III. Греция в гомеровский период (XI–IX вв. до Р.Х.)
III.1. Гомер и «гомеровский вопрос»
Три последующих века (XI–IX вв. до Р.Х.) обычно именуются «гомеровским периодом» или «темными веками». Последнее название дали ему археологи как по причине резкого упадка материальной культуры, так и по причине крайней скудости информации. Название «гомеровский период» связано с тем, что это время обычно связывают с именем Гомера и его великими поэмами, а сами «Илиада» и «Одиссея» являются фактически единственным источником по истории данного периода.
Вопросы о времени создания поэм, их авторстве, содержании и композиции и, наконец, вопрос о том, какое общество продемонстрировал нам великий поэт, составили огромный комплекс проблем, именуемый «гомеровским вопросом», и теперь нам снова предстоит вернуться к знаменитым поэмам. Вопрос возник в современной науке, хотя его предпосылки появились еще в античном мире. Греки, в целом, верили в существование великого слепого (греч. ό μη όρων) эпического поэта и считали, что содержание поэм -это подлинная история. Практически любой греческий город претендовал на право быть родиной Гомера, а некоторые поклонники приписывали ему создание всех произведений греческого эпоса, что было опровергнуто Аристотелем. Пожалуй, только александрийские ученые, также ставившие Гомера первым в своем литературном «каноне», стали замечать исторические и логические противоречия внутри самих поэм. Возникли сомнения, что «Илиаду» и «Одиссею» сочинил один человек, однако господствующим мнением стала точка зрения Аристарха Самофракийского, что «Илиаду» Гомер написал в юности, а «Одиссею» – в старости.
Впрочем, пиетет к Гомеру перевешивал все подобные сомнения. Согласно преданию, Ликург ввел закон об исполнении поэм Гомера в Спарте, а Солон – в Афинах. Поэмы стали основой школьного образования, некоторые ученики знали большие куски поэм, были и люди, знавшие их целиком (Ксенофонт. Мир. 3, 5). Платон писал, что «Гомер воспитал всю Грецию», а в эллинистическое время вокруг него создается религиозный культ.
Тем не менее, основные трудности создавали именно сторонники и поклонники поэта. Время и место рождения Гомера были предметом спора.
Самым ранним временем считалось время дорийского вторжения (ок. 1200 г. до Р.Х.), самым поздним – примерно середина VIII в. Видимо, наиболее распространенным стало мнение Геродота, считавшего, что Гомер жил примерно за 400 лет до него, т. е. около 850 г. до Р. Х. Спорен и вопрос о родине Гомера, о чем свидетельствует одна из эпиграмм:
Спорило семь городов о рождении мудром Гомера:
Смирна, Хиос, Колофон, Мелос, Аргос, Итака, Афины.
Список этим не исчерпывался, единственную тенденцию, которую можно обнаружить – это указание на Малую Азию и острова, и вероятнее всего, что поэмы появились именно там.
Именно Новое время стало отрицать существование единого Гомера. Сомнения в существовании знаменитого поэта стали высказывать уже в XVIII в. (Р. Бентли, Ф. д' Обиньяк и др.), однако всерьез этот вопрос был поставлен Ф. А. Вольфом. В 1795 г. Вольф написал предисловие к подготовленному им изданию Гомера, где утверждал, что вплоть до времени Писистрата (560-527) поэмы существовали только в устном варианте, а каждая из них представляла собой соединение небольших песен, сочиненных в разное время разными поэтами. Другой ученый, К. Лахман, создал «теорию малых песен», согласно которой каждая поэма делилась на большое число мелких поэм, написанных разными авторами. Несколько позже появилась так называемая «теория ядра», согласно которой первоначально были созданы две небольшие поэмы, «Пра-Илиада» и «Пра-Одиссея», которые потом расширялись за счет различных дополнений. Сложности начались тогда, когда встал вопрос о конкретном содержании этого ядра. Для «Илиады» это обычно была часть, напрямую связанная с Ахиллом, для «Одиссеи» – история странствий главного героя.
