Горох во все стороны от Полухиной
На сайте «Зарубежные задворки» написано: «Валентина Полухина, профессор русской литературы Кильского университета (Англия) родилась в Сибири, в несуществующей больше деревне Утюп, Кемеровской области. Предки Полухиной по матери, Баникевич/Гронские, были сосланы в Сибирь за участие в польском восстании 1863 года. Отец, Борисов Платон Евсеевич, был раскулачен. Семья жила в невероятной бедности. В деревне не было ни радио, ни электричества. Во всей округе не знали, что такое врач или медсестра. Полухина вспоминает, что в трехлетнем возрасте во время долгой болезни родные сочли ее умершей, более того – заказали даже гробик и выкопали могилку. Но, по счастью, кто-то догадался поднести к губам ребенка зеркало, и непоправимого не случилось. В деревне была только начальная школа, и в среднюю приходилось ходить пешком за два километра. Отец часто повторял: “Доченька, если выживешь, беги на запад, как можно дальше на запад”. “Доченька” в 14 лет, после окончания 7 класса, на подножке поезда (не на что было купить билет) с картонным чемоданом приехала в Мариинск и поступила в педучилище, закончила его с отличием и была принята в МГУ, но опять-таки, ни у кого в деревне не оказалось денег на проезд. Не будучи Ломоносовым, в Москву не пошла, но сумела добраться до Кемерово, а еще через пару лет – до Тулы, где и закончила пединститут. Вышла замуж за Владимира Полухина, переехала в Москву, закончила аспирантуру МГУ, работала. Случай помог сделать следующий “бросок” на Запад. И, начиная с 1973 года, по сей день Валентина Полухина – преподаватель Кильского университета. В 1977 году в Лондоне встретилась с Иосифом Бродским. И эта встреча окончательно определила ее научные интересы – Полухина начала работать над докторской диссертацией о поэтике Бродского. В 1980 в качестве стипендиата Британской Академии провела 5 месяцев в Мичиганском университете (США), посещая все лекции и семинары J.B., и еще месяц следовала за ним по пятам в Нью-Йорке. Докторская диссертация, защищенная В. Полухиной в 1985 году, стала основой для первой английской монографии о Бродском – “Joseph Brodsky: A Poet for Our Time” (CUP, 1989). Затем последовало еще несколько книг: “Brodskii Trough the Eyes of His Contemporaries” (NY, 1992), расширенная версия вышла в России в 1997 году и называлась “Бродский глазами современников”. Вместе с поэтом Львом Лосевым Валентина Полухина подготовила два сборника статей “Brodsky’s Poetics and Aesthetics” (L, 1990) и “Joseph Brodsky: Te Art of a Poem” (L, 1999), была одним из двух составителей словаря тропов Бродского, вышедшего в Тарту в 1995 году. Полухина является также автором многочисленных статей о современных поэтах. Она также является организатором Благотворительного фонда русских поэтов. В 2009 году в Томске издана новая и наиболее полная книга об Иосифе Бродском «Больше самого себя». 5 октября 2009 года в пресс-центре «Российской газеты» прошла презентация новой книги Валентины Полухиной об Иосифе Бродском – «Больше самого себя». Это уже пятнадцатая и, по словам исследовательницы, предположительно последняя ее книга о поэте. На презентации выступили издатель книги, томский переводчик Андрей Олеар, писатель Андрей Битов, священник Михаил Ардов и другие люди, знавшие Бродского в разные периоды его жизни. После презентации Валентина Полухина дала небольшое интервью корреспондентам «Радио Свобода».
– В чем новизна вашей последней книги на фоне множества исследований о Бродском?
– На самом деле она предназначена для исследователей больше, чем для широкой публики. Я поднимаю темы, которые мало исследованы или почти не исследованы. Например – «Бродский и Данте». Это огромнейшая тема на много диссертаций. Бродский в конце жизни горевал о том, что он не написал свою «Божественную комедию». Он читал Данте всю свою жизнь, это была его настольная книга. Меня заинтересовало, что же у него от Данте. Но эта тема только подана, только задета, я только на нее намекнула. Потому что нужно хорошо знать латинский язык, итальянский язык – нужно быть специалистом. Также тема «Бродский и Пушкин», потому что многие связывают Бродского с разными поэтами, но меньше всего – с Пушкиным. Пушкин присутствует в нем изначально. Но главным образом это скорее информативные книги: там собраны все библиографии его интервью, библиографии его прозы, и, более того, я горжусь, что сделала такую картографию путешествий Бродского по миру. Все, что я могла собрать: даты, годы, месяцы; где он был – в какой стране, в каком городе после 1972 года по всему миру. Я уверена, что она неполная, но проще дополнять, чем составлять сначала. Вот это – совершенно новое. Точные даты, точные годы, где он был, в каких городах. И когда на это взглянешь – на эту сетку путешествий, то понимаешь, почему Чеслав Милош назвал его культурным империалистом.
