© Александра Глазкина, 2018
ISBN 978-5-4490-5769-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
– Тридцатник скоро стукнет! – стонет Марта, закатывая глаза.
Мне в такие моменты представляется тридцатник – невнятное существо в пыльно-сером плаще, притаившееся за углом и уже замахивающееся битой. Или нет, лучше, мешком, в котором ютятся несбывшиеся надежды, рухнувшие планы и неоправданные ожидания. В общем, все, что так пугает женщин на пороге нового десятилетия.
Мне Марту не понять. Во-первых, мне только двадцать четыре (что является постоянным объектом упреков со стороны моей отчаявшейся старшей подруги). Во-вторых, я свой жизненный план выполнила с лихвой, пусть даже не теми путями и способами, какие виделись мне в туманных мечтах. В-третьих, я не слишком-то и стараюсь ее понимать. Марта, при всем моем к ней расположении, – та еще любительница жаловаться и искать во всем и вся недостатки. Ей и повода не надо. Иногда мне даже кажется, что, появись сейчас в кафе прекрасный незнакомец, который опустится перед ней на одно колено, протянет кольцо с бриллиантом и предложит руку, сердце и особняк на набережной, Марта увидит лишь изъян в огранке камня и мусоринку на лацкане пиджака. Ну, или в чем там положено появляться принцам? А еще уточнит, не тот ли это особняк, рядом с которым расположена шумная ярмарка?
Сетования Марты растворяются в привычном шуме кафе: мягкой музыке, льющейся из динамиков; грохоте кофе-машины; звонках телефонов. Я бы добавила – и в гуле разговоров, – но стоит обвести взглядом зал, и уже понятно, что всемирная болезнь под названием «погрузись в свой айфон» давно и прочно победила тягу людей к общению. Во всем кафе, пожалуй, только мы с Мартой не поддаемся соблазну, хотя полноценным диалогом наше общение не назовешь. Подруга жалуется и хандрит, я, чуткая к ее эмоциям, киваю и поддакиваю в нужных местах. Я давно уже поняла, что Марте не нужны ни советы, ни даже слова сочувствия. Ей нужны лишь свободные уши, к которым, так уже вышло, прилагаюсь вся остальная я (красивее, успешнее и моложе).
Иногда я малодушно решаю, что в следующий раз найду благовидный предлог, чтобы отказаться от встречи, но не выдерживаю. Чувство долга перевешивает здравый смысл, пусть даже после монологов Марты я ощущаю себя уставшей.
Марта, извинившись, уходит в дамскую комнату, а я продолжаю неторопливо рассматривать посетителей, включаясь в свою любимую игру: мысленно навешиваю над их головами смайлики. Ну, те самые, которыми нещадно злоупотребляют в онлайн-переписке.
Клиенту, отчитывающему официанта за увядшие листья салата на тарелке, подойдет красный монстрик с трезубцем в руках, гневно раздувающий ноздри. Официанту, стойко выслушивающему претензии – унылый смайл, смахивающий пот со лба. Женщине за столиком в углу, чей ребенок увлеченно макает салфетки в малиновый соус, подойдет обезьянка, закрывающая глаза ладошками: смотреть на безобразие нет сил, но и прекратить самоволие невозможно. Девочка-подросток, то и дело расплывающаяся в довольной улыбке при взгляде на экран айфона, наверняка переписывается с любимым мальчиком. Вокруг ее светлой головы так и роятся смайлы с глазами-сердечками.
Что-то странное сегодня творится. Обычно солнечные смайлики преобладают над грустно-сердитыми. Даже если я играю в переполненном автобусе или в бесконечной очереди супермаркета. А сейчас, надо же, сколько негатива! Не иначе как официанты в кофе подмешали окислитель настроения! Или это от Марты разошлись кругами невидимые волны уныния?
– Браво! – раздается над моей головой восхищенный оклик, и на место Марты непринужденно опускается незнакомец.
Без кольца и предложения, да и прекрасным его назвать язык не повернется: вокруг внушительной лысины пушатся остатки седых волос, круглые очки с толстыми стеклами чудом держатся на кончике носа-картофелины, вокруг шеи в несколько слоев обмотан шарф в сине-оранжевую клетку. Типичный чудак-профессор из анекдотов. Я не удерживаюсь, и тут же пририсовываю над лысиной смайл с нервно дергающимся глазом. Ну, а уже потом реагирую:
– Простите?
– Вы так ловко угадываете эмоциональное состояние окружающих, что я загляделся и не заметил, как остыл мой кофе!
Так, только сумасшедших мне не хватало. Оглядываюсь нервно, ища Марту, но мой визави улыбается лукаво:
– Простите, я воспользовался положением и немного задержал вашу подругу. Уж больно не терпелось пообщаться с вами! Скажите, и давно вы так умеете?
– Что именно?
– Ну, сканировать эмоции.
