2. Шейх палачей. Аль-Заркави и «Аль-Каида» в Ираке
Эмма Скай, британский советник армии США в Ираке, рассказывает: «Коррупционные режимы и террористы поддерживают друг друга в бизнесе. Это симбиотические взаимоотношения». В самом деле, несмотря на свой образ неодолимой военной силы, ИГИЛ в большей степени, чем она готова это признать, опирается на нежелательные с идеологической точки зрения союзы. Когда США вторглись в Ирак, аз-Заркави обрел горячих сторонников среди тех, кого прежде объявлял своими «ближними врагами», – представителей баасистского режима Саддама Хусейна. И сегодня ИГИЛ, распространяясь по северному и центральному Ираку, извлекает выгоду из подобных сделок.
Дух Саддама
Сказанное бен Ладеном подтвердилось в первые же месяцы оккупации Ирака, когда войска Соединенных Штатов осознали гибридный характер повстанческого движения, которое им противостояло{82}. Вторжения в Багдад Саддам Хусейн не ожидал. Но он тщательно подготовил свой режим к другому сценарию конца света – к мятежу внутри страны, организованному либо иракским шиитским большинством, либо курдским меньшинством{83}. С помощью США обе эти группы населения подняли голову в конце первой войны в Персидском заливе, за что и были подвергнуты массовому уничтожению (с молчаливого согласия Америки). Чтобы не допустить вновь революционного брожения, в промежуток между войнами Саддам создал мощный подпольный контрреволюционный аппарат и принял меры по укреплению силовиков. Он расширил одно из подразделений своей личной охраны, «Федаин Саддам», и выдал лицензию на создание учебных центров для подготовки ополченцев{84}. В своей истории второй войны в Персидском заливе Майкл Гордон и генерал Бернард Трейнор указывают на то, что задолго до прибытия первого американского солдата в Ирак «по всей стране была создана сеть конспиративных квартир и складов оружия, в том числе и материалов для изготовления самодельной взрывчатки, предназначенных для военизированных формирований… Все это отвечало стратегии борьбы с повстанцами – теми, кто, по мнению Саддама, представлял наиболее серьезную угрозу его режиму»{85}.
Человеком, который проанализировал эту стратегию и понял, что за сопротивлением, оказанным после вторжения, стоит свергнутый режим, – и это не «вопросы, на которые нет ответов», как сказал Дональд Рамсфелд, министр обороны США – был полковник Дерек Харви, офицер военной разведки, работавший в возглавляемой генералом Рикардо (Риком) Санчесом Объединенной боевой группе 7, в штабе американских войск в Ираке{86}.
По оценкам Харви, армию сопротивления составляли от 65 000 до 95 000 военнослужащих, прежде входивших в Специальную республиканскую гвардию, «Мухабарат» (структуру, руководящую разведывательным управлением Ирака), «Федаин Саддам» и субсидируемые государством подразделения ополченцев. Всех этих людей Пол Бремер, назначенный Бушем главой Временной коалиционной администрации (ВКА), одним росчерком пера лишил работы и средств к существованию, подписав указ о роспуске иракских вооруженных сил. Многие из уволенных офицеров присоединились к зарождающейся кампании, целью которой было изгнание из страны экспроприаторов. Также к их числу следует добавить многих недовольных иракцев, пострадавших от противоречивой политики «дебаасификации», объявленной Бремером через 10 дней после его появления в Багдаде{87}.
Ситуация усугублялась и тем, что в свое время Саддам разрешил функционирование в Ираке серого рынка, чтобы обходить санкции, наложенные ООН, – и это привело к созданию криминальной сети, возглавляемой вице-президентом Иззатом Ибрагимом ад-Дури. Ад-Дури, член суфийского[12] ордена Накшбанди, прямое начало которому, как утверждали, положил Абу Бакр, первый исламский халиф, родился в деревне ад-Дур вблизи Тикрита, родного города Саддама. В самом центре суннитского региона ему удалось показать себя ловким функционером-баасистом. Став вице-президентом, он с помощью своих сподвижников-суфиев снабжал оружием спецслужбы и армию режима. Это была одна из форм этнического покровительства, которое в 2006 г., после казни Саддама, проявилось в создании «Армии мужчин ордена Накшбанди» – одной из наиболее мощных суннитских повстанческих группировок в Ираке. Позже, в 2014 г., она помогла ИГИЛ установить власть в Мосуле.
Ад-Дури был опытным контрабандистом и возглавлял прибыльный бизнес по импорту роскошных европейских автомобилей в Ирак через иорданский порт Акаба. Как объяснил нам Харви, его автобизнес охватывал все сферы: ад-Дури курировал также и автомастерские, через которые проходили эти незаконно ввезенные автомобили. Там их либо переоборудовали, либо оснащали самодельными взрывными устройствами, превращая в смертоносное оружие, применявшееся против американских войск в Ираке.
