Лебеди
Сбылась высокая вода в ту зиму.
Лёд стонал ночами.
И лебединая беда
Дрожала белыми плечами.
Мы жгли солярку у реки,
Кляня морозы и метели,
И горевали мужики,
Что лебеди не улетели.
Воздух, крики и плач потрясали.
Старцы к небу персты вознесли.
Не иконы, а веру спасали!
И спасли, наконец-то, спасли.
Они, впиваясь в полыньи
И в темноструйные быстрины,
Роняли мужественно дни
На злые зимние седины.
А мы бездарно из тепла
Лениво щурились наружу,
Где смерть холодная текла,
Лебяжьим взором меря стужу.
* * *
В квадратном омуте окна
Немного места занимая,
Стоит холодная луна,
Как ожидание, немая.
* * *
«Уезжай в свой родной околоток, —
Сердце мне иногда говорит, —
В край, где ласковый розовый лотос
Тишину озаряя, горит,
Где пропахшие потом и воблой
Рыбаки дружелюбны с тобой,
Где закаты сливаются с Волгой
И Моряна играет волной.
Не буду зажигать огня
И зря надеяться на чудо.
Ты не найдёшь уже меня,
Но я тебя не позабуду.
Открою форточку легко
В ночное бархатное лето
И отзовётся далеко
Никем не понятое это…
Уезжай от толкучки столичной,
От холодных бетонных оков
И живи своей жизнью привычной
В окруженье простых мужиков».
Но кружусь в суете безразличной
С парой сотен неизданных строк,
Пригвождённый суровой москвичкой,
Как в докучный гербарий листок.
* * *
Донимают дожди спозаранку
Ко всему безучастно черствы.
* * *
Злые ветры играют в орлянку медяками опавшей листвы.
Паутинные руша узоры, дико пляшут дожди и ветра.
На дне полуночи лежал угрюмый город
И было в нём пустынно и темно.
Лишь одиночества слепой безлунный холод
Глядел в моё бессонное окно.
И о жизни теперь разговоры начинаются рано – с утра.
Он звал меня. Я вышел в переулок,
В теснину небоскрёбную из тьмы.
Всё смешалось – предметы и тени.
Мокрый мир фантастично безлик.
И душа моя в этом смятеньи вся —
Безудержный ранящий крик.
О, как мой шаг неравномерно гулок
И руки неумелые немы!
О, как напрасен выцветший мой голос
На чёрном фоне ночи и судьбы!
О, Господи! Не верь мне ни на волос!
И за неведенье меня не осуди.
* * *
И снова на юг улетают крикливые птицы,
Осеннюю синь от зари до зари бороздя.
И я покидаю тоскливую эту столицу,
Асфальтовый сумрак в беззвучных накрапах дождя.
И снова, и снова встречаю унылые лица.