Глава 12
Глаза Никки внезапно открылись. Она задыхалась в панике. Смутные формы плавали, заполняя все доступное ее взгляду. Но ей никак не удавалось найти смысл в этих расплывчатых очертаниях. В попытке как-то сориентироваться ее разум хватался за воспоминания самого разного рода, неистово перебирая постоянно меняющиеся сущности, пытаясь подобрать те, что покажутся вполне уместными, те, которые могут подойти. Казалось, огромное хранилище ее памяти находится в таком же беспорядке, как библиотека, полная книг, разбросанных как попало ураганным ветром. Ей казалось, что абсолютно все лишено хоть какого-то смысла. Она не могла понять даже, где находится.
– Никки, это я, Кара. Ты в безопасности, Никки. Успокойся.
Другой голос, где-то в темном и мрачном расплывающемся отдалении, произнес:
– Я пойду позову Зедда. – Никки распознала лишь движение темного пятна, вскоре слившегося с еще большей темнотой.
Она решила, что, должно быть, это был кто-то, стоявший возле двери. Это единственное, что содержало для нее хоть какой-то смысл. И она подумала, что готова закричать от облегчения, наконец-то оказавшись в состоянии среди всех теней и форм ухватить простое понятие дверного проема и еще более сложное понятие какого-то человека-субъекта.
– Никки, успокойся, – повторила Кара.
И только теперь Никки вдруг осознала, что отчаянно сопротивляется, пытаясь высвободить руки, и что ее все это время продолжали удерживать. Ее разум и тело словно оказались в путанице и пытались действовать в полном смятении и беспорядке, стараясь ухватиться, как за опору, за что-то понятное.
Сейчас вещи начали обретать смысл.
– Сикс, – сказала она с огромным усилием. – Сикс.
Ужасные воспоминания проступили в ее голове, как будто она сама призвала их, но лишь для того, чтобы теперь они покончили с ней.
Она сосредоточилась на значении этого слова, этом имени, этой темной фигуре, плывущей в ее разуме. Она собрала внутри себя все разрозненные кусочки, чтобы выстроить их вокруг этого понятия. Когда одно из воспоминаний состыковалось с ним – воспоминание о коридоре, в котором находились Рикка, Зедд и Кара, застывшие возле лестницы, – она перешла к другим воспоминаниям и продолжала перебирать их, чтобы добавить еще частичку к общей картине.
Благодаря этим волевым усилиям, порядок в голове кое-как восстановился. Мысли начинали соединяться, выстраивая взаимные связи. А память стала больше напоминать нечто целое.
– Ты в полной безопасности, – сказала Кара, все еще удерживая ее руки. – А теперь успокойся.
Никки не была в безопасности. Как не был в безопасности никто из них. Она обязана что-то сделать.
– Сикс здесь, – удалось произнести ей сквозь сжатые зубы, в то время как она продолжала пытаться вырваться из хватки Кары. – Я должна остановить ее. У нее шкатулка.
– Она уже ушла, Никки. Просто успокойся.
Никки прищурилась, все еще пытаясь восстановить свое зрение.
– Ушла? – Никки вцепилась в красную кожу костюма, притягивая морд-сита поближе к себе. – Она ушла? Уже ушла? Как давно она ушла?
– Она ушла вчера.
Воспоминания о темной фигуре, казалось, отодвинулись, уходя в зону недоступности.
– Вчера, – едва слышно сказала Никки, вновь опуская голову на подушку. – Добрые духи.
Наконец Кара выпрямилась. Никки больше не совершала попыток подняться.
Все оказалось впустую.
Она подумала, что, возможно, и не захочет больше подниматься.
Никки уставилась в никуда.
– Кто-нибудь еще пострадал?
– Нет. Только ты.
– Только я, – повторила Никки невыразительным голосом. – Ей следовало убить меня.
Кара нахмурилась.
– Что?
– Сикс следовало убить меня.
– Думаю, скорее всего, ей этого и хотелось, но завершить не удалось. Ты в безопасности.
Кара не поняла, что имела в виду Никки.