Еще до войны Саддам принял и другие контрреволюционные меры. Мы склонны расценивать его режим как светский, и таким он в известной степени и был. Но после первой войны в Заливе Саддам стал укреплять свой режим, опасаясь иностранных фундаменталистов, таких как иранские муллы, а также внутренних противников того же толка, разделяющих концепцию «ближнего врага» и способных бросить вызов его правлению. Поэтому он исламизировал свой режим, украсив иракский флаг фразой «Аллах акбар» («Бог велик») и применяя многочисленные драконовские наказания, большинство из которых основывались на законе шариата: ворам отрубали руки, а уклонистов от армии и дезертиров лишали ушей. Для того чтобы отличать последних от ветеранов ирано-иракской войны, саддамисты помечали лбы людей, подвергшихся наказанию, крестами, который наносили раскаленным железом{88}.
Поворот в сторону религиозности имел и еще одну цель: подавить или заглушить критику положения в экономике, пострадавшей от иностранных санкций. Следуя этой цели, режим ввел запрет на использование женского труда, надеясь таким образом сократить официальное количество безработных{89}. Еще более значительным шагом стала Кампания за исламскую веру, в ходе которой был предпринята попытка соединить баасистскую идеологию с исламизмом. Следить за реализацией этого плана религиозного обновления было поручено не кому иному, как верному ад-Дури, крестному отцу мафии, занимающейся контрабандой автомобилей.
Как и следовало ожидать, Кампания за веру оказалась адской смесью прозелитизма и мафиозной экономики. Некоторые из воспринявших новую веру иракцев совершили хадж, то есть ежегодное религиозное паломничество в Мекку, субсидированное государством, в то время как других новообращенных поощрили деньгами, недвижимостью и, естественно, дорогими автомобилями{90}. Полковник Джоэл Рейберн, офицер американской разведки, служивший в Ираке и написавший историю этой страны, отмечает, что одно из самых неожиданных последствий Кампании за веру было в то же время и вполне предсказуемо: «Саддам полагал, что посылает в исламские школы убежденных баасистов и они останутся лояльными и тогда, когда закрепятся в мечетях, из которых режим сможет затем управлять или манипулировать исламским движением. На самом деле произошло обратное. Большинство офицеров, направленных в мечети, не отличались на тот момент глубокой приверженностью баасизму, и многие из них, столкнувшись с учением салафизма, сделались больше привержены ему, нежели Саддаму»{91}.
Многие из прошедших обучение по этой программе, отмечает Рэйберн, обнаружили в своем прошлом то, в чем необходимо было исповедаться, а также искупить свою вину; таким образом, обучение обернулось против идеологии, которую должна была внушить Кампания за веру, а значит, и против самого режима{92}. Некоторые из этих «салафитов-баасистов» даже остались на своих должностях в новом проамериканском иракском правительстве и в то же время тайно совершали террористические акты против американцев. Одним из таких людей был Халаф аль-Олайян, который занимал высокий пост в армии Саддама, а потом стал одним из лидеров «Тавафук», суннитского блока в постсаддамовском иракском парламенте{93}. Всю бессмысленность проведения Кампании за веру еще до американского вторжения продемонстрировал Махмуд аль-Машхадани: он стал салафитом и впоследствии был заключен в тюрьму за нападки на тот самый режим, который и инициировал проведение Кампании за веру{94}. (В 2006 г. аль-Машхадани был избран на пост спикера Совета представителей Ирака, а через год после этого он и аль-Олайян оказались причастны к взрыву бомбы в иракском парламенте.)
«Кампания за веру заключалась не просто в том, что люди, состоявшие в партии “Баас”, один вечер в неделю уделяли занятиям по религиозному обучению, выполняли домашние задания и тому подобное, – рассказывал нам Харви более чем через 10 лет после того, как он занялся изучением сил, задействованных в иракском сопротивлении. – Речь шла об использовании спецслужб для проникновения в среду исламских ученых и работе с широким кругом религиозных лидеров, таких как Харис аль-Дари [видный суннитский священнослужитель из провинции Аль-Анбар и глава Ассоциации мусульманских ученых Ирака]. Даже Абдулла аль-Джанаби, – продолжал Харви, имея в виду бывшего руководителя повстанческой Шуры моджахедов в Фаллудже, – был агентом иракских спецслужб, хотя изначально он не был салафитом, каким мы его изображали, а скорее, суфием, связанным с ад-Дури и орденом Накшбанди. Мы не распознали истинную сущность аль-Джанаби. Он вовсе не был религиозным экстремистом; он был арабским националистом. Общим у всех этих людей была настроенность на свой клан и на самих себя. Это было объединяющим принципом. В этом заключалась сущность арабов-суннитов – в их стремлении вернуть утраченную власть и престиж, которое и подстегнуло суннитский мятеж. Многие, кто пытался разобраться в нем, не учитывали этого. Но если вы поговорите с шиитами, то увидите: они понимают, что это было».{95}
После американского вторжения ад-Дури и большая часть его баасисткого сообщества бежали в Сирию, где их приютил Башар Асад. Его отец, Хафез, в течение многих десятилетий враждовал с Саддамом, но Асад-младший считал, что эти беглецы могут пригодиться для организации беспорядков, что их можно считать террористами-резервистами и использовать для срыва эксперимента по созданию новой нации, затеянного в соседней стране Бушем. Ад-Дури, со своей стороны, хотел объединить иракскую и сирийскую партии «Баас», но Асад отказался от этого и некоторое время даже пытался усиливать Иракскую баасистскую партию наперекор планам ад-Дури. (Сирия, как мы вскоре увидим, стала одним из главных государств-спонсоров баасистского терроризма и «Аль-Каиды» в Ираке.)
