Часть II Палестинский терроризм
Если бы евреи были бы такими же максималистами, как палестинские арабы, Израиль так и не появился бы на карте мира.
Палестинским евреям и палестинским арабам в 1947 году Организация Объединенных Наций предоставила равные возможности создать свое государство. Евреи ее использовали.
Арабы вместо того, чтобы создавать свое государство, попытались уничтожить еврейское. В ту ночь, когда было провозглашено еврейское государство, в Палестину со всех сторон вошли арабские армии. Палестинские арабы, уверенные в том, что Израиль будет со дня на день уничтожен, покинули Палестину и стали ждать, когда они смогут вернуться.
Но к удивлению всего мира Израиль выиграл эту войну, и палестинские арабы превратились в беженцев. Арабские страны поделили земли, на которых ООН предлагала создать государство палестинских арабов. Сектор Газа перешел к Египту, Западный берег реки Иордан и арабская часть Иерусалима достались Иордании. Египет и Иордания управляли этими землями девятнадцать лет, до шестидневной войны 1967 года, но им и в голову не пришло передать эти территории палестинцам, чтобы они создали свое государство.
Напротив, арабские страны вполне устраивало существование палестинских беженцев, которые превратились в злейших врагов Израиля. Поскольку арабским странам не удалось победить Израиль в войне, они дали палестинцам оружие, превратив палестинский террор в средство давления на еврейское государство. На словах палестинцам обещали поддержку, в реальности ими пользовались в собственных политических целях.
Каждая из арабских стран – Египет, Сирия, Ирак – обзавелась собственной палестинской организацией – ради престижа и влияния в исламском мире. Хуже того, они стравливали палестинцев между собой. Самые известные палестинские боевики, типа Абу Нидаля, убили больше палестинцев, чем израильтян.
Когда кто-то из палестинцев задумывался над тем, что в интересах его собственного народа вступить в переговоры с Израилем, его убивали.
Израиль выиграл все войны, которые вел, но это не приблизило его к миру.
Международный терроризм не приобрел бы таких масштабов, если бы не конфликт из-за Палестины. Те, кто определял настроения в арабском мире, не смогли примириться с тем, что евреи вернулись в Палестину и создали свое государство.
Вот уже несколько поколений арабов вырастает в ненависти к Израилю и считает, что еврейское государство должно быть уничтожено – вместе с теми, кто поддерживает евреев. Палестинцы же стали помогать всем, кто боролся против общего врага, – в первую очередь европейским террористам.
Вся новейшая история Ближнего Востока превратилась в сплошную цепь террористических актов.
Наследство великого муфтия
Амин аль-Хусейни был выходцем из семейства, которое принадлежало к палестинской элите. В Оттоманской империи Хусейни служили членами парламента, губернаторами, мэрами и священнослужителями. Его дед Мустафа, его отец шейх Тахрал, его старший брат Камаль были муфтиями Иерусалима. Его двоюродный брат Муса Касим Паша аль-Хусейни стал мэром города.
Во время первой мировой Амин аль-Хусейни вступил в турецкую армию, которая воевала на стороне Германии против России и других стран Антанты. Турки потерпели поражение. В 1918 году офицер разгромленной армии вернулся в Иерусалим. Военная карьера не удалась. Он попробовал себя на другом попроще. Совершив паломничество (хадж) в Мекку, получил право на почетную приставку к имени – Хадж Амин.
Державы, победившие в Первой мировой, считали, что итогом войны должно стать предоставление независимости народам, томившимся под чужим игом. На обломках Оттоманской империи появились Ирак, Сирия, Ливан… 31 октября 1917 года на заседании британского кабинета министров обсуждалось будущее Палестины.
Правительство Его Величества постановило, что после войны Палестина станет британским протекторатом, и еврейский народ получит там право начать новую историческую жизнь. Министру иностранных дел лорду Бальфуру поручили уведомить об этом решении британских сионистов, то есть тех, кто считал, что все евреи должны вернуться на историческую родину – в Палестину.
«Я очень рад уведомить Вас, – писал министр иностранных дел лорд Артур Джеймс Бальфур лорду Уолтеру Ротшильду, президенту Сионистской федерации Великобритании, – о полном одобрении правительством Его Величества целей еврейского сионистского движения, представленных на рассмотрение кабинета министров. Правительство Его Величества относится благосклонно к созданию в Палестине национального очага для еврейского народа и сделает все, от него зависящее, чтобы облегчить достижение этой цели…»
Набожные британские политики считали несправедливым, что библейский народ лишен родины. Для премьер-министра Ллойд-Джорджа возвращение евреев в Палестину было исполнением воли бога, поскольку он весьма почитал Библию. Для лорда Бальфура Библия была живой реальностью. Он был захвачен идеей возвращения евреев на историческую родину, говорил, что христианский мир в неоплатном долгу перед народом, изгнанным из Палестины. Британские войска под командованием генерала сэра Эдмунда Алленби вошли в Иерусалим 11 декабря 1917 года, одолев турецкую армию. Для британских солдат это было равносильно возвращению христиан в Иерусалим.
Поначалу некоторые арабские представители вполне доброжелательно отнеслись к декларации Бальфура. Хранитель святых мест в Мекке и Медине, куда стекаются паломники со всего мусульманского мира, шериф Хусейн ибн-Али приветствовал возвращение в Палестину евреев – «древнейших сынов этой земли, чьи арабские братья обретут благодаря им как материальные, так и духовные блага».
Один из сыновей Хусейна, эмир Фейсал в мае 1918 года встретился с главой Всемирной сионистской организации профессором Хаимом Вейцманом и сказал, что совершенно не возражает против планов сионистов: прежние столкновения между арабами и евреями были результатом турецких интриг. Разговаривали они дружески. Фейсал уверенно сказал, что трений между арабами и евреями в Палестине не будет.
3 января 1919 года эмир Фейсал и Хаим Вейцман подписали соглашение, в котором Фейсал заявлял о своем согласии с декларацией лорда Бальфура. Он не возражал против того, что Палестина станет еврейской:
– Мы сердечно говорим евреям – «Добро пожаловать домой!».
Профессор Вейцман обещал помощь в развитии арабского государства, которым собирался управлять Фейсал. Конгресс арабских националистов в марте двадцатого года провозгласил его королем Сирии, в состав которой он надеялся включить и Палестину.
Но Англия и Франция поделили Ближний Восток по-своему. Лига Наций вручила мандат на управление Сирией и Ливаном Франции. Французы выставили Фейсала из Сирии, и он стал королем Ирака. Палестина же напрямую управлялась Англией.
Палестина мало напоминала цветущую землю, описанную в Библии. Это было пустынное и унылое место, бесконечно отставшее в своем развитии от Европы. Приезжавшим из Европы переселенцам доставались самые скудные земли, на которых ничего не росло. Они осушали болота и прокладывали дороги. Они гибли от малярии и голода, отчаявшись, уезжали, но самые упорные оставались. Работа была только крестьянская, но переселенцы радовались этому: они считали, что евреи должны вернуться к своему исконному делу – возделыванию земли.
Палестинские евреи стремительно меняли облик региона. Умеренные арабские политики были готовы сотрудничать с ними, видя, как преображается Палестина. Но не Хадж Амин Аль-Хусейни. Он считал палестинских евреев неверными, которые не заслуживают жизни.
В 1920 году он произнес перед толпой в Иерусалиме первую антиеврейскую речь. Вдохновленные слушатели бросились претворять его слова в дела и убили нескольких евреев. Так начался террор, который продолжается в Палестине вот уже почти столетие.
Хадж Амин скрылся. Суд заочно приговорил его к тюремному заключению. Но сидеть ему не пришлось. В Палестине была создана британская гражданская администрация, которую возглавил сэр Герберт Сэмюэль, депутат парламента и бывший министр внутренних дел. Он амнистировал всех арабов, осужденных британскими военными судами, в том числе Хадж Амина.
Когда умер его старший брат Камаль аль-Хусейни, Хадж Амин сам захотел стать великим муфтием Иерусалима. Кандидатур было несколько, избирали муфтия улемы, в результате голосования Хадж Амин оказался четвертым. Но ему помог чиновник британской администрации Эрнест Ричмонд, с которым они дружили. Ричмонд не скрывал ни своего гомосексуализма, ни ненависти к евреям. Он уговорил британского верховного комиссара отдать титул великого муфтия Амину аль-Хусейни.
