Село Беленькое
Мы прибыли в город Донецк, Ростовской области, который граничит с территорией Украины, где прождали около часа. Проезжавшие на машинах люди с интересом высовывали головы, глядя на нас, почти всех одетых в маскхалаты. Ополченцы приехали на микроавтобусе, который был выкрашен в пятнисто-зеленый цвет. Старшего звали «Механик» – он занимался переправкой добровольцев через границу, а также гуманитарными грузами, что шли в адрес батальона «Призрак».
Я продолжал думать: «Куда я еду?!» Но ноги несли сами, не давая думать голове…
Мы пересекли границу по полю: прошли метров сто, чтобы машина не просела, и оказались в селе Беленькое Краснодонского района Луганской области, что в тысяче метров от российской границы.
Располагались ополченцы в местном клубе – их было человек тридцать.
Выгрузились, побратались со всеми, и первое, что увидели, – это драка между двумя ополченцами, героями обороны Славянска. Позже, через неделю, один из дравшихся украл пистолет Макарова у капитана ГРУ (в отставке). Эта группа отставников ГРУ13 (в отставке). Эта группа отставников ГРУ состояла из трех человек и направлялась в Россию. Они уже не скрывали того, кем являются, но и не афишировали. Один из них был из Москвы, другой из Нижнего Новгорода, третий – не помню откуда. Мне запомнился старший группы. Было видно, что он офицер: рост 180, крепкого телосложения, командный голос и военная выправка. Воевал еще в первую чеченскую, штурмовал Грозный. Владел любым оружием и ножевым боем, основами медицины – в той части, где какие ранения могут быть и какие препараты применять. Он был подготовлен на все сто – настоящий профессионал, коих на Донбассе я встречу немного.
По некоторым отрывкам за десять дней я составил картину о них, хотя говорили офицеры не всё. Они уже были три месяца в Украине. Заходили с одними ножами, две попытки были неудачны – выходили на большое скопление противника. Как сказал один: «Вы никогда бы не узнали о нас, если бы мы не потеряли связь с Россией, где нас уже сочли убитыми, и не шла в наш адрес помощь». Через месяц скитаний они вышли к ополченцам и прибились к гуманитарной колонне. Их командира расстреляли ополченцы (в самом начале их было четверо). Они везли его тело на похороны в Россию – точнее, тело было где-то, а они его ждали у границы, чтобы сопровождать.
– А за что убили вашего командира? – спросил я.
– Да ни за что, – ответил один из них. – Просто расстреляли и все.
Далее проявлять любопытство было неуместно.
Спустя два часа к нам пришла колонна из Алчевска14, Все такие бравые: некоторые были одеты в бронежилеты, очки противоосколочные, каски кевларовые.
Из «Ленд Крузера» с пистолетом в руках вышел заместитель комбата Николаич.
– Почему эти два топливозаправщика не прибыли на место? – закричал он.
– Нам такого приказа не было – сказали стоять здесь, – ответил один из водителей.
– Да я вас сейчас расстреляю прямо здесь! Танки стоят, двинуться не могут. Где второй водитель?
– Не знаю, – снова ответил растерявшийся боец.
– Арестовать обоих. Доставить в штаб батальона, – сказал Николаич.
Ко мне подошел один парень, с кем мы только что прибыли.
– У меня что-то сердце колотится, хотя я и воевал в Чечне, – сообщил он.
Другой тоже подошел и говорит:
– Да, шутки кончились.
Я тоже как-то запереживал, до этого не подозревая, что тебя здесь запросто могут убить свои. Как-то быстро мы оказались в другой реальности, и я стал посматривать в сторону российской границы…
Было уже темно, и этой колонной нас должны были забрать в Алчевск, где дислоцировался батальон «Призрак». Часть ребят, с кем мы прибыли, были танкистами, и здесь как раз формировались экипажи танков (водители-механики, стрелки наводчики и командиры танков).
«Фугас», что прибыл со мной из Ростова, сказал:
– Оставайся, Бондо, выучим тебя на стрелка-наводчика, будешь танкистом.
