Кризис 1878–1881 гг.
Вернувшись в столицу, цесаревич застал правительство в состоянии кризиса. Как и предсказывал Рейтерн, финансовое положение России было подорванным. Дипломатические неудачи, последовавшие за русско-турецкой войной, стали тяжким ударом для страны. Члены подпольной революционной организации «Народная воля» «приговорили» к казни Александра II и развернули настоящую охоту на него. Все это ставило под сомнение результаты, казалось бы, выдающегося царствования.
Как раз тогда, в 1878 г., цесаревич решил заняться конкретным делом – созданием частной торговой организации – Добровольного флота, которой бы существовал за счет пожертвований. В мирное время построенные корабли использовались бы как транспортные средства, а в военное – переоборудовались бы в боевые. Таким образом наследник престола хотел внести свой посильный вклад в перевооружение армии, состояние которой он оценивал как весьма печальное. Александр Александрович достиг некоторых успехов в этом деле, однако он сталкивался с недоброжелательством со стороны генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича, руководившего флотом России.
По крайней мере с середины 1870-х гг. цесаревич едва выносил своего чрезвычайно влиятельного родственника. В письмах к жене он называл великого князя Константина Николаевича «дрянью», «противной тварью». Невысокого мнения он был и о другом дяде – великом князе Николае Николаевиче, который был, по словам племянника, «отвратительным главнокомандующим» и «мерзейшим поляком». И впоследствии Александр Александрович к своей семье относил братьев, жену и детей, а всех прочих многочисленных родственников – к «фамилии», которой отнюдь не симпатизировал.
Трудное положение страны требовало решительных мер. В этой связи 25 января 1880 г. в Мраморном дворце под председательством как раз Константина Николаевича прошло совещание, посвященное планам реформы Государственного совета. Речь шла о давней записке видного сановника империи П. А. Валуева (1863 г.) и новом проекте самого Константина Николаевича (1880 г.), предполагавшем включение выборных представителей в состав этого учреждения – высшего законосовещательного органа России. Цесаревич выступил категорически против подобных преобразований. «Проекта не нужно издавать ни сегодня, ни завтра. Он есть, в сущности, начало конституции, а конституция, по крайней мере надолго, не может принести нам пользы. Выберут в депутаты пустых болтунов-адвокатов, которые будут только ораторствовать, а пользы для дела не будет никакой. И в западных государствах от конституций беда. Я расспрашивал в Дании тамошних министров, и они все жалуются на то, что благодаря парламентским болтунам нельзя осуществить ни одной действительно полезной меры. По моему мнению, нам нужно теперь заниматься не конституционными помыслами, а чем-нибудь совершенно иным». «Но почему же ты думаешь, что будут выбирать одних адвокатов?» – недоумевал дядя. «При такой апатии общества нельзя ожидать выбора полезных и толковых людей», – отвечал наследник. По его мнению, прежде всего следовало добиться единства правительственной администрации, способов координации усилий всех министерств. Великий князь Константин Николаевич записал тогда в своем дневнике: «…У меня [был] длинный и добрый разговор с Сашкой (цесаревичем. – К. С.). Он вполне сознает невозможность теперешнего положения, что что-нибудь сделать необходимо; но что именно? В этом отношении мысли его еще вовсе не установились и еще блуждают».
Ливадийский дворец.
Спустя 10 дней, 5 февраля 1880 г., в Зимнем дворце произошел взрыв. Это было очередное покушение на царя. Только по случайности император не погиб. «Господи, благодарим Тебя за новую Твою милость и чудо, но дай нам средства и вразуми нас, как действовать! Что нам делать!» – записал в своем дневнике великий князь Александр Александрович. 8 февраля на совещании у императора цесаревич выступал за создание верховной следственной комиссии с самыми широкими, по сути, диктаторскими полномочиями. В сущности, он пересказывал содержание недавней статьи видного публициста и издателя газеты «Московские ведомости» М. Н. Каткова. Предложение великого князя было отвергнуто. Александр Александрович не терял надежды и написал отцу письмо, в котором настаивал на своей точке зрения. В итоге на следующий день она восторжествовала. 9 февраля была создана Верховная распорядительная комиссия, во главе которой встал М. Т. Лорис-Меликов.