Хадж Амину было тридцать шесть лет. Он делал маникюр, стригся у лучших парикмахеров, питал пристрастие к дорогим ресторанам и модной мебели. У него было много врагов среди политических конкурентов, его несколько раз пытались убить. Он не выходил из дома без бронежилета. Он чувствовал в себе призвание не богослова, но политика. Он председательствовал на первой Всеобщей исламской конференции в Иерусалиме, основал Палестинскую арабскую партию и Высший арабский комитет.
Британцы назначили его в надежде умиротворить радикально настроенных исламистов. Но, как всякая политика умиротворения, она потерпела провал. С его избранием политический исламизм в Палестине взял верх над более умеренными течениями. Хадж Амин превратил религию в инструмент борьбы с врагами. Великий муфтий посвятил жизнь борьбе с сионизмом – то есть с возвращением евреев со всего мира на историческую родину в Палестину.
Летом 1929 года в Иерусалиме начались столкновения между арабами и евреями – из-за права доступа к Стене Плача. Здесь когда-то стоял храм царя Соломона. Его разрушил вавилонский царь Навуходоносор II. Он уничтожил Иудейское царство и увел евреев в плен. Когда они вернулись из вавилонского плена, то восстановили храм. И он вновь был разрушен – на сей раз римлянами… Эта стена – все, что осталось от второго храма.
На этом месте мусульмане воздвигли две мечети. И для арабов Стена Плача – часть комплекса мусульманских святынь, включающих мечети Омара и Аль-Акса. Верующим евреям разрешалось находиться лишь в коридоре шириной три с половиной метра. После попытки сделать более удобным подход к стене великий муфтий обвинил евреев в намерении осквернить святые места ислама. Сотни радикалов во главе с аль-Хусейни ворвались в еврейский квартал Иерусалима. Они убили 133 еврея. Это был поворотный пункт. Политическая борьба против евреев соединилась с религиозным фанатизмом. Хадж Амин стал вождем радикального исламизма.
Палестинские евреи защищались, создавали отряды самообороны. В 1936 году между палестинскими арабами и палестинскими евреями разразилась настоящая война. Поезда и железнодорожные мосты взлетали в воздух. В том же году начались первые поставки оружия на Ближний Восток, подогревавшие войну. Оружие, боеприпасы, взрывчатку и деньги муфтию прислал Гитлер. Великий муфтий установил контакты с нацистами еще в 1933 году – сразу после их прихода к власти в Германии. Арабские боевые отряды формировал единомышленник муфтия, еще один бывший офицер турецкой армии Фаузи аль-Каукчи. Это человек с богатой биографией.
В тридцатые годы по всему Ближнему Востоку широко распространились симпатии к нацистам. Один из лидеров сирийской партии БААС вспоминал: «Мы были расистами, мы восхищались нацистами, читали их книги. Мы первыми задумались о переводе «Майн капмф» на арабский язык. Все, кто жил тогда в Дамаске, помнят, что люди тяготели к нацистам, потому что они побеждали, а мы тянулись к победителям».
«Каждый год перед рождеством, – вспоминала секретарь фюрера Криста Шрёдер, – йеменский имам присылал Гитлеру в подарок несколько мешков кофе. Те, кого Гитлер вносил в особый список, получал от него килограмм-другой кофе, что в то время было бесценным подарком, поскольку кофе входил в число продуктов, которые продавались по карточкам».
Нацистская Германия воспринималась арабскими националистами как лучший союзник в борьбе против англичан и палестинских евреев. Тут была общность взглядов и общность целей.
20 января 1941 года великий муфтий писал Адольфу Гитлеру:
«Я посылаю в Берлин моего личного секретаря, чтобы от имени крупнейшей и влиятельнейшей арабской организации и от моего имени он начал переговоры с германским правительством о налаживании искреннего сотрудничества во всех сферах. Я желаю вам, ваше превосходительство, долгой и счастливой жизни, блистательной победы, а великому немецкому народу и вашим союзникам – процветания».
8 апреля 1941 года муфтию ответил статс-секретарь нацистского министерства иностранных дел барон Эрнст фон Вайцзеккер:
«Фюрер получил Ваше письмо. Он был тронут вашими дружескими пожеланиями от имени арабского национализма и от вас лично. Он просит передать вам его благодарность и пожелания успеха арабскому делу… Пожалуйста, сохраните это письмо в тайне… Не сомневаюсь, что Ваш личный секретарь вынес из поездки в Германию понимание, что наша победа гарантирована, и поражение Англии неминуемо…».
Чтобы совладать с бандами, сформированными на немецкие деньги в Ираке и Сирии, англичанам пришлось перебросить в Палестину армейские подкрепления. Местные власти сообщали в Лондон: «Хадж Амин руководит операциями, и, пока ему будет позволено оставаться здесь, беспорядки в Палестине будут продолжаться».
Великому муфтию пришлось покинуть Иерусалим. Бежавший из Палестины Хадж Амин разминулся с «уполномоченным по окончательному решению еврейского вопроса» штурмбаннфюрером СС Адольфом Эйхманом, который приехал в Иерусалим из Берлина, чтобы посоветоваться со своим арабским единомышленником. Через четверть века бывший эсэсовец Адольф Эйхман вновь окажется в Иерусалиме, но не по своей воле. Его будут судить за соучастие в убийстве шести миллионов евреев в нацистских концлагерях. Именно в этот момент великий муфтий обратится ко всем арабским правительствам с требованием «очистить Палестину от евреев». Но мы забежали вперед…
Великий муфтий, переодевшись в женские одежды, бежал в Бейрут. Оттуда он перебрался в Ирак. Здесь он предпринял первую попытку прийти к власти. С помощью денег, выделенных Гитлером, великий муфтий и генерал Рашид Али аль-Гайлани совершили военный переворот. 9 мая 1941 года великий муфтий издал фетву, объявив восстание в Ираке началом джихада против англичан и евреев. Он рассчитывал получить помощь от немцев.
В восстании аль-Гайлани участвовали молодые иракские офицеры, которых приглашали совершить туристическую поездку в нацистскую Германию за немецкий счет, и те с удовольствием ездили. В Ираке была создана военизированная молодежная организация «Футувва», которая многое позаимствовала у «гитлерюгенда». В 1937 году в Ирак приезжал вождь гитлеровской молодежной организации Бальдур фон Ширах, он рекомендовал иракским единомышленникам воспитывать молодежь в националистическом духе.
Гитлер подписал приказ № 30: «Арабское освободительное движение на Среднем Востоке является нашим естественным союзником против Англии… Поэтому я решил подстегнуть такое развитие событий, поддержав Ирак».
Статс-секретарь нацистского министерства иностранных дел барон фон Вайцзеккер сказал личному секретарю великого муфтия в Берлине: «Немцы и арабы имеют в англичанах и евреях общих врагов и стали союзниками в борьбе против них».
Весной 1941 года в Багдаде тайно побывал адмирал Вильгельм Канарис, начальник управления разведки и контрразведки. Вскоре после его отъезда Рашид Али аль-Гайлани и поднял восстание.
Германо-советский союз еще существовал, и Москва признала новое правительство, а Иракская коммунистическая партия получила указание поддержать восстание генерала Гайлани.
Через месяц, когда Германия напала на Советский Союз, настроения в Москве переменились. Англия из «империалистического государства» превратилось в «демократическое», а иракские «офицеры-патриоты» стали «агентами нацистов». Иракским коммунистам было приказано бороться с режимом генерала Гайлани.
Берлин обещал великому муфтию и иракскому генералу Гайлани помощь в борьбе с англичанами и «еврейским элементом.» В Ирак немедленно отправились немецкие летчики. Генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, начальник штаба верховного главнокомандования вермахта, распорядился выделить Ираку оружие, которое доставлялось через территорию Сирии. Взамен немцы рассчитывали получать из Ирака нефть и другие полезные ископаемые. Однако английские войска достаточно быстро справились с восстанием генерала Гайлани. Но прежде, чем англичане вступили в Багдад, великий муфтий устроил там двухдневный погром: были убиты сотни евреев.
