Инновации в образовании. Раздел 1. Инновации в образовании (Г. Л. Ильин, 2015)

3.1.1. О различиях в понимании непрерывного образования

Одно из кардинальных изменении современного отечественного образования, важность и существенность которого признается даже самыми скептически настроенными авторами (Пахомов Н. Н., 1990), состоит в том, что оно приобретает характер непрерывного, т. е. не ограничивается определенным периодом жизни человека, но продолжается в течение всей его жизни. Выполнение обычных профессиональных обязанностей предполагает постоянное пополнение и обновление социальных и профессиональных знаний, образно говоря, работнику приходится бежать, чтобы оставаться на одном месте.

Свидетельством признания важности этого изменения может служить концепция непрерывного образования, одобренная и принятая съездом учителей в начале перестройки. В ней можно найти одно из определений непрерывного образования. «Непрерывным является образование, всеохватывающее по полноте, индивидуализированное по времени, темпам и направленности, представляющее каждому возможности реализации собственной программы его получения»[11]. Концепция включает обоснование необходимости непрерывного образования, это обоснование представляется достаточно убедительным, и потому не станем на этом останавливаться.

Данный документ по справедливости может быть назван одним из самых важных и крупномасштабных по своему значению. Однако хотелось бы отметить его характерную особенность – при всей своей направленности к качественно новому решению проблем образования, он представляет собой проект дальнейшего совершенствования государственной или государственно-общественной системы народного образования, главным образом, за счет устранения жесткости связи индивида и системы образования, разнообразия средств и форм обучения, динамичности содержания образования.

Дискуссия!

Возможность иного понимания непрерывного образования выявляется в статье А. Прохорова, К. Разлогова и В. Рузина. Они предлагают различать сферу (систему) народного образования и сферу образования. Первая включает в себя известные звенья государственной системы образования – детский сад – средняя школа – высшая школа – повышение квалификации и переподготовка; вторая – «сфера жизнедеятельности человека, в которой он пребывает в течение всей своей жизни»[12]. Нетрудно видеть, что во втором случае речь идет также о непрерывном образовании, при этом образование рассматривается с точки зрения отдельного человека, является личностным.

Различие между тем и другим пониманием непрерывного образования станет яснее, если сказать, что первое понимание предполагает создание образовательных структур всевозможных видов на все вкусы и на все случае жизни с тем, чтобы на любом этапе жизненного пути любой человек имел бы возможность включиться в образовательные процессы в соответствии со своими познавательными и профессиональными интересами, психофизиологическими и личностными особенностями, сообразуясь с потребностями общества (там же).

Второе понимание исходит из того, что образование осуществляется непосредственно в процессе жизнедеятельности человека на протяжении всей его жизни. Это означает, что оно осуществляется не обязательно в специально организованной образовательной структуре, что оно может осуществляться вне образовательных структур и что образование может пониматься шире, чем усвоение систематизированных знаний, умений и навыков.

При первом понимании непрерывное образование мыслится как надстройка или пристройка к тем или иным исторически сложившимся звеньям системы конечного образования (университет или общеобразовательная школа) новых, отвечающих требованиям времени или образовательным потребностям населения. Именно таким образом к уже существующей системе образования была при- или надстроена система школьного дополнительного образования и система дополнительного профессионального образования, с аудиториями, преподавателями и занятиями по образу и подобию классической школы.

Верно ли это? Следует осознать, что решение проблемы непрерывности образования средствами «конечного» образования, каким является существующая образовательная система, напоминает известное соревнование Ахилла и черепахи в апории Зенона: логически рассуждая, черепаха образовательных преобразований не уступит настигающим ее быстроногим образовательным потребностям, поскольку на каждую потребность она отвечает некоторым преобразовательным телодвижением и даже перемещением в сторону «совершенства», однако на практике исход соревнования хорошо известен.

Необходимо видеть, что оба понимания являются различными аспектами понятия непрерывного образования, каждый из которых дополняет другой. При этом индивидуальное образование немыслимо вне сферы народного образования (хотя и не сводится к ней), а понимание процесса формирования новых образовательных структур невозможно без обращения к индивидуальному образованию.

Вывод

Таким образом, превращение нынешнего, «конечного» образования в непрерывное предполагает не только изменение характера и длительности протекания процесса образования, но и превращение его из средства обеспечения единого и обязательного для всех уровня образованности в средство развития каждой личности в соответствии с ее потребностями и способностями.

3.1.2 Непрерывное образование личности как форма научения

До сих пор образование понималось как обучение, соединенное с воспитанием, как вид деятельности, осуществляемой в специально организованных условиях. Появление понятия непрерывного образования сделало невозможным его прежнее употребление – непрерывное образование не сводится к непрерывному обучению и воспитанию. Образование, не ограниченное сроками обучения и стенами учебных заведений, приобретает черты жизнедеятельности, т. е. процесса развития личности в течение всей социально активной жизни, а жизнь – черты непрерывного образовательного процесса. «Жизнь есть образование, и теория образования есть в сущности теория жизни»[13].

В качестве непрерывного образовательного процесса, образование перестает быть, в основном, внешне организованным процессом (воспроизводством существующих общественных институтов, процессом подготовки специалистов) и становится в значительной степени личным делом обучающегося (образованием личности). Это понимание не исключает совмещения образования как личного дела обучающегося с учебным планом подготовки специалиста.