В книге есть интервью с Иосифом Бродским, озаглавленное «Мой враг – вульгарность», по словам его автора, филолога и писателя, профессора Килского университета Валентины Полухиной, не предназначалось для широкой публики и потому ранее не публиковалось. Оно содержит «расшифровку» некоторых образов в стихах Бродского, его ответы на вопросы о литературных влияниях, о том, как отражается изгнание на чувстве языка, и какое значение имеет возраст поэта. Это интервью создавалось в 1980 году, когда, получив грант от Британской академии для работы над докторской диссертацией о тропах Бродского, Валентина Полухина в течение четырех месяцев посещала все его лекции и семинары для студентов и аспирантов Мичиганского университета. Тогда же с разрешения поэта был сделан ряд магнитофонных записей. (В 2006 году Валентина Полухина передала их в архив Бродского Beinecke Library of Yale University.).
– На каком основании вы утверждаете, что поэт – самое совершенное существо?
– На очень простом: в процессе композиции рациональное и эмоциональное, самоутверждение и самоотрицание действуют вместе. Они нередко порождают откровение.
Суд над поэтом. Будущий лауреат Нобелевской премии по литературе (1987 года) Иосиф Бродский в 1964 году постановлением народного суда Дзержинского района гор. Ленинграда «за тунеядство» был выселен из Ленинграда сроком на пять лет. Никакие справки о договорах с издательствами и ходатайства членов Союза писателей СССР не помогли. Статья «Окололитературный трутень», начавшая травлю Бродского
– Кроме английских метафизиков, мне показалось, что у вас есть нечто общее с Томасом Харди.
– О да, я его очень люблю, люблю за красивую форму. У него просто прекрасные стихи: ни одна станса не похожа на другую по интонации, по ритму, по оформлению.
– А ирония Харди?
– О, ничего общего с моей. Это просто second hand stuf. Уж если вы ищете связи, так они есть, например, с Оденом и с Монтале.
– О да, те, о ком вы писали, должно быть, близки вам. А Беккет?
– Да, и Беккет. Одна дама сделала мне большой комплимент, когда я прочитал ей «Горбунова и Горчакова», сказав: «Тоо much Beckett». Я думаю, что «Горбунов и Горчаков» лучше, чем Беккет.
(В общем сплошные О-О-О! с обеих сторон. Но при этом – сплошные претензии на элитарность. – А.Б.).
– Кто ваш главный враг?
– Вульгарность. Интеллектуальная и духовная вульгарность. США – очень вульгарная страна. Иногда, правда, духовная вульгарность может принести неожиданные результаты. Так, наемный солдат, выступая по американскому телевидению, вдруг сказал: «Я понял, что убил человека, который был гораздо сложнее меня».
– Какое значение имеет возраст поэта?
– В старости редко кто пишет хорошо. Мудрость – да, мысль – редко. Так, я не верю старому Гёте. Идет движение вниз: люди становятся мудрее, но они не чувствуют элегантности, красоты. Им не хочется завоевывать, побеждать даже язык! Я завидую тем, кто умер рано: мы никогда не узнаем, что бы случилось. У нас только половина картины.
– Простите, а старой Ахматовой вы верите?
– Ахматова – исключение. Такова была историческая ситуация – она должна была верить, двигаться вперед. Она была единственным голосом в течение 40 лет. Это был ее долг, возложенный на ее плечи историей, временем.
– И последний вопрос: что такое для вас язык?
– Нечто мистическое. Нечто огромное. Не ясно, откуда он взялся. В языке всего столько, что мы не используем и одну десятую его богатства. Тот, кто дал нам язык, больше нас. Дающий всегда больше того, кому он дает. Мы пришли в язык, а не создали его. Мы открываем язык, каждое поколение открывает язык.
Теперь буржуазно-либеральная Россия выбирает не только Бродского, но и его биографов, прославителей, толкователей. Полухина, сбежав из России по настоятельному совету отца, триумфально вернулась в нее. Вот она просвещает нас на радиостанции «Эхо Москвы» в гостях у передачи «Непрошедшее время»
М. Пешкова: «Далекие-близкие лондонцы… Зная, что исследователь жизни и творчества Бродского, профессор Валентина Полухина живет в столице Британии, все мечтала о встрече с ней. Книжная ярмарка словно подготовила сюрприз. Валентина не только была на всех мероприятиях русского стенда, организованных в рамках фестиваля русской книги, но и вела поэтический вечер… При сумасшедшей загруженности, поджимали сроки верстки книги о Нобелевском лауреате, Валентина Полухина нашла время для беседы».
Как получилось так, что девочке с Алтая вдруг позвонила российская «принцесса» Светлана Аллилуева? Что это была за история? Она же не связана с Бродским, правда?
