Приключения на Земле. В Центральной Америке
Они летели над океаном. Для вещей, взятых в эту экспедицию, пришлось заказать грузовой флаер. За ним летели три одноместных пузыря: один розовый и два синих. Молодежь предпочла спортивные аппараты, может быть, для того, чтобы вести их самим. И это им еще не надоело.
Диана все кружилась вокруг грузовика, заглядывая в иллюминаторы. В динамиках связи звучали возбужденные голоса. Связь между ними всеми была постоянной, все слышали друг друга.
Водитель грузовика – старый робот, маленький круглый ящик, похожий на сахарницу, не останавливаясь, рассказывал о приключениях, пережитых им за долгую жизнь: о былых рейсах, о прежних пассажирах. Оказалось, что он и Титаныч – почти ровесники и даже земляки – когда-то вышли из одного завода.
– С тех пор за рулем. Без остановки один бесконечный рейс. Сколько пролетел, сколько всего видел. Только на свалке, видать, конец этому моему путешествию.
– Да, судьба, – вздыхал Титаныч.
– Даже кликуху мне дали – Автопилот. Побывал на разных планетах. Теперь, под старость, тут таксую.
Иногда из динамиков раздавался смех – молодежь на своих одноместных флаерах тоже слушала. Потом затеяла гонки, из динамиков донеслись ликующие голоса.
Уже совсем поздно вечером все успокоились и договорились спать.
– Ладно, закрываем сопла, – в последний раз послышался голос Конга.
Диана дольше всех не могла угомониться, что-то шептала и хихикала в динамиках, но потом все отключились. Она попыталась поискать в эфире музыку, какие-нибудь песни, но песни попадались все незнакомые и неинтересные. Попробовала уснуть, стала нажимать на какие-то кнопки. Кресло опрокинулось назад, так, что ноги задрались к потолку. Под затылком и под спиной с шипением надулись пневмоподушки. Все равно было неудобно, казалось, что так уснуть невозможно. Теперь, при крейсерской скорости, двигатель гудел негромко, будто вентилятор устаревшего компьютера, и только где-то сзади свистел и завывал воздух. Непонятно, то ли так было и нужно, то ли что-то было неисправно. Глядя на незаходящее сегодня солнце – большой оранжевый шар, Диана почему-то почувствовала, что осталась совсем одна, будто далеко вокруг никого не было.
«Безбрежный, как интернет», – подумал Ахилл, глядя на проплывающий под стеклянным полом океан. Он тайком сочинял стихи и вот сейчас задумался, бесполезно шевеля губами. Но стихотворение дальше не шло, не сочинялось.
Три пузыря, одинакового теперь в сумерках цвета, светящиеся изнутри домашним вечерним светом, вытянулись правильной цепочкой за большим летающим сундуком с желтыми точками-иллюминаторами. Из динамиков больше не слышалось голосов молодежи. Наверное, они все уснули. Платон в грузовике перебрался назад, лег на надувной, немного коротковатый для него диванчик. Неестественный, нелепый даже уют. Под прозрачным полом однообразно тянулась вода. Впереди слышались голоса стариков. Воспользовавшись случаем, они, конечно, жаловались на здоровье.
– …Ты-то все за рулем, за баранкой, как раньше говорилось… А у меня суставы совсем стерлись, сколько за жизнь хожено на этих старомодных ногах…
– В ушах то шумит, то свистит. Иногда электроны шуршат, будто горох по железной крыше.
– Уже и память размагничивается… Как у белковых. Этот самый, как его… Склероз.
В голову почему-то пришло, что вот также когда-то летели герои Жюля Верна на воздушном шаре. Платон подумал, что он тоже на какое-то время стал как будто жюль-верновским героем. Еще утром принимал экзамен у незнакомой студентки, получил в банке этот вот портсигар с посланием к нему прадеда, потом хулиганы стреляли в него из старинного автомата, а сейчас, ночью, он уже оказался на другом краю земли, в другом полушарии, вообще, непонятно где.
– Ничего, эта молодежь правильная. – Это были первые слова, которые Платон услышал утром.
– Зачетная молодежь, – говорил Титаныч. – При понятии, надежная. С такими можно за сокровищами ходить. Я сам такой же раньше был, давно… Вот решил вспомнить былое.
«И этот тоже про сокровища»… – с неудовольствием подумал Платон, окончательно просыпаясь.
Из динамиков флаера доносились голоса летящих рядом. Кажется, они устроили игру: кто больше увидит что-нибудь внизу. Конг оказался самым зорким:
– Черепаху вижу. Большую, и плавники у нее большие. Плывет, будто летит.
– А еще чего видишь? – спрашивала Диана.
– Дельфинов вижу.
– Ну, дельфинов везде много.
– А это что? – послышался голос Ахилла. – Забыл, как называются. Лангусты. Или омары.
– Ой, я сама вижу, – доносился звонкий голос Дианы. Ее розовый пузырь стремительно несся над самой водой. – Колонной по дну идут. Маршируют.
– Не наигрались еще, – проворчал Автопилот. – Их бы чем полезным напрячь. У нас в парке один водила рассказывал, вез двоих, таких же молодых, над Маркизовой лужей. Вез, вез, а те, чтоб не платить, на ходу выпрыгнули… Ну что, – отвечал он на вопрос Титаныча. – Подобрало их другое такси.
– Не ушли значит от оплаты? – спросил Титаныч.
– Не удалось.
Сбоку, будто прямо из воды, поднимались старинные небоскребы Гаваны. Сверкали, словно друза кристаллов хрусталя.
Грузовик стал плавно снижаться. Он почему-то задержался, кружил, медленно облетая это место над океаном.
– Я специально свернул немножко, – говорил Автопилот. – Помню, в молодости летал я здесь когда-то…
Наконец, все увидели под прозрачной зеленоватой водой каменные ступени, белую террасу.
– С кладоискателями сюда летал. Тоже сокровища добывал, – продолжал Автопилот. – Золото тогда со дна доставали, – Его крышка с прорезью для монет, похожая на восьмигранную кепку, задребезжала. – С месяц на палубе сидел, искателям помогал. Ох, и насмотрелся я на это золото. Слитки, монета бочками. Вы, молодые, небось, и не видели его никогда.
