Не такая, как все…
Айко Сартаева
Когда меня просят рассказать о себе, я всегда немного теряюсь… Так хотелось бы порадовать слушателей чем-нибудь интересным и позитивным, но что хорошего я могу рассказать, если я родилась и выросла в Азии, где нетрадиционная сексуальная ориентация у женщин считается серьезным отклонением от нормы и даже болезнью? В наших странах человек легко может попасть под уголовную ответственность только лишь за то, что он гей и не скрывает этого…
Сколько себя помню, с самого раннего детства у меня была нетрадиционная ориентация. Я всегда думала, что я мальчик, предпочитала одежду для мальчиков и имела ярко выраженное мальчишеское поведение. Моими друзьями всегда были только мальчишки, как во дворе, так и в школе. Пока я была маленькой, на это никто не обращал внимания, но, по мере взросления, мне пришлось столкнуться с серьезными проблемами по жизни.
Прежде всего, моя семья отказывалась принимать меня такой, какая я есть, и я постоянно подвергалась сильнейшему моральному прессингу. Мама плакала и говорила, что я хочу довести ее до могилы своим поведением, и что мне положено носить платья и платки, выглядеть, как все азиатские девушки, и интересоваться мужчинами. В школе я была «белой вороной» – меня ругали учителя, дразнили и обижали одноклассники…
Все мои многочисленные родственники также резко не одобряли мою ориентацию. Мне постоянно твердили о том, что я должна измениться. Ведь у женщин в Азии не может быть иного предназначения, кроме как рано выйти замуж и нарожать кучу детей… О том, что ты чувствуешь при этом, счастлива ли ты, довольна ли своим положением, никто не спрашивает. Женщина должна быть счастлива уже оттого, что кто-то взял ее в жены. Муж считается царем и богом для женщины, он вправе указывать ей, как жить, требовать полного подчинения и даже поднимать на нее руку. Любое отклонение от нормы в поведении женщин считается аморальным и подвергается суровому осуждению.
Я же с детства не признавала нормы, диктуемые нашим мусульманским обществом, где роль женщины сведена к роли домашней прислуги и няньки! Я хотела быть самой собой и строить свою жизнь так, как я хочу! Мне не раз говорили: «Это грех! Аллах накажет тебя!» Но разве это грех – больше жизни любить близкого тебе человека, неважно, женщина это или мужчина? Разве не грешат те, кто обижает своих жен, жестоко наказывает детей, унижает других людей?
Наша семья была многодетной, как и большинство семей в Азии. У меня есть еще две сестры, обе они имеют семьи, детей. Я иногда задумываюсь: счастливы ли они в браке? И не вижу четкого ответа на свой вопрос… Может быть, они, как и многие азиатские женщины, просто смирились со своим положением и влачат тяжкую ношу семейной жизни? Старшая сестра была красавицей и отличницей, закончила институт с красным дипломом… И вот уже много лет ее диплом лежит мертвым грузом где-то в шкафу, а она хозяйничает в деревенском доме своего мужа под «чутким руководством» деспотичной свекрови, окруженная оравой ребятишек. От некогда яркой восточной красавицы с длинной косой мало что осталось… Как же мне больно на это смотреть!
Могу сказать честно, что в родной семье меня никогда не понимали, относились с осуждением, и тема моей ориентации считалась запретной. Самые близкие люди смотрели на меня с сожалением и ждали только одного: когда моя «дурость» наконец пройдет… Я не могла ни с кем поделиться своими проблемами, потому что жалела маму, а также братьев и сестер, которые тяжело переживали тот факт, что я не такая, как все. Я разрывалась между семьей, социальными нормами и своей сущностью, но ничего не могла поделать с этим! Бывали моменты, когда я не хотела больше жить и желала только одного – оказаться где угодно, только бы не находиться среди людей, которые так жестоко поступают со мной! Мне было очень тяжело пережить неприятие близких людей и общества, в котором я вынуждена была существовать. Я замкнулась в себе, ни с кем не разговаривала о своей ориентации и очень страдала морально и физически, поскольку из-за постоянного стресса у меня началось нервное расстройство и, как следствие этого, сильные головные боли и бессонница… Когда я обращалась к врачам, меня отказывались лечить. Врачи говорили, что я имею право обратиться за медицинской помощью только в том случае, если стану «нормальной», а люди с такими отклонениями, как у меня, должны идти за помощью только к одному врачу – психиатру. Но я не была сумасшедшей! Я не хотела идти в психиатрическую клинику, чтобы из меня там сделали морального урода! Мне не выписывали никаких лекарств, в результате чего моя болезнь приобрела хронический характер…
После окончания школы я пыталась поступить в институт и хорошо сдала вступительные экзамены, но по каким-то неведомым причинам «не прошла по конкурсу». Подозреваю, что истинной причиной этому был мой внешний вид. Преподаватели заподозрили мою ориентацию и просто не захотели лишних проблем, связанных с этим.