Хадж Амин сбежал в Иран. Но на его несчастье советские и британские войска вошли в Иран. Хадж Амин укрылся в итальянском посольстве. Британский премьер-министр Уинстон Черчилль приказал его схватить. Но он бежал в Турцию, сбрив бороду и перекрасив волосы. 11 октября 1941 года, в дни тяжелейших боев под Москвой, самолет с великим муфтием приземлился в фашистской Италии. Его принял Муссолини и с почестями отправил дальше – в Берлин.
Берлин уже стал убежищем для немалого числа арабских политиков-радикалов. Через три недели муфтий получил аудиенцию у фюрера. 28 ноября 1941 года Хадж Амин аль-Хусейни был доставлен в имперскую канцелярию, где его ждал Адольф Гитлер. Для великого муфтия это была встреча с судьбой. Хадж Амин шел к ней всю жизнь. Он предложил заключить союз между нацистской Германией и радикальными исламистами.
– Я хотел бы воспользоваться этой возможностью, – сказал муфтий Гитлеру, – чтобы передать фюреру великогерманского рейха, которым восхищается весь арабский мир, благодарность за вашу симпатию к арабам и особенно к палестинцам. Арабские страны твердо уверены, что Германия одержит победу в этой войне, и благодаря этому арабов ждет процветание. Арабы – естественные союзники Германии, потому что у нас общие враги – англичане, евреи и коммунисты.
Гитлер обещал муфтию серьезную материальную поддержку. Он сказал, что успешное наступление немецких войск на Ростов откроет вермахту дорогу на Ирак и Иран. Кавказ станет для вермахта воротами на Ближний Восток.
– Когда мы доберемся до Южного Кавказа, – обещал Гитлер, – наступит время освобождения арабов. Вы можете положиться на мое слово.
В «Майн кампф» фюрер с презрением писал о расовой неполноценности арабов, но для Хадж Амина он сделал исключение. За обедом в ставке Гитлер заметил:
– Наш союзник на Ближнем Востоке – великий муфтий – показал себя очень хитрой лисой. С его светлыми волосами и голубыми глазами он, несмотря на узкое лицо, производит впечатление человека, среди предков которого был, наверное, даже не один ариец, и который, возможно, ведет свое происхождение от знатного римского рода.
Все военные годы великий муфтий преданно служил третьему рейху. По просьбе министра пропаганды Йозефа Геббельса ведал вещанием на арабский Восток. Он призывал арабов во всем Ближнем Востоке способствовать наступлению нацистских войск: «Во имя ислама проводите диверсии на нефтепроводах, взрывайте мосты и дороги, убивайте британских солдат».
У него был свой интерес. «Я попросил Гитлера, – вспоминал Хадж Амин, – помочь нам решить еврейскую проблему – во имя наших расовых устремлений и используя научные методы, изобретенные Германией для избавления от евреев. Я получил от фюрера согласие. «Евреи – ваши», – сказал он».
Летом 1942 года по просьбе великого муфтия из сотрудников главного управления имперской безопасности и войск СС была сформирована айнзацгруппа СС «Египет», которая должна была заняться уничтожением палестинских евреев – как только африканский кормус Эрвина Роммеля разгромит англичан. Великому муфтию казалось, что вот-вот он вернется в Иерусалим. Но под Эль-Аламейном англичане остановили Роммеля.
Надежды великого муфтия увидеть, как немецкие танки входят в Иерусалим и давят евреев, рухнули. От отчаяния Хадж Амин просил немецких друзей бомбить Иерусалим и Тель-Авив, но немецкой авиации это было не под силу.
Некоторое утешение он получил, побывав в немецких лагерях уничтожения. Поездку муфтию организовал оберштурмбаннфюрер СС Адольф Эйхман, который в четвертом управлении (гестапо) главного управления имперской безопасности отвечал за «окончательное решение еврейского вопроса». Увидев в Освенциме, как методично убивают евреев, великий муфтий сказал, что Эйхман – «настоящее сокровище, спаситель арабского дела». Одного из своих племянников, тоже бежавшего в Берлин, муфтий предложил Адольфу Эйхману в помощники.
Несколько тысяч детей-евреев из Польши немцы предполагали выслать в Палестину. Великий муфтий направил рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру официальный протест: «Эти еврейские дети вырастут и станут подкреплением еврейскому элементу в Палестине». Гиммлер отменил приказ, детей отправили в лагеря уничтожения.
Муфтий писал болгарскому министру иностранных дел (Болгария была союзницей нацистской Германии): «Было бы целесообразно отправить евреев из Вашей страны туда, где они будут находиться под строгим контролем, например в Польшу. Таким образом вы сделаете доброе дело для арабского народа».
Четыре тысячи еврейских детей из Болгарии отправились в Освенцим, который так понравился Хадж Амину.
Иерусалимский гость получал в Берлине семьдесят пять тысяч марок ежемесячно. Бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг, начальник политической разведки нацистской Германии, вспоминал о встречах с муфтием с раздражением: «Он был мошенником, ему всегда надо было много денег. То, что он от нас получил, он вывез к себе. Я думаю, у него был прекрасный транзитный канал через Швейцарию. От меня он получил четверть центнера золота (из Имперского банка) и пятьдесят тысяч долларов».
В феврале 1943 года Гитлер санкционировал создание добровольческой горно-стрелковой дивизии войск СС «Ханджар» из мусульман Боснии и Герцеговины. В марте великого муфтия пригласил к себе рейхсфюрер СС. Они понравились друг другу. В октябре муфтий поздравил рейхсфюрера с днем рождения, выразив надежду на то, что «в следующем году наше сотрудничество станет еще более тесным, и достижение нашей общей цели приблизится».
«Совместная борьба против общего врага, – ответил Гиммлер муфтию, – создает прочную базу для тесных связей между национально-социалистической Великой Германией и свободолюбивыми мусульманами во всем мире».
Муфтия Гиммлер попросил заняться мобилизацией боснийских мусульман. Хадж Амин привел в СС около сотни тысяч мусульман, которые сражались на стороне нацистской Германии. Генрих Гиммлер сказал министру пропаганды Геббельсу:
– Муллы обещают им рай, если они погибнут в бою. Очень практичная религия для солдат!
Муфтий вдохновлял молодых боснийцев на священную борьбу с иноверцами – сербами и хорватами. В январе 1944 года Хадж Амин выступал перед личным составом дивизии «Ханджар»:
– Дивизия, в которой с помощью Великой Германии служат боснийские мусульмане, стала примером для мусульман во всем мире. Исламский мир и Великую Германию связывает общность целей. Враги рейха – это и наши враги.
Дивизия СС «Ханджар» занималась уничтожением югославских партизан и мирного населения. Она участвовала в кровопролитных боях против советской армии на территории Венгрии в районе озера Балатон. Великий муфтий вербовал в эсэсовцы и советских мусульман – бойцов Красной Армии, выходцев с Кавказа и Средней Азии, попавших в немецкий плен. Вдвоем со своим старым единомышленником Фаузи аль-Каукчи, получившим в вермахте звание майора, они сформировали из пронацистски настроенных арабов несколько подразделений, которые были отправлены на восточный фронт и брошены в бой против Красной армии. Арабов-нацистов изрядно потрепали, и германскому командованию пришлось вывести их из боя.
Великому муфтию самому хотелось командовать. 3 октября 1944 года он обратился к Гиммлеру: «Я предлагаю создать арабо-исламскую армию в Германии. В ее рядах будут сражаться арабы и исламские добровольцы, а также уже существующие исламские подразделения. Германское правительство должно взять на себя обучение и вооружение это армии». Но гитлеровцы уже терпели поражение. Рушились и надежды великого муфтия. Он не погиб под обломками третьего рейха, как многие его немецкие друзья. Он умел вовремя исчезнуть. Хадж Амин покинул Берлин 8 мая сорок пятого. Улетел в Швейцарию. Но в Берне его не хотели видеть. Он перебрался во Францию, где провел год в парижском пригороде Рамбуйе.
