Маленькие зарисовки
Юлия Павлова
Предательство
Я никогда не могла себе даже на миг представить, что ты сможешь предать меня. Допускала возможность, что ты можешь увлечься другой девушкой, можешь в нее влюбиться, но не предполагала, что ТЫ сможешь предать…
Когда мы начинали строить наши отношения, я долго не доверяла тебе, но когда поверила, то абсолютно без права на ошибку, без допуска на погрешности. Моя вера была безгранична, и я никогда не допускала мысли, что ты можешь сделать мне больно. А если таковое и случится, значит, эта боль зачем-то нужна мне, значит, ты причиняешь ее вынужденно… Наверное поэтому я так долго терпела ту муку, которую ты мне причиняла. Я, словно маленький котенок, прильнувший к теплым человеческим рукам, долго не могла поверить, что этот смертельный удар может быть причинен теми же самыми руками!
Уникальность и нелепость моего доверия к тебе заключалась в том, что оно возникло, несмотря на жизненный опыт, на череду ошибок. Такого доверия я не испытывала больше ни к кому… И именно поэтому, прекрасно чувствуя, что падаю, критически балансируя над пропастью, я продолжала протягивать руку и поддерживать тебя, при этом не спасаясь сама… Тебе была необходима моя помощь, и я, не задумываясь, отдала тебе все, что смогла. И вот наступил день, когда ты крупно выиграла в лотерее жизни… Это было и твоей, и моей победой! Могла ли я подумать, что ты заберешь себе весь выигрыш и покинешь меня? Ни малейшей доли сомнения в твоей порядочности у меня не возникало… Когда ты собирала вещи, неловко оправдывая лживыми словами свой поступок, я была уверена, что ты скоро вернешься. И лишь некоторое время спустя я наконец осознала, что ты ушла навсегда…
Когда ты притворно-вежливо прощалась со мной в коридоре, внутри меня крутился вопрос: «А я?» Но я не смогла его задать. Мы с тобой никогда не допускали пошлости и банальности в наших отношениях, и всё внутри меня протестовало против озвучивания этого вопроса. Спросить: «А как же я?» – означало полностью уничтожить все предыдущие годы, принизить значимость нашей связи и унизить нас обеих. У меня не хватило мужества это сделать…
В полнейшем одиночестве и растерянности я начала познавать вкус предательства… Знаешь ли ты, какой вкус у предательства? Сейчас я расскажу тебе. Однажды я вернулась домой с работы голодной и продрогшей. В холодильнике был голяк. Денег не осталось… И вдруг я вспомнила, что у меня сохранилось немного кофейных зерен. Я нашла их в шкафу и быстро смолола на ручной кофемолке. Запах кофе заполнил всю квартиру. Я сварила кофе в турке и, в предвкушении кайфа, налила его в кружку. Достала сигарету. И вдруг прозвенел звонок в дверь… Это оказалась моя соседка, ей нужно было выйти в магазин, и она попросила присмотреть за ребенком. Я пошла к ним, пробыла там полчаса, после чего вернулась домой.
Зайдя на кухню, я не сразу вспомнила, что хотела выпить кофе. А когда вспомнила, то обнаружила безнадежно остывший кофе с исчезнувшим ароматом. Я поднесла кружку к губам… Вкус холодного кофе был неприятно горький, с металлическим оттенком. Этот вкус проассоциировался у меня с тем же холодом, пронзившим меня, когда я поняла, что ты не вернешься. Он был таким же чужим и леденящим.
Потом я стала понимать, что у предательства есть целая гамма вкусов. Оттенки предательства различны: порой они напоминают промокшую под дождем сигарету, которая никак не хочет сохнуть во влажных руках, порой – коробок спичек, оказавшийся в ливень в кармане куртки…. Они могут иметь даже запах билета на самолет, на который ты не успел…
Разнообразие их столь велико, что не хватило бы и десятка страниц, чтобы все перечислить. Однако у них есть одна объединяющая черта: они порождают боль, обиду, горечь и порой даже ненависть. Но самое страшное, что они могут породить – это пустоту. Нелепое и пугающее ощущение пустоты… Но именно оно, как нельзя более верно, отражает смысл происходящего…
Спустя три месяца мы случайно встретились на улице. Один взгляд в глаза друг другу – и тут же снова возникло это ужасное ощущение парализующей, пронизывающей насквозь боли и пустоты… Пустоты, обволакивающей тело, как туман, вмиг обесценивающей все вокруг, лишающей малейшей надежды… Лишающей всего, даже слез. Наверное, это и есть высшая степень отчаяния – когда глаза остаются сухими.