И Саддам Хусейн, и Асад, и аз-Заркави, и бен Ладен хорошо понимали – а Соединенным Штатам еще только предстояло это понять, прежде заплатив высокую цену кровью и деньгами, – что самую серьезную угрозу для демократического правительства в Багдаде представлял не столько джихадизм и даже не столько лишенный прав и привилегий баасизм, сколько суннитский реваншизм.
Арабы-сунниты составляют не более 20 % общего населения Ирака, в то время как доля арабов-шиитов превышает 65 %. На долю курдов-суннитов приходится 17 %; остальную часть населения составляют демографические меньшинства: христиане, ассирийцы, езиды, туркмены-сунниты и туркмены-шииты. Но Саддам в течение десятилетий поддерживал систему благоприятствования меньшинства за счет обездоленного большинства. Именно поэтому Джордж Буш-старший, отвечая на обвинения по поводу первой войны в Персидском заливе, никогда не говорил о полной смене политического режима в Ираке, а только о замене руководства правительственных учреждений, из чего, однако, ничего не вышло{96}. Буш-старший надеялся, что свержение баасистов, спровоцированное поражением иракских сил в Кувейте, раз и навсегда покончит с Саддамом и откроет дорогу диктатуре более реформистского или западно-ориентированного толка{97}.
Насильственное внедрение демократии означало перестановки во властных структурах Ирака; оно уничтожало то, что многие иракские сунниты считали своим правом, полученным при рождении{98}. В своей книге Рэйберн вспоминает, как кто-то рассказывал ему: «Поначалу никто не боролся ни с американцами, ни с Бушем, ни с “Баас”, ни с армейскими командирами, ни с кланами. Но когда американцы сформировали правительство [в июле 2003 г.], в составе которого было 13 шиитов и всего несколько суннитов, люди начали говорить, что “американцы хотят отдать страну шиитам”, и тогда они начали сражаться, а кланы признали “Аль-Каиду”». Лишенные прежних прав саддамисты, укрывшиеся в своих родных городах и деревнях на берегах Евфрата, были только рады принять вновь прибывших, видя в них ту силу, с помощью которой они могли вытеснить американцев и вернуть себе прежнее положение. У джихадистов, однако, были другие планы относительно Ирака.
Аз-Заркави против Америки
Первый теракт, организованный Абу Мусабом аз-Заркави в Ираке, произошел 7 августа 2003 г., когда боевики «Таухид валь-Джихад» – новое название, взятое им для своей организации с плаката, висевшего над входом в тренировочный лагерь в Герате, – взорвали бомбу в иорданском посольстве в Багдаде. (Как всегда, главной мишенью своих террористов он считал власти собственной страны.) Чуть больше недели спустя аз-Заркави организовал нападение на размещенную в том же городе штаб-квартиру ООН. Абу Усама аль-Магриби, 26-летний марокканец, направил начиненный взрывчаткой автомобиль в стену, как раз в то место, над которым располагалось окно Серджио Виейры ди Меллу, специального представителя ООН в Ираке, убив его и еще 21 человека и ранив более 200{99}. Аз-Заркави заявил, что целью этого взрыва был именно ди Меллу, который «приукрашивал образ Америки, крестоносцев и евреев». Под этим «приукрашиванием», похоже, подразумевалась роль этого дипломата в контроле за установлением независимости христианского Восточного Тимора от мусульманской Индонезии – факт, который не переубедил некоторых западных защитников аз-Заркави, считавших его террористическую деятельность проявлением антиимпериализма{100}.
Аз-Заркави действовал не один. «Первоначально баасисты помогали ему в организации взрывов на объектах ОНН, а также других терактов 2003 г., приведших к многочисленным жертвам, – рассказывает Харви. – Конспиративные квартиры террористов-смертников располагались по соседству с резиденциями офицеров иракской Специальной службы безопасности [ССБ]»{101}.
В предвоенном Ираке ССБ была самой мощной из спецслужб – ей подчинялись Специальная республиканская гвардия и спецназ. Как писал Харви, эта служба поставляла боевикам аз-Заркави автомобили, начиненные взрывчаткой, а также перевозила самоубийц-шахидов. «Нам стало обо всем этом известно, потому что один из шахидов-смертников не погиб и нам удалось расспросить его и заставить отречься от прежних взглядов».