В июле 1945 году новое югославское правительство маршала Иосипа Броз Тито внесло великого муфтия в список военных преступников, подлежащих суду. Он обвинялся в сотрудничестве с нацистами и соучастии в убийстве тысяч сербов и хорватов.
Египетское правительство и генеральный секретарь Арабской лиги попросили маршала Тито не требовать выдачи великого муфтия во имя добрых отношений с арабским миром. Вчерашний партизан Тито уже стал государственным деятелем, и внешнеполитические соображения были важнее наказания военных преступников. Маршал Тито прислушался к просьбе египтян. Югославский суд удовольствовался тем, что вынес великому муфтию заочный приговор.
И французское правительство, чтобы не ссориться с арабским миром, не беспокоило Хадж Амина. Только весной 1946 года его попросили покинуть страну. 28 мая 1946 года с сирийским дипломатическим паспортом, выписанным на чужое имя, он улетел в Каир, где его принял король Фарук.
Хадж Амин посвятил все силы борьбе против обсуждавшегося в ООН раздела Палестины. Каждый, кто желал мира с евреями, становился личным врагом великого муфтия… Хадж Амин сыграл ключевую роль в том, что в 1948 году не было реализовано решение ООН о создании в Палестине двух государств – еврейского и арабского.
Любые попытки сионистов найти умеренных арабских лидеров, с которыми можно договариваться об условиях сосуществования, заканчивались трагически. Тот, кто садился за стол переговоров с евреями, подписывал себе смертный приговор. Фаузи Дервиш Хусейни, двоюродный брат великого муфтия и руководитель группы «Молодая Палестина», сказал, что готов заключить с евреями договор о создании единого государства, в котором оба народа получат равные права. Через две недели после того, как он поставил свою подпись, его убили.
Генеральная Ассамблея ООН проголосовала в сорок седьмом году за создание в Палестине двух новых государств – арабского и еврейского. Соседние арабские властители твердо решили, что еврейское государство не появится на карте Ближнего Востока. При этом они не собирались создавать государство палестинских арабов, судьба которых их совершенно не интересовала.
Когда закончился британский мандат на Палестину, палестинские евреи провозгласили создание своего государства. Палестинским арабам такой возможности не дали. Лига арабских стран сформировала Арабскую освободительную армию с задачей взять под контроль всю Палестину. Командующим армией был назначен все тот же Фаузи аль-Каукчи, который во время Второй мировой войны командовал арабскими частями в составе вермахта. После разгрома Германии он тоже избежал наказания и вернулся на Ближний Восток, чтобы заняться прежним делом – уничтожать евреев.
Муфтий и его соратники пытались завершить то, что не успел Гитлер. Генеральный секретарь Арабской Лиги Абд Рахман Хассан Аззам Паша обещал:
– Это будет война на уничтожение, это будет бойня. О ней будут вспоминать, как о резне, которую устраивали монголы, как о крестовых походах.
Представитель великого муфтия Ахмед Шукейри уточнил:
– Наша цель – уничтожение еврейского государства.
Арабские армии, ожидавшие легкой победы, наткнулись на ожесточенное сопротивление и вынуждены были отступить. Израиль отстоял свое право на существование. Территории, которые ООН выделила для создания государства палестинских арабов, заняли египетские и иорданские войска.
Когда полковник Гамаль Абд аль-Насер взял власть в Египте, он закрыл представительство бывшего великого муфтия в Каире и позаботился о создании Организации освобождения Палестины. Оставшийся в одиночестве, злой на весь мир Хадж Амин заявил, что ООП не выражает интересы палестинского народа и вообще появилась на свет в результате еврейско-империалистического заговора.
Через несколько лет Хадж Амин изменил свою точку зрения. В феврале 1969 года новым председателем Организации освобождения Палестины стал еще один племянник великого муфтия – Абд аль-Рахман Абд аль-Рауф Арафат аль-Кудва аль-Хуссейни. Он предпочитал называть себя короче – Ясир Арафат. Бывший муфтий умер в 1974 году в Бейруте. Его хоронил Ясир Арафат, посвятивший всю свою жизнь созданию палестинского государства, которое, если бы не его дядя Хадж Амин, могло бы появиться на свет еще в 1948 году…
Короля убили на храмовой горе
20 июля 1951 года, в пятницу, когда все мусульмане возносят молитву Аллаху, король Иордании Абдаллах ибн-Хусейн появился на широкой площади перед двумя великими святынями ислама на Храмовой площади. Когда-то здесь стоял иудейский храм Соломона, от которого осталась только часть наружной ограды – Стена плача, превращенная иорданцами в мусорную свалку. По соглашению о перемирии 1949 года израильтяне должны были получить доступ к своим религиозным святыням. Но в арабскую часть города их не пускали.
Мечеть Аль-Акса провозглашала триумф пророка Мохаммеда, который вознесся отсюда в небо. Король Абдаллах считал себя прямым потомком пророка в тридцать седьмом колене.
Короля сопровождал пятнадцатилетний внук и несколько телохранителей. Король помолился у могилы своего отца – Хусейна ибн Али, изгнанного когда-то из Саудовской Аравии.
Шейх большой Иерусалимской мечети хотел поцеловать королю руку, телохранители, пропуская его, отступили, и тогда какой-то молодой человек подскочил к королю и выстрелил ему в голову. Телохранители вместо того, чтобы схватить убийцу, застрелили его и открыли огонь по обезумевшей от страха толпе. Погибло еще двадцать ни в чем не повинных человек.
Иорданского короля Абдаллаха убили, потому что он собирался помириться с Израилем.
На следующий день, в субботу король Абдаллах должен был тайно встретиться с двумя израильскими дипломатами – преступное, по мнению многих ближневосточных политиков, для араба дело. Один из этих дипломатов – Моше Сасон – слушал прямую радиопередачу из мечети Аль-Акса. Он хотел знать, о чем будет говориться в проповеди, чтобы лучше подготовиться к встрече с королем. Вместо проповеди он услышал выстрел, а затем автоматную очередь. Сасон позвонил в штаб наблюдателей ООН в Иерусалиме и обеспокоенно спросил дежурного офицера:
– Что происходит в Старом городе?
Дежурный офицер лениво ответил:
– Очень уж вы, израильтяне, нервные. Там ничего не происходит. Король молится в мечети.
Через десять минут офицер сам перезвонил Сасону. От его спокойствия не осталось и следа:
– Откуда вы узнали?
– О чем?
– О том, что король убит!..
Незадолго до покушения Моше Сасон спросил короля, почему тот хочет заключить мир с евреями.
– Это в интересах моего народа, – ответил король. – Если мы не заключим мир, будет еще одна война, и еще одна война, и еще одна война – и мы проиграем.
Король Абдаллах до конца своей жизни оставался сторонником британской империи, которая перестала быть властелином мира, и в этом смысле безнадежно отстал от времени. Пытаясь заключить мир с Израилем, король опередил время.
Абдаллах происходил из семьи хашемитов, обитавшей в священном городе Мекке, куда стекаются паломники со всего мира. Город находился под турецким господством.
Молодой Абдаллах, мечтавший о троне, сговорился с британским военным министром лордом Китченером и поднял восстание против турок. Мятежом фактически руководил знаменитый «Лоуренс Аравийский» – сотрудник британской разведки Томас Эдвард Лоуренс.
Конгресс арабских националистов в марте 1920 года провозгласил Абдаллаха королем Ирака, а его брата Фейсала – королем Сирии.
Но европейские державы – победительницы в Первой мировой войне – установили новый порядок на Ближнем Востоке. Лига Наций вручила Англии мандат на управление Ираком и Палестиной (включая территорию нынешней Иордании), а Сирия и Ливан стали французской подмандатной территорией.
Французы начали с того, что прогнали короля Фейсала из Сирии. Англичане посадили его на иракский трон. Король Абдаллах остался ни с чем.
Тогда он сам создал себе королевство. В ноябре 1920 года с небольшой свитой он приехал в маленький город Амман, где было всего несколько тысяч жителей, в основном выходцы с Кавказа – черкесы (в Иордании черкесами именовали также и кабардинцев, лезгин, осетин), которые служили в качестве наемников в турецкой армии, и провозгласил себя королем.