В. П.: Во-первых, девочка не с Алтая, просто из глухой сибирской деревни. Потому, что если бы мне цыганка нагадала, когда я жила в этой деревне, без электричества, радио, воды, доктора, что в один прекрасный день мне позвонит дочка Сталина, я бы расхохоталась громко. Однажды я пригласила в Англию, в британский Университет Синявского с женой для выступлений. И когда они были у нас, в моем Университете, приехала журналистка из газеты «Обзервер», взять у него интервью. Она осталась у нас на ночь, это было обширное интервью. Оно появилось на следующий день в воскресной газете. И Синявские уже уехали во Францию.
Вдруг раздается телефонный звонок и говорят: «С Вами говорит Светлана Аллилуева». Я говорю: «Что за шутки? Кто это еще мне тут выставляет себя?» Мне говорят: «Совершенно серьезно. Я – Светлана Аллилуева. Я прочитала интервью с Синявским. Я знаю, что он у Вас. Мне в газете дали Ваш телефон, и я бы очень хотела связаться с Андреем Донатовичем, с которым я училась вместе в МГУ». Я сказала: «Увы, он уже уехал. Но я могу Вам дать все его парижские координаты». Я дала ей адрес, телефон. Таким образом я поговорила с дочкой Сталина.
М. П.: Вы уехали из России после аспирантуры. Уехали навсегда. Какой это был год?
В. П.: Это был 1973 год. После аспирантуры у меня стал вопрос – вернуться ли в Университет Дружбы народов на вечную зарплату 110 рублей в месяц, в то время, как пара сапог стоила 120 рублей. Я не была членом партии, и меня никогда бы не выпустили за границу, как многих моих коллег, которые ездили зарабатывать то на кооперативную квартиру, то на дачу, то еще на что-нибудь. И никогда мне не грозило повышение по службе. И я поделилась этими проблемами с профессором английским, который в это время гостил в Москве, что мне делать? Он говорит: «Найти способ уехать из Советского Союза, и я тебе тут же гарантирую работу в Англии». Нужно было искать способ уехать. Я его нашла, и таким образом, 7 ноября 1973 года, прямо из аэропорта, с корабля на бал, я сразу вошла в класс и начала свою академическую работу в британских университетах.
М. П.: Вы были долгие годы профессором Кильского университета, а потом Вы вдруг оказались в Лондоне. Что произошло? Вы поменяли место работы?
В. П.: (Смеется) Я поменяла образ жизни. В Университете я, конечно, профессором стала не сразу, для этого пришлось много потрудиться, написать еще одну диссертацию, ее защитить, чтобы получить повышение по службе и быть избранной профессором. Но я всегда жила одна. У меня были две операции на сердце, и я знала, что я не могу отягощать своими проблемами ни одного мужчину. И никогда не собиралась выходить замуж. Но, после смерти Иосифа Александровича Бродского, он мне подарил моего мужа. Я вышла на пенсию в 2001 году, вышла замуж за поэта-переводчика и друга Бродского Даниела Вайсборта и переехала в Лондон.
Вот как все славно, удачно, весело. Эй, российские нищие филологи, если вы к тому же не члены правящей партии «Единая Россия», валите все на Запад, в русско-еврейский Лондон: там вас ждет счастье по примеру Полухиной.
М. Пешкова: «О новой книге Валентины Полухиной «Иосиф Бродский. Жизнь, труды, эпоха» рассказывает ее издатель, друг Иосифа Бродского, Яков Аркадьевич Гордин».
Я. Гордин: «Это очень большая книга, фактически, это основа для всех будущих биографий Бродского. А сама по себе это, на сегодняшний день, тоже фактически первая полная биография Бродского. Хотя и не такая подробная, как она того, естественно, заслуживает и какой она будет в будущем. Я не имею в виду замечательную книгу Льва Лосева, которая и названа литературной биографией. Здесь же, в книге Полухиной, прослежено от рождения дедушки, до кончины самого Бродского, вся длительная эпоха в датах, событиях. Это полная хронология, по возможности, естественно. Максимально полная хронология жизни Бродского, в качестве такого пролога этой истории, история предков, семьи. Но кроме дат и событий, эта хронология прослоена большим количеством воспоминаний. В том числе и впервые публикующихся о Бродском, с большим количеством документов, фрагментами писем, в основном, не Бродского, потому, что на них распространяется авторское право. И разного рода текстами, дающими представление о Бродском в разные периоды его жизни. Это такой вот монументальный труд. Еще раз хочу повторить, что он драгоценен для будущих биографов. И вообще, исследователей, а не только жизни и судьбы, но и творчества Бродского, потому, что это такой кладезь материала, который Полухина ухватила сейчас, потому, что эпоха уходит, люди уходят, сведения уходят и, конечно, для нее это просто подвиг».
Конец ознакомительного фрагмента.