Вместе с тем, значительная часть ученых осталась на позиции теории «единого Гомера» или «унитарной теории». Показательно, что первые протесты пришли из литературы. Сторонниками «единого Гомера» были Ф. Шиллер, М. В. Гете, первый переводчик Гомера на русский язык Н. И. Гнедич, В. А. Жуковский, A.C. Пушкин. В науке основателем «унитарной теории» обычно считается К. В. Нич, по мнению которого, письменность возникла гораздо раньше, чем VII–VI вв. до Р. Х. Впрочем, для создания большого эпического произведения письменность не обязательна, а наличие противоречий встречается даже тогда, когда индивидуальное авторство бесспорно, а автор известен со стопроцентной вероятностью. Наконец, Нич высказал, быть может, главный аргумент «унитариев» – любые аргументы против единства поэм не опровергают главного – глубокого художественного и смыслового единства гомеровских поэм.
Будущее развитие науки подтвердило ряд положений Нича. Вскоре выяснилось, что греческие надписи появились не в VII, а в VIII веке до Р.Х., а на Кипре было найдено слоговое письмо, относящееся к X–IX вв. Более того, раскопки Г. Шлимана и А. Эванса показали наличие микенской письменности, а в период между Троянской войной и временем Писистрата письменная традиция (даже несмотря на забвение линейного В) практически не прерывалась. Исследование фольклора подтвердило другое положение Нича – эпические произведения могли создаваться людьми, письменностью не владевшими или вообще принадлежащими к народу, не имевшему собственной письменной культуры. Напротив, противники унитаризма запутывались во внутренних противоречиях как при нахождении «главной» части поэм, так и при определении границ между их составными компонентами.
На стороне каждой из теорий можно обнаружить имена выдающихся филологов, историков и литераторов. Говоря об отечественной историографии, можно сказать, что хотя немалое число авторитетных ученых (П. М. Леонтьев, Ф. Г. Мищенко, Ф. Ф. Зелинский и др.) были сторонниками теорий «ядра» или «малых песен», вероятно, большинство (М. С. Куторга, Ф. Ф. Соколов, СИ. Радциг, Э. Д. Фролов и др.) относятся к числу унитариев. Современный унитаризм существенно отличается от более раннего – в его варианте великий поэт широко использовал идейное и формальное наследие предшественников и играл роль не только оригинального творца, но и «редактора», объединившего стоявшую за ним эпическую традицию.
Нельзя не отметить справедливости главного аргумента унитариев, как прежних, так и современных, а именно – тезиса о глубоком художественном единстве поэм. Как пишет СИ. Радциг: «Если мы попытаемся дать себе отчет, в чем заключается ошибка этих «разделительных» теорий, то увидим, что все они исходят из совершенно идеализированных представлений о каком-то идеальном поэте и, не зная о нем ничего, на основании своего чисто субъективного мнения признают за ним одни части и отнимают другие; далее они произвольно дробят цельное произведение на части, не считаясь с внутренней связью, соединяющей их; кроме того, критики открывают напластования разных эпох, не учитывая требований эпической традиции и намеренной архаизации эпического поэта. Увлекаясь своим предвзятым мнением, «разделители» забывают самое простое естественное условие, что в огромном произведении великий поэт может обнаружить не только сильные, но и слабые стороны своего таланта и, следовательно, качественные различия между отдельными частями никак не могут служить доказательством участия разных поэтов». К этим аргументам можно добавить высказывание другого выдающегося сторонника унитаризма, Ф. Ф. Соколова: «Единство «Илиады» и «Одиссеи» есть также, строго говоря, гипотеза: но она стоит на общем предании древности, на единстве дошедшего до нас текста, на художественной ценности поэм. Доказать свое мнение должен тот, кто восстает против единства, так как он говорит и против предания, и против существующего факта… Мы можем быть вполне уверены, что они падут под тяжестью этой задачи»[1].
