Глава 3
Банки и биржи в Средние века
После распада государств древнего мира, в эпоху господства натурального хозяйства обмен товарами находился в зачаточном состоянии, поэтому отсутствовали условия для возникновения банков. Постепенно, с развитием ремесел и сельского хозяйства, появилась возможность делать сбережения, что способствовало развитию международной торговли и возрождению банковского дела.
В XII–XIII вв. все более или менее крупные денежные потоки шли через банковско-торговые дома ломбардцев (север Италии). Итальянские купцы-банкиры исполняли роль посредников во всей средиземноморско-европейской торговле.
Закупленные ломбардцами в странах Арабского Востока товары лишь в незначительной части употреблялись в самой Италии. Торговля приобрела в основном «многозвенный» характер: шелк, например, покупался у арабского оптовика, чтобы затем продаваться в торговых отделениях, разбросанных по всей Европе, или быть проданным местному купцу-разносчику.
Деятельность банкира в то время была весьма разнообразной. Он осуществлял безналичные расчеты по сделкам своих клиентов – трансферт. Он выступал посредником при купле-продаже и даже составлял договоры, выполнял другие функции современных нотариусов. Кроме того, итальянские банкиры впервые приступили к эмиссии банковских билетов, именовавшихся «гуду» и имевших обращение наряду со звонкой монетой.
Развитие международной торговли способствовало возникновению банковского дела в Италии, что неизбежно повлекло за собой и появление банковского законодательства. При этом отношение властей к банкам было далеко не дружественным. Так, в 1270 г. в Венеции принимается закон о внесении торговому консулу залога в 2 тыс. лир серебром для лиц, занимавшихся банковским делом. В 1318 г. залог составлял уже 5 тыс. лир. В 1403 г. появился закон, согласно которому банки имели право проводить операции лишь в пределах суммы, не превышающей в 1,5 раза суммы денежных ссуд, выданных банком правительству. Позже залог вырос до 25 тыс. лир. Сначала за банками надзирали консулы (высшие должностные лица), затем была создана особая комиссия из трех инспекторов, позже к каждому банкиру прикомандировывалось особое лицо. Такая «забота» государства не могла не принести свои плоды – начался упадок банковской деятельности и, как следствие, торговли и ремесла. В Венеции антибанковское законодательство продержалось дольше всего – до 1528 г., когда был издан закон, согласно которому было запрещено совмещать ремесло менялы и банкира.
Впрочем, чуть более чем через полстолетия ситуация изменилась. Тяжелейшая война с Турцией потребовала значительных средств, и обойтись без банков было уже невозможно. В 1584 г. сенат Венеции издал закон об учреждении общественного банка. Во избежание злоупотреблений управление им было возложено на членов правительства, трех главных директоров и трех инспекторов. Это не был банк в современном смысле этого слова, поскольку деньги, сданные на хранение, не могли быть обращены ни на какие инвестиции. В 1587 г. управление Венецианским банком было передано частным лицам, причем банкиры должны были внести залог в 25 тыс. дукатов. В 1619 г. банк был назван «ЖироБанком», т. е. переводным банком. Слово giro происходит от латинского gircus – циркуль, круг. Суть операций состояла в том, что для узкого круга клиентов средства по их приказу снимались со счета одного и зачислялись на счет другого.
Одновременно был принят закон, согласно которому всякий торговец должен был открыть в банке счет и осуществлять все расчеты через него. Огромные средства, собранные таким образом, тайно передавались правительству, вкладчики же нередко лишались своих денег. В 1640 и 1717 гг. банк приостанавливал свои платежи, и только в 1806 г. по указу итальянского вице-короля долги этого банка были ликвидированы. Поскольку в тот момент Италией управлял знаменитый наполеоновский маршал – кавалерист И. Мюрат, ликвидацию долгов банка можно назвать одной из немногих успешных «кавалерийских атак на капитал».
