Глава 8. Второе октября
Проснувшись, как обычно, в пять под пение индийских монахов, я, по обыкновению, направилась в душ, по пути поблагодарив Меган за чай, и на этом все обычное в тот день закончилось. И вовсе не потому, что 28 лет назад именно в этот день я родилась на свет (об этом незначительном факте в то темное и весьма прохладное октябрьское утро я напрочь забыла) – на то была намного более весомая причина, размером с Индию, а, если уж быть до конца объективной – с весь Земной шар! Однако открылась она мне совсем не сразу. А пока, я одевалась, держала во рту кунжутное масло (аюрведический способ вытягивания токсинов через секрецию слюнных желез) и никак не могла понять, куда же запропастилась моя книжечка с мантрами?
Меган, заметив мою растерянность, уверила, что поделится своей, но вместо знакомой брошюры достала из недр рюкзака совершенно новую, со сладким ароматом типографии, толстенную книгу, с вселяющим тихую йогическую радость названием: «Asana Pranayama Mudra Bandha».
– «Happy birthday!» – торжественно объявила Меган, протягивая мне бесценную книгу.
Так я вспомнила, какой день собираюсь встретить с заспанным лицом и нечищеными зубами!
Завершив утренний туалет, мы поспешили на занятие, но было очевидно, что первым минутам пранаямы суждено было пройти без нас. Почти бегом проскочив мимо обезьян, мы отчаянно приближались к корпусу для занятий, когда за нашими спинами раздался веселый голос Дженни:
– Ага! Опаздываете!
Мы мигом обернулись и увидели именно ее с огромным пакетом, доверху набитым чем-то неопределенным.
– Дженни, тебе помочь? – сразу вызвалась Меган.
– О, спасибо – это все почти невесомое! – улыбнулась она.
– Так что же это за невидимка такой невесомый? Дженни, сознайся, ты поймала в ночи приведение и несешь его нам показать? – поинтересовалась я не без иронии.
– Действительно, что там у тебя такое большое? – поддержала меня Меган.
– Сейчас увидите! – озорно подмигнула Дженни, подходя к нашей группе, которая, вопреки обыкновению, собралась не в зале, а на зеленой лужайке.
Пожелав всем доброго утра, Дженни запустила руку в пакет и, наконец, извлекла оттуда крошечную белую леечку!
«Итак, мы снова в детском саду!», пронеслось, судя по лицам, не только у меня в голове.
Какие же мы темные, поняла я всего минуту спустя, когда, налив в сосуд теплой слегка соленой воды, Дженни показала, как легко и эффективно можно очистить нос при помощи этой белой малютки по имени «нети-пот». Процедура под названием «Джала Нети» («джала» – вода, «нЕти» – нос) предельно проста: наклоняете голову на бок, вливаете воду, к примеру, в левую ноздрю – и она самопроизвольно выливается через правую. Так вы проводите минуту – две в медитации под звуки струящегося из носа водопада, лейка постепенно пустеет, и пополнив ее свежей дозой раствора, меняете ноздрю, вновь вставляете леечку и медленно наклоняете голову в другую сторону.
Дженни раздала сосуды и мы, неуклюже хихикая, принялись за нехитрое занятие. С непривычки, вода заливалась за шиворот, мы обливали свои белоснежные алладины23, пытались помочь друг другу, вконец намочив одежду, так что скорее это походило на конкурс «мокрая майка» нежели на промывание пазух носа, но так весело мне не было, пожалуй, с глубокого детства. Юля каталась по траве, не в силах сдержать приступы хохота, и я очень скоро к ней присоединилась – ведь это мои кривые руки щедро поливали ей колени. Дженни явно не ожидала такого бардака от группы взрослых йогинов, но и ей непросто было сохранять серьезность. Однако Матаджи уже давненько ждала нас наверху, и балаган надо было прекращать.
Но удивительно было не то, что великовозрастные студенты катались по полянке, умирая со смеху, а то, как мастерски Дженни нас всех утихомирила, ведь через каких-то пять минут мы тихонько сидели перед уважаемой Матаджи и ощущали благотворный эффект Джала Нети, самозабвенно предаваясь Нади Шоданам – самой спокойной из пранаям.