Когда я стала взрослой, у меня возникла еще одна серьезная проблема – поиск работы. Поскольку я всегда выглядела не так, как местные женщины, и резко отличалась от них по поведению, работодатели смотрели на меня с подозрением и, естественно, не хотели, чтобы в их организациях работала женщина, которая выглядит и ведет себя, как мужчина.
В то время у меня была одна отдушина – я серьезно занималась спортом и играла в женской футбольной команде. Это было тем, что отвлекало меня от тяжелых мыслей и придавало смысл жизни. В команде я встретила друзей и единомышленников. Мы общались очень тесным кругом, нигде не афишируя свою ориентацию и не показывая, что мы не такие, как все. Мы просто женщины-спортсменки. Играем в футбол и ничего более…
Благодаря футболу, мне удалось устроиться на работу учителем физкультуры в местную школу. Я очень люблю заниматься с детьми. Однако работала я лишь до того времени, пока скрывала свою ориентацию. Как только о ней узнали в школе, меня сразу же вынудили уволиться с рабочего места, угрожая уголовной статьей. Администрация школы стала обвинять меня в том, что я подаю дурной пример и развращаю детей. Мне заявили, что я вообще не имею права работать с детьми, пока не стану такой же серьезной и порядочной, как все женщины-учителя… Странно, что меня сочли несерьезной и непорядочной, основываясь только на одном аспекте… В суде мой иск не приняли, поскольку в нашей стране нет права требовать компенсацию за моральный ущерб, связанный с ориентацией. Интересно: неужели педофилия и нетрадиционная ориентация – это одно и то же??
В нашем городе был маленький бар, где негласно собирались представители сексуальных меньшинств, однако я опасалась часто туда ходить. Около бара всегда «дежурили» те, кому доставляло удовольствие унижать представителей нетрадиционной ориентации. Эти люди кричали на всю улицу оскорбительные слова и нередко лезли в драку. «Стражи порядка», дежурившие там, смотрели на все это сквозь пальцы. Для них это было просто развлечением. Разумеется, рассчитывать на какую-либо, хотя бы минимальную помощь, мы не могли…
В разное время у меня были две близкие подруги, которых я очень любила, но социум не признавал наших отношений и сурово наказывал за то, в чем я была совершенно не виновата. «Доброжелатели» и родители моих подруг делали все возможное, чтобы вернуть дочерей к «нормальной жизни». Мне угрожали кровавой расправой, подбрасывали записки с угрозами, разбивали окна в квартире, поджигали входные двери и грозили посадить в тюрьму за совращение женщин. На нашей входной двери красовалась выцарапанная ножом надпись: «Позор лесбиянкам!» Естественно, маме, с которой мы проживали в одной квартире, такое положение вещей не могло понравиться…
Я прекрасно понимала, что в нашей стране я действительно могу попасть в тюрьму из-за своей ориентации, которая считалась развратом… Обеих моих подруг постигла одна и та же участь – они были выданы замуж против своей воли. Я с ними никогда больше не виделась и, к сожалению, ничем не могла им помочь… Можно себе представить мое моральное состояние в то время… Я порой удивляюсь тому, что вообще осталась жива.
С течением времени я окончательно укрепилась в своих выводах о том, что на своей родине я не смогу иметь нормальных, стабильных отношений ни с одной женщиной… А хотелось мне только одного: иметь семью, официально зарегистрировать брак и быть счастливой с любимым и любящим меня человеком. Я так устала страдать, постоянно скрываться ото всех и чувствовать себя виноватой непонятно, в чем! Как же я хотела элементарного уважения к себе, как к нормальному человеку!
