Глава 3
Комната размышлений находилась в подземелье. Решетка тихо скрипнула и спрятала Тогуса в темноте камеры. Охранники скучающе уселись на стулья в углу коридора и принялись играть в кости. Они были единственными законными боевыми магами, о чем говорило наличие у каждого из них фокусатора – так называлась любая вещь, которая может увеличить силу твоего заклинания. У охранников традиционно этим служил меч. Фокусаторы были опасным оружием, и иметь их разрешалось только охранникам Зерета.
На вошедшего Рольта они потратили ровно один взгляд, так как давно привыкли к парню. Охранники обращались с ним гораздо лучше, чем остальные, – просто равнодушно, что для измученного нездоровым вниманием парня уже было немало.
На сердце Рольта чуть полегчало от малолюдной тишины. Он подошел к камере и всмотрелся в ее полумрак. Маг-отступник уверенно стоял перед решеткой, глаза его пылали магическим огнем – подобное происходило, когда маги испытывали слишком сильные чувства.
– А, щенок Хартеха, – презрительно бросил он, не двигаясь с места. – Пришел посмотреть на настоящего мага?
– И вы туда же, – устало сказал Рольт, садясь на табуретку около камеры. Решимость покинуть Зерет придала ему немного смелости и разговорчивости. – Все говорят одно и то же день за днем. Я-то сегодня уйду из замка, не волнуйтесь. А вот вы можете остаться здесь надолго, «настоящий маг».
В ответ лицо Тогуса просияло, он неожиданно весело рассмеялся и, резко схватившись за прутья решетки, приблизил к парню лицо:
– А что если все будет с точностью да наоборот?
– К чему эта бравада? – повидавший многих преступников Рольт не испугался. Он спокойно прислонился спиной к холодной стене и прижал к ней даже голову, чтобы хоть чуть успокоить неприятно разгоревшееся от стыда тело. Нередко осужденные до того, как им зачитают приговор, вели себя развязно, нагло. Наверное, думал Рольт, это помогает им скрыть свой страх. После же того, как судья объявлял наказание, преступники часто прямо на глазах опадали, уходили в себя, или, наоборот, начинали унижаться и просить пощады.
– Ты не только не маг, ты еще и дурак, – проговорил Тогус. – Разве я похож на того, кто так бессмысленно сломает свою жизнь?
– О чем вы? – наконец встревожился Рольт. Вспомнив слова наставника, он стал внимательнее обдумывать все, что тот говорил, и даже повернулся, чтобы лучше рассмотреть его лицо.
– Смотри сюда, – Тогус сложил и медленно развел ладони. Между ними появилось небольшое облачко с изображением покоев Верховного Судьи. Старик сидел за столом, обхватив голову руками. Разглядывая портрет Рольта, Хартех что-то задумчиво шептал.
– Как тебе удается подглядывать за ним?! Там же установлена защита! – вскочил с табуретки Рольт.
– Ерунда, не это главное. Смотри, что будет дальше.
На переднем плане картинки появился судья Далут. Положив левую руку Хартеху на плечо, он сказал:
– Я понимаю, как тебе тяжело. Я пришел, чтобы облегчить твои муки.
Верховный судья удивленно поднял на него глаза. С перекосившимся лицом Далут резко дернул правой рукой, из-за его спины не было видно, что именно он сделал, но тело Хартеха словно ударила молния, старик содрогнулся. Далут сделал еще несколько резких движений. Неловко схватив его руку, Верховный Судья пытался всмотреться в глаза стоявшего над ним мага. Вдруг изо рта Хартеха полилась кровь, густой алой струей окрашивая седую бороду.
– Нет! Наставник! – от неожиданности вскрикнул Рольт, протянув руки к картинке. Но старик не услышал его.
– Прости. Меня заставили, – тем временем Далут отошел в сторону, в руке его блеснул окровавленный кинжал. Теперь стало видно, как на белоснежной мантии Верховного судьи багровели неровные, с чернотой пятна, испускавшие из своей утробы ручейки свежей крови. – Времена меняются слишком быстро. Чтобы выжить, нужно под них подстраиваться. Этого-то ты никак не мог понять. А я… Я просто хочу жить.