– Все напрасно, – пробормотала Никки сама себе.
Все оказалось потеряно. Вся работа сделана впустую. Все, что Никки смогла совершить, оказалось развеянным, улетучилось вместе с эхом смеющейся черной тени. Все изучения книг, складывание из кусочков решения, невероятные усилия понять, как действует весь этот комплекс, вся огромная работа по призыванию такой силы, по контролю и управлению ею – все это оказалось напрасным.
Сделанное ею было одним из самых трудных применений магии, которые когда-либо ей доводилось совершать, – и теперь все это обратилось в ничто.
Кара окунула кусок ткани в чашу с водой, стоящую на приставном столике. Вода стекала обратно, когда она отжимала ткань. Звук от каждой падавшей в чашу капли был очень резким, пронзительным и неприятным.
Расплывчатые очертания и тени, окружавшие Никки с того момента, как она начала распознавать их, теперь начали обретать грубую резкость. Цвета казались ослепительно яркими, а звуки пронзительно резкими. Дюжина свечей на ближайшем подсвечнике сверкали как двенадцать маленьких солнц.
Кара прижала мокрую ткань ко лбу Никки. Красный цвет кожаного костюма морд-сита беспокоил глаза Никки, так что ей пришлось закрыть их. Ткань на лбу ощущалась как колючая поверхность, терзающая ее незащищенное чувствительное тело.
– Есть еще и другие неприятности, – негромко сказала Кара доверительным тоном.
Никки открыла глаза.
– Другие неприятности?
Кара кивнула, прикладывая при этом ткань, обтирая с боков шею пострадавшей.
– Связанные с Цитаделью.
Никки бросила взгляд мимо изножья своей кровати на тяжелые, синие с золотом, шторы, прикрывающие узкие окна. Шторы были плотно задернуты, но внутрь комнаты не проникало вообще никакого света, и потому она решила, что снаружи ночь.
Вновь взглянув на Кару, Никки нахмурилась, хотя и без того была в тяжелом состоянии.
– Что ты имеешь в виду, говоря про неприятности с Цитаделью? Что за неприятности?
Кара открыла было рот, чтобы что-то сказать, но повернулась на шум, раздавшийся за ее спиной.
В комнату без всякого стука ворвался Зедд, его локти поднимались и опускались при каждом его широком шаге, простая мантия волнами развевалась за его спиной, как будто он местный король, заглянувший по его королевским делам. Никки подумала, что, в некотором смысле, так оно и было.
– Так она очнулась? – потребовал он ответа у Кары, прежде чем замер рядом с кроватью. Его волнистые седые волосы сейчас казались особенно растрепанными.
– Я очнулась, – ответила Никки, скорее самой себе.
Зедд резко замер, склонившись над ней с сердитым взглядом, желая все увидеть сам, будто не доверяя ее словам. Затем прижал к ее лбу кончики своих длинных костлявых пальцев.
– Твоя лихорадка прошла, – объявил он.
– А у меня была лихорадка?
– В некотором роде.
– Что ты имеешь в виду, говоря «в некотором роде»? Лихорадка и есть лихорадка.
– Не всегда. Твоя лихорадка была вызвана скорее воздействием неких сил, чем болезни. В этом конкретном случае, если быть точным, воздействием твоих собственных сил. Лихорадка была реакцией твоего тела на чрезмерную нагрузку. Примерно как кусок металла начинает нагреваться, когда его методично сгибают то туда, то сюда.
Никки приподнялась на локтях.
– Ты хочешь сказать, что у меня была лихорадка, вызванная тем, что Сикс сделала со мной?
Зедд расправил мантию на своих угловатых плечах.
– В каком-то смысле. Попытка оказать воздействие на устроенное ею колдовство перевела твое тело в нездоровое, лихорадочное состояние.
Никки перевела взгляд с волшебника на Кару и обратно.
– А почему при этом не пострадал ты? Или Кара?
Зедд нетерпеливо постучал пальцем по виску.