Временами я впадала в отчаяние и не знала, что мне делать и как жить дальше. Мои близкие, видя такое состояние, решили помочь мне очень эффективным, по их мнению, способом… По настоянию семьи и, особенно, мамы, но против своей воли, я вышла замуж за мужчину… Я плохо соображала, что делаю, поскольку находилась тогда в сильнейшей депрессии после всего, что мне довелось пережить.
Наша семейная жизнь больше напоминала моральный и физический ад. Мой муж пытался исправить меня угрозами и побоями. Он жестоко насиловал меня, занимался грубым сексом против моей воли, заставлял носить женскую одежду, ругал и унижал по малейшему поводу. Он говорил, что либо вернет меня на истинный путь, по которому должны следовать все мусульманские женщины, либо убьет. Я жила в постоянном стрессе и страхе. Когда я начинала жаловаться кому-либо, мне всегда говорили, что мой муж прав, и я должна исправиться. В милиции не приняли ни одного моего заявления о насилии в семье…
Ожидание ребенка немного скрасило мое унылое существование, но от постоянных стрессов и побоев я потеряла его… Моя душа вновь опустела. В то же время у меня окончательно созрела решимость как-то изменить свою жизнь. Я твердо сказала себе: «Так больше жить нельзя!»
Я мечтала убежать из дома, но мне некуда было идти, поскольку родные не хотели, чтобы я жила с ними. В Азии это считается позором, если замужняя женщина уйдет от своего мужа обратно к родителям. Денег, чтобы снять жилье у меня не было, поскольку муж запрещал мне работать. В конце концов, я заняла денег у друзей и тайком от мужа уехала в Россию, в город Санкт-Петербург, чтобы жить и работать там.
Жизнь в России показалась мне спокойнее, но там тоже нет закона об однополых браках, и подобные отношения отнюдь не поощряются, если свою ориентацию каким-то образом афишировать. Меня нигде не брали на работу, как только начинали подозревать о моих наклонностях. Я перебивалась случайными заработками, скрывала свою сущность и жила в коммунальной квартире, которая больше напоминала трущобу. Нас проживало в одной комнате шесть человек. Мои соседи были такими же гастарбайтерами, как и я – выходцами из восточных стран… На восемь комнат этой квартиры был предусмотрен только один туалет, одна общая кухня и ванная. Это был настоящий ад! Но я не могла хоть как-то изменить ситуацию, поскольку у меня совершенно не было средств. Меня очень неохотно брали на работу не только из-за ориентации, но и также из-за нерусской внешности, говоря прямым текстом, что мой «фейс» не подходит для работы в русском коллективе… В России ярко выражен национализм, люди открыто выражают свое мнение по поводу выходцев из стран Востока, и мнение это часто оставляет желать лучшего… Мне удалось выжить, только благодаря отличному знанию русского языка.
Несколько раз на улицах я подверглась нападкам российских гомофобов. Они называли меня оскорбительными словами, преследовали, кричали на всю улицу, а однажды даже пытались избить и ударили несколько раз по голове. И тут мне приходилось жить в постоянном страхе и унижении! Но и на родину вернуться я не могла, поскольку не получала там никакой помощи ни от властей, ни от общества, в котором жила. У нас нет ни одной официально признанной организации, где представители нетрадиционной ориентации могут получить квалифицированную помощь. Наше общество не уважает сексуальные меньшинства и позволяет издеваться над ними, притеснять их. Я считаю это дискриминацией по признаку сексуальной ориентации! Это то, в чем человек не виноват, но его делают виноватым!
Живя уже в Швеции в официальном браке со своей парой, я всегда горячо выступаю в поддержку обиженных, дискриминируемых женщин, поскольку сама прошла эту тяжелейшую жизненную школу. Ко мне часто обращаются женщины за словом поддержки и советом, и я всегда стараюсь помочь им, чем могу. Я твердо знаю, что вся моя жизнь теперь будет посвящена борьбе против насилия и морального давления на женщин, которые волею судьбы оказались не такими, как все…