Единство поэм не исключает их многослойности. Можно считать признанным наличие предварительного этапа формирования поэм, которые постепенно подвергаются циклизации, детализации, относящейся примерно к VIII веку до Р.Х., завершением которой стала их запись при Писистрате. Таким образом, поэмы Гомера постепенно создавались на протяжении примерно 500-600 лет. Самые ранние их элементы относятся ко времени близкому к собственно осаде Трои или падению Хеттского царства (ок. 1200 г. до Р.Х.), после чего традиция очень долго передавалась в устной форме, вплоть до ее циклизации. Именно на этом этапе должен был появиться Гомер (или два «Гомера»), который и стал «редактором» поэм. Данные указывают на их связь с ионийской колонизацией, и основа эпоса создается именно там, где оказались главные культурные наследники микенского мира. Запись поэм при Писистрате (возможно, не первая) окончательно утвердила основной текст и внесла в них ряд дополнений. Последние появлялись и после, а сопоставление имеющегося у нас текста «Илиады» и «Одиссеи» и многочисленных цитат у разных авторов показывает, что отдельные изменения вносились и в позднее время.
Эта многослойность отражается и в изображении общества, изображенного Гомером. Поэт, несомненно, осведомлен о микенском времени. Главным сюжетом «Илиады» является осада Трои, отражающая реалии ХШ-ХП вв. до Р.Х., борьбу ахейцев с хеттами и их союзниками, а исторической основой «Одиссеи» были плавания микенцев в Средиземном море, особенно в Италии. Античные географы локализовывали места, где путешествовал Одиссей (остров циклопов, грот Каллипсо, остров Эола, Сциллу и Харибду и т. п.), прежде всего, Италией и Сицилией, а микенские путешествия в эти страны подтверждаются многочисленными находками микенской керамики и данными подводной археологии. Показателем этой ощущаемой всеми связи является то, что поэмы были особенно востребованы именно в VIII–VII веке до Р.Х., в период новой волны греческой колонизации.
Важны не только события. Действие поэм происходит не только под Троей и в Италии, но и в Микенах, Пилосе, Спарте и других микенских дворцах. Позже они либо перестали существовать, либо полностью утратили свое значение. Герои Гомера сражаются на колесницах, вышедших из употребления в конце II тыс. до Р.Х. и используют бронзовое и медное оружие, которое в VIII веке уже сменилось железным. Наконец, они живут в роскоши, немыслимой для IX–VIII вв. до Р.Х. «Узнаваемыми» оказались имена и предметы. Некоторые гомеровские имена встречаются и в микенских табличках, а описанные Гомером предметы имеют подчас поразительное сходство с находками Шлимана и других археологов (Кубок Нестора, шлем с кабаньими клыками и др.). Многое, что есть у Гомера, совершенно определенно отсутствовало в так называемый «гомеровский период».
Есть и другое – подробно сообщая о некоторых реалиях микенского времени, поэт совершенно не знает о других. Он не знает о микенской бюрократии и отрядах рабов, в поэмах ни разу не упоминаются хетты. Конкретные картины иногда весьма эклектичны. Так, его Крит – это поразительное смешение разных эпох – процветающий остров с 90 (!) городами, где живут не только древние критяне, но и ахейцы и… дорийцы. Некоторых реалий в микенском мире еще не было: примером являются финикийцы, которые появились в Средиземноморье только в XI в. до Р.Х.
Как бы ни считали греки, Гомер, конечно, не был историком. Это – великий поэт, для сочинения которого характерны и литературный вымысел, и эпическая гиперболизация, и элементы фантастики. Впрочем, даже если учесть литературную сторону вопроса, можно сказать, что описанное Гомером общество искусственно и соединяет в себе два или три разных времени. В некоторых старых частях есть описания, характерные для погибшего общества II тыс. до Р.Х., а в некоторых поздних вставках – реалии новой, архаической эпохи. Тем не менее, главным временным пластом было общество современное поэту.
III.2. Общество эпохи «темных веков»
Археология показывает, что после вторжения северных «варваров» общество оказалось отброшенным на много веков назад. Микенские дворцы лежали в развалинах, и даже те немногие, которые смогли уцелеть, были покинуты их обитателями. Исчезли каменные дома, почти все постройки были деревянными. Простые люди жили в примитивных хижинах с очагом в центре, земляным полом и тростниковой или соломенной крышей. Непрочность этих строений объясняет и то, что современные археологи почти не обнаруживают останков жилищ того времени. В погребениях находят глиняные горшки, наконечники копий, дешевые украшения. Практически исчезает характерный для микенского времени восточный импорт. Происходит резкий упадок ремесла и торговли, массовое бегство квалифицированных ремесленников в чужие края и фактический разрыв связей с остальным Средиземноморьем. В вазописи, наверное, единственном оставшемся виде искусства, полностью исчезают характерные для микенского времени росписи и рисунки. Они сменяются так называемым «геометрическим» стилем, орнаментом из треугольников, концентрических кругов, квадратов и ромбов.
