Николай II. Тишайший царь в бурную эпоху
Введение
Император Николай II (1868–1918) – один из наиболее сложных, неоднозначных, политизированных персонажей отечественной истории. Вот уже почти столетие прошло после его смерти, но до сих пор не существует определенного отношения к этому человеку. Спектр оценок невероятно широк – от слабого, подчинявшегося любому влиянию безвольного правителя до убежденного реформатора, умевшего добиваться своего; от преступника, развалившего и предавшего страну, до святого страстотерпца на троне, стоящего выше любой критики. Причина такого многоголосья кроется прежде всего в фигуре самого Николая II, человека сложного и скрытного. Современники недаром называли его сфинксом, подобно его венценосному предку Александру I. Действительно, как относиться к неограниченному монарху, убежденному в священном характере своей власти, и при этом шаг за шагом втягивающему страну в революционную смуту? Николай II оставался малопонятен даже людям, имевшим возможность близко с ним общаться. Нет, каждое конкретное его действие казалось ясным и обоснованным, каждая отдельная черта характера – понятной и отчетливой. Но целый образ при этом двоился, множился, несовместимые, казалось, черты накладывались одна на другую, заставляя отступить даже самых наблюдательных современников. Может быть, поэтому мемуаристы предпочитали описывать императора с какой-нибудь одной стороны. По этому же пути вольно или невольно идут и биографы Николая II, упрощая, сводя к единому знаменателю сложный характер последнего самодержца.
Кем же был последний русский император? Рок или собственное неразумие привели его в подвал Ипатьевского дома? Была ли у него возможность иначе повернуть руль российской государственности? Попробуем разобраться.
Детство и юность
6 мая 1868 г. с бастионов Петропавловской крепости раздался 301 пушечный выстрел. Так традиционно столица извещалась о рождении будущего государя. В этот день в семье его императорского высочества государя наследника цесаревича и великого князя Александра Александровича (будущего императора Александра III) родился первенец. Мальчика назвали Николаем – в честь деда, императора Николая I, и старшего брата наследника, рано умершего цесаревича Николая Александровича (1843–1865). Это был долгожданный ребенок. Он появился через полтора года после свадьбы, так что по великосветским салонам уже поползли сплетни о бесплодии цесаревны. Позже в семье Александра Александровича появятся еще пятеро детей: Александр (1869–1870), Георгий (1871–1899), Ксения (1875–1960), Михаил (1878–1918) и Ольга (1882–1960).
Цесаревна Мария Фёдоровна с сыном Николаем в 1870 г.
С самого детства Николай Александрович отличался спокойным характером. Даже няньки и кормилицы удивлялись, что он почти не плакал. Навещавший сына Александр Александрович отмечал в дневнике, что маленький Николай все время был в хорошем настроении – «в духе». Это был ласковый, улыбчивый ребенок, не любить которого было невозможно. Он рос крепким и здоровым. В 1872 г. Александр Александрович писал матери, императрице Марии Александровне, о 4-летнем сыне, что тот «делает огромные прогулки и никогда не устает». Родители с малолетства приучали детей к неукоснительному выполнению своих обязанностей, особенно радовал их старший сын, врожденными чертами характера которого были аккуратность и даже некоторая педантичность.
Детей в императорской семье традиционно воспитывали без чрезмерной мягкости. Первой учительнице, которую взяли к семилетнему Николаю, чтобы научить его основам русской грамоты, математики и молитвам, Александр Александрович говорил, что не хочет делать из своих детей «оранжерейных цветов. Они должны хорошо молиться Богу, учиться, играть, шалить в меру». «Мне фарфора не нужно. Мне нужны нормальные, здоровые русские дети», – объяснял он.
Незадолго перед тем как Николаю Александровичу исполнилось 9 лет, в апреле 1877 г., его воспитателем был назначен опытный педагог, директор второй военной гимназии и педагогических курсов при ней генерал-адъютант Григорий Григорьевич Данилович. Подготовленная для великого князя учебная программа включала 8-летний гимназический курс и 4 года (впоследствии срок был увеличен до 5 лет) курса «высших наук». Среднее образование наследника несколько отличалось от того, которое получали гимназисты. Вместо древних языков (греческого и латыни) Николай Александрович изучал основы минералогии, ботаники, зоологии, а в более старшем возрасте – анатомии и физиологии. Кроме того, были расширены курсы истории, русской литературы и иностранных языков (немецкого и французского), добавлен английский язык. Этот последний не был распространен в высшем свете, тем не менее цесаревич владел им настолько, что к 20 годам, по свидетельству друга и родственника великого князя Александра Михайловича, «мог ввести в заблуждение любого оксфордского профессора, который принял бы его… за настоящего англичанина». Александр III позаботился, чтобы его дети хорошо знали свой родной русский язык. В отличие от многих представителей высшего света Николай Александрович обладал безупречной грамотностью. Летом, гостя у бабушки и дедушки в Дании (мать Николая была урожденной принцессой датской), Николай занимался датским языком и мог на нем объясняться. Дополнительным предметом была каллиграфия. Юному великому князю предстояло царствовать, а значит – накладывать резолюции и подписывать бесчисленные бумаги, при этом каждая его подпись, даже трехсотая за день, должна была выглядеть красиво.