Гонения на банки имели место и в других итальянских городах: в 1286 г. банкиры были изгнаны из Пизы, в 1450 г. – из Вероны. Естественно, выселение сопровождалось конфискацией. К нападкам на банки власти активно подстрекала католическая церковь, мотивируя это библейским запрещением взимать проценты. Впрочем, реальная причина была куда более прозаической – епископы и монастыри сами были крупнейшими ростовщиками средневековой Европы и, как могли, боролись с конкурентами.
Италия же стала родоначальницей банков с акционерным, или складочным, как говорили раньше, капиталом. Генуэзский общественный банк также был образован в форме товарищества нескольких банкиров для кредитования Республики во время войны 1148 г. с Алжиром и Тунисом. Все члены этого товарищества считались кредиторами Республики и для обеспечения процентов прибегали к откупам. Таким образом, на таких же принципах образовывался целый ряд кредитных товариществ. Для удобства управления все они были слиты в 1407 г. в «Общество Св. Георгия». Обладая огромными суммами, своими войсками и флотом, товарищество заключало мирные и союзные договоры, объявляло войны. Но в 1796 г. банк товарищества должен был уплатить 14 820 700 лир, после чего прекратил платежи. После завоевания в 1796 г. Генуи французами банк утратил свое значение. В 1816 г. Генуя вошла в состав Сардинского королевства, которое превратило все паи Генуэзского банка в облигации королевства.
Известно, например, что к XV в. во Флоренции существовали банкирские дома, организованные в виде товариществ со складочным капиталом в 550 тыс. золотых флоринов. Вообще влияние банков на жизнь средневековой Италии было очень велико. Широко известен тот факт, что флорентийский банкир Джованни Медичи и его потомки правили этим итальянским городом-государством.
В XII–XIII столетиях в практике банковских операций стали использоваться векселя.
Вексель (нем. Wechsel – обмен) – письменное долговое обязательство строго установленной законом формы, дающее его владельцу (векселедержателю) безусловное право требовать по наступлении срока с лица, выдававшего вексель или его акцептовавшего, уплаты указанной в нем суммы.
В своей основе появление векселя имело деятельность менял, что кроме исторических документов подтверждает и сама этимология этого слова в различных европейских языках (менять, разменное письмо). Поскольку феодальная раздробленность привела к огромному разнообразию находившейся в обращении монеты, причем почти всегда скверного качества или сознательно порченной (единственной действительно качественной монетой все купцы признавали византийское золото, но оно встречалось в Западной Европе редко и ценилось очень высоко), не только крупные торговые платежи, но и просто путешествие из Англии или Франции к подножию престола Святого Петра в Риме требовало предварительного обращения к профессионалу, способному разобраться во всем этом нумизматическом хаосе. Но возить с собой мешки со звонкой монетой, много весившей и занимавшей изрядное место, было небезопасно – на дорогах, как тогда говорили, «шалили».
Купец в результате шел к банкиру (например, компании Толомеи – бессмертный образ из романов М. Дрюона) в Париже и вносил ему определенную сумму во французской монете. Взамен он получал письмо, в котором поручалось отделению в Риме (или другому банкирскому дому, состоявшему с Толомеи в торговых отношениях) выплатить подателю данного документа соответствующую сумму в папской монете. Вероятно, реальное перемещение происходило редко, в случаях нехватки определенной монеты или по причинам политическим (например, запрещение на вывоз из государства его денежных знаков, широко, кстати, применявшееся на Руси вплоть до эпохи Петра I или во Франции до начала Столетней войны), ибо развитые встречные платежи позволяли осуществлять взаимозачет. Насколько выгоден был процесс обмена для банкиров, свидетельствует тот факт, что они активно способствовали сохранению феодальной раздробленности как условия для получения своих доходов.
Итак, появляется примитивный переводной вексель. На ярмарках, характеризующихся периодичностью проведения и ограниченностью во времени, вексель обретает такие свои характеристики, как срочность, а также жесткость и быстрота взыскания.
