Глава 3 Остров Эланд
Жизненное пространство в два этажа, заключенное в круг с внешним диаметром почти сорок метров…
Настоящий «Тахион» немного превосходил размерами нелетающего двойника, зарывшегося в землю Байконура. Первые два дня полета Илья пребывал в тревожном ожидании собственного неадекватного поведения, приступа клаустрофобии или внезапно возникшей острой неприязни к кому-нибудь из членов экипажа. Он постоянно прислушивался не к мерному еле слышному гудению двигателей, а к себе. Это была своеобразная стрессовая реакция: постоянное нервное напряжение из-за боязни подвести команду. Омерзительный внутренний голос все время нашептывал: «Вот сейчас-с-с… Сейчас-с-с ты бросишься на стену с криком „выпустите меня“! Ты же никогда не был в космосе! Что, не бросился? Тогда глянь, какая у Коли Климовича противная бритая лысина. А доктор Шевцов смотрит на тебя исподлобья. Ведь смотрит? Скажи ему об этом, с-скажи-и-и и дело с концом. Тебя снимут пока не поздно, пока все не ис-с-спортил…» Кто бы мог подумать, что пресловутый внутренний голос действительно существует, да еще и обладает таким гадким свистяще-шелестящим тембром?
Илья включил свет, вскочил с кровати и потер лицо руками. На «расклешенной» стене, противоположной от входа висела панель телевизора, заменявшего иллюминатор. Ниже располагался небольшой рабочий стол, наглухо впаянный в пол каюты вместе со стулом. В темном мониторе персонального компьютера отражалась цепочка потолочных ламп. Пока космический корабль шел по солнечной системе, можно было смотреть спутниковые каналы. Но Илью больше привлекала кнопка с надписью «TRS». Первый день, оставшись один, он только ее и нажимал, любуясь изображением, транслируемым из кабины пилотов, расположенной в небольшой выпуклой надстройке дисколета. Одно дело знать, как Земля выглядит из космоса на фоне холодных точек звезд, и совсем другое – увидеть собственными глазами с борта космического корабля.
Ну, конечно, не совсем собственными…
Илья уперся ладонями в стену над кроватью, отжался от нее и развернулся. Вся противоположная стена, кроме полок с личными вещами, представляла собой склад аварийного снаряжения. Здесь даже был облегченный скафандр, к которому Илья относился с гораздо большей симпатией, чем к тому чудовищу со своим именем на груди, которое поджидало его в раздевалке технического этажа на случай выхода в открытый космос.
В аварийный комплект каюты Илью научили упаковываться в первый день тренировок. Это оказалось настолько просто, каждая деталь была так здорово продумана и подогнана, что у него создалось обманчивое впечатление, что освоить профессию космонавта – плевое дело. Иллюзия быстро развеялась, но к аварийному комплекту он все равно испытывал теплые чувства.
Илья натянул брюки и футболку и вышел в кольцевой коридор жилого отсека, где ночью горел дежурный свет. По правую руку располагались двери кают, больше половины из которых пустовали. В центральной части лифты, медицинский отсек, небольшой тренажерный зал, кают-компания, кухня. Илья медленно зашагал по часовой стрелке, время от времени касаясь ладонью простенков между каютами. На втором круге он уговорил себя, что идет в душ. А на третьем – столкнулся с космодесантником Колей Климовичем.
– Что, Илья, от предполетной подготовки отдохнул? – спросил Климович. На шее у него висело влажное полотенце. Теперь ясно, почему Илье в голову пришла мысль про душ. Он дважды прошел мимо душевых, рассеянно прислушиваясь к шуму воды.
– Ну… Да, – удивленно ответил Илья.
– Да ты не удивляйся. Пару дней после старта все отсыпаются, а потом начинают по ночам бродить. Ты что, раньше всегда в одиннадцать ноль-ноль засыпал?
– Ну… Нет.
– Вот и я о том же, – вздохнул Климович. – У нас на рейдерских звездолетах жизнь долго не затихает. Народу много, веселее. Дисциплина – дисциплиной, а за месяц пути с ума сойдешь от скуки, если жить строго по расписанию. Так что обычно гайки закручивать начальство начинает за несколько дней до прибытия. Сам закручивал, знаю, – он улыбнулся. – Ты куда направлялся?
– Никуда, – признался Илья. – Тоже хотел в душ сходить, но увидел тебя и вспомнил, что я там уже был, – он развел руками.
– Тогда пойдем в гости. Расскажешь мне про уфологию? Вот честно: так я и не понял, чем ты занимаешься.
Позади тихо тренькнул лифт и с характерным звуком разъехались створки дверей.
– О! – сказал пилот Александр Савельев, шагнув в коридор. – Совещаетесь?
– Привет летунам, – ухмыльнулся Климович. – Паша, значит, работает, а ты устав нарушаешь?
– Я в гости напрашиваюсь, – заулыбался Саша. – Страсть как люблю душевные разговоры! А там, – он неопределенно мотнул головой вверх, – сейчас скука смертная. Да вы не переживайте, я через час сам свалю. Сон – это святое.