Хартех провел блуждающим взглядом по комнате и вдруг уставился прямо в ту точку, из которой на него смотрел Рольт. Тело парня пробрал обжигающий мороз. Старик попытался что-то сказать, но, выпустив изо рта лишь кровавые пузыри, упал лицом на пол.
– Это не может быть правдой! – заорал Рольт.
– Да-да, тешь себя надеждой, никчемыш, – отступник, усмехнувшись, хлопнул ладонями, и картинка исчезла. – В эту минуту многие судьи умирают точно так же, как твой хозяин.
Тогус лениво потряс кистью руки, и в воздухе одна за другой появились новые картинки, на которых судьи Совета либо уже лежали мертвые, либо боролись в предсмертной агонии со своими убийцами.
Наконец сообразив, что нужно что-то делать, Рольт рванулся к выходу из подземелья. Но охранники перегородили ему дорогу, достав из ножен мечи. Ничего не говоря, с привычным отчуждением на лице, они смотрели на него, давая недвусмысленно понять, что мимо них пройти не получится.
– Что? Что это значит?
– Это значит, – сказал за спиной Тогус, спокойно выходя из камеры. – Что я победил, и Совета больше нет! Все важные судьи убиты, либо состоят в сговоре со мной. Отныне Предел не будет диктовать магам, как жить.
Подобно затравленному зверю, Рольт смотрел вокруг, не зная как быть и что делать. На глаза раз за разом попадались кости, небрежно раскиданные на столе. «Кости брошены» – зачем-то вспомнилось ему древнее изречение. Никаких других, более подходящих мыслей в голове не было. Не спеша маг-отступник подошел к нему и, приподняв руки вверх, весело воскликнул:
– Радуйся, малыш, наступают новые времена!
Дверь подземелья распахнулась и по лестнице вниз сбежала женская фигура. Рольт не сразу понял, что это Ланта. Когда же до него дошло, что именно это означает, он ощутил почти физическую боль. Девушка, которую он любил, причастна к убийству наставника – вряд ли можно было придумать что-нибудь хуже для его изрезанного неудачами сердца.
– Все кончено, господин, – легко поклонившись, сказала она Тогусу.
– Зачем ты кланяешься ему? – нелепо выкрикнул Рольт. – Он же подлец!
И охранники, и маги-отступники секунду удивленно смотрели на него, потом переглянулись и хором рассмеялись. Наивность Рольта веселила их и вызывала к нему презрение. Но молодой маг этого не понимал и лишь с ненавистью разглядывал их мерзко веселые лица.
– Кто я – решит история, а не ты, позор нашей расы, – через плечо бросил Тогус, направляясь к выходу. Охранники поспешили за ним.
– А с ним что делать? – спросила Ланта, все еще не двигаясь с места.
– Каждый волкодав был когда-то щенком. Нет нужды рисковать и проверять правдивость этой пословицы. Убей его.
Дверь хлопнула, Ланта и Рольт остались наедине в темноте среди пустых камер. Парень с удовольствием всматривался в лицо девушки. Несмотря ни на что, он все еще любил ее. Даже произнесенный смертный приговор не мог заставить Рольта поверить в то, что Ланта может причинить ему вред. По-юношески восторженно он полагал, что они созданы друг для друга, и девушка еще просто этого не поняла. Как ей это объяснить, он пока не знал, но старательно подбирал слова.
Однако Ланта не ждала слов, она смотрела на него с привычной надменностью. Невнятные попытки завести разговор разбивались о ее холодную усмешку. Похоже, она уважала только силу, и ненавидела тех, кто не мог за себя постоять.
Неожиданно все тело Рольта словно бы ударила молния, разбившись на миллиарды колющих кожу мурашек. Только сейчас он со всей отчетливостью понял и осознал, что именно произошло: Хартеха, учителя, который столько лет заботился о нем, как о собственном сыне, только что подло убили ножом в спину. Старика больше нет. Совсем нет. Как нет, наверняка, и многих других важных членов Совета. Всех их Рольт знал, многих любил и уважал – в Зерете жили действительно достойные маги… если не считать таких, как Далут. Что же будет теперь? Как жить дальше? Паника охватила сознание Рольта. Паника вперемешку с ненавистью и неизвестно откуда взявшимся желанием кровавой расправы над предателями.
