Часть 9. Невозвращение
20-ого апреля я простился с Катрин и её родителями. Дону Гомесу с женой и дочерью предстояло на небольшом моторном судне вдоль береговой линии плыть в Альмерию. Из Альмерии на пароме пересечь Средиземное море и высадиться в Мелильи. И по прибытии в Африку каким-то образом добраться до Рабата. Говорили, что из Мелильи в Рабат пустили регулярные конки. Дай то Бог. Я с волнением представлял тяготы дальнего путешествия и возможные невзгоды в пути. Но увы, я оказался плохим предсказателем. Всё случившееся оказалось гораздо хуже…
Когда паром вот-вот должен был войти в территориальные воды Мелильи, с континента внезапно обрушился штормовой ветер. За час он поднял огромную волну. Паром был перегружен: в трюмную палубу кто-то умудрился загнать целое стадо племенных испанских бычков. Большая волна качнула паром вдоль корпуса (капитан не успел или не смог поставить судно под ветер), тяжёлый корпус присел на борт. Скот шарахнуло в сторону крена, и от резкого смещения центра тяжести паром… перевернулся.
Погибли все – сто пятьдесят четыре пассажира и семь членов экипажа.
Не стало благородного дона Гомеса, трогательной донны Риарио. Но главное, я потерял мою восхитительную Катрин и с ней смысл новой удивительной жизни, в которой я нашёл себя и своё счастье.
Так я остался с годовалой дочкой Марией и верной прислугой в огромном родовом особняке дона Гомеса и его супруги донны Риарио. Душа предавалась скорби, и я практически не выходил в город. Передо мной день и ночь стояла живая несмотря ни на что Катрин.
Пока мы были вместе, я не знал, сколько любви исподволь «наросло» на поверхности моего сердца за два года счастливой семейной жизни. И вот теперь это огромное искрящееся улыбками милой Катрин количество счастья рассыпалось, как карточный домик. Вместе с ним рассыпался пробитый айсбергом обстоятельств мой личный тысячепалубный «Титаник», собранный из трогательных пазлов новой удивительной жизни…
Первое время, примерно дней десять, наш дом действительно тревожили дознаниями о причинах катастрофы «Титаника». Но вскоре, взяв в толк мою личную трагедию, люди оставили свои притязания и при всяком удобном случае спешили поучаствовать в моих делах и выразить свои соболезнования.
Ежедневно я старался хоть немного распутать печальный клубок обстоятельств, обративших к гибели счастье и благосостояние моей семьи. Главной загадкой случившегося, конечно, был внезапный штормовой ветер, в одночасье поднявший на море бурю. Береговая система штормовых предупреждений почему-то не сработала. Ветра с Сахары – не редкость в окрестностях Мелильи, никогда раньше, как утверждали береговые синоптики, штормовой ветер не являлся неожиданно. Об аномальных отклонениях атмосферного давления метеослужба Марракеша сразу по телеграфу сообщала в Рабат, из Рабата информация передавалась в Танжер и оттуда в Мелилью.
Ещё этот скот… Следствию так и не удалось установить виновников перегрузки парома. Свершившееся казалось мне зловещим предсказанием многих будущих неприятностей.
Но надо было жить дальше. Осиротевшую сердечную любовь я направил на дочь. Любить эту кроху оказалось совсем нетрудно. Маленькая Мария с каждым днём всё более принимала черты резвого очаровательного ангела!
Служанка Беренгария взялась воспитывать девочку. Я был не против, зная меру преданности нашей семье этой почтенной и мудрой женщины. Так в старый дом сквозь сумрак смерти вошла новая звонкая жизнь.