E2
Первое, на что я обратила внимание, переступив порог этого помещения, – высокий потолок. Странно, но в коридоре они таковыми не кажутся. Может потому, что там его украшает покрытие?
Мозг мгновенно воспроизвел картины из прошлого. Я попала сюда в возрасте шести лет с приступом аппендицита, встретив свое первое в жизни Первое сентября на больничной койке. На тот момент меня не слишком огорчал пропуск столь торжественного события. Единственное, чего я желала – встать поскорей с кровати и… яблок.
В палате был только один пациент. Я подумала, странно видеть такой дефицит больных.
– Привет.
Димка повернулся в мою сторону. Его правая нога была по колено в гипсе.
– Привет, – произнес он тихо.
Я села на стул рядом с тумбочкой. Димка попросил приподнять ему подушку.
Так мы и сидели: я – на стуле, он – на кровати. Я не рискнул его обнять, потому что выглядел он как одно большое скопление ссадин и синяков. И, похоже, каждое движение причиняло ему невыносимую боль.
Я старалась не спрашивать о травмах, не напоминать парню о проблемах. Немного подумав над возможными темами для разговора, спросила:
– Какая твоя любимая песня?
Было видно, что вопрос этот Димке понравился. Он дал незамедлительный ответ:
– «Stars» The Cranberries.
Человек, который неравнодушен к «Stars», должно быть, неисправимый оптимист.
– А твоя? – Дмитрий прервал ход моих мыслей.
– «Freelove» Depeche Mode.
– Спой!
Припомнив мотив, я начала:
«If you’ve been hiding from lo-o-ove…»
В моем воображении полупустая больничная палата преобразилась в концертный зал олимпийского масштаба с высокими потолками – куполом, пронизанным десятками разноцветных огней. Под ликование тысячной аудитории я пою. Мой голос разливается в пространстве; мелодия заставляет публику реветь.
Я стою, освещенная со всех сторон, мне виден только блеск софитов. Сейчас одиночество ощущается острее: кажется, в огромном зале я единственная, голос улетает безвозвратно вдаль.
Каждой клеточкой своего тела я ощущаю энергию зала. Поначалу она пугает, но в какой-то момент происходит «что-то», способное перевернуть все с ног на голову. Страх оборачивается неописуемым блаженством. Меня больше нет…
Иногда фантазии реальней действительности, но всем им неизбежно приходит конец.
Я замолчала, наблюдая за реакцией Димки. К счастью, голосом и музыкальным слухом природа меня не обделила, и, судя по выражению лица слушателя, пела я очень даже неплохо.
– …Я здесь, чтобы подарить тебе свободную любовь…
– …Давай проясним, теперь это – свободная любовь… – продолжила я начатый Димкой перевод.
Димка улыбнулся, а я вспомнила, как когда-то выступала против его прихода в команду.
– Я была неправа насчет тебя, когда ты пришел в команду.
Димка смотрит мне в глаза и молчит, я продолжаю:
– Возраст здесь совершенно ни при чем, просто я за тебя переживала. Мне казалось, что ты не должен так рисковать.
Димка попытался слепить что-то вроде одобрительной улыбки, но выглядело это очень искусственно.
Он не умеет притворяться. Я тоже когда-то не умела. Но жизнь учит многому, в том числе науке лицемерия.
Я спросила Димку о том, что ему можно есть, и отправилась в магазин. Через двадцать минут я вернулась с фруктами, плиткой шоколада и фисташками, которые так любит Дима. Когда я вернулась, медсестра поставила Димке капельницу. Когда я взглянула вопросительно на своего друга, тот спокойно ответил:
– Обычный физраствор.
Мне захотелось улыбнуться.
Так я и поступила.
За окном возвышалась металлическая крыша соседнего корпуса. Через внутренний двор, можно проникнуть в хозяйственный блок.
– Знаешь, я тоже когда-то ходила в гипсе, – сказала я, в то время как Димка печально посмотрел на свою ногу. – Руку сломала. Слава Богу, правую, а то пришлось бы переучиваться на правшу!
Димка улыбнулся.
Следующие полчаса пролетели незаметно для нас обоих. Когда стрелки показывали сорок пять минут пятого, я попрощалась с другом и ушла.
Странное чувство, сопровождавшее меня весь день, немного угасло, предоставив разуму возможность мыслить рационально. Я захотела встретиться с Максимом и расспросить его о случившемся, но его мобильный был отключен. Тогда я решила поехать к нему домой.