– Ничего, скоро увидим! – донеслось из динамиков.
– Достают со дна бочки, сундуки, пушки бронзовые, – все рассказывал Автопилот. – Все старое, гнилое, рассыпается, а золото будто новенькое совсем. Словно только отлили, на солнце горит. Вечное. Не то, что мы, – вернулся он к прежнему. – Износимся, заржавеем и на свалке свои дни закончим.
– Недолго осталось, – поддержал его Титаныч. – Да уж, нас не из золота изготовили.
– А я вот мечтаю когда-нибудь зарядить машину полностью и отпустить ее в свободный полет, точно на Север. Пусть летит до конца, пока не упадет где-нибудь во льдах. Чтоб я сам не знал где. Буду лежать там, пока не заржавею до смерти.
Целый день сегодня продолжались эти стариковские разговоры.
– Я уже десятый гарантийный срок тяну, – говорил Титаныч. – Иногда думаешь, что и в этом возрасте жить можно, но и он кончается. Только из-за такой молодежи и держусь – куда они без меня. Они-то и не понимают, на какое дело идут.
Разговор двух железных стариков звучал диссонансом миру снаружи. Им не хотелось верить, видя такой веселый и красивый океан внизу.
– А я вот жалею всех людей, – все продолжал Титаныч. – Все они постареют и умрут, я уже нагляделся на такое.
Флаеры медленно летели над Мексиканским заливом. Под водой отчетливо были видны разбросанные на дне белые квадратные глыбы.
– Все золотого бога искали – статую, – говорил Автопилот. – Так тогда и не нашли, да и искать бесполезно. Нашли бы – все равно не поднять – больно тяжел он. Попробуй такого из-под воды вытянуть.
– Найдем, – заговорил Платон. Кажется, он тоже заразился от молодых оптимизмом. – Сторонники научной школы моего прадеда считают, что статуя, потерянная испанцами – здесь, под нами. На дне этого залива. Впрочем, есть оппоненты, не все с этим согласны.
– А мы на обратном пути прилетим и поглядим, тут ли она, – вмешалась Диана. Ее голос раздался в динамиках. – Убедимся.
Когда они достигли материка, опять стало темнеть. Солнце теперь было большим и оранжевым.
– Вот он, месоамериканский ареал, – сказал Платон.
– Как, прямо в джунгли? – засомневался Автопилот.
– Прямо. Предок сюда велел, – сдержанно ответил Платон.
Наконец, они могли почувствовать землю под ногами. Грузовой флаер сделал несколько кругов над ними:
– Если понадоблюсь, звоните, – послышалось сверху из мегафона. – Скажите: пусть Автопилота из Петербурга присылают. В парке все меня знают.
– Пока, старик!
– До свидания, – Диана замахала в воздухе ладошкой.
Тяжелый параллелепипед в воздухе, теперь с темными иллюминаторами, уже без ненужного света внутри, и прозрачные пузыри за ним потянулись в сторону океана, к горизонту.
Оказывается, на земле уже наступил вечер. Там, вверху, в воздухе это было незаметно.
На костре кипел котелок с компотом из свежих фруктов, а сидящая рядом с ним Диана грызла поджаренный над огнем стебель сахарного тростника. Из глубины леса доносился треск – появились Ахилл и Конг, они прижимали к себе большие гроздья бананов и плоды какао.
– Подозреваю, что это и не джунгли вовсе, а чьи-то сады. Какого-нибудь местного сельхозкооператива, – заговорил Ахилл.
– Вот теперь хоть немного похоже на настоящую экспедицию. – Титаныч с удовольствием оглядел гору мешков.
Они разбили лагерь на берегу озера. Место это было похоже на плоскую, едва выступающую из земли скалу. Сильно неровную, изломанную, с проросшими островками кустов и травы. За озером белела снежная вершина Попакатепетля.
Титаныч наклонился над костром; ругая концентраты, переставлял свои котелки.
Молодежь невдалеке наткнулась на дикобраза, хорошо заметного в сумерках своими пестрыми иголками, и дразнила его. Диана притворялась, что хочет угостить того сахарным тростником. Дикобраз, забившись в ложбинку между двумя камнями, хрюкал и трещал иглами.
– Не переживай, – гнусаво басил Конг. – Испугался, что съедим его.
Платон, устроившись поближе к свету костра, достал свой недавно обретенный портсигар. Инородно заблестел розоватый от огня прямоугольный кусок золота, чуждо всему здесь – миру, сделанному из таких простых материалов. В который раз за эти последние дни Платон вглядывался в надпись на крышке, будто старался увидеть что-то упущенное раньше. Сейчас было особенно очевидно, что эти торопливо нацарапанные буквы были написаны не где-то в кабинете, а в таких же условиях. Может быть, булавкой у костра. Вполне возможно, и где-то недалеко отсюда.
Потом достал и разложил на плоском камне самодельную карту – небольшой листок. Вертел над картой компас, находя азимуты. Наконец, сел, уперев руку в бок, ощущая себя Чапаевым перед боем. Сейчас кто-то должен был подойти и что-то спросить бодрым голосом. Например:
– Ну как дела, Василий Иваныч?
А он ответить:
– Ничего, Петька, (Анка?)
Но никто не подходил, только ворчал рядом Титаныч:
– Никаких вам шашлыков, – отмахивался он от поступающих издалека, со стороны озера предложений. – Шашлыки! Нажретесь горелого угля… Надо с ваших, с молодых лет здоровье сохранять.
Остальные уже купались в озере. Почти внезапно наступил вечер, даже сразу же – ночь, как и должно быть здесь, совсем рядом с экватором. Несмотря на его близость, было совсем не жарко. Не умеющий плавать Конг стоял у берега, до колен ощущая мягкую прохладную тину, в которую погрузился. Радостно ухая, поливал себя из хобота водой.
– Хорошая вода, – кричал он купающимся. – Вкусная!
Голоса Ахилла и Дианы разносились над оранжевой от заходящего солнца плоской поверхностью воды. Диана уплыла далеко от берега, на середину озера. Там белели ее необычно бледные для этого мира руки и плечи. Боги и духи этих мест с удивлением прислушивались к непонятной им странной речи.
