Институт реабилитации в Российском законодательстве. Возникновение, развитие, понятие, перспективы. Глава 2. Становление института реабилитации (А. П. Стуканов, 2007)

1. Зарождение, развитие и современное состояние института реабилитации в законодательстве зарубежных стран

Рассмотрение института реабилитации невозможно без применения историко-сравнительного подхода и исследования заложенного в основу данного явления принципа ответственности государства перед личностью.

Долгое время указанный принцип не находил закрепления в законодательстве зарубежных стран, говорившем лишь об ответственности обвинителей, судей, чиновников, доносителей и свидетелей, по вине которых состоялось привлечение к суду или назначение наказания.

Мысль о необходимости закрепления государственной ответственности перед невинно осужденным впервые была высказана Пуффендорфом в XVII в., однако дальнейшее развитие его предложение получило лишь в конце XVIII в., когда идея ответственности государства перед личностью получила широкий резонанс и привлекла к себе интерес общественности.

В. В. Бойцова и Л. В. Бойцова, чье исследование вопросов зарождения и развития института реабилитации может быть по праву признано фундаментальным, отмечают, что в 1781 г. Академия наук и художеств в Шалоне-на-Марне предложила премию за работу на тему «…каковы по началам естественного права лучшие и, вместе с тем, наименее обременительные для общества способы вознаграждения граждан, привлеченных прокуратурою к суду и признанных невиновными?», при этом авторы появившихся сочинений отдают предпочтение идеальному вознаграждению перед материальным, предлагая, например, возлагать на оправданного белую ленту с крестом и медалью, на лицевой стороне которой должно быть вычеканено: «признанная невиновность», а на другой стороне изображены две пальмовые ветви; дату вынесения оправдательного приговора следует считать национальным праздником[73].

Одновременно появляется большое количество теорий, обосновывающих необходимость законодательного закрепления ответственности государства. Далее перечислены некоторые наиболее интересные из них.

Теория профессионального (административного или функционального) риска, разрабатываемая Ларнаудом, Орландо, Пойтевином, Кехлером, основывается на сравнении государства с крупным промышленным предприятием, а риск государства она уподобляет риску предпринимателя.

Теория Хариоу приравнивает ответственность государственной казны к ответственности страховщика и предполагает, что страховая сумма должна вноситься населением в виде податей.

Теория филантропической ответственности государства отрицает юридическую обязанность государства возмещать вред и рассматривает вознаграждение лишь как пособие, выдаваемое несостоятельным и заслуживающим сострадания оправданным и освобожденным лицам.

Теории Меркеля и Тоблера проводят аналогию между причинением вреда третьему лицу при крайней необходимости и нанесением государством вреда при осуществлении им задач уголовного правосудия, с условием осуществления последним вознаграждения.

Согласно теории Филанджиери, если убытки причинены лицу, оправданному судом, неправильными, но не злоумышленными действиями публичных обвинителей, они должны возмещаться за счет особой казны. При злоумышленности неправильного обвинения потерпевший имеет право на иск о клевете к частным и публичным обвинителям.

Теория ограниченной ответственности государства Ленинга основана на положении, согласно которому, имея возможность обжаловать решение, потерпевший мог и предотвратить его исполнение, при этом государство свободно от ответственности. В последующем данная теория была взята на вооружение законодателями различных стран в части необходимости исследования правовых оснований и условий в каждом случае отдельно и необходимости установления ответственности государства особым образом.

Вместе с тем ряд юристов того времени отрицательно относились к идее ответственности государства, в частности Буддeye, Блюнчли, Цопфл, Геффтер, Пфейфер, Лоран, Штенгель. В обоснование своей позиции авторы указывали на то, что привлечение к суду есть акт принадлежащего государству верховного права юстиции, который не оставляет места понятию ответственности, а в вознаграждении видели стимул к совершению преступлений, к неискренности, запирательству обвиняемых, затрудняющим осуществление правосудия, отмечая, что материальные выплаты лягут тяжелым бременем на бюджет государства[74].

Несмотря на существование противоречащих друг другу точек зрения по поводу необходимости законодательного закрепления ответственности государства, именно позиция ученых, считавших его необходимым, получила поддержку законодателя в различных странах.

Первой страной, предпринявшей такую попытку, стала Пруссия, ее примеру затем последовали ряд государств Европы и Латинской Америки.

Закон, принятый в 1776 г. в Пруссии, закреплял право лица, подозреваемого в совершении преступления, задержанного до судебного разбирательства и освобожденного за недостаточностью доказательств из заключения, при установлении его полной невиновности на возвращение в полном объеме понесенных издержек, а также выплату из фондов суда денежной суммы в качестве компенсации, определенной в соответствии со всеми обстоятельствами дела.

В Тоскане (Италия) в 1786 г., находит свое законодательное выражение теория Филанджиери. Здесь была учреждена касса, в которую поступали денежные суммы, взыскиваемые в соответствии с судебными приговорами в виде штрафов.

Устойчивое правовое регулирование принцип ответственности государства находит в законодательстве кантонов и федеральном законодательстве Швейцарии. Конституция Женевы 1794 г. и Уголовно-процессуальный кодекс Женевы 1885 г. гарантировали возмещение ущерба в случае несправедливого лишения свободы, Федеральный Уголовно-процессуальный кодекс 1851 г. предусматривал компенсацию понесенных потерь при прекращении обвинения и оправдании.

Во второй половине XIX в. идея ответственности государства последовательно находит свое выражение в законодательстве Швеции, Мексики, Норвегии, Португалии, Дании, Австрии, Венгрии, Германии и Бразилии.

Следует сказать, что не всегда этот процесс проходил безболезненно.

Например, во Франции первые попытки законодательного закрепления принципа ответственности государства предпринимались еще в 1788 г. Людовиком XVI, который предоставил в Генеральные Штаты Ордонанс, сопровождавшийся декларацией о том, что он удивлен тем, что во Франции ничего не сделано для возмещения ущерба ошибочно осужденным лицам и что король рассматривает такое возмещение как долг правосудия. В 1790 г в проекте Уголовно-процессуального кодекса, переданного королем в Законодательное Собрание Франции, содержалась статья, обязывающая возместить ущерб невиновным за счет государства в размере, определяемом судом присяжных.

Однако Французская революция помешала проведению этой реформы, и лишь в 1895 г. Франция законодательно решила эту проблему, внеся соответствующие изменения в Устав уголовного судопроизводства.

В Испании принцип государственного возмещения просуществовал на законодательном уровне лишь в течение 15 месяцев, в нормах Уголовного кодекса 1822 г.

Предпринимались попытки изменить положение, когда государство и его органы обладают полным судебным иммунитетом, и в Англии, однако законодательного закрепления они так и не нашли. Например, Билль о компенсации за судебные ошибки, согласно которому суд должен был назначать возмещение невиновному лицу, оправданному после его несправедливого осуждения, был отвергнут Палатой общин еще на этапе обсуждения.

В результате в Англии сложилось правило, в соответствии с которым выплата компенсации незаконно осужденному могла быть произведена лишь на основе специального «частного закона», предусматривающего выплату возмещения пострадавшему лицу, а принцип государственной ответственности так и не нашел своего законодательного закрепления.

Вместе с тем огромное количество проблем существовало и в государствах, выбравших путь законодательного закрепления рассматриваемого принципа. Многие государства так и не смогли отойти от ограниченного характера ответственности государства.

Этот изъян заключался в том, что почти во всех странах был установлен ряд исключений при решении вопроса о вознаграждении лиц, которым государственными органами был причинен ущерб.

Так, в ряде государств предусматривалось вознаграждение для невиновно осужденных, отбывших наказание, но не признавалось право на вознаграждение оправданных граждан за безвинно понесенное предварительное заключение, поскольку считалось, что во втором случае лицо не претерпевает столь тяжких лишений, как в первом случае. Необходимость вознаграждения оправданных граждан за безвинно понесенное предварительное заключение с некоторыми оговорками признавали лишь некоторые кантоны Швейцарии, Дания, Венгрия, Германия, Норвегия и Швеция. В Швеции, например, такое право предоставлялось, если лицо было приговорено к более тяжкому, чем следовало, наказанию.

Данное решение законодателей поддерживали большинство юристов, среди которых Бонневиль-де-Марсанжи, Гейер, Жак, Штейнглейн, Филипс, Ленцман, Шварц, считавшие также, что ответственность государства невозможна при наличии в действиях подсудимого так называемой «процессуальной вины», включающей в себя процессуальное ослушание (попытка к бегству, попытка скрыть следы преступления, склонить свидетелей и соучастников к даче ложных показаний), ложное самообвинение, умышленное возбуждение уголовного производства[75].

Следуя предложению юристов, Австрия, Венгрия, Дания, Германия, Швейцария исключили компенсацию вреда лицам, навлекшим на себя обвинение.

Право на возмещение не возникало в Венгрии у граждан, покушавшихся на побег или арестованных во время него; старавшихся изгладить следы преступления, склонить свидетеля, эксперта к даче ложных показаний (заключений) или принимавших меры к тому, чтобы эти лица уклонились от дачи показаний (заключений), а также в случае, если они умолчали о доказательствах, на которых суд при вторичном рассмотрении дела основывался при постановлении оправдательного приговора. В Германии в возмещении ущерба отказывалось обвиняемым, вызвавшим предварительное заключение своими действиями или грубой небрежностью. В Дании, Норвегии и Швеции лица, вызвавшие арест своими действиями, также лишались права на получение компенсации, однако в Дании суд мог назначить вознаграждение соразмерно с условиями задержания, если эти действия можно было объяснить страхом, смущением, недоразумением.

