4. Энергетическая пирамида
Я поднимался по лестнице с пластмассовым тазиком, полным бытовой мелочи, завернутой в газеты, когда впервые столкнулся с нашей соседкой. Ольга – так она представилась – с любопытством меня разглядывала.
– Издалека к нам?
– Издалека, – ответил я. – Из союзного государства. Из сопредельного союзного государства.
– Из союзного? Интересненько. А сколько в вашем имени букв?
– Пять. А в вашем?
– Я же сказала, что меня зовут Ольга. Значит, четыре. Мягкий знак не считается.
– Почему?
– Потому что это только звук. Смягчение звука. Понятно?
Мне было не очень понятно, но я из вежливости кивнул. Мало ли на свете странных людей с загадочными увлечениями. О нумерологии я ничего не знал. Главное – страсть, одержимость, остальное приложится. Ольга показалась мне положительным человеком, который знает, чего хочет от жизни.
– Вы сделали правильный выбор, переехав сюда, – продолжила она менторским тоном. – Еще полгода назад здесь было невозможно жить. Теперь – другое дело. Демографические проблемы нашего региона требуют скорейшего разрешения. Речь не только о социальной сфере. А сколько букв в имени вашей жены?
– Пять, – сказал я, как отрезал. – А в вашем имени три. По-моему, вас зовут не Ольга, а Оля. Без всяких мягких знаков. Может быть, даже Оленька.
При определенных допущениях она была хороша собой. Одержимость немного искажала ее черты, лишала преимуществ, которые могли бы доминировать, будь она поспокойнее.
– Ни в коем случае! – отреагировала Оленька резко. – Четыре или пять букв создают устойчивый баланс, дают шанс на выживание и развитие. А вот человек с именем из трех букв обречен. Конечно, многое зависит от языка, национального колорита. Например, был у меня один знакомый. Его звали Пол. Англичанин. Вот как мы смотрим вокруг? Долго, пристально, да? А он раз – и все вокруг охватил одним взглядом! Он – циник! В имени всего три буквы, а какая гармоническая личность! Экстрасенс!
Я насторожился. Говорить, что в имени Пол не три буквы, а четыре (если, конечно, речь идет не о Пол Поте), не хотелось.
– У британцев давние традиции магизма, – сказал я. – Друидизм недавно признан официальной религией.
Женщина меня не слушала.
– Его зовут Пол. Как Пола Маккартни. Он из Англии, – продолжила она воодушевленно. – Красивый. Серьга в мошонке уха. Он циник!
Женщина обладала любопытным разговорным словарем, который, как потом выяснилось, она называла хорошим «лексиконом речи». Слова и словосочетания воспринимала на слух очень приблизительно, но пользовалась ими настолько уверенно, что могла сбить с толку любого. «Карловы ванны» вместо «Карловых Вар», «флакон» вместо «плафона», «психиаз» вместо «псориаза», «Марчелло промахнулся» вместо «Акела».
– Почему? Почему циник? – спросил я, удивившись.
– Как почему… Высоко себя ценит, – парировала она. – Нет. Он не сам сюда приехал… Он не такой, как вы… Мы его вызывали. С некоторых пор жить здесь стало невозможно. Инфляция, цены, венерические болезни. Ослабление общественного иммунитета. Если ты ослаб, то дальше уже неважно, какая у тебя болезнь. Так рушатся страны, государства. Раскрываются тайны. И не только военные тайны. Раскрываются тайны мироздания. В каждой женщине должна быть загадка, да? Весь мир сейчас охватил кризис. Думаете, случайно?
– Абсолютно случайно. – Она начинала меня злить.
– Вы ошибаетесь! Однако искренне заблуждаться – ваше право. Как бы я хотела, – Ольга похлопала меня по плечу, – искренне заблуждаться, пребывать в иллюзиях, в розовых пузырях… Пойду выпью успокоительного отвару. А то стала такая меланхольная…
Снизу подоспела супруга с бумажным китайским абажуром в руках.
– Илана, – вежливо представилась она. – Вижу, вы уже познакомились.
– Пять букв! Я так и знала! – произнесла Ольга торжественно. – Очень приятно! Вот это действительно очень приятно! Илана, вы знаете, что ваш муж заблуждается? Он весь во власти самообмана.
– А что случилось?
– Ничего не случилось. Теперь ничего плохого не случится. Пол воздвиг над озером Нарочь энергетическую пирамиду. Мы застрахованы от случайностей. Мы вышли на берег всем городом. Стояли на берегу, видели… А он возводил… Она и сейчас там. Ищущий да обрящет. А вообще-то, главное – любить и быть любимой. В женщине должна быть загадка. Иланочка, как вы думаете? Должна?
Иланочка заторопилась в дом, почувствовав, что разговор может затянуться. Она умела деликатно отшивать людей и так же деликатно их заинтересовывать.
– Ольга, удивительные вещи вы говорите! Хорошо, что мы сюда переехали. – Она заговорщицки приложила палец к губам. – Мы обязательно на досуге все это обсудим. Пирамида? Потрясающе! Египетская?
– Больше! Намного больше!
Мы уже закрыли дверь, когда Оленька прокричала нам вслед о недопустимости сокращения имен:
– Мы калечим этим всю жизнь. Жизнь наших детей! А ведь и они вправе называться по-взрослому! Мы должны жить как дети! Приходите, я сегодня запекла замечательную курицу! В табаке!
Вечером за окном выли волки. Другого объяснения этим звукам не было. Волки, кто ж еще? Хотя в волчьем вое я не разбирался, представить себе, что это скулит собака, не мог. Не бывает на свете таких собак. Разве что собака Баскервилей. Фонари за окном не горели, ветер крутил и швырял охапки крупного снега. Вой раздавался со стороны стройки, где Сашке при благоприятном стечении обстоятельств должны были дать кооператив. Я позвонил ему, но Сашка рассмеялся в ответ и посоветовал вызвать отряд автоматчиков. Я устыдился своей трусости и, ложась спать, вспомнил, как когда-то давно ел с женою шашлык, в котором она – в шутку, само собой – предположила не что иное, как человечину. «Чье это мясо? Ведь не свинина, не говядина, не баранина… Собака на вкус другая. Значит, это человеческое?» В ответ бывший с нами знакомый, прокурор, задумчиво протянул в телефонную трубку: «В какой деревне, говоришь, делали шашлык? Климовичи? Точно, вчера там пропал без вести председатель. Как он вам на вкус?»