Лорис-Меликов – генерал, герой русско-турецкой войны 1877–1878 гг. – был призван на высший государственный пост, дабы вывести страну из состояния кризиса. Наследник престола был очень рад этому назначению, надеясь, что прославленному военному удастся навести порядок в стране. Лорис-Меликов планировал провести множество реформ, которые бы разрешили целый комплекс проблем. Они позволили бы расправиться с революционным подпольем, улучшить материальное положение «низов», усовершенствовать управленческий аппарат и, наконец, создать условия для диалога власти с обществом. Именно поэтому в Петербурге заговорили о «диктатуре сердца» Лорис-Меликова. Предложенные им меры наследник престола всецело одобрял. Например, цесаревич с радостью воспринял факт упразднения во многом одиозного III Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии. Дело в том, что в августе 1880 г. Верховная распорядительная комиссия была распущена, а сам Лорис-Меликов возглавил Министерство внутренних дел, на которое возлагались функции в том числе упразднявшегося III Отделения (то есть политический сыск). «Диктатор» был чрезвычайно почтителен к цесаревичу, регулярно посещал наследника престола и подолгу беседовал с ним. Великий князь, в свою очередь, был в высшей степени откровенен с генералом, позволял в его обществе весьма резкие суждения о своих близких родственниках.
При монархическом строе семейные дела имеют немалое государственное значение. Беспорядок в царском доме может иметь тяжелые последствия для всей страны. Драма в семье Александра II стала важной составляющей кризиса, который тогда переживала Россия. 22 мая 1880 г. скончалась давно болевшая императрица Мария Александровна. Ее нашли в постели мертвой. Кончина матери произвела тяжелое впечатление на нежно любившего ее цесаревича. «Папа мы очень любили и уважали, но он по роду своих занятий и заваленный работой не мог нами столько заниматься как милая, дорогая мама… Всем, всем я обязан мама – и моим характером, и тем, что есть! Никогда и никто не имел на меня влияния, кроме двух дорогих существ: Мама и Никсы (старшего брата Николая Александровича. – К. С.)», – писал жене Александр Александрович.
Уже 6 июля 1880 г. Александр II обвенчался с Екатериной Долгоруковой. К этому моменту прошло лишь сорок дней после кончины императрицы. Когда государь объявил детям о предстоящем браке, первым взял слово цесаревич. Он сказал, что готов безусловно уважать отцовскую волю. В глазах Александра II стояли слезы.
Княжну Екатерину Михайловну Долгорукову, которая была младше царя на тридцать лет, связывали давние, длившиеся почти четверть века отношения с императором. У них были дети. Еще при жизни императрицы Александр II перевез свою возлюбленную в Зимний дворец. Все это отягощало страдания тяжело больной Марии Александровны. Поведение же императора вызывало резкое неприятие наследника, всецело сочувствовавшего матери.
Теперь же, в июле 1880 г., княжна Долгорукова стала светлейшей княгиней Юрьевской. Ей оставалось лишь мечтать о коронации, когда бы новую супругу царя, наконец, провозгласили императрицей. Вокруг молодой жены императора формировалась целая «партия». Среди ее членов был и великий князь Константин Николаевич, который всячески демонстрировал расположение к светлейшей княгине: целовал ее руки, ласкал ее детей. К этой «партии» стал примыкать и Лорис-Меликов, чувствуя большое влияние жены Александра II. Е. М. Юрьевская вела себя подчас вызывающе и бесцеремонно. В императорском дворце в Ливадии она заняла покои недавно умершей императрицы, что поразило до глубины души решившего навестить отца цесаревича. В своем дневнике он записал: «Отправились в Ливадию в дом папа, где были встречены в комнатах мама княжной Долгоруковой с детьми! Просто не верится глазам, и не знаешь, где находишься, в особенности в этой дорогой по воспоминаниям Ливадии! Где на каждом шагу вспоминаешь о дорогой душке мама! Положительно мысли путались, и находились мы с Минни совершенно во сне». Цесаревич был предельно сдержан, старался многое «не замечать». В свою очередь, княгиня Юрьевская всячески подчеркивала свое положение новым родственникам – великим князьям. Порой она вмешивалась и в государственные дела. В то же время Александр II все меньше интересовался ими, отдавшись счастью семейной жизни и доверившись своим ближайшим сотрудникам.
Конец ознакомительного фрагмента.