Исключения устанавливались и по другим основаниям, которые современникам могут показаться неуместными. Например, в Венгрии вознаграждение не могло назначаться, если гражданин не обжаловал обвинительный приговор суда первой инстанции.

В Италии вознаграждение предоставлялось невинно осужденному, если тот в нем нуждался, отбыл в местах лишения свободы не менее трех лет, не дал повода к заблуждению суда своей виной или небрежностью, не присуждался до этого к двукратному наказанию в виде лишения свободы.

Кроме того, не во всех государствах возмещению подлежал одновременно и имущественный, и моральный ущерб, и если такая возможность была предусмотрена в скандинавских государствах, то в Швейцарии, Венгрии и Германии возмещение морального ущерба практически исключалось.

Достаточно сложным и неоднообразным был и процессуальный порядок реализации права на возмещение ущерба.

Во Франции, Италии, Мексике, Португалии, Испании и большинстве кантонов Швейцарии вопрос о компенсации решался судом, оправдавшим гражданина, иногда суд устанавливал и размер такой компенсации. При этом в кантоне Базельштадт заявление о возмещении рассматривал гражданский суд, а в Берне потерпевшему предоставлялось право выбирать уголовный или гражданский суд.

В Швеции и Норвегии был принят административный порядок, согласно которому прошения писались на имя короля и подавались министру юстиции.

В Дании для определения размеров возмещения, предоставляемого судом, постановившим приговор, велся особый гражданский процесс с участием потерпевшего, местного представителя государственного казначейства и следователя, в производстве которого находилось дело.

В Венгрии дело о возмещении ущерба рассматривалось судом, постановившим в первой инстанции приговор, впоследствии отмененный. В суд вызывался проситель для представления своего требования, а прокуратуре предлагалось дать мотивированное объяснение. Окончательное решение вопроса о наличии оснований выплаты вознаграждения производилось королевской курией – высшим судебным трибуналом Венгрии. На основании ее постановления министр юстиции определял сумму, подлежащую выплате.

В Австрии суд, проводивший разбирательство, или апелляционный суд, оправдавший подсудимого, постановлял об оправданности возмещения и сообщал о праве на компенсацию его обладателю, который в течение трех месяцев должен был подать в Министерство юстиции заявление о назначении возмещения ущерба. В случае несогласия с размером возмещения пострадавший мог обращаться в суды с апелляцией.

В Германии суд, принявший решение об оправдании в повторном судебном разбирательстве, выносил постановление о компенсации, после чего должен был сделать официальное заявление о возмещении ущерба районному атторнею, который далее посылал бумаги вышестоящему административному органу – министру юстиции, устанавливавшему размер компенсации.

Таким образом, вопрос о возмещении ущерба во многих государствах решался в административном порядке, что превращало компенсацию в своеобразный акт милости государства и подменяло собой правовое признание принципа ответственности государства.

Критикуя практику того времени, английский юрист Борчерд указывал, что возложение обязанности определения заслуженное™ и размеров компенсации на административные органы само по себе не может рассматриваться как ущемление прав граждан, однако обращение гражданина в суд с требованием о возмещении является более предпочтительным, поскольку пострадавшему предоставляются большие возможности при установлении размера ущерба[76].

Характерной особенностью конца XIX в. стало и то, что во многих странах законы предусматривали регрессное право государств в отношении должностных лиц, которые вследствие неосторожности или умысла вызвали причинение ущерба (Австрия, Венгрия, Дания, Италия, Португалия, Франция, Швейцария).

Несмотря на большое количество изъянов и ограничений, принцип ответственности государства перед личностью находит свое место в законодательстве ряда зарубежных стран и к концу XIX в. воспринимается как неотъемлемый признак правового государства.

На протяжении же всего XX в. вместе с развитием и совершенствованием законодательства принцип государственной ответственности, также развиваясь, получает детальную регламентацию в соответствующих правовых актах зарубежных стран.

В одних странах этот принцип находит место в Конституциях (Болгария), в других – в уголовно-процессуальных кодексах (Венгрия, Германия, Италия, Польша, Румыния, бывшие республики Югославии), в третьих— в специальных законах (Бельгия, Словакия, Финляндия, Чехия), в четвертых – в различных нормативно-правовых актах (США, Франция), в государствах же англосаксонской системы права, где источником права служит прецедент, данный принцип не находит законодательного выражения и встречается в так называемых «частных законах», предусматривающих лишь возможность предъявления требований к отдельным должностным лицам (Австралия, Великобритания).

Остановимся подробнее на современном состоянии законодательной регламентации института реабилитации в некоторых зарубежных государствах, в чем нам помогут проведенные А. И. Лубенским исследования[77].

В Болгарии общие основания имущественной ответственности за вред, причиненный государственными должностными лицами, предусмотрены Конституцией страны, согласно которой государство отвечает за вред, причиненный незаконными актами или незаконными служебными действиями государственных органов и должностных лиц, и граждане имеют право в соответствии с условиями, предусмотренными законом, на получение от должностных лиц возмещения за ущерб, причиненный указанными лицами при исполнении ими служебных обязанностей с нарушением закона.

В уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве Болгарии норм о порядке возмещения вреда, причиненного незаконным арестом или осуждением, нет. Специальное законодательство также отсутствует.

В Великобритании на протяжении длительного времени государство (Корона) и его органы обладали полным судебным иммунитетом и не отвечали в гражданско-правовом порядке за незаконные действия своих служащих. Однако постепенно этот иммунитет стал ограничиваться. В XIX в. Палата лордов постановила, что наделение какого-либо органа публичными функциями само по себе не порождает иммунитета. Было признано, что судебный иммунитет распространяется лишь на центральные правительственные органы, за которыми он был сохранен и после принятия в 1947 г. Закона о производстве с участием Короны, хотя в целом данный Закон предусмотрел ряд изъятий из судебного иммунитета государства.

В то же время в Законе прямо указано, что государство не отвечает за вред, причиненный при осуществлении функций правосудия. Это правило действует и в случае незаконного осуждения. Выплата компенсации незаконно осужденному может быть произведена лишь на основе специального «частного закона», предусматривающего выплату возмещения пострадавшему лицу.

Не предусмотрено ответственности государства и за действия полиции. Государство считается ответственным за деликты тех должностных лиц, которые были прямо или косвенно назначены Короной и получают жалованье из так называемого Консолидированного фонда (целевого фонда, формируемого из различных налоговых поступлений) или другого подобного фонда, образование которого утверждено Казначейством. Как следствие, ни полисмены, ни их «добровольные помощники» не считаются чиновниками Короны, и за их действия государство ответственности не несет. Однако с принятием Закона о полиции 1964 г. было установлено, что главный констебль отвечает за деликты, совершенные полисменами. Фактически выплаты возмещения за ущерб, причиненный незаконными действиями полисменов, производятся из средств местных органов власти.

В принципе допускается предъявление исков к служащим полиции, виновным в незаконном аресте или незаконном уголовном преследовании. Если же арест произведен на основе судебного приказа, требование о возмещении предъявлено быть не может, кроме тех случаев, когда судья вышел за пределы своей юрисдикции.

Предъявление исков к судьям за какие-либо действия, совершенные в пределах юрисдикции, в Великобритании исключено.

В Венгрии право на возмещение регламентировано нормами уголовно-процессуального законодательства. Таким правом обладают те лица, к которым применялось предварительное заключение или которые подвергались временному принудительному лечению в медицинском учреждении, если в отношении них уголовное судопроизводство прекращено на том основании, что деяние не является преступным либо было совершено не обвиняемым. Прекращение дела за недостаточностью доказательств не создает основания для предъявления требования о возмещении ущерба.

Право на возмещение возникает и в тех случаях, когда лицо, содержавшееся в предварительном заключении или подвергавшееся принудительному лечению, было оправдано на следующих основаниях: 1) в качестве предмета обвинения выступало деяние, не являющееся преступлением; 2) вмененное в вину деяние совершено не подсудимым; 3) не доказан факт совершения преступления; 4) не доказано, что преступление совершено подсудимым.

Если же оправдательный приговор выносится вследствие установления обстоятельств, препятствующих привлечению к уголовной ответственности (недостижение возраста, с которого наступает уголовная ответственность; психическое расстройство; необходимая оборона; крайняя необходимость и др.), то основания для выплаты возмещения отсутствуют.

Обвиняемый лишается права на возмещение в случаях, если он: скрывался от органов, осуществляющих уголовное судопроизводство; сбежал или пытался сбежать; старался ввести государственный орган в заблуждение, препятствуя проведению расследования, либо каким-либо образом дал повод подозревать себя в совершении преступления.

Основания для выплаты возмещения могут возникнуть и в результате ошибки во время производства по делу в суде.

Право на возмещение возникает, если на основании вступившего в законную силу приговора соответствующее лицо отбывало наказание в виде лишения свободы или подвергалось принудительному лечению в лечебном учреждении, а затем при производстве по вновь открывшимся обстоятельствам или при пересмотре дела в порядке надзора принято решение об оправдании или о применении более мягкого наказания либо установлено, что принудительное лечение было применено в отсутствие законных оснований.