– Потому что я оказался достаточно сообразителен, чтобы вовремя выбросить сеть-паутину. Она защищала и меня, и Кару. Но ты была слишком далеко. С такого расстояния ее защитные свойства не могли укрыть тебя от беды, а сделать ее сильнее я попросту не мог. Но хотя она не смогла полностью защитить тебя от неприятностей, ее хватило, чтобы по крайней мере спасти твою жизнь.
– Твои заклинания защитили меня?
Зедд погрозил ей пальцем, будто она вела себя плохо.
– Ты же, вполне определенно, ничего не сделала, чтобы защититься.
Никки в удивлении прищурилась.
– Зедд, но я пыталась. Не думаю, что когда-либо еще я пыталась использовать свой Хань с большими усилиями. Я старалась изо всех сил выбросить собственную энергию – клянусь, что старалась. Только это не сработало.
– Конечно же. – Он в раздражении всплеснул руками. – В этом-то и состояла твоя проблема.
– Так в чем была моя проблема?
– Ты действовала слишком резко и сильно!
В следующий момент Никки уже сидела. Окружающий мир внезапно поплыл куда-то. И она была вынуждена прикрыть рукой глаза. Это состояние вызвало приступ тошноты.
– О чем ты? – Она отвела глаза от руки, ровно настолько, чтобы бросить при свечах на волшебника косой взгляд. – Что ты имеешь в виду, говоря, что я действовала слишком резко и сильно?
Она подумала, что ее сейчас может стошнить. И, как будто раздраженный смятением и путаницей в ней, Зедд засучил рукава, а затем вытянул руки, прижимая по пальцу каждой руки к противоположным сторонам ее лба. Никки узнала ощущение покалывания, характерного для магии Приращения, проникающей под кожу. Это ощущение показалось ей несколько странными, поскольку она не чувствовала ни малейшей составляющей магии Ущерба, как элемента силы волшебника. Но следовало помнить, что он ею и не обладал.
Недомогание рассеялось.
– Лучше? – спросил он тоном, предполагающим, что, по его мнению, она сама во всем этом виновата.
Никки по-всякому покрутила головой, напрягая мышцы шеи, проверяя свои ощущения. Она пыталась почувствовать тошноту, боясь, что та неожиданно нахлынет на нее вновь, но ничего похожего не ощущалось.
– Да, думаю, что да.
Зедд улыбнулся этому небольшому достижению.
– Хорошо.
– Так что ты имел в виду, заявляя, что я действовала слишком резко и сильно?
– Нельзя нападать на ведьму твоими обычными способами – особенно на такую сильную ведьму, как эта. Ты действовала слишком напористо.
– Слишком напористо? – Она ощутила себя столь же неуютно, как послушница, оказавшаяся не в состоянии усвоить урок, преподаваемый нетерпеливой сестрой. – Что ты имеешь в виду?
Зедд сделал неясный жест.
– Когда ты используешь свою силу, пытаясь оказать воздействие на то, что делает ведьма, она попросту заворачивает ее назад и использует против тебя. Ты не можешь ударить ее своей силой просто потому, что та сила, которую ты используешь, не способна установить базовой связи между вами двумя, между ведущим и его объектом. Она так и остается в свободной стадии формирования.
Теоретически Никки понимала то, что он излагает, но просто не знала, подходит ли это для данного случая.
– Ты пытаешься сказать, что это похоже на то, как молнии необходимо найти дерево или просто что-то высокое, нечто такое, что проведет ее к земле, чтобы она могла ударить? А если не находится такого места в пределах области формирования, она просто отскакивает назад и воспламеняется среди облаков? Как бы обращается в другую сторону?
– Я никогда не рассматривал это в подобных терминах, но полагаю, можно считать, что это нечто похожее. Можно описать это так, будто твоя сила вернулась обратно к тебе, словно молния, возвращающаяся к облакам, когда она не в состоянии поразить что-то на земле. Ведьма обладает тем свойством, что инстинктивно понимает истинную природу проявления силы, все условия, необходимые для ее высвобождения, и каким способом заклинания устанавливают связи силы и объекта.