В октябре 2003 г. решительный призыв бен Ладена к иностранным моджахедам привлек к себе внимание отчасти благодаря «неверным», придерживавшимся социалистических взглядов. К тому времени саддамисты уже открыли «крысиные тропы» – коридоры, через которые в Ирак попадали боевики из различных террористических ячеек и организаций, разбросанных по Ближнему Востоку и Северной Африке. «Эти джихадисты как минимум три года – а иногда и дольше – поддерживали отношения с ССБ и неким генералом по имени Мухаммед Хайри аль-Бархави, – говорит Харви. – Он отвечал за подготовку этих моджахедов. Идея заключалась в том, что если приблизить террористов к себе, то можно не опасаться, что они направят свое оружие против вас»{102}.
Позже аль-Бархави стал начальником полиции Мосула – на эту должность его назначил генерал-майор Дэвид Петрэус, возглавлявший тогда 101-ю воздушно-десантную дивизию, расквартированную в этом городе. Петрэус настаивал на том, что переход аль-Бархави на сторону темных сил был скорее вынужденным, чем добровольным. Харви придерживается иного мнения: «Когда Бархави стал шефом полиции, ему удалось установить теплые отношения с “Аль-Каидой”, затем с личным составом полиции Мосула и, наконец, с местными “Советами пробуждения”[13], когда они появились. С точки зрения перспектив клана это было умно: наладить связи везде, где только возможно».
Убийства шиитов
В период 2003–2006 гг. члены ячейки аз-Заркави все еще составляли меньшинство среди иракских террористов. Согласно исследованию, проведенному неправительственной организацией «Джеймстаунский фонд», которая находится в Вашингтоне, их было всего лишь 14 %{103}. Тем не менее именно они постоянно фигурировали в СМИ благодаря тому, что Колин Пауэлл сделал аз-Заркави известным, а также потому, что его террористы-смертники совершили почти 42 % взрывов в Ираке, приведших к тому же к наибольшему количеству жертв.
В том же месяце, когда «Таухид валь-Джихад» устроила взрыв в иорданском посольстве и в здании представительства ООН, произошло убийство аятоллы Мухаммеда Бакра аль-Хакима, лидера Верховного совета исламской революции в Ираке (ВСИРИ){104}. Этот теракт был совершен с помощью начиненного взрывчаткой автомобиля, а подготовил его тесть аз-Заркави, Ясин Жаррад. Автомобиль врезался в мечеть имама Али в религиозном центре шиитов в городе Наджафе, убив при этом не менее сотни людей{105}. Аз-Заркави не скрывал своей патологической ненависти к шиитам.
В январе 2004 г. курды перехватили одно из его писем к бен Ладену. Оно проливает яркий свет на заговор в духе Макиавелли, организованный Заркави: «Шииты, – говорится в письме, – это непреодолимое препятствие, затаившаяся змея, хитрый и злобный скорпион, шпионящий враг и всепроникающий яд». И далее: «Неспешный и пытливый наблюдатель осознает, что шиизм представляет собой очевидную опасность и является настоящим вызовом»; его последователи – это могилопоклонники, идолопоклонники и многобожники{106}.
За риторикой геноцида последовали и действия. Однако аз-Заркави воспользовался проблемой, которая действительно возникла тогда в иракской политической эволюции: постепенным захватом государственных институтов шовинистически настроенными шиитскими политиками, многие из которых были шпионами или агентами влияния иранского Корпуса стражей исламской революции. Одним из заклятых врагов аз-Заркави стала организация «Бадр», вооруженное крыло ВСИРИ, политической партии, само название которой указывало на то, что в основе ее лежали идеи Хомейни. Нейтрализуя «Бадр», который нападал на суннитов, аз-Заркави сумел перевести социально-политические противоречия в сферу эсхатологического поединка. «“Бадр” … сбросил свои шиитские одежды, а вместо них облачился в полицейскую и армейскую форму, – писал он. – Они посадили свои кадры в государственные институты и во имя сохранения отечества и во благо граждан начали сводить счеты с суннитами»{107}.
Выход из создавшегося положения аз-Заркави видел в том, чтобы начать гражданскую войну, «нанося удары по шиитам, по их религиозным, политическим и военным чувствительным точкам, и тем самым спровоцировать их, чтобы они выплеснули свое бешенство, показали суннитам зубы и обнажили скрытую ненависть, которая клокочет в груди каждого из них. Если нам удастся втянуть их в религиозную войну, тем самым мы разбудим нерадивых суннитов, которые проснутся, как только почувствуют неминуемую смертельную опасность, исходящую от этих сабеян»{108}.
ИГИЛ выстроила свою кампанию в Сирии и Ираке, в точности следуя этой программе, которую ее официальная пропаганда называет военной стратегией аз-Заркави. Двигаясь по его следам, она выбрала своей целью шиитов, чтобы вызвать их на ответные действия (порой не симметричные) и таким образом привести суннитов под крыло ИГИЛ, способной защитить их. К примеру, в июне 2014 г., после захвата лагеря «Кэмп Шпейхер», бывшей американской военной базы в Тикрите, джихадисты аль-Багдади хвастались тем, что казнили 1700 сдавшихся в плен солдат-шиитов иракской армии. Возможно, эта цифра несколько завышена, но не намного: позже организация Human Rights Watch подтвердила наличие там массовых захоронений шиитов, в которых было обнаружено 770 тел{109}. А когда ИГИЛ заняла Мосул, в тот же день ее боевики захватили тюрьму «Бадуш», где находились около 1500 заключенных. Их отвезли в пустыню, где отделили шиитов от суннитов и христиан. Последних перевезли куда-то в другое место, а оставшиеся шииты были подвергнуты насилию и грабежу. Затем их выстроили в ряд, заставили рассчитаться по номерам и расстреляли{110}.
