Глава 4. Борьба с Лонгчампом. 1189–1192
Элеонора, находившаяся в Англии, узнала о смерти супруга и поспешила вернуть себе положение, которого Генрих II ее лишил за участие в мятеже 1173 года. Прежде всего она приказала освободить всех пленных, поскольку, как пишет Роджер Ховеденский, «по своему опыту знала, что заключение противно человеческой природе и освобождение от него упоительно восстанавливает дух».
Одним из первых деяний Ричарда было увольнение со службы всех тех, кто покинул его отца и перешел на его сторону. Одновременно он проявлял большое расположение к тем, кто остался верным Генриху. Ричард сделал только одно исключение – он благосклонно отнесся к своему брату Иоанну и 12 августа 1189 года взял его с собой в Англию. Сразу после возвращения Ричард подтвердил права Иоанна на графство Мортен, братство Ноттингем и замок Марлборо, который отец пожаловал ему еще в 1174 году. В дополнение он дал брату графства Дорсет, Сомерсет, Дерби и Ланкастер, а также графство Корнуолл, которое вернулось к короне в 1175 году после смерти Реджинальда; замок Ладжершолл, владения в Уоллингфорде, Тикхилле, Ай и Болсовере и еще Пик – горное плато в северной части Дербишира. И наконец, Ричард отдал брату графство Глостер и его наследницу Хадвису (Изабеллу), с которой Иоанн был помолвлен в 1176 году.
Иоанн и Хадвиса поженились в замке Марлборо 29 августа. Болдуин, архиепископ Кентербери, запретил брак, поскольку Иоанн и Хадвиса были троюродными родственниками. Иоанн проигнорировал запрет и обратился напрямую в Рим. Пока его обращение обдумывали, Болдуин наложил интердикт на земли Иоанна, который снял папский легат в ноябре.
Ричард был помазан на царство и коронован архиепископом Болдуином в Вестминстерском аббатстве в воскресенье 3 сентября 1189 года. Роджер Ховеденский очень подробно описал церемонию, которая стала моделью и прототипом для всех последующих английских коронаций. В процессии, направляющейся в аббатство, Иоанн шествовал между Дэвидом, графом Хантингдоном, братом шотландского короля, и Робертом, графом Лестером. Каждый из них нес по золотому мечу из королевской сокровищницы с ножнами, украшенными золотом. После того как Ричард был помазан и коронован, епископы Дарема и Бата подвели его к трону. Впереди шел Иоанн и два его спутника с золотыми мечами. Была проведена месса, после чего процессия покинула аббатство в том же порядке, в каком в него вошла.
Новый король рвался в Крестовый поход, и главной его заботой был сбор средств для этого. После того как был коронован и принял клятвы верности от всех баронов и епископов, он стал распродавать все, что имел. «Если бы я мог найти покупателя, – говорил он, – то продал бы и Лондон». Епископ Гуго Падси, построивший чудесную Галилейскую часовню, 28 сентября купил поместье Седберг за шестьсот марок. Иоанн был одним из лиц, засвидетельствовавших грамоту, которая подтверждала покупку.
После свадьбы Иоанна и своей коронации новый король проявил доверие к брату, послав его во главе экспедиции в Уэльс. Валлийский правитель Рис ап Грифид уже несколько раз восставал против власти Генриха II и, узнав о смерти короля, повторил попытку. Он захватил замки Лланстефан и Лохарн, разграбил Пенвро, Рос и Гоуэр. Едва сойдя на берег в Англии, Ричард, со свойственной ему импульсивностью, хотел немедленно отправиться в путь и подчинить Риса, но советники убедили его, что этот мятеж не настолько важен и с ним вполне можно будет разобраться после коронации.
И в октябре Ричард послал Иоанна в Уэльс с армией, чтобы подавить мятежников и принять клятву верности уэльских правителей. Те прибыли к нему в Вустер и заключили мирный договор. Узнав, что ни один валлийский правитель его не поддерживает, Рис покорился без боя. Заручившись гарантией безопасности от Иоанна, Рис отправился в Англию, чтобы принести клятву верности Ричарду. Возможно, потому, что он был слишком занят подготовкой к Крестовому походу, Ричард отказался встречаться с ним, и Рис вернулся в Уэльс в большом негодовании. Однако он больше не пытался нарушить мир.
В качестве благодарности за коронацию и, несомненно, желая обеспечить себе молитвы мученика о благополучии в Крестовом походе, Ричард совершил паломничество к гробнице одного из величайших английских святых. Он провел праздник святого Эдмунда в обители святого в Бери-Сент-Эдмундс и оставался в великом аббатстве с 18 по 20 ноября.