Граф Шампанский, покровитель и защитник купцов, приезжавших к нему на ярмарки и плативших за это сборы, учредил специальные ярмарочные суды, отличавшиеся быстротой рассмотрения дел и строгостью, с которой имущество должника реквизировалось в целях погашения долга. Для использования векселя того периода характерно появление так называемых презентантов – лиц, которым было поручено получить платеж. Одновременно, в связи с вовлечением в торговый оборот все большего числа лиц, как самостоятельная операция выделяется акцепт – признание за собой готовности платить. Акцепт (лат. аcceptus – принятый) – гарантия оплаты или согласие на оплату денежных, товарных или расчетных документов. Вексель предъявлялся к акцепту в начале ярмарки, и акцептованные векселя служили гарантией для купцов, у которых векселедержатель приобретал товары. В результате один и тот же вексель, переходя из рук в руки, обслуживал целый ряд сделок. В конце ярмарки все купцы собирались на собрание (virement), где специальный служитель оглашал список держателей векселей и проводил погашение требований. Если для банков вексель явился орудием развития их деятельности, то еще один важнейший элемент фондового рынка – биржа обязана ему своим появлением на свет.
Зачатки биржи как периодических собраний купцов и иных лиц для совершения торговых сделок заменимыми товарами без немедленной передачи этих товаров и их оплаты появляются впервые в Средние века в итальянских городах. На центральных площадях этих городов (Mercado nuovo во Флоренции, Rialto в Венеции), в местах сосредоточения их коммерческой жизни, и возникли первые биржи. Это были вексельные биржи. Лука Пачоли, великий родоначальник бухгалтерского учета, писал в 1494 г.: «Если ты спросишь, как можно узнать вексельный курс, то я отвечу, что в Венеции надо направиться на Rialto, во Флоренции же на Mercado nouvo, где обсуждается цена векселей».
Развитие векселя было процессом, занявшим не менее трех столетий, – первый вексельный устав появился в 1569 г. в Болонье (Италия).
В XIV–XVII вв. биржа активно развивается. Этот вечный соперник банков на фондовом рынке также обязан своим ростом векселям и государственным займам. Как уже указывалось, первые вексельные биржи возникли в итальянских городах.
Итальянцы создали и биржу в г. Брюгге (Бельгия), бывшем до наступления Реформации крупнейшим торговым центром, «маклером христианского мира, куда, как радиусы к центру, сходились торговые пути со всех сторон». В Брюгге же впервые появился и сам термин «биржа». Этимологию этого слова ясно объясняет в своем сочинении, вышедшем в 1567 г., итальянец Гвиччиардини, долгое время живший в Нидерландах. По его мнению, слово «биржа» происходит от названия площади в Брюгге, где стоял большой старинный особняк, ворота которого были украшены фамильным гербом владельцев дома – знатного рода Ван Дер Бурж – с изображением трех кожаных мешков (the buerse). На этой площади и проходили торговые собрания купцов, причем не купцов вообще, а только итальянских. Вероятно, дальнейшему распространению термина «биржа» послужило то, что в общем-то случайное название соответствовало значению слова bursa – кожаный мешок или в более широком смысле – денежные суммы, кассы, ассоциации купцов. Но в любом случае термин «биржа» почти до XVIII в. применялся исключительно в Нидерландах.
Таким образом, первые биржи были вексельными, связанными с банками, поскольку для возникновения фондовых бирж не было важнейшей предпосылки – самих ценных бумаг, роль товарных бирж играли ярмарки. Кроме того, основными участниками операций на этих биржах были итальянские купцы, являвшиеся и банкирами. Следовательно, первые биржи были учреждениями, обслуживавшими интересы банков в сфере вексельного обращения.