Чудак подскакивает на месте от нетерпения, то и дело поправляя сползающие с носа очки. И, хотя я удивлена, как ему удалось разгадать мою игру, но вида не подаю. Произношу ледяным тоном:
– Не понимаю, о чем вы!
– Да, ладно, милочка, я вас не выдам! Напротив, я хочу предложить вам уникальную возможность свои способности, так сказать, закрепить и приумножить. Грешно такой талант в землю зарывать.
– И все же я не…
– Ладно, ладно, – он торопливо поднимается, – просто на минуту выйдите из образа недоверчивой барышни. Я подожду, пока вы с подругой наговоритесь, а потом позвольте мне продолжить нашу беседу! И, кстати, вы в курсе, что ваши смайлы не только отражают эмоции людей, но и влияют на них? По крайней мере, еще пару часов после воплощения? Так что аккуратнее!
Чудак, несмотря на внушительное брюшко, ловко выбирается из-за стола и уступает место вернувшейся Марте. Она поднимает аккуратно нарисованные черные брови:
– Ну, ты даешь! На минуту оставила, а к тебе уже клеятся! Правда, типчик тот еще. Не то, что…
И она ведет бровями в сторону окна, где в компании серебристого ноутбука устроился симпатичный блондин в стильном бежевом свитере. У Марты пунктик: где бы мы ни появились, она высматривает потенциальных кандидатов для флирта. Что возьмешь с незамужней девушки под тридцать? И все бы ничего, только Марта раздражается, когда в случае успеха (коим считается взгляд, брошенный в нашу сторону) знакомиться подходят… ко мне. Но я же не виновата!
У Марты слишком настойчивый вид. Над ее лбом ярким неоном горит вывеска: «Ищу мужа», а это всегда срабатывает в противовес. Я же своей личной жизнью вполне довольна, а происки Марты меня всегда забавляют. Ну, а как известно, ничто так не распаляет в мужчинах интерес, как полное безразличие к их особе. К тому же, мой внешний вид всегда дает подсказки для завязывания непринужденного диалога.
Правда, парень у окна – не вариант, уж больно он поглощен тем, что происходит в недрах его ноута. И Марта, вздохнув, возвращается к нашей содержательной беседе. А я с удивлением обнаруживаю, что при всей своей нелепости, мой давешний собеседник успел заронить искру интереса. Нет, ну, в самом деле, как он мог увидеть мои смайлы, витающие по залу?
Теперь вопрос в другом: как ненавязчиво избавиться от общества Марты? Если ее не остановить, печальный монолог о суетности жизни растянется на часы! Внезапно меня осеняет.
– Погоди минуту, – прерываю я Марту и достаю телефон, чтобы отправить сообщение.
– Не ты ли всегда негодуешь, когда собеседники утыкаются в гаджеты, – язвительно замечает подруга.
– Прости, это срочно. Забыла Юсси поручение дать.
Я быстро набираю текст, отправляю и жду. Через пару минут у Марты пиликает телефон.
– Надо же, – радуется она, – Лотта снова решила устроить распродажу! Только до трех часов. Поехали, а?
– Прости, мне нужно еще в магазин зайти за продуктами.
– Ну, тогда я побежала? – Марте хватает воспитания, чтобы уже принятое решение облечь в просящую форму.
– Да, конечно. Удачных покупок!
Она шлет мне воздушный поцелуй и, звонко цокая каблучками, уносится прочь, оставляя после себя флер сладковатых духов. Даже парень отрывается от ноутбука, чтобы проводить взглядом мою стройную подругу, вокруг которой от быстрого шага закручивается многослойная шифоновая юбка. Я не могу сдержать улыбку. Надо же, какой чуткий радар! Опасность знакомства миновала, а вот полюбоваться на девушку – всегда, пожалуйста!
Парень, оправдывая мою мысль про радар, тут же переводит взгляд на меня. Я поспешно гашу улыбку, но в этом нет необходимости, так как красавчика у окна уже загораживает широкой спиной мой резвый чудак, вновь устраивающийся в кресле напротив. Я жестом прошу его подождать и вновь тянусь к телефону.
– Опять? – смеется Лотта в трубку вместо приветствия. – Когда-нибудь ты меня разоришь!
– Ну, уж нет, – парирую я. – Марта одна тебе недельную выручку делает.
– Что, все так же невыносимо? Мир ужасен, все достойные мужчины женаты, а начальник – самодур?
– Ну, в целом, да…
– Зачем ты с ней общаешься тогда? – задает Лотта вопрос, который я и сама себе задавала уже не раз.
– Не знаю… Привычка и хорошее воспитание. Спасибо тебе!
– Не за что, пошла я ценники поменяю, пока Марта не приехала.
