2. Кукла с редким именем
Чиплику жилось у Даши прекрасно. Она повсюду брала его с собой, катала на велосипеде, и на качелях в детском парке. Девочка даже читала ему свои любимые книжки и рассказывала разные истории.
Светлая и уютная Дашина комната пришлась Чиплику по душе. А особенно стоящий в углу кукольный домик с маленьким столиком и стульчиками. Даша часто садила своего нового друга за этот столик и угощала конфетами. Здесь он познакомился с другими игрушками: плюшевым зайцем с пуговицей вместо носа, с разноцветной пчелой, которая жужжит, если её потянуть за ногу, и с куклами, которых у Даши было так много, что она путала их имена. Но одну куклу с редким именем Серафима Даша не могла перепутать ни с кем, потому что это была особенная кукла – она умела говорить «мама», когда её слегка наклоняли вниз.
С этой куклы Серафимы и началась вся история.
Дело в том, что она страшно позавидовала Чиплику. Раньше Даша играла с ней, сажала за игрушечный столик, читала ей книжки. А теперь Чиплик, сам того не зная, стал у неё на пути – всё своё внимание Даша теперь уделяла ему. Может быть, потому что девочка вложила в него частичку своего сердца, когда старательно лепила из пластилина. А может быть, потому что он всегда охотно выслушивал её, и улыбался так искренне! Как бы там ни было, мы точно не знаем, почему Чиплик стал так дорог Даше. Известно одно: Серафима затаила злость и обиду, и думала о том, как бы испортить счастье пластилинового человечка.
Однажды ночью Чиплик услышал сквозь сон, как его кто-то зовёт. Он узнал голос куклы Серафимы. Чиплик приподнялся на своей игрушечкой кроватке, которую ему сделала Даша, и спросил:
– Вы меня звали?
– Да, дорогой Чиплик, – отозвалась Серафима. – Вот, не могу уснуть. Меня мучает один вопрос.
– Какой же это вопрос? – поинтересовался Чиплик, зевая.
– Это вопрос о том, почему всем игрушкам разрешается сидеть на подоконнике, а тебе – нет.
Чиплик задумался:
– Потому что… потому что… а, вспомнил: Даша не позволяет мне быть на солнце. Она сказала, что от солнечного тепла я сразу же растаю.
– Вот глупости! – засмеялась кукла. – Я же не таю. И заяц тоже. Ни одна игрушка не растаяла за много лет. Хотя можем сидеть на подоконнике и греться на солнце сколько угодно!
– Ну… я не знаю… – растерянно почесал за ухом Чиплик.
– А я знаю! Потому что ты не настоящий! – решительно заявила Серафима.
– А ты настоящая? – спросил Чиплик.
– Конечно! Я ведь могу говорить «мама»! Разве ты не слышал?
– Слышал, – ответил пластилиновый человечек.
– Вот видишь, – продолжала Серафима. – Ты обязательно должен проверить – настоящий ты или нет. Для этого нужно… просто побыть на солнце.
Если бы Чиплику пришло в голову, что Даша намного умнее куклы, пусть и говорящей, то он, конечно же, доверился ей, и никогда не нарушил бы её запрет. Но, к сожалению, такая мысль не пришла, и Чиплик решил: утром, как только взойдёт солнце, он заберётся на подоконник. Ему так не терпелось сделать это, что он даже не стал ждать утра, а полез на подоконник сразу же. Там он сидел-сидел, да и задремал.
А потом… потом ему стало очень жарко. Чиплик открыл глаза и зажмурился от яркого солнечного света. Ой, как же горячо, как больно! Чиплик почувствовал, что с ним что-то не так. «Может, я стал настоящим?» – подумал он, и с надеждой взглянул на своё отражение в оконном стекле. Ах, что же это?! На него смотрел уродец – брови почти сползли на нос, лицо стало сердитым и угрюмым. А уголки губ опустились вниз, и теперь вместо улыбки на лице Чиплика появилась злая гримаса.
«Что я наделал?! – чуть не закричал пластилиновый человечек. – Как я покажусь на глаза Даше? Что я ей скажу?»
Недолго думая, он взобрался вверх к чуть приоткрытому окну и пролез в щель. Потом он спустился вниз по стене, под окно, где рос куст чёрной смородины. Там он спрятался под смородиновым листом, с горькими мыслями о том, как быть дальше. Ведь он совсем один в большом незнакомом городе. Да что там говорить, даже эта лужайка под окном казалась ему целым миром!