Первая товарная биржа появилась в XVI в. в Антверпене (Бельгия) в связи с тем, что Англия от экспорта сырой шерсти перешла к экспорту готового сукна. Занимавшиеся этим английские купцы обосновались в крупном порту – Антверпене. Роль же катализатора при образовании Антверпенской биржи сыграло то, что караваны португальских судов, возвращавшихся с грузом пряностей из стран Индийского океана, их владелец – король португальский направлял для реализации именно в Антверпен. На караваны с перцем заключались срочные сделки, а поскольку морские путешествия были делом небезопасным и их благополучный исход зависел от множества природных и политических причин, в сфере торговли пряностями пышным цветом расцвела биржевая спекуляция.
Последующими объектами спекуляции стали монопольные товары, такие как квасцы и медь. Риск торговли на товарной бирже был столь велик, что вполне объективной информацией считались предсказания астрологов. Поэтому наиболее солидные коммерсанты в XVI в. обратили свое внимание на фондовую биржу. И если раньше государственные займы лишь периодически заключались на ярмарках, то в Антверпене впервые появились ценные бумаги, которыми регулярно торговали, – облигации на предъявителя. Облигация (лат. obligation – обязательство) – ценная бумага, выпускаемая государством, акционерным обществом как долговое обязательство. Они передавались из рук в руки простым вручением. Вероятно, большая популярность этих ценных бумаг и привела к появлению примерно в то же время такого основополагающего вексельного реквизита, как передаточная надпись, значительно облегчившего вексельное обращение и позволившего этой ценной бумаге составить конкуренцию голландским облигациям в области обратимости, а значит, и ликвидности.
Первые появившиеся на бирже облигации были государственными, эмитируемыми нидерландским правительством, правительствами штатов и властями отдельных городов. Иногда в качестве эмитентов выступали откупщики. На бирже также обращались облигации королей Англии и Португалии и обязательства первых английских акционерных компаний. Все это способствовало поддержанию государственного кредита, поскольку раньше королям с трудом удавалось доставать небольшие суммы под высокие проценты.
Успех Антверпенской биржи был так велик, что, по словам англичан, она «проглотила купцов других городов и их торговлю».
Примерно в то же время образовалась и Лионская биржа. Первоначально она также была вексельной, причем курс векселей устанавливался в результате опроса банкиров, и этот официальный курс сообщался в другие места. В начале XVI в. в Лионе появилась фондовая биржа, поскольку к бирже стали обращаться за займами французские короли. Сначала они аккуратно выплачивали проценты, и всякое объявление о новых займах порождало усиленную биржевую спекуляцию. Когда в 1557 г. испанский король прекратил платежи, его заклятый враг – французский король Генрих IV заявил, что купцы могут не беспокоиться – он знает, чего требует королевская честь, и вновь занял 300 тыс. крон у немецких купцов, но через несколько месяцев сам последовал примеру недруга.
Обе биржи – Антверпенская и Лионская – просуществовали недолго. Первую погубила осада и разграбление города герцогом Альбой, а второю – фискальная политика французских королей и чума, свирепствовавшая в Лионе в 1576 г.
С падением Антверпена роль мировой биржи перешла к Амстердаму. Этому способствовало и то, что с конца XVI в. Голландия стала крупнейшей торговой колониальной державой. Она монополизировала не только индийскую, но и в значительной степени североморскую и балтийскую торговлю. Амстердам стал важнейшим рынком пряностей, сукна, хлеба, рыбы, табака и кофе. Неизмеримо возросшее значение торговли и торговцев особенно наглядно проявилось в том, что основным инструментом Амстердамской фондовой биржи стали уже не государственные облигации, а акции торговых компаний. Акция (гол. actie; фр. action) – ценная бумага, свидетельствующая об участии владельца (держателя акции) в капитале выпустившего ее акционерного общества и дающая ему право на приобретение части прибыли этого общества. Эти компании первоначально создавались для каждого нового путешествия, а по окончании экспедиции ликвидировались.