Даже богатая часть населения была таковой только по сравнению со своими современниками. Дворец Одиссея на Итаке очень беден, если сопоставить его с микенскими. В нем нет кухни, водопровода и канализации, полом служит утоптанная земля, укрепления полностью отсутствуют, нет украшающих стены фресок. В новых дворцах нет штата писцов, рабов очень немного (в основном это рабыни), а господа и рабы часто делают одну и ту же работу. Мужчины совместно обрабатывают землю и пасут скот, Пенелопа ткет вместе с рабынями, а царевна Навсикая стирает белье. Впрочем, идеализировать это «патриархальное» рабство нет никаких оснований – господин является полным хозяином над рабами, а в финальных сценах Одиссеи он жестоко расправляется над предавшей его челядью.
Гомеровская община крайне обособлена, контакты с другими общинами минимальны и часто враждебны, а чужеземец воспринимается как враг. Каждая семья сама производит предметы первой необходимости – продукты земледелия и скотоводства, орудия труда и простейшую утварь. Основные занятия – земледелие и скотоводство. Кроме того, Гомер знает садоводство, огородничество и часто упоминает фрукты (яблоки, груши, гранаты, смоква).
Ремесло снова становится неотделенным от сельского хозяйства. Профессиональных ремесленников (демиургов) очень мало, часто они ходят из общины в общину, пытаясь прокормиться. Впрочем, профессионализация ремесла уже начинается: раньше всего отделяется кузнечное дело, тесно связанное с производством оружия, кроме того, Гомер упоминает плотников, горшечников, ткачей и даже золотых дел мастеров, что, правда, можно отнести к микенским реалиям. Демиургами («работающими на народ») также называли певцов, лекарей, глашатаев, прорицателей.
Происходит практически полный разрыв торговых отношений. Внешняя торговля почти исчезает, в плачевном состоянии находится и торговля внутри Греции. Сухопутные дороги кишели разбойниками, моря – пиратами, а образ Одиссея показывает, что общество не делало особого различия между воином, мореплавателем, торговцем и пиратом. Видимо, единственными настоящими торговцами можно считать финикийцев, однако греки их не любили: финикийцы часто обманывают, занимаются разбоем и похищают людей.
Наконец, гомеровская эпоха практически утратила культурные достижения микенского мира. Исчезла письменность, роспись по вазам, фрески, скульптура, прикладное искусство. Часто можно встретить мнение, что дорийцы принесли в Грецию железо, однако к технике его обработки подошло и микенское общество. В XI–IX вв. до Р.Х. железо лишь проникает в производство, тогда как настоящее вступление Греции в «железный век» связано уже с эпохой архаики.
Не весь период был временем регресса. Археологи полагают, что основные процессы распада общественных структур и депопуляции приходятся на так называемый Субмикенский (1150-1050 гг. до Р.Х.) период. В следующий, Протогеометрический период (1050-900 гг. до Р.Х.) общество, по крайней мере, останавливается в своем регрессе. Растет число изделий из керамики, бронзы и железа, меняется характер захоронений (обряд кремации). Следующий, Геометрический период (900-700 гг. до Р.Х.) и даже его начальные стадии, отмечены возрождением греческого общества, а второе столетие приходится на эпоху архаики.
Наверное, главной переменой была эволюция общественного устройства. Система микенской государственности с ее царской властью, развитой бюрократией и военной знатью потерпела полный крах. Исчезла противоположность города и деревни, и уже тогда создается единство трех, в принципе, разных элементов: города, государства и гражданской общины. Греческое государство воссоздается как небольшое объединение, сконцентрированное вокруг города и представляющее собой общину граждан. Гомеровский «город» еще нельзя назвать таковым, однако он является прообразом греческого полиса архаического, классического и эллинистического времени. Гомеровский полис имеет компактную застройку и укрепления (стены, ров, земляной вал). В центре города стоят дома знати, однако большинство жителей города – крестьяне, имевшие клеры за городской чертой. Город становится центром управления, центром обороны, а отчасти и центром торговли. Чаще всего границы общины имели географическую «привязку» и распространялись на отдельную долину или остров, а границей становились река или горный кряж. Греция была раздробленной страной, а междоусобицы возникли уже очень рано.
