Глава 4
Роза поерзала, поудобнее устраиваясь на подушке, и целомудренно натянула на грудь тонкое воздушное одеяло. В ее губах из воздуха материализовалась самая настоящая сигарета. Кончик сигареты сам собой вспыхнул, и после могучего «пых» к потолку устремилось огромное синеватое облако дыма с ярко-белыми искорками, засверкавшими с тихим-тихим хрустальным перезвоном.
Заметив мой интерес, она спросила:
– Будешь? Правда, у тебя в профиле написано, что ты никогда не курил… но никогда не поздно начать!
Нормально, да? Медсестра, пекущаяся о моем здоровье, предлагает мне, своему пациенту, покурить. Что-то тут нечисто. Может быть, это – неопасные для здоровья сигареты? Но если их курят, то, скорее всего, это – слабый наркотик. А как наркотик может быть неопасен для здоровья?
Вообще-то я курил. Но по понятным причинам в профиле Кея Танилалу нет никаких записей о вредных привычках Анатолия Кречета.
– Давай…
Девушка извлекла новую сигарету буквально из воздуха. Кончик, пшикнув, затлел, а фильтр (Вот! Раз есть фильтр, значит, есть, что отфильтровывать! Логично?) оказался в моих губах.
Ох!
Я закашлялся от неожиданности – дым оказался невероятно ароматным и насыщенным.
– Помедленнее, Кей! Помедленнее! – Засмеялась она весело.
Ее смех доносился, как сквозь вату – голова мягко кружилась, но никаких неприятных ощущений не было. То ли ТАК на здоровый и чистый организм Кея Танилалу действует никотин, то ли никакой это не никотин.
– Я тебе коробочку оставлю, – решила девушка. – Только ты не увлекайся – не больше двух в сутки! А то организм не будет успевать выводить токсины!
Вот так. Все слышали? Курение только что официально разрешено моим лечащим врачом! Ну, не врачом, а медсестрой, но девушка принимает в моем лечении самое деятельное участие. Осталось только у доктора Шакера какой-нибудь справочкой разжиться!
Лежу. Курю. Рядом лежит удовлетворенная мною женщина. Блаженство. Благодать. Лепота-а-а…
Жаль, что скоро придет время выписываться из клиники, и эта сказка закончится безо всяких там «жили они долго и счастливо и умерли в один день». С Розой, увы, придется расстаться – делать в столице бедному курсанту летного училища совершенно нечего (у него Цель – Землю найти и убедиться, что у дочери все в порядке), а Роза наверняка не захочет бросать высокооплачиваемую работу в центральной клинике флота. Да и я же вижу прекрасно: наши отношения для нее не более чем приятное дополнение к ее работе. Наверное, и мне привязываться к ней не следует. Да и что я, бывший курсант (потерявший к тому же все свои навыки и знания), могу ей дать в бытовом и социальном плане?
– О чем молчишь? – шепнула она, устроившись на боку и подперев щеку ладонью. И тут же, избавляя меня от необходимости отвечать на один из самых страшных для любого мужчины вопросов, свела все к шутке. – Думаешь, как проникнуть в палату ее высочества, чтобы принести «самые искренние извинения»? Я смогу тебя провести, если что!
Я поморщился.
– Это будет неправильно. Даже если б она была в сознании, извиняться мне перед ней не за что. А ей передо мной – не по чину.
– «Не по чину», – просмаковала она незнакомое словосочетание. – Ну, а посмотреть на самую настоящую прЫнцессу разве не хочешь?
Я махнул сигаретой и лениво обратил внимание на то, что сигарета уменьшается, но столбик пепла остается неизменного размера. Чудеса. Привычные бытовые чудеса.
– А чего на нее смотреть? Принцессы ничем не отличаются от обычных девушек. В лучшую сторону.
– Ну-ка, ну-ка. А в худшую?
– Загибай пальчики. Они вспыльчивы, высокомерны, ленивы, спесивы, меркантильны, расчетливы. У них интересы, мало пересекающиеся с интересами таких отличных парней, как я… А еще они лживы, коварны, умеют не краснеть, когда врут, манипулируют и обманывают. А интригантство у них в крови. И действуют они не по велению сердца, а исходя из неких «высших» (я, как мог, интонацией показал свое отношение к этому слову) интересов.
– Какой хороший словарный запас! – восхитилась Роза. – Какое знание предмета!