У меня было тягостное настроение, и я не хотел дальше ехать, по крайней мере, сегодня, решив остаться здесь. Когда колонна ушла, мы все вместе с командиром сели за стол. Нас стали записывать: кто где служил, какая специальность и т. д. Я нигде не служил, но мои товарищи сказали, что я охотник и бью белку в глаз. Командир дал мне позывной «Охотник» и сказал: «Как вернемся из Ростова, будешь у нас снайпером». Я был не против, так как именно на эту позицию и рассчитывал.
После того как распределились по экипажам, мы решили перекусить. Хотя еду нам предложили сразу по приезду, но что-то кусок в горло не лез. Достали кто что мог из своих сумок, поели, и я вышел на улицу. Ночь, тишина, летучие мыши, и только свет пробивается из открытой двери. Мне было спокойно. «Твою мать…» – подумал я.
Где-то в первом часу ночи «Фугас» позвал меня:
– Колонна, Бондо! Смотри, наши пошли!
Метрах в ста от нас по дороге двигалась колонна техники: «Грады»15, БТРы16, груженые танковые транспортеры, перемещались со стороны российской границы, в направление Краснодона17.
– Вот они долгожданные, – сказал один из ополченцев. Эту картину нам предстоит наблюдать каждую ночь, вплоть до нашего августовского наступления.
Расположились мы в здании клуба, прямо на полу. Бросили матрацы и так в одежде спали. За исключением вновь прибывших, остальные (а это были почти все местные с Донбасса) уже побывали в горячих боях. Все они были примерно одного возраста – от сорока до шестидесяти пяти лет. Лица их были грубые, не всегда приятные, не те, которые мы привыкли видеть в мирной жизни.
На следующий день приехали ополченцы под предводительством «Бати». Насколько я понял, он еще неделю назад был заместителем комбата Мозгового. Взрослый мужчина, лет пятидесяти пяти. Прибыли они на новых, дорогих джипах. Выйдя из машины, «Батя» сказал:
– Кто ко мне пойдет? Я создаю новый батальон. Переходите к нам – тут танков не будет, Мозговому технику не дадут. Все списки в Россию подаю я.
Мы, вновь прибывшие, конечно, хлопали глазами и ничего не понимали. Хотя кое-то пошел к нему – человек пять-шесть из тех, что были до нас.
Оружия у ополченцев здесь не было: всех разоружили еще в Алчевске, так как они должны были отправиться на один из танковых полигонов в Ростовской области и пройти слаживание экипажей, потренироваться и получить технику, с которой нужно было явиться в зону боевых действий. Ополченец с позывным «Рост» там уже был и рассказывал, как происходит обучение:
– От недели до трех, с пяти утра и до позднего вечера, на танковом полигоне. Потом зачет. Полностью одевают, обувают и вооружают, даже новые в масле автоматы выдают, – сообщил он.
Договорились, что «Механику» будем звонить сразу, если приедут еще раз «Батя» и товарищи.
Долго их ждать не пришлось. Уже на следующий день «Батя» объявляет построение и говорит:
– Да вы понимаете, что вы, как стадо баранов, решиться не можете? Есть вообще приказ всех из «Призрака» расстреливать, потому как в какой город не зайдут – везде люди стонут от мародерства.
И тут приезжает «Механик» с подкреплением. Мы оказались между двух вооруженных групп. Обстановка стала напряженной. Один из тех, что приехал с «Батей», закричал:
– Я помню, как только собрался уходить от Мозгового к «Бате», меня при нем же, в его кабинете, ножом резали, – и показал следы от пыток. – А сколько Мозговой расстрелял предпринимателей, которые не хотели с ним сотрудничать?!
Один из шустрых молодых вояк, что уже был с нами и решил перейти на сторону «Бати», сказал:
– Я забираю россиян, – и, подойдя ко мне, сказал:
– Собирайся, пойдем к «Бате», там и житуха лучше, не то что в этом сарае.