Николай Александрович в 1870 г.
Из всех предметов Николай отдавал предпочтение истории и литературе. Он с детства увлекался чтением и свободное время часто проводил за книгой. И даже сам пробовал писать – перу 12-летнего великого князя принадлежит цикл сатирических рассказов «Два немца». Любовь к чтению сохранилась у него и позднее. Уже став императором, он редкий день проводил без книги. Его личная библиотека пополнялась новинками отечественной и зарубежной литературы.
Обширная учебная программа оставляла не много времени для развлечений. Вот как выглядело расписание дня десятилетнего великого князя (на 1877/1878 учебный год):
9.00–10 часов: первый урок
10.30–11.30: второй урок
11.45–12.45: музыка или гимнастика
13.00–14 часов: обед
14.00–15 часов: третий урок
15.00–16 часов: прогулка на свежем воздухе
16.00–17 часов: четвертый урок
Всего в неделю полагалось 24 урока (не считая музыки и гимнастики): по 4 часа отводилось на русский язык и арифметику, по три часа – на английский и французский языки, по два – на Закон Божий, естественные науки, рисование и каллиграфию. К 15 годам число уроков увеличилось до 30. А ведь надо было еще делать домашнее задание. Занятий не было только по воскресеньям. Даже летний отдых не означал перерыва в учебе, хотя число уроков и сокращалось. Летом 1883 г. Николай Александрович, тогда уже наследник престола, отдыхал в Дании. Свой день в письме другу юности великому князю Александру Михайловичу он описывал так: «Встаем позже, чем в Петергофе, в четверть восьмого; в восемь пьем кофе у себя; затем берем первый урок; в половине десятого идем в комнату тети Аликс и все семейство кушает утренний завтрак; от 11 – половины двенадцатого имеем урок датского языка; третий урок от половины двенадцатого до половины первого; в час все завтракают; в три – гуляют, ездят в коляске, а мы пятеро, три английских, одна греческая двоюродные сестры и я, катаемся на маленьком пони; в шесть обедаем в большой средней зале, после обеда начинается возня, в половине десятого мы в постели. Вот и весь день».
По роду своих занятий как глава правительства, «блюститель правоверия и всякого в церкви благочиния» император должен был разбираться в разнообразных вопросах, касающихся тенденций экономического развития и международной обстановки, военного дела, церкви и прочее и прочее. Потому и список преподаваемых наследнику престола предметов был весьма обширен. Николаю Александровичу читали каноническое право, главные отделы богословия, историю религии, химию, статистику, политическую экономию и финансовое право, международное право, политическую историю, законоведение, государственное, гражданское и уголовное право. Из военных предметов он слушал военную статистику, тактику и боевую подготовку войск, стратегию, военную историю, историю военного искусства, артиллерийское дело, фортификацию, курс военной администрации, геодезию и картографию.
Последний император имел, таким образом, три высших образования – юридическое, военное и не существующее еще тогда экономическое. Оценивать баллами успехи учеников при домашней системе обучения не было необходимости, но все учителя отмечали усидчивость и внимательность Николая Александровича. Кроме того, он имел прекрасную память на факты, лица и имена – качество, важное для руководителя любого уровня. Впоследствии его собеседники будут изумляться способности императора помнить эпизоды их карьеры многолетней давности, а в резолюциях на страницах присланных ему докладов царь будет напоминать составителям о решении, принятом по тому или иному делу несколько лет назад. Об уровне полученного образования говорит и знание последним императором географии – когда царскую семью везли в ссылку в Тобольск и затем перевозили в Екатеринбург, Николай Александрович всегда мог сказать, в направлении какого города они движутся, по каким рекам плывут.
Николай II в форме лейб-гвардии Е. И. В. Наследника Цесаревича Атаманского полка, 1880.
Жизнь между тем шла своим чередом. 1 марта 1881 г. великий князь Николай Александрович стал наследником российского престола. В этот день от рук террористов погиб его дед, император Александр II. Сначала это мало изменило его жизнь. Более важным рубежным этапом для Николая стал 1884-й. В этом году ему исполнилось 16 лет. По законам Российской империи в этом возрасте наследник престола становился совершеннолетним. 6 мая, в свой день рождения, он принес присягу на верность престолу и Отечеству в Большой церкви Зимнего дворца. С этого времени его участие в публичной жизни становится более активным, хотя учеба остается еще самым главным делом.
Цесаревич Николай в гостях у королевской семьи в Греции. 1890 г.