Могла ли ты знать, что творилось в моей душе в эти долгие три месяца? Нет, ты никогда не узнаешь про мои слезы по ночам, про кошмарные сны, про истерические рыдания над твоими письмами, про мысли о самоубийстве и про длительную, изнуряющую депрессию… Я ничего не расскажу тебе!
Я натянуто улыбаюсь, но ты не улыбнулась в ответ. Я поняла, что ты все знаешь, все, что со мной происходило! Но, несмотря на это, ты не вернулась ко мне. Ты покинула меня навсегда. Твоя любовь испарилась, ушла в небытие… Неужели такое возможно? Кого же из нас я не могу простить в первую очередь? Тебя, за то, что ты предала меня или себя за то, что так жестоко ошиблась в тебе? Я ненавижу свой разум, ведь он лишил меня моих иллюзий и заблуждений! Именно он вынес мне этот жестокий и категоричный приговор: тебя предали!
Но я твердо знаю, что со временем все, что связано с тобою, утеряет всякий смысл и останется лишь жалким клочком, обрывком некогда прекрасных, но несбывшихся желаний…
Разговор
Мы ведем обычный рабочий разговор, и ты, как бы невзначай, заводишь слишком больную для меня тему. Я держу лицо, чего бы мне это ни стоило. Делаю серьезно-равнодушный вид, комментирую сказанное, вежливо участвую в разговоре… Где-то глубоко внутри меня начинает образовываться дрожь. Эта дрожь мне хорошо знакома. Она редко посещает мое тело, лишь в периоды сильнейшего душевного волнения. Дрожь подчиняет все тело себе. Остановить ее позволяет только максимальное напряжение мышц. Делаю вид, что отвлекаюсь на рабочий момент, на самом же деле пользуюсь возможностью отвернуться и получить краткосрочный тайм-аут.
Боже, за что мне все это? Такого унижения я не испытывала уже давно, но сдаться, крикнуть: «Мне больно, замолчи!» – было выше моих сил. Я натягиваю маску и поворачиваюсь, чтобы продолжить беседу. Чтобы хоть как-то успокоиться и отвлечь себя от пронизывающей душевной боли, я пользуюсь способом, найденным мною еще в юности: начинаю с силой кусать внутреннюю сторону своей щеки. На каждое твое слово, я все сильнее и сильнее сжимаю зубы, и эта физическая боль, хотя бы немного помогает мне преодолеть боль душевную.
Продолжаю делать вид непринужденного общения, отвечаю на твои вопросы и вдруг ощущаю влажность на губе справа. Незаметно провожу рукой по губе и отмечаю, что на пальцах розовая слюна. Видимо, я не рассчитала и прокусила щеку… Ты тоже замечаешь это, спрашиваешь: «Что с тобой? У тебя кровь на губе». Непринужденно отмахиваюсь: «Ерунда, мне утром удалили зуб, и рана все еще кровоточит».
Где-то внутри себя я ощущаю, что мои моральные силы практически на пределе, и мне хочется немедленно выбежать на улицу. Мне хочется убежать от тебя, от нашего тяжелого, никому не нужного, бессмысленного разговора! От самой себя… Будь хотя бы минимальная возможность, я бы бежала и бежала отсюда до изнеможения, до состояния критической усталости и потери сил!
Порой я задумываюсь: для чего нам дана физическая оболочка? Уж не для того ли, чтобы порой отвлекать нас от духовной жизни? Только страдания тела, способны если не нивелировать, то хотя бы притупить страдания души…
Нет, сбежать я не могу, и самая тяжелая пытка для меня – это невозможность прервать разговор и уйти. Показать свою боль и слабость, выдать место максимальной уязвимости… Нет, ты не получишь этого от меня!
С каждой минутой разговора в моем мозгу всплывают все более и более удручающие сцены из прошлого. Я с ужасом вспоминаю наши ссоры, споры, нелепые поступки, и мне стыдно за тебя и за себя… Очень стыдно… Но сейчас уже поздно что-либо анализировать. О чем я думаю? Я никогда не опускалась до такой мелочности, как ворошить наше с тобой прошлое… Что это со мной?
Когда же это закончится наконец? Неужели этот рубец так и будет кровоточить всю жизнь?