Пальчики она не загибала, а просто внимательно слушала. Сейчас она перевернулась на живот и болтала ногами. Мой взгляд невольно застыл на двух божественных полушариях. Даже на четырех…
– Ни-ни. Даже не думай! – Она, конечно, догадалась, в какую сторону свернули мои мысли. – У старушки на тебя никакого здоровья не хватит! В мои-то годы!
Я пожал плечами и проявил железную волю, уставившись в окно – на улице наступал вечер.
– Ты, наверное, очень часто встречался с принцессами? – не унималась она. – Говоришь со знанием дела! Как облупленных их знаешь!
– Одного раза хватило. На всю жизнь. К тому же зрелище находящейся в коме девушки не доставит мне никакого эстетического удовольствия. Тени под глазами, отсутствие на лице всякого восхищение таким замечательным парнем, как я… еще и какие-нибудь медицинские приборы, подключенные к ней… Ну, о чем тут грезить пылкому юноше долгими вечерами?
– Ее обрили налысо и сунули голову в мнемоскоп… – с неподдельным сожалением сказала Роза. – Может, все-таки сходим, а?
Я задумчиво на нее смотрел. Выходило, что прогуляться «до принцессы» хочется именно ей. Но почему-то она не хочет идти туда одна. И еще – я забываю, что императорскую семью тут любят, холят и лелеют. И знание о том, что принцесса Альер – прожигательница жизни и, вообще-то, дрянь, каких поискать – вполне мирно может уживаться в голове одного и того же подданного со знанием о том, что лейтенант императорской гвардии Альер ни-Ровено – пра-в-какой-то-степени-внучка самой Божественной императрицы! Такие вот особенности имперской психологии.
– Хорошо, – сдался я. – Еще по сигаретке для храбрости – и сходим… к принцессе.
Роза улыбнулась, склонилась надо мной и, перемежая движение поцелуями, стала смещаться от шеи к животу:
– Торопиться… не надо… общая смена… через тридцать минут… закончится…
– А твоя смена? – с огромным трудом я заставил себя отстранить ее на секунду от увлекательного и приятнейшего занятия.
– А у меня контракт на персональное обслуживание. Ненормированный рабочий день. И я живу прямо здесь, в клинике. У меня тут есть маленькая уютная конурка. Как-нибудь свожу тебя в гости.
Она подмигнула, и ее белые волосы снова защекотали живот.
– А ты выдержишь… эти полчаса… – выдавил я на остатках морально-волевых. – Старушка.
– Ну, ты же возьмешь на себя инициативу, м-м? – Хитро блеснули голубые глаза. – Ты же мужчина!
Во внутреннем дворе, ограниченном трехсотметровым кольцом клиники, был разбит шикарный парк. На улице уже было темно, но парк местами освещался. Кое-где по слабо светящимся дорожкам прогуливались пациенты клиники. Кто-то – с сопровождающими «сестричками» (и, кстати, «медбратья» тоже попадались – зависело, насколько я понял, от гендерной принадлежности пациента… или от его/её личных предпочтений?), кто-то – в одиночестве. Слышался тихий смех, разговоры, а с некоторых лавочек, искусно укрытых в кустах, доносилось характерное воркование и звуки поцелуев… а может, это уже были и не поцелуи.
Рай для высокопоставленных офицеров Императорского флота. С гуриями и… что там еще положено праведным имперским флотоводцам, попадающим в рай?
Некстати кольнула мысль, что секс медсестер и медбратьев с подопечными входит в обязательный перечень услуг клиники. И, может быть, даже прописан мелким шрифтом в этом самом «контракте на персональное обслуживание». А может – и не мелким. И у Розы я далеко не первый и уж точно не последний.
А может, эта мысль появилась очень кстати и исключительно вовремя? Я-то мужчина более-менее опытный, а вот Кейлин Танилалу (или то, что от него осталось) – мальчик молодой, неопытный – вполне может влюбиться в шикарную медсестру и натворить глупостей. Так что не надо быть эгоистом – другим героям-пациентам тоже ведь надо оставить… с кем лечиться.
«Господи! Кого я обманываю? Перед кем оправдываюсь и упражняюсь в сарказме?»
Стало чуть-чуть грустно, и это ощутила Роза (она же у нас энергет). Вопросительно на меня покосилась.