Телешоу с обезглавливанием
Аз-Заркави оказался первопроходцем и в другом отношении: именно он начал демонстрировать свои злодеяния в средствах массовой информации{111}. Как и сегодняшним командирам ИГИЛ, ему нравилось казнить людей и нравилась та реакция, которую это вызывало на Западе. По всей вероятности, он лично обезглавил в 2004 г. американца Николаса Берга. Видео с записью этого убийства есть в Интернете. Обращает на себя внимание то, как была обставлена эта казнь.
Так же как Джеймса Фоли, Стивена Сотлоффа и Питера Кассига, американцев, позже ставших жертвами ИГИЛ, Берга одели в оранжевый комбинезон, похожий на те, в каких ходят узники Гуантанамо, заставили встать на колени и назвать себя. Перед тем как приставить нож к его горлу, похитители зачитали свое обращение, но в случае с Бергом имело место одно отличие: обезглавливание было показано полностью, тогда как ИГИЛ предпочитает (без сомнения рассчитывая на широкий показ ролика мировыми СМИ) оставлять большую часть этого кровавого действа за кадром. К тому же тело Берга не скрывали, и семья узнала о его гибели еще до показа этого ужасающего видеоролика.
В выпуске за август-сентябрь 2004 г. журнала «Голос джихада», издаваемого саудовским отделением «Аль-Каиды», Абд ар-Рахман ибн Салем аш-Шамари одобрил подобные действия, ссылаясь на обезглавливание египтянина, совершенное боевиками аз-Заркави: «О, шейх палачей, Абу Мусаб аз-Заркави, следуй и дальше по этому прямому пути с помощью Аллаха, ведомый Аллахом; борись вместе с монотеистами против идолопоклонников, вместе с воинами джихада против коллаборационистов, лицемеров и непокорных … не оказывай им [солдатам армии Саудовской Аравии] никакого снисхождения!» Так «фирменным знаком» аз-Заркави стало прозвище «шейх палачей».
И если аз-Заркави держал при себе группу из трех человек, разбирающихся в компьютерных программах и базовых интернет-технологиях, то ИГИЛ значительно усовершенствовала этот подход, создав собственный канал и используя для распространения информации социальные медиа{112}. Но, так или иначе, это страшное зрелище производит одинаковое впечатление, кем бы ни совершалось убийство – аз-Заркави или ИГИЛ.
Не все джихадисты одобряли совершаемые аз-Заркави убийства мусульман, даже если те были шиитами. В частности, его прежний наставник, аль-Макдиси, критиковал его. В письме из своего последнего места заключения – иорданской тюрьмы – он распекал своего протеже: «Чистые руки моджахедов не должны быть запятнаны кровью защищаемых людей»{113}. Однако, как отмечает бывший аналитик ЦРУ Брюс Ридел, эти сентиментальные высказывания могут быть и не вполне подлинными: вскоре после опубликования этого письма аль-Макдиси был выпущен из тюрьмы и помещен под домашний арест. Это породило среди джихадистов подозрения, что упрек в адрес аз-Заркави был отредактирован или вообще написан вместо аль-Макдиси кем-то из ГРУ Иордании как средство воздействия в психологической войне, ведущейся против повстанцев{114}.
Аз-Заркави открыто признавался, что критика бывшего учителя причинила ему боль (он клялся, что плакал, когда читал это письмо), однако это ничуть не смягчило отношение «Таухид валь-Джихад» к мусульманам. Аз-Заркави попросил аль-Макдиси впредь остерегаться выпускать подобные фетвы. В наши дни аль-Макдиси подверг ИГИЛ жесткой критике за «девиантность», широко разрекламированные зверства, а также за разделение местных мусульманских сообществ и вооруженных группировок в Сирии. Однако это не остановило ИГИЛ от попыток заискивания перед последователями аль-Макдиси. Как отмечает ученый Майкл Райан, в первом выпуске пропагандистского журнала ИГИЛ «Дабик» была напечатана обширная статья, содержащая дискуссию на тему «Миллат Ибрагим» («Пути Авраама»). И это неслучайно, ведь именно так называется книга аль-Макдиси, опубликованная в 1984 г. и вдохновившая немало моджахедов на то, чтобы отправиться в Афганистан{115}.
Воззвание Аз-Заркави
Еще за три года до того, как в 2007-м «Блэкуотер»[14] стала известна всему миру после гибели 17 иракцев на площади Нисур в Багдаде, ее наемники попали в газетные заголовки из-за трупов, подвешенных вниз головами на железнодорожном мосту в иракской провинции Аль-Анбар{116}. Тогда, как и сейчас, город Фаллуджа стал олицетворением ада на земле для десятков американских солдат и десятков тысяч иракских мирных жителей.