Теоретическое образование дополнялось практикой. В первую очередь это касалось, конечно, военной службы. По традиции первый внук Александра II сразу после рождения был зачислен в списки гвардейских полков. Еще в детстве он был назначен шефом нескольких полков, в 7 лет получил свое первое воинское звание – прапорщика, в 12 стал подпоручиком. В детстве приобщение князей к военному делу ограничивалось парадами. Их действительная служба начиналась позже, лет в 20, с участия в летних лагерных гвардейских сборах в составе одного из гвардейских полков. Но для будущего императора этого было недостаточно. Он должен был быть одинаково хорошо знаком со всеми родами войск. Николай Александрович проходил службу и в пехоте, и в кавалерии, и в артиллерии, и продолжалась она обычно с апреля до конца лета. Два сезона (1887 и 1888 гг.) он провел в пехотном Преображенском полку, еще два (1889 и 1890 гг.) – в кавалерийском Гусарском. Служил последовательно младшим офицером, командиром роты, а в кавалерии – командиром взвода и эскадрона. В апреле – августе 1892 г. великий князь проходил службу в 1-й Его Величества батарее Гвардейской конно-артиллерийской бригады. Именно здесь 6 августа 1892 г. он получил свой последний воинский чин – полковника.
Именно военная служба стала первым шагом Николая Александровича в самостоятельную жизнь. С самого начала он зарекомендовал себя как прирожденный военный. Николай Александрович не отличался высоким ростом, зато был сильным, ловким и выносливым; с готовностью подчинялся военной субординации, был аккуратен в исполнении обязанностей. Удавалось ему поддерживать и ровные личные отношения с сослуживцами. Он не выпячивал своего положения, не сорил деньгами, чем отличались другие великие князья.
Практическое образование наследника престола не ограничивалось военной сферой. 6 мая 1889 г. Николаю Александровичу исполнился 21 год. Вслед за этим последовало назначение его членом Государственного совета и Комитета министров. В этих двух высших учреждениях сосредотачивалась вся законотворческая работа в империи, в них заседали опытные сановники, обсуждались вопросы, касавшиеся всех сфер жизни России. Для будущего императора это стало настоящей государственной школой.
Кроме того, с 1888 г. Николай Александрович часто исполнял представительские функции, присутствуя на разнообразных международных съездах владетельных особ. Как правило, это были семейные события (юбилеи, свадьбы, похороны): погребение императора Вильгельма I в Берлине (март 1888-го), 25-летний юбилей царствования датского короля Христиана IX в Копенгагене (ноябрь 1888-го) и Вюртембергского короля в Штутгарте (июнь 1889) – го, свадьба наследника греческого престола Константина и принцессы прусской Софии в Афинах (октябрь 1889-го) и проч. Но на этих семейных торжествах он представлял императора и Россию, что налагало определенные обязанности и диктовало линию поведения. Кроме того, это давало будущему правителю империи возможность ближе познакомиться с многочисленными владетельными родственниками. Именно в это время закладывались многие основания будущей внешней политики России. Николаю Александровичу удалось понравиться королеве Англии Виктории, что впоследствии способствовало улучшению отношений между странами. Он сблизился со своим кузеном, который был старше его всего на 9 лет, – германским императором Вильгельмом II. После воцарения Николая II обе стороны неоднократно будут пытаться использовать сложившиеся между ними родственно-дружеские отношения для решения внешнеполитических вопросов.
Путешествие на Восток
В 1890 г. обучение Николая Александровича подошло к концу. В России образование великого князя, и тем более наследника престола, традиционно завершалось большим путешествием по России и Европе. Но поездка Николая Александровича по размаху и продолжительности превзошла все предыдущие. Необычным было и ее направление – наследник престола Российской империи отправлялся не на Запад, а на Дальний Восток. Мало знакомый европейцам, этот регион в конце XIX столетия начинал играть все большую роль в европейских политических расчетах. Идея путешествия принадлежала Александру III, понимавшему, что Европа перестает быть единственным направлением внешней политики России. Путешествие наследника, таким образом, символизировало признание Россией ее интересов в Азиатском регионе.
Первая часть путешествия – морем вокруг всей Азии до Японии – была определена сразу. В дальнейшем предполагалось проехать через всю Сибирь или, посетив Америку, отправиться домой уже оттуда. Николай Александрович сам выбрал первый вариант. Сибирь притягивала его больше, чем Соединенные Штаты, где он собирался побывать «когда-нибудь потом». В отличие от таких же «образовательных» путешествий отца и деда в свите Николая Александровича не было выдающихся государственных и общественных деятелей, да в этом не было и необходимости. Их опыт и знания, необходимые при путешествии по России, оказывались бесполезными при поездке в малоизвестные страны. В качестве «знающих» лиц на разных этапах маршрута выступали русские дипломаты, аккредитованные в тех странах, которые посещал наследник, и европейская колониальная администрация.
Николай Александрович в Нагасаки. 1891 г.
Путешествие продолжалось чуть более девяти месяцев. Спутники выехали из Гатчины 23 октября 1890-го и вернулись в Петербург 4 августа 1891 г. Отплыв из Триеста, они посетили Грецию, где к ним присоединился троюродный брат Николая Александровича греческий принц Георгий, затем Египет и через Суецкий канал вышли в Красное море. Далее путь лежал в Индию, на Цейлон (Шри-Ланку), в Сингапур, на остров Яву, в Сиам (Таиланд), Сайгон (Вьетнам), Гонконг, Китай и, наконец, Японию. Большинство этих стран были тогда колониями. Египет был оккупирован англичанами, хотя формальные права на него сохраняла Турция. Индия, Цейлон, Сингапур и Гонконг принадлежали Британской империи, Сайгон – Франции, Ява – Нидерландам.
