллективами и ролями.

Внутренняя согласованность (функциональная интеграция) социальных систем, т. е. сосуществование и взаимоподдержка различных сфер деятельности внутри них, главным образом оказывается ненамеренным результатом длительного социального взаимодействия. Изменение тоже является результатом его условий и процессов. Чем выше частота непосредственного социального взаимодействия, как это бывает в малых группах и обществах, тем более интегрирована система. Чем опосредованнее оно в современных обществах, тем выше вероятность изменения.

В 60-е годы XX века в структурном функционализме стало обычным положение о социальном конфликте как постоянно воспроизводящемся элементе их структуры и предвестнике структурных изменений. На этой почве возникло даже известное стремление воспользоваться опытом марксистской социологии, давно осознавшей значение противоречий и конфликтов в общественном развитии.

В те же годы широкую известность приобрел эволюционный функционализм, или неоэволюционизм Т. Парсонса, развивавший старую модель структурной дифференциации Г. Спенсера и Э. Дюркгейма. Поздний функционализм практически совпадал с неоэволюционизмом.

6.3. Социология функционализма Роберта Мертона

Другим важнейшим представителем социологической школы функционализма является Роберт Кинг Мертон (1910–2003). В своих формулировках Р. Мертон наиболее точно отражает суть предмета: задачей социолога является «ясное объяснение логически взаимосвязанных и эмпирически подтвержденных предположений о структуре общества и его изменениях, поведении человека в рамках этой структуры и последствиях этого поведения»; цель социологии заключается в значительной мере в выяснении того, «как различные, изменяющиеся типы социальных структур и культур влияют на поведение человека и его судьбу». Таким образом, очевидно, что предметом социологии является, по Р. Мертону, социальная структура, которую необходимо изучать во всем многообразии различных ее аспектов: генетического (как она возникла) и функционального (как она влияет на поведение людей), статического (как она функционирует) и динамического (как она изменяется).

Конец ознакомительного фрагмента.