Кое-как все откликнулись на призывы Титаныча наловить рыбы. Оказывается, запасливый старик захватил с собой тонкую капроновую сеть. Рыба ловилась здесь удивительно легко: через полчаса над поверхностью озера появилась и полезла на берег черная сеть с серебряными светящимися в темноте рыбинами.
Наверное, в костер попали ветки кофейного дерева. Как будто неуместный запах жареного кофе уносился куда-то в темноту.
Титаныч, движимый инстинктом кухонного робота, сварил буйабес, что-то вроде ухи с помидорами. Разложил на берегу, на плоском камне скатерть. Старик, и под его руководством Диана, сервировали этот, вроде бы, стол. Оказывается, старый чудак притащил на себе сервиз Ломоносовского завода и даже фамильное серебро. Объяснял, что так всегда – и в путешествиях, и на войне – поступали в роду Кентов.
– Неплохо замастырил, Титаныч, – с удовлетворением произнес Ахилл. – И бомжпакеты не понадобились.
Вегетарианец Конг буйабес есть не стал, он остался доволен фруктами из джунглей.
– Хорошо на каникулах, – раздавался звонкий голос Дианы.
Титаныч, наконец-то, успокоился, задумался о чем-то, глядя на местную желтую почему-то луну, похожую на гигантскую копейку, над белой вершиной погасшего вулкана.
А Платон сейчас ощущал что-то неопределенное: казалось неуместным, что они сейчас здесь:
«Вот вы не задумываетесь о том, что каникулы когда-нибудь кончатся, а найти-раскопать артефакт за это время невозможно. При всем вашем зеленом оптимизме».
Он тоже глядел на необычную гигантскую, будто приблизившуюся к ним, луну.
«Луна. Когда-то фантастический мир. Кто знает, возможно, скоро они окажутся там, на этом желтом шаре, – может быть, уже через несколько дней».
В небе было много звезд, сегодня – необычно много. А может, он просто давно не смотрел на небо.
«Какая самоуверенность считать, что человек стал выше и уже не нуждается в земном, оторвался. Каково, наверное, тем, кто остался без всего этого – там, наверху, совсем далеко-далеко». – Заметил, что выстраивает в голове слова в красивые фразы, будто готовится писать какую-то статью.
– Всё время ощущаю, всеми своими сенсорами, – заговорил рядом Титаныч, – будто опять, как раньше, с сэром Сократом в экспедиции оказался. Так и жду, что сейчас он из-за тех кустов выйдет. В своем пробковом шлеме, гетрах, знакомых таких. И вроде нужно подготовить все к этому, как положено, по традиции: фляжку с бренди, чарку серебряную, сигару его любимого сорта. Таких сигар, наверное, уже и на свете нет. Эх, время!.. – непонятно закончил он.
Рядом уже спал Конг. Он, все время удивлявший своими неземными привычками, засыпал прямо на земле. Ложился и сразу же замирал. Так и лежал неподвижно всю ночь.
Утром, на берегу, на песке остался отчетливый отпечаток его тела. С большой головой и раскинутыми руками.
Совсем неожиданно выяснилось, что они вовсе не в безлюдных джунглях. Оказалось даже, что их палатки стоят недалеко от дороги. Сейчас по ней ехал старинный автобус, из него высовывались любопытные головы.
«Ну и что, – пробурчал Ахилл. – Типа, туристы мы обыкновенные».
– Совсем не меняется народ, – задумчиво произнес Титаныч. – Люди. Топчутся, суетятся на отведенном пятачке времени. Иногда чувствую, будто в какую-то машину времени попал. Помню то, что тридцать и сорок и больше лет тому назад было. Вроде, только там был, а сейчас взял и здесь очутился. Перенесся. Жаль только, что назад вернуться нельзя.
Скалы на другом берегу озера оказались длинным бетонным забором. За ним – похожая на бетонный замок электростанция. Из джунглей с бананами поднимались красные черепичные крыши. Вчера вечером они всего этого не заметили. В воздухе даже появился красно-белый полицейский флаер. Но пролетел мимо. Там не обратили на них никакого внимания.
Профессор Кент, кажется, уже собирался, вместе со всеми остальными, оставить это место. Теперь, совсем рядом, он нашел старую-старую покосившуюся каменную статую. Изображен был обычный для культуры майа человечек с квадратным лицом, весь в причудливых узорах, трудно различимых из-за покрывавших его грязи и мха. Странным был только купол над его головой.
– Это что за обелиск? – спросил Ахилл.
– Прикольная у этого шапочка, – заметила Диана.
– Грибной бог. Был такой у индейцев, – пояснил Платон, счищая мох ладонью. Обойдя статую и оценивающе ее осмотрев, произнес:
– Точно, этот самый. Начало пути. Идти будем туда, куда он смотрит. А смотрит он, оказывается, точно на юг.
Они погружались во фруктовые джунгли. Под ногами лежала черная слизистая грязь, покрытая опавшими листьями. Экзотическое зрелище для большинства из них, городских жителей.
Конг где-то в стороне с шумом ломился напролом, оставляя за собой просеку. Двигался, задрав голову, шарил вверху в листве, деревья потоньше валил – искал фрукты. За это время выяснилось, что обожал их. Зеленые, всякие на ходу отправлял в рот, жевал бананы вместе с кожурой, манго – вместе с косточками.
Платон шел, не глядя под ноги, на ходу рассматривал бумажный листок, свою карту. Дикими голосами кричали местные птицы. Наперерез проковылял гигантский мохнатый паук-птицеед, будто ожившая перчатка из грязной белой шерсти.
– Паучок, – равнодушно заметила Диана. – Значит, письмо в интернете повисло. Примета.
Она успела украсить волосы цветком камеи, по местной моде. Непонятно, где успела это увидеть. Тонкая, с массивным ружьем за спиной, фамильным штуцером рода Кентов. Она упросила «поносить» его.
Шла, беззаботно и с любопытством оглядываясь. Платон подумал, что впервые видит такую, феноменально легкую, походку, он даже не знал, что такие бывают. Необычную и очень естественную одновременно. Еще подумал, что такая походка заложена в мраморные персонажи древнегреческих скульпторов. Именно так они должны были двигаться. И почему-то вспомнил, как Диана спасла его – там далеко, на мраморных ступенях банка. Ощущалось, что она может всегда, с такой же решительностью, спасти, вытащить его из опасности. Странно, но эта юная девушка способна стать надежной защитой для него, взрослого мужика.