В самом начале путешествия – в Индии – случилась первая большая неприятность: обострилась болезнь младшего брата наследника, Георгия Александровича. Тогда было еще неизвестно, что это первые проявления туберкулеза, который в конце концов сведет его в могилу. Георгий Александрович вынужден был покинуть спутников и вернуться в Европу.
Путешествие Николая Александровича было первым посещением стран Востока наследником великой европейской державы. К его приезду было приготовлено множество экскурсий и развлечений. И он немного лукавил, когда жаловался встреченному им на Цейлоне великому князю Александру Михайловичу на бессмысленность своей поездки: «Дворцы и генералы одинаковы во всем мире, а это единственное, что мне показывают. Я с одинаковым успехом мог бы остаться дома». Путешественники провели три недели в Индии, столько же в Китае, месяц путешествовали по Цейлону (Шри-Ланке), неделю гостили у короля Сиама. Они посетили все основные достопримечательности, плавали по великим рекам (Ганг, Янцзы), проезжали по улицам восточных городов, охотились на диковинных животных и птиц, видели храмы разных конфессий – буддистские, кришнаитские, синтоистское святилище Сува в Японии.
Не менее привлекательны были небольшие прогулки инкогнито, во время которых можно было, не чинясь, зайти в небольшие лавки и ресторанчики, познакомиться с баядерками и гейшами. В Японии он даже сделал себе татуировку – на правой руке цесаревича появилось изображение дракона с черным телом, желтыми рожками, красным брюхом и зелеными лапами.
Конечно, в избытке было и официальных мероприятий. Императрица Мария Фёдоровна писала сыну в Индию: «Я хочу думать, что ты очень вежлив со всеми англичанами, которые стараются оказать тебе лучшие, по мере возможности, прием, охоту и т. д. Я хорошо знаю, что балы и другие официальные дела не очень занимательны, особенно в такую жару, но ты должен понять, что твое положение тебя обязывает к этому. Отставь свой личный комфорт в сторону, будь вдвойне вежлив и дружелюбен и, более того, никогда не показывай, что тебе скучно».
Последним пунктом путешествия перед возвращением в Россию была Япония. 15 апреля 1891 г. наследника русского престола торжественно встречали в Нагасаки. Программа пребывания включала посещение древней столицы Киото, откуда 29 апреля путешественники отправились в город Отцу. Осмотрели древний храм, полюбовались красотами озера Бива, погуляли по рынку, и после обеда у губернатора процессия из 40 джин-рикш тронулась в обратный путь. По сторонам дороги теснился народ, сдерживаемый оцеплением из полицейских. Вдруг один из полицейских, Тсуда Санцо (Сандзо), когда с ним поравнялась коляска цесаревича, выскочил из оцепления и, выхватив саблю, нанес справа сзади удар по голове русского принца. Позже Николай Александрович так описал дальнейшее в письме к матери: «Я крикнул ему по-русски: что тебе? и сделал прыжок через моего джин-рикшу. Обернувшись, я увидел, что он бежит на меня с еще раз поднятой саблей, я со всех ног бросился по улице, придавив рану на голове рукой». Все это заняло несколько секунд. Быстрее всех среагировал греческий принц Георгий, ехавший вслед за цесаревичем. Выскочив из своей коляски, он ударил полицейского бамбуковой тростью, а подскочившие возницы скрутили нападавшего.
Придя в себя, наследник первым делом постарался успокоить окруживших его людей. «Это ничего, – сказал он, – только бы японцы не подумали, что это происшествие может чем-либо изменить мои чувства к ним и признательность мою за их радушие!» Николая отвели в ближайший дом – владельца галантерейного магазина, где ему подготовили постель, однако ложиться он отказался и после перевязки сел, куря, у входа в магазин. Затем цесаревича проводили в здание префектуры, где оказали квалифицированную медицинскую помощь, а вечером, уже без всякой помпы, перевезли в Киото.
Николай Александрович вернулся к себе на фрегат, но вопрос о том, будет ли продолжено путешествие, посетят ли русские Токио, оставался открытым. Окончательное решение зависело от русского императора. 4 мая в Японию пришла срочная телеграмма от Александра III с приказанием цесаревичу срочно прибыть в Россию. Решение императора диктовалось прежде всего его опасениями за сына. Несмотря на теплый прием, который встречал Николай Александрович, в Японии было много недовольных появлением в стране большого числа иностранцев. Сведения об их враждебных демонстрациях против европейцев доходили до русского двора еще в конце 1890 г. Александр III был обеспокоен, но маршрут путешествия наследника менять тогда не стали. Теперь же царь счел более разумным прислушаться к мнению русского посланника в Японии, который писал, что «торжественность и овационный до сих пор характер приема здесь цесаревича вызвали, по-видимому, ныне негодование со стороны фанатиков патриотизма», и советовал отказаться от ставшего небезопасным путешествия.