– Умри, дурачок, – прервала ураган его мыслей Ланта и взмахнула в его сторону своей гибкой рукой, на которой красовалось дорогое кольцо – подарок Тогуса, служивший ей фокусатором.
В это мгновение Рольт наконец подумал о том, что сейчас умрет. Вот воздух перед ним уже закружился, превратился в струю направленного огня, который сожжет его тело, отправив душу в небытие. Что-то словно сломалось внутри него. Охватившая сердце паника исчезла, ее место заняла холодная ненависть, прояснившая разум. Эта злость не клокотала, не туманила глаза. Сжав время, она вошла в его душу степенно, по-хозяйски, в одно мгновение изменив Рольта, превратив его из романтика в того, кто сможет выжить в этом жестоком мире. Если раньше тело молодого мага почти физически, даже в движениях, сдерживали оковы неуверенности, слабости, сомнений, то теперь, когда, кроме жизни, терять уже было нечего, он раскрепостился. Рольт позволил вырваться на свободу своей истинной натуре, которая пряталась за воспитанием, мудрыми наставлениями Хартеха и попытками быть кем-то абсолютным – справедливым, мудрым и добрым, как того хотел наставник.
Встречным взмахом руки Рольт разорвал пространство, сделав в нем небольшую дыру, сквозь которую был виден космос, – темнота в ней была столь же пугающей, как и изменившийся взгляд молодого мага. Именно в дыру, так и не долетев до Рольта, устремился, исчезая, поток опасного огня. На подобные заклинания высшего порядка были способны лишь единицы магов, причем колдовать их Предел запрещал строжайшим образом. Красивые глаза Ланты удивленно округлились. Но прежде чем она сообразила, что делать дальше, Рольт, случайно вспомнив о ночных похождениях Целирта, вторым взмахом руки парализовал все ее тело. Девушка замерла на месте, двигая только растерянными зелеными глазами.
На душе Рольта стало легко как никогда. В сто раз легче, чем сегодня утром, когда он беспечно лежал у окна. Он словно нашел себя, настоящего себя, помирился с ним и из двух человек превратился в одного. Может быть, не в самого правильного и доброго, но в самого себя. Ощущение цельности и уверенности в своих силах доставляло ему бесконечное удовольствие. Пока еще Рольт не до конца понимал, кто именно этот новый человек в его теле, который явно не был добродетельным и не пытался им стать, но зато спас телу Рольта жизнь и помог наконец вдохнуть воздух полной грудью, перестав по-монашески размышлять и беспокоиться о том, что сосед из-за этого может задохнуться без кислорода.
– Ну что, моя дорогая, – окрепшим, насмешливым голосом сказал он, подходя к Ланте, – не так-то просто оказалось убить «дурачка»?
К презрению в ее глазах примешалась заинтересованность. Девушка пыталась понять, что произошло с Рольтом, почему он так резко переменился, но ответ не приходил ей в голову.
– Ты мне всегда нравилась, – с досадой сказал он, проводя пальцем по нежной щеке девушки. Обуреваемый поднимающимися изнутри чувствами, он коснулся ее алых губ. – Может, мне воспользоваться положением?
Рольт рукой обхватил ее талию и прижал к себе беспомощную Ланту, почувствовав жар и сводящий с ума запах ее тела. Глаза девушки зажглись ненавистью. Оглядев ее фигуру еще раз, молодой маг нежно прошептал ей на ухо:
– Не бойся, шучу. Но за то, что ты пыталась меня убить, я в праве получить от тебя компенсацию…
Отодвинувшись, чтобы еще раз быстро оглядеть лицо девушки, он тут же рывком прижал ее голову и с наслаждением, желая распробовать вкус, поцеловал Ланту, упиваясь ураганом чувств, клокотавших в ее замерших глазах. Затем, не оборачиваясь, Рольт направился к выходу. У самой двери он остановился и крикнул:
– Да! И это, конечно же, ты тогда напала на Далута. Запугали судью, чтобы он стал шелковым, да? Надо бы выпороть тебя. Но в другой раз.
Паралич уже отпустил лицо девушки, онемевший язык заворочался в пересохшем рту. С усилием она хрипло крикнула ему вдогонку:
– Я убью тебя!
– Нашел в кого влюбиться, – со злостью пробормотал Рольт, закрывая за собой дверь темницы.