Обеспечив спокойствие в Уэльсе, Ричард обратил самое пристальное внимание на Шотландию. Он пригласил шотландского короля Вильгельма Льва на встречу в Кентербери, где 5 декабря был заключен договор, принесший мир двум странам на ближайшие сто лет. Главным положением договора стал отказ английского короля от каких-либо претензий на почтение и преданность шотландского короля и его признание короля скоттов независимым монархом, а не вассалом, получившим королевство в качестве фьефа от короля Англии. В ответ на это Вильгельм согласился выплатить Ричарду десять тысяч марок. Этот договор имел двойное влияние: обеспечил Англии мир с северным соседом и пополнение казны. Иоанн сопровождал брата в Кентербери и подписал договор как свидетель.
Непосредственно перед отъездом из Кентербери в Дувр Ричард подтвердил передачу земель Иоанну и добавил к ним графство Девон. В результате Иоанн получил полный контроль над западной частью Англии.
Теперь Ричард освободился от большинства дел в Англии и обезопасил границы с Шотландией и Уэльсом. 11 декабря он отплыл из Дувра в Кале, чтобы продолжить наведение порядка в своих континентальных владениях. В феврале 1190 года он провел последний совет, призванный обеспечить управление Англией во время его отсутствия. Из Англии прибыли королева Элеонора, Иоанн, Болдуин, архиепископ Кентерберийский, Джеффри, незаконный сын Генриха II, ставший архиепископом Йорка, епископы Нориджа, Дарема, Винчестера, Бата, Или, Солсбери и Ковентри. Все они встретились с Ричардом в Нормандии. На совете король назначил Уильяма Лонгчампа, епископа Или, главным юстициарием. За эту должность, если верить хронисту Ричарду из Девайзеса, Лонгчамп заплатил четыре тысячи фунтов. Чтобы работе Уильяма Лонгчампа, пользовавшегося полным доверием Ричарда, не мешали козни Иоанна, король заставил брата поклясться, что тот не вернется в Англию в течение трех лет без его, короля, разрешения. Правда, после вмешательства Элеоноры Ричард освободил брата от этой клятвы.
Уильям Лонгчамп, которому король доверил управление Англией, служил канцлером Ричарда в Аквитании. Говорили, что его дед был беглым французским рабом. Когда Ричард взошел на трон, он назначил Уильяма канцлером и выставил его кандидатуру на должность епископа Или. Лонгчамп был посвящен в сан 31 декабря 1189 года и получил престол Или 6 января 1190 года. После того как Ричард назначил его главным юстициарием, он уговорил папу Климента III сделать его легатом в Англии вместо епископа Болдуина, который отправлялся вместе с королем в Крестовый поход.
Став доверенным лицом и папы, и короля, Лонгчамп получил в Англии высшую власть – и государственную, и церковную. С уверенностью, нередко присущей людям, добившимся высокого положения благодаря своим способностям, а не по праву рождения или полученному образованию, Лонгчамп, вернувшись в Англию, утвердился во власти и, принимая решения, наотрез отказывался советоваться с ведущими людьми королевства. Он путешествовал с такой большой свитой – люди, кони, собаки, соколы, – что дом, где он проводил хотя бы одну ночь, оказывался разоренным на годы вперед. Он занимался конфискацией земли и другой собственности, которые распределял между своими родственниками и активными сторонниками или оставлял себе для последующей оплаты больших расходов, связанных с его образом жизни. Сыновья знати становились его слугами. Они прислуживали ему стоя на коленях и опустив глаза, что возмущало англичан. Лонгчамп не говорил по-английски, презирал англичан и даже не пытался это презрение скрывать. Он обосновался в Оксфорде, где окружил себя норманнами и фламандцами. «Он передвигался помпезно, – писал Гуго из Нонанта, епископ Ковентри, – глумливо морща нос, с ухмылкой на губах, издевкой в глазах и высокомерием на лице».
Его вымогательство, надменное поведение, бессовестный отъем чужой собственности и наплевательское отношение к ведущим людям королевства вызвали возмущение – и народа, и баронов. Иоанн не мог не воспользоваться столь благоприятной возможностью, которую вполне можно было обратить себе на пользу. Изначально он хотел лишь быть признанным официальным наследником трона. Ричард этого не сделал, и у Иоанна были основания полагать, что брат или назвал, или намерен назвать юного Артура, сына его брата Джеффри, родившегося после его смерти, своим наследником. Иоанн начал активную работу по стимулированию недовольства Лонгчампом, выступая в роли защитника и лидера угнетенного народа.