Возмещение ущерба в результате пересмотра вступившего в законную силу приговора исключается, если:

1) обвиняемый во время первоначального производства по делу умолчал о фактах или доказательствах, которые затем послужили основанием для пересмотра приговора, вступившего в законную силу;

2) обвиняемый не приносил жалобы на вынесенный по его делу приговор;

3) по делу в конечном итоге был вынесен оправдательный приговор, но вместе с тем было назначено принудительное лечение в медицинском учреждении.

Иск о возмещении ущерба предъявляется обвиняемым в суд в течение шести месяцев после сообщения ему о пересмотре его дела. Если требование о возмещении заявляется в связи с тем, что к обвиняемому применялось предварительное заключение или что он подвергался временному принудительному лечению при производстве по делу, которое было затем прекращено в стадии предварительного расследования, то иск должен рассматриваться в том суде, к подсудности которого относилось бы данное дело.

Шестимесячный срок, установленный для предъявления иска о возмещении ущерба, течет с того дня, когда обвиняемого известили о вступлении в законную силу оправдательного приговора или о постановлении о прекращении уголовного дела либо о вступившем в законную силу решении, вынесенном при возобновлении производства по вновь открывшимся обстоятельствам или при производстве в порядке надзора. Если обвиняемый умирает до проведения производства по иску о возмещении ущерба или до истечения срока, установленного для предъявления данного иска, так и не предъявив иск, родственник, имеющий право на получение от него содержания, может просить о проведении такого производства или, соответственно, вправе в пределах установленного срока предъявить иск о возмещении ущерба.

Суд, получив заключение прокурора, определяет, удовлетворяет ли требование о возмещении ущерба вышеприведенным условиям, а затем направляет материалы министру юстиции, который, если находит требование обоснованным, определяет сумму возмещения, выплачиваемого за счет государства реабилитированному или, при соответствующих обстоятельствах, – его родственнику.

В Италии уголовно-процессуальным законодательством предусмотрена возможность возмещения ущерба незаконно осужденным, чьи дела пересмотрены по вновь открывшимся обстоятельствам. Право на возмещение имеют лица, оправданные в результате пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам на основании приговора Кассационного суда или суда, куда дело было передано на новое рассмотрение, но при условии, что они не способствовали судебной ошибке умышленно или по грубой неосторожности.

Размер возмещения должен соответствовать продолжительности «возможного лишения свободы или интернирования», а также последствиям осуждения для осужденного и его семьи.

Возмещение ущерба производится путем выплаты денежной суммы или, с учетом условий, в которых находится лицо, имеющее право на возмещение, и характера причиненного ущерба, путем установления пожизненной ренты. Лицо, имеющее право на возмещение, если оно этого желает, может быть помещено в учреждение, где оно будет содержаться за счет государства и ему будет обеспечено лечение или обучение.

В случае смерти осужденного, произошедшей до или в ходе пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам либо после вынесения соответствующего судебного решения о его реабилитации, право на возмещение предоставляется его супругу, родственникам по восходящей и нисходящей линиям, братьям и сестрам, а также лицам, находящимся в отношениях свойства первой степени.

Этим лицам, однако, не может быть определено возмещение в сумме, превышающей ту, которую мог бы получить сам оправданный. Унаследованное возмещение распределяется между заинтересованными лицами пропорционально ущербу, понесенному ими в результате судебной ошибки.

Ходатайство о возмещении представляется в ходе пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам или после его завершения. Во всяком случае, оно должно быть подано в течение 18 месяцев после вынесения определения об отмене обвинительного приговора без передачи дела на новое рассмотрение или с момента вступления в законную силу вынесенного при новом рассмотрении оправдательного приговора.

О поданном ходатайстве по поводу возмещения немедленно извещается министр финансов, который может вступить в дело для участия в определении размера возмещения.

Если обвинительный приговор отменен без передачи дела на новое рассмотрение, ходатайство о возмещении рассматривается той палатой Кассационного Суда, которая отменила приговор, а если приговор был отменен на объединенном заседании палат – то одной из палат по уголовным делам, по указанию председателя Кассационного Суда.

Когда оправдательный приговор вынесен судом, куда дело было передано из Кассационного Суда на новое рассмотрение, ходатайство о возмещении разрешается судом, вынесшим оправдательный приговор.

Судья обязан, даже при отсутствии соответствующей просьбы сторон, произвести проверочные действия, которые он считает необходимыми. Затем он передает материалы прокурору для получения от него письменного заключения. Подготовленное производство с заключением прокурора направляется в канцелярию, о чем сообщается сторонам.

В течение 20 дней заинтересованные стороны, их защитники, министр финансов или его представитель вправе знакомиться с имеющимися документами, снимать с них копии, представлять замечания, ходатайства и документы.

Судья по просьбе сторон или их защитников может, если к этому есть достаточные основания, продлить один раз срок ознакомления, но не более чем на 20 дней.

По истечении срока ознакомления судья разбирает дело о возмещении в совещательной камере. Заслушиваются прокурор, министр финансов или его представитель, заинтересованные стороны или их защитники.

Если дело не разрешается непосредственно Кассационным Судом, то решение, вынесенное по делу о возмещении, может быть обжаловано в Кассационный Суд, как по формальным основаниям, так и по существу. В Кассационный Суд могут быть представлены новые документы.

До вступления решения о взыскании возмещения в законную силу судья вправе, при наличии к этому оснований, постановить о выплате оправданному временного возмещения.

В Польше основания и порядок возмещения ущерба, причиненного незаконным арестом и осуждением, также предусмотрены уголовно-процессуальным законодательством, однако при определении объема причиненного ущерба, размеров и способов его возмещения применяются нормы гражданского права.

Осужденному, который в результате возобновления дела по вновь открывшимся обстоятельствам или пересмотра приговора в порядке чрезвычайной ревизии (надзора) был признан невиновным или виновным в совершении уголовно наказуемого деяния, предусмотренного нормой, устанавливающей менее строгую ответственность, принадлежит право на получение от Государственной казны возмещения за причиненный ущерб, а также удовлетворения за причиненную несправедливость, явившиеся результатом отбытия осужденным полностью или частично наказания, которое он не должен был отбывать.

Данное положение действует и в случае, когда производство, осуществлявшееся в результате применения процедуры возобновления дела по вновь открывшимся обстоятельствам или при пересмотре в порядке чрезвычайной ревизии (надзора), было прекращено в силу обстоятельств, которые не были учтены при первоначальном производстве.

Право на возмещение ущерба или удовлетворение возникает и при применении меры пресечения, если имеют место условия, указанные выше, а также в случае явно неправомерного временного ареста (предварительного заключения).

Судебная практика считает, что размер ущерба, причиненного незаконным осуждением к лишению свободы или незаконным арестом, должен исчисляться, исходя из разницы между имущественным положением осужденного, в котором он бы находился, продолжая оставаться на свободе, и тем имущественным положением, в котором он в действительности оказался, но с обязательным учетом и других причин, которые могли бы сказаться на его имущественном положении.

Удовлетворение за причиненную несправедливость предполагает компенсацию за перенесенные физические страдания, связанные с самим фактом применения незаконных мер либо вызванные полученными при этом телесными повреждениями или расстройством здоровья. Однако размер такой компенсации должен быть уменьшен с учетом заботы, проявленной государством в отношении незаконно осужденного (предоставление жилья, устройство на работу и т. д.).

Не возникает оснований для выплаты возмещения, когда первоначальный обвинительный приговор пересматривается с признанием осужденного невиновным или смягчается в ходе «обычного» производства (например, при рассмотрении дела по жалобе во второй инстанции, при производстве в суде первой инстанции, куда дело было передано на новое рассмотрение). Однако это не исключает права на получение возмещения в связи с явно незаконным арестом.

Под осуждением «на основании нормы, предусматривающей менее строгую ответственность» понимается не только осуждение на основе другой нормы, содержащей более мягкую уголовно-правовую санкцию, но также и осуждение на основе той же самой нормы уголовного права, но связанное с устранением из приговора постановления, ухудшающего положение обвиняемого (применения санкции в размере, превышающем обычный предел; указания на хулиганский характер совершенного преступления и т. п.), или с признанием определенных обстоятельств, смягчающих ответственность осужденного (совершение преступления в результате превышения пределов необходимой обороны и т. п.).

При решении вопроса о возмещении ущерба, причиненного незаконным арестом, сам факт признания лица, которое подвергалось аресту, невиновным недостаточен для того, чтобы считать арест явно незаконным, а соответствующее требование о возмещении – обоснованным. Вопрос о том, был ли временный арест произведен явно неправильно, должен решаться на основе анализа тех конкретных материалов, из которых исходил прокурор или суд, принимая решение об аресте.

Временный арест признается явно неправильным, если, например, полностью отсутствовали основания для применения данной меры пресечения (за преступление законом не предусмотрено наказание более строгое, чем год лишения свободы; к моменту принятия решения об аресте истек срок давности уголовного преследования; имелись другие обстоятельства, устраняющие возможность возбуждения уголовного судопроизводства, и т. п.).

Требование о возмещении подается в тот воеводский (областной) суд, в округе которого состоялось решение по делу в суде первой инстанции, а если требование связано с незаконным арестом – то в воеводский суд, в округе которого заинтересованное лицо было освобождено из-под стражи.

Воеводский суд разбирает дело по требованию о возмещении на заседании коллегии в составе трех судей. Такого рода дела должны рассматриваться в первую очередь. Судебные издержки не взыскиваются.

Решение воеводского суда по поводу возмещения ущерба может быть обжаловано в Верховный Суд.

В соответствии со сложившейся судебной практикой приводить точный расчет размера возмещения в подаваемом заявлении не требуется.