Непрерывное образование личности предполагает смену ведущей фигуры (субъекта) образовательного процесса и радикальное изменение роли преподавателя (учителя), основными функциями деятельности которого становятся организация учебного процесса, путем создания условий совместной деятельности учащихся, консультирование, содействие, вместо поучения и прямого управления.

Суть этого понимания определяется признанием несводимости непрерывного образования к обучению в образовательных учреждениях, то есть к специально организованному образовательному процессу. Непрерывное образование – процесс, свойственный личности в течение всего периода активной социальной жизнедеятельности, и как таковой он совершается в самых различных формах. Это, в частности, означает, что как знания, умения, навыки, так и правила поведения, нравственные принципы, наконец, всякая необходимая образовательная информация, усваиваются обучающимся не только в учебном учреждении и не только из уст учителя или преподавателя, но всюду, где возникает потребность в них и возможность их обретения. Следовательно, образовательные процессы выходят за стены учебных заведений, за рамки традиционного нормирования деятельности, понимаемого как обучение и воспитание в специально организованных условиях. Требуются новые формы регулирования непрерывного образования, носящего стихийный характер.

Это стихийное образование (outdoor education) можно было бы, наверное, свести к хорошо известному самообразованию, если бы оно не носило столь массового характера и не было бы так не похоже на самостоятельное обучение по учебникам (получение готовых знаний). Речь идет не столько о толстовском «образовании, как последствии всех тех влияний, которые жизнь оказывает на человека, или как самом влиянии на человека всех жизненных условий»[14], сколько о способе жизнедеятельности человека в информационной среде, в которой знания о мире, получаемые в школе, вытесняются, ставятся под сомнение или опровергаются информацией, поступающей из других источников. Следует говорить об образовании не просто отличающемся от школьного, но часто противодействующем ему. Их взаимодействие составляет драму современного образования. Но вместе с тем их соединение дает то, что принято называть непрерывным образованием личности в течение всей жизни.

Есть еще аспект рассмотрения непрерывного образования, связанный с соотношением понятий обучения и научения.

Принято различать несколько видов усвоения знаний, умений, навыков, сведений, переживаний, впечатлений о мире: обучение, учение и научение.

Обучение есть воздействия учителя на ученика, в каких бы формах оно не осуществлялось – директивных или недирективных.

Учение – это процесс усвоения учащимся преподаваемых знаний.

Научение – процесс собственной активности индивида или любого живого организма по исследованию окружающего мира.

Если первые два вида осуществляются в специально организованных условиях, таких как школа, то третий реализуется в любых условиях, где возникает необходимость в обретении знаний.

Непрерывное образование во втором понимании, как личностный процесс, представляет собой именно научение, т. е. собственную активность субъекта учения и в этом виде изучается давно (Ильясов И. И., 1986). К формам познавательной активности относятся такие формы научения как импринтинг (К. Лоренц), условно-рефлекторное (И. Павлов), оперантное (Б. Скиннер), викарное (А. Бандура) и вербальное научение. Все они свойственны как человеку, так и животным, выражая различные способы адаптации, приспособления к среде, физической или социальной, и особенности теоретического рассмотрения познавательной активности живых существ (биологического, физиологического, психологического, бихевиорального и т. д.). Таким образом, научение значительно шире учения и включает его как составную часть.

Непрерывное образование во втором понимании, не теряя эволюционной связи с имеющимися формами научения, представляет собой качественно новую форму научения, суть которой не реакция на тот или иной раздражитель, условный сигнал, слово или форму поведения, а формирование картины мира в процессе общения с другими людьми, проявляющейся в замыслах и целях, которые личность ставит перед собой. Эта форма научения возникает на основе прежних форм, которые могут служить механизмами объяснения отдельных ее проявлений.

3.1.3. Взаимоотношение школьного обучения и непрерывного образования личности

Учебное учреждение издавна считалась необходимым условием создания образовательно-воспитательной среды, в которой происходит формирование необходимых представлений и форм поведения учащегося. Но такая образовательная среда не может быть создана в обычном, массовом учебной организации, в противовес общественной среде, если в последней господствуют совершенно иные представления. Следует иметь в виду, что социальная среда обладает образовательным воздействием не меньшим, если не большим, чем школа, и ее влияние особенно возрастает в периоды кризиса образования.

Научная дискуссия!

Последнее утверждение стало основой «теории отмирания школы», развивавшейся в 20-х гг. в советской педагогической науке (В. Н. Шульгин, М. В. Крупенина, В. Я. Струминский), под влиянием кризиса дореволюционной школы. Основным для нее было положение о несводимости образования и воспитания к школьным формам и убеждение, что главным учителем и воспитателем является сама жизнь, окружающая учащегося действительность. Речь шла о реформировании системы образования и переходе от принципов гимназического образования на принципы трудовой школы и политехнического образования. С другой стороны, «концепция дешколяризации общества», развивавшаяся позднее, в 60-х годах мексиканскими исследователями, также, основываясь на понимании образования как процесса жизнедеятельности индивида, доходит до полного отрицания школы в современном обществе, отвергая ее как социальный институт (Иллич, Фрейре, 1971).