Ричард выступил в Крестовый поход в конце июня 1190 года, и всю дорогу его догоняли посланцы обеих противоборствующих сторон, спешившие рассказать ему о возникающих в Англии проблемах. В Мессине – на Сицилии – в феврале 1191 года, после получения жалоб всех значимых людей королевства на высокомерное презрение Уильяма Лонгчампа, Ричард решил ограничить власть канцлера. Он отправил Уолтера Кутанса в Англию с письмом Лонгчампу, в котором канцлеру было приказано все решения принимать совместно с Уильямом Маршалом, Джеффри Фицпетером, Уильямом Брюйером и Гуго Бардольфом, одним из баронов казначейства, в качестве коллег и свидетелей. Однако по прибытии в Англию эмиссар был настолько устрашен наплевательским отношением Лонгчампа к приказам и инструкциям хозяина, равно как и его отказом допускать кого-либо к административным делам, что побоялся вручить письма, сохранив их до лучших времен.
Тем временем Иоанн вступил в открытый конфликт с Лонгчампом. Жерар де Камвиль, сторонник Иоанна, был хранителем замка Линкольн и шерифом графства. Эти должности он получил благодаря своей супруге Николь де Хайя, в семействе которой они были наследственными. Ричард до отъезда вручил Жерару грамоту, подтверждающую его титул. Лонгчамп с обычным высокомерием тем не менее предпринял попытку изгнать Жерара из замка Линкольн и передать его должности одному из своих фаворитов, Вильгельму де Статевиллю. Жерар, имевший все права, подтвержденные грамотой короля, отказался сдать замок, и Лонгчамп устроил осаду.
Узнав об этом, Иоанн прибег к помощи сторонников. Гарнизоны королевских замков капитулировали перед ним, и Иоанн направил гонца к Лонгчампу, заявив, что, если он немедленно не снимет осаду Линкольна, брат короля лично «посетит его с железным посохом». Лонгчамп капитулировал и снял осаду, признав, что на стороне Иоанна превосходящие силы. Тем не менее триумф Иоанна не был полным, поскольку, вероятнее всего, Уолтер Кутанс и Уильям Маршал рассказали Лонгчампу о своих полномочиях и посоветовали не идти против суждения ведущих людей королевства.
Иоанн был вполне доволен тем, что остановил Лонгчампа, и не собирался развивать успех, пока не обретет более твердую почву под ногами. Он встретился с Лонгчампом в Винчестере 28 июля 1191 года, и между ними было заключено соглашение: Иоанн откажется от замков Ноттингем и Тикхилл, которыми от имени короля будут управлять Уильям Маршал и Уильям Уэнденат соответственно. При этом, если Лонгчамп окажется виновным в любом злоупотреблении против Иоанна и откажется изменить ситуацию, замки будут возвращены Иоанну. Несколько других замков, судя по всему бывших предметом спора между Иоанном и главным юстициарием, также были отданы разным епископам, чтобы те управляли ими от имени короля. Таким образом, они были изъяты из рук и Иоанна, и Лонгчампа. Жерар де Камвиль вернулся к исполнению обязанностей шерифа Линкольна, но предстал перед королевским судом: по какому обвинению – неизвестно.
Эти договоренности восстановили положение, существовавшее до конфликта, и ни Иоанн, ни Лонгчамп ничего, благодаря им, не приобрели. Однако следующая статья была прямым ударом по Лонгчампу. Она показала всю меру его злоупотребления властью. Было решено, что ни один епископ, барон или свободный землевладелец не должен лишаться своей земли или движимого имущества по приказу юстициария или другого лица, замещающего короля. Такое решение мог принять только королевский суд, согласно законам королевства, или лично король.
Следующий конфликт между Иоанном и Лонгчампом сосредоточился вокруг Джеффри, незаконного сына Генриха. Джеффри родился в Англии, предположительно от матери-англичанки, в 1153 году. Он – единственный сын Генриха, который может считаться англичанином по рождению и воспитанию. Став королем, Генрих признал Джефф ри своим сыном, и он рос вместе с детьми Элеоноры. С раннего детства он предназначался для церкви и стал настоятелем собора, будучи еще мальчиком. Он преданно служил отцу во время большого мятежа 1173 года, и в том же году, когда Джеффри было около двадцати лет, Генрих устроил его избрание епископом Линкольна. В 1175 года папа освободил его из-за того, что юноша еще не достиг канонического возраста и был незаконнорожденным. Генрих считал, что, если его сыну суждено стать епископом, он должен быть хорошим епископом, и поэтому он послал Джеффри на несколько лет в тур для обучения.