7 мая, распрощавшись с микадо, Николай Александрович отправился в обратный путь и 4 дня спустя прибыл во Владивосток. Здесь его уже ждали обычные обязанности. Во Владивостоке он присутствовал на закладке памятника адмиралу Г. И. Невельскому и сухого дока во владивостокской гавани, затем принял участие в начале строительства уссурийского участка Сибирской магистрали, а 19 мая – в закладке здания вокзала на станции Владивосток. После этого началось наконец путешествие по Сибири: Хабаровск, Благовещенск, Нерчинск, Чита, Иркутск, Красноярск, Томск, Тобольск, Сургут, Омск, Оренбург. Поездка захватила наследника. Впечатлений и дел было столько, что не оставалось времени даже на переписку. Позже, уже из Петербурга, он извинялся за это перед Александром Михайловичем. В Сибири, объяснял наследник, «каждый день и без того был переполнен до изнеможения. Несмотря на это, я в таком восторге от того, что видел, что только устно могу передать впечатления об этой богатой и великолепной стране, до сих пор так мало известной и (к стыду сказать) почти незнакомой нам, русским! Нечего говорить о будущности Восточной Сибири о особенно Южно-Уссурийского края».
Дела сердечные
Следующим шагом в жизни наследника престола должна была стать женитьба. По традициям императорской семьи только после этого дети считались вполне взрослыми. Они начинали жить отдельно от родителей, получали собственный двор, с этого же времени увеличивались и усложнялись их обязанности. Однако в случае Николая Александровича матримониальные планы не спешили исполняться. Он продолжал жить с родителями, но круг его обязанностей стал теперь гораздо шире. Он исправно посещал заседания Комитета министров и Государственного совета, – а это подразумевало не только присутствие, но и предварительное знакомство с рассматривавшимися делами, временами весьма обширными. В ноябре 1891 он встал во главе Особого комитета для помощи нуждающимся в местностях, постигнутых неурожаем, в январе 1893-го был назначен председателем Комитета Сибирской железной дороги. И тогда же стал командиром 1-го батальона лейб-гвардии Преображенского полка. Исполнял представительские функции, участвовал во всех официальных мероприятиях…
Но при всем этом наследник пользовался относительной свободой. Император не требовал от него постоянного присутствия, не обременял дополнительными делами. Возможно, вспоминая собственную молодость, занятую приемами, военными разводами, ежедневными посещениями родителей, присутствием на докладах министров и заседаниях разнообразных комитетов, он хотел дать сыну возможность хоть немного пожить спокойно. В апреле 1892 г. Александр III писал императрице из Гатчины: «Ники все еще в Петербурге, но что он делает – не знаю, он ничего не телеграфирует, не пишет и не спрашивает у меня какие-либо известия от тебя. Я должен сознаться, что для меня лично это приятно, так как здесь он скучает, не знает, что делать, а знать, что он остается здесь только по обязанности, и видеть скучающую фигуру для меня невесело». Но долго так продолжаться не могло. Женитьба наследника была одним из важнейших государственных вопросов, поскольку обеспечивала преемственность власти, и не могла быть отложена на сколь-нибудь долгий срок.
Да и сам Николай Александрович ощущал потребность создать семью. В 23 года он писал своему другу Александру Михайловичу: «Я знаю, что мне пора жениться, так как я невольно все чаще и чаще начинаю засматриваться на красивенькие лица. Притом мне самому ужасно хочется жениться, ощущается потребность свить и устроить свое гнездышко». Среди рассматривавшихся претенденток на руку цесаревича были прусская принцесса Маргарита (сестра императора Вильгельма II), французская принцесса Елена (дочь претендента на французский престол герцога Людовика Орлеанского. Но сам Николай Александрович точно знал, кого хотел бы видеть своей спутницей жизни. Внучка английской королевы Виктории принцесса Алиса (Аликс) Гессенская, с которой Николай Александрович познакомился еще в 1884 г., серьезно увлекла его с 1889 г., когда она на несколько недель приезжала в Петербург. Ей было тогда 17 лет.
Матильда Кшесинская.
Однако идеальной романтической истории не получилось. Алиса отказывалась выходить замуж за русского наследника, поскольку необходимым условием для этого была перемена веры. Убежденная протестантка, она, несмотря на всю свою симпатию к Николаю, считала невозможным для себя изменить вере, в которой была воспитана. Николай же между тем увлекся молодой талантливой балериной Матильдой Кшесинской (1872–1971). Они познакомились еще до отъезда цесаревича в путешествие, в марте 1890 г., на выпускном акте балетного училища.
Роман развивался исподволь. Первое время молодые люди виделись только случайно. Театр составлял неотъемлемую часть жизни двора, и Николай Александрович, как почти все представители его семьи, был театралом. Но уже к лету их отношения стали более серьезными. Они часто встречались, и, уезжая в путешествие, Николай Александрович доверил сестре Ксении тайну, что у него есть теперь «друг» – «маленькая» Кшесинская. Вернувшись после почти 9-месячного отсутствия, сразу отправился в театр, чтобы встретиться с балериной. Их встречи приняли постоянный характер. Они вместе гуляли по городу, наследник часто навещал «Малечку» и даже неоднократно ночевал у нее, привозил подарки.