Иногда мне кажется, что я понимаю людей, идущих на преступление… Когда жизнь показывает тебе, насколько ты ничтожен, а все твои мысли и планы – всего лишь глупая до безобразия иллюзия, когда с каждым днем ты все больше ощущаешь свою немощность и невозможность что-либо изменить, – именно в такие периоды человек становится способным на отчаянные поступки. Боже… все чаще и чаще у меня мелькает мысль, что терять мне абсолютно нечего, и в моей жизни не осталось ничего по-настоящему ценного и значимого…
Порой я задумываюсь: почему я постоянно нахожусь в какой-то неприкаянности? Возможно это связано с тем, что я ни в чем не могу толком определиться… Ведь даже мой взгляд на окружающий мир и события в нем находятся в полном противоречии с общепринятыми нормами!
Я давно выросла из частного восприятия событий и уже не согласна оценивать событие, как некую самостоятельную единицу, но еще не доросла до глобального взгляда на мир. Именно это и лишает меня стабильности. Интуитивно я ощущаю, что каждое событие – это лишь маленькая частичка целостного замысла, но я не понимаю и пока даже не могу себе представить, что это за замысел. Осознание этого лишило меня той уверенности в трактовке происходящего, которая была у меня ранее… Ведь взгляд на событие, как на частность, и взгляд на событие в свете глобальной идеи – вещи разные. Отойдя от старого взгляда, я, тем не менее, еще не доросла до нового, и потому пребываю в растерянности…
В медицине это назвали бы переходом от фельдшеризма к врачеванию. Фельдшер отличается от врача тем, что лечит частные проявления заболевания, а не организм в целом. Он лишь локально устраняет поломки, не ища в них проявления общего процесса.
Я задумываюсь, игнорируя твои вопросы, и рассеянно улыбаюсь в никуда… Ты осеклась, видя мою реакцию, и замолчала. Наш разговор окончен.
Страх
Этот страх появился в восемнадцать лет. На фоне полной идиллии, на фоне яркого голубого неба и сверкающего солнца. На фоне первой юношеской влюбленности. Мы с подругой гуляли по парку, взявшись за руки, и были самыми счастливыми людьми на свете! Я вернулась домой в прекрасном настроении.
И как гром среди ясного неба! О ужас! Меня разоблачили! Мама рыдала и говорила, что я лесбиянка, и что это не просто плохо – это ужасно… Я до сих пор помню этот парализующий душу страх. Боже, что со мной будет? Какой позор! По-моему, именно тогда мне пришло в голову гениальное решение, что на самый крайняк есть выход – навсегда исчезнуть из этого города, из жизни всех моих родных и знакомых. И в любое время я смогу положить конец своему позору…
С годами я научилась шифроваться. В вопросах шифровки мне мог бы позавидовать даже агент ФБР. Для начала я отучила себя от любимых, дорогих сердцу вещей… Это было непросто: ведь порой так хочется взять в руки милого плюшевого мишку с сердечком в лапках, которого тебе подарили в День святого Валентина… Ценой долгих усилий я смогла выдавить из себя это опасное, предательское чувство сентиментальности. «Ах, вот этот засушенный цветок мне напоминает…». Нет, нет, нет!
Кстати, следует отметить, что подобная позиция очень благотворно сказалось на внешнем облике моей квартиры – никаких тебе лишних вещей, никаких «пылесборников», никаких писем и записей (кроме конспектов по работе или учебе). Все абсолютно рационально и почти по-спартански.
Следующий этап конспирации – это приобретение абсолютно ненужных, но весьма «положительных» приятелей. И обязательное знакомство с членами их семей… Отличное алиби на вопрос: «Где была?» Да, я была с Алексеем, да, именно с тем, который такой эрудированный и у которого такой красивый галстук. Много и других основ конспирации приобрела я с течением времени…
С годами я успокоилась, страх ушел куда-то вглубь, конспирация стала обычным стилем жизни. Все было отлично… Поскольку я не афишировала свои склонности, я не знала отношение людей к данному вопросу, вернее, не ощущала его на себе.
Но сегодня… Сегодня я вновь ощутила страх. Тот же дикий стыд и ужасный, пронизывающий душу страх. Я всего лишь целовалась с девушкой в самой темной из городских подворотен, и случайный прохожий, увидев это, удивленно присвистнул. Всего лишь… Боже, откуда же взялся этот страх? Неужели все эти годы он жил во мне, и малейшее способно вернуть его во всей своей красе…?