Юноша вернулся в Англию к Рождеству 1178 года и в течение трех лет продолжал получать доходы и управлять делами своего прихода умело и эффективно, хотя был только настоятелем. К 1181 году епархия Линкольна была без епископа уже пятнадцать лет, и папа Александр III приказал архиепископу Кентерберийскому срочно решить вопрос с выбором епископа. Долгая задержка Джеффри была вызвана вовсе не его желанием гнаться одновременно за двумя зайцами. Он, конечно, не был святым, но вел достойную жизнь, и его главными пороками были упрямство и несдержанность – все это было свойственно Генриху и всем его сыновьям. Джеффри, похоже, действительно сомневался, достоин ли он такой чести – должности епископа, и, вполне возможно, задержка была вызвана борьбой между чувствами юноши и желанием его отца обеспечить своего самого надежного сына.
Письмо папы не позволяло больше откладывать решение, и Джеффри отказался от епископата, который был отдан Уолтеру Кутансу. Генрих, который научился доверять и характеру сына, и его административным способностям, сделал его канцлером. Джеффри преданно служил отцу до его смерти. Ричард, став королем, выдвинул его на должность архиепископа Йорка, согласно последней воле Генриха, и 10 августа 1189 года он был избран на эту должность капитулом Йорка.
И сразу все пошло не так. Меньшинство капитула заявило, что избрание Джеффри недействительно, поскольку не присутствовали Хьюберт Уолтер, епископ Дарема, и Гуго Падси, викарный епископ Йорка. Они обратились по этому поводу к папе. Джеффри, похоже, снова охватили угрызения совести – он считал себя недостойным. Тем не менее он сделал первый шаг, 23 сентября став рукоположенным священнослужителем. Его посвятил в сан один из викарных епископов – епископ Уитерна. Это вызвало немедленный протест Болдуина, архиепископа Кентерберийского, который заявил, что право посвящать в духовный сан архиепископа Йорка принадлежит только ему. Он тоже обратился к папе.
В ноябре Ричард послал Джеффри на север к реке Туид, чтобы встретить Вильгельма Льва и сопроводить его в Кентербери. По пути Джеффри остановился в Йорке, и там капитул попросил его официально ввести в должность нескольких новых каноников, которых назначил Ричард, пока епископский престол был вакантным. Джеффри объявил, что эти назначения недействительны без его согласия, как избранного архиепископа, и отказался вводить их в должность, пока его назначение не будет подтверждено папой. Тем самым он навлек на себя гнев короля и всего капитула. По прибытии в Кентербери Джеффри обнаружил, что все ополчились против него: Ричард, архиепископ Кентерберийский, капитул Йорка и даже епископ Дарема.
Теперь униженная покорность Джеффри сменилась упрямством. Гуго Падси, епископ Дарема, и Хьюберт Уолтер, ставший епископом Солсбери, но бывший деканом Йорка во время избрания Джеффри, предстали в Кентербери перед папским легатом кардиналом Джоном из Ананьи и выразили протест, утверждая, что избрание Джеффри недействительно, поскольку они не присутствовали. Также казначей и новый декан капитула Йорка выразили протест на основании того, что Джеффри не был избран канонически, был убийцей, рожденным в адюльтере, и сыном шлюхи. Однако Джеффри все равно удалось заставить папского легата подтвердить свое избрание, а благосклонность брата он вернул, обещав ему три тысячи фунтов на расходы во время Крестового похода.
Джеффри не сумел собрать деньги, и в марте 1190 года он прибыл к Ричарду в Нормандию с пустыми руками. Ричард, который считал сбор средств для Крестового похода первоочередной задачей, был недоволен тем, что брат так его подвел. Он сразу послал гонцов к папе, требуя, чтобы тот не подтверждал избрание Джеффри, и потребовал от Джеффри клятвы не появляться в Англии в течение трех лет. Джеффри упрямо отказался и последовал за братом в Везле, где короли Англии и Франции должны были встретиться для официального начала Крестового похода. Джеффри в конце концов удалось повлиять на Ричарда, выплатив ему восемьсот марок на месте и пообещав еще тысячу двести марок, как только ему удастся их собрать.