Основой греческого общества был род, роды объединялись во фратрии (группы родов), а фратрии – в филы (племена). Во главе филы стоял филобасилевс, бывший одновременно вождем и жрецом. Филы и фратрии были основой военной и политической организации, и даже общинные органы старались не вмешиваться в их внутренние дела. Процветала кровная месть, которая начинала сменяться выкупом.
Формально высшая власть в общине принадлежала народу (демосу), собиравшемуся на агоре. Агора была городской рыночной площадью, этот же термин обозначал любое собрание народа, независимо от места, где оно собирается. Народное собрание было собранием всех мужчин племени, способных носить оружие, а потому в обиход вошло понятие «военной демократии». Впрочем, «народное правление» не имело ни законодательной инициативы, ни четкой правовой компетенции. Народ собирается по инициативе царя и рассматривает вопросы, которые перед ним ставят, а основными ораторами были не рядовые общинники, а аристократы, тогда как демос скорее играет роль зрителей, поддерживая или порицая ту или иную сторону.
Последний период «темных веков», Геометрический, был временем начинающегося подъема. Само название говорит о распространении нового явления, геометрического орнамента на вазах. Начался выход некоторых регионов из изоляции, появились признаки роста населения.
Наряду с этими позитивными переменами, развивались и опасные тенденции, которые отчетливо показывает Гомер. Родовой строй начинает разлагаться. Теоретически каждый общинник имел право на получение земельного надела (клера), однако у Гомера есть люди, имевшие «много клеров» и те, у кого их нет (аклерой). Происходит расслоение, знать богатеет, а бедняки превращаются в безземельных бедняков, фетов. Последние становятся поденщиками, бродягами и нищими. Реальная власть находилась в руках буле (совета старейшин), ставшего советом аристократов. Этот термин, означающий «лучших людей», вероятно, вошел в обиход именно тогда. Свои претензии на особое положение аристократы обосновывали ссылкой на божественное происхождение, нравственным превосходством, богатством и политическим могуществом. Как правило, гомеровский аристократ был богат и имел большие поля, огромные стада скота и запасы металла. Имея множество приверженцев и клиентов, такой «сильный человек» имел возможность создать сильный отряд, который он мог использовать на войне или в междоусобной распре.
Экономическое господство знати обеспечивало ей политическое руководство. Только знатный человек мог приобрести тяжелое вооружение (паноплию), в которую входили шлем, панцирь, поножи, щит, меч и другое оружие. Только очень состоятельный человек мог иметь коня, а получить боевую подготовку мог только человек, имевший досуг и средства. Во время сражения воины из знати стояли в первых рядах и решали исход боя.
Элиту знати составляли басилеи, образ которых прошел через несколько эпох. Первая из них – микенская, представленная образами правителей микенского времени, имена которых даже подтверждаются табличками линейного В, другая – племенной вождь гомеровского времени, который не является монархом в собственном смысле слова, но обладает единоличной властью. Наконец, временами грань между знатным и богатым аристократом и обладателем царской власти настолько зыбка, что ее становится трудно обнаружить. Эти сложные отношения показывает «Илиада». «Царь царей» Агамемнон временами пытается показать свою абсолютную власть, однако, как правило, решение принимает возглавляемый им совет, в который входят практически все главные гомеровские герои, также именуемые баси леями (Менелай, Нестор, Диомед, Одиссей, два Аякса и др., равно как и сами Ахилл и Патрокл), а Агамемнон оказывается как бы представителем этого совета. Царская власть начинает растворяться в среде знати.
В конце периода перемены уже наметились. Гомеровское время стало периодом сильнейшего упадка, однако, в конце концов он прекратился. Достигнув низшей точки падения, общество остановилось на ней, а затем началось накопление сил перед новым скачком. При всей видимости застоя и регресса, в обществе шла подготовка к невиданному ранее технологическому, экономическому и культурному скачку и грандиозному социальному и политическому перевороту.