Англичане первоначально собирались прогнать новоявленного короля. Но министр по колониальным делам Уинстон Черчилль решил, что небольшое буферное государство между евреями, сирийцами, иракцами и саудитами Британской империи не повредит, и оказался прав.
Черчилль создал эмират Трансиордания с населением в двести тридцать тысяч жителей, немалую часть которых составляли кочующие бедуины. В этом государстве была одна единственная железная дорога, построенная для перевозки паломников к священным местам, но не было ни одной заасфальтированной улицы. Для пополнения своего государственного бюджета Абдаллах ежегодно получал от англичан сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Ядро армии Абдаллаха – Арабского легиона – составляли британские офицеры во главе с полковником Джоном Глабом.
Когда после второй мировой войны требования евреев о создании самостоятельного государства в Палестине отвергать стало уже невозможно, в Лондоне оценили глубину давнего замысла Уинстона Черчилля.
Англичане предложили разделить Палестину на две части, еврейскую и арабскую, отдав последнюю королю Абдаллаху. Как шутил тогда будущий премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион, речь шла о разделе Палестины на Иудею и Абдаллею.
Англичане превратили Абдаллаха из эмира Трансиордании в короля независимой Иордании.
В головах некоторых европейских и арабских политиков даже витала идея федерации арабских государств – Сирии, Ливана, Палестины и Иордании под управлением Абдаллаха. Но этой идее не суждено было реализоваться.
Король Абдаллах никогда не чувствовал ненависти к евреям, подобной той, что терзала сердце великого муфтия Иерусалима Хадж Амина и привела его к Гитлеру и Гиммлеру.
Иорданский король охотно приглашал к себе еврейских инженеров и бизнесменов, которые построили ему гидроэлектростанцию, провели электричество и воду в его дворец.
Абдаллах не возражал против увеличения иммиграции в Палестину евреев, появление которых способствовало стремительному развитию отсталого региона.
В августе 1946 года к королю приехал Элиаху Сассон, специалист по арабским делам в Еврейском агентстве (это был прообраз будущего правительства Израиля). Выходец из Сирии, Сассон начинал свою политическую деятельность в Дамаске как арабский националист, помогая арабам сражаться с французами за независимость. У него были широкие связи в арабском мире, и он пытался как-то совместить еврейский национализм с арабским.
Король Абдаллах предложил Сассону два варианта раздела Палестины: либо образовать совместное арабско-еврейское государство под управлениемкороля, либо создать для евреев свое государство, а палестинских арабов включить в хашемитское королевство Абдаллаха.
Король говорил Сассону:
– Советую вам поддержать мое предложение. Иначе появится большое арабское государство, в котором будут править ваши злейшие враги.
Король Абдаллах довольно успешно играл в две игры. На встречах лидеров арабских стран он убежденно говорил о единстве арабов, а с евреями спокойно договаривался о разделе Палестины.
Король чувствовал себя уверенно. Его Арабский легион был сильнее всех других арабских формирований. Абдаллаху хотелось увеличить свое маленькое королевство, и он собирался сделать это самым простым способом. Он решил, что, как только англичане уйдут, его армия перейдет через реку Иордан и присоединит к своему королевству арабскую часть Палестины. Король Абдаллах полагал, что нет нужды создавать еще одно государство палестинских арабов, всем палестинцам надо жить в его королевстве.
Моше Шаретт, будущий первый министр иностранных дел Израиля, попытался еще до провозглашения Израиля начать переговоры с иорданским королем в надежде побудить его признать еврейское государство.
Шаретт родился в России, в Херсоне. В Палестину его привезли в возрасте тринадцати лет. Он учился в Стамбуле, во время Первой мировой войны служил в турецкой армии. Он был организатором еврейской полиции, которая противостояла еврейским погромам в Палестине.
Посредником в переговорах с королем Абдаллахом был генеральный консул Бельгии в Иерусалиме Жан Нивенхус. Шаретт был подходящей кандидатурой для переговоров с королем, потому что он свободно говорил по-арабски, знал арабскую культуру и понимал арабов.
Но Шаретту в последний момент пришлось уехать на Генеральную Ассамблею ООН, и к королю прибыла Голда Меир, заместитель Шаретта.
Это был неудачный выбор. Арабский монарх считал ниже своего достоинства иметь дело с женщиной-политиком, а Голда Меир, родившаяся в России и выросшая в Америке, в отличие от Элиаху Сассона и Моше Шаретта, не знала тонкостей восточной политики. Она предпочитала прямые и откровенные разговоры, непривычные для арабской дипломатии.
Голда Меир, которая недавно приехала из Америки, как и другие евреи – новички в Палестине, судила о настроениях короля Абдаллаха по его официальным заявлениям.
Она еще не поняла, что в арабском политике истинные намерения никогда не высказываются вслух. Голда Меир ошибочно решила, что король – такой же враг еврейского государства, как и другие арабские монархи.
Но это было не так. Король Абдаллах считал, что арабы должны объединиться с евреями и догнать европейские страны, от которых Арабский Восток безнадежно отстал.
Абдаллах встретил Голду Меир вполне доброжелательно. Он говорил о евреях цветисто и красиво:
– Божественное провидение возвратило вас сюда на этот семитский Восток, который нуждается в ваших знаниях и в вашей инициативе. С вашей помощью семиты могут возродиться к прежней славе.
Но заключать соглашение с женщиной король не хотел.
Голда Меир была неудачным партнером для Абдаллаха. Король заметил одному из своих придворных:
– Я выражаю глубокое уважение Израилю, где женщина может занять столь высокий пост. Но я не могу серьезно относиться к словам, сказанным мне женщиной, а не мужчиной…
Абдаллах и Голда Меир были по сути чрезвычайно близки к согласию, но Голда этого не понимала. Король предложил заключить простое соглашение: он оккупирует арабскую часть Палестины и присоединит ее к своему королевству, но не тронет еврейское государство.
Однако сразу же это соглашение не было подписано, а стремительно развивающиеся события вскоре сделали договор между Израилем и Иорданией невозможным.
Сразу же после решения Организации Объединенных Наций в 1947 году о разделе Палестины арабские войска приготовились со всех сторон обрушиться на еврейские поселения. Арабы были уверены, что легко займут всю Палестину, и вопрос о создании еврейского государства отпадет сам собой.
В арабском мире ненависть к Израилю достигла такого накала, что король Абдаллах уже не мог на свой страх и риск заключить мир с Тель-Авивом. Он тайно послал к еврейским руководителям своего личного секретаря с вопросом: не согласятся ли евреи уступить ему немного больше земли, чем предусмотрено планом ООН, чтобы король мог оправдать перед арабами заключение сепаратного мира с Израилем?
Но и евреи уже были охвачены боевым пылом. Впервые за две тысячи лет они могли защищать свои жизни с оружием в руках и намеревались сражаться до конца. Они ответили королю, что если арабские государства не признают границы, намеченные ООН, то эти границы и для Израиля не будут обязательными. Израиль намерен сражаться, и каждый получит то, что сумеет завоевать силой оружия.
Шанс сохранить мир между Иорданией и Израилем был упущен.
Впрочем, за четыре дня до провозглашения государства Израиль, Голда Меир, переодетая бедуином, вновь приехала к королю. Король разговаривал с ней в своем обычном стиле:
– Неужели вы не понимаете, что евреям жилось бы значительно лучше под моим управлением? Почему евреи так торопятся создать собственное государство?
Голда отвергла обвинение в нетерпении:
– Вот уж в неспособности быть терпеливыми евреев никак нельзя упрекнуть. Мы ведь ждали возможности восстановить свое государство две тысячи лет.
Если король не в состоянии соблюдать уже достигнутые договоренности, сурово заключила она, война неизбежна.
Король говорил:
– Нам с вами не нужны Америка и Европа. Мы, дети Востока, должны явить миру чудо – сядем за стол переговоров и обо всем договоримся.
Американизированная Голда Меир меньше всего чувствовала себя «дочерью Востока»… Переговоры ничем не закончились.
14 мая 1948 года было провозглашено Государство Изра иль. На следующий день генеральный секретарь Арабской лиги заявил: «Это будет война на уничтожение и грандиозная резня». Представитель великого муфтия Ахмед Шукейри добавил: «Наша цель – уничтожение еврейского государства».