Из Везле Джеффри отправился в Тур, где провел больше года, ожидая мандата от папы. После достижения соглашения в Везле Ричард, вероятно, не сообщил об этом папе, и тот ничего не делал до весны 1191 года. Тем временем Ричард, находясь в Мессине, в феврале этого года получил сообщение о конфликте между Иоанном и Лонгчампом, и о возмутительном поведении последнего. Ему пришло в голову, что присутствие в Англии архиепископа Йоркского, тем более в отсутствие архиепископа Кентерберийского, который был в Крестовом походе, может служить сдерживающим фактором и для главного юстициария, и для Иоанна. Королева Элеонора прибыла в Мессину 30 марта, и привезла с собой будущую супругу Ричарда – Беренгарию Наваррскую. На пути обратно в Англию в сопровождении Уолтера Кутанса, теперь архиепископа Руанского, неукротимая Элеонора остановилась в Риме для беседы относительно дел Джеффри с новым папой Целестином III, избранным 30 марта. От имени Ричарда она попросила папу подтвердить избрание Джеффри и либо собственноручно посвятить его в сан, либо поручить кому-нибудь это дело. В мае папа отправил мандат архиепископу Тура, дав ему право посвятить Джеффри в сан, и 18 августа церемония состоялась.
Джеффри объявил, что в Везле Ричард освободил его от клятвы не возвращаться в Англию. Да и действительно, представлялось крайне неразумным, чтобы Ричард предпринял столь решительные шаги, чтобы обеспечить посвящение Джеффри, если бы не желал, чтобы брат отправился в Англию и работал там. Прибыв в Витсанд, что во Фландрии, Джеффри встретил посланцев Лонгчампа, передавших ему запрет на въезд в Англию. Джеффри запрет проигнорировал и 14 сентября прибыл в Дувр. Зная, что люди главного юстициария непременно будут его встречать, он, прежде чем сойти на берег, переоделся. Вскочив на коня, он направился в церковь Святого Михаила, что недалеко от города. Он добрался до святого места около полудня, когда служили мессу. Он вошел в церковь, как раз когда читали апостольское послание, и услышал слова святого Павла: «смущающий вас, кто бы он ни был, понесет на себе осуждение». И эти слова принесли ему большое утешение.
Джеффри потребовал убежища, и слуги Лонгчампа окружили приорат. После пяти дней блокады они осквернили святилище, ворвались в церковь, как раз когда отслужили мессу, и протащили епископа, все еще в церковном облачении, по улицам Дувра. Затем его доставили к Мэтью из Клэра, губернатору замка, жена которого была сестрой Лонгчампа.
Иоанн, услышав об этом деянии от своего советника Гуго Нонанта, епископа Ковентри, спросил Лонгчампа, сделано ли это по его приказу. Юстициарий не стал отрицать. Тогда Иоанн приказал немедленно освободить Джеффри. Архиепископ прибыл в Лондон и пожаловался Иоанну, епископу и баронам на позорное обращение с ним. Иоанн распорядился, чтобы Лонгчамп предстал перед королевским судом. Юстициарий, хотя и не отказался открыто, откладывал свое появление со дня на день.
Тем временем волна возмущения Лонгчампом поднималась все выше. Джеффри был популярной фигурой в Англии. На ключевых постах Ричард оставил людей, которые сохранили преданность Генриху в его последней борьбе, и безусловная преданность Джеффри отцу была отлично известна и уважаема народом. Баронов возмутило то, что выскочка низкого происхождения позволил себе унизить сына короля и брата короля. Англичане, которых Лонгчамп от всей души презирал, пришли в ярость из-за того, что глумливый норманн отнесся с таким пренебрежением к самому английскому из всех сыновей покойного Генриха. И наконец, хотя он был епископом и папским легатом, но Лонгчамп осквернил святилище и поднял руку на высшее духовное лицо, чем оскорбил религиозные чувства нации. Его ненавидели все и повсюду, и возмутительный последний акт переполнил чашу терпения.
Иоанн почувствовал, что народ за него. Посоветовавшись с Уолтером Кутансом, он призвал епископов и баронов на совет, который должен был собраться в районе Рединга, и приказал Лонгчампу туда явиться. Совет собрался, однако Лонгчамп остался в Виндзорском замке и отказался предстать перед советом. Епископы отлучили его от церкви, и совет решил, чтобы иметь больше власти, перебраться в Лондон и, так сказать, ввести в курс дела народ.