– Ты хочешь сказать, что она знает, как срабатывает молния, – сказала Кара, – и потому «выдернула коврик» из-под Никки?
Зедд бросил на молодую женщину ошеломленный взгляд.
– И ты действительно ничего не знаешь про магию, да? Или про рассуждения в символических образах?
Лицо Кары помрачнело.
– Если я выдерну из-под тебя ковер, думаю, тебе этого окажется достаточно для понимания.
Зедд закатил глаза.
– Ну, это всего лишь упрощение, но я полагаю, что ты вполне можешь рассматривать это и так… В каком-то смысле, – добавил он едва слышно.
Никки практически не прислушивалась к их спору; ее мысли уже витали далеко. Она вспомнила, что и сама делала нечто такое, что использовало подобное соотношение энергии и взаимосвязи, когда зверь напал на Ричарда в защищенной части Цитадели. Она создала целый узел соединений, но отказалась от привязки к энергии, чтобы завершить построение. Такая конструкция, не будучи доведенной до конца, призвала ближайшую силу – ею оказалась молния, – и направила ее на зверя, устраняя его хотя бы на время. Поскольку зверь по сути был мертвым, убить его невозможно, и ввиду того что он на самом деле не живое существо, фактически его нельзя уничтожить тем же образом, как это происходит с трупом.
Но здесь было совсем иначе. Это было совсем не то, что Никки проделала со зверем. Это, в некотором смысле, было противоположностью вообще всего, что она делала.
– Зедд, я не понимаю, как такое возможно. Это же все равно что бросать камень; будучи брошенным, он полетит по заданной траектории. И будет следовать этой траектории до конечной точки.
– Она стукнула тебя по голове твоим же собственным камнем, прежде чем ты сумела бросить его, – сказала Кара.
Зедд пригвоздил ее убийственным взглядом, будто она была импульсивным студентом, всегда вскакивающим не в свою очередь. Рот Кары искривился, но она удержала его закрытым.
Никки, не обращая внимания, что ее прервали, продолжала:
– Для таких действий ей должна требоваться специфическая сила, которая, едва лишь будучи порождена – еще до своего полного формирования, – уже начинает возбуждаться. Но в этот момент базовый узел заклинания должен быть уже сформирован. По сути, тогда, когда природа и сила заклинания еще не начали существовать.
Зедд искоса взглянул на Кару, чтобы быть уверенным, что та намерена вести себя тихо. Когда она сложила руки, оставаясь безмолвной, Зедд вновь повернулся к Никки.
– Как раз именно это она и делает, – сказал он.
Для Никки, никогда раньше не сталкивавшейся на практике ни с одной ведьмой, оставалось тайной, как именно они действуют.
– Но как?
– Ведьма видит события в потоке времени. Она видит возможные результаты происходящих событий в будущем. Ее способность, в каком-то смысле, – одна из разновидностей пророчества. А это означает, что она готова к твоему заклинанию прежде, чем ты реализуешь его. Она знает, что оно придет к ней. И ее собственная способность, ее собственный дар позволяет ей действовать против тебя прежде, чем ты сможешь совершить то, что собираешься сделать с ней.
Для них это все происходит самым естественным образом – как поднятие руки, когда кто-то наносит тебе удар. Ее перехват, ее противодействие появляется как раз там, где формируется твоя сеть-паутина – как только ты начинаешь наносить свой удар. Она же лишает тебя основных связей, так что твоя сеть не может полностью сформироваться. Как я уже сказал, она обладает способностью обратить ее в другую сторону, прежде чем тобой будет установлена связь между силой и объектом. Твоя энергия, твоя сила отбрасывается в противоположную сторону – то есть на тебя.
И для этого не требуется заметная сила с ее стороны. Ее сила – это твоя сила. Чем сильнее ты пытаешься воздействовать на нее каким-либо образом, тем труднее тебе это сделать. Она же не увеличивает своих усилий, а просто отбрасывает твои, пользуясь сформированным узлом связей. Чем сильнее ты наносишь удар – тем большая сила обрушивается на тебя из ее блокировки.