Рассмотрение дела по требованию о возмещении производится в соответствии с правилами уголовного судопроизводства. Отсюда, в частности, следует, что дело должно рассматриваться с участием прокурора и защитника. В то же время не допускается участие в качестве стороны представителя Государственной казны.

Лицо, которое заявляет требование о возмещении ущерба в связи с незаконным осуждением или арестом, принято именовать «потерпевшим» (а не гражданским истцом) с учетом его специфического положения. Делаемые им в суде заявления носят характер объяснения, пока суд не принимает решения допросить его в качестве свидетеля. В этом случае «потерпевшего» предупреждают об уголовной ответственности задачу ложных показаний.

Требования о возмещении могут быть предъявлены при неправильном осуждении в течение года после вступления в законную силу решения, дающего основание для такого требования, а при неправильном аресте – считая со времени вступления в законную силу решения, завершившего производство по делу.

Течение срока для предъявления требования о возмещении начинается со дня уведомления судом заинтересованного лица о соответствующем решении, дающем основание для предъявления требования о возмещении.

Обращение с требованием о возмещении не в суд, а в иной государственный орган не прерывает течения указанного срока.

В случае смерти обвиняемого право на возмещение предоставляется тому, кто вследствие исполнения незаконно назначенного наказания или явно неправильного ареста утратил:

1) полагающееся ему в соответствии с законом содержание от умершего;

2) постоянно получаемое им от умершего содержание, если, исходя из соображений справедливости, следует признать его право на возмещение.

Если обвиняемый, заявивший требование о возмещении ущерба, умер, право на это требование переходит к его супругу, детям и родителям.

Имеются в виду те случаи, когда смерть «потерпевшего» связана с фактом неправильного осуждения или явно незаконного ареста, т. е. когда незаконно применена смертная казнь, смерть наступила в результате телесного повреждения или расстройства здоровья, связанных с неправильным назначением меры наказания или применением явно незаконного ареста, смерть находится в причинной связи с неправильным осуждением или явно незаконным арестом.

Уголовно-процессуальным законодательством регулируется вопрос возмещения ущерба в случае незаконного осуждения или ареста и в Румынии, рассмотрение же соответствующих дел происходит по правилам гражданского судопроизводства.

Так, каждое лицо, которое было осуждено на основе судебного решения, вступившего в законную силу, обладает правом на возмещение ущерба, если при повторном рассмотрении дела судебным решением, вступившим в законную силу, установлено, что это лицо не совершило вмененного ему в вину деяния или что само событие преступления не имело места.

Однако в тех случаях, когда вынесение незаконного обвинительного приговора расценивается как преступление (так называемое незаконное применение репрессии), возмещение может быть взыскано потерпевшим лицом путем предъявления гражданского иска в уголовном деле по обвинению в незаконном применении репрессии. В данном случае не будет иметь значения, в какой стадии уголовного судопроизводства состоялась отмена незаконного обвинительного приговора.

Если оправдательный приговор при вторичном рассмотрении дела вынесен не по указанным выше основаниям (т. е. не в силу того, что преступление совершено не обвиняемым или что событие преступления не имело места), то может быть предъявлен гражданский иск к лицам, непосредственно виновным в вынесении незаконного приговора (ими могут быть, например, свидетель, эксперт или переводчик, которые преступно нарушили свои обязанности; лицо, представившее поддельный или подложный документ, и др.).

Наряду с незаконно осужденным имеет право на возмещение ущерба лицо, которое подвергалось аресту, если впоследствии уголовное преследование в отношении его было прекращено на том основании, что оно не совершило преступления или что событие преступления не имело места, либо если оно было оправдано по тем же основаниям.

При прекращении дела или оправдании по другим основаниям возможно предъявление гражданского иска к лицам, привлекаемым к уголовной ответственности за незаконное применение репрессии.

Не имеет права на возмещение ущерба лицо, которое в ходе предварительного расследования или при производстве в суде умышленно или по грубой неосторожности препятствовало или пыталось препятствовать установлению истины, при этом считается, что подобные действия обвиняемого могут послужить поводом к отказу в возмещении ущерба лишь в том случае, если проявленная им «процессуальная нелояльность» специально отмечена в судебном решении, которым была исправлена судебная ошибка. Вместе с тем пассивное поведение обвиняемого, не принимавшего действенных мер для доказывания своей невиновности, не может рассматриваться как основание к отказу в возмещении ущерба.

Иск о возмещении ущерба предъявляется лицом, которое было незаконно осуждено или арестовано, а после его смерти иск может быть поддержан или предъявлен лицом, которое находилось на его иждивении, в течение года после вступления в законную силу решения об оправдании, вынесенного после отмены ранее состоявшегося и вступившего в законную силу обвинительного приговора, или после вынесения решения о прекращении уголовного преследования.

Лица, обладающие таким правом, могут обращаться с иском о возмещении ущерба в уездный суд по месту своего постоянного жительства. Ответчиком выступает государство. Интересы государства представляет Министерство финансов.

Как уже отмечалось, рассмотрение иска о возмещении ущерба производится в соответствии с правилами гражданского судопроизводства, в рамках которого и осуществляется доказывание и определение размера ущерба, причиненного незаконным осуждением или арестом. Факт осуждения или незаконного ареста в предмет доказывания при рассмотрении дела по иску о возмещении ущерба не входит, ибо соответствующее решение по уголовному делу, удостоверяющее судебную ошибку, имеет преюдициальное значение.

Обжалование решения уездного суда по иску о возмещении ущерба производится также в соответствии с правилами гражданского судопроизводства.

В Румынии под ущербом, подлежащим возмещению в случае незаконного осуждения или ареста, понимается только материальный ущерб, причиненный соответствующему лицу в силу ошибки, имевшей место в ходе уголовного судопроизводства. Однако существование права на возмещение ущерба не обусловливается тем, что исполнение незаконно назначенного наказания было начато или что решение о незаконном аресте было реализовано. Право на предъявление такого иска не зависит и от того, в течение какого срока исполнялось незаконно назначенное наказание. В то же время продолжительность отбывания незаконно назначенного наказания может быть учтена при определении размера возмещения.

Право на возмещение ущерба не может также ставиться в зависимость от материального положения лица, подвергшегося незаконному осуждению или аресту.

Возмещение ущерба производится путем денежных выплат, причем денежные выплаты могут быть предусмотрены и в возмещение упущенной выгоды.

Возмещение ущерба может выражаться и в корректировании исчисления трудового стажа таким образом, что время, в течение которого лицо подвергалось незаконному аресту, включается в общий и непрерывный трудовой стаж. Включается в трудовой стаж и время отбытия незаконно назначенного лишения свободы с привлечением к исправительным работам.

На лице, предъявившем иск о возмещении ущерба, лежит обязанность доказывания факта причинения ущерба. При этом может возникнуть необходимость в доказывании таких обстоятельств, находящихся в связи с незаконным арестом или осуждением, как ухудшение имущественного положения, потеря трудоспособности по причине расстройства здоровья и т. п.

Румынское законодательство предусматривает сравнительно широкие возможности для предъявления к лицам, виновным в произошедшей судебной ошибке, регрессного иска. Если возмещение ущерба взыскано в порядке уголовно-процессуального законодательства, то государство вправе предъявить регрессный иск к лицу, которое злонамеренно или по грубой неосторожности создало ситуацию, приведшую к возникновению ущерба.

В порядке регресса отвечают не только те, кто привлечен к уголовной ответственности и признан виновным в допущенной судебной ошибке. Для наступления ответственности в порядке регресса достаточно доказать, что определенное лицо злонамеренно или по грубой неосторожности породило ситуацию, приведшую к причинению ущерба. Однако простые, незначительные ошибки, допущенные в ходе уголовного судопроизводства, не могут служить основанием для возложения на какое-то лицо гражданско-правовой ответственности в связи с незаконным арестом или осуждением.

Федеральное законодательство США (Свод законов) предусматривает возможность предъявления в Претензионном суде исков о возмещении ущерба, причиненного незаконным лишением свободы и осуждением.

Претензионный суд вправе рассматривать иски любых лиц, которые незаконно осуждены по обвинению в преступлении против Соединенных Штатов и подвергнуты лишению свободы.

Такого рода иски могут быть предъявлены в случае пересмотра обвинительного приговора на том основании, что истец невиновен в совершении преступления, за которое он был осужден; если истец признан невиновным при повторном рассмотрении дела; если истец был помилован на том основании, что он невиновен и необоснованно осужден.

Истец должен доказать, что он не совершал вмененных ему в вину деяний либо что его деяния, акты или упущения, находящиеся в связи с обвинением, не представляют собой преступления, направленного против федерации, штата или округа Колумбия, и что возбужденное против него уголовное преследование не явилось следствием его неправильного поведения или небрежности.

Размер присужденной компенсации не может превышать 5000 долларов.

В Финляндии действует специальный закон о возмещении, выплачиваемом из государственных средств лицам, которые, будучи невиновными, были незаконно заключены под стражу или осуждены.

Законом предусмотрено, что возмещение из государственных средств получают, во-первых, лица, которые были задержаны или заключены под стражу по подозрению в совершении уголовно наказуемого деяния и впоследствии признаны невиновными.

Во-вторых, возмещение выплачивается и тем лицам, которые полностью или частично отбыли наказание в виде лишения свободы на основании приговора, впоследствии отмененного.

Право на возмещение наступает независимо от того, были ли виновны в допущенной ошибке соответствующие должностные лица или они действовали добросовестно.