Лонгчамп, узнав новости, тоже поспешил в Лондон, желая заручиться поддержкой горожан раньше, чем туда доберутся члены совета. По пути его отряд встретился с Иоанном и другой знатью. Последовала короткая стычка, во время которой был убит юстициарий Иоанна Джон де Плейнс. Однако отряд Лонгчампа был больше: ему удалось добраться до Лондона и укрыться в Тауэре.
Иоанн и почти все епископы и знать Англии прибыли в Лондон тем же вечером. На следующий день, 10 октября, они встретились с жителями города на площади церкви Святого Павла. Теперь совет был по-настоящему народным. Во всеуслышание были объявлены все претензии к Лонгчампу. По словам Гуго Нонанта, «он и его люди обобрали все королевство, не оставив мужчине ремня, женщине – нитки бус, а знатному человеку перстня. Ничего ценного не осталось даже у евреев. Он настолько опустошил королевскую казну, что во всех сундуках не осталось ничего, кроме ключей. И это всего за два года».
Главные люди королевства, связанные с Лонгчампом в правительстве, удостоверили, что он с презрением игнорировал все их советы и решал все дела только в свою пользу. Затем Уолтер Кутанс впервые представил общественности письма, которые Ричард дал ему в Мессине. В них содержалось условие, что, если Лонгчамп будет действовать вопреки советам тех, кто должен их ему давать, он должен быть смещен и главным юстициарием станет Уолтер Кутанс.
После этого собрание епископов, баронов и жителей Лондона сместило Уильяма Лонгчампа с должности главного юстициария и избрало на его место Уолтера Кутанса. Уолтер согласился не делать ничего без совета и согласия баронов казначейства и тех, которые названы в письме Ричарда. Иоанн, новый главный юстициарий и его советники дали жителям Лондона привилегии коммуны – формы городского управления, новой в Англии, при которой все горожане считаются одним целым, и эта собирательная личность является прямым вассалом короля без промежуточной юрисдикции какого-либо лорда. Жители Лондона, в свою очередь, дали клятву верности королю Ричарду и его наследникам и обещали, что, если он умрет, не оставив сына, они примут Иоанна своим королем. Таким образом, Иоанн достиг своей цели и был признан всеми заинтересованными лицами наследником трона.
В этот момент Иоанн предстает перед нами в лучшем свете, чем в любое другое время своей последующей карьеры. Он действовал обдуманно, руководствуясь здравым смыслом, совместно с ведущими людьми королевства и не пренебрегая их советами. Он понимал, когда надо остановиться, и не воспользовался временным господством, чтобы выдвинуть какие-либо претензии или потребовать права, на которые у него не было никаких разумных оснований. Иоанн показал себя достаточно проницательным, чтобы умерить пыл тех, кто его окружает, продемонстрировать желание подчиняться их суждениям. Одновременно у него хватило предприимчивости перехватить инициативу и позаботиться о том, чтобы было сделано все, что остро необходимо.
Тот факт, что смещение Лонгчампа было проведено упорядоченно, стал красноречивым свидетельством прогресса Англии при Генрихе II. Этот монарх научил всю нацию – и знать, и простых людей – уважать закон и подчиняться организованным действиям правительства. Авторитарный эгоизм феодальной знати, пользовавшейся неограниченной деспотичной властью в своих владениях, сменился чувством коллективной ответственности перед королем и страной.
Джеффри, изначальный повод для беспорядков, был возведен на епархию в кафедральном соборе Йорка в День Всех Святых 1191 года. Это был не тот большой собор, который известен нам сегодня, а более раннее строение, от которого осталась только крипта.
Падение Лонгчампа было полным. Он немедленно сдался, передав лондонский Тауэр и Виндзорский замок новому главному юстициарию, обещал отдать и другие замки и отдал своих братьев и домочадцев в заложники. Он действительно покинул некоторые замки, после чего бежал к своему родственнику в Дувр. Оттуда он попытался переправиться на континент, переодевшись в женское платье, но горожане его узнали. Припомнив, как месяцем раньше Лонгчамп публично унизил перед ними Джеффри, они протащили его по улицам города, после чего заперли в темном подвале под охраной. Все это сообщили Иоанну, который заставил Лонгчампа отдать все оставшиеся замки, и лишь потом был освобожден.
Побежденный юстициарий переправился во Фландрию 29 октября. Там он попал в руки неких людей, которых он оскорбил в Англии. Они удерживали его до тех пор, пока, по словам Роджера Ховеденского, он не «возместил им ущерб». Оттуда Лонгчамп направился в Париж, где заплатил епископу шестьдесят марок, чтобы его приветствовали процессией. Оттуда он вернулся в Нормандию, но там его никто не ждал, поскольку архиепископ Руанский, его преемник в Англии, распространил информацию о его отлучении по всей Нормандии. Где бы он ни появился, там сразу же прекращались богослужения и не возобновлялись, пока он не отбывал.