Кульминация романа пришлась на зиму 1892–1893 гг., тогда же отношения наследника и танцовщицы стали предметом великосветской сплетни, обросли невероятными подробностями, в которых правда все чаще заслонялась выдумкой. Говорили, что Николай Александрович часами сидит у Кшесинской, пьет коньяк и скучает, что он упросил отца два года не жениться, что Кшесинская очень заважничала с тех пор, как находится «для особых милостей», и прочее и прочее.
Родители не придавали этой связи особого значения, считали ее увлечением молодости, а своего сына – достаточно серьезным и ответственным человеком, чтобы не допустить скандала. Действительно, разрыв произошел по инициативе цесаревича. В один из вечеров он сказал своей возлюбленной, что едет за границу для свидания с принцессой Алисой Гессенской, которая, возможно, станет его женой. Этот разговор произошел за несколько месяцев до помолвки. Согласие невесты получено еще не было, и было не ясно, удастся ли его добиться. Но Николай Александрович понимал необходимость покончить с холостой жизнью, и первым шагом на этом пути стало его расставание с Матильдой Кшесинской.
Любовь и брак
В истории женитьбы цесаревича большую роль сыграли старшая сестра Аликс – русская великая княгиня Елизавета Фёдоровна и ее муж, младший брат Александра III великий князь Сергей Александрович. Именно они стали той связующей нитью, с помощью которой молодые люди получали известия друг о друге, передавали портреты, они же уговаривали Аликс принять православие. Мать Николая, императрица Мария Фёдоровна, узнала об этом довольно поздно, в конце 1893 г., и была поражена, что такие вещи могли происходить без ведома родителей. Кроме того, ее возмутило, что кого-то нужно столько времени уговаривать стать императрицей великой страны и женой ее милого Ники. Она даже жалела сына, считая, что упорство невесты обрекает на неудачу все его попытки.
Что же представляла собой немецкая принцесса? Аликс Гессенская была необыкновенной натурой. С детства ее тянуло к серьезным занятиям, она была необыкновенно аккуратна, стремилась во всем следовать раз навсегда усвоенным правилам. Ее не интересовали романы, которыми зачитывались сестры и подруги. Совсем юной девушкой она конспектировала сочинения философов и мыслителей, а позже даже получила степень доктора философии в Оксфордском университете. Она добивалась успеха во всем, за что бралась. Виртуозно играла на фортепьяно, прекрасно шила, вышивала, вязала. Разбиралась в европейской литературе и истории. Интересовалась биологией и знала названия многих растений и птиц.
Официальная фотография помолвки Александры и Николая. Апрель 1894 г.
По складу характера она была интровертом, не любила многолюдных сборищ, смущалась, когда на нее обращали повышенное внимание, была замкнута, плохо сходилась с людьми, внешне всегда оставалась холодна и сдержанна. Ей было чуждо искусство светской дипломатии, она не считала нужным пытаться очаровать чужих ей людей и не считала это недостатком. Такое поведение, пусть и не всем приятное, было допустимо для принцессы небольшого немецкого герцогства. Оно могло стать проблемой, только если бы Аликс суждено было стать женой правителя великой державы, но об этом до поры до времени не задумывались.
Была еще одна черта характера, которая выделяла Алису Гессенскую среди сверстниц: она была на редкость религиозна. Homo religiosus – назвал ее один из современных исследователей (С. Л. Фирсов). Аликс и сама знала это. Позже, уже в России, она признается одной из близких ей дам, фрейлине Марии Барятинской: «Я не могу блистать в обществе, я не обладаю ни легкостью, ни остроумием, столь необходимыми для этого. Я люблю духовное содержание жизни, и это притягивает меня с огромной силой. Думаю, что я представляю тип проповедника. Я хочу помогать другим в жизни, помогать им бороться и нести свой крест». По своим внутренним качествам юная принцесса мало подходила на роль императрицы, но судьба распорядилась именно так. Взаимная привязанность Аликс и Николая Александровича в конце концов преодолела все преграды.
Решающее объяснение состоялось в апреле 1894 г. в Кобурге. Поводом для встречи стала свадьба брата Алисы, гессенского герцога Эрнста-Людвига с английской принцессой Викторией-Мелитой. Со всей Европы съезжались именитые гости, и всех занимал вопрос, состоится ли помолвка русского наследника престола. В какой-то мере свадьба отошла на второй план. В эти дни Аликс испытала значительное давление со стороны своей родни. На ее согласии настаивали не только русские и гессенские родственники, но и английская королева Виктория, и германский император Вильгельм II. 8 апреля 1894 г. помолвка состоялась. Николай Александрович был счастлив. Свадьба предположительно была назначена на весну будущего 1895 года, но события быстро стали принимать непредвиденный оборот.