После вторжения 2003 г. в Фаллудже и главном городе провинции Аль-Анбар, Эр-Рамади, должны были разместиться крупные соединения американских войск. Однако, с легкостью пройдя всю страну, армия США изменила свои планы и устремилась к Багдаду. В результате американское присутствие почти не затронуло эти города, которые стали «горячими точками» суннитского сопротивления. Теперь, по прошествии времени, кажется поразительным, что этого не сумели предвидеть, учитывая, что долина реки Евфрат, по словам Дерека Харви, была не только центром суннитской общины, но и местом зарождения национального баасизма{117}.
Именно в провинцию Аль-Анбар направились сыновья Саддама Хусейна, Удей и Кусей, когда высшее руководство страны при приближении армии США бежало из Багдада. По словам Ваеля Иссама, палестинского журналиста, остававшегося в Фаллудже вместе с мятежниками, многие бывшие баасисты, офицеры «Мухабарата» и бойцы Республиканской гвардии – все, кто взял в руки оружие для того, чтобы бороться с силами Коалиции, «утверждали, что воюют не за Саддама, а за ислам и суннитов»{118}. По достоверным данным американских спецслужб, казнь Николаса Берга произошла в Джолане, районе на северо-западе Фаллуджи, где «Таухид валь-Джихад» еще ранее разместил один из своих первых гарнизонов{119}.
Первая попытка вернуть Фаллуджу весной 2004 г. – операции было присвоено явно неудачное название «Твердая решимость» – закончилась катастрофой. Проект администрации Буша по перестройке Ирака основывался на быстрой передаче суверенитета и управления самим иракцам. Это означало, что они должны были взять на себя ответственность за безопасность страны, погрязшей в войне. Иракцы едва ли хотели, были готовы или даже способны взять на себя эту роль, и поэтому американские морские пехотинцы вели боевые действия вместо них. Попытка задействовать иракскую бригаду, расквартированную в Фаллудже, закончилась неудачей: подразделение распалось, и 70 % личного состава, не вступая в бой, перешло на сторону повстанцев.
Главным оружием американцев против боевиков аз-Заркави в Аль-Анбаре было нанесение авиаударов с помощью беспилотников. Этим занималось Управление войск специального назначения (УВСН) под командованием генерал-майора Стэнли Маккристала, штаб-квартира которого располагалась на авиабазе Балад к северу от Багдада{120}. УВСН рассчитывало к сентябрю 2004 г. ликвидировать шестерых «основных противников» из 14, включая и нового «духовного наставника» аз-Заркави. Однако, несмотря на усиленные воздушные бомбардировки, структура «Таухид валь-Джихад» оставалась неизменной, а ее мощь, численность и популярность только выросли после сражения, которое стало известно как Первая битва за Фаллуджу. Оно показало, что совместными усилиями иракские повстанцы и иностранные боевики могут нанести поражение мощнейшей сверхдержаве. А когда в октябре 2004 г. аз-Заркави, наконец, сделал то, что не стал делать четыре года назад, – совершил байят, то есть присягнул на верность бен Ладену, Маккристал осознал, что его организация представляет собой гораздо более серьезную угрозу, чем казалось прежде. До этого ее воспринимали всего лишь как «остатки прежнего режима» – именно так их пренебрежительно называли американские военные{121}.
Сам же аз-Заркави, мастер пропаганды и психологических средств ведения войны, записал видеообращение к главе «Аль-Каиды», в котором сказал о своей преданности ему. Произошло это через две недели после заявления Дональда Рамсфелда о том, что он не верит в существование связи между аз-Заркави и бен Ладеном (и это совершенно противоречило тому, что год назад утверждал, выступая в ООН, Колин Пауэлл){122}.
Преклонив колени перед бен Ладеном, иорданец изменил название «Таухид валь-Джихад» на «Танзим Каида-т аль-Джихад фи Биляд ар-Рафидейн», что означает «Аль-Каида земли Двуречья» или «Аль-Каида в Ираке» (АКИ), как коротко называют ее в Вашингтоне. Поэтому, когда группировка аз-Заркави вступила в войну в Ираке в качестве структуры или союзника «Аль-Каиды», он, участвуя в боевых действиях уже год, числился полноправным полевым командиром бен Ладена. По его словам, проект саудовского миллиардера должен был наследовать Месопотамию{123}.
Через месяц после байята аз-Заркави испытал этот проект на прочность в ходе Второй битвы за Фаллуджу, которая состоялась в начале ноября 2004 г. На этот раз в операции участвовало десять американских армейских дивизионов, в составе которых было два батальона морской пехоты, и несколько сот иракских солдат, использовавшихся в основном в качестве разведчиков для определения целей. Воздушную поддержку обеспечивали истребители-бомбардировщики Ф/A-18 «Хорнет», сбрасывавшие 900-килограммовые бомбы на цели вокруг города.