Монопольный характер, свойственный колониальной торговле во всех странах, неизбежно привел к слиянию всех торговых компаний в одну – Соединенную Ост-Индийскую компанию. Она имела постоянный капитал в 6,5 млн гульденов, минимальный срок членства в ней составлял 10 лет. Участие в компании обозначалось термином actie in de compagnie, т. е. акция обозначала не процентную бумагу, а долю участника в капитале компании, причем размеры этой доли могли быть различными. Компания имела право заключать мир и объявлять войну, строить крепости и города, назначать военных и гражданских чиновников, чеканить монету и заключать союзы с туземными раджами от имени Генеральных штатов. За попытку вступить в торговлю с Индией, не являясь участником компании, виновник подлежал смертной казни с конфискацией имущества. Однако подписка на акции была публичной, проводилась во всей стране, и любой житель Голландии мог подписаться на них. Курс акций еще до отправки в Индию первого корабля превысил номинал на 14–16 %.
После военных успехов Голландии в Индийском океане уже в следующем после образования компании 1605 г. впервые была распределена прибыль в размере 15 % (что интересно, не деньгами, а перцем), и курс увеличился до 140 %. В 1607 г. он составил уже 180–200 %, чему, вероятно, способствовал ложный слух о завоевании компанией Малакки. В 1608 г. акции упали до 160–130 %, что вызвало оживленную игру на понижение. Спекуляция осуществлялась в основном в виде срочных сделок. Первоначально акции были выписаны на разные суммы, но постепенно соображения удобства торговли привели к тому, что образовалась биржевая единица в 3 тыс. гульденов, именовавшаяся на бирже «акцией».
Усилению спекуляции способствовало и образование в 1622 г. Вест-Индийской компании. Подписка на акции этой компании велась не только в Нидерландах, но и за границей. Интересен следующий рекламный прием. В рекламных брошюрах разъяснялось, что наиболее выгодные предприятия в Голландии дают всего 10 % дохода, земля – 3 %, займы, выдаваемые под залог имений, – 4–6 %, депозитные вклады – 5–6 %, розничная торговля – 18–20 % прибыли при очень высоком проценте банкротств и дороговизне кредита для торговцев. Ост-Индийская же торговля приносит в среднем 24 % годовых, а операции с Вест-Индией должны быть еще выгоднее – ведь путешествие в Америку занимает вчетверо меньше времени, чем в Индию, а корабли, выдерживающие лишь три плавания в Индийском океане, способны служить в Атлантике на протяжении 12 навигаций.
Однако биржа не поддалась всем этим посулам и оказалась права. В то время как дела Ост-Индийской компании на протяжении всего XVII в. шли весьма удачно, Вест-Индийская компания преуспела только в пиратстве: с 1623 по 1636 гг. ею было захвачено 547 испанских судов общей стоимостью 40 млн гульденов. Но расходы на проведение этих операций, являвшихся, по сути, полномасштабной колониальной войной, оказались для компании непосильными, и, в конце концов, она обанкротилась, отказавшись от завоеванной ею Бразилии.
Биржа, тем не менее, благодаря операциям с обеими Индийскими компаниями расширилась, и в 1613 г. было построено новое биржевое здание (до этого сделки в хорошую погоду совершались на мосту, а в плохую – в церкви, под звуки органа).
В XII–XVII вв. конкурентами итальянцев и голландцев на банковских и биржевых рынках были французы. Видя, какие богатства извлекают итальянские купцы из операций обмена и ссуд, французы также втягивались в эти операции. Со временем национальная буржуазия не только перехватила у ломбардцев часть рынка, но и неоднократно добивалась у короля эдиктов об изгнании иностранных конкурентов (хотя этот факт не свидетельствует об особой действенности данных эдиктов).