Летом 1894 г. у Александра III диагностировали хроническое заболевание почек. К осени положение ухудшилось, врачи рекомендовали теплый климат, и в конце сентября больного перевезли в Крым. В сановных кругах заговорили о регентстве наследника, но уже в начале октября стало ясно, что дни императора сочтены. Александр III умер 20 октября – «оставив незавершенным монарший труд свой и вручив судьбу шестой части мира в дрожащие руки растерявшегося юноши», – напишет позже в воспоминаниях великий князь Александр Михайлович.
Через полтора часа после смерти Александра III в маленькой ливадийской церкви придворные уже присягали новому императору. Начиналось царствование Николая II.
Первые шаги на государственном поприще
До воцарения Николай II был мало известен как государственный человек. И это не было чем-то необычным. В России наследник престола никогда не играл самостоятельной политической роли, его позиция по тем или иным вопросам оставалась неизвестна широким кругам. Воцарение нового монарха – независимо от его возраста и опыта в государственных делах – неизбежно вызывало сетования на то, что он неизвестен в обществе, недостаточно опытен и не готов занять самый важный пост в империи. Так говорили и о 24-летнем Александре I в 1801 г., и о 29-летнем Николае I в 1825-м, и даже о занявших престол в более зрелом возрасте (соответственно в 37 и 36 лет) и прошедших определенную государственную школу Александре II и Александре III.
Нечто подобное произошло и на этот раз. Внезапная болезнь Александра III заставила обратить пристальное внимание на его наследника. Сразу начались разговоры о его молодости, неготовности принять корону и даже о недостаточной образованности. Да и сам монарх был совсем не уверен в себе. Но эту обеспокоенность, страх перед будущим нельзя считать неестественными, присущими только Николаю II. Преемственность при монархическом образе правления предполагает значительный возрастной разрыв между предшественником и преемником, а значит, и несопоставимость их государственного опыта. Едва ли не единственным, кто был убежден в способности Николая вынести бремя власти, был… его отец. Незадолго до смерти Александра III духовник императора Янышев спросил его, говорил ли он с Николаем Александровичем о предстоящих ему обязанностях, и услышал ответ: «Нет: он сам все знает».
Портрет императора Николая II. Художник И. Е. Репин.
Действительно, уже во время первых докладов министры выяснили, что новый царь прекрасно разбирается во всех вопросах, быстро схватывает суть проблемы, более того, его не нужно вводить в курс текущих дел. Единственное, о чем он не знал, были секретные внешнеполитические соглашения.
Первым событием нового царствования была свадьба императора.
Невеста наследника российского престола Алиса Гессенская приехала в Ливадию 10 октября, в тот же день молодые получили благословение умирающего монарха. Ее присутствие, поддержка очень много значили для Николая Александровича в те сложные дни. Она уверяла его в своей любви, призывала быть стойким, не тушеваться и не смущаться и с самого начала показать окружающим, кто является теперь правителем империи. На следующий день после смерти Александра III, 21 октября, принцесса перешла в православие – она была миропомазана в ливадийской церкви и стала великой княжной Александрой Фёдоровной. Долго существовавшее препятствие было устранено. Николай II превратился в нетерпеливого жениха и заговорил о немедленной свадьбе. Мария Фёдоровна поддержала сына в его желании устроить скромное торжество, «пока еще дорогой Папа под крышей дома».
Однако эта идея вызвала стойкую оппозицию со стороны братьев умершего императора. Как бы ни складывались обстоятельства, считали они, царь не может себе позволить полутайную свадьбу на окраине империи. Кроме того, многим казалось неприемлемым проводить свадебные торжества, пусть и самые скромные, на фоне подготовки похорон. В конце концов Николай II уступил. 1 ноября траурный поезд с телом Александра III прибыл в Петербург, 7 ноября почивший император был погребен в Петропавловской крепости, а еще неделю спустя состоялась свадьба Николая II и великой княжны Александры Фёдоровны. Этот день – 14 ноября – был днем рождения вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны. Дни рождения высочайших особ считались высокоторжественными, в это время позволялось ослабить строгий траур. И все же свадебные торжества посреди поминальных панихид, до истечения 40-дневного траура многим казались если не кощунством, то все же событием не вполне уместным. Не мог не понимать этого и император. Изданный 14 ноября манифест объяснял такую торопливость тем, что этот брак – священный завет почившего монарха, его последняя воля. Но дело было не только в этом. Уже на следующий день, 15 ноября, начинался 40-дневный Рождественский пост, затем Святки, продолжавшиеся до Крещения Господня (Богоявления), праздновавшегося 6 января. Все это время обряды венчания православной церковью не проводились. Так что перед Николаем II стоял выбор – обвенчаться до истечения 40-дневного траура или ждать еще почти два месяца. Окружающие советовали набраться терпения, но император предпочел нарушить и обычай, и правила приличия, и придворный этикет. Свадьба состоялась, хотя торжество и было довольно скромным. Обряд венчания был проведен в Большой церкви Зимнего дворца, затем молодожены отправились в Казанский собор для поклонения чудотворной Казанской иконе Божией Матери, а оттуда в Аничков дворец, где их на пороге с хлебом-солью встретила Мария Фёдоровна. Празднование завершилось торжественным обедом.