Морские пехотинцы выяснили, что АКИ укрепляла свое материальное положение за счет жителей Фаллуджи. В дополнение к видеозаписям обезглавливания солдаты обнаружили жертв похищения с целью получения выкупа, которым отрубали ноги. Всего в городе были обнаружены три «пыточных дома» и, кроме того, мастерская по изготовлению самодельных взрывных устройств, где американские военные получили ключ к разгадке тайны, откуда в Ирак проникали иностранные боевики. Восстановленный GPS-навигатор показал, что его владелец прибыл в страну с запада, через Сирию{124}.
За две недели интенсивных уличных боев, поддерживаемых ударами с воздуха, было уничтожено 10 000 домов, что составляло примерно одну пятую часть всего жилого фонда города. После окончания операции окрестности Фаллуджи напоминали безжизненный лунный пейзаж. Большинство жителей было эвакуировано, а вместе с ними до начала боевых действий город покинули и сотни тысяч беженцев. Примерно четверть всех повстанцев, убитых американскими военными в 2004 г., – 2175 человек из 8400 – погибли во Второй битве за Фаллуджу, но в пропорциональном отношении американцы также заплатили высокую цену: помимо других понесенных США потерь в этом сражении 70 морских пехотинцев погибли и 651 были ранены{125}.
Другими словами, эта очередная тактическая победа Соединенных Штатов оказалась малозначимой в стратегическом отношении из-за грандиозной пропагандистской шумихи, поднятой боевиками. Для джихадистов и баасистов Второе сражение за Фаллуджу стало скорее Дюнкерком, чем Ватерлоо: после него они рассредоточились по центральному и северному Ираку, обосновавшись, в частности, в Мосуле, куда, по мнению морских пехотинцев, аз-Заркави бежал уже после первого дня этой боевой операции. Бен Ладен также воспользовался возможностью превратить поражение в победу: он заявил, что был знаком с некоторыми «мучениками» этой битвы, и возложил всю ответственность за разрушения в Фаллудже на президента Буша. По словам бен Ладена, Америка вела «тотальную войну против ислама», в то время как боевики аз-Заркави «вписали новую славную страницу в историю защитников веры»{126}.
То, что начиналось для бен Ладена как осмотрительное сотрудничество ради установления новых связей, а для аз-Заркави как возможность получить начальный капитал, теперь превратилось в полномасштабный союз. Если раньше главу «Аль-Каиды» смущали заносчивость и религиозная нетерпимость (в отношении шиитов) его полевого командира, то теперь, после того как он нанес столь мощные удары по самому могущественному в мире «далекому врагу», все сомнения были отброшены в сторону. В декабре 2004 г. бен Ладен ответил на байят Заркави, назвав его «благородным братом» и призвав к «объединению всех джихадистских группировок с тем, чтобы они признали аз-Заркави эмиром “Аль-Каиды” в Ираке»{127}.
Этот титул, однако, отчасти был обманчив, поскольку в действительности поле деятельности аз-Заркави распространялось далеко за пределы иракской территории – на другие арабские страны, а также Турцию{128}. По словам Брюса Ридела, некоторые идеологи «Аль-Каиды» даже нашли обоснование для фанатичного антишиизма аз-Заркави, который не поддерживала (а позднее и подвергла критике) руководящая верхушка этой организации{129}. Один саудовский идеолог в особенности расточал похвалы этому иорданцу за то, что он назвал шиитов длинной, непрерывной чередой вероломных предателей, берущей свое начало во времена монгольского вторжения на Ближний Восток – вторжения, закончившегося захватом Багдада в XIII в. В связи с этим был извлечен из забвения мусульманский теолог XIII в. Ибн Таймийя – крестный отец салафизма, который писал: «Остерегайся шиитов, борись с ними, они лгут»{130}. В современном контексте монголы уступили место американским оккупантам, а также якобы стоявшим за их спинами в Ираке евреям. Таким образом, аз-Заркави рассматривался как продолжатель 700-летней традиции исламского сопротивления{131}. Мусульманин должен следовать трем правилам таухида, или единобожия: почитать Всевышнего, почитать только Всевышнего и следовать правильному вероучению. В период средневековья Ибн Таймийя использовал эти правила единобожия для того, чтобы признать неверными шиитов и суфиев, постановив, что их обычаи и верования – в частности, почитание имамов – идут вразрез с поклонением единому Богу.
Как рассказывает Ридел, аз-Заркави прославляли не только как великого продолжателя дела Ибн Таймийи, но и как человека, способного поставить ловушку «неверным» Запада{132}. Он представлял Соединенные Штаты и их европейских союзников, ООН и шиитов, составивших большинство в иракском правительстве, как участников древнего заговора, целью которого было насильственное лишение всех прав 1,3 млрд суннитов, живущих в исламском мире{133}. По словам саудовского почитателя аз-Заркави, он обладал «способностями, которые человеческий ум не может вообразить. Он подготовился к сражению с американцами еще за год до того, как те оккупировали Ирак. Он построил лагеря и создал запасы вооружения», а также призвал и организовал людей со всего региона – от Палестины до Йемена{134}.