– Фонтан очень красивый. – Кивнул я в сторону фонтана.
– О, да! – с нескрываемой гордостью согласилась она, будто сама собственными руками этот фонтан строила. – Фонтан у нас – просто блеск! Каждые пять лет переделываем!
В центре парка бил шикарный фонтан. Подсвеченные снизу струи воды изгибались причудливыми кольцами, заворачиваясь в невозможные с точки зрения нормальной физики спирали и объемные фигуры. Это великолепие сопровождалось негромким шумом воды, складывающимся в нечто ритмичное и даже музыкальное.
Фонтан заворожил не только меня – на скамеечке сидел усатый рослый брюнет с остановившимся взглядом и медитировал на эту красоту. За его спиной по стойке смирно стояла незнакомая медсестра, смотрящая в пространство строго перед собой. Полковник какой-нибудь? Или даже адмирал? Раз так медсестру построил.
Наконец мы вошли в корпус на противоположной стороне внутреннего парка.
– Подожди тут, – шепнула Роза. – Я договорюсь с охраной.
Ах, да. Охрана. Ну, у палаты принцессы не могли не поставить охрану. Может, зря мы все же это затеяли?
Роза растворилась в полумраке коридора. Я не успел заскучать. Честно говоря, я стал нервничать. Но буквально через минуту она вернулась:
– Все пучком! За мной! – И, схватив меня за руку, потащила за собой.
У дверей, действительно, застыли пятеро… рыцарей в латах-доспехах. На фотографиях я уже видел представителей вооруженных сил империи. Насколько я понял, покои спящей красавицы охраняли военнослужащие флота в так называемых «скаф-доспехах планетарного класса».
Эффективность этих доспехов… Ну, ознакомившись с видео, демонстрирующим применение таких (или приблизительно таких – я все-таки не специалист в местных системах вооружения) вундервафель, могу сказать, что в бою между одним одоспешенным пехотинцем флота и земным взводом танков (три или четыре танка, да?) я, как неспециалист, уверенным победителем считал бы именно пехотинца в доспехе. А если этот пехотинец прицепит на свой скафандр какую-нибудь специализированную стреляющую цацку, то грустно, скорее всего, станет и танковому батальону… и авиаполку, если он будет иметь глупость крутиться где-то рядом.
Роза молча, все так же таща меня на буксире, проскользнула между застывшими «рыцарями». Шлемы с непрозрачными щитками проводили нас… взглядами? Видеокамерами? Сенсорами? Наверное, с помощью своей аппаратуры они рассмотрели на нас все, включая пломбы на зубах. А пломбируют ли тут зубы? Вряд ли. При современном-то уровне медицины.
Я считал свою палату шикарной? Забудьте! Настоящий шик был здесь, в апартаментах принцессы. Раза в три больше, выше и элегантнее. Мягкий полумрак, на стенах – стилизация под древесную кору, окна и двери – не прямоугольные, а округлые с неровными плавными краями. И комплекс с тихо журчащим водопадом, окруженным цветами и зеленью, занимающим чуть ли не половину всего зала. Настоящий? Или фантом? В общем – спальня эльфийской принцессы. Только поющих птичек не хватает. Но – как можно – принцесса-то почивать изволит!
Все убранство комнаты портил огромный матово-черный толстый «бублик» в полтора человеческих роста, поставленный ребром и слегка утопленный в каменный пол, очень достоверно имитирующий чуть неровную поверхность из необработанного гранита. В «дырке бублика» находилась действительно лысая голова спящей голой красавицы.
Ну, как «красавицы»? Когда женщина, пусть и красивая, лежит без сознания, на ее лице болезненная и ни капельки не аристократичная бледность, под глазами – темные тени (угадал, надо ж!), то о красоте можно судить исключительно технически и теоретически. А сексуальной такая женщина может казаться только извращенцам соответствующих наклонностей. Даже учитывая, что никакими простынками девушка не укрыта. А если вспомнить, что буквально десять минут назад я в очередной раз загонял в кровати «старушку Розу», никакого томления в груди, и уж тем более возбуждения, эта лысая «спящая красавица» у меня не вызывала и вызвать не могла.
Неожиданно послышалось шебуршание, затем чьи-то торопливые шаги. Из-за кустов рядом с искусственным водопадом вылетела растрепанная медсестра в стандартном светло-кремовом халатике, рассматривавшая нас испуганными заспанными глазами. Такое характерное ошаление, как у заснувшего на посту дежурного по роте.