Школа на протяжении столетий оставалась местом подготовки учащихся, заметим также, местом занятости (ребенок был «при деле», чему бы его не учили – «школа плохому не научит»). Самый этот факт не является чем-то новым. Школа издавна понималась как учреждение, хотя и готовящее к социальной жизни, но вместе с тем этой жизни противостоящее. Школа всегда выступала учреждением, готовящим не просто к жизни, но к будущей жизни, не к той, которая происходит здесь и сейчас, но к той, которая наступит, когда учащиеся станут взрослыми или окончат учебное заведение. Следует также иметь в виду стремление общества реализовать посредством массового образования свои идеалы, используя его как способ формирования будущих членов общества с желательными свойствами.

Это вело к созданию особых условий для обучения учащихся. Именно в закрытых учреждениях монастырского или интернатского типа наиболее успешно реализовались известные педагогические теории. «Сложившиеся психолого-педагогические теории создавались, развивались и тиражировались особенно успешно применительно к замкнутым, изолированным от общества коллективам, которые становились своеобразными лабораториями для проведения экспериментов в данной области»[15].

Можно назвать имена Г. Песталоцци, Ф. Фребеля, Я. Корчака, А. Макаренко, работавших в таких коллективах. К такого же рода учебным заведениям следует отнести знаменитые Смольный институт благородных девиц и Царскосельский лицей благородных юношей.

Постоянное стремление сделать школу своего рода питомником по выращиванию желательного человеческого материала, проявлявшееся в разные времена и в разных странах, столь же постоянно наталкивалось на влияние или даже сопротивление социальной среды, которое было столь значительным, что зачастую сводило на нет все усилия, предпринимаемые школой. Притом, что школа выступала как способ подготовки учащегося к жизни, отношение школы к той жизни, в которой жил учащийся за стенами учебного учреждения, было, как правило, антагонистическим. Школа учила – «не воруй, живи честно», а жизнь – что «без воровства не проживешь, что от трудов праведных не наживешь домов каменных». Школа учила – «не дерись, ударят по левой щеке, подставь правую, будь толерантным», а жизнь – «бей первым, Фредди!» Школа учила – «люби ближнего как самого себя», а жизнь – «никому не верь, не бойся, не проси».

Воздействие школы было тем успешнее, чем более изолированной была школа, чем полнее и всестороннее вовлекались учащиеся в учебно-воспитательный процесс. Никому глупость, беспорядочность и несправедливость окружающего мира не бывают так очевидны, как лучшим выпускникам лучших школ, и никто, как правило, не понимает его меньше, чем они. Но такого рода изоляция, к счастью, трудно достижима в массовой школе. Более того, в современном мире стихийное образовательное влияние социальной среды постоянно усиливается. Отечественная школа, потерявшая в результате социальных реформ уверенность в правоте своих нравственных идеалов и образовательных ценностей, явно проигрывает борьбу со стихией социального образования, в которой эти идеалы и ценности представлены в самом разнообразном и противоречивом (привлекательно-отвратительном) ассортименте. Реформа школы необходима как в плане приведения в соответствие ценностей образования с ценностями общества, так и в плане изменения отношения школы к образовательным воздействиям социальной среды.

Подводя итоги, можно сделать следующий вывод.

Следует отказаться от рассмотрения и дошкольных учреждений, и школы (общеобразовательной и высшей), как единственно правильных форм обучения и воспитания, необходимо понять их как одни из многих образовательных форм, существующих в обществе. Образование как социальное нормирование личности не сводится к школьному образованию ни в форме дошкольной, ни в форме начальной, ни в форме высшей школы. Постоянная дифференциация образовательных форм и радикальность изменений, связанных с образованием и происходящих как в сфере образования, так и за ее пределами, дают основания для такого утверждения.

Важно заметить!

Возникает необходимость понимания жизнедеятельности общества как своеобразного образовательного процесса, а социальной сферы – как образовательной среды.

3.2.1. Традиционные и нетрадиционные («недидактические») формы образования

Образование, понимаемое как социальный процесс передачи знаний от поколения к поколению, включает в себя множество связей и отношений, помимо отношений учителя и ученика. Воздействие учителя на ученика, т. е. собственно педагогическое, является одной из многих форм образовательного воздействия, наряду с такими, как воздействие средств массовой информации, кино, телевидения, театра, литературы, внешкольных форм повседневного общения, относящихся, если можно так выразиться, к горизонтальному обучению в противовес вертикальному. Влияние этих иных форм образовательного воздействия становится тем сильнее, чем слабее влияние традиционного школьного образования.

Первое, что отличает «непедагогические», недидактические формы образования, – отсутствие фигуры учителя – носителя готового знания, хранителя вековой мудрости. Второе – наличие безусловной познавательной или образовательной потребности у обучающихся – в противном случае общение прерывается. Обучающийся становится основным или даже единственным субъектом процесса образования – он сам отбирает нужную ему информацию, сам определяет, какая информация ему необходима для решения его жизненных задач и жизненных проектов, где и как ее получить. Преподаватель может лишь помочь ему в этом.

Далее, в «недидактических» формах образования нарушается главное условие традиционно понимаемого образования – наличие готовых, систематизированных, общепризнанных знаний, подлежащих усвоению. В информирующем, стихийном образовании знания могут носить случайный, несистематизированный характер, могут быть неистинными и противоречивыми, т. е. имеют характер информации, которая нуждается в проверке, сопоставлении, установлении достоверности. Следовательно, основным элементом учебного процесса становится не только знание, но и информация.