Главным фактором, приведшим к широкому распространению во Франции банков, явилась Столетняя война. Именно тогда купцы начали систематически наживаться на предоставлении казне займов под большие проценты и именно тогда, наверное, была заложена столь характерная для всей последующей истории Франции тенденция к отвлечению значительной части капитала на финансирование государственного долга.
Существенно, что в победившей Англии, вывезшей из Франции огромное количество ценностей, существенной потребности в займах не было, значит, не было и потребности в банках. Первые банкирские дома в этой стране появились лишь в середине XVII в. Таким образом, данным примером подтверждается сделанный Густавом Шмоллером еще в 1893 г. в статье об историческом развитии предприятий вывод о влиянии, которое государственные займы оказали на возникновение предприятий с коллективным капиталом. Действительно, если частные коммерческие проекты того времени еще могли финансироваться за счет средств одного лица или незначительной группы лиц, связанных неформальными или временными соглашениями, то обеспечение кредитом государства требовало привлечения значительно больших средств, и кроме того, раз возникнув, государственный долг возобновлялся вновь и вновь, поощряя кредиторов к образованию постоянно действующих организаций с четко сформированной структурой и взаимной ответственностью их учредителей.
Вторая половина XV в. была для Франции периодом расцвета ярмарок: общефранцузских, провинциальных, местных, игравших большую роль в развитии общенационального рынка. Крупная оптовая торговля велась на лионских и нормандских (в Руане и Кане) ярмарках, затем товары перепродавались на ярмарках местного значения. Подобного рода разрыв между приобретением оптовых партий товара на большой ярмарке и их последующей распродажей по частям на более мелких ярмарках приводил ко все большему развитию вексельного обращения.
Возросло значение Лиона как крупнейшего торгового центра, связывавшего северные области Французского королевства с южными. Также происходило сосредоточие итальянских, немецких и местных банкиров, ссужавших деньги французским королям. Национальный капитал набирал силу. Уже при Карле VII (1422–1461 гг.) крупные займы предоставлял правительству Жак Кер, наживший огромное состояние на торговле с Левантом, эксплуатации рудников и откупе налогов.
Таким образом, к моменту, когда в Англии только появились первые коммерческие банки, Франция имела развитую кредитную систему. Уже к XVI в. Лион с его ярмарками и полученными от королей привилегиями сделался важнейшим международным денежным рынком. Здесь заключались государственные займы и совершались крупнейшие финансовые и кредитные операции, особенно в связи с тем, что сложившиеся к тому времени крупные европейские державы с их большими наемными армиями нуждались в значительных денежных средствах.
Постепенно происходило проникновение верхушки буржуазии в государственный аппарат. Буржуа стремились, скопив капитал, купить себе должность, резонно полагая, что спокойнее получать взятки и «левые» доходы, чем рисковать деньгами в торговле и промышленности. Должности покупались у правительства, рассматривавшего их продажу как своего рода внутренний заем, а жалованье – как проценты на капитал. Патенты на должности, чины и звания, с легкостью переходившие из рук в руки, вполне можно рассматривать как своеобразную государственную ценную бумагу того времени.
Следует отметить, что английские буржуа столкнулись с сильным местным самоуправлением, находившимся в руках дворян-джентри, и не могли даже мечтать о подобном. (Правда, английский джентри в глазах французского шевалье, которому в обязанность официально вменялось безделье, выглядел не столько дворянином, сколько буржуа.)
Почти все косвенные налоги сдавались на откуп компаниям капиталистов, прямые налоги в случае нужды (а дефицит был постоянной болезнью французских финансистов) закладывались под громадные проценты на несколько лет вперед. Эти компании «финансистов» в результате получали право, пользуясь аппаратом государственного принуждения, извлекать из населения суммы, во много раз превышавшие размеры откупа.
Придворные принимали в таких операциях деятельное участие, получая от откупщиков деньги «в подарок» за высокое покровительство, а позднее и непосредственно участвуя в делах публиканов.
Конец ознакомительного фрагмента.