Последовавшее за пранаямами занятие по йоге также прошло на удивление спокойно, да и завтрак мы постарались провести в тишине, и в совершенном расположении духа. Я уже было думала улучить пятнадцать минут для пробежки в интернет-кафе – поблагодарить родителей за возможность физического воплощения, да и сообщить, заодно, что их дочь по-прежнему жива, но Юля перехватила меня у самых ворот с красивым развернутым поздравлением. И вскоре мы оказываемся в йога-холле, в столовой, и снова в классе… День получился интересным, насыщенным и приятным, но весь пролетел в стенах Ашрама.
И если бы не вечерняя Аарати, я наверняка осталась бы в стороне от самого главного сюрприза, уготованного Создателем, но пуджа – дело святое!
В 17.30, наконец, покидая ворота монастыря, я уже представляла умиротворяющий, как и весь сегодняшний день, берег Ганги, как чуть не угодила под колесницу! Вся улица была до отказа заполнена людьми: дети, взрослые, старики, мужчины и женщины, здоровые и калеки – все вышли на улицы в этот день! Пройти к реке не было и крошечной вероятности, и факт случайной встречи со Славой, скорее напоминал шутку. Но не эта спонтанная встреча удивила меня в тот вечер больше всего, а то, что он мне поведал. После моего троекратного оклика, друг, наконец, обернулся, и на его лице, как и за минуту до этого у меня, появилось нечто среднее между радостью и удивлением – с явным перекосом в удивление. Мы обнялись и направились на прогулку, если, конечно, ее можно было так назвать. Протискиваясь между тонкими, толстыми, благоухающими сандалом и мускусом, и отчаянно потными телами людей, я не смогла не задать другу логичный вопрос:
– Слав, а что делают здесь все эти люди?
– Отмечают твой День Рождения! – как обычно сострил он.
– Да ладно тебе! – протянула я, прекрасно зная его натуру.
– О, и не только здесь, – в его глазах сверкнули озорные искры, – но и по всей Индии, и уж поверь мне – ни один день не отмечается так, как этот. И если быть откровенным, совсем недавно ко всем этим восторженным миллионам примкнул и весь мир!
– Ну это ты загнул! Хватит издеваться над моим невежеством, хотя бы в День Рождения! – взмолилась я.
– Хорошо, поведаю тебе эту тайну, тем более все, кроме тебя, на Земле уже давно в курсе. Ровно… 143 года назад (если не обсчитался) в уважаемой индийской семье появился мальчик. Мать – глубоко верующая вегетарианка, отец – диван (только не подумай, что я говорю о мебели). Диван в Индии – почетный титул, что-то типа министра. Короче, прекрасная семья! Мама в сыне души не чает, папа возлагает на него большие надежды, ведь это старший из детей, да и самый способный. Парня женят на хорошенькой девушке, отправляют учиться юриспруденции в саму Англию. Казалось бы, живи и радуйся! А теперь представь, Оля, этому счасливчику, баловню судьбы взбрело в голову оказывать сопротивление!
– Ну нормальное дело, поссорился парень с родителями…
– Ох, если бы! Но нет. Конечно, женили его рановато, да и факультет он подумывал выбрать не юридический, а медицинский. Но в этом смысле все устаканилось. С женой он в итоге прожил всю жизнь душа в душу, да и Университет успешно закончил. Дело было в другом. Оказавшись в Англии, мальчик узнал, что мир не так уж прост, и в яблоке земного шара давно завелся большой и жирный червяк!
– О Боже, Слава, что еще за червяк такой?!
– О, очень страшный, Оленька, очень страшный… Но и ты с ним знакома – все его знают.
Мое лицо застыло в вопросе.
Слава посмотрел мне в глаза, а затем медленно и без тени его всесильной улыбки произнес длинное, некрасивое слово:
– Дискриминация.
– Дискриминация? – эхом отозвалась я.
– Да, дискриминация: расовая, национальная, половая, религиозная – вот то, что будило чувства в юном адвокате. На каком краю света он бы ни был – в Англии, в Индии или Южной Африке – везде вставал на защиту угнетаемых.