Арабские националисты гордо заявляли:
«15 мая 1948 года на территорию Палестины были введены армии арабских государств для того, чтобы силой помешать совершению такого преступления как создание там еврейского государства… Арабский народ будет решительно бороться против этого гнуснейшего преступления, совершенного империализмом и евреями».
Только коммунистические партии Сирии и Ливана, подчиняясь приказу из Москвы, потребовала прекращения войны и вывода войск реакционных арабских режимов из Палестины. Иракские коммунисты провели демонстрацию в поддержку раздела Палестины на два государства. Во главе демонстрации шли два коммуниста – араб и еврей, взявшись за руки. Онисимволизировали арабо-еврейскую дружбу.
Король Абдаллах, под начало которого были отданы воинские формирования всех арабских стран, приказал своей армии атаковать Израиль. Его Арабский легион методично захватил один за другим населенные пункты, которые король намеревался включить в состав Иордании, и устремился к Иерусалиму – этот древний город, колыбель трех религий, был главной целью всех участников войны.
Командовал Арабским легионом британский офицер Джон Глаб. Официально он именовался начальником штаба, потому что формально командующим был сам король. Глаб провел на Арабском Востоке не одно десятилетие, прекрасно выучил арабский язык, знал и уважал местные обычаи. Ключевые посты в легионе занимали британцы, офицерский корпус состоял в основном из черкесов. Арабы служили рядовыми солдатами. Казалось, эту армию ничто не сможет остановить.
В ночь с 14 на 15 мая Бен-Гуриона подняли с постели: американский президент Трумэн признал Государство Израиль де-факто. Советский Союз признал Израиль де-юре. Утром Бен-Гурион в прямом эфире обратился по радио к американскому народу. Едва он начал говорить, рядом раздался грохот взрывающихся бомб – это египетская авиация бомбила только что созданное еврейское государство. Бен-Гурион вежливо объяснил далеким американским слушателям, что Израиль бомбят, и продолжил свою речь.
К удивлению всего мира еврейские отряды самообороны отразили атаку и постепенно брали верх в первой арабо-израильской войне.
В Аммане сторонники Абдаллаха провели 1 октября 1948 года митинг палестинских беженцев, которые попросили короля взять Палестину под свое управление. Через две недели коптский епископ Иерусалима (копты – группа египетских арабов, исповедующих христианство) объявил Абдаллаха королем Палестины. Но таким путем Абдаллах только нажил себе новых врагов.
Прибрать Палестину к рукам намеревался и египетский король Фарук. Возненавидел Абдаллаха и великий муфтий Иерусалима. Египетский король Фарук в 1948 году назначил Хадж Амина главой несуществующего палестинского правительства. А король Абдаллах освободил Хадж Амина от должности великого муфтия и председателя Высшего исламского совета.
В декабре в Иерихоне собрались две тысячи палестинских сторонников короля Абдаллаха, которые призвали объединить Трансиорданию и Палестину.
23 апреля 1950 года парламент в Аммане провозгласил создание единого Иорданского Хашимитского королевства. В правительство и в парламент были включены палестинцы. Абдаллах обещал, что любой палестинец, который пожелает стать его подданным, получит иорданский паспорт.
В его королевстве оказалось четыреста пятьдесят тысяч иорданцев и вдвое больше беженцев из Палестины. Многие из них ненавидели короля: он вовсе не собирался помогать палестинским арабам сбросить евреев в море и создать свое государство. Его интересовало только расширение границ его собственного королевства.
Фронт между Иорданией и Израилем стабилизовался на линии, которая устраивала и евреев, и короля.
В апреле 1949 года на греческом острове Родос при формальном участии американцев было подписано перемирие между Израилем и Иорданией. В военном смысле это соглашение было выгодно Израилю: король вынужден был отступить с части захваченных им палестинских территорий.
Израильтяне вновь начали секретные переговоры с королем Абдаллахом. В мае министр иностранных дел Израиля Моше Шаретт приехал к королю, который сказал, что готов подписать мир, если получит выход к Средиземному морю в районе сектора Газа. На это не мог пойти даже Шаретт, потому что Израиль в таком случае оказался бы разделенным на две части и нежизнеспособным.
Руководители еврейского государства предложили королю двигаться к мирному соглашению постепенно, шаг за шагом. Это было ошибкой. Через много лет, установив тайные контакты с египетским президентом Анваром Садатом, израильтяне поймут, что в таких ситуациях постепенность не годится. Главные решения надо принимать сразу. Но в 1949 году палестинские евреи еще не понимали, что им предстоят десятилетия безысходной вооруженной конфронтации с арабскими соседями.
За три месяца – с ноября 1949 по февраль 1950-го – израильтяне двенадцать раз приезжали к королю.
Премьер-министр Давид Бен-Гурион повторял в те дни, что Израиль не может постоянно вести войну. Надо закрыть книгу войны, хотя бы на время. Нужен мир для того, чтобы позволить евреям со всего мира перебраться в Израиль. Только массовая иммиграция сделает страну процветающей.
Для продолжения секретных переговоров с иорданским королем премьер-министр Бен-Гурион выбрал молодого офицера Моше Даяна, одного из своих любимцев.
Выбор был не случайным. Даян вырос среди арабов, свободно говорил по-арабски и, как считали многие, даже умел «думать как араб».
У юного Даяна всегда были хорошие отношения с арабскими соседями. Он знал их жизнь и уважал тяжелый труд арабов-земледельцев. Он считал, что палестинские евреи могут жить с ними в мире. Он вспоминал о том, что раньше, когда еврейские ребята заходили в арабские деревни, молодые арабы бросали в них камнями. Но старые арабы неизменно приходили к евреям на помощь. Старики заводили евреев в свои дома, угощали маслинами и лепешками.
Когда англичане арестовали Даяна как участника еврейской самообороны, в тюрьме он оказался вместе с арабскими националистами. Отношения были вполне дружескими и уважительными. Евреи и арабы страдали от общего врага – от англичан. И те, и другие были движимы национальной идеей и были готовы отдать за нее жизнь. На арабские праздники арабские заключенные приглашали евреев, на еврейские праздники евреи звали арабов в свои камеры и угощали чем могли.
– Если мы могли поладить в тюрьме, – резонно говорил Даян, – почему бы не попробовать сговориться в более комфортных условиях – на воле?
Премьер-министр Бен-Гурион, отправляя Даяна на перего воры с королем Абдаллахом, сказал ему:
– Наше будущее – это мир и дружба с арабами. Я сторонник переговоров с королем Абдаллахом, хотя сомневаюсь, что англичане позволят ему заключить мир с нами.
Вместе с Моше Даяном на переговоры с иорданцами ездил Реувен Шилоах, который тогда работал в министерстве иностранных дел, а позднее стал первым руководителем политической разведки – Моссад.
Даян командовал израильскими войсками в Иерусалиме. У него быстро установились тесные контакты с иорданским полковником Абдаллахом аль-Теллем, которому подчинялись все арабские войска в районе Иерусалима.
Оба офицера вполне ладили. И иорданский полковник по-свойски часто просил Даяна напоминать редакторам еврейских газет, чтобы они не забывали писать о тупой враждебности полковника аль-Телля к Израилю. Ему это нужно было для поддержания своей репутации на родине.
Полковник аль-Телль возил Даяна на встречу с своим королем. Полковник сажал Даяна в свою машину и провозил через арабские посты, не ставя никого в известность. Израильтяне закутывались в арабские одежды.
Днем, когда они проезжали мимо контрольно-пропускного пункта, то просто ложились на дно машины, но риск был большой. Однажды проверявший машину арабский солдат, видимо, узнал Моше Даяна, чье лицо было уже многим знакомо по фотографиям. Полковник аль-Телль побледнел:
– Они же нас сначала расстреляют, а затем только начнут задавать вопросы…
Но все обошлось.
Переговорам с иорданским королем предшествовала обыкновенно трапеза. Иногда король предлагал сыграть в шахматы, иногда он читал гостям свои поэмы. В шахматы полагалось ему проигрывать, его поэзией восхищаться.
Но не следовало недооценивать Абдаллаха. Он был мудрым человеком, лидером, способным принимать решения и нести за них полную ответственность.