– Я приехал к Мозговому, к нему и пойду, – ответил я. Россияне, что были со мной, остались при таком же мнении, а остальные, человек десять, перешли к «Бате». Они приезжали еще несколько раз и, поняв, что больше с ними никто не пойдет, пропали.
Спустя неделю забежал один из добровольцев. Мы прозвали его НОНА (это название самоходной артиллерийской установки, на которой он служил в Чечне).
– Пошли на улицу, там разведка пришла, – сообщил он. Выйдя на улицу, мы увидели джип зеленого цвета, где на переднем сиденье рядом с водителем сидела русая девушка-женщина с длинными светлыми волосами и в панаме, что носили наши воины-интернационалисты в Афганистане. Ну и, конечно, с автоматом на руках. Возле машины стояли два чеченца: одному лет пятьдесят, другому сорок. Тот, что моложе, был хорошо экипирован: пистолет с глушителем на правой ноге, автомат с подствольником, на разгрузочной системе двенадцать ВОГов18 На ногах высокие берцы цвета пустыни. Сам высокий и тоже в афганской панаме. Что постарше, тоже был неплохо экипирован, но мне запомнился его напарник.
Это были разведчики, которые заблудились и не могли выйти к своим. Их подобрал джип с ополченцами из другого подразделения, которые тоже не могли помочь им найти своих. Этот бардак – где свои, где чужие – был везде и во всем. Вызвали «Механика», который долго проверял, не укропы19 ли они. По телефону стал созваниваться с теми, кого знал. В итоге через час им помогли найти своих. На следующий день нам сообщили, что о нашей группе, которая отправляется за танками в Россию, известно и что списки с нашими данными находятся поэкипажно у противника. В этот день недалеко от нас были уничтожены две разведывательно-диверсионные группы ВСУ20. Осталась еще одна и ходит где-то рядом с нашим расположением. Нам привезли два пулемета и четыре автомата Калашникова, после чего мы стали выставлять караульных, а также выкопали окоп под огневую точку.
Украина, Краснодонский район, с. Беленькое, август 2014 года.
На следующий день «НОНА» смотрел в бинокль и вдруг кричит:
– Там, метрах в ста, кто-то побежал в сторону зарослей. Все всполошились… В том направлении отправились шесть человек с оружием, полагая, что это диверсионная группа противника. Нам оставили на двадцать человек один пистолет Макарова, и тот выпросили у капитана ГРУ.
Через полчаса, в ста метрах от нас, начался бой. Засвистели пули, и мы, пригнувшись, побежали на противоположную сторону здания, чтобы укрыться.
– Вот он первый свист, – сказал я.
Слышно, как работали два наши пулемета и добивали с автоматов. В бинокль мы увидели, что наша группа от одного из домов побежала в сторону зеленой чащи.
– Наверное, диверсанты уходят, кого-то точно подстрелили, – сказал один из нас.
И вот через час возвращаются наши бойцы и рассказывают, что нашли дом, где обнаружили лежку снайпера, которая выходила прямо на нас.
– Вот от туда-то они и наблюдали за нами, – сказал «Ворон», что ходил на зачистку.
– В доме никого не было, заходить не решились, на тот случай если заминировано. С пулеметов расстреляли первый этаж, после чего подвал, а затем в доме уже весь потолок, – сообщил он. Принесли радиоприемник как доказательство радио передачи данных противнику: старый такой аппарат, какие были раньше, в 80-х годах, в каждом доме. А также нашли горсть патронов калибра 5.45, от Калашникова.
– Это что, передатчик? – с сомнением спросил я, рассматривая радиоприемник.
А потом до утра жестко пили, напевая казацкие песни: ой-ся, ты, ой-ся, ты меня не бойся…
С утра приехал «Механик».
– Что тут у вас произошло? Из комендатуры звонили. Рассказали, что так и так, диверсантов ловили, как предупреждали.
– Молодцы, будьте осторожны, – сказал он, также недоуменно рассматривая радиоприемник.
Ближе к обеду приехал местный житель, хозяин пострадавшего дома.
Конец ознакомительного фрагмента.