Сегодня ИГИЛ строит свою идеологию на тех же горделивых рассуждениях о грядущей битве цивилизаций на Ближнем Востоке. Каждый выпуск журнала «Дабик» открывается цитатой из аз-Заркави: «От искры, вспыхнувшей здесь, в Ираке, разгорится пламя, оно будет пылать все сильнее и сильнее – с позволения Аллаха, – пока не сожжет армии крестоносцев в Дабике». Дабик в этом контексте – современный город в мухафазе[15] Алеппо, где ИГИЛ продолжает расширять свое военное присутствие. «Это место упоминается в хадисе, – отмечается в журнале, – при описании некоторых событий конца света. Также вблизи Дабика произошло одно из величайших сражений между мусульманами и крестоносцами».
Другими словами, следующий капкан для Америки, как представлял себе это аз-Заркави, должен был быть расставлен в северной Сирии.
Суннитский треугольник
Бегство исламских боевиков из Фаллуджи в разные части Ирака привело к тому, что теперь «искра» апокалиптической идеологии аз-Заркави разжигала огонь по всей стране и в особенности в регионах с сильными антиамериканскими настроениями – там, где концентрация вооруженных сил США была плотнее всего. Одним из оплотов мятежников стала улица Хайфа, главная артерия Багдада, идущая параллельно реке Тигр к северу от Ассасинских ворот и ведущая в Зеленую зону{135}. Эту улицу населяли лишенные прежних привилегий сунниты: жителями роскошных особняков, стоящих вдоль этих вавилонских Елисейских полей, были представители прежней элиты режима Саддама{136}. Из-за дебаасификации многие из них оказались в Ираке переходного периода не у дел и потому в той или иной форме участвовали в сопротивлении. Положение дел никак не менялось от того, что пост премьер-министра к тому времени занял Айяд Аллави, бывший прежде баасистом, который превратился во врага партии, – шиит, уважаемый суннитами. Гордон и Трейнор описывают, как в сентябре 2004 г. боевики вывесили на 25-миллиметровой пушке поврежденной американской БМП «Брэдли», стоявшей на этой улице, «черный флаг “Таухид валь-Джихад”, и батальон 1-й Кавалерийской дивизии[16], контролировавший этот район, стал называть Хайфа-стрит “маленькой Фаллуджей” и “бульваром Пурпурное сердце” в честь медали, которой 160 солдат из 800, принимавших участие в операции, были награждены перед отправкой домой в начале 2005 г. В Доре [еще одном из районов Багдада, занятым мятежниками] другой батальон 1-й Кавалерийской дивизии стал замечать новые граффити, в которых это место называлось “второй Фаллуджей”, а также призывы к январским выборам, гласившие “Нет – Алави, да – Заркави”»{137}.
Падение Мосула
В первые дни оккупации положение во втором по величине городе Ирака, Мосуле, казалось относительно стабильным. Безопасность в нем обеспечивала 101-я воздушно-десантная дивизия под командованием Петрэуса. Но это спокойствие было иллюзорным. Аз-Заркави превратил этот город в свою резервную базу, и всего за несколько дней до Второй битвы за Фаллуджу Мосул был захвачен боевиками.
Столица провинции Ниневия всегда отличалась восприимчивостью к суннитским протестным настроениям с учетом того, что ее население состояло из смеси саддамистов и салафитов. По данным Сади Ахмеда Пира, руководителя городской службы безопасности Патриотического союза Курдистана, безработица в Мосуле достигала примерно 75 %, и местные жители готовы были участвовать в совершении терактов за какие-то 50 долларов. Как и в предшествующих сражениях, иракская полиция и армия бежали, а их отделения и казармы были либо почти без сопротивления захвачены боевиками, либо сожжены. Легкость, с которой пал Мосул, подтверждала обоснованность данной Дереком Харви оценки деятельности американских вооруженных сил: к примеру, начальник городской полиции, Мухаммед Хаири аль-Бархави, назначенный американским командованием, спокойно играл за обе команды{138}.
Возможно, аль-Бархави с самого начала был сотрудником иракских спецслужб, но другим мусульманам боевики аз-Заркави не прощали сотрудничества с американцами. С особой жестокостью они расправлялись с теми иракскими солдатами и полицейскими, которые не бросили свои посты и не бежали с поля боя. Известен случай, когда они выследили раненого майора в больнице, где он лечился, и там обезглавили его{139}. В конце концов аналогично тому, как это произошло в Фаллудже, потребовалась очередная сокрушительная демонстрация мощи американского оружия – при участии иракского полицейского спецназа, который на этот раз проявил себя с самой лучшей стороны, – чтобы восстановить контроль над Мосулом, одолев «Аль-Каиду», объединившуюся с баасистами с их пулеметами и гранатометами.
Десять лет спустя история повторилась, и Мосул вновь пал под натиском армии боевиков, собранной из приверженцев аз-Заркави и баасистов «Армии ордена Накшбанди» ад-Дури. Только на этот раз вооруженные силы США не пытались освободить город. ИГИЛ захватила Мосул меньше чем за неделю. Джихадисты управляют им и по сей день.