Размер возмещения определяется, исходя из суммы причиненного материального ущерба или понесенного убытка. Если ущерб или убыток не может быть исчислен в денежном выражении, то возмещение производится только в случае, когда это специально предусмотрено законодательством.

Требование о возмещении может быть заявлено в ходе производства по уголовному делу, по которому истец был необоснованно задержан или лишен свободы. Если по требованию о возмещении в ходе уголовного судопроизводства решение не принято, то заинтересованное лицо вправе предъявить иск к государству в общем суде первой инстанции.

Во Франции действует несколько вариантов возмещения ущерба, причиненного незаконным осуждением или арестом, причем некоторые из них существуют еще с XIX в.

Первый, носящий уголовно-процессуальный характер, предусматривает, что судебным решением, которым лицо, ранее осужденное, признано невиновным, может быть постановлено взыскать возмещение убытков, причиненных незаконным осуждением.

Данная система возмещения ущерба, причиненного незаконным осуждением, связана с процедурой пересмотра приговоров по вновь открывшимся обстоятельствам.

Если в результате пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам осужденный признан невиновным, суд может, по просьбе реабилитированного лица, постановить о возмещении ущерба, причиненного незаконным осуждением. В случае смерти лица право требования возмещения убытков принадлежит на тех же основаниях его супругу, а также родственникам по восходящей и нисходящей линиям.

Требование о возмещении может быть заявлено на любом этапе процедуры пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам. Однако вопрос о возмещении может быть разрешен только тем судебным решением, которым произведен пересмотр дела и осужденный признан невиновным. Требования о возмещении, поступившие после вынесения данного решения, к рассмотрению не принимаются.

Возмещение убытков взыскивается из государственных средств (государственного бюджета). Вместе с тем государство имеет право взыскать в порядке регресса выплаченную незаконно осужденному сумму с гражданского истца, заявителя о преступлении (в случае ложного доноса) или лжесвидетеля, по вине которых состоялось незаконное осуждение.

Предусмотрены также определенные меры по реабилитации незаконно осужденного в глазах общественности.

Если лицо, ходатайствовавшее о пересмотре дела, этого требует, определение или приговор, которым осужденный признается невиновным, вывешивается в населенном пункте, где состоялось осуждение, в коммуне по месту совершения преступления, в коммуне по месту жительства лиц, ходатайствовавших о пересмотре дела, и по его последнему месту жительства, если незаконно осужденный умер. Кроме того, определение или приговор суда о признании осужденного невиновным помещается в издании «Журналь офисьель», а выдержки из соответствующего судебного акта публикуются в пяти газетах по выбору судебного органа, вынесшего решение о невиновности. Публикации при этом производятся за счет государства.

Второй вариант, являющийся гражданско-процессуальным, позволяет привлечь к гражданско-правовой ответственности судей, виновных в злоупотреблениях по службе или в серьезных упущениях при исполнении своих профессиональных обязанностей, послуживших причиной незаконного ареста или осуждения.

Однако возмещение убытков в порядке данной процедуры может быть взыскано только в том случае, если будут представлены доказательства тяжкой вины магистрата в наступивших последствиях. Кроме того, применение этой процедуры осложнено множеством почти непреодолимых формальностей (необходимо получить предварительное разрешение первого председателя Апелляционного Суда, а при его отказе – разрешение палаты по гражданским делам Кассационного Суда и т. п.). Поэтому эта процедура практически не применяется.

Третий вариант представлен уголовно-процессуальным или гражданско-процессуальным порядком возмещения убытков при незаконном аресте, но может применяться лишь в случае, когда лицо, произведшее арест, привлечено к уголовной ответственности за посягательство на личную свободу.

Возмещение убытков может быть произведено при производстве по уголовному делу по обвинению в посягательстве на личную свободу или в порядке гражданского судопроизводства.

Размер возмещения не может быть ниже, чем 0,25 франка за каждый день незаконного ареста.

Данная процедура применяется еще реже, чем упомянутая выше.

Интерес представляет четвертый вариант возмещения ущерба, когда такая обязанность может быть возложена на гражданского истца.

В уголовном судопроизводстве потерпевший может заявить так называемый гражданский иск с целью возбуждения уголовного преследования в том случае, если прокурор официально отказал в возбуждении уголовного преследования или по каким-либо причинам воздержался от возбуждения уголовного преследования, не оформив свою позицию никаким актом. Предъявление гражданского иска (представление требования о возбуждении уголовного преследования) частным лицом при таких обстоятельствах влечет за собой возбуждение уголовного преследования.

При прекращении уголовного преследования, начатого по требованию гражданского истца, а также в случае вынесения оправдательного приговора, с гражданского истца может быть взыскано возмещение материального и морального ущерба, причиненного лицу, в связи с предполагаемыми преступными действиями которого возбуждалось уголовное преследование.

Порядок рассмотрения требования о возмещении ущерба различен в зависимости от того, в какой форме было принято реабилитирующее решение и какой орган его вынес.

При прекращении в стадии предварительного расследования дела, начатого по заявлению гражданского истца, обвиняемый, а также все лица, указанные в заявлении как подозреваемые (если даже не было принято решения о привлечении их в качестве обвиняемых), вправе требовать возмещения убытков либо в порядке гражданского судопроизводства, либо путем предъявления иска при производстве в органе уголовной юстиции.

В последнем случае иск о возмещении убытков должен быть предъявлен в течение 3 месяцев со дня вступления в законную силу постановления о прекращении уголовного дела, при этом право на возмещение убытков может возникнуть только в случае, когда дело прекращено вследствие отсутствия или недостаточности обвинительных доказательств.

Предъявление иска о возмещении оформляется путем вызова ответчика в исправительный трибунал. Исправительный трибунал истребует прекращенное дело и знакомит с ним стороны. Разбирательство по делу проводится в совещательной камере при закрытых дверях. В ходе разбирательства выслушиваются стороны или их защитники. Свое мнение излагает также прокурор.

Гражданский истец может быть обязан судом выплатить убытки лишь в том случае, когда установлено, что иск им предъявлен злонамеренно, недобросовестно или легкомысленно, причем обвиняемый должен представить доказательства вины гражданского истца.

Размер убытков, подлежащих взысканию с гражданского истца, определяется таким образом, чтобы потерпевший не оказался ни в проигрыше, ни в выигрыше.

При вынесении оправдательного приговора судом присяжных решение о возмещении убытков оправданному за счет гражданского истца принимается тем же судом (но без участия присяжных). До принятия решения выслушиваются мнения сторон и прокурора. Кроме того, суд может поручить одному из своих членов предварительно опросить стороны и ознакомиться с документами. После этого член суда докладывает дело в судебном заседании, сторонам предоставляется возможность высказать свои соображения, выслушивается мнение прокурора.

В случае, когда в исправительном трибунале вынесен оправдательный приговор на том основании, что в действиях подсудимого нет состава преступления, факт совершения преступления не установлен или деяние не может быть вменено в вину подсудимому, исправительный трибунал в том же приговоре постановляет о возмещении гражданским истцом, по требованию которого возбуждено уголовное преследование, убытков оправданному.

Согласно еще одному, пятому, варианту допускается возложение ответственности за ущерб, причиненный лицам, которые незаконно подверглись предварительному заключению, на государство. Однако в данном случае действует порядок, аналогичный порядку привлечения к гражданско-правовой ответственности магистров, виновных в злоупотреблениях, что затрудняет его практическую реализацию.

Тем не менее возмещение может быть присуждено лицу, в отношении которого применялось предварительное заключение в ходе производства, закончившегося вынесением решения о прекращении дела или оправдании (при условии вступления соответствующих актов в законную силу), если этому лицу в результате предварительного заключения причинен явно ненормальный и особой тяжести ущерб.

Решение о праве на возмещение убытков в связи с незаконным предварительным заключением принимается самостоятельно комиссией, состоящей из трех магистратов – судей Кассационного Суда в ранге председателя палаты или советника. Назначение членов комиссии (а также трех их заместителей) производится ежегодно по решению бюро Кассационного Суда.

Функции прокурора во время производства в комиссии выполняются должностными лицами генеральной прокуратуры при Кассационном Суде.

Прошение о возмещении убытков должно быть подано в комиссию в течение 6 месяцев со дня вступления в законную силу решения, дающего основание для предъявления такого рода притязаний. Разбирательство проводится и решение выносится в совещательной камере. Производство ведется по правилам гражданского процесса. Разбирательство является устным, заявитель может лично дать объяснения в обоснование своего ходатайства.

Решение, принимаемое комиссией, не мотивируется. Обжалование решения, вынесенного по поводу прошения о возмещении убытков, не допускается ни в какой форме.

Возмещение взыскивается из государственного бюджета. В то же время взыскание соответствующей суммы может быть произведено в порядке регресса с лица, которое по злому умыслу представило ложный донос, или со лжесвидетеля, по вине которого было незаконно применено или продлено заключение.

Анализируя существующие подходы к вопросу ответственности государства перед личностью и то, как этот вопрос решается законодателями зарубежных стран, можно выделить следующие сложившиеся направления: 1) закрепление ответственности государства перед личностью; 2) закрепление ответственности непосредственного причинителя вреда перед личностью; 3) закрепление иммунитета государства; 4) закрепление иммунитета государственных органов и должностных лиц.

Несмотря на такое многообразие направлений, изучение опыта зарубежных стран дает обширную почву для размышлений, позволяет выделить негативные и позитивные моменты для последующего развития положительного опыта в отечественном законодательстве.