Тогда Лонгчамп послал гонцов к папе Целестину III и к королю с жалобой на то, что Иоанн и его приспешники изгнали его из королевства. В декабре папа послал письмо всем епископам Англии, предписав им разобраться, правда ли, что Иоанн или кто-либо еще применил насилие к Лонгчампу, заключил его в тюрьму или как-либо изменил «положение королевства, в котором оно пребывало, когда его величество отправился в Крестовый поход». Если это окажется правдой, епископы должны были собраться вместе и с зажженными свечами и колокольным звоном отлучить от церкви Иоанна и его людей.
Прикрываясь этим письмом, Лонгчамп, называя себя «милостью Божьей епископом Или, легатом апостольского престола и канцлером нашего повелителя короля», написал великому и почтенному Хью Авалонскому, который считался в Англии святым человеком. Он предложил святому созвать английских епископов и исполнить приказы папы. Иоанну следовало дать время до следующего сыропустного воскресенья, чтобы раскаяться. Но его помощники, среди которых Лонгчамп назвал Уолтера Кутанса, Уильяма Маршала, Джеффри Фицпетера, Уильяма Брюйера и Гуго Бардольфа, которым Ричард доверил управление страной в письмах от февраля 1191 года, должны были быть отлучены от церкви незамедлительно.
В дополнение к этому Лонгчамп отдельно назвал своего прежнего друга, Гуго Нонанта, епископа Ковентри, которого следовало осудить публично. Именно Гуго написал циркуляр, описывавший дурные деяния и падение Лонгчампа, со злобной радостью подробно описав, как бывший юстициарий сидел на берегу в Дувре, одетый в женское платье. У него в руках была палка и отрез коричневой ткани, якобы для продажи. Его обнял промокший и замерзший рыбак, только что с моря, который желал согреться в объятиях незнакомой женщины, и так был раскрыт его пол. Этого епископа, согласно указаниям Лонгчампа, следовало избегать всем, чтобы в будущем «одна больная овца не смогла заразить всю отару».
Ни святой Хью Авалонский, ни другие епископы не обратили внимания на эти письма папы и его легата. Вместо того чтобы отлучить от церкви врагов Лонгчампа, епископы встретились с юстициариями и лишили его епархии. Доходы от ставшей вакантной епархии Или отошли короне, взамен сокровищ, которые Лонгчамп из нее изъял.
Пять юстициариев, епископы и бароны написали Ричарду совместное письмо, в котором изложили все прегрешения Лонгчампа и сообщили о его смещении. Лонгчамп, со своей стороны, предупредил Ричарда, что Иоанн захватил королевство и теперь намеревается захватить корону.
Позиции Иоанна были сильными. Владение графствами Корнуолл, Девон, Сомерсет, Глостер и Дорсет давало ему контроль над всей Западной Англией. В своих владениях он обладал абсолютной властью и правил как король. Доходы с этих графств шли прямиком в его казну, и он ни перед кем не отчитывался за них.
Правда, он был недоволен, как распорядились замками, из-за которых он спорил с Лонгчампом предыдущим летом. В то же время он не рисковал открыто выступить против нового юстициария, захватив замки Ноттингем и Тикхилл, которые Уолтер Кутанс отдал под попечительство Роджера, констебля Честера. Роджер дал Иоанну возможность показать свое недовольство, повесив двух человек, которым Иоанн в свое время поручил эти замки, на том основании, что они якобы согласились накануне летом сдать замки Иоанну. Брат короля немедленно разграбил все земли, принадлежавшие констеблю Честера, которые находились в его юрисдикции, и его положение было настолько сильным, что центральное правительство не стало задавать вопросы.
Джеффри наконец официально стал архиепископом Йор ка и первым делом попытался уменьшить влияние Гуго Падси (Пюизе), епископа Дарема, который возглавил первоначальные протесты против его избрания. Противник оказался стойким и коварным. Гуго был внуком Аделы, дочери Вильгельма Завоевателя, а значит, троюродным братом Генриха II. Он стал епископом Дарема в 1153 году, и, являясь епископом и пфальцграфом Дарема, он имел графство под своей гражданской и церковной юрисдикцией. Он являлся давним союзником знатных семей севера и за свое долгое пребывание на высших постах графства успел скопить большое состояние. Он строил церкви, Галилейская часовня Даремского собора является хорошим примером его рвения в этом отношении. В 1190-х годах он уже имел сорокалетний опыт ведения дел в своей епархии.