«Надеюсь, что это не понадобится», – подумал он.
Джунгли постепенно редели, банановых стволов становилось все меньше. И вдруг совсем внезапно из кустов выскочил кто-то смуглый в яркой набедренной повязке, с перьями на голове и деревянной маске с нарисованной дикой рожей на ней. Оказывается, еще и с копьем. Поднял его, с леденящим криком бросился на Конга. И сразу замер, оцепенел, увидев такое чудовище. Конг легко отпихнул нападающего. Выронив копье, тот отлетел в заросли. Потом мгновенно вскочил и исчез в лесу.
– Говорил же, сельхозкооперативное это все. – Ахилл уже оказался рядом. – А это, видать, сторож местный. – Стоял, разглядывая валявшуюся деревянную маску.
– Странный какой-то сторож, – появилась Диана.
Конг поднял и переломил копье об колено. Потом с удивлением оглядел его и легко, двумя пальцами, согнул наконечник:
– Не впиливаю, что за копье. Халтура. Простая жесть, тоненькая.
– Где бы мне заправиться? – бормотал Титаныч, беспокойно оглядываясь по сторонам.
– Ничего, старик, – бодро отзывался Ахилл, – отключайся, отдыхай. Мы тебя домой доставим, не бросим.
– Ага, отключайся! Что вы без Титаныча? За вами глаз да глаз нужен.
Лес совсем поредел и потерял экзотичность. Вокруг остались тонкие зеленые стволы, похожие на осины.
Шедший сбоку крайним Ахилл отклонился в сторону, исчез из глаз.
– Смотрите, еще статуй, – послышался его голос.
Оказывается, на краю маленького оврага стоял еще один каменный гриб.
– Ахилл, вы невежественны даже для физкультурника, – подходя, упрекнул его Платон.
– Обелиск! – быстро поправил себя Ахилл.
Платон проверил с помощью компаса – обе статуи смотрели в одну точку на севере. Они вышли на какую-то высокую поляну.
– Глядите. – Платон жестом полководца вытянутой рукой показал на маленький холмик на горизонте. – Вон там, впереди, холм. Видите? Говоря по-местному – это Плачиуатепетль. «Гора, построенная человеком». В том направлении, думаю, на полпути к нему, в глухих зарослях должна быть еще не открытая, никому не известная пирамида. В ней и находится мавзолей с артефактом, – счел нужным, наконец, объяснить Платон. – Между прочим, оставленным будто бы прямо богами. Предок до него добраться так и не смог, понадеялся на меня. Скоро дойдем и там окончательно выясним, где находятся сокровища древних месоиндейцев. Если они, действительно, где-то есть.
«И если каким-то чудом сможем этот артефакт достать», – подумал он.
Почему-то казалось, что он обманывает этих детей. Мысленно он даже видел – вот они, и уже скоро, останавливаются перед этой заброшенной пирамидой, на деле, просто горой с торчащими из земли замшелыми камнями, поросшей деревьями. Такие маленькие. С голыми руками, даже без лопат и, главное, без денег, способных эту гору сдвинуть, раскопать.
– Ничего, – недавно легко заметила по этому поводу Диана. – Все равно должно что-то случиться, какое-нибудь чудо.
– Опять пешком, – с неуместной вроде бы бодростью произнес Ахилл. – И это в век сверхскоростей.
– Бедные мы, бедные, – фальшивым голоском произнесла Диана и, не выдержав, звонко рассмеялась. Этот беззаботный смех гулко разнесся в лесу.
Платон достал из кармана электронный навигатор. На экране прибора местность, на которой они находились, была похожа на серую непонятную карту. Особенно непонятна была темная извилистая черточка на пути перед ними:
«Что это еще такое»?
Они все глубже погружались в глухой тропический, непонятно какой жизнью наполненный лес. Кроны деревьев сомкнулись над головой. Только на полянах и открытых местах становилось светло и жарко. Деревья все были похожи друг на друга, с гладкой серо-зеленой корой и будто знакомые. Уже встречавшиеся в кадках, в каких-то домах, офисах, сейчас неожиданно большие, солидные, как будто уверенные в себе. Повсюду, даже на стволах деревьев, росли тускло-белые цветы. Осыпавшиеся цветы лежали на земле. Там, под ногами, все чаще появлялись пятна разноцветного мха. Дорогу заслоняли лианы и гигантские папоротники.
«Девственный лес», – всплывало в памяти. Еще не открытая Колумбом земля. Откуда-то появлялось ощущение заброшенности, затерянности, уверенности в том, что здесь, наверное, за тысячи лет ни разу не ступала нога человека.
– И Титанычу знакома жажда приключений, – говорил на ходу Титаныч. – Сколько я и с отцом Платона, и с дедом его отшагал.
Голос железного старика гулко раздавался в лесу, как в пустой комнате. Старик в последние дни все чаще рассказывал о прошлом:
– И с братьями, и с кузенами их. И даже сестры-жены с нами ходили. Все предки Платона Сократовича, все Кенты неугомонные были. Помню, в конце жизни сэр Сократ, когда болел, все говорил, что хотел бы быть сделанным из железа, или, как я, из титана…
Какой-то неясный шум в ушах становился все отчетливее. Наконец, стало ясно, что это шумит река. Вскоре они увидели широкий поток, за многие века пробивший себе глубокое русло в скалистой, оказывается, почве. Получилось нечто вроде небольшого ущелья, на его дне прозрачные плоские струи воды стремительно неслись над гладкими валунами.
– Стремнина, – произнес что-то непонятное всем Титаныч.
Вода в ущелье шумела гулко, как в пустой бочке. Цветы вдоль берега реки были ярче и больше. Удобная ложбинка между прибрежным тростником и деревьями постепенно стала отчетливой тропой. Откуда-то донесся запах дыма. Тропинка свернула в сторону. Невдалеке звучали голоса. Обнаружилось, что над речкой висит подвесной мост. На другой стороне была видна глиняная хижина под крышей из почерневших пальмовых листьев. Рядом что-то шевелилось. Оказалось, молодая женщина с обнаженным торсом и в высокой сложной шапке, сидя на корточках, пекла что-то в очаге, на глиняной сковородке. Судя по запаху, кукурузные лепешки. Ловко бросала и переворачивала куски желтого теста. Тело ее было полностью покрыто татуировкой, в губы продеты кольца.