Как отмечал H. Н. Розин, пример западного права указывает, что идея государственного вознаграждения невинно привлеченных к уголовному суду как идея юридической обязанности государства не только быстро усваивается положительным правом, но и усваивается в весьма широком объеме[78].

2. Зарождение и развитие института реабилитации в российском законодательстве

Институт реабилитации в современном своем значении возник не сразу.

Первое, отдаленное по своему правовому значению от принципа ответственности государства перед личностью, требование о возмещении ущерба лицу, в отношении которого обвинение «не удастся», содержалось в пространной редакции Русской Правды и относилось к так называемому частному преследованию.

В ст. 85 пространной редакции Русской Правды говорилось: «Все эти тяжбы решаются показаниями свидетелей из числа свободных (людей); если случится свидетелем быть холопу, то на суде ему не выступать; но если захочет истец подвергнуть ответчика испытанию (железом), то сказав так: "согласно показаниям этого (холопа), я беру тебя (для испытания железом), но беру тебя я, а не холоп", (он может) взять его (т. е. ответчика) для испытания железом; если удастся обвинить его, то он (т. е. истец) получает с него свое; не удастся обвинить его – платить ему за истязания гривну, ибо взял его (для испытания) согласно показаниям холопа»[79].

Не имея прямого отношения к принципу государственной ответственности, данное положение находит свое место на законодательном уровне, гарантирует выплату денежной суммы лицу, невинно претерпевшему определенные лишения в результате несостоятельного обвинения в совершении посягательства на чужое имущество. Кроме того, данное положение обеспечено силой государственного принуждения, в связи с чем заслуживает внимания.

В период царствования Петра I предпринимались попытки установить ответственность чиновников по искам лиц, пострадавших от их служебных действий; таким лицам позволялось «в партикулярных обидах бить челом» на должностных лиц и «искать с них судом, где надлежит»[80], однако дальнейшего развития они не получили.

Воинский артикул от 26 апреля 1715 г. закреплял следующее положение: «Салдаты и офицеры в великих преступлениях, как и прочие злодеи, могут быть пытаны, в сем нет сомнения, ибо в то время не яко салдат или офицер, но яко злодей почитается. Ежелиж он на пытке явится невинен, или от его величества, или фелтмаршала весьма прощен будет, то для невинности своей высокоповеренный чин свой может конечно паки отправлять, хотя он и в палачевских руках и на пытке был. Однакож иногда в сем деле бывает не без трудности до тех мест, пока над ним публично знамя не возложится. И тако чрез сие паки за честного причтен, и всем всеконечно запрещено будет, дабы ему сим впредь не попрекать»[81].

С 1834 г., когда был издан Указ, предусматривающий взыскание с судьи 200 рублей ассигнациями за каждый необоснованный удар кнутом, в России начинает развиваться положение об ответственности судей. В 1851 г. данная мера ответственности была заменена единовременным вознаграждением в размере от 10 до 160 рублей и введено правило об обязанности судей возместить наказанному все имущественные убытки, предоставить ему средства на лечение и на содержание до выздоровления, в случае же, если наказанный становился нетрудоспособным, суд должен был обеспечить его и его семью приличным содержанием.

В последующем ответственность судей находит свое выражение в ст. 366–377 Уложения о наказаниях 1885 г., ст. 677–682 Законов гражданских, ст. 1316–1331 Устава гражданского судопроизводства, начинают развиваться положения об ответственности «полицейских чиновников, виновных в неправильном исполнении приговора», и других лиц, «по упущению коих понес наказание невинный или же виновный излишне наказан».

Статья 677 Законов гражданских гласила, что «всякое должностное лицо, которое из корыстных или иных личных видов, по суду доказанных, через принятие каких-либо противозаконных мер или иные, также противозаконные, по службе действия, причинит кому-либо вред или убытки по имуществу, не только подвергается за сие наказанию, в законах определенному, но обязано сверх того вознаградить за сии убытки и вред»[82].

Ответственность судей конкретизировалась в ст. 678 Законов гражданских, согласно которой судьи, постановившие, умышленно или по неосмотрительности и невниманию к делу, окончательный приговор, вследствие которого понес наказание невинный, не только подвергались наказанию, но и обязывались вместе с тем возвратить неправильно осужденного за свой счет из места ссылки или заключения и заплатить приговоренному таким образом к наказанию уголовному от 100 до 600 рублей, а понесшему наказание исправительное – от 10 до 60 рублей, в зависимости от строгости наказания, его продолжительности и других обстоятельств, отягчающих участь осужденного. Кроме того, по иску осужденного судьи должны были возместить все понесенные им имущественные убытки. В случае если невинно осужденному был причинен вред здоровью, судья обязывался возместить ему средства на излечение и содержание на период болезни; если же вследствие такой болезни осужденный лишился возможности содержать себя и семью, ему назначалось содержание. Судьи освобождались от ответственности, если при пересмотре дела осужденного было «разномыслие на счет его изобличения».

В соответствии со ст. 680 Законов гражданских, если по неправильному приговору осужденный понес наказание свыше установленной законом меры, то судьи отвечали только за те убытки, которые были причинены имуществу осужденного, или когда достоверно известно, что именно усиление наказания повергло осужденного в болезнь, лишившую его способности добывать себе средства на пропитание. Если этого условия нет, то исправление неправильного приговора ограничивается изменением срока наказания или заменой одного наказания другим.

Несмотря на то, что ст. 677–680 Законов гражданских, казалось бы, предусматривали ответственность судей за неправильные решения без каких-либо изъятий, цивилист И. М. Тютрюмов отмечал, что «на основании суждений Государственного Совета, высказанных им при рассмотрении действующих законов (ст. 677–680), можно прийти к заключению, что судья должен отвечать за причиненные им убытки, независимо от умысла и корыстных или иных личных видов побуждений, когда он действовал неосторожно или неосмотрительно. Ошибочное же толкование закона само по себе не может служить справедливым основанием к привлечению судей к имущественной ответственности»[83].

Позиция ученого была в последующем поддержана и законодателем.

Н. И. Лазаревский отмечает: «Статьи 1316–1330 Устава гражданского судопроизводства установили не только новый порядок ответственности должностных лиц, они установили новое основание для нее: нерадение, неосмотрительность и медленность, хотя бы они и не вызывались "корыстными или иными личными видами, по суду доказанными", как то раньше требовала 677-я статья Законов гражданских. Таким образом, материально-правовой основой ответственности должностных лиц в порядке гражданского суда по действующему русскому праву является ст. 1316 Устава гражданского судопроизводства, устанавливающая имущественную ответственность должностных лиц не за всякую вину, а лишь за неосмотрительность, нерадение и медленность»[84].

Порядок предъявления иска осужденным регламентировался ст. 1331 Устава гражданского судопроизводства. Для заявления иска к чинам окружного суда и мировым судьям требовалось получение разрешения судебной палаты, а к председателям, чинам и прокурорам высших судебных установлений – разрешение Соединенного присутствия 1-го и кассационных департаментов Правительствующего сената. Признав, что жалоба может подлежать удовлетворению, палата или сенат направлял копию просьбы обвиняемому для дачи объяснений. По истечении установленных сроков в закрытом заседании после предварительного заслушивания докладов одного из членов и заключений прокуратуры постановлялось решение. В случае признания просьбы, заявленной в иске, подлежащей удовлетворению назначался окружной суд, в который проситель мог обратиться с иском о вознаграждении.

Следует согласиться с высказыванием Н. И. Лазаревского о том, что «существующая постановка гражданских исков, основанная на преступлениях должности, сводится к выдержанному отказу в правосудии»[85].

Итак, можно сделать вывод, что ответственность должностных лиц была ограниченной, устанавливалась не за всякую вину, а «лишь за неосмотрительность, нерадение и медленность». Ошибка же, вызванная неверным толкованием закона, не считалась поводом для наступления такой ответственности. Сложная процедура возмещения убытков и вреда делала последнюю и вовсе декларативной. Ответственность государства не предусматривалась.

Нормы, относящиеся к вопросу о вознаграждении лиц, пострадавших от привлечения к уголовному суду, содержались и в ст. 32, 121, 780, 781, 783 Устава уголовного судопроизводства, которые допускали взыскание вознаграждения либо с частного лица, выступившего обвинителем, но не потерпевшего от преступления, без каких-либо ограничений, либо с потерпевшего, возбудившего судебное преследование оправданного, который отвечал перед ним только в случае своих недобросовестных действий: при искажении обстоятельств происшедшего, даче ложных показаний, употреблении иных незаконных или предосудительных средств. Что же касается ответственности должностных лиц, то ст. 782, 784 Устава уголовного судопроизводства предусматривали те случаи, когда должностные лица, в том числе прокурор и судебный следователь, действовали пристрастно, притеснительно, недобросовестно и тем самым вызвали привлечение к суду лица, впоследствии оправданного. Однако в сенатской практике понятие «оправданный» толковалось ограничительно, буквально: имелись в виду граждане, в отношении которых состоялся оправдательный приговор. В связи с этим, значительная часть пострадавших от уголовного преследования оставалась без защиты.