Джеффри приказал Гуго явиться в Йорк и заявить о каноническом послушании ему. Гуго отказался на том основании, что он уже заявлял о послушании предыдущему архиепископу Роджеру Понт-л’Эвекскому, и нет никаких законов, обязывающих его делать это вторично. Тогда Джеффри отлучил его от церкви, но тот проигнорировал наказание и продолжал служить мессы. Узнав об этом, Джеффри приказал уничтожить алтари, на которых Гуго служил мессы, и разбить сосуды, которые при этом использовались.
Иоанн навлек на себя гнев сводного брата, проведя Рождество с Гуго в Ховеденском замке Йоркшира. Визит к одному из самых влиятельных людей Северной Англии показывает желание Иоанна завоевать симпатии и поддержку ведущих людей королевства, но брат не достиг своей цели и лишь навлек на себя неприятности. Поскольку он принимал пищу вместе с отлученным от церкви епископом, Джеффри отлучил от церкви и его. Гуго обнаружил, что Джеффри имеет некоторую власть в его провинции, поскольку многие стали избегать его. Люди отказывались разговаривать с ним, есть и пить в его компании. Тогда Гуго обратился к папе, и тот решил, что наказание было необдуманным и не имело разумных причин, и потому отменил его.
Тем временем Филипп вернулся со Святой земли. Его сердце буквально разрывалось от ненависти, зависти и злобы. Ричард остался на Святой земле во главе христианской армии. И Филипп стал обдумывать план, как причинить английскому королю наибольший вред в его отсутствие. В январе 1192 года он отправил гонцов к Иоанну, приглашая его приехать для разговора. Он предложил Иоанну руку своей сестры Алисы, которую Ричард окончательно и бесповоротно отверг, женившись на Беренгарии Наваррской, и обещал всяческую помощь в овладении Англией и Нормандией. Иоанн был достаточно глуп, чтобы поверить, и обещал приехать и все обсудить.
Элеонора узнала о заговоре и, зная коварство и двуличность своего младшего сына, поспешила из Нормандии в Англию. Там она обнаружила Иоанна, уже собравшегося отбыть во Францию. Королева-мать, архиепископ Руанский и другие юстициарии запретили Иоанну переправляться на континент, пригрозив отобрать все его замки и земли. Потерпев поражение, Иоанн отказался от своих планов.
Тем временем новый юстициарий и его советники управляли страной уверенно, и народ, уставший от угнетения Лонгчампа и его клики, был доволен. Только Иоанну было невыгодно, чтобы в стране царил мир. Его интересы проще было продвигать среди беспорядков, когда можно было натравить одну сторону на другую. Не видя возможности получить поддержку от преданных слуг Ричарда, которые теперь пришли к власти, и потерпев неудачу в заговоре с Филиппом, Иоанн принял предложенные Лонгчампом пять тысяч фунтов за то, что он поспособствует восстановлению в должности прежнего главного юстициария. Лонгчамп также заплатил внушительную сумму королеве Элеоноре и обещал еще больше.
Иоанн предложил ему приехать в Англию. Во время Великого поста 1192 года Лонгчамп сошел на берег в Дувре и остался в Дуврском замке вместе со своей сестрой и ее мужем. Следовать дальше он боялся. А Иоанн тем временем делал все возможное, чтобы заставить ведущих баронов королевства восстановить Лонгчампа в должности. Но все они ответили твердым отказом. Когда Уолтер Кутанс рассказал Элеоноре о бесчинствах Лонгчампа, она перестала отстаивать его правоту перед юстициариями. Они подкупили Иоанна двумя сотнями марок из королевской казны, и он тоже перестал оправдывать изгнанного епископа. Пребывая во власти общего негодования, юстициарии сообщили Лонгчампу, что, если он немедленно не покинет пределы страны, его заточат в тюрьму. Бывший главный юстициарий вернулся на континент в Чистый четверг 3 апреля 1192 года.
Этот эпизод показал Иоанну, что его влияние за пределами принадлежащих ему территорий ничтожно и знать, как и прежде, ему не доверяет. Судя по всему, он провел остаток 1192 года в своих владениях, занимаясь вопросами управления. Мирный промежуток был прерван в начале 1193 года, когда в Англии стало известно, что король Ричард на пути домой из Святой земли был схвачен его извечным врагом, австрийским герцогом Леопольдом.