Какая-то непонятная тревога не давала кладоискателям показываться. Прячась в тростниках, они двинулись дальше. Появилось еще несколько глиняных хижин, деревенская площадь. По улице шли женщины в таких же высоких тюрбанах и набедренных повязках с мудреным толстым узлом спереди.
«Я видел такое только на керамических статуэтках», – почему-то шепотом произнес Платон.
У ворот в изломанной позе бездельника стоял индеец – непонятно почему его хотелось назвать воином, с заостренной бамбуковой палкой. Неудивительно, если бы большая рыжая шкура, висящая рядом с ним на заборе из бамбуковых шестов, оказалась шкурой мамонта.
«Смотрите»! – Показала рукой Диана.
Теперь это увидели все – высохшую человеческую голову на высоком колу. Ветер развевал грязные черные волосы. Титаныч еще сильнее сжал свое ружье. Стало заметно, что вокруг тростника, где они скрывались, начиналась деревенская помойка: мусор, кости, черепки. В лесу вокруг раздавались голоса играющих детей.
«Вот наткнутся на нас сейчас», – подумал Платон.
Подвесной мост заколыхался, на нем появились два индейских охотника. Они несли на бамбуковой палке привязанную за ножки черную свинью.
– Дикий кабан, – негромко заговорил Ахилл. – Я валяюсь. Разве здесь есть такие? – спросил он кого-то.
– Я до сих пор считал, что уже нет, – отозвался Платон. – Очень интересно. Этнографы представляли все это немного по-другому. Коллеги заинтересуются.
– Я знаю, – послышался голос Дианы. – Это неоткрытое племя. Неизвестное науке. Типа, затерянный мир.
– Ну, уж затерянный! Откуда здесь такой, – усомнился даже Ахилл.
Стражник радостно встретил охотников, побежал сообщать весть соплеменникам. Двое со свиньей прошли в видимой части деревни, собирая вокруг себя зевак, потом исчезли.
Выбравшаяся на берег Диана на цыпочках побежала к мосту. Платон разинул рот, чтобы ее остановить, но не успел. За ней, уже по самому мосту, по шаткому настилу бежали другие.
Они пробирались за глухими задними стенами домов, вдоль огородов, скрываясь в зарослях кукурузы. Там, где огороды кончались, и начинался лес, шла еще одна тропа – широкая, почти дорога. Неожиданно для них на этой дороге появился индеец, с небольшим деревянным барабаном и перьями на голове, быстро пробежал, что-то выкрикивая. Потом под звуки дудок и барабанов возникла колонна. Воины с плетенными из прутьев щитами и заостренными палками шли мимо замерших в кукурузе искателей сокровищ. Солнце посверкивало на обсидановых наконечниках копий. В эту жару индейцы были в стеганых толстых хлопковых доспехах. Среди их высоких хлопковых шляп качались тростниковые трубки и бамбуковые палки – наверное, духовые ружья. Из деревни выходили и присоединялись к колонне мужчины с оружием и без, в доспехах и почти голые.
– Куда это они рассекают? – прошептал Ахилл. – Другое такое же затерянное племя воевать? Абсурд голимый. А это, видно, основной их.
Несколько сильных воинов несли богато украшенные носилки с вождем. Пожилой вождь в накинутой шкуре черного ягуара и в высоком головном уборе из птичьих перьев сидел на них, уткнувшись в какие-то свитки. Совсем как какой-нибудь Платонов коллега на заседании ученого совета.
Наконец, все опустело. Колонна воинов, бегущие за ними дети и галдящие женщины исчезли. Платон, а за ним остальные осторожно выбрались из кукурузы и перебежали через дорогу.
Они снова оказались в лесу. Опять стало прохладно и тихо.
– Странные какие-то индейцы, – заговорила Диана. – Я одного в трусах видела.
– А я у другого заметил бусы из фарфоровых изоляторов, старинных, – добавил Ахилл.
Они снова двигались через лес, точно на юг, но шли недолго. Опять послышались ставшие знакомыми голоса индейцев. «Месоамериканцев», как называл их Платон. Голоса звучали повсюду и как будто вокруг. Вскоре сквозь заросли гигантского папоротника кладоискатели увидели бревенчатый частокол. За ним поднималась древняя, совсем развалившаяся замшелая пирамида. У подножия пирамиды и на ее ступенях стояли индейцы. Те самые, повстречавшиеся недавно. Где-то невдалеке по-прежнему шумела река.
Пришлось идти вдоль частокола с насаженными на него черепами. Оказалось, на вершине пирамиды стоит каменная статуя. Идол. А перед ней вождь в шкуре ягуара, подняв к небу руки.
«Воздев», – всплыло в памяти. Солнце, ослепляя, горело прямо над каменной головой.
Кладоискатели все пробирались вдоль бревенчатой ограды. Стало слышно завывающее бормотание вождя, появилось лицо идола.
– Смотрите! – Диана показывала рукой на что-то.
Каменная клыкастая, квадратная морда была измазана яркой, блестящей на солнце кровью. Потеки свежей крови остались на ступенях.
– Вот гады, – пробормотал Ахилл.
У пирамиды вдруг закричали, замахали копьями и духовыми трубками, загремели барабаны. К вершине поднимались два крепких воина и между ними девушка, почти обнаженная, со связанными впереди руками. Лица ее не было видно под свесившимися, распущенными иссиня-черными волосами. Девушка едва переступала ногами, воины тащили ее по ступеням.
– Что они собираются с ней сделать? – шепотом спросила Диана.
Все промолчали. Диана вытянула перед собой пустые руки, сжала кулаки.
– Щас я их пугну… Придется, – пробормотал Титаныч и прицелился.
Выстрел из его мощного ружья громыхнул неожиданно для всех. Крупная дробь ударила в голову идола и разлетелась веером.
Загалдели и заметались индейцы, запрыгали сверху по ступеням.