Вопросы, связанные с компенсацией ущерба, причиненного несправедливым привлечением к уголовной ответственности или осуждением, нашли свое место в Объяснительной записке к проекту новой редакции Устава уголовного судопроизводства, подготовленной Комиссией по пересмотру законоположения по судебной части. Комиссия указала на нецелесообразность сохранения прежней редакции ст. 781 Устава уголовного судопроизводства, отвергая положение, согласно которому обвинители, свидетели, эксперты, действовавшие добросовестно, не подлежат ответственности за содействие возбуждению преследования, поскольку другие правовые постановления предусматривают обязательность донесения. В обоснование приводились следующие доводы: во-первых, свидетели связаны присягой, дав обязательство показывать все известное по делу, а во-вторых, нельзя игнорировать то, что некоторая доля вины падает на должностных лиц, виновных в неосмотрительном привлечении обвиняемого к следствию и суду. В итоге Комиссия пришла к заключению о необходимости отменить ст. 781 Устава уголовного судопроизводства и соединить ст. 121 со ст. 782, введя постановление о том, что на частное лицо – обвинителя может быть обращено взыскание, если суд признал обвинение недобросовестным. Далее Комиссия высказалась за введение института вознаграждения лиц, понесших наказание в результате судебной ошибки и при полной добросовестности участвовавших в деле частных и должностных лиц вследствие несчастного стечения обстоятельств. Вознаграждение, по мнению членов Комиссии, должно быть принято государством на себя и не может рассматриваться как предмет одной общественной благотворительности. Однако в проект новой редакции Устава уголовного судопроизводства было внесено положение совершенно иного толка, согласно которому в чрезвычайных случаях, когда «представляются особые уважения» к вознаграждению оправданного подсудимого, о коем, вследствие обнаружившихся доказательств его невиновности, дело было возобновлено и вступивший в силу обвинительный приговор отменен, суду дозволялось ходатайствовать перед Императорским Величеством через министра юстиции о вознаграждении подсудимого, невинно понесшего наказание, причем министр юстиции должен был предварительно обсудить вопрос с министром финансов.

В ст. 26, 938, 958 Устава уголовного судопроизводства частично получила отражение идея о необходимости восстановления доброго имени и репутации жертв судебных ошибок, допускавшая восстановление прав и чести невинно осужденного во всякое время, несмотря ни на протечение давности, ни на смерть осужденного.

Дореформенное законодательство предусматривало, помимо мер, указанных выше, возможность опубликования сообщений о невиновности должностных лиц, преданных суду, с публичным оглашением по требованию оправданных печатными указами от департаментов или общих собраний Сената, в которых окончательно рассмотрены дела об этих лицах. Однако данная норма была упразднена и не вошла в Устав уголовного судопроизводства на том основании, что в условиях гласности уголовного процесса каждый оправданный сам может позаботиться об опубликовании приговора суда.

Таким образом, к концу XIX в. законодательно оформленная ответственность государства отсутствовала, имели место лишь отдельные случаи, носившие характер актов милости.

Как отмечал Н. Н. Розин, в 1901 г. было выдано из средств государственного казначейства по 500 рублей крестьянам Панфилову и Финову, невинно приговоренным к каторжным работам, в 1903 г. было выдано вознаграждение в 100 рублей крестьянину Сыченко, невинно приговоренному к тюремному заключению, и в том и в другом случае вознаграждение было назначено по особому Высочайшему повелению[86].

Некоторыми лицами, например сенатором Буцковским и главным военно-морским прокурором Янкевичем-Яневским, были пожертвованы особые капиталы для выдачи такого вознаграждения.

На рубеже XIX–XX вв. в среде ученых формируется устойчивое мнение, что «государство не только de lege ferenda, но и de lege lata должно быть признано ответственным за противозаконные действия и упущения должностных лиц, безразлично судебного или административного ведомств, совершенные ими по должности, каковая ответственность вытекает из самой природы государства как юридического лица и из понятия должности и учреждения»[87].

Ответственность казны, как указывает Н. И. Лазаревский, проникла в наше право благодаря тому, что потребность установления ответственности государства за убытки, причиненные чиновниками, давно уже сознавалась, и благодаря тому, что некоторые постановления судебных уставов, сами по себе не имевшие в виду устанавливать ответственность казны, позволили судам рассматривать иски к казне об убытках, а ввиду отсутствия в нашем законодательстве каких-либо материально-правовых норм для этих исков к ним практически оказалось необходимым применять ст. 684 и 687 Законов гражданских и другие постановления об ответственности[88].

К числу первых шагов в решении вопроса об обязанности государства компенсировать причиненный гражданину ущерб, как отмечают В. В. Бойцова и Л. В. Бойцова, можно отнести принятие Закона от 1 мая 1900 г, установившего, что расходы по возвращению в прежние места жительства ссыльно-каторжных, признанных судом невинно осужденными, а равно их семейств принимаются на счет казны[89].

Последующие же попытки законодательного установления ответственности государства относятся к более позднему периоду – второй половине XX в., когда принцип государственной ответственности за ущерб, причиненный жертвам необоснованного уголовного преследования получает надлежащее законодательное признание, несмотря на то, что необходимость принятия на себя государством такой обязанности осознавалась общественностью ранее и служила предметом исследования для многих русских юристов, которые всесторонне обосновали идею реабилитации, осветили историю правового института вознаграждения невинно пострадавших в ходе уголовно-процессуальной деятельности граждан и выдвинули предложения относительно совершенствования соответствующего законодательства России[90].

П. И. Люблинский, отмечая публичный характер отношений, возникающих между государством и гражданином в связи с компенсацией ущерба, понесенного оправданным лицом, указывал, что незаконное подследственное задержание, а тем более осуждение наносят непоправимый вред не только частным, но и общественным интересам. Разрыв хозяйственных связей лица с обществом, лишение его заработка подрывает экономическое состояние государства. Граждане, озлобленные против государственного строя, выбросившего их на улицу, «несколько уже затронутые во время заключения под стражей заразой преступных склонностей», могут легко пойти под влиянием безысходной вражды по дороге преступлений. Нарушения справедливости в области правосудия причиняют государству и нематериальный урон, поскольку оказывают развращающее влияние на психику гражданина, деформируют его правосознание, порождают отчуждение в обществе, вызывают неуважение к закону и должностным лицам. Поскольку нанесенный материальный и нравственный ущерб подлежит возмещению в публичных интересах, публично-правовые отношения в связи с компенсацией вреда жертвам судебных ошибок нельзя втиснуть в цивилистические конструкции[91].

Подчеркивая важность гражданского права, регулирующего общие вопросы возмещения вреда, Н. И. Лазаревский справедливо отмечал, что установление ответственности казны на основании государственно-правовых соображений было бы страшно затруднено, если бы в гражданском праве и в вдохновляемой им общей теории права твердо держались того положения, что ответственность без вины невозможна. В связи с этим автор делал заключение: «Специфическая особенность этого вида отношений и ответственности за вред по сравнению с гражданско-правовой ответственностью сводится единственно к тому, что тут к аналогичным имущественным отношениям привходит то условие, что убытки причиняются не частными лицами один другому, а органом власти лицу, этой власти подчиненному. Поэтому общие начала ответственности за вред можно прямо заимствовать у цивилистов… и затем эти общие начала следует так или иначе видоизменить, сообразно привходящим публично-правовым элементам рассматриваемого вида ответственности»[92].

Вместе с тем и П. И. Люблинский, и Н. И. Лазаревский критиковали механическое перенесение теорий иных отраслевых наук в область отношений между гражданином и государством по возмещению вреда, нанесенного неправомерным уголовным преследованием.

Скажем, П. И. Люблинский полагал неправильным приравнивание ответственности казны к ответственности страховщика, поскольку данная концепция неверно ссылается на договор страхования, ибо в данном случае и характер вреда иной, и размер компенсации определяется не величиной взносов, а значением признаваемых государством публичных интересов. Теорию крайней необходимости П. И. Люблинский, допуская общеобязательность этого принципа в частном праве, также признавал непригодной для публичного права. Теория филантропической обязанности государства, по мнению ученого, способствует недооценке юридической обязанности государства возместить ущерб: филантропия, относясь к сфере нравственности, иногда противоречит даже справедливости; закон же строится не на чувстве, а на разуме, при такой постановке вопроса нематериальный ущерб остался бы невозмещенным, поскольку воздаянием за понесенную несправедливость является не филантропия, а присвоенное пострадавшему, как корректива этой несправедливости, право на вознаграждение. Также П. И. Люблинский отмечал, что риск государства нельзя уподоблять риску предпринимателя, как это делает теория предпринимательского риска, ибо интересы государственной власти не тождественны интересам корысти, личной выгоды[93].

Интересными представляются рассуждения H. Н. Розина, который указывает, что при рассмотрении вопроса об установлении так называемой «аквилианской вины», в силу которой ответственным признается каждый, причинивший другому вред своими умышленными или неосторожными действиями, следует учитывать, что понятие вины имеет частноправовое начало и неприменимо к государству, кроме того вина, при формальной законности действий должностных лиц, не может быть установлена и даже вовсе отсутствует. Далее ученый приводит собственную цепочку умозаключений, колеблясь с ответом на вопрос о последствиях причинения вреда законными действиями должностных лиц. Его рассуждения представляются нам интересными в связи с их практической значимостью и возможностью сопоставления с современными положениями правовой доктрины. В итоге ученый отмечает следующее: «Судебный приговор, по ошибке осудивший невиновного; мера пресечения, принятая по отношению к невиновному, – действительно скрывают в себе существенный внутренний порок, так как направляются против лиц, против которых не должны направляться, к которым у государства нет названного правоотношения, – этот приговор и эти меры не соответствуют действительной воле законодателя и истинным задачам и целям правосудия. Но противоправные с точки зрения основ уголовного права, эти действия правомерны с точки зрения процессуального права, в области особого процессуально-юридического отношения, которое создается между лицом, привлекаемым к уголовному суду, и органами правосудия. Действия эти совершаются в пределах законных полномочий органов судебно-следственной власти, с соблюдением законных предположений и форм, и скрытый внутренний порок их не лишает их законного характера и не делает причиняемого ими вреда противозаконным. Таким образом, изложенная аргументация в сторону обоснования юридической обязанности государства вознаградить указанный вред – падает»[94].