Лотта держит в старом городе магазинчик винтажной одежды. Ее клиенты, в основном, дамы преклонного возраста, ностальгирующие по давним временам и экзальтированные студентки, любящие щегольнуть сочетанием выцветших кружевных платьев и кожаных рюкзаков с принтом из черепов и костей. Марта, которая вообще-то одевается в салонах самых дорогих столичных дизайнеров, на общем фоне посетителей смотрится странновато. Но у нее необъяснимая тяга к винтажной одежде, которую она носит исключительно дома или на даче, а я этой слабостью (по давнему сговору с Лоттой) пользуюсь, когда мне нужно быстро и тактично избавиться от общества занудной подруги.
Все время нашего разговора мой спутник вертит в руках маленький кусочек картона, видимо, визитку. И, стоит мне положить трубку, решительно сует мне ее в руки:
– Вижу, вы девушка, которая не любит тратить время впустую, потому перейду сразу к сути. Меня зовут – Иржи Возвех, я – профессор психологических наук и ректор Института эмоций и сейчас ищу студентов для нового набора.
– Институт эмоций? Что-то я не помню в нашем городе подобного заведения! – хмурюсь я.
Профессор расплывается в улыбке:
– Ах, жаль, что вы не видите себя со стороны! Какой смайл недоверчивости и настороженности расцветает сейчас над вашей прелестной головкой! Милочка, если вы чего-то не замечали – это вовсе не значит, что оно не существует! Вы позволите?
Я киваю, и профессор подзывает официанта, чтобы принесли счет. После уютного полумрака, царящего в кафе, солнечный свет на улице кажется нестерпимо ярким, и я поспешно достаю из сумки любимые солнцезащитные очки с радужными стеклами. Профессор, который все это время услужливо придерживал меня под локоть, оглядывается и решительно тащит меня к ближайшему магазинчику с деревянной дверью, выкрашенной в традиционно яркий вишневый цвет.
– Как открыть эту дверь? – спрашивает он меня.
– Ну, потянуть на себя.
– Именно, – профессор радостно щелкает пальцами. – А теперь попробуйте войти, толкая дверь.
– Что за нелепость!
– Ну, же, смелее! Вы же хотите убедиться, что мой институт существует?
Чувствуя себя любопытной идиоткой, я подхожу ближе и толкаю дверь. К моему немалому изумлению, она поддается, и я едва не падаю внутрь. В последний момент профессор успевает меня схватить и придержать за руку. Но мгновения достаточно, чтобы увидеть фойе, выдержанное в солнечных, кремово-оранжевых тонах и пробковую доску с объявлениями.
– А теперь, – командует профессор, – входите, как положено.
Странно, но я не могу не подчиниться. Тяну дверь на себя и теперь уже вижу крохотный зал с зазывно поблескивающими этикетками винных бутылок. К нам уже оборачивается улыбчивый продавец, но профессор ловко закрывает дверь.
– Это фокус?
– Нет, милочка, это наглядная демонстрация многослойности нашего бытия. Вспомните, что вы чувствовали, когда не сразу соображали, как открываются двери. Тянули вместо того, чтобы толкать. И наоборот. А если на двери еще висели таблички: «от себя» или «на себя», то вы сразу нервничали, соображали лихорадочно и, конечно же, все путали. Масса эмоций: недоумение, раздражение, злость, облегчение, неловкость! Волшебный ключ, открывающий двери.
– Но тогда все люди, оказавшиеся в подобной ситуации, проваливались бы в ваш институт!
– Нет, потому что они не знают, что так можно туда попасть. Вы правы, на физическом, так сказать, уровне, в вашем городе нашего института нет. Есть только вход в него. Теперь вы знаете, какой именно: подумать и действовать вопреки законам физики. А теперь, – и он стучит ногтем по визитке, которую я еще держу в руках.
«Институт эмоций. Новый набор. Ознакомительная лекция: 17 сентября в 11.00. Вход – в двери магазинов и кафе. Просьба не опаздывать!»
– Значит, все же не любые двери? – спрашиваю я.
– Больницы, вокзалы, даже офисы – это место, где день за днем скапливается слишком много сильных эмоций, – терпеливо объясняет профессор. – Они создают помехи. А в магазине или кафе люди испытывают порой сильные по накалу, но непродолжительные по времени эмоции. Вот почему именно данные входы считаются оптимальными. Что ж, – резко закругляется он, – не смею задерживать! До встречи, надеюсь!
И, толкая дверь, исчезает. Я растерянно пробую повторить его путь, но на этот раз дверь не поддается. Тогда я тяну ее, вновь попадая в винный зал.
– Милая барышня, не робейте, входите! Уверен, мы подберем для вас отличное вино! Вам для дружеской вечеринки или, может, для романтического ужина? – спешит завлечь меня продавец.
Я поспешно отступаю и, после недолгих раздумий, возвращаюсь в кафе. Мне нужна чашка бодрящего кофе, чтобы успокоиться и здраво осмыслить произошедшее.