Кто-то схватил Диану за локоть, они отходили в глубину леса. Оказались на большой поляне, усеянной вылезающими из земли валунами. Взобрались на самый большой – покрытый зеленым мохом и похожий на гигантский кочан капусты. Сидели, плотно прижавшись друг к другу.
– Не испугались выстрела, – пробормотал Ахилл.
Под деревьями на другой стороне показались индейцы, их становилось все больше.
– И за богов нас не приняли, – сказал Конг, глядя на собирающихся месоамериканцев. – Не по правилам.
Те вроде бы строились, заслоняясь своими плетеными щитами. Над головами археологов пролетела стрела, еще одна с кастрюльным звоном ударилась о корпус Титаныча.
– Что-то многовато в последнее время драк и всякой стрельбы, – хладнокровно, насколько мог, сказал Платон. – Жил, жил…
– Погодите, это только начало, – произнес Конг. Он ловко заслонился рюкзаком. В него вонзился дротик, чем-то звякнув там внутри.
– Вот бы не догадались из духовых трубок начать, – заговорил Ахилл. – Отравленные колючки – это хуже всего. Обоснованная вешалка.
– Да нет, – отозвался Платон, – духовые трубки – это вблизи… Для ближнего боя. Сейчас не помню, на сколько метров оно бьет, а ведь когда-то изучал.
Индейцы с криками, тесной толпой, толкаясь и шатаясь, двинулись вперед. Над щитами стали видны раскрашенные лица, высокие шапки и птичьи перья на головах. Один, в плаще из перьев и самым пышным головным убором, крутился впереди, криками подгонял отставший строй.
– Аппетит проснулся! – Титаныч несколько раз выстрелил, с автоматической быстротой заряжая ружье и целясь выше индейских голов. Строй рассыпался было, но, подгоняемые криками вождей, спрятавшиеся за щитами воины опять сомкнулись. Загремели барабаны. Индейцы неизбежно приближались.
Кладоискатели еще плотнее прижались друг к другу, пряча за спинами Диану и выкрикивая ругательства. Оставалось только ругаться.
– Попробуй, возьми нас в сыром виде! – Ахилл погрозил кулаком наступающим.
Диана за спинами сидеть не хотела, вылезала, тоже махая кулачками.
Титаныч не опускал ружья, поводя стволом.
– Последний патрон, – пробормотал он. – С картечью.
Платон почему-то вспомнил, что всегда стеснялся своего нелепого устаревшего кухонного робота и избегал появляться с ним рядом. Еще подумал, что Титаныч их последняя надежда, совсем маленькая, и та уменьшается с каждым шагом индейцев.
Тот, наконец, выстрелил, целясь в переднего, в его сложный головной убор. Сноп картечи снес его. Полетели пух и перья. Индейцы опять остановились и теперь топтались на месте.
– Вот засада так засада, – опять стало слышно бормотание Конга. Он опустил, истыканный стрелами, рюкзак. – Совсем шмотник испортили.
– Ну что, чуваки, все на измену подсели? – напряженно заговорил Ахилл.
– Совсем как в старые времена случай, – совсем спокойно, словно сам себе сказал Титаныч. – Как будто оттуда.
Неожиданно он вскочил на ноги и, подняв над головой большой кухонный тесак, побежал по склону – кинулся на страшных людоедов.
Платон что-то закричал, поднял за дужку их большой обеденный котел и кинулся следом. За ним прыгали со скалы остальные. Кто-то дико засвистел.
Титаныч кругами, будто за курами, гонялся со своим большим ножом за индейцами. Те разбегались, роняя перья. Набежал Платон, размахивая над головой котлом. За ним – Ахилл, Конг и Диана с охапками подобранных копий, мечами и топорами. Диана теперь вырвалась на свободу, даже она стала бегать за индейцами, раздавая пинки. Индейцы быстро исчезли, только в лесу слышались вопли убегающих.
– Ура! – Диана обняла Титаныча, его теплый, нагревшийся на солнце корпус.
Конг и Ахилл со свистом и ликующими криками бежали за отступающими.
– Все, Диана, теперь можешь считать, что перешла на второй курс, – отдышавшись, сказал Платон.
– Значит, ставите зачет, профессор? Наконец-то. – Диана повернулась к нему. – А вы выглядели великолепно! С этим воинственным блеском в глазах… С этим котлом.
Платон, наконец, понял, что девчонка смеется над ним:
«Ну да… Помоями из котла забрызганный».
Оказывается, убежали не все индейцы. Остановленные рекой, они стояли на дне ущелья и безнадежно глядели на струи воды, завивающиеся над гладкими камнями. Наверху Конг и Ахилл лениво «крошили батон» на их головы, ругали их.
Над обрывом показался кто-то, махающий белой тряпкой, непонятно с кого и откуда снятой. Оказалось, сам вождь – тот, в шкуре черного ягуара, а сейчас еще почему-то в очках.
– Эй, духарики! – выкрикнул он на приличном русском языке. – Хорош пыриться! Всё, кончаем расколбас.
Появившийся перед археологами вождь оказался довольно пожилым. На голове его теперь был шлем из черепа ягуара. Будто из пасти зверя глядело морщинистое очкастое личико.
– Обманули нас. Наврали, что вы какие-то новые конкистадоры. – Вождь достал сигару. – Пришли наше золото отнять. Последнее, наверное. Смотрим, а вы и не похожи на конкистадоров.
– И кто вам такое?.. – первым из петербургских археологов заговорил Конг. – Ага, подрубаю. Один – высокий, другой – маленький. Толстый и тонкий. Пень ясный!
– Они, значит, вас и наняли? – спросил Платон.
Вождь смущенно молчал.
– Фондов не хватает, – наконец, пробормотал он что-то как будто бы неуместное.
– Ладно, будем считать, что ничего не случилось, – неохотно сказал Платон.
Вождь как-то непонятно внимательно глядел на него:
– А ведь мы встречались, профессор Кент. Помните симпозиум в Гаване по охране архитектурных памятников под эгидой ЮНЕСКО. Я ваш коллега, профессор Моралес, археолог. А это все мои студенты. – Он показал пальцем вниз, в ущелье.