Она шумно с присвистом набрала в грудь воздуха, и я приготовился заткнуть уши, чтобы переждать оглушительный визг (и все последующие неприятности… интересно, по какой статье проходит проникновение в спальни августейших особ?), но акустически-психологического удара по нервам не последовало. Роза прижала палец к губам, уперла руки в боки и нарочито рассерженно покачала головой, а потом – погрозила пальчиком. После этой пантомимы незнакомая медсестра – вот чудо! – пристыженно потупилась, переминаясь с ноги на ногу и нервно теребя краешек халата.
– Можешь помацать. – Роза кивнула мне в сторону «бублика» и принцессы. – А я пока поболтаю с Глен.
Помацать? Юмористка озабоченная.
Подошел ближе. Руки, от греха подальше, заложил за спину. Прислушался к себе – нет, не было никакого желания говорить что-то возвышенное и пафосное. Даже мысленно. Наверное, нечуткий я человек. Тем более, не хотелось говорить ничего доброго и ласкового. Получается, не такой уж я незлопамятный.
– Коза ты, Альер, – тихонько прошептал я, чтобы не стоять дурак дураком над голым телом. – Хоть и красивая, а – коза. Сама пи… звезданулась и трех человек на тот свет отправила, и у меня теперь неприятности из-за тебя. Но это так… мелочи. Особенно, по сравнению с твоими проблемами. Ну, выздоравливай, что ли. Не буду я тебя убивать, так уж и быть. А то мои неприятности будут совсем устрашающих размеров…
Ничего интересного. Пойду-ка я баиньки. Уже развернулся, но наткнулся на Розу, непонятно как оказавшуюся и непонятно сколько стоявшую у меня за спиной. Вот же ниндзя блондинистая! Ее ладошка упиралась мне в грудь.
– Кей, постой так еще пару минут, – попросила она вполголоса.
– Зачем?
– Ну, постой, Кей. – Она сделала щенячьи глазки. – Ну, позязя! Можешь ее за сиськи пощупать – разрешаю! Прикинь! Самую настоящую принцессу за сиськи полапаешь! Будет о чем вспомнить!
Я пожал плечами и снова повернулся к принцессе. Может, мне ее еще попытаться разбудить ее старым испытанным способом?
Когда-то давно я нашел на антресолях подарок, который собирались мне вручить на день рождения. Ленка в сердцах воскликнула: «Толь! Ну, что за манера – портить сюрпризы! Себе же и портишь!» И расплакалась – она-то как раз очень любила сюрпризы.
И вот сейчас я совсем не хочу ничего портить.
Не хочу узнавать, как Розе удалось подслушать мой разговор с «контролерами».
Не хочу спрашивать, как Роза умудрилась уболтать пятерых космодесантников при исполнении, заставив их пропустить постороннего человека к высокопоставленному подопечному (при этом есть огромные сомнения в лояльности одного из «посетителей»).
Не хочу знать, почему простая медсестра Глен так испугалась, когда была поймана другой простой медсестрой Розой за страшнейшим преступлением – «сон на посту».
И я очень не хочу задавать идиотские вопросы, типа: «Роза, а кто ты такая? А какое у тебя звание в военной контрразведке? Или ты «контролер»? И какого хрена вам всем от Кея нужно?» Нет, не хочу.
Пусть все идет своим чередом.
Хотя узнать, зачем понадобилось мое физическое присутствие рядом с беспамятной принцессой – это было бы интересно. Но, может, тоже не стоит?
Возвращаться со мной в мою палату Роза не захотела – соблюдая приличия, выскочила за дверь и спустя минуту вернулась с незнакомой девушкой в медицинском халатике, представившейся Корой, которая и сопроводила меня в мой… номер. Получается, без сопровождения кого-нибудь из персонала я передвигаться по клинике не могу? Или Роза хотела подстраховаться, чтобы подопечный никуда не забрел и не завис перед фонтаном или с кем-нибудь на скамеечке в кустиках?
Кора даже намеком не обозначила такую возможность, как вероятность скрасить своим обществом ночь. Держалась мило и предупредительно, но без фамильярности. А от моего прозрачного намека (тут с этим достаточно просто, насколько я понял – да-да, нет-нет) шарахнулась, как лань от крокодила.