Первый год Николай II и Александра Фёдоровна прожили в Аничковом дворце. Вскоре после свадьбы молодая императрица писала бабушке, королеве Виктории: «У нас здесь хорошенькие комнатки, пока наши апартаменты в Зимнем не готовы, и мы не хотим сразу оставлять его дорогую матушку». Обустройство комнат императорской четы на втором этаже Зимнего дворца в северо-западом ризалите (выступающей части здания) продолжалось до ноября 1895 г. Основным стилем отделки стал английский. Вопреки установившейся традиции половины супругов располагались вплотную друг к другу. Даже спальня у них была общая, с большой двуспальной кроватью. Невиданным новшеством был устроенный специально для Николая II на его половине бассейн. Супруги переехали в Зимний дворец 30 декабря. «Вот снова ожил Зимний – дай Бог, в добрый час», – записывал в дневнике великий князь Сергей Александрович. Николай II и Александра Фёдоровна прожили в Зимнем 9 лет. Весной 1904 г. они, как обычно, переехали на лето в Царское Село, однако разразившийся политический кризис заставил их задержаться в летней резиденции на зиму. Впоследствии они так и не вернулись в Петербург. Александровский дворец в Царском Селе стал их постоянной резиденцией и последним домом.
Свадьба императора Николая II и великой княгини Александры Фёдоровны. Художник Л. Туксен.
Превращение Николая Александровича из пользующегося относительной свободой наследника престола во властителя великой империи и женитьба в корне переменили образ его жизни. Все его время принадлежало теперь «дорогой родине».
Император вставал обычно в 8, а иногда и в 7 часов утра, завтракал и с 9 часов уже приступал к работе, с 10 до 11 он обычно гулял. После этого наступало время докладов. Обычно император принимал часов до четырех, с перерывом на второй завтрак, который подавали в час дня. Потом снова следовала прогулка, около часа император проводил с семьей и снова принимался за работу. В 8 вечера семья обедала, после чего работа продолжалась. Ложился спать Николай II после полуночи. Таким образом, рабочий день императора составлял 10–12 часов, причем примерно половину времени занимала бумажная работа – чтение докладов, записок с обязательным наложением резолюций. В дни, когда приемов не было, император посещал различные учреждения, участвовал в смотрах войск. Не всегда была у него возможность отдохнуть и в праздники. В отличие от своих сановников он не мог манкировать официальными мероприятиями или торжественными церковными богослужениями, должен был уделять внимание множеству поздравлявших его лиц. Ежегодно в Пасху, например, Николай II раздавал более трех тысяч пасхальных яичек из драгоценных металлов или уральских камней «изящной работы» – именно таково было число людей, с которыми ему приходилось христосоваться. «Я работаю за троих, – говорил он. – Пусть каждый умеет работать хотя бы за двоих».
Император Николай II на теннисном корте. 1912 г. На правой руке видна татуировка.
Все это оставляло императору мало досуга. Но если такая возможность все же появлялась, проводил время за чтением, охотно занимался спортом. Николая II обоснованно считают одним из самых спортивных российских монархов. Император много ходил, увлекался верховой ездой, ездил на самокате, летом с удовольствием занимался плаванием и греблей. Из спортивных игр предпочитал теннис и кегли, причем в теннисе он был достойным противником чемпиону России по этому виду спорта графу Сумарокову-Эльстону. Не чуждо ему было и такое традиционное для высшего света развлечение, как охота. Он пристрастился к ней еще будучи наследником, был метким стрелком, так что ежегодно его охотничьи трофеи исчислялись сотнями. Другим увлечением Николая II, а потом и его детей, стала фотография, благодаря чему до наших дней дошло огромное количество снимков венценосцев в их частной жизни.
Царская семья жила очень просто. Они не любили чрезмерной роскоши, сторонились помпезности. Тонкие вина, необыкновенные блюда, дорогие фрукты – все это появлялось на царском столе только в дни официальных приемов и торжеств. В обычные дни стол был простой, вина почти не было, только за завтраком и за обедом император выпивал по одной маленькой рюмке сливовицы или водки. Но если Николай II почти не пил, то курильщиком он был заядлым. Правда, в то время курение было широко распространено в обществе, и эта привычка не считалась ни дурной, ни вредной. В высшем свете обычно курили сигары, но Николай II, как, впрочем, и его супруга, их запаха не переносил. Сам он курил папиросы, которые вставлял в мундштук. Со временем эта особенность самодержцев привела к тому, что при дворе стало традицией курить именно папиросы.
Воцарение Николая II, подобно всем предыдущим, породило надежды на перемены. В печати появились статьи, где приветствия в адрес новой императрицы соседствовали с надеждой, что она внесет в русскую жизнь те начала, на которых была воспитана (речь шла об английском парламентаризме). На земских собраниях вновь заговорили об «увенчании здания» русской государственности – создании общероссийского земства, прообраза будущего общенародного представительства. Завуалированные надежды на скорые перемены звучали и в некоторых приветственных письмах и адресах, которые получал Николай II среди массы корреспонденции с выражением верноподданнических чувств.
Конец ознакомительного фрагмента.