– А, гуманитарии, – пренебрежительно заметил Ахилл. – Ну, чего вы там стоите? – крикнул он нижестоящим. – Слышали, что наш проф сказал? Замяли все.
Студенты-индейцы нерешительно выбирались на берег. Те, что уже выбрались, сбились в кучу и, разинув рты, смотрели на рыжеволосую красавицу Диану. Та стояла в стороне, высокомерно задрав курносый нос.
– Мы вас еще в летнем лагере заметили, – продолжал Моралес.
– Какой летний здесь, возле экватора? – проворчал Конг.
– Сейчас каникулы. Мы здесь практические занятия проводим, типа, исторической реконструкции. Полевые работы тоже. Нашего университета лагерь, УИЦА, по-русски говоря.
– Университет индейцев Центральной Америки, – догадался Платон.
Профессор ткнул пальцем в Конга:
– А ты выглядишь точь-в-точь, как один бог из нашего пантеона. Может, тоже родственник? У нас в университете есть потомки богов, учатся.
– Один ваш, видно, так и подумал, – произнес Конг. – Выскочил с какой-то заточкой, когда я фрукты собирал, хотел ткнуть, а потом раздумал.
– Я сам когда-то в Москве учился, в Университете Дружбы Народов. Бывшем Патриса Лумумбы, – все продолжал профессор Моралес. – Меня тут иногда Хуаном Карлосовичем называют, на русский манер.
Титаныч смотрел вверх, в небо.
– Гаснет луч пурпурного заката, – произнес он что-то непонятное. Кажется, процитировал кого-то.
Небо по-южному стремительно темнело. На нем появились пузатые летучие лисицы. Как будто громче и значительнее стал шум реки. Все почему-то замолчали.
– Мы не конкистадоры. Мы ищем неоткрытую пока пирамиду, – признался Платон.
– Ладно, проклоцаем все это. – Кажется, Хуан Карлосович был склонен заканчивать этот разговор. – Сегодня кульно коры отмочили, славно оттопырились, будем считать. Хорошо, что глаз никому копьем не выкололи. Зато теперь вам есть, где остановиться. Будем рады пригласить вас к нам в университет. Пора отвисеться, отдохнуть. У нас и впишитесь на ночь на сколько хотите.
– Знаю я про эту неоткрытую, – говорил шедший рядом с Платоном профессор Моралес. – Мы бы сами давно открыли, только вот деньги… Фондов нету, не дают. Какие здесь открытия! Я с детства все эти места излазил. И этот курган видел, конечно. Все вокруг осмотрено, описан не только каждый камень, но и швы между камнями. Одних диссертаций!..
Впереди несли факелы, освещая дорогу. Индейские студенты все же держались подальше от страшных петербургских археологов. Моралес влез в свой ректорский паланкин, предложил сесть рядом с собой Платону, но тот, конечно, отказался.
– Курган этот начали раскапывать еще в двадцатом веке, – рассказывал Моралес. – Никак не завершат работы – народ наш и страна наша бедные.
– А я недавно прочел, что на этой пирамиде лежало заклятие, – заговорил Платон. – До позавчерашнего дня, пока я не открыл один артефакт. Небольшой такой. Прямо на этом артефакте и прочел. Еще там написано, что на эту пирамиду опирается один конец радуги. Есть, конечно, и другой, а вот где он – на это укажет еще один артефакт, в этой самой пирамиде спрятанный. Мой прадед пытался его найти, но не сумел. Еще он пишет, что ваши предки прилетели на землю с неба – так он считает.
– Само собой, – важно кивнул Моралес.
В голову пришло, что это странная обстановка для ученой беседы:
– Ну, могу добавить – еще студентом я проходил, что прадед нашел древние кодексы миштеков с пророчествами. Там писалось, что перед приходом белых людей из-за края неба, из царства мертвых Наумиктлана придут легендарные исполины, ваши предки. Придут и заберут с собой богов. Боги покинут людей.
Они давно вышли из леса и сейчас шли по древней мощеной дороге между пирамид Теотиуакана, древнего мертвого города майя. Город этот вновь опустел сейчас, ночью. Исчезли туристы. Их окружали древние здания, пирамиды, освещенный лунным светом камень, низенькие пинии и оливы.
– Но два бога, братья-близнецы, вернутся на Землю через шестьсот лет, – продолжал Платон. Здесь эти слова звучали как-то по-особому. – То есть, уже на днях, считай. По тексту – перед первым появлением белых людей они должны были расстаться. Один брат должен был уйти от людей в мир тьмы. Некоторые авторитеты – в нашем университете, например, считают, что, возможно, на дно моря. Другой брат – в небесную страну бога Тлалока. Имя его – тайна. Оно откроется только тем, кто встретится с ним в его дворце на небе.
Платону студентом приходилось рассказывать об этом. Сейчас он снова ощутил, что будто бы сдает экзамен этому профессору, сидящему в шкуре ягуара в своем паланкине:
– Предполагается, что в реальности существовало два антропоморфных изваяния этих близнецов, – продолжал Платон. – Две большие, богато украшенные золотые статуи. Возможно, одна из них та, что безуспешно пытались вывести испанцы.
– Может, это та самая, – донесся из темноты голос Дианы, – которая на дне Карибского моря? Её еще Автопилот искал.
Оказывается, Платона внимательно слушали. И, похоже, эти слушатели воспринимали его слова, как лекцию.
– Вряд ли, – пробормотал он. – Считаю сомнительной вашу гипотезу, что на дне…
– Я все поняла, – опять послышался голос Дианы. – Если говорить современным языком, просто когда-то в древности предки индейцев предсказали нашествие испанских конкистадоров. Я знаю, когда оно было, мы в школе проходили. В 1519 году. Еще эти древние индейцы написали, что будто откуда-то с неба появятся исполины какие-то и заберут с собой две скульптуры, которые изображают богов-близнецов, и куда-то их спрячут. В разных местах.
– Знать бы еще, где эти места, – раздался голос Ахилла.
– А через шестьсот лет скульптуры вернуться, – с подчеркнутой интонацией отличницы звучал голос Дианы. – Уже вот-вот должны. Приблизительно сейчас.