Король Абдаллах вполне доброжелательно разговаривал с израильтянами. Он не любил только Голду Меир. Когда ему сказали, что теперь Голда Меир уехала послом в Москву, король радостно воскликнул:
– Оставьте ее там, оставьте ее там!
К Моше Шаретту король сначала отнесся очень хорошо. Шаретт говорил на отличном арабском, обладал прекрасными манерами и знал, как вести себя в присутствии короля.
Но однажды Шаретт все испортил.
Встреча проходила ночью, было очень душно, все обливались потом, отмахивались от москитов.
Рассуждая о политике, король, между прочим, сказал, что Китай не был членом Лиги Наций. Дотошный Шаретт поправил его, сказав, что Китай входил в Лигу Наций.
Но короли, как известно, никогда не ошибаются, и Абдаллах продолжал стоять на своем, а Шаретт с демонстративным спокойствием воспитателя в детском саду твердил, что Китай, конечно же, был членом Лиги.
Разумеется, на этом встреча закончилась, как и доброе отношение короля к Шаретту. В машине на обратном пути Моше Даян спросил Шаретта, какая муха его укусила. Шаретт посмотрел на него с некоторым удивлением:
– Но ведь Китай же был членом Лиги Наций!
Впрочем, Моше Даян тоже не был большим дипломатом.
Однажды на переговорах, когда король Иордании стал пространно рассуждать о том, на какие большие жертвы он согласен пойти ради продолжения переговоров с Израилем, Даян, не сдержавшись, сказал ему, что все трое военных, входящих в израильскую делегацию – Ядин, Харкаби и сам Даян – потеряли младших братьев в этой войне:
– Этой войны Израиль не хотел. Она бы не началась, если бы арабские страны, включая Иорданию, не напали на нас. О компромиссах и уступках надо говорить до войны – для того, чтобы ее предотвратить. А после войны надо разбираться с ее последствиями и поскорее подводить черту.
Король перевел разговор на другую тему.
К концу 1949 года иорданские дипломаты вместе с Реувеном Шилоахом подготовили документ, который назывался «Принципы окончательного территориального урегулирования».
Моше Даян не был уверен, подпишет ли этот компромиссный документ, требовавший уступок с обеих сторон, израильское правительство. Премьер-министр Бен-Гурион неодобрительно крутил носом, пока читал его. Но Израилю не пришлось принимать трудное решение.
Король Абдаллах вдруг сказал, что его друг, британский посланник, сказал ему, что Иордании не следует подписывать такой документ, пока этого не сделает ведущее арабское государство – Египет. Король просил израильтян считать этот документ недействительным.
Абдаллах предложил взамен подписать пакт о ненападении сроком на пять лет и начать свободную торговлю между двумя странами. 24 февраля 1950 года этот пакт был парафирован. До самого кэмп-дэвидского соглашения с Египтом Израиль никогда не был так близок к миру со своим арабским соседом.
Но соглашение не вступило в силу. Иорданский полковник аль-Телль, партнер Даяна на переговорах, внезапно бежал в Египет и рассказал о секретных переговорах короля с израильтянами.
Король Абдаллах переоценил свое влияние в арабском мире и недооценил ненависть арабов к Израилю. Король оказался один против всего арабского мира, который сделал из него козла отпущения за поражение в двух войнах с Израилем.
Арабская лига приняла решение исключить из своего состава любое арабское государство, которое пойдет на сепаратные переговоры с Израилем.
Но и внутри собственной страны король не чувствовал себя уверенно. Нищие в Аммане и Восточном Иерусалиме, палестинские беженцы видели в нем предателя. Король был обречен.
Люди великого муфтия нашли в Иордании фанатиков, согласившихся уничтожить «прислужника сионистов». Убийцей оказался 21-летний Мустафа Шукри Ашу, бедный иерусалимский портной. Иорданская полиция распутала потом заговор, который привел к смерти короля, нашли и людей, толкнувших портного на преступление.
На скамью подсудимых посадили восьмерых заговорщиков, принадлежавших к террористической группе «Организация священной войны».
Заочно судили бывшего командира частей Арабского легиона в Иерусалиме полковника аль-Телля, который укрылся в Каире. Египетские власти полковника не выдали, и в 1963 году полковник принял участие в заговоре с целью свержения нового иорданского короля – Хусейна.
Процесс был закрытым, всех приговорили к смертной казни через повешение – среди них племянника великого муфтия Иерусалима Мусу аль-Хусейни, того самого, который сотрудничал со штурмбаннфюрером СС Адольфом Эйхманом.
Муса после разгрома нацистской Германии вернулся из разрушенного Берлина с немецкой женой, открыл бюро путешествий, но на самом деле продолжал борьбу против евреев и их союзников, пока не нашел свою смерть на виселице…
Убийство иорданского короля самому великому муфтию не принесло особых политических дивидендов. В арабском мире к власти приходило новое поколение, Хадж Амин новым лидерам был не нужен.
Современная история Ближнего Востока – это в определенном смысле реестр несбывшихся надежд и нереализованных возможностей. Эта история была бы менее кровавой, если бы 20 июля 1951 года не убили иорданского короля Абдаллаха. Его смерть была грозным предупреждением каждому арабскому политику, который задумывался о мире с Израилем.
После смерти Абдаллаха трон должен был наследовать его сын – принц эмир Талал, но он властвовал только девять месяцев. Его отстранили от власти по причине психического нездоровья. Королем стал несовершеннолетний внук Абдаллаха принц Хусейн.
Король Хусейн, как и его дед, король Абдаллах, был на делен обаянием и немалым мужеством. Он мог спокойно появиться посреди беснующейся толпы или посетить воинскую часть, не взяв с собой охраны и не боясь за свою жизнь.
Король Хусейн не меньше своего деда был расположен к Израилю, но понимал, как трудно убедить в необходимости мира собственных подданных, большую часть которых составляют палестинские арабы.
В отличие от Абдаллаха, он был просвещенным монархом. Он прекрасно понимал пределы своей власти. Он знал, что не может делать то, что не понравится его собственным подданным и арабскому миру в целом.
В самой плодородной и богатой части Хашимитского королевства живут палестинцы, которые считают, что его дед – эмир Абдаллах, основатель Хашимитского королевства, предал палестинское дело и пошел на союз с Израилем. Многие населяющие Иорданию палестинцы вообще считают королевство искусственным образованием.
Короля Хусейна всегда тревожила перспектива создания независимого палестинского государства. Он понимал, что рано или поздно палестинцы захотят получить и часть территории Иордании, что никак не устраивало короля. Поэтому он старался не ссориться с палестинскими боевыми организациями и позволял им использовать территорию Иордании для вылазок против Израиля.
Он удержался от участия в войнах 1956, 1973 и 1982 годов, но он вступил в шестидневную войну 1967 года и потерял то, что приобрел его дед Абдаллах – Западную Иорданию.
Король Хусейн несколько раз тайно встречался с израильскими политиками. Но предложить Израилю мир он решился только в 1994 году. Он до конца своих дней не мог забыть, как 20 июля 1951 года на его глазах у большой Иерусалимской мечети был убит его дед – король Абдаллах – только за то, что он хотел заключить мир с Израилем.
Посылка для полковника
Палестинцы, переходя границу, занимались в Израиле воровством, перерезали телефонные провода, убивали мирных жителей. Потом эти акции приобрели организованный характер. С 1954 года действиями боевиков руководила египетская военная разведка. В марте палестинцы захватили израильский автобус в пустыне Негев и убили одиннадцать пассажиров.
С середины 1955 года организация террористических рейдов в глубь Израиля стала стратегией египетской разведки, которая готовила палестинские боевые группы и финансировала их операции. Постепенно к этому подключились сирийская и иорданская спецслужбы. Израильские границы оставались прозрачными, перейти через них было несложно.
Цель египтян была очевидной – создать внутри Израиля атмосферу страха, подорвать веру людей в способность полиции и армии обеспечить безопасность. Египтяне надеялись, что это отобьет у евреев из разных стран желание переезжать в Палестину. Одновременно успешные операции должны были укрепить моральный и боевой дух египетской армии.