– Но Палех говорил, – удивленно начал Илья, – что пилоты в рубке…
– Пока по Солнечной идем – с тоски помереть можно, а если что – Паша позовет, – сказал Саша Савельев и подмигнул Илье. – Не волнуйся, доставим.
В отличие от «по-домашнему» одетых Климовича и Лапина, пилот был в летном комбинезоне. На воротнике горел зеленым огоньком индивидуальный коммуникатор, включенный на постоянный прием. Открылась дверь каюты напротив.
– Ко мне ближе, – сказал доктор Шевцов, появившись на пороге. – Приглашаю. Лекция по уфологии – мероприятие стоящее. А Дмитрий Петрович, – он строго посмотрел на Илью и понизил голос, – не вчера родился и не первый раз руководителем экспедиции идет. Если что – заодно проверим, как он к неформальному общению относится. Вы, коллеги, часом не обиделись, что я подслушивал?
Все трое переглянулись и друг за другом вошли в каюту судового врача. Илья занял место за столом, развернув стул к аудитории. Климович бесцеремонно расположился на полу у входа, привалившись спиной к двери. Хозяин и пилот Саша уселись на наспех закинутую покрывалом кровать. В помещении стало тесно и уютно. И у Ильи тут же выветрилось из головы ощущение одиночества и неприкаянности.
– Ну с Палехом вроде ясно, – задумчиво сказал Саша. – А Логинов? Он не того… Гонять не будет?
– Не думаю, – сказал Шевцов, переглянулся с Климовичем и обернулся к пилоту, – майор Логинов у нас парень боевой, насколько я понял, не кабинетчик. Стало быть, не стукач. Но если вдруг вспомнит, что на него еще какие функции возложены, так у вас тут у всех головы заболели. Вы ко мне за врачебной помощью пришли. Адаптация, что поделаешь! – он ухмыльнулся. – А на будущее – сделаем выводы… Так что такое UPO, Илья Владимирович?
– Unknown phantom object. Это по международной классификации. В нашем русском эквиваленте – неопознанный фантомный объект. НФО. Я занимаюсь…
Илья вдруг запнулся. После слов «я занимаюсь» он всегда вдохновенно продолжал, стараясь заинтересовать собеседников, увлечь их до такой степени, чтобы они из скептиков превратились в сторонников и популяризаторов направления, которое еще пять лет назад один только Илья Лапин и считал подлинно научным. Он приводил массу примеров из своей коллекции, а иногда – чего греха таить, щеголял фамилиями ученых, которые просто согласились его выслушать, а не закрыли дверь перед носом. Да, это был пиар-ход, достойный коммивояжера: «Дорогие домохозяйки, наши кухонные ножи сделаны по технологии, которая до появления нашей фирмы использовалась только при изготовлении аппаратуры глубокого бурения за пределами Солнечной системы»! Но он срабатывал.
Рост числа сторонников означал признание, финансовую поддержку и оборудование, но главное – расширение базы данных. Слушатели всегда невольно примеряли на себя рассказы очевидцев. И как правило, после лекции к Илье подходил хотя бы один человек. И пока человек этот стоял в сторонке, напряженно ожидая, когда иссякнут вопросы к господину уфологу, Илья уже предвкушал начало разговора: «Вы знаете, один мой знакомый… Сам я не очень во все это верю, но вот вы сейчас рассказывали про девушку, которая увидела целый несуществующий город… Вы не подумайте, я не сумасшедший, у меня фотокамера с собой была…»
Илья с таким трудом нашел дело жизни, которое лопнуло как мыльный пузырь. Олег Сергеевич Дербенев наверняка как раз сейчас трудится над развалом общественной организации «Клуб любителей непознанного». Работает методично и эффективно, планомерно уничтожает информационную сеть, обрушивает сайты, и заново опускает филиалы по всему миру до уровня разрозненных клубов, привлекательных только для бродяг, вечных студентов, экзальтированных девиц и прочего сброда. А ведь до превращения в институт организации оставалось совсем немного. И вот несостоявшийся ректор мифического института в лице Ильи Владимировича Лапина сидит в каюте космического корабля в компании врача, за плечами которого десятки спасенных жизней, космодесантника, водившего за собой людей по негостеприимным чужим планетам и пилота, проходившего расстояния, которые Илья до сих пор не мог себе даже представить! Что скажет им он, актер погорелого театра?
– Я занимаюсь… систематизацией тех явлений, которые не укладываются в рамки обычных научных представлений, – выдавил из себя Илья. Такой банальщины он давно не произносил. – Это могут быть как непрогнозируемые результаты каких-то экспериментов, так и фотовидеоматериалы или рассказы обычных людей, столкнувшихся с чем-то, не поддающимся объяснению на современном этапе развития цивилизации. Если проще – вся моя деятельность сводится к работе с очевидцами. К сожалению, серди них немало людей с психическими отклонениями. Наверное, Валерий Васильевич тут меня поймет как никто другой.
Конец ознакомительного фрагмента.