Потерпевший и должностное лицо, по мнению ученых, не являлись субъектом ответственности за вред, причиненный в результате деятельности органов уголовной юстиции, ответственным выступало само государство. В такой ситуации уместна дисциплинарная ответственность должностного лица, а материальная ответственность правомерна и политически оправданна лишь при злоупотреблении вверенными служащим полномочиями, грубой небрежности, приближающейся к умыслу. Между тем авторы не исключали возможности в будущем, при большом росте сил государства, в случае установления в деяниях должностных лиц преступлений взыскивать в возмещение понесенных государством расходов соответствующие суммы с виновного, не исключалась и возможность возложения на казну субсидиарной ответственности за деятельность чиновников[95].

Следует сказать, что многие положения, обоснованные русскими юристами, в частности тезисы о том, что компенсация вреда невинно пострадавшим гражданам выступает в качестве необходимой основы, предпосылки правового государственного строя, средства укрепления доверия между гражданином и государством; о соотношении гражданского и государственного права и их роли в процессе установления и регулирования государственной ответственности; о том, что непосредственная ответственность должностных лиц перед гражданами в случае причинения ущерба в сфере уголовного правосудия не имеет под собой достаточной юридической, политической, социальной почвы, в настоящее время нашли законодательное признание.

Несмотря на всестороннее теоретическое обоснование необходимости установления ответственности государства перед личностью, утверждение данного принципа в действительности проходило с трудом.

Как указывает Г. 3. Климова, «ценные рекомендации русских юристов после Великой Октябрьской революции были незаслуженно забыты. Разрушение "буржуазных" юридических институтов сопровождалось отрицанием прежних правовых идеалов и, в частности, права на предъявление исков к государству. Нигилистическое отношение к субъективным личным правам выразилось и в том, что изучение проблемы ответственности власти практически прекратилось. В условиях экономической нестабильности, финансовых трудностей власть отказалась принять на себя обязанность компенсации ущерба, причиненного неправомерными актами своих органов. Установление общего правила об ответственности государства было признано опасным ввиду возможного ущемления авторитета государственной власти и предполагаемых высоких государственных расходов. Поскольку принцип разделения властей отрицался, и государственные органы рассматривались в качестве элементов интегрального аппарата государства, они не признавались ответственными за причинение ущерба в публичной сфере, за исключением строго ограниченных законодательством случаев. Государство как таковое не подлежало привлечению к суду: презюмировалось, что социалистический строй исключает нарушение прав граждан народной властью. Безответственность также являлась зеркальным отражением теории обострения классовой борьбы в период построения социализма: мощь государства следовало всемерно укреплять, а не ослаблять, поэтому сами дискуссии о расширении его ответственности были признаны излишними. В условиях господства административно-командной системы власти было не принято говорить и писать о следственных и судебных ошибках, о необходимости возмещения гражданину причиненного вреда. Государство во многом игнорировало свои обязанности перед гражданами, пострадавшими от незаконной деятельности органов дознания, предварительного следствия и суда»[96].

«На реабилитацию утвердился упрощенный взгляд – как на признание невиновности обвиняемого (подсудимого, осужденного). Из нее исключалось едва ли не самое основное – компенсационные и правовосстановительные меры, которые призваны возвратить гражданину прежнее имущественное и социальное положение»[97], – отмечает М. И. Пастухов.

Гражданский кодекс РСФСР, введенный в действие 1 января 1923 г., в ст. 407-а содержал положение об ответственности госучреждений, в том числе судебных, следственных органов и прокуратуры, за служебные действия их должностных лиц в области административного управления, однако ответственность госучреждений наступала лишь в случаях, особо указанных законом[98]. Названная статья отсылала к несуществующим нормативно-правовым актам, а также предусматривала ответственность госучреждений, а не государства непосредственно, что не позволяет говорить о надлежащем законодательном закреплении рассматриваемого принципа.

Еще одним нормативным актом этого времени, содержащим положения об ответственности государства, был Циркуляр Наркомата юстиции, Наркомата внутренних дел и Прокуратуры СССР от 5 декабря 1936 г., согласно которому реабилитированному гражданину должны были полностью возмещать суммы, удержанные из его заработка в процессе исполнения приговора[99]; однако указанным нормативным актом предусматривалась ответственность не за все виды вреда, причиненного гражданину неправильными действиями должностных лиц органов государственной власти, и не в полном размере.

Отдельные нормативные акты затрагивали некоторые вопросы реабилитации, не решая проблемы в целом.

Пленум Верховного Суда СССР в своем постановлении № 7 от 29 сентября 1953 г. «О судебной практике по применению конфискации имущества» закрепил, что в случае исключения вышестоящим судом конфискации из приговора суд, вынесший приговор, обязан независимо от просьбы осужденного по получении определения вышестоящего суда направить копию определения финансовому органу, в распоряжение которого поступило конфискованное имущество, для исполнения – возврата имущества или возмещения его стоимости[100].

Постановлением Совета Министров СССР от 8 сентября 1955 г. № 1655 было установлено положение о выплате двухмесячной зарплаты лицам, необоснованно привлекавшимся к уголовной ответственности. Условие возмещения ущерба – оправдательный приговор или прекращение уголовного дела. С требованием о выплате реабилитированный должен был обратиться к администрации предприятия, из средств которого эти суммы и возмещались, а в случае отказа в выплате гражданин имел право на обращение с иском в суд. В случае посмертной реабилитации двухмесячная зарплата выдавалась семье. Время нахождения граждан в местах лишения свободы, ссылки, а также время отбывания исправительно-трудовых работ засчитывалось в общий трудовой стаж и в стаж работы по специальности; администрация предприятия должна была вносить в трудовые книжки соответствующую запись. В непрерывный трудовой стаж оно включалось, если перерыв между днем извещения о реабилитации или освобождения из мест заключения или ссылки и днем поступления на работу не превышал 6 месяцев. Исполкомы местных Советов депутатов трудящихся были обязаны в первую очередь обеспечивать таких граждан жильем[101].

Не стало переломным моментом в законодательном закреплении принципа государственной ответственности перед личностью и принятие Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 8 декабря 1961 г., несмотря на предшествовавшие его появлению полемику в научной среде и публикации юристов[102]. Как указывают В. В. Бойцова и Л. В. Бойцова, ст. 89 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик стала «результатом компромисса между теми, кто защищал расширение ответственности государства, и теми, кто сопротивлялся ему»[103].

В результате ст. 89 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик обладала теми же недостатками, что и ранее действовавшие нормативно-правовые акты: она содержала отсылку к специальному законодательству, регулирующему порядок возмещения вреда государственными органами, при отсутствии такого законодательства, и упоминание об ответственности государственных органов за возмещение вреда.

Важным моментом стало принятие 7 октября 1977 г. Конституции СССР, где в ст. 58 предусматривалось право на возмещение ущерба, причиненного незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей[104]. В отличие от ст. 89 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, ст. 58 Конституции СССР не ссылалась на специальное законодательство, а в императивном порядке наделяла данным правом граждан СССР. Интересно, что в Проекте Конституции ст. 58 была сформулирована иначе: возмещение ущерба должно было производиться «способом и в пределах, указанных законом». Исключение из Проекта данной отсылочной нормы было вполне оправданно, поскольку тем самым устанавливался принцип полной и безусловной ответственности за ущерб, причиненный государственными органами и должностными лицами. Несмотря на сказанное, данная конституционная норма не имела практического применения, поскольку механизм реализации указанного права не был создан.

И лишь с принятием 18 мая 1981 г. Указа Президиума Верховного Совета СССР «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей» и Положения «О порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда», утвержденного вышеназванным Указом[105], а также утверждением 2 марта 1982 г. Инструкции «По применению Положения о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда»[106] принцип ответственности государства получил должное законодательное закрепление и регулирование.

Указанные нормативно-правовые акты стали тем самым «специальным законодательством», регламентирующим реализацию принципа возмещения вреда, о котором упоминается в ст. 89 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик.

Кроме того, названная статья Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик претерпела существенное изменение, словосочетание «государственные органы» было заменено законодателем на «государство», что и позволяет говорить о признании принципа ответственности государства перед личностью.

Произошедшие изменения послужили причиной появления большого количества публикаций, авторы которых положительно оценивали данные новеллы законодательства[107].

Отмечая в целом принятие и вступление в силу нормативно-правовых актов этого периода как положительное с точки зрения формирования правового государства явление, В. В. Бойцова и Л. В. Бойцова указывают и на недостатки: отсутствие научного и практического обсуждения принимаемых новелл, игнорирование опыта зарубежных стран и отсутствие надлежащего механизма гарантий защиты права на возмещение ущерба[108].

Тем не менее упомянутые Указ, Положение и Инструкция и по сей день остаются действующими нормативно-правовыми актами в части, не противоречащей УПК РФ, в котором впервые в истории отечественного уголовно-процессуального законодательства институт реабилитации получил правовое закрепление в специальной главе.