– Если пророчества сбываются, – опять заговорил Платон, – то сюда, на Землю, вместе со статуями богов должны вернуться великие знания и великие сокровища древних месоамериканцев. Те, что они завещали людям, родившимся после них, то есть своим потомкам. Нужно всего лишь пойти и забрать эти сокровища, лежащие у другого конца радуги. Прадед, сэр Чарльз, назвал это неизвестное ему самому место Землей Эльдорадо. Страна Тлалока – тоже не слишком конкретный адрес. В общем, не удивлюсь, если это сделает уже мой правнук.
– Небесная страна Тлалока – это место, куда попадают после смерти храбрые воины, – как будто в задумчивости произнес профессор Моралес.
– По новейшим сведениям, тем, что я узнал позавчера, самые храбрейшие из храбрых попадают туда и возвращаются оттуда живыми, – сказал Платон.
– Интереснейший факт, – пробормотал Моралес, – обязательно надо будет использовать его в моей последней научной работе.
Множество ног, подошвы деревянных индейских сандалий, стучали по каменным плитам, по древней Дороге Мертвых. Из темноты глядели страшные каменные хари. Недавние враги шли рядом. Откуда-то сзади доносились голоса – там на разных языках пытались делиться впечатлениями от сегодняшнего боя.
– Белые пришельцы называли это самое место, где мы сейчас находимся, «Обитель богов», – заговорил Хуан Карлосович, – а наши древние предки, те, кто всё это построил – «Обитель тех, кто знает дорогу к богам».
– Мы скоро найдем эту дорогу, – тут же отозвалась Диана.
– Интересно, – продолжал он, – может на этом самом месте все и происходило: покидающие нас боги, золотые статуи. Все эти исторические события.
«Исторические»? – Платон хотел удивиться вслух, но Моралес продолжал, уже буднично:
– Ну что ж, будем работать. Конечно, денег мало. Но под такой проект может, кто и добавит.
– А я надеялся, что вы профинансируете, – сказал Платон. – А мы все это – сокровища всякие там, рукописи с древними знаниями, попытаемся найти. Раз взялись…
Два профессора еще долго обсуждали свои дела.
– Проклоцаем, – наконец, сказал Моралес, повторил, видимо, свое любимое слово. – Без бутылки не разобраться, как говорили в Патрисе Лумумбе. – Он о чем-то надолго задумался. – Жаль, что не могу угостить вас своей любимой «Столичной». Под жареную картошку, лучше с грибами – национальное русское блюдо.
Платон промолчал, не пытался уточнить, что блюдо это – национальное только в студенческих общежитиях.
– А я любил, – продолжал Моралес. – И собирать грибы любил, ходили с ребятами по Подмосковью. Жаль, что здесь грибы-водку не применяют. Скучаю по ним. Здесь у нас одни мухоморы галлюциногенные. Но текилу – это самогон кактусовый, я, конечно, выставляю железно.
– Грибы есть. Баночка, – сказал Платон. – Титаныч у меня патологически запасливый.
Титаныч что-то недовольно проскрипел.
Таинственные цветные огни, мерцающие в непроницаемом мраке под пирамидами, вблизи стали светящимися торговыми аппаратами.
– Все индейцы, – заговорил Моралес, – вплоть до разносчика газет или продавца сувениров здесь, в Теотиуакане, никогда не сомневались, что на эту дорогу когда-то садились космические корабли наших великих предков…
Его прервали какое-то непонятное тарахтение и механический вой, возникшие невдалеке. В глубине джунглей вспыхнул и вскоре погас прожектор. Чем-то встревоженные индейцы загалдели и рассыпным строем кинулись туда. Среди них, кажется, мелькнула Диана. Оба профессора вместе с оставшимися, помедлив, тоже побежали за вырвавшейся вперед молодежью. Задержались невдалеке от окраины леса.
– Вот она, кстати, эта самая пирамида, про которую мы все говорили, – сказал Хуан Карлосович.
Но никакой пирамиды и даже никакого кургана не было. В свете факелов были видны разбросанные по лесу между деревьев глыбы известняка, какие-то валуны. Видимо, это было все, что от нее осталось. Дальше они наткнулись на развороченную землю, совсем свежий котлован.
Впереди все слышались крики, взволнованные голоса. Их как будто звали – на нескольких языках. Опять вспыхнул свет прожектора, осветил насквозь негустой здесь лес.
Совсем неожиданно перед ними появился корпус какой-то машины – кажется, что-то похожее на бульдозер. Потом на какую-то механическую трехногую вышку с буром. Оказалось, среди деревьев повсюду стоят причудливые иногда машины и механизмы, выкрашенные в одинаковый желтый цвет. В джунглях чужеродно пахло горячим солидолом и свежей краской. Повсюду бродили индейские студенты, заметно заинтересованные, щупали железо.
– Откуда это все могло взяться? – с тревогой недоумевал Хуан Карлосович. – А это что? Никогда не видел такой землеройной техники замороченной. Смотрите, как будто специально приспособлена для архитектурных работ… А может, и на самом деле приспособлена? Ничего не понимаю. На ручник встал…
– Новенькая какая, – с уважением непонятно к кому произнес Конг и погладил оказавшийся теплым бок какого-то агрегата.
Опять взвыло. Было заметно, как вдали на еще одной механической треноге закрутился бур. Машины вокруг зашевелились.
– Дырку сверлят, – послышался чей-то голос.
– О, дырку! – Хуан Карлосович воздел к небу руки, а потом стремительно кинулся вперед.
Вдруг неожиданно оглушительно треснуло, навстречу ему полыхнуло длинное пламя. По земле заскакали искры сгоревшего пороха. Моралес успел спрятаться за какой-то машиной. Было видно, как индейские студенты пробегают между механизмами и опорами вышек и уже стреляют куда-то из луков. Слышно, как ударилась о железо массивная пуля. Зазвенело какое-то рассыпавшееся стекло. Между деревьями поплыл пороховой дым.
– В последнее время сплошная стрельба, – напряженно сказал Ахилл. – Будто на войну попали.
– Верный признак того, что сокровища на самом деле рядом, – отозвался Конг. – В нашей деревне так считается.
– Ура! Вперед! – раздался невдалеке знакомый звонкий голос.
Конец ознакомительного фрагмента.