Ведьма попросту использует тебя. Именно твоя сила обращается против тебя, снова и снова, по мере того как ты делаешь все новые и более сильные попытки. Так же, как нагревается металл при сгибании его то туда, то сюда, так и твоя собственная сила бьет по тебе, когда ты увеличиваешь энергию, чтобы пересилить противника, и в итоге твое тело оказалось охвачено лихорадкой.
– Зедд, в твоем объяснении что-то не так. Ведь ты использовал магию. Я видела это, видела ту паутину-сеть, которую выбросил ты, и это не повредило тебе. Это всего лишь закончилось неудачей.
Старый волшебник только улыбнулся.
– Нет, никакой неудачи не было. Эта «неудача» была исходно запланирована. Я использовал очень слабую энергию, из которой ведьма не могла набрать никакой силы. А поскольку она не могла набрать из нее никакой силы, то не могла ни блокировать ее, ни отправить назад. Там не было ничего в достатке, за что она могла бы уцепиться.
– И какое же заклинание способно производить подобную вещь?
– Я выбросил защитную сеть, прошитую изнутри простым уравновешивающим заклинанием.
Никки провела рукой по лицу.
– Зедд, я опытная колдунья. Но никогда даже и не слышала об уравновешивающем заклинании.
Он пожал плечами.
– Ну, полагаю, ты и сейчас еще не знаешь всего, не так ли? Я воспользовался уравновешивающим заклинанием для создания щита, потому что, сделай я неверную оценку, создав свою сеть хоть чуточку мощнее, ведьма отбросила бы ее назад, ко мне, что… ну, сделало бы меня несколько более спокойным. Стать более уравновешенным мне оказалось бы не лишним. Я узнал бы тогда, что превысил порог, и совершенно спокойно повторил бы попытку, имея при этом лучшие шансы на успех.
Никки лишь в изумлении покачала головой.
– Пожалуй, я действительно знала слишком мало о том, как следует поступать, когда имеешь дело с такими как Сикс. То, что ты сделал, может, и не защитило меня полностью, но по крайней мере этого оказалось достаточно, чтобы не позволить ей убить меня.
Зедд только улыбнулся.
Она подняла глаза, глядя на него.
– Где ты научился подобной хитрости?
Он пожал плечами.
– Жестокий опыт. Мне уже доводилось иметь дело с ведьмами, так что я знал, что это единственное, что удастся сделать.
– Ты говоришь о Шоте?
– Отчасти, – сказал он. – Забрав у нее Меч Истины, я пережил множество неприятных минут. Эта женщина хитрая, умная и коварная, а за ее искрящимися глазами и лукавой улыбкой стоят лишь одни неприятности. Я выяснил, что все обычные фокусы с ней не проходят. Она находила мое противодействие и мои усилия всего лишь смешными. Чем больше сил прикладывал я, тем хуже делал самому себе, и тем шире была ее улыбка.
Он улыбнулся сам себе, слегка наклоняясь.
– В этом и была ее ошибка – в улыбке. – Он поднял палец, чтобы отметить важное. – Ее улыбка подсказала мне, что все, что я делаю, оборачивается против меня. Я тут же понял, что, используя магию, даю ей необходимую для нее силу.
– И потому ты перестал использовать силу.
Он раскинул руки, будто она наконец-то усвоила урок.
– Иногда пытаться совершить то, что ведет к цели, оказывается плохим средством для ее достижения. Иногда что бы завершить тем, что хочешь иметь в итоге, следует в начале сдерживаться.
Как только она поняла эту высказанную им концепцию, многие отдельные известные ей факты – непонятные, озадачивающие части некоей гигантской головоломки, которые прежде никуда не подходили, – проявились из темных уголков ее сознания и заняли свои места. Это было так, будто она вдруг увидела все в новом свете.
Внезапное осознание потрясло Никки. У нее отвисла челюсть, глаза округлились.
– Теперь я поняла. Я знаю, что это означает. Добрые духи, я поняла. Я знаю назначение стерильного поля.