Израильская разведка занялась поиском палестинских баз и выяснением маршрутов движения боевых групп. Было решено не только пресекать боевые акции, но и наносить превентивные удары. Главным источником информации стали арабы, живущие у границы или в лагерях беженцев.
Пока террористические операции носили случайный характер, бороться с боевиками было трудно. Когда египетская разведка взяла их под контроль, израильтянам в определенном смысле стало легче – надо было только понять методы египтян. А схваченные с оружием в руках палестинцы на допросах обычно все рассказывали.
Руководил операциями с территории Египта полковник Мустафа Хафез, который возглавлял египетскую разведку в секторе Газа. Вечером 11 июля 1956 года полковник сидел в саду перед зданием штаба вместе с майором Имру аль-Хариди. Они ждали возвращения своего агента Мохаммеда аль-Талалка. Тот был двойным агентом, работал и на египтян, и на израильтян. Но полковник Мустафа Хафез был уверен, что получает больше, чем израильтяне.
На самом деле израильская военная разведка Талалке не доверяла – после того, как записала его откровенный разговор с родственником, который тоже был двойным агентом. Это у них было семейным способом зарабатывать на жизнь…
На сей раз Талалка вернулся от израильтян в хорошем настроении. Они дали ему книгу, завернутую в коричневую бумагу, которую следовало передать инспектору египетской полиции в Газе. Агент хотел передал книгу полицейскому, но полковника Хафеза одолело любопытство. Он поспешно развернул бумагу, и четыреста граммов взрывчатки рванули у него в руках. Полковник Хафез скончался через несколько часов.
Египетский военный атташе в Иордании подполковник Салах Мустафа оказался еще более беспечным человеком. Он работал вместе с полковником Хафезом, организуя атаки террористов через иорданскую границу.
Подполковник Мустафа уже должен был знать, что произошло с коллегой-полковником. Тем не менее, буквально на следующий день его водитель забрал на центральном почтамте посылку из Восточного (арабского) Иерусалима и привез хозяину. На посылке значился отправитель – штаб-квартира группы наблюдателей ООН. В пакете была биография гитлеровского генерал-фельдмаршала фон Рундштедта.
Египетский атташе взял посылку из рук шофера и раскрыл ее… Подполковник Мустафа умер от последствий взрыва через несколько часов.
Обе посылки были отправлены израильской военной разведкой. Начальник генерального штаба Моше Даян считал, что ответные удары по стране, с территории которой осуществляются террористические акции, должны повлиять на соответствующее правительство. И пока вылазки боевиков не прекратятся, израильская армия будет наносить все новые удары, демонстрируя слабость арабских армий. Зная психологию арабов, он понимал, что потеря лица для них ужаснее всего.
Акции возмездия чаще всего поручались молодому офицеру-десантнику Ариэлю Шарону, которым в армии восхищались. Будущий начальник генерального штаба генерал Рафаэль Эйтан считал, что Шарон рационален и холоден до такой степени, что кровь леденеет в жилах.
Он командовал специальным подразделением № 101, куда направляли лучших солдат. Это подразделение состояло исключительно из добровольцев.
Даян часто говорил, что не знает лучшего полевого командира, чем Арик Шарон.
Когда Даян стал командиром северного военного округа, он обнаружил у себя в штабе двух отличных офицеров: начальника штаба полковника Хаима Бар-Лева и майора Ариэля Шарона, которого все называли Ариком. Первый впоследствии стал начальником генерального штаба и послом в России, второй – министром обороны и главой правительства.
Как только Даян принял командование, он получил приказ генерального штаба взять в плен несколько иорданских солдат, потому что в плену у Иордании было несколько изральских солдат, и иорданцы отказывались их отпустить. Даян поручил это задание Шарону. Не успело солнце сесть, как Шарон уже привел несколько пленных из Арабского легиона.
Премьер-министр Бен-Гурион тоже высоко ценил Шарона. Когда, уже став начальником генерального штаба, Даян часто жаловался премьер-министру на своенравного Шарона, Бен-Гурион всегда становился на защиту своего любимца:
– Да, это он, конечно, нехорошо поступил, но, с другой стороны…
Бен-Гурион питал особую симпатию к трем генералам – Хаиму Ласкову, Ассафу Симхони и Арику. Они ему не просто нравились. Он ими восхищался. Все трое были прекрасными солдатами и соответствовали его образу идеального еврея. Такими же Бен-Гурион хотел видеть всех граждан Израиля – цельные люди, смелые воины, уверенные в себе.
Он презирал то, что две тысячи лет изгнания и преследований сделали с евреями. Он хотел, чтобы израильские евреи вернулись к временам первого храма (это Х-VI века до нашей эры), когда народ жил на своей земле, обрабатывал ее, защищал ее, говорил на своем языке и имел собственную культуру.
Бен-Гурион часто повторял: «Евреи приезжают в Израиль из стран, где их кровь осталась неотмщенной, где разрешалось жестоко обращаться с ними, мучить их и бить. Они всегда были беспомощными жертвами. Мы должны показать им, что у еврейского народа есть государство и армия, которые не допустят, чтобы с ними и впредь обращались так же грубо».
Карательные операции подразделения 101 планировал один из руководителей оперативного управления генштаба Рехвам Зееви. Он родился в Иерусалиме. Его отец был секретарем рабочего совета города. Будущему генералу прочили карьеру раввина, знатока торы. Он закончил сельскохозяйственную школу, а затем поступил в Пальмах – ударную роту еврейской самообороны. В 1948-м его взяли в разведку.
В армии его все называли «Ганди», потому что, работая в киббуце, он носил странное одеяние, напоминающее традиционные одежды индийцев.
Когда он закончил курсы батальонных командиров, начальник курсов Ицхак Рабин (будущий премьер-министр) записал в его характеристике: «Закоренелый индивидуалист. Обладает острым и быстрым умом. Может занимать любую должность».
По складу характера Зееви напоминал Ариэля Шарона, был таким же жестким и решительным, столь же легко пускал в ход оружие и не прятался за чужую спину.
В 1968-м Зееви стал командующим центральным военным округом, который включал большую часть оккупированных территорий. Его главная задача состояла в том, чтобы подавить проникновение террористов с территории Иордании. Зееви начал с того, что приказал взрывать дома террористов, – в результате семья боевика оказывалась на улице. Количество террористических актов резко снизилось.
Генерал Зееви лично участвовал в операциях против диверсантов, доказав, что не потерял боевых навыков за годы, проведенные в штабах. Весной 1969 года вблизи пещеры Махнела, куда приходит много туристов, один палестинский террорист открыл огонь по толпе. Оказавшийся рядом генерал Зееви первым выхватил пистолет и застрелил его…
Во время операции, которую провели две роты израильских десантников под командованием Ариэля Шарона, были убиты тридцать восемь египетских солдат. Это была пощечина Насеру и его генералам.
После нескольких карательных акций, проведенных израильтянами, Египет прекратил засылать палестинских боевиков на территорию Израиля.
Но тогда палестинцы стали делать это сами. А настоящий палестинский терроризм возник после шестидневной войны 1967 года. Под властью Израиля оказался почти миллион палестинцев, потрясенных поражением арабских армий и потерявших всякую надежду.
Моше Даян, который был уже министром обороны, сумел убедить правительство в том, что лояльность арабского населения на оккупированных территориях зависит от продолжительности пребывания израильских войск. То есть выводить армию не надо, арабы, считал министр, постепенно свыкнутся с такой жизнью.
Он же сформулировал израильскую политику на оккупированных территориях. Арабы не обязаны любить израильское военное управление, однако они вполне могут жить под ним. Единственное, что следует сделать, – это заставить их больше бояться израильской армии, чтобы они боялись сотрудничать с террористами.
Даян открыл ворота для привлечения десятков тысяч арабов с оккупированных территорий для работы в сельском хозяйстве и промышленности Израиля. На оккупированных территориях впервые после 1948 года появились еврейские поселенцы. Но они селились только на тех территориях, которые до 1948 года принадлежали британской администрации, а до 1967 года – иорданскому правительству. Палестинских арабов не сгоняли со своей земли. Но очень скоро стало ясно, что палестинцы все равно не хотят жить под управлением израильтян.
Конец ознакомительного фрагмента.