Спал я, как сурок. Сладко и без сновидений… Поверили? Хрен!
На самом деле я ворочался и крутился в постели. Молодой организм таки выкинул подлянку – он хотел самку. Желательно Розу. Где-то под утро он угомонился. Взбунтовалось подсознание – и Роза была явлена мне во сне.
Роза растолкала меня на пробежку утром. Обычно энергичная, сегодня утром она была немного квелой. Насколько я ее успел узнать, в обычном своем состоянии она не замедлила бы пройтись по факту вставшего холмиком одеяла. А тут промолчала. Даже жалко ее стало – совсем девушку не берегут на императорской службе.
– Не выспалась? А почему меня не позвала? Я бы сделал твою бессонницу более приятной.
– Результаты интересные. – Махнула она рукой и сладко зевнула, прикрывшись ладошкой. – Сегодня много не бегаем, физо по минимуму. Зато идем плавать! Ах, да, ты же не умеешь. Ну, ничего – не можешь, научим, не хочешь, заставим!
Побегали. Позанимались…
Знаете, как тяжело изображать, что не умеешь плавать? Хотя откуда вам это знать? Ну, так знайте – это очень тяжело. Полчаса барахтания у бортика в великолепном бассейне без всяких дурацких дорожек без возможности мощными гребками добраться до противоположного бортика превратились бы в пытку, если б рядом не бултыхались прочие пациенты… со своими «няньками» в умопомрачительных по дизайну и цвету купальниках. Ну, и Роза, конечно.
У женщин есть три особо опасных обольстительных режима:
а) когда женщина уже раздета,
б) когда она одета так, что хочется раздеть,
в) когда она в купальнике.
Роза была в режиме «в». И клевала носом даже в воде, уча меня плавать.
Выдержал. Даже немного «научился» плавать. Вернулись в палату. Девушка хотела провести сеанс «холодно-горячо», но прислушалась к себе, покачала головой и от этой идеи отказалась. Душ принимать не стали (только-только из бассейна), скинули халаты (просто халаты – настоящие, безо всяких высокотехнологических штучек) и легли.
У женатых мужчин (если они настоящие мужчины) есть такая чуйка. Называется «индикатор головной боли у жены». Если у благоверной «болит голова», то настоящий мужчина молча предоставит ей свое плечо или даже погладит по голове (спине, попке… куда дотянется, там и погладит), но никогда не станет требовать исполнения пресловутого «супружеского долга».
Роза обреченно закрыла глаза и, кажется, подавила вздох, когда я притянул ее к себе. Но после того как я ограничился только поцелуем в макушку, вскинулась и очумело смерила меня взглядом:
– Эй! – возмутилась она. – А подомогаться?!
– Бревна не трахаю! Спи… старушка.
В шею фыркнули, а я спросил:
– Что… с ней?
Роза прекрасно поняла, кого я имею в виду. Хотя чего удивляться – она умненькая девочка. Да и какая-то профессиональная спецподготовочка наверняка имеется.
– Ой, давай ты лучше меня все-таки трахнешь! А не будешь насиловать мой мозг!
Мне оставалось в ответ тоже фыркать и хмыкать. А что тут скажешь? Не пытать же ее, в самом деле?
– Энергеты – не самые обычные люди, Кей, – все-таки ответила она, тихонько посопев в мою шею. – А уж императорские детки – людьми могут считаться с большой натяжкой… – Видимо, сообразив, что звучат эти слова как-то не очень верноподданнически, торопливо уточнила: – Сверхэнергеты – сверхлюди. Высшие существа! Я простая медсестра и, наверное, не смогу объяснить доходчиво. Но энергеты существуют фактически не только в нашей метрике.
– Ого!
– Вот-вот. И такие аварии, связанные с подпространством, для них, с одной стороны, менее опасны, чем для обычных людей, а с другой – в некоторых аспектах – более опасны. Взаимодействие человеческого разума с измененными метриками толком не изучено до сих пор. Ой, там такой пласт неизученного! – Она восхищенно зажмурилась. – И некоторые свойства измененных метричных пространств человеческий мозг (но это тоже не до конца исследованная область!) сохраняет несколько дольше, чем неодушевленные предметы. Явление «остаточный пространственный след»! А иногда – навсегда! Представляешь, Кей?
Конец ознакомительного фрагмента.