– Да, таких людей в мире немного… – заметила я с тяжелым вздохом, вспоминая первого президента Гавайев, ученого, революционера и нашего со Славой соотечественника, Николая Судзиловского (Nicholas Russel), который, где бы ни находился – в России, Англии, Румынии, Болгарии, США, Японии или на Филиппинах – везде заступался за честных и, естественно, не нужных властям свободомыслящих, и по какой-то неведомой причине, не вошедший ни в один учебник истории. Видимо, сочли слишком опасным для «инкубатора» послушных граждан.
– Да, таких людей в мире немного, – задумчиво повторил он, – а еще меньше тех, кто противостоит всей этой несправедливости лишь с одним чистым сердцем, никаких там тебе ружей, бомб и пулеметов. Именно поэтому День его рождения весь мир отмечает как День ненасилия.
– О, кажется, я догадалась, в честь кого все эти люди осыпают улицы лепестками роз!
– Ну наконец-то! Итак это…? – и Слава пальцами изобразил барабанную дробь.
– Махатма Ганди!
– Бинго! Выходит, ты все-таки ходила в школу? – губ друга коснулась улыбка.
– Естественно! Но это не в школе я узнала про сатьяграху – «упорство в истине»…
– Как? Ты что, хочешь сказать, что окончила и институт?
– Бинго! – парировала я, и рассказала, как почти десять лет назад под старинными сводами факультета социологии СПбГУ, мы, вчерашние школьники, с жаром обсуждали революции: французскую, октябрьскую и даже сексуальную, но ни одна из них не вызвала столько понимания и приятия, как протест Махатмы Ганди! Ответить злу ненасилием – это качественно иная революция. Хиппи шестидесятых также были миролюбивыми пацифистами, но метод Ганди был очевидно глубже: основание прочнее. У хиппи – наркотики и свободная любовь, а Махатма стоял на твердой платформе вселенского закона непричинения зла всему живому – Ахимсы. И это именно закон, как и все законы природы, который нельзя отменить или игнорировать. Суть его предельно проста и уловима: мир – единый живой организм, все «клетки» которого очень тесно взаимосвязаны, поэтому насильственное воздействие на одну часть негативно сказывается на всем мире и прежде всего на том, кто стал источником насилия. Вот так, вооружившись одним здравым смыслом, путем голодовок и призывов к бойкоту английских товаров, Ганди освобождал Индию. Мы, совсем юные социологи, не хотели лезть в политику и вникать во все тонкости отношений между Англией и ее колониями. Возможно, смена власти в Великобритании стала причиной ухода англичан, а может, просто пришло время, но не родись Мохандаса Ганди (имя данное ему отцом и матерью), с его неутомимой жаждой справедливости, ни у «детей цветов», ни у всемирно известного баптиста Кинга, ни у миллионов простых людей, чье сердце не велит убивать, не было бы такого мощного вдохновения! Сам факт его жизни показал, что может сделать один человек, который следует своему предназначению. И не случайно, что Индия получила независимость всего за пять месяцев до его трагического ухода. Он выполнил свою дхарму.
А еще я уверенна, что Ганди с одинаковым жаром отстаивал права индийца, русского, японца или англичанина, если с ними вели себя несправедливо. Поистине, «Великая душа», как сказал Тагор24.
– Да ты больше меня про Ганди знаешь! – засмеялся, наконец, Слава. – А я тут распинаюсь…
– Неправда! Я не знала ничего о его детстве, и уж точно не имела никакого понятия о дате его рождения. Спасибо!
– Да хватит тебе! Пошли лучше ужинать, только перестань уже налегать на рис и чапати!
– Так! Это же ущемление моих гастрономических прав!
– Это наивная попытка помочь уменьшению твоего бесконечного желудка, – шутливо и очень справедливо заметил друг.
– Хорошо! Сегодня только овощи! Говорят, Ганди был аскетом… кажется, с таким приятелем, как ты, и я скоро пополню их ряды… – вздохнула я, поднимаясь на второй этаж кафе «Тип Топ», безнадежно утонувшего в аромате имбиря, тмина, перцев и свежих пшеничных… чапати.