Следующую особенность непрерывного образования можно определить как возможность развития способности учащегося создавать и извлекать знания из получаемой информации, т. е. использовать не только готовые знания, но и «полуфабрикат», каким зачастую является информация. Главной задачей образования становится обучение работе с информацией, получаемой от других людей, установление контекста получаемых сведений: кто сказал (его авторитетность и компетентность), где, когда, с какой целью, почему? А также определение соответствия имеющимся знаниям. И на основе такого анализа высказываний устанавливать достоверность получаемой информации, соответствие собственным представлениям учащегося.

Непрерывное образование теряет обязательность и всеобщность, свойственные традиционному, «конечному» образованию (обучению), образованию общеобразовательной школы и приобретает черты процесса, обслуживающего образовательные потребности личности – студента или слушателя, приходящего со своими конкретными вопросами и проблемами. Образование приобретает социально-ориентированный, более того, персонифицированный характер, если образовательный процесс определяется образовательными потребностями самого обучающегося, а не общими для всех обучающихся заранее заданными целями и задачами учебного процесса.

Итак, мы пришли к необходимости различения двух понятий – личностного непрерывного образования и институционального обучения. Первое основано на информации, второе – на безусловных знаниях. Понятия образования и просвещения связаны исторически; «конечное» образование, как специально организованный процесс передачи знаний, выступало всегда в роли главного средства и способа просвещения. Поэтому, различая понятия просвещения и информирования, и в некоторой мере противопоставляя одно другому, мы затрагиваем самые основы современного образования, его исторические корни. Более того, с просвещением связано и понимание смысла образования, его целей, задач, его исторической миссии. Поэтому переход от понятий просвещения и обучения к понятию информирования затрагивает и изменяет атрибуты образования, сложившиеся в эпоху Просвещения и сохранившиеся до наших дней.

В отличие от просвещения, которое доставляет всем одни и те же знания, то есть носит всеобщий и тем самым обязательный для всех характер, предполагает всеобщий интерес или общую необходимость в тех знаниях, которые сообщаются всем, по принципу «это должен знать каждый», информирование призвано удовлетворять информационные и образовательные потребности конкретного обучающегося, которым оно может соответствовать или не соответствовать. Именно такого рода информирование представляет собой решение проблемы функциональной неграмотности, составляющей главную задачу образования в современных индустриально развитых странах. Речь идет о возможности получения образовательной информации не в обязательном порядке, и не в течение определенного, заранее заданного периода времени, а по мере и в момент возникновения потребности в ней. Образование, обеспечивающее заготовку знаний «впрок» сменяется образованием, обеспечивающим знания и информацию, необходимые «здесь и сейчас».

Утверждая необходимость развития новой формы образования, присутствие которой осознается, в частности, в форме идеи личностной ориентации образования, следует иметь в виду ее специфическое предназначение. Если задачей традиционной, «конечной» формы образования была и остается задача обеспечения уровня грамотности населения, воспроизводства национальной культуры, то задачей непрерывного образования является обеспечение функциональной грамотности населения в условиях высокой социальной динамики и непрерывных изменений в социальных и профессиональных структурах.

Вывод. Таким образом, с точки зрения истории и теории непрерывного образования, сфера образования представляет собой поле взаимодействия двух основных форм обучения и образования, каждая из которых имеет свои методы и принципы, – педагогические и «непедагогические». В то же время эти формы образования выступают как «конечное» и непрерывное.

3.2.2. Индивидуализированное обучение и непрерывное личностно-ориентированное образование

Важнейшей общественной потребностью в сложившейся образовательной ситуации является развитие педагогики как целостной системы понятий, принципов и положений, отвечающих изменившимся образовательным потребностям общества и отдельной личности в новой образовательной ситуации. При этом особое влияние получает личностный подход в решении педагогических проблем.

В теориях обучения принято различать субъект (педагога) и объект обучения (учащийся). Пафос современных отечественных педагогических теорий состоит в том, что в объекте обучения пытаются увидеть черты субъективности, такие как активность, интерес или безразличие, индивидуальные особенности. Следует сказать, что различение субъекта и объекта заимствовано педагогикой из философии, а в последнее время – из теорий управления, в которых это различение – одно из основных. В педагогике же основными следует признать личность педагога и личность учащегося. Не с объектом и даже не с субъектом, а с личностью учащегося приходится иметь дело педагогу.

Личностный подход в педагогике, как отечественной, так и зарубежной, следует признать традиционным. В советской педагогике часто цитируются слова А. С. Макаренко о том, что «проблема личности будет разрешена, если в каждом человеке видеть личность»[16]. В отечественной педагогике понятие личности, основанное на теории деятельности, остается центральным звеном большинства педагогических теорий.

Та же ориентация на личность свойственна и зарубежной педагогике, если брать последнее столетие, начиная с Д. Дьюи, заявившего о необходимости «коперниканского переворота» в педагогике и потребовавшего строить все педагогические представления, исходя из центрального положения ребенка в системе педагогического мировоззрения /Дьюи,1924/. Современная зарубежная личностно-ориентированная педагогика представлена именами Гарднера, Домана, Корчака, Монтессори, Пиаже, Роджерса, Спока, Френе, Штайнера и их зарубежных и отечественных последователей.

Каждое из названных и неназванных направлений, объединенных общим пониманием гуманистических целей обучения и развития ребенка, отличается способами и методами педагогической работы. Таким образом, даже внутри только личностного подхода в настоящее время создан богатый набор педагогических теорий, методов и методик обучения и воспитания, так что в условиях отмены ограничений на их использование возникает проблема выбора наиболее предпочтительных.

Вместе с тем обнаружилось, что использование выбранных новых методов и методик далеко не всегда оказывается столь эффективным, как ожидалось и, более того, зачастую сопровождается снижением традиционных показателей качества обучения. Возникают сомнения в правильности этих методов и в истинности теоретических положений, на которых они базируются. Иными словами, вновь возникает необходимость теоретического и методологического анализа проблемы.

И современные зарубежные педагогики Штайнера, Монтессори, Френе или Роджерса, и педагогические концепции Макаренко, Сухомлинского, Занкова, Давыдова, и новые разработки педагогов-новаторов – ученых и практиков, – все они создавались в определенных социальных условиях, для решения педагогических задач своего времени, как реакция на существовавшие взгляды и представления. Вот почему попытки привлечь их ныне, здесь и сейчас оказываются не всегда успешными – сказывается различие понимания задач образования, различие образовательных потребностей и особенностей учащихся, различие социально-психологических условий образовательного процесса.

Таким образом, важно не просто провозгласить личностный подход, важно определить, в чем состоит его своеобразие, каковы условия его применения, чем он отличается от уже существующих и используемых подходов, наконец, в чем состоит его преимущество перед ними. Сохраняя личностный подход как концепцию, проверенную временем, важно вносить в нее изменения, диктуемые нынешним временем и обстоятельствами[17].

В связи с обособлением двух форм образования, возникает необходимость различать два понимания личностной ориентации педагогического процесса:

– классическое – личность учащегося – основной объект педагогического внимания – включает разнообразные взгляды на учащегося, определяемые различиями в понимании личности, от Коменского и Песталоцци до Штейнера и Френе, Макаренко и Сухомлинского); суть ориентации – учет педагогом индивидуальных особенностей учащегося для успешной реализации учебного процесса; при всех модификациях идеи личностной ориентации учебного процесса, личность учащегося остается объектом педагогических воздействий;

– неклассическое – личность учащегося, обучающегося – основной субъект образовательного процесса, с его интересами и потребностями, целями и задачами, определяющий содержание и формы образования с помощью взрослого, учителя, сверстника, коллеги или иного носителя нужной информации; при этом фигура педагога, преподавателя становится необязательной, тогда как в первом понимании она была необходимой.

Нетрудно видеть, что различие между этими двумя пониманиями определяется также различием положений субъекта образовательного процесса в «конечном» и непрерывном образовании: в первом случае субъект находится в «конечном» обучении, во втором – в непрерывном образовании.

Один и тот же субъект образовательного процесса может выступать и в «конечном» обучении, и в непрерывном образовании, переходя из одного качества в другое. Так учащийся, читая на уроке математики Ф. Рабле или Б. Акунина или смотря фильм «Люди в черном» по мобильному телефону, формально находится в «конечном» обучении, неформально – в непрерывном образовании, и в той мере, в какой обе формы образования сосуществуют и взаимодействуют друг с другом, переходя из одного качества в другое, во всяком случае, пока их взаимодействие не будет пресечено учителем или преподавателем.

Особая популярность идеи личностной ориентации образования в контексте процессов реформирования отечественного образования, ее широкое распространение, в значительной мере обусловлены, помимо смены идеологических ориентиров, теми процессами в образовании, которые привели к появлению непрерывного образования. Именно в этой форме образования образовательный процесс выступает в ярко выраженном персонифицированном виде, именно в ней он определяется образовательными потребностями самого обучающегося, а не общими для всех, заранее заданными целями и задачами учебного процесса.

Различие и сосуществование «конечного» и непрерывного образования личности делают особенно ясной внутреннюю пустоту таких высказываний, как «нет плохих учеников, есть плохие учителя» или прямо противоположное – «нет плохих учителей, есть плохие ученики». Звонкие фразы игнорируют сложность образовательного процесса: в первом случае предполагается, что из любого учащегося можно сделать благонамеренного гражданина, если ты хороший учитель, во втором – что из «плохих» учеников все равно ничего не выйдет, нечего и стараться. В действительности видимая благонамеренность учителя часто оборачивается лицемерием, развиваемым в учащихся; с другой стороны, следует учитывать, что интересы, увлечения и способности «плохого» ученика могут лежать вне сферы «конечного» образования, делая его «плохим» в глазах учителя.

Формы образования, «конечного» и непрерывного, начинают проникать, да и всегда проникали друг в друга, только может быть не столь явственно, в практике школьного (как высшего, так и общеобразовательного) образования. В «конечном» образовании прижились, несмотря на трудности воплощения в жизнь, идеи свободной, самостоятельной личности, которая сама формирует свою образовательную траекторию, а в непрерывном образовании – идеи формирования личности с заданными свойствами (внешкольные центры раннего развития способностей). Создание средствами массовой коммуникации должного образа поведения, моды, потребности в том или ином товаре, от памперсов до национальной идеи, является ничем иным, как тем же образованием личности, формированием заданных свойств, интересов и потребностей личности в массовом масштабе в условиях непрерывного образования. Интенсивное взаимодействие двух форм образования определяет «ландшафт» современного образования.

Различия «конечного» и непрерывного образования представлены в таблице, как различия индивидуализированного обучения и личностно-ориентированного (непрерывного) образования.

Таблица 3.1.

Важно заметить!

Вывод

Итак, в современной образовательной практике сложились два понимания непрерывного образования: институциональное и личностное.

Первое предполагает наращивание над имеющимися звеньями образовательной системы новых, отвечающих образовательным потребностям населения. Образовательная система мыслится как средство обеспечения непрерывного образования.

Второе понимание исходит из понимания образовательной потребности самой личности, при этом удовлетворение потребности может происходить в не институциональных формах.

Тогда как первое понимание представляет собой последовательное превращение непрерывного образования в «конечное», второе исходит из того, что непрерывное образование существует постоянно, развивается как антитеза «конечному» образованию.

3.3.1. Функциональная неграмотность как порождение «конечного» образования

Как известно, под грамотностью принято понимать умение человека читать, считать и писать, т. е. излагать свои мысли на бумаге. К концу 80-х у нас в стране был достигнут уровень почти полной грамотности (неграмотность составляла: 2,0 % – бывший СССР, 1,3 % – Российская Федерация, в соответствии с данными ЮНЕСКО 1990 года). Как отмечают современные авторы, «понятие грамотности относится к числу интуитивно ясных. Но именно поэтому его определениям буквально нет числа – и ни одно из них никак не может снискать широкого признания»[18].

Но грамотность и образование различаются, во всяком случае, исторически. Так, Лев Толстой писал в связи с этим. «Учебные заведения имеют целью образование, а не грамотность… Грамотность есть варварское понятие народа, который к несчастью усвоила себе литература и правительство. Грамотность есть Fertigkeit (навык, сноровка), не имеющая ничего общего с образованием. Грамотность, как она понимается народом, есть вся наука и состоит она из букваря, часовника и псалтыря, выучиваемых наизусть. Окончивший этот курс, кроме убитой свободы мышления и умственного разврата, усвояет мысль, что этой мучительной науке есть конец. Плодом этого учения есть отвращение народа к образованию»[19].

Таким образом, Толстой различал принципиально грамотность и образование. Теперь мы видим, что «варварское понятие» было усвоено так прочно, что сохранилось до сих пор. Термины «ликвидация неграмотности», «функциональная неграмотность» – все это подтверждение тому. Вместе с тем, пройдя период обязательного образования, население не могло не изменить своего отношения к нему. В новых социальных условиях образование становится уже не столько неприятной необходимостью, сколько способом или условием достижения жизненного успеха для большинства обучающихся, более того, образование становится образом жизни. Но остается проблема, которую обозначил Толстой – целью обучения должно быть образование обучающихся, а не грамотность, в каком бы виде она ни выступала – элементарной ли, как знание букв, цифр и умение читать, писать и считать, или функциональной, как способность выполнять свои функции в новых условиях, решать задачи, не предусмотренные обучением. В дальнейшем мы будем рассматривать грамотность как средство образования.

В 60-х годах, наряду с идеей непрерывного образования, появилось и стало широко использоваться понятие функциональной грамотности, как умения человека выполнять те функции (профессиональные, социальные), которым его обучали. Сравните определение Международной стандартной классификации ЮНЕСКО 1978 года: «функционально грамотным может считаться тот, кто может участвовать в тех видах деятельности, в которых грамотность необходима для эффективного функционирования его группы и общины и которые дают ему также возможность продолжать пользоваться чтением, письмом и счетом для своего собственного развития и развития общины».)[20] Короче говоря, функционально грамотным может считаться тот, кто способен функционировать в своей социальной, профессиональной среде. «В современных условиях проблема неграмотности в ее «классическом» понимании выводится на качественно новый уровень, дополняясь неграмотностью технической, социальной и культурной, обобщенными в понятии «функциональная неграмотность». Человек, признаваемый функционально грамотным в своей стране, может не оказаться таковым при перемене места жительства»[21].

Появление функциональной неграмотности в нашей стране, с одной стороны, определялось личной неспособностью выпускника воспользоваться полученными знаниями в изменившейся обстановке, отличной от школьной, учебной, а с другой, – несоответствием полученных знаний изменившейся действительности, обусловленным недостатками преподавания. Нельзя не принимать во внимание массовый отказ выпускников работать по полученной специальности, вследствие изменившейся конъюнктуры рынка труда. Можно с уверенностью утверждать, что непрерывное образование явилось ответом на получавшую все большее распространение функциональную неграмотность, поскольку стало ясно, что «конечное» образование недостаточно для полноценной профессиональной и социальной деятельности.

Распространение функциональной неграмотности стало следствием чрезвычайно возросшей социальной динамики, причем во всех социальных сферах – от профессиональной до семейной, от политической до религиозной. Мир непрерывно и стремительно меняется, и знания о мире, получаемые в школе, не только начальной, но и высшей, и не только профессиональные, но и общеобразовательные, подвергаются сомнению или оказываются не соответствующими действительности в гораздо большей степени, чем это было до сих пор. Хотя эти процессы происходят во всех индустриально развитых странах, но российская действительность представляет наиболее яркое тому свидетельство.

В международной статистике нет точных данных о функциональной неграмотности. Это связано, во-первых, с ее не устоявшимся понятием, а во-вторых, со сложностями установления критериев ее оценки. Мы будем придерживаться такого понимания, при котором функциональная неграмотность предполагает наличие уже существующего образования – начального, среднего профессионального или высшего, иначе говоря, функциональная неграмотность может возникнуть при условии имеющегося образования, на фоне приобретенной грамотности. Функциональная неграмотность проявляется, когда специалист или выпускник, получивший образование, испытывает недостаток знаний, возникающий в процессе профессионального труда или иной социальной деятельности. Этот недостаток будет тем ощутимее, чем интенсивнее, сложнее, динамичнее будут процессы, в которые он вовлечен.

Отличительной особенностью современного состояния проблемы функциональной неграмотности следует признать массовый характер этого явления. Массовое «конечное» образование становится предпосылкой массового непрерывного образования. Разумеется, в российском образовании названная проблема возникла не сегодня, но вследствие социально-экономических трансформаций последнего десятилетия она стала особенно острой. Более того, обнаружилось, что ранее предложенные решения (система повышения квалификации и переподготовки кадров) ныне потеряли былую эффективность. Но в таком случае проблема функциональной неграмотности будет все более обостряться, все в большей степени ставя под сомнение качество «конечного» образования.

Почему? Попробуем в этом разобраться.

3.3.2 Образовательная среда (осознаваемая и неосознанная)

До сих пор система образования развивалась путем надстройки или пристройки к тем или иным исторически сложившимся звеньям системы образования (университет или общеобразовательная школа) новых, отвечающих требованиям времен или образовательным потребностям населения. Именно таким образом к уже существующей системе образования была при- или надстроена система повышения квалификации с аудиториями, преподавателями и занятиями по образу и подобию классической школы. Новая система непрерывного образования мало отличалась от системы школьного образования, которую она воспроизводила: та же обязательность обучения, тот же классно-урочный способ преподавания, те же отношения учащегося и учителя, и та же система аттестации с получением свидетельства о прослушанных лекциях. Сохранение основных принципов обучения способствовало воспроизводству школьного отношения к учебе, как чему-то, не всегда нужному, но неизбежному.

В результате возникло громоздкое социальное сооружение, все менее управляемое, а, следовательно, все менее способное отвечать как социально заданным параметрам, так и динамично развивающимся образовательным потребностям населения. Становится все более ясным, что непрерывное образование предполагает новые решения и делает необходимыми особые формы развития образовательной сферы, принципиально отличные от существовавших прежде.

Для понимания возможности образовательного процесса в условиях непреднамеренного, неорганизованного обучения более всего подходит понятие образовательной среды, которое в последнее время становится все более популярным[22]. Однако следует иметь в виду, что речь идет не об образовательной среде учебной организации, создаваемой для более успешного осуществления учебного процесса, а о среде обитания человека в социуме. Она включает в себя факторы и условия образа жизни обучающегося, которые, выполняя функцию непреднамеренного обучения, тем самым в немалой степени способствуют (или препятствуют) обучению преднамеренному, организованному. Несомненно, такого рода образовательную среду имел в виду Л. Н. Толстой, когда писал о бессознательном образовании, полученном дома, на работе, на улице.

«Весьма обыкновенно слышать и читать мнение, что домашние условия, грубость родителей, полевые работы, деревенские игры и т. п. суть главные помехи школьному образованию…, но пора убедиться, что все эти условия суть главные основания всякого образования, что не только они не враги и не помехи школе, но первые и главные деятели ее»[23]. «Для земледельца ничем невозможно заменить тех условий работы, жизни в поле, разговоров старших и т. п., которые окружают его, точно то же для ремесленника, вообще для городского жителя». «Эти условия в высшей степени поучительны, и только в них может образоваться тот и другой: школа же первым условием своего образования кладет отчуждение от этих условий» (там же, с.62). Перечислив современные ему городские источники повседневного приобретения знаний: дешевая литературная продукция, кафе-шантаны с комедиями, песнями и стихами, посещаемые тысячами людей ежедневно, Толстой восклицает: «Вот оно, бессознательное образование, во сколько раз сильнее принудительного, вот она бессознательная школа, подкопавшаяся под принудительную школу и сделавшая содержание ее почти ничем!» (там же, с. 66)

Идеи Толстого впоследствии получили развитие в теории и практике внешкольного образования, нашли отражение в работах С. И. Гессена, Н. А. Рубакина, В. И. Чарнолусского. Для них характерно стремление не противопоставлять оба вида образования, но соединить их в единый процесс. Причем объединение совершается не на отношениях компенсации одного другим, когда внешкольное образование мыслится как восполнение недостатков школьного образования, а на отношениях дополнения и продолжения: «внешкольное образование более всего развито именно там, где широко и правильно поставлено обучение школьное, не только не делающее ненужным внешкольное образование, но, напротив, вызывающее в нем особенную потребность»[24].

В современных условиях различение, проведенное Толстым между школьным, принудительным и жизненным, бессознательным обучением, можно отнести к «конечному» и непрерывному институциональному и непрерывному личностному образованию, при этом жизненное обучение соответствует непрерывному образованию личности.

Однако, при всем сходстве толстовского понимания жизненного обучения и непрерывного образования как форм жизнедеятельности обучающегося, нельзя не видеть их различия. Тогда как для Толстого жизненное обучение выступало иной формой образования, существующей наряду со школьным или вместо него, непрерывное образование предполагает школьное образование, как свое условие и основу развития образовательных потребностей. И, главное, непрерывное образование в принятом выше понимании, не может быть названо бессознательным, во всяком случае, в той мере, в какой обучающийся осознает недостаток знаний или информации и стремится его восполнить.

При этом образовательное влияние среды на обучающегося, будучи косвенным и не имеющим прямых образовательных целей, оказывается эффективным в той степени, в какой оно отвечает его интересам, потребностям и возможностям. С другой стороны, современная социальная среда в образовательном плане стала более активной в отношении индивида – он все более становится объектом специально организованного информационного воздействия (радио, кино, телевидение, пресса, интернет и т. п.), хотя и не преследующего образовательные цели, но косвенно производящего образовательный эффект.

3.3.3. Абсолютная и функциональная грамотность как проблема качества образования

В свете сказанного об особенностях непрерывного образования нетрудно видеть радикальное изменение в постановке проблемы качества образования. В системе традиционного, конечного образования качество обучения оценивается по соответствию принятым образовательным нормам и стандартам, иначе говоря, требованиям образовательной системы и стоящего за ней государства.

Важно отметить!

В сфере непрерывного образования (послевузовского и дополнительного профессионального) основным субъектом образовательного процесса и основным потребителем знаний становится обучающийся, который сам оценивает важность и необходимость приобретаемых или желательных знаний и информации, а, следовательно, и качество образования.

Качество образования определяется успешностью использования приобретенных знаний, их соответствием образовательным потребностям обучающегося.

Сдвиг в критериях оценки с внешних, задаваемых образовательной системой, на внутренние, определяемые потребностями обучающегося, проявляется, в частности, во все большем распространении курсов дистанционного обучения, не предполагающих получение дипломов или сертификатов. О масштабах этой формы образовательной практики можно судить по отчету Всемирного банка «Знания на службе развития».

«Традиционные университеты переходят к обучению на расстоянии в качестве дополнения к обычным занятиям в стенах университетов. Половина из 92 000 студентов-выпускников инженерных и технологических факультетов в Китае проходят обучение на расстоянии. Открытые университеты растут в размерах и в количестве. Сегодня существует 11 так называемых мега-университетов – всемирных открытых университетов, в которые ежегодно зачисляется более 100 000 студентов. Большая их часть была создана в последней четверти нынешнего столетия, и многие были созданы по подобию Открытого Университета Великобритании.

Вариант открытого университета – виртуальный университет, использует спутниковую связь и Интернет для передачи курсовых материалов, что дает людям, живущим в различных регионах, возможность пользоваться одними и теми же ресурсами. Виртуальный Университет Технологического института в мексиканском городе Монтерей представляет собой консорциум университетов, в том числе 13 зарубежных. Виртуальный Университет был основан в 1989 году. Каждый год в него поступают 9000 студентов для получения диплома и 35 000 студентов для прохождения курса лекций без получения диплома из Мексики и других латиноамериканских стран. Учеба проводится путем изучения печатных материалов и телевизионных передач как в предварительной записи, так и в прямом эфире. Общение между студентами и факультетом производится с помощью Интернета»[25].

Обращаем внимание на выделенное нами соотношение: число прошедших обучение без получения диплома превосходит число дипломированных обучающихся в 3,9 раза. Мы склонны рассматривать его как свидетельство того, что знания и образовательная информация все больше начинают приобретать ценность сами по себе, а не как средство получения диплома. Это означает радикальное изменение в характере современной образовательной мотивации учащихся.

В традиционном, конечном образовании проблема мотивации учения ставится так. Имеется громада накопленных человечеством знаний и требуется разбудить в учащемся познавательный интерес, чтобы он мог освоить эти знания или хотя бы их часть и, пройдя соответствующую проверку, получить документ – сертификат образования.

Важно заметить!

В сфере дополнительного профессионального и послевузовского образования, в той мере, в какой в ней проявляются ее собственные, специфические особенности, проблема мотивации обучения существенно отличается: дистанционное обучение изначально предполагает наличие безусловной познавательной или образовательной потребности у обучающихся и ее существование в процессе обучения – в противном случае обучение прерывается. Не будучи обязательным и предполагающим получение диплома, такое обучение поддерживается главным образом личной мотивацией обучающегося.

Заочное обучение, которое в российском образовании никогда не могло соперничать с очным по качеству приобретаемых знаний, в форме дистанционного обучения и с изменением критериев качества образования, обретает если не вторую жизнь, то второе дыхание. Перспективы его развития будут определяться тем, насколько успешно оно сможет решать проблему органического сочетания учебы с работой, проблему непосредственного, в режиме on-line, удовлетворения образовательных потребностей, возникающих в трудовой деятельности или личной жизни обучающегося. Качество такого образования будет оцениваться по возможности получения необходимой информации, ее доступности, а также полноте, достоверности, оперативности, адекватности решаемым задачам.

Необходимо отметить, что дистанционное обучение не просто выступает усовершенствованной модификацией заочного обучения в результате смены почтовой связи электронной, – достаточно сказать, что использование средств видеосвязи способствует стиранию различия между очной и заочной формой обучения. Этому же благоприятствует возможность использования баз знаний и баз данных всемирных информационных сетей, реализуемая в форме консорциумов университетов, объединяющих свои преподавательские кадры, библиотечные фонды, учебные программы, технические средства обучения и финансовые ресурсы для организации дистанционного обучения по самым различным направлениям и в самых разных странах.

Важно заметить!

И в такой перспективе особенно важно иметь в виду определенную выше существенную и все более выявляющуюся особенность дистанционного обучения как формы непрерывного образования – свойственную ему образовательную мотивацию, определяющую не только отношение обучающегося к учебному процессу или взаимоотношения участников образовательного процесса, но и оценку качества образования, которая перестает быть прерогативой образовательной системы и становится в значительной степени личным делом обучающегося.