Письмо
Дорогая Н., простите меня за это письмо, за мои слова, которые, быть может, Вы совсем не хотите слышать, за то, что я распахиваю перед Вами свою душу, в которую Вы наверняка даже не потрудитесь заглянуть. Я знаю, что поступаю глупо, решившись написать Вам, и все же, замирая от своих страхов и переполняющих душу эмоций, я склоняюсь над листом бумаги, пытаясь унять дрожь в пальцах. Пишу, зная заранее, что в лучшем случае не получу никакого ответа.
Я просто хочу сказать, что люблю Вас… Я уже очень давно и очень сильно люблю Вас! О, если бы это был фантастический сон, тогда моим самым большим желанием было бы никогда не просыпаться! В этом сне я могла бы быть самой собой и мгновенно исполнять свои же мечты. И тогда я смогла бы просто прикоснуться к Вашей руке, уже не скрывая своего восхищения Вами, и чувств, которые давно испытываю. Я замерла бы перед Вами в поклоне пажа перед своей королевой, смиренно опустив ресницы и ожидая милости или упрека с одинаковым трепетом и радостью…
Встретиться с Вами взглядом и сгореть в огне Ваших глаз, ничуть не усомнившись в правильности своего поступка, – разве это не доказывает глубину моей любви к Вам? Вы для меня – словно весна, пришедшая туда, где никогда не таял снег, и был вечный холод и мрак. Моя душа не знала радостного трепета любви и боли разочарований до тех пор, пока я не увидела Вас…
Вам не нужны мои порывы и страсть, я знаю… Вы хотите остаться в Вашей прежней, давно устоявшейся жизни, где есть стабильность и спокойствие. Зачем Вам какие-то проблемы? Но поверьте: мне ничего от Вас не нужно. Ломать Вашу жизнь в обмен на свое счастье я никогда бы не посмела! Каждый день, прощаясь с Вами, я с болью отпускаю Вас из своего сердца, которое в тот момент разрывается надвое, и говорю себе: «Так и должно быть», не веря своим же словам. Как же я мечтаю, чтобы Вы зачем-то окликнули меня или хотя бы посмотрели мне вслед!
Словно солнечный свет в предрассветном тумане, я отчаянно пытаюсь прорваться к Вам из опутавшей меня тайны, но боюсь сделать хоть один неверный шаг, из-за которого буду страдать потом всю жизнь… Я знаю – Вы не поймете меня. И почему-то надеюсь на обратное… Я живу лишь мыслью о том, что наступит день, когда Вы узнаете, что происходит со мной. Вы подойдете и положите свою руку мне на плечо. Я с робостью подниму на Вас глаза. И Вы улыбнетесь мне…
А пока я могу лишь попросить у Вас прощения за все, что сейчас написано мною. Я не должна была даже допустить мысли о том, чтобы нарушить Ваш покой, и все же посмела это сделать! Кто я? Всего лишь Ваша ученица, коротко стриженая хулиганка с последней парты, с который Вы едва ли перекидываетесь за день парой слов… Вы считаете, что мы не можем быть даже хорошо знакомы. Вы не смотрите в мою сторону, избегаете ответов на мои вопросы, отмахиваетесь от них с досадой. Для Вас я никто!
Но все же позвольте Вас уверить, что даже у таких людей, как я, есть душа, которая может болеть и чувствовать не менее остро и тонко, чем Ваша… Поэтому я прошу Вас: разрешите мне хотя бы просто написать Вам слова, которые я не говорила до сих пор никому другому: Я ЛЮБЛЮ ВАС! Поверьте, я достойно и смиренно приму Ваш заслуженный укор. И если я могу просить Вас о чем-то, позвольте мне просто любить Вас! Мне больше ничего не нужно…
Дорогая А., я прочла Ваше письмо, ввергшее меня в полный ступор и изумление! Я никогда не ожидала подобного отношения к себе со стороны своей же ученицы. Поверьте: ни Вам, ни мне это не принесет ничего хорошего! Я замужняя женщина, у меня есть маленький ребенок. Надеюсь, Вам это о чем-то говорит…
А посему прошу Вас уже со своей стороны: пусть Ваше письмо ко мне будет первым и последним. Следующее Ваше письмо, если таковое будет, окажется на столе у директора школы, и наши отношения мы будем выяснять у него в кабинете. Так избавьте же и себя, и меня от этого! К сожалению, я ничем не могу помочь Вам, только лишь тем, что оставлю нашу переписку между нами. Простите.
Любовь
Каминный зал. Сумрак. Балконная дверь распахнута настежь, и ветер легкими порывами колышет штору. Она прозрачная и напоминает какую-то причудливую призрачную тень… Рояль недалеко от балконной двери. Мне особенно нравится играть на нем, когда я чувствую прикосновения ветра к лицу и волосам… Такое ощущение, будто чьи-то знакомые нежные руки гладят по голове и перебирают волосы. Но сейчас я не обращаю внимания на забавы ветра – и играю для тебя, посвящая тебе музыку своего сердца. В этот момент на тебе сосредоточено все, чем я живу, все, что значимо и ценно для меня, и без чего я не могу больше существовать…
Я чувствую твое дыхание за спиной и оборачиваюсь с улыбкой… Но… Звуки музыки замерли в тишине зала. Ты сидишь в углу дивана, прижимая к себе подушку, и смотришь на меня так странно. Так странно… Словно перед тобой не я, а какое-то неведомое тебе существо. Вопрос уже готов уже сорваться с моих губ… Почему? Почему ты так смотришь??? Но твой ответ опередил мой вопрос. Он прозвучал неожиданно: «Знаешь, кажется, я… тебя люблю…». Меня? Ты любишь меня??!! Рывок чувств и эмоций! Я взлетаю и медленно опускаюсь вниз, паря над всем тем, что еще недавно окружало меня… Так бывает? Я и не знала, что любовь бывает такой невыносимо сильной! Она охватила все мое существо, словно накрыла волной…
Мы смотрим друг на друга и молчим… Ты догадываешься, что у меня на душе – медленно опускаешь глаза, пряча улыбку. Я кидаю беглый взгляд в зеркало и вижу свое отражение с приоткрытым ртом и круглыми глазами. Неужели это я? Мы смеемся… Я бросаюсь к тебе на диван, и мы тормошим друг друга, возимся и балуемся, совсем как дети. Какое неизведанное ранее счастье! И как жаль, что ты уезжаешь завтра! Я не могу даже представить, что тебя не будет в этой комнате рядом со мной…
Неужели все опять вернется на круги своя? Неужели опять мне суждено испытать парализующее душу одиночество? Не лучше ли умереть сейчас, пока ты еще со мной? Останься в моей душе, прошу тебя!!! Или верни мне меня! Верни мое сердце, чтобы я не страдала напрасно… Спрашиваешь, что такое счастье… Разве не знаешь? Иногда счастьем может быть только один вечер. Один за всю жизнь. Такой, как сегодня. Нет, я не умру… Конечно, нет. Но… только ради тебя, чтобы ты была счастлива от сознания того, что я существую на этом свете. Потому что я… тоже люблю тебя. Очень… Так сильно, как только можно любить! Неужели ты не догадывалась об этом раньше?
Ты больше не одна, мой потерянный ангел. И я тоже больше не одна… Мы вместе – ты и я! Одни во всей вселенной! Мы единственные! Существуем друг для друга, смотрим друг в друга, глаза в глаза… Я мечтаю постичь твою душу, такую открытую и доступную в этот миг. Постичь и насладиться этим… Моя душа соприкасается с твоей, и они существуют в единстве, как одно целое.
Единое существо… Пусть это продлится всего лишь миг, но разве это не есть высшее счастье и гармония? Какая разница между мигом и вечностью? Постичь непостижимое, совместить несовместимое, объять необъятное… Разве это так сложно? Разве это так важно? Все сущее теряет смысл, когда твой образ стоит у меня перед глазами, заслоняя понятия и истины, которые никому больше не нужны… То, что умерло и ушло в прошлое – есть почва для нового, еще более ценного и значимого. Разве это не истина? Единственная, которую не хочется отторгнуть…
Я люблю шелест ветра в ветвях деревьев, шепот сумерек и тихий смех мягко падающих снежинок… Это так волшебно звучит в сочетании с лунным светом! Я возьму эту музыку, положу на ладонь и подарю тебе… Мне хочется кричать на всю вселенную от невысказанных слов, но я не смею произнести ни звука, боясь нарушить хрупкую гармонию единства наших тел и душ… Да и как можно что-то говорить, когда немеешь оттого, что вдруг постигаешь смысл счастья? Так неожиданно… Но от этого не менее прекрасно!
Я не могу говорить, просто тихо плачу… Ты прикасаешься к моей щеке, и я ощущаю нежность твоего прикосновения… Ты просишь меня приоткрыть рот. Хочешь поцеловать? Я выполняю твою просьбу. Ты кладешь мне в рот конфетку… Так забавно! Мы смеемся… Как можно